There is no way to win

Блэки с давних времён были известны во многих сферах. Этой семье было привычно высокомерие, богатство, статность и полное отсутствие любви. Сириус не мог вспомнить, когда его родители любили друг друга, кроме тех моментов, когда на них наводили камеру папарацци. Он не мог вспомнить когда любили его. Не мог вспомнить когда любил он сам. Последние дни давались ему очень тяжело. Последний месяц тоже. Иногда ему казалось, что он слишком часто справлялся со всеми этими тяжёлыми вещами. Он совсем забыл каково это - быть лёгким. Трудный ребёнок ещё с пелёнок. Трудный сын, доставляющий проблемы. Трудный брат, не способный дать достаточно должного. Трудный ученик, устраивающий балаган на уроках. Сириусу от Блэков передалось множество качеств, но он всегда отличался от остальных членов семьи. Он не мечтал о наследственном бизнесе своего отца, не хотел жениться на предлагаемых ему девушках, не следовал многим правилам и слишком часто слышал вздохи разочарования. В последний раз он слышал эти громкие возгласы, пыхтения и обидные высказывания, когда спускался по лестнице, захлопывал за собой тяжелую дверь и уезжал как можно дальше от особняка. По его планам, именно после того дня, всё должно было стать проще, но проще не становилось. Сириус хотел уйти из дома практически сразу после того, как научился читать и писать. Он часто завидовал детям, которых видел на улице. Завидовал тем, чьи родители были счастливы. Завидовал тем, кому было легко. А потом он познакомился с Джеймсом. Наверное, если бы Джеймс Поттер был кем-то другим, Сириус завидовал бы ему каждую милисекунду. Но Джеймс всегда был тем человеком, рядом с которым было проще дышать: он всегда был лёгким, весёлым и беззаботным, иногда даже больше, чем это было нужно. Джеймс показал Сириусу то, что из особняка Блэков есть выход. Ещё с начальной школы дом Поттеров был открыт и являлся своеобразным убежищем, в которое можно было убежать в случае апокалипсиса, ядерной войны, землятрясения или семейной ссоры. Иногда подобные черезвычайные ситуации случались редко, а иногда слишком часто. В последнее время Сириус убегал почти каждый вечер, но каждое утро возвращался к дверям огромного дома. Всегда, кроме последнего раза... Месяц назад, он, торопясь, скинул стопку вещей в сумку и убежал в личное бомбоубежище, но утром не собирался возвращаться на поле боя. Он сказал себе, что останется на один день. Потом говорил, что останется ещё на денёк. И ещё. И ещё. А потом и вовсе перестал откладывать это, казалось бы, неизбежное событие. Месяц давался ему тяжело, ведь были все эти угрозы от родственников, всевозможные разборки с документами об опеке, обустройство новой комнаты, подготовка к программе для новой школы и огромное количество других проблем, которые появились после побега из места, которое Сириус должен был называть домом. Но позже, каждый раз, когда Сириус задумывался о том, стоило ли постоянное местонахождение в убежище всех этих трудностей, он приходил к одному твёрдому да. Ведь даже через несколько лет, после совершеннолетия, он всегда надеялся на спасение и укрытие, которое смог найти в доме своего лучшего друга. Сириус перестал удивляться характеру Джеймса сразу же после того, как познакомился с его родителями. У Джеймса Поттера были замечательные родители. Флимонт и Юфимия были из числа тех людей, в которых нуждался весь мир. А мир всегда нуждался в ласковых, смелых и честных. Они замечали первые цветы в начале тёплого сезона и наблюдали за облаками, называя некоторые из них смешными. Они знали, что драконы с лёгкостью маскируются под тех, кто курит, ангелы - под тех, кто не снимая, носит рюкзаки. Они были способны утешать, терпеливо ждать, пока высохнут слёзы, обрабатывать ссадинки на разбитых коленях. Сириус часто думал о том, что в таких людях и вправду нуждались все - дети и взрослые. Но и до бомбоубежища в большинстве самых страшных ситуаций доходили взрывы и их последствия. По мнению Сириуса, единственной вещью, которая могла хоть как-то испортить сложившуюся идиллию в этой семье, была профессия Флимонта, а если быть точнее, то её риск. Отец Джеймса работал главой отдела городской полиции и, не смотря на свою предвзятость к госслужащим, Сириус действительно считал этого мужчину выдающимся и смелым профессионалом. Вот только он никогда не думал, что человек, которому действительно есть что терять, добровольно пойдёт на подобный риск. Флимонт всегда шёл. Он отправлялся на работу по каждому вызову, и Сириусу хотелось бы гордиться за подобную отвагу, но он видел больше, чем все журналисты, которые брали интервью у Поттера на месте происшествия. Он видел, как все члены семьи нервно ждали возвращения отца и мужа с очередного задания. Видел, как Джеймс нервно крутил в ладонях мяч каждый раз, когда его отец задерживался или не выходил на связь. Видел, как Эффи проводила целые вечера на кухне, лишь бы заполнить мысли чем-то вроде рецептов для выпечки. И так продолжалось днём за днём. Раньше, до того как Сириус окончательно переехал к Поттерам, он не до конца понимал все эти тревоги, но последний месяц точно дал понять все причины, опасения и мучительные ожидания. Этим вечером Флимонту в очередной раз сообщили о нападении, которое произошло недалеко от старшей школы, куда Сириус успел сходить всего пару раз. Старший Поттер собрался и уехал, а адский круг ожидания повторялся до тех пор, пока Флимонт не вернулся. — Вы знакомы с Римусом Люпином? Тусклым, от явного отсутствия радости, голосом спросил он, обращаясь к Джеймсу и Сириусу, прерывая их болтовню об уроках. Сириусу это имя показалось знакомым и смешным, ведь в настоящее время не у каждого были замысловатые имена. А этого парня буквально назвали Волком. Так ещё и два раза. Но как бы он не пытался рыться в своей памяти, никак не получалось вспомнить как выглядел человек, которому принадлежало это имя. Джеймс был гораздо сообразительнее и сразу после того, как услышал вопрос, настороженно выпрямился и кивнул головой. — Да, у нас есть совпадения в расписании. А что... что с ним случилось? Сириусу, после заметного изменения в голосе друга, показалось, будто его может вырвать, если этот диалог не обретёт позитивный настрой. — Нет, — быстро ответил Флимонт, — Не с ним... На его дядю напали. Он умер. В комнате вновь стало слишком тихо, а Джеймс громко сглотнул. Напряжение в его плечах словно перешло к Сириусу, которому теперь вовсе не хотелось шутливо обсуждать случаи на уроках астрономии. Тем вечером какой-то парень со знакомым именем потерял своего дядю. Сириус всегда был достаточно эмоциональным, но он никогда не боялся потерять кого-то из своих родителей. Попросту считал их кем-то вроде противных сожителей. Но так было не у всех, и от этого ему всегда становилось грустно и злостно. Той ночью он плохо спал, переживая то о незнакомом парне, то о Джеймсе, который молчал весь вечер, явно переживая за судьбу знакомого. А потом в комнате родителей Джеймса прозвенел будильник, и дом постепенно стал просыпаться. Сириус, за огромное количество времени проведённого в одном доме с Блэками, научился отличать членов своей семьи по шагам и прочим самым обычным бытовым действиям. Он никогда особо не гордился этой особенностью, но раньше это было достаточно полезно. Он знал, что если шаги звонкие и быстрые, то по дому передвигается Беллатриса на тонких и до жути неудобных каблуках-шпильках. Если шаги не менее звонкие, но более грациозные и внушающие страх, то это значит, что Вальбурга вышла из кабинета, чтобы накинуть поручений для домработницы или проверить чем занимаются остальные жители особняка. Если шаги будто совсем утомлённые и глухие, то они стопроцентно принадлежат Ориону, который обычно покидал стены своего кабинета лишь по особым случаям. Ещё Сириус знал, что его младший брат всегда будто бы пытался обмануть его и каждый раз передвигался по разному. Но каждый раз наступал на самые скрипучие половицы, проигрывая эту внегласную битву. А после переезда к Поттерам эта сверхспособность по определению шагов никуда не исчезла, и Сириус автоматически запоминал привычки своей новой семьи. Первой, как и в любой другой день, проснулась Юфимия. Она максимально бесшумно передвигалась по дому, и эту её особенность Сириус считал очень милой и забавной. Ведь обычно женщина вела себя громче и раскрепощённее, но по утрам превращалась в мышку и тихо ругалась после каждого громкого действия, беспокоясь за сон своей семьи. Она готовила завтрак, гладила рабочие рубашки Флимонта и следила за тем, чтобы каждый в доме проснулся вовремя. Следующим просыпался Флимонт, который, в отличие от своей жены, чуть меньше беспокоился о том, чтобы не разбудить остальных, и сонливо пыхтел, получая подзатыльники от Эффи. Когда с кухни шёл приятный аромат свежей пищи, а дом становился всё более живым и уютным, просыпался Джеймс. Он, как ходячая батарейка, выбегал из своей комнаты, а затем подходил к соседней, распахивая дверь в ранее гостевую комнату без стука и, потирая глаза дабы побыстрее проснуться, говорил: Сириус, сон может подождать, а вот тренировка и мамины блинчики нет! И так было каждый день. Вне зависимости от настроение и того как прошёл вчерашний день, Джеймс заходил в комнату к Сириусу и звал на утреннию тренировку. Этим утром он опять пришёл, хоть и не был таким энергичным. Но Сириус с радостью встал с кровати, переоделся и направился на кратковременную пробежку вместе со своим лучшим другом, по большей части не от того, что хотел заниматься спортом с самого утра, а потому что был нужен рядом. Джеймс рос в атмосфере любви. Он с самого детства имел четкое представление о чувствах и всегда был готов отдавать их кому-то, кто был рядом. Наверное, его проблема заключалась в том, что он никогда не умел просить эту любовь взамен. Хотя имел полное право. Сириус давно заметил, что несмотря на вечную улыбку и высоко задранный нос, Джеймс Поттер часто нуждался в ком-то близком. Вальбурга часто говорила, что в Сириусе любви меньше, чем в кукушке, оставляющей своих птенцов. С возрастом, становясь старше и разумнее, Блэк соглашался с высказыванием своей матери. Но всегда старался стать лучше, чем простым разочарованием. Поэтому учился быть рядом, учился отдавать должное и быть хорошим другом, который так нужен был Джеймсу. — Как ты думаешь, Эванс пойдёт на наш матч? — стараясь улыбнуться как можно непринужденнее, подшучивая, спросил Сириус, когда они пробегали по тропинке мимо дома с бирюзовым заборчиком, в окно которого Джеймс каждое утро смотрел с ангельской надеждой. Блэк надеялся, что лёгкий разговор о девушке, в которую его друг был безнадёжно влюблён, сможет помочь всей немного радостной ситуации, но парень в очках лишь грустно пробормотал: — Чёрт… Лили, наверное, так переживает... А ей вообще сообщили? Она знает о том, что случилось с дядей Люпина?! — будто в нервозном бреду затараторил Джеймс, и Сириус лишь тихо вздохнул. Джеймс, как и любой другой человек с его фамилией, всегда переживал больше о тех, кого любил, чем о себе. Сириус ему ни в коем случае не завидовал, ведь слишком часто думал о том, что такими темпами этого золотого мальчика могут испортить. Иногда он даже удивлялся тому, что сердце его друга всё ещё не разбилось из-за смерти какого-нибудь котёнка. — Эй, всё с ней будет хорошо, — подбадривающе толкая своим плечом, заявил длинноволосый парень, — С чего ей вообще так сильно переживать? — Сириус, ты идиот? — Нет! — У её лучшего друга умер дядя, конечно, с чего ей так сильно переживать? Глупость какая! Джеймс резко остановился, повернулся и побежал обратно в сторону дома, набирая достаточно высокую скорость. Его дыхание сегодня сбилось быстрее, хотя они не успели пробежать свой привычный маршрут. Но Сириус не решился указывать ему на это, поэтому повторил те же действия и побежал вслед. — Откуда мне знать, что твоя подружка дружит с волком! — крикнул Блэк, задыхаясь от резкой смены скорости. — С каким ещё волком? — глупо спросил Джеймс, поправляя съехавшие очки с толстой оправой. — В Римской легенде были два брата, которых вырастила волчица. Римус происходит оттуда... — нехотя объяснил ему Сириус, а потом попробовал вернуться к изначальной тактике, — Так и откуда мне знать, что Эванс дружит с волчонком? Джеймс громко расхохотался, из-за чего Сириус удивлённо повернул голову, наблюдая за смехом своего ранее грустного друга. — Стой, почему ты смеёшься, идиот!? — Потому что это смешно. Ты смешной, — грустно улыбаясь, сказал Поттер, — Лили дружит с волчонком уже сто лет. Это знают все, ведь они везде ходят вместе. После упоминания волчонка Сириус тоже рассмеялся, вытирая со лба капельки пота. — Ты только что назвал этого парня волчонком? — Да-а-а. Но ты сделал это первый. *** Когда Сириус пришёл в школу, она ничем не отличалась и выглядела точно также, как и в прошлый учебный день. Подростки радовались зачётам, учителя вели свои уроки: всё оставалось чем-то стабильным. Наверное, если бы Сириус вчера не присутствовал во время разговора Джеймса с Флимонтом, он даже и не думал бы, что что-то должно быть иначе. Но он думал. Поэтому все эти радостные, ничего не знающие лица, казались ему чем-то отвратительным и неправильным. А сам Сириус очень хотел найти этого парня и сказать хоть что-то. Наверняка, находясь в школе, Люпину сейчас было не то что бы весело, и Сириус подумал, что может быть даже что-то вроде ты не один, мы тоже знаем что произошло и это ужасно могло бы помочь. Вот только он никогда не был силён в подбадривающих высказываниях. У них с Джеймсом было достаточно разное расписание - совпадения в предметах были очень редко. Но Сириус очень надеялся на то, что в расписании Поттера и Люпина было побольше сходств, поэтому во время крупной перемены решил отыскать своего лучшего друга в столовой. Джеймс рассказывал, что правила старшей школы достаточно сильно отличались от правил во время домашнего обучения, которое обеспечивали Блэки для всех своих детей. В старшей школе было гораздо сложнее как минимум из-за наличия этой иерархии. Но Сириус не привык зацикливаться на том, что думают о его поведении другие люди, поэтому искренне надеялся, что его просто не коснётся вся эта ерунда. Когда он протолкнулся сквозь толпу в коридоре и прошёл в столовую, он увидел большое количество длинных столов, за которыми сидели совершенно разные ученики с яркими подносами. Даже без особых стереотипов и знаний, можно было с лёгкостью выделить критерии, по которым разделялись эти столы. Каждый из них будто был представителем одного архетипа из старых ситкомов про провинциальную школу. Один из самых ближайших столов был занят парнями в широких джинсах, которые достаточно громко обсуждали новый альбом известного только им рэпера. За соседним столом сидели несколько парней и девушек с учебниками и яблоками на подносах. Сириус подумал, что, учитывая факт своей стажировки в лаборатории, вполне мог сидеть вместе с ботаниками. За другим столом несколько девушек с закрученными волосами громко хихикали, раз за разом тыкая пальцами в сторону стола, за которым сидели спортсмены в красных бомберах. Наблюдая за ними, Сириус усмехнулся, ведь таких персонажей в дешёвом ситкоме назвали бы какими-нибудь стервами, одна из которых обязательно встречалась бы с капитаном школьной команды. Следующие два стола занимали спортивные команды: за одним сидели Змеи, а за другим Львы. Вот только проходя по шумному помещению мимо столов, Сириус не увидел знакомый силуэт Поттера, поэтому стал крутить головой из стороны в сторону в поисках кого-то. Из всей старшей школы Сириус был лично знаком только с Джеймсом. Конечно были ещё Эванс, Розье и Барти, о чьём существовании Блэк знал лишь из рассказов друга. И был некий Римус Люпин, которого Сириус планировал найти, но совершенно не мог вспомнить был ли знаком с ним до этого дня. Внимание парня привлёк стол, находящийся чуть дальше обеденного места Львиной команды. Люди за ним сидели по маленьким отдельным группам и вели отдельные беседы, никак не связанные между собой. Учеников за этим столом было сложно отнести к каком-то архетипу, ведь все они были слишком разные. Но внимание Сириуса привлекла вовсе не их разница, а рыжеволосая макушка. Девушка, полностью подходящая под описание Лили Эванс, сидела за тем столом и лениво тыкала вилкой в овощи из салата. Напротив неё сидел парень в огромном вязаном свитере и неловко перебирал пальцы в рукавах. Лицо этого парня, который явно не умел одеваться по погоде, показалось Сириусу очень знакомым, что было достаточной редкостью. Но, недолго думая, Блэк изменил своё направление, подошёл к нужному столу и ,не дожидаясь приглашения, подсел к этим двоим знакомым незнакомцам. Заметив слишком явное присутствие кого-то лишнего, Эванс перестала ковырять в салате и уставилась на Сириуса, приподняв бровь вверх. — Привет! Мой друг - Джеймс, безнадёжно влюблённый в тебя кретин. Я не могу его найти, но возможно ты сможешь мне помочь, — облокотившись передней частью корпуса на стол, сказал он. Только после сказанных слов он подумал, что, возможно, они прозвучали слишком прямо и слишком странно, ведь парень в свитере подавился, а брови Эванс взлетели ещё выше. Поэтому, чтобы наконец сделать хоть что-то, Сириус тихо усмехнулся и добавил, — Я ищу Римуса Люпина. На этот раз сказанное предложение звучало вполне нормально и вполне логично, но парень в свитере вновь подавился, а Эванс с явным отсутствием доверия спросила: — Зачем? Действительно. Об этом Сириус не то что бы думал. Он точно знал, что планирует найти этого парня. Точно знал, что он учится в этой старшей школе и точно знал, что он дружит с этой рыжеволосой девушкой. Но не знал точную цель и уж точно не знал, что ответит на этот вопрос. — Э-э-э... просто? — глупо сказал он, растягивая слова. — Не думаю что он сейчас... нацелен на то, чтобы ты просто его искал, — расплывчато ответила Эванс, — у него не очень хороший день. — Я в курсе. Парень в свитере вновь подавился, из-за чего Сириус наконец-то повернул голову в его сторону. Справа от него сидел шатен с небрежными кудряшками, которые, точно также как и у Джеймса, создавали взрыв на его голове. Он был достаточно симпатичным, вот только глаза казались припухшими и заплаканными, а выражение лица было словно пустое. В моменте Сириус понял откуда знал этого парня, ведь недавно он приходил в лабораторию вместе со студентами и дал замечательный ответ на вопрос Аластора. — Так вот, — прокашлявшись, Сириус вернул своё внимание к рыжеволосой девушке и решил попытать удачу ещё раз, — Мне нужен Римус Люпин. И я знаю, что он сегодня... Не в настроении, но я правда ищу его с благими намерениями. Эванс, можешь проверить меня на детекторе лжи, я чист! Лили вздохнула, но ничего не ответила и продолжила ковыряться в тарелке, перебирая овощи с одной стороны в другую. Сириус уже хотел было встать и продолжить свои поиски, абсолютно не имея понятия о том, кого должен найти. Но парень, который сидел рядом, выпрямился и повернул голову в его сторону. — Как ты собираешься искать того, о ком, судя по всему, не знаешь вообще ничего, — то ли с обидой, то ли с нотками колкости, спросил шатен. Услышав его голос, Сириус точно мог сказать, что видел и слышал его в Оскорп, ведь на хорошее звучание его мозг всегда реагировала лучше. Возможно, его слух был развит более хорошо, чем зрительная память. Но этот голос он точно слышал и уж точно не хотел признавать себе то, что ни раз думал о том, как услышит его ещё раз хотя бы в приделах лаборатории. — Именно по этой причине я спрашиваю тех, о ком знаю хоть что-то. А таких пока что немного. — Окей. Что тебе от меня нужно? — спросил парень в свитере, отодвигая свой практически пустой поднос в сторону. — Мне нужен Люпин, — мучительно протянул Сириус, а Эванс тихо усмехнулась, наблюдая за этим странным диалогом. — Я тебя понял, — сухо ответил шатен, — Ну, и что тебе нужно от меня? — Мне нужен Римус, чёрт возьми, Люпин! Парень вздохнул и опустил голову в согнутые на столе руки, перед тем как ответить сквозь какой-то непонятный сдавленный стон: — Я и есть Римус, чёрт возьми, Люпин. Что тебе от меня нужно? Оказывается, вот так просто можно найти кого-то среди огромной толпы людей... Наверное, должно было быть смешно и нелепо от всей этой ситуации, но Сириус думал лишь о том, что сказать. Может быть, он и не надеялся на то, что сможет найти этого Римуса Люпина. Может быть просто думал списать весь этот дурацкий поиск на разговор о домашнем задании или на любую другую банальную вещь. Но Римус Люпин - чёртов симпатичный мудак. А его подруга, Лили Эванс, слишком хорошо импровизирует... Поэтому, и вовсе не от того, что ему смешно, Сириус улыбнулся и сказал: — О... А вы правда везде ходите вместе? Эванс громко рассмеялась, а парень, оказавшийся Люпином, вновь мучительно застонал в согнутые ладони: — Именно ради этого вопроса ты искал меня? — прохрипел он, разминая пальцами собственные виски. — Нет. Я хочу поговорить с тобой, но не думаю, что... сейчас не лучшее время и место, — сказал Сириус и действительно считал свой ответ достаточно разумным. Ведь в школьной столовой нельзя было комфортно и без лишних ушей поговорить о чём-то серьёзном, сложном и печальном. — Что ты тогда предлагаешь? — устало спросил Люпин. Теперь Сириус и вправду понимал, что имела в виду Эванс, когда говорила о том, что её друг не в настроении. Римус вёл себя достаточно пассивно и будто бы вовсе не хотел участвовать в данном разговоре. Но Сириус даже не думал винить его в этом, потому что знал о существовании хреновых дней. Поэтому он лишь надеялся на то, что в обычные и более спокойные будни Люпин ведёт себя чуть лучше. Вот только и о компромиссе Блэк не подумал. Он точно не знал какое альтернативное место для душевного, а самое главное для непренуждённого, диалога он мог предложить. Обдумывая свой ответ, Сириус молча сидел и смотрел на раздражённого шатена. В голову не приходило ничего, и он не успел ничего сказать, ведь громкий звонок, заканчивающий длинную перемену, прозвенел по всей школе. Эванс начала собирать свои вещи, а Люпин нехотя встал, но остался около стола, дожидаясь ответа. — Прости. Черт возьми, наверное, мне нужно было придумать вопрос... заранее, — прочистив горло от непонятно откуда взявшейся неловкости, нелепо сказал Сириус. С такого положения Римус выглядел значительно выше, поэтому Блэк быстро встал, чтобы избавить себя от позора при разговоре с потолком. Вертикальное положение не особо помогло что-то исправить, ведь голова шатена всё ещё была выше, а Блэк смотрел чуть приподнимая подбородок, когда продолжил говорить, — Отец Джеймса был там, когда твой дядя... ну ты знаешь. В общем, я хотел сказать что-то очень важное. Что-то, что могло бы помочь тебе, но я облажался. А грёбаное мне очень жаль я терпеть не могу, но... Мне правда, правда очень жаль. В столовой постепенно становилось тише, а ученики в спешке расходились на занятия. Поэтому говорить было легче, но практически безэмоциональное выражение лица Люпина давило каким-то невидимым грузом до тех пор, пока парень с опухшими глазами не… улыбнулся. Римус Люпин, который несколько минут назад вёл себя как кусок дерьма, а вчерашним вечером потерял родственника, улыбался. Сириус вовсе не принял этот жест за правдивую радость, поэтому мысленно постарался соотнести это к чему-то другому. Может быть, Римус Люпин улыбался от сложившейся неловкости, или потому что Сириус и правда вёл себя как идиот, или улыбка была его защитным механизмом во время травмирующих ситуаций... Но он улыбался. Улыбка была сдавленная и наверняка не самая яркая, но она казалась чем-то подлинным, хоть и грустным. — Спасибо за то, что ты ненавидишь эту фразу, потому что я тоже её ненавижу, — Сказал Римус, набрасывая лямку своего рюкзака на плечо, — Но ты всё-таки сказал её. Это смешно. — Чёрт. Вообще-то, сейчас я правда старался вести себя серьёзно, — пытаясь не улыбаться и искренне считая данный момент не подходящим для шуток, ответил Сириус, используя свою самую идиотскую игру слов. — Тебе и не надо, ты буквально Сириус. Такой ответ Блэк явно не ожидал услышать. Римус Люпин, с максимально серьёзным видом, понимал и старался ответно шутить в такой неловкий момент. И хоть наблюдая за его тоном и лицом нельзя было сказать хоть что-то, Сириус надеялся на то что действительно смог помочь хотя бы с поднятием настроения. — Да. Я Сириус, и я всегда серьёзен, — глупо подтвердил он, — А ещё я очень хочу наладить первое впечатление о себе и извиниться за... весь этот бред. Сегодня родители Джеймса планируют семейный ужин. Ты можешь прийти. Совершенно необдуманные слова выливались изо рта Блэка предложением за предложением до тех пор, пока он с силой не закрыл рот, прекращая этот позор. Люпин слегка нахмурился, но на его щеках появился еле заметный румянец, заметив который, Сириус захотел застрелиться прямо на месте. Ведь теперь атмосфера неловкости повышала свой градус и добралась даже до его собеседника. — Спасибо, но мне нужно на урок, — пробубнил Люпин, медленно развернулся и пошёл в сторону коридора, где слишком странно улыбающаяся Эванс стояла в его ожидании. Сириус хотел ударить себя по лбу, когда стоял и смотрел, как парень продвигался по практически опустевшему помещению. Но Римус остановился практически на полпути, повернул голову и крикнул, казалось бы, вовсе не переживая об опоздании на своё занятие: — Я понял, почему ты ходил в идиотской футболке с числом Пи. Просто ты слишком серьёзный даже для Сириуса.