Однажды в Тосве

На фоне играла какая-то грустная английская песня, она была настолько грустной что даже вечно улыбающийся Санзу как то осунулся. Внешне он остался таким же, но тот кто знал его давно, например как присутствующие здесь братья Хайтани и Коко, могли сказать что даже веселящие таблетки и его безумие, заставляющие гореть его глаза, не могли полностью перекрыть ту тоску что плескалась в его очах. Песня эта была о любви. И она навевала воспоминание о юности. Всём разные. Братьям Хайтани она навевала воспоминание о юности когда под ними был весь Роппонги, когда их боялись, когда ими восхищались. Когда были ночи, их и только их. Ночи что были наполнены любовью и чувствами ещё такими юными, но уже сильными. Такими горячими и страстными. Они сидят на диване точнее сидит только Ран, Риндо же развалился на всём оставшемся диване положив ноги на колени своего дорого брата и потягивал вино из бокала. Они смотрели друг на друга и чувствовали что даже через столько лет у их чувств есть ответ. Взаимный ответ. Кокон песня навевала воспоминание о Аканэ. А также нéкогда запретные фантазии. Фантазии о том как Коко закрывает глаза, целует Аканэ, открывает их, а перед ним Инупи, такой красивый Инупи. Сердце почему-то стучит только сильнее, щеки становятся только ярче, а губы еле слышно шепчат "я люблю тебя..." Но... Это всё фантазия, в реальности Коко так и не поцеловал Инупи, так и не признался ему, струсил. Так и ходил за ним как собачка, точно вилял хвостом бы если он был. Хаджиме сидел в кресле за столом работая на компьютере. На столе стоял различный алкоголь, закуски, лежали пару таблеток Санзу. Коко действовал на автомате. Открыл пачку довольно дорогих, элитных, сигарет, достал одну из них, полез в карман за зажигалкой, закурил. Он откинулся на спинку кресла и просто курил вспоминая. Коконой дел это редко, вспоминать было трудно из-за эмоций. Они погребали его под собой. И каждый раз после он довольно долго ходил рассеянный, так что Коко предпочитал вообще не вспоминать. Он работал, работал, работал и работал. Он заглушал таким методом всё чувства, всё воспоминание. Он заглушал всё. Он не хотел ни чувствовать, ни помнить. Он взял свой бокал из под коньяка, что всё ещё был сухой несмотря нам то что Хайтани с Санзу уже около часа пьянствуют. Коко вообще на таких мероприятиях редко пил. Он пил только тогда когда вспоминал, когда тоска начинала физически разъедать тело и душу. Он плеснул в него что-то, ему было настолько всё равно сейчас на всё, что он даже не посмотрел что это. Он выпил это залпом. Теперь он точно мог сказать что это было что-то очень крепкое, высокоградусное. Он прикладывается уже к бутылке делая хороший глоток прямо из горла. Жидкость течёт по горлу обжигая, но это заглушает тоску по Инупи поэтому Хаджиме прикладывается к бутылке ещё и ещё и еще. Он останавливается только тогда когда жидкость в бутылке закончилась. Он смотрит на этикетку и понимает что он залпом выпил почти всю бутылку сорокоградусной градусной водки. Потом опять закуривает, потому что сигарета что он держал в руке уже превратилась в пепел. Он смотрит в бок и видит как на него удивленно смотрит Санзу. Конечно, не каждый день вечно правильный Коконой Хаджиме, финансовый гения, хлещет из горла водку. Но сегодня это могут увидеть лишь немногие, только Санзу да братья Хайтани, других-то в этом вип-зале нет, что и хорошо.