Цветы на завядшем лугу

Всё падают и шипят.

Вот-вот огонь в глубине золы

Погаснет от слёз.

      Тишина осеннего леса эхом отдавалась в ушах. Пожухлая листва словно хотела приласкать, обнять напряженные плечи и скрыть двоих беглянок среди гущи деревьев. За ними гнались. Так гнались, что земля под ногами будто дрожала, равно как и сердце матери, спасающей свое дитя. Морико обернулась и суровым взором оглядела устало бредущую позади нее девочку.       - Поживее, Мэй, - сурово, но тихо произнесла она, чтобы не беспокоить уснувший лес.       Здесь они могли быть не одни. Ёкаи – так называли духов и демонов, скрывавшихся среди людей, в лесах или горах. Кто-то из них мог вредить, кто-то – убивать, некоторые вовсе не таили в себе опасности. Но то, что скрывалось позади, далеко за спинами двух путниц, было куда страшнее существ, прятавшихся в ночном мраке. Поэтому они бежали через лес без оглядки, лишь бы спастись.       - Еще далеко? – пролепетала малышка, едва шевеля губами. Тыльной стороной ладони она вытерла скатившуюся по щеке слезу. Морико не объяснила дочери, почему поздней ночью они так скоро оделись и ринулись прочь из императорского дворца, но Мэй чувствовала непонятную боль внутри и наверняка все понимала.       Им пришлось. Иначе поутру их уже остывшие тела оказались бы среди кучи трупов других убитых они людей. Когда Морико принимала свой родной лисий облик, шерсть на холке всегда вставала дыбом при одной только мысли об этих чудовищах. Таких злобных, опасных существ лучше было бы обходить стороной, но столкновения с ними уже было не избежать.       - Потерпи, скоро доберемся, - шепнула в ответ женщина, крепче сжав ладонь дочери. Такое странное ощущение росло в груди, когда она чувствовала детское тепло, касающееся ее кожи.  Еще днем Морико испытывала огромную нежность к своему ребенку – доказательству безграничной любви двух сердец. Им пришлось пожертвовать самым важным чувством, чтобы уберечь мир от беды. Вот только удалось ли?       Морико потянула девочку за собой, отчего та тихо захныкала. Нет времени, чтобы остановиться и успокоить дитя. Опасность приближалась, об этом предупреждали беспокойные мурашки, волнами бегущие по коже. Мэй споткнулась и едва не упала.       - Мама, я больше не могу, - беспокойно шепнула она, потянув женщину за широкий рукав кимоно. – Когда мы придем?       Морико глубоко вздохнула и наклонилась к дочери, чтобы вытереть вновь хлынувшие из глаз слезы. Мэй была не по годам сильна, совсем как ее родители. Она не сломается. Юная наследница империи Нойре унаследовала стойкость отца и своенравие матери. Внешне спокойная, а в сердце бушевал пожар. Иной раз ее эмоции выплескивались яркими искрами огня. В такие моменты Морико ругалась, а отец девочки – император Нойре Кин Хаттори – лишь улыбался. Подобные ласковые семейные моменты происходили все реже и реже, пока владетель империи совсем не лишился рассудка. Быть может, он и послал за ними злых существ. Мимолетное просветление в голове уже прошло, и он вновь попал под власть демона, поселившегося во дворце.       Морико наспех коснулась губами воспаленного лба дочери, а затем только сильнее дернула ее за руку, заставляя продолжить путь. Могут не успеть. Если не успеют – их жизнь оборвется в этом лесу. Девочка не успевала за широким шагом матери и вскоре упала, зацепившись носком за выпирающий корень одного из деревьев. Морико, плотно сжав губы, подхватила ребенка на руки и ринулась бежать. Из темноты то и дело выныривали острые ветви деревьев и больно хлестали по щекам и плечам. Сердце громко ухало в груди. Морико почувствовала, как влажное от слез детское лицо уткнулось ей в шею, а крохотные ладони обхватили и крепко сжали плечи. С каждым шагом дышать становилось все тяжелее, отчего в груди больно кололо. Раньше Морико могла долго бегать по лесу, но после нескольких лет жизни во дворце уже забыла, каково это – вот так прорываться сквозь заросли лесной чащи, надеясь спастись.       С губ сорвался облегченный вздох, когда среди стволов деревьев замельтешил просвет. Наверняка сейчас они выйдут к одной из рыбацких деревушек и смогут обратиться за помощью. Морико встряхнула задремавшую на ее плече Мэй и спустила ее на землю. Девочка растерянно заозиралась, стараясь поспеть за матерью. Ее вновь нервно дернули за руку, отчего плечо неприятно заломило.       Морико выбежала к ухоженной изгороди одного из деревенских домов. На заборе висела мелкая сушеная рыба, рядом с ней – рыбацкая сеть и поставленные в ряд бамбуковые удочки. При виде еды, пусть и такой простой, живот свело от голода. Когда-то Морико собственными лисьими зубами могла схватить еще живую рыбешку, а затем, уже в человеческом обличии пожарить ее на костре. Позади, влекомая тем же желанием поесть, тихо захныкала Мэй.       - Это здесь, мама? – проскулила она, устало переступая с ноги на ногу. – Сюда мы так торопились?       Мать впервые видела своего ребенка таким потерянным и уставшим. Под глазами Мэй пролегли тени, губы высохли и потрескались. Но взгляд оставался таким же ослепительно дерзким и прямым, как у самой Морико.       - Крепись, милая, - прошептала она, избегая прямого ответа на вопрос дочери. – Знаю, ты справишься. Сильнее меня станешь. Сильнее отца.       Морико вновь наклонилась к дочери, присела перед ней на колени.  Она понимала, что вряд ли сможет вырастить дочь – ее убьют раньше, чем Мэй успеет повзрослеть хотя бы на год. Найдут, пыткам подвергнут, а потом избавятся, так и не сумев добиться правды от кицунэ. Морико взяла дочь за руку и сильно сжала. Глаза девочки блеснули янтарем, а затем она расплакалась, громко, навзрыд. Женщина тут же привлекла Мэй к себе и сильно прижала к груди.       - Терпи, терпи… - бормотала она, укачивая дочь в объятиях. Взглядом проследила за тем, как на запястье девочки вспыхнул и тут же бесследно пропал золотистый узор. Печать.       На крик ребенка из ближайшего дома выбежал заспанный мужчина, напряженно всмотрелся в кусты. Из-за его спины выглянула женщина, удерживающая за руку встревоженного мальчика. Он был немногим старше Мэй. Тянулся к отцу и кое-как пытался вывернуться из хватки матери.       - Пустите, я тоже слышал! – воскликнул он и подбежал к отцу. Встал так же напружинено, повторив суровое мужское выражение лица.       - Шел бы домой, сын, - вздохнул отец и сделал пару шагов в сторону забора, за которым прятались беглянки.       - Нет, я с тобой поищу! – тут же заспорил мальчик и задорно улыбнулся. Как же он хотел походить на своего отца – всюду за ним следовал хвостом. Мужчина только дернул в ответ уголком губ, последовав вглубь кустов, а сын не отходил от него ни на шаг.       Морико плотнее прижала к себе все еще вздрагивающую дочь и со вздохом вышла из-за забора. Жители деревни растеряно поникли, осмотрев встрепанную и грязную женщину, облаченную в богато расшитое кимоно.       - Прошу, - начала Морико, и впервые ее голос надломился – сказывался пережитый за последние несколько дней ужас и страх. – Помогите нам.       - Что случилось… госпожа? – мужчина пытался понять, как ему лучше обращаться к такой женщине. Явно живущая в достатке, но черты ее лица, голос и осанка говорили о страстной, своенравной натуре, что совершенно не вязалось с аристократками, живущими в столице.       - За нами гонятся, - осторожно ответила Морико и чуть развернулась, чтобы мужчина мог разглядеть притихшую на ее груди девочку. – Хотят схватить, убить… её.       Слова нужно было подобрать так, чтобы они не напугались и помогли скрыться. А могли бы сами схватить их и дождаться облавы, чтобы деревня не пострадала. Морико видела, как мужчина терялся в сомнениях, об этом говорили сошедшиеся на переносице брови и напрягшиеся скулы. Мальчик же тем временем заинтересованно рассматривал незнакомок.       - А кто гонится? – полюбопытствовал он, склонив голову набок, чтобы увидеть лицо Мэй. Девочка уткнулась в изгиб шеи матери и недовольно засопела. – Мы с отцом мигом всех расшугаем, правда?       Мальчишка взглянул на главу своей семьи, и плечи его тут же поникли. Он редко видел отца таким напряженным и потерянным.       - Кадзу, иди домой, - подала голос женщина, до этого тихо стоявшая позади. – Выскочил ночью, простудишься. Не сможешь завтра порыбачить с отцом.       - Тут дело поважнее рыбалки будет, помочь надо, - с важным видом произнес мальчик. Хотел было подойти к странной женщине, но отец одним взмахом руки остановил его.       - Слышал, что мать сказала? – строго произнес он, не сводя взгляда с Морико. – Ступай в дом. Спать ложись. Завтра рано разбужу.       Кадзу, недовольно поджав губы и насупившись, двинулся к дому. Тем не менее, в окне виднелся его силуэт – мальчишка спать точно не собирался.       - Кто гонится? Почему убить хотят? – спросил мужчина у Морико.       Где-то среди деревьев взвыл ветер, листья, подхватив, зашелестели с ним в унисон. Скоро уже рассветать начнет. Морико казалось, что так лес предупреждал ее об опасности и поторапливал. Не ответив на вопрос, она лишь молча повела плечами. Скажет, что их преследуют они – тут же из деревни выволочат. Осторожно опустила Мэй на землю и разорвала кольцо ее рук, обхвативших шею матери. Сама встала на колени перед мужчиной и уткнулась лбом во влажную траву.       - Что же ты так, вставай, госпожа, - заметно растерявшись, мужчина подошел и неловкими движениями поднял склонившуюся перед ним женщину. – Поможем, нечего в земле пачкаться.       Из-за его спины выглянула супруга. Во взгляде женщины открыто читалось сочувствие и жалость. Она оглядела смирно стоявшую в тени жимолости Мэй, тяжело вздохнула.       - За деревней река течет, - начал мужчина. – Возьмите лодку, переправитесь на тот берег. Если кто будет спрашивать, мы не скажем.       Морико наконец смогла немного расслабить напряженное тело. Порывалась еще раз склониться перед добрыми людьми, но ее тут же подхватили под локти и не дали этого сделать. Тихо проводили к реке, помогли сесть в тараи-бунэ – округлую маленькую лодку, которыми зачастую пользовались женщины. Морико где-то слышала, в таких удобно собирать водоросли и ракушки. Мэй беспокойно ерзала под боком – воду она не особо любила. Прежде чем отплыть от берега, незнакомая женщина протянула Морико небольшой сверток.       - Здесь немного еды, - пояснила она. – Ребенок голодный, я вижу. Нелегко вам пришлось. Надеюсь,  справитесь.       - Спасибо, - поблагодарила Морико. Хотела улыбнуться, но сил на это не нашлось. Мужчина толкнул лодку, и вскоре она уже тихо качалась на спокойной водной глади. Морико схватилась за весло и двигала им из стороны в сторону, чтобы скорее доплыть до противоположного берега.       - Достань из свертка что-нибудь, поешь, - не оборачиваясь, произнесла кицунэ.       За спиной тут же раздался шорох луба – Мэй смотрела, что им дали из еды. Вскоре она уже тихо грызла одну из рыбешек, совсем недавно сушившихся на заборе в деревне. Морико про себя усмехнулась. Наверняка, Мэй сейчас морщилась, но упорно жевала пресное угощение. Во дворце она такого не пробовала, не привыкла.       - Мэй, - позвала Морико. В отражении воды поблескивало постепенно светлеющее небо. – Ты очень необычная девочка.       - Папа тоже так всегда говорит, - отозвалась Мэй из-за спины матери. От упоминания Кина Хаттори в груди Морико кольнуло холодом. Иной раз родители поражались, как легко их дочь может поддержать беседу. Плохо выговаривала некоторые слова, иногда замолкала, но все равно старалась подражать взрослым и отвечать спокойно, осмысленно.       -  Папа читал тебе сказки про кицунэ, помнишь? – Морико с трудом сдержалась, чтобы голос не дрожал при слове «папа».       - Хитрые колдуны-лисы, - охотно поддержала Мэй. Ее готовили к осознанию собственной волшебной природы с рождения. – Мне нравится, как они шутят.       - Ты бы хотела научиться их колдовству? – непринужденно продолжила Морико, а сама беспокойно обернулась к берегу. По коже вновь пробежали беспокойные мурашки. Хотелось спрятаться, убежать. Отовсюду словно грозила опасность.       - Мама, - Мэй гордо выпрямилась и с серьезным выражением лица вздернула подбородок. Вот она, кровь от крови рода Ирисов. – А я уже умею. Не зря от меня огоньки разлетаются.       - Правда, - ласково улыбнулась Морико. Ее дочь была не по годам умна и находчива. Пожалуй, от родителей она вобрала в себя самые лучшие качества. – Тогда ты и в лису превратиться сумеешь. Я помогу.       Мэй замолчала, погрузившись в раздумья над словами матери. А сама Морико прислушивалась к журчанию реки, шелесту леса, и едва улавливала доносившиеся с удаляющегося берега голоса. Преследователи добрались. Наверняка много времени на расспросы тратить не будут. Пытки приносили им удовольствие. В мыслях всплыл образ ухмыляющегося, взъерошенного мальчика. Лишь бы выжила та добрая семья, не поплатились бы за милосердие.       «Простите, так нужно было», - подумала Морико и в последний раз обернулась назад. – «Это дороже судьбы одной деревни».       Тем временем дно тараи-бунэ шаркнуло по мелкому руслу. Морико подобрала подол, вылезла из лодки и вцепилась в ее край, потянув к растущему близ берега тростнику. Ледяной холод воды неприятно колол ноги. Уши заложило от тревоги, пальцы дрожали, когда женщина помогала дочери выбраться на берег. Когда они скрылись в зарослях, до них донеслись первые крики жителей деревни. У Мэй от страха округлились глаза, она вцепилась в подол кимоно матери и попробовала укрыться за ее спиной.       - Послушай меня внимательно, - вкрадчиво произнесла Морико и присела перед дочерью, пальцами ласково обхватив родное крохотное лицо. – Подумай сейчас о том, какой бы ты могла стать хорошей лисичкой, и закрой глаза. Крепко закрой, вот так.       Мэй послушно зажмурилась. Ей несложно было представлять кицунэ, она не считала этих ёкаев злыми или опасными. Морико нахмурилась, ослабленная после погони, но все же смогла сосредоточиться и «наполнить» своим колдовством девочку. На ее глазах силуэт Мэй подёрнулся какой-то дымкой и вскоре вместо девочки в траве ерзал маленький лисенок.       - Теперь я тебя ненадолго спрячу, - дрожащими губами улыбнулась Морико. Она изо всех сил старалась не поддаваться эмоциям. Глаза, как ни странно, оставались сухими, а сердце в то же время рвалось в клочья. – Совсем чуть-чуть, хорошо? Веди себя тихо, будто тебя и нет вовсе, а утром я вернусь.       В ответ Мэй тихо заскулила и сама испугалась получившегося звука. Морико смогла выдавить вымученную улыбку, прежде чем укрыть лисенка среди корней старой ивы, склонившей свои ветви над водой. Присыпала сверху листьями и травой, там же оставила сверток с едой, подаренный добросердечной семьей. Сама вернулась в реку, залезла в тараи-бунэ и, оттолкнувшись веслом от каменистого дна, поплыла дальше по течению. Морико напряженно наблюдала, как из дымящейся деревни на берег выбегают рассвирепевшие самураи и с ненавистью смотрят ей вслед. Как раз вовремя – они не успели заметить, как она выбралась из зарослей, значит, Мэй не найдут. Это главное. Девочка выживет. Бежали бы они вдвоем, их бы быстро догнали.       Самураи. Это слово оставило в мыслях гадкое послевкусие. Они и рейки вздурили кому-то из них головы, заняли их тела, а некоторые и без того слыли негодяями. Морико с неприязнью поморщилась. Кто-то последовал за ней вдоль берега верхом на лошадях. Поймают совсем скоро. Лишь бы подальше их увести, чтобы не смогли добраться до Мэй.       На рассвете Морико выплыла к устью реки, а оттуда ринулась бегом в чащу. Как ни странно, паники женщина не ощущала. Только ожидание своего конца. Он был неизбежен. Иной раз она удивлялась тому, какой счастливой стала ее жизнь: безграничная любовь Кина Хаттори привела к рождению Мэй, ставшей для них смыслом жизни. Будь у нее выбор, Морико бы вновь повторила свой путь и оказалась здесь, затравленная, бегущая, куда глаза глядят, лишь бы выиграть немного времени. Она пошла бы на жертву снова. Пусть и отдала всю свою любовь, чтобы помешать злу.       Она слышала, как кто-то кричит ей в спину, потом ветви вокруг начали воспламеняться зеленым пламенем. Магия рейки. Морико ощетинилась и, наспех сложив пальцы в магический пасс, попробовала создать свою копию. Ее тень скользнула в сторону и расплылась в утреннем тумане, дыхание окончательно перехватило, отчего горло свело сухим спазмом. Она совсем выбилась из сил.       Морико испытала страх, когда почувствовала удар в спину, от которого из легких вышибло все остатки воздуха. Страх за своего ребенка – последнюю надежду, от которой теперь зависела судьба целого мира. Женщина скрючилась от боли и упала, содрав ладони в кровь. Ощетинилась, по-звериному зарычала. Перед глазами мелькнула синяя маска рейки. Морико полоснула по ней огнем, отчего та задымилась и взбугрилась ожогами, послышался истошный вопль умирающего демона. Хотя бы одного убила. Ее схватили за волосы, но кицунэ, приняв свой родной лисий облик, извернулась и полетела в траву. Бежать было некуда – ее окружили плотным кольцом. От напряжения и ужаса шерсть на холке встала дыбом, пасть превратилась в злобный оскал. «Загрызу», - подумала Морико. Она прекрасно понимала, что совсем скоро ее жизнь оборвется.