Среди нас есть монстры

Кевин посылает мяч в стену с такой силой, что тот, отскакивая, едва ли не возвращает удар ему в лицо. Он все еще бесится, и это, конечно же, плохо сказывается на его результатах. Да о каких результатах вообще можно говорить, если на позднюю тренировку пришел он один? Вообще-то Кевин заранее знал, что никто больше не явится, они так и сказали ему. Точнее, точку под грандиозным скандалом поставил Эндрю, когда, уходя, сказал: — Дэй, ты заебал. Ты заебал даже Джостена. Возьми выходной. Ублюдок Натаниэль только виновато развел руками: — Просто не сегодня, Кевин. Пожалуйста? И они просто съебались следом за всеми, чтобы забить хуй на то, что сейчас идет серия спонсорских игр, затем зимний турнир, после чего наступит недолгое затишье с отпусками, после которых начнется подготовка к Чемпионату, и Лисы вернутся к ней расслабленные и забывшие, за какой конец клюшки нужно держаться. Как обычно. Кевин вообще-то не единственный, кому не насрать на командные результаты, но поздний вечер субботы он все равно проводит на стадионе один, сражаясь с мячом, как будто, кроме него, победа никому не нужна. Его удары слабые и непредсказуемые. Они все равно лучше, чем у большинства нападающих, с которыми ему придется встретиться на турнире, но это не уровень Кевина Дэя. Может, Рико добивался другого результата, но это его тоже должно порадовать. Кевин не исчез из истории экси просто так, сначала он как следует опозорится, сольет все игры и… Мяч отскакивает от стены настолько неудачно, а Кевин так зол, чтобы контролировать себя, что просто промахивается по нему, как неумелый криворукий новичок. Это какое-то ебучее фиаско. Ичиро даже избавляться от него не станет, просто поржет, махнет рукой и скажет: “Ой, все, Кевин, давай. Иди с миром”. Мяч задорно прыгает в противоположную от него сторону, и Кевин оборачивается, чтобы проводить его усталым беспомощным взглядом. В этот момент дверь на корт открывается, и сначала ему, конечно же, кажется, что Эндрю передумал. Наверное, у Нила проснулась совесть и их дурацкое свидание стало настолько тухлым, что они решили не тратить время зря и все-таки потренироваться. Не самая плохая новость, несмотря на то, что эти двое и так самые сильные игроки в команде — Кевин готов признать это исключительно про себя, чтобы не гордились слишком, — и он предпочел бы видеть здесь сейчас Бойда и Гордона. Но уже в следующее мгновение фигура в форме с надписью “Миньярд” и номером три на груди злорадно сообщает: — Повезло, что у вас в команде есть придурок моего размера. — Что ты делаешь? — Кевин не до конца верит в то, что видит. Может быть, Эндрю его разыгрывает. Может, Кевин просто настолько заебался, что уснул прямо на корте. Но Аарон здесь, в лисьей экипировке, с набором всех клюшек. Он направляется к Кевину, подбирая по пути укатившийся мяч, и ухмыляется в ответ на его растерянный вид: — Подумал, одному тебе здесь будет скучно. Ники сказал, все послали тебя на хер, — говорит он все с тем же злорадством. Впрочем, его глаза не смеются. — Дэй, ты вырвался из пиздеца. Не превращай свою жизнь в пиздец опять. Кевин прикрывает глаза, чтобы успокоиться. Он потратил час своего времени, чтобы посраться на эту тему с командой, и проиграл. Так что он знает, что Аарон прав, и это даже не команда ему доказала. Не грубость Эндрю, не мягкие уговоры Рене, не нытье Ники, не предательство Джостена, который обычно поддерживает Кевина, но сегодня предпочел провести время со своим парнем. Кевин и сам прекрасно знает, что к Воронам относились как к вещам, делая из них идеальных игроков и почти не выпуская с корта. Еще он знает, что таким образом из них сделали идеальных игроков. С похеренной психикой, поломанной социализацией, нервными тиками и ночными кошмарами. Так что, если не увлекаться, можно избежать этого всего, но все равно хорошо играть. — Это и наполовину не тот пиздец, который я видел. Я просто прошу команду быть ответственнее. Уйти — их выбор. Я остаюсь, потому что мне нужно победить. Джостену, кстати, тоже, — рычит Кевин, хотя срываться на Аарона глупо. В конце концов, он буквально стоит здесь, переодетый для тренировки, а не пытается убедить его пойти домой, чтобы отоспаться. — Хорошо. — Аарон жмет плечами, встряхивает разномастными клюшками. — Не скажу, что очень скучал по этим штукам, но если это спасет команду от убийства по предварительному сговору, я готов помочь. — Ты когда-нибудь играл? — В голосе Кевина звучит сомнение. На самом деле он не думает, что от Аарона сейчас будет какой-то толк. Он настолько никогда не интересовался экси, что Кевин не уверен, знает ли тот, на какой позиции играет его брат. — Мои родственники… Ты слышал о них, я думаю. — Аарон усмехается. Очень много его историй начинается именно так, словно все, что он делает в жизни, так или иначе происходит с подачи Эндрю и Ники. — Они все время заставляли меня тренироваться с ними на нашем заднем дворе. Тренировка все равно идет по пизде, так почему хотя бы не провести это время с подобием пользы? Кевин оценивающе смотрит на него, и как же странно видеть на Аароне номер Эндрю. Это сбивает с толку, учитывая, что их не перепутаешь из-за одинаковой одежды. Аарона не примешь за брата даже раздетого и в темноте. Конец августа после поездки они провели, беспорядочно трахаясь по углам и иногда обедая вместе, но с началом осени и нового игрового сезона у них совсем не оставалось времени. Кевину секс не виделся даже во сне, его вырубало еще до того, как голова касалась подушки, Аарон тоже плотно занимался своими врачебно-учебными делами и, наверное, просто переключился на кого-то еще. Иногда они обменивались сообщениями, и это выявляло еще одну проблему — Кевину не хватало их разговоров. Но он засыпал вечерами во время переписки, Аарон часто внезапно пропадал среди дня, из-за тренировок Кевину некогда было взять в руки телефон, они оба вспоминали о неотвеченных сообщениях только через десяток часов, и в конце концов общение медленно затухало. Кевин не мог даже для себя сформулировать, чем он недоволен, и уж тем более ему не с чем было заявиться к Аарону. Им не обязательно пользоваться сегодня этим временем наедине, чтобы упасть и трахнуться тут же, на корте, не обязательно обсуждать последние новости. Сейчас Кевин просто рад его видеть. — Можешь поиграть в защите? — Ага, — охотно соглашается Аарон, как будто только этого и ждал. — Но делай скидку на то, что я не занимался этим почти десять лет. Как и на то, что у Аарона не было никакой разминки перед этим. Кевин не собирался его травмировать или играть в полную силу. Это было ребячество, необходимое ему, чтобы расслабиться и остыть. К черту всех, Кевин выложится на общих тренировках, а сейчас он собирается просто подурачиться. Аарон медлительнее, чем необходимо Кевину, скорость набирается с опытом, которого у него просто нет, но в техничности ему не откажешь. Аарон хорошо умеет пользоваться преимуществами своего роста, знает фишки, компенсирующие его недостатки. Аарона легко обогнать, но сложно отнять у него мяч, еще сложнее — не отдать. Кевин, конечно, с этим справляется, но поставьте вместо него Сэта, и он соснет. Это распаляет азарт, и Кевину приходится сдерживать себя, чтобы не использовать привычные ходы, жестокие против новичка, не сбить его с ног, не ударить слишком сильно. Но он быстро замечает, что Аарон делает то же самое. Останавливает себя в середине движения и избегает контакта даже там, где это необходимо. Кевин вспоминает советы, которые тот давал Ники, и как назвал сам себя “специалистом по симуляции случайных травм”. Аарон хорошо знает анатомию, а еще он хорошо знает правила экси, хоть и пытается это скрывать. Конечно же, он может вывести Кевина из игры своими запрещенными хитростями множество раз, особенно учитывая, что ему поддаются, но не делает этого. Они бегают друг за другом, и мяч выглядит просто предлогом для преследования. Все это похоже на какой-то тупой игровой флирт, но Кевина забавляет. Это совсем не тот азарт, который испытываешь во время настоящей игры, но что-то близкое к прелюдии. Он забивает очередной гол и замечает, как Аарон тяжело дышит. Похоже, ему достаточно физических нагрузок на сегодня. — Тебе, наверное, скучно играть со мной. — Аарону и правда тяжело, но у него довольный вид. Он прокручивает клюшку в руке точно так же, как это делает Ники. Кевин уже не уверен, кто у кого научился. — Не так скучно, как одному. — Но и не так полезно. Мне нравится играть в защите. — Он потягивается, но замирает и успевает исправиться, пока Кевин не уточнил: — То есть по сравнению с другими позициями эта ничего. Но мне чаще приходилось заменять нападающего. Эта новость, пожалуй, ошарашивает больше, чем то, что Аарон в принципе не против сыграть. Кевину сложно это представить. — Серьезно? — Им нужно было отрабатывать свои позиции, так что да, меня грубо принуждали, — оправдывается Аарон и интригующе улыбается: — Хочешь попробовать заблокировать мою атаку? Кевин подозрительно щурится и подыгрывает ему: — Собираешься научить меня забивать мяч? Аарон протягивает руку, и Кевин отдает ему свою клюшку нападающего, мысленно радуясь, что это не та, утяжеленная, спрятанная в его шкафчике, иначе ему бы влетело. Сам он идет за вратарской, возвращается к воротам и ждет. Кевин, конечно, отвратительный вратарь, так что это немного уравнивает их шансы, но он все равно думает, что у Аарона не получится забить. Если бы тот был игроком, Кевин бы выкатил ему целый список претензий, замечаний и неточностей, которые бросаются в глаза, пока Аарон двигается в его сторону с мячом, но он сдерживает их, зато не может сдержать улыбку. Это все так странно и здорово, вся эта ситуация. Как будто Кевин может заниматься делом всей своей жизни, но не убийственно серьезно, как профи, а на полном расслабоне, и все равно получать от этого удовольствие. Он вдруг понимает, что не делал ничего подобного с младшей школы, когда они с Рико в последний раз могли позволить себе немного подурачиться на корте. Аарон почти достигает вратарской зоны, когда предсказуемо запинается и роняет мяч из сетки. Кевин хочет заорать на него чисто инстинктивно, но одергивает себя, пытается отследить траекторию мяча, чтобы успеть поймать, пока он не укатился далеко, и предложить Аарону повторить. Но там, куда он смотрит, мяча нет и не было, а ворота позади него загораются красным. Это что, блядь, сейчас было? — Ого, пошел ты на хуй с пьедестала, Морияма, кто тут нападающий номер один?! — веселится Аарон, пока Кевин глупо хлопает ресницами. — Как… Как ты это сделал? — спрашивает он слабым голосом. — Что такое, Дэй? Не понимаешь, как нужно забивать мяч? — Ты же уронил его! — Нет, я его бросил. — Ты его уронил! — Кевин злится, потому что он не видел удара, а этого не может быть. Он не первый день на корте, окей? Нет никакой реальной возможности забить так, чтобы он этого не понял. — Покажи мне, как ты это сделал! Он подбирает мяч и бросает его обратно Аарону. Тот неловко ловит его, едва не упустив из рук, и Кевин не верит, что человек, который так обращается с мячом, способен его обдурить. Аарон повторяет медленно, поэтому у него не выходит так же эффектно, как в первый раз. Кладет мяч в сетку, поворачивает запястье и роняет мяч перед собой. Теперь Кевин смотрит внимательно и замечает больше. Аарон не отрывает глаз от него и не видит собственных манипуляций с мячом — этим легко обмануть, заставляя считать, что все происходит случайно. Но еще до того, как мяч касается пола, Аарон вдруг перебрасывает клюшку в другую руку, и он даже не бьет, просто продолжает движение рукой. Клюшка задевает мяч почти у пола — в прошлый раз вышло удачнее из-за скорости — и он пролетает мимо Кевина по низкой траектории. Тот бы не поймал его, даже если бы попытался. Ворота снова красные. — Это не должно быть законно… — бормочет Кевин, хмурясь, и тут же разражается возражениями: — Если ты остановишься так в настоящей игре, мяч тут же отнимут. — Если будешь недостаточно быстрым, – соглашается Аарон легкомысленно. Он вообще не врубается, что у него получилось только потому, что их всего двое и Кевин не выходит из вратарской зоны! — Если на твоем пути будет хоть один человек, эта уловка не сработает! — Верно, поэтому думай головой, когда это использовать. — Любой вменяемый вратарь заблокирует такой мяч! — Да, если не даст себя обмануть. — Аарон примирительно поднимает руки. Кевин готов вспыхнуть от возмущения, потому что его учили играть зрелищно и грубо, ставя целью не только победить, но и развлечь болельщиков. — Слушай, я же не претендую. Просто я играл против Эндрю. Ты же знаешь, как сложно бывает ему забить. Мне все время приходилось изобретать всякие фокусы. Ужасно раздражает, когда он во всем лучше. Последняя фраза не звучит так, словно она запланирована. Но это делает все немного понятнее. Аарону сложно с таким братом, как Эндрю, даже если он имеет в виду его положительные стороны. Эндрю хорош во многом, за что берется, тогда как Аарону в том же деле приходится прилагать больше усилий. И он никогда не играл на профессиональном уровне, чтобы быть уверенным, что его уловки сработают, но хорошо изучил собственные возможности, когда играл против Ники и Эндрю. Их сильные и слабые стороны. Он знал, как безнаказанно выводить противника из строя, обманывать, заставляя не верить собственным глазам — как минимум раз Аарону это удалось с Кевином, — и если он способен обыграть Эндрю при том, что на прямой его обгонит даже бабуля Морияма, значит, здесь есть с чем работать. У Кевина от несправедливости дрожат руки — он уже представляет, как Аарона можно использовать на поле. — Если все твои фокусы такие... Почему ты сам не захотел играть? — Потому что нам троим экси было нужно, чтобы отвлечь меня. Я едва справлялся с выходом из зависимости. Никто из нас не собирался заниматься этим всерьез. Но потом Эндрю получил хорошее предложение в колледже, потянул с собой Ники… А для меня это навсегда осталось паршивым временем, когда мне все время было хуево. Я начал налегать на учебу, выцарапал себе стипендию, и тема экси для меня осталась закрыта. Кевин кивает. Конечно, да. Аарону это неинтересно. Но, несмотря на это, он пришел. Уже поздно и пора собираться, но Кевину хочется подержать его на поле еще немного. Экси — самая большая слабость Кевина, а в совокупности с этим Аарон в экипировке — какая-то сумасшедшая сексуальная фантазия. Кевину странно об этом думать, потому что на Аароне форма Эндрю, в которой он видел того миллион раз. Эндрю, конечно, в ней хорош, но это… повседневность. Кевин предпочел бы увидеть его без нее. В форме не было ничего особенного, когда в нее были одеты все остальные. Другое дело — Аарон. Это что-то новенькое, непривычное и очень… Нужно будет заказать для него комплект. Только, бога ради, с другим номером. — Покажи еще раз, — говорит Кевин. Он хочет побыть здесь еще пять минут. Аарон нисколько не удивлен тому, что его за уши не вытащишь с тренировки, поэтому легко соглашается и тут же начинает подстраивать стратегию под Кевина, который слушает и улыбается, глядя на него. Черт, Аарону стоило стать тренером. — Возможно, тебе не подойдет смена руки, но за счет нее ты ударяешь, не делая очевидных замахов. Попробуй использовать запястье. Это потребует более точных расчетов, но они — как раз твоя сильная сторона. С этим точно справишься. Первые два раза Кевин промахивается, потому что его правая рука все еще отстой, но на третий ему удается отправить мяч в сторону ворот. Удар не слишком чистый, скорее всего, даже Рене перехватила бы его с закрытыми глазами. — Это требует отработки, — признается он. Аарон равнодушно отмахивается и говорит: — В любом случае фокус одноразовый. Второй раз против Эндрю он уже не сработал. Кевин кивает. Он охренеть как жалеет, что не был там в тот момент, когда Аарон провернул это впервые, чтобы увидеть выражение лица старшего Миньярда. Кевин смеется, качает головой на вопросительный взгляд Аарона, и тянет его к выходу. Он представляет, что мог провести эту тренировку в одиночестве, злясь на весь мир, но сейчас от его злости и раздражения не осталось и следа. Ему было весело сегодня. Не то чтобы это должно стать традицией — если Лисы поступят так снова, Кевин не знает, что с ними сделает. Их нельзя убить или покалечить, ведь если в команде останется один человек, ее не допустят до игр. — Спасибо, что пришел. Аарон толкает его локтем в бок. — Не за что вообще-то. Совместное принятие душа становится для Кевина некоторым испытанием. Но, во-первых, Аарон с непривычки очень устал и не выглядит так, как будто готов вообще к каким-то телодвижениями. Во-вторых, они впервые моются вместе, и Кевин не знает, как к этому относиться. В общей душевой полно места, но Аарон заходит в кабинку следом за ним, утыкается лбом Кевину между лопаток и в своей обычной манере недовольно, но вяло рычит, что теперь ему нужна неделя на Гавайях, чтобы прийти в себя. Аарон, конечно, преувеличивает — завтра у него будут болеть некоторые мышцы, но ничего непоправимого не произошло. Кевин все равно разворачивается к нему лицом и моет ему волосы, пока Аарон просто стоит, опустив голову, и явно наслаждается ласковыми массирующими прикосновениями. Капли воды на его покрытой веснушками коже выглядят как-то по-особенному красиво, Кевину нравится прикасаться к ней, и он старается держать свое возбуждение под контролем, хотя мысли о том, что Аарон будет пахнуть его шампунем и гелем для душа, только подливают масла в огонь. Может, в другой раз. После душа Аарон выглядит немного менее сонным, они, как обычно, спорят из-за какой-то ерунды. Аарон, натянув только джинсы и бросив где-то футболку, обувается, сидя на лавке. Кевин еще в одних трусах присаживается рядом, вытирая мокрые волосы полотенцем. Его телефон лежит между ними, и, когда приходит уведомление о входящем сообщении, оба вздрагивают от неожиданности. Они автоматически синхронно смотрят вниз и видят имя Рико, но прежде чем успевают прочитать, что он написал, Кевин переворачивает телефон экраном вниз. Неловкая тяжелая тишина давит на его плечи. Он жалеет, что не успел одеться, хотя одежда — очень хлипкая защита от пронизывающего взгляда Аарона. Но голую кожу неприятно покалывает, как будто Кевин провинился персонально перед ним. — Все еще общаетесь? — Мировой океан можно заморозить холодом в голосе Аарона. — Да, — Кевин сдержанно кивает. Он никогда не пишет первым, только отвечает, не каждый раз, но чаще, чем это нормально в их ситуации. Кевин мог бы рассказать об этом, хотя вообще-то он не должен Аарону никаких оправданий. Не должен, но отчего-то ему хочется перед ним оправдаться. — Почему ты его не заблокируешь? Аарон резко встает с места, Кевин провожает его взглядом и удивленно поднимает бровь — он достает из рюкзака свою подвеску с кадуцеем и поворачивается спиной, чтобы Кевин помог застегнуть. Хотя Аарон прекрасно может сделать это сам, он продолжает стоять и ждать, и Кевин не возражает, ему очень нужно занять сейчас чем-то руки и не смотреть Аарону в глаза. — Так проще, чем вздрагивать от каждого незнакомого номера. — Он тоже поднимается и долго возится с мелкой застежкой. — Пока я не вижу Рико лично и не слышу его голос, это можно терпеть. — Ты его любил? Кевин вздыхает. Он ожидал другого вопроса и меньше всего на свете мечтает вести этот разговор, особенно с Аароном. Просто было бы шикарно, если бы они смогли закрыть тему Рико навсегда. — Я не знаю, — честно отвечает он. Застежка все время выскальзывает из его неловких пальцев, Аарон терпеливо ждет. — Я думал, что да. Годами думал, что это любовь. Но когда теперь мне есть с чем сравнить, мне уже кажется, что нет. Застежка наконец-то побеждена, но Кевин не торопится отходить, а Аарон оборачиваться. Может быть, поэтому говорить легче, если обращаться к его светловолосой макушке, не испытывая на себе интенсивность пронизывающего взгляда. — Наверное, проще было убедить себя, что все это происходит добровольно и по любви, чем осознавать, что я просто инструмент для самоутверждения и сопротивление обернется проблемами для всех вокруг. Так что… Может, это была не любовь, а просто защитная реакция. — А с Эндрю, значит, все не так? Кевин отшатывается от Аарона. Они никогда не поднимали тему его влюбленности, Аарон милосердно обходил стороной их отношения. Казалось, он понимает. — С ним у тебя все честно и искренне. И не потому, что он тебя защищает. Так и есть, хотя Кевин не знает, почему слова Аарона звучат так колюче и обвиняюще. Только когда в его жизни появился Эндрю, Кевин увидел, насколько уродливыми были его отношения с Рико. Но не то чтобы их вообще можно было сравнивать. У Кевина нет никаких отношений с Эндрю, кроме рабочих. Они даже не друзья. Его влюбленность строится на чувстве безопасности, но, кроме этого, Кевин не получает от него ничего. Этого вполне достаточно. С Рико было иначе, Кевин никогда не чувствовал, что его спина прикрыта, а он сам ничего не должен, кроме как быть хорошим нападающим. Это было как идти босиком по минному полю, усеянному битым стеклом. — Мы об этом не говорим, — резко напоминает Кевин, как будто они договаривались. Это не так, но раньше Аарон вполне поддерживал молчаливое соглашение. — Но да, я так считаю. Сейчас меня никто не принуждает что-то чувствовать. Аарон порывисто разворачиватся, запрокидывая голову, чтобы смотреть ему в глаза, и Кевин отступает еще на шаг от такого пронзительного напора, потому что Миньярд раздражен и зол. Кевин знает это выражение лица, он даже присваивал ему какой-то номер, пока не сбился со счета. Так что можно смело готовиться получить порцию говна в лицо, когда Аарон склоняет голову к плечу и чуть щурится, готовясь выдать какую-нибудь ядовитую пакость. — Как будто жалкая безответная хуета, которая забивает тебе мозги и выматывает сильнее тренировок, — это твой собственный выбор, — выплевывает он, и Кевин закатывает глаза, мысленно ругая себя за перенятую привычку. Он не собирается обращать внимание на то, что несет Аарон, чего-то такого и следовало ожидать. Кевин не позволит себя задеть и втянуть в спор, который Миньярду жизненно необходим поздним вечером субботы (хотя полночь уже прошла, и технически сейчас воскресенье). — Если бы мне предложили как альтернативу этому не чувствовать ничего вообще — я бы взял два. Кевин знает, что лучше ничего не отвечать, это будет безопаснее, но ошибка уже совершена. Он, блядь, совершил ее, когда заговорил с Аароном в том клубе в первый раз. Кевин отходит к шкафчику, чтобы одеться, но внутри него зудит желание ответить. Откуда Аарону вообще знать что-то о безответной любви? В его груди бьется камень, мягкости которого хватает только на то, чтобы не поджечь однажды ночью дом, в котором спят его родственнички. Нет, Кевин не станет. Плевать, что, если он смолчит, у него все выходные будут чесаться язык и болеть голова, он кремень, он само терпение во плоти, он… — Чтобы любить, получать взаимность вообще не обязательное условие! — выпаливает Кевин, оборачиваясь. — И вот что скажи мне, где в твоих отношениях с Эндрю твой собственный выбор? Ты потащился за ним в команду, хотя ненавидишь и нас, и экси в принципе, и я уверен, что если бы он пошел не в спорт, а стал космонавтом, глубоководным ныряльщиком или переворачивателем пингвинов, ты был бы тут как тут. И сколько твоего собственного выбора в том, что ты удерживаешься от причинения себе мифического вреда? Ни с кем не строишь отношений? Что здесь не выбор Эндрю? Так что не смей осуждать мою переписку с Рико. Есть вещи, которые мы просто делаем, и все. Потому что мы слабы, чтобы это остановить. У Кевина хорошие легкие, он выдает это почти без перерывов на подышать, с удовольствием наблюдая, как чем больше он говорит, тем более возмущенным и красным становится лицо Аарона. — Слабы? — переспрашивает тот высоким и дрожащим от ярости голосом. — Мой собственный выбор в том, что я могу послать на хуй Эндрю вместе с его идиотскими правилами, просто думаю, что он прав! И я не подавляю себя, я пытаюсь быть благодарным! Он спас меня, я спас его. Да, моя помощь сильно запоздала, так что я просто стараюсь, чтобы его не пропала зря. Кевин хмурится на его слова, но Аарон ничего не поясняет, он слишком поглощен своей злостью, чтобы обращать на это внимание. — И когда я говорю, что я наркоман, это не кокетство “ну, вообще-то, бывший”. Это значит, что каждый день я прилагаю титанические усилия, чтобы не сорваться и не попытаться сделать свою ебаную жизнь немного веселее! И каждая разрушительная мелочь двигает меня в неверном направлении! Аарон подходит ближе, и Кевин пятится от него, упирается спиной в свой шкафчик. Больше бежать некуда. — Я не доверяю сам себе, но доверяю ему. А в твоем случае это только тупость. — Аарон толкает его в грудь, и Кевин сжимает зубы. Серьезно, он не может ответить тем же, они ведь просто подерутся на ровном месте. — Морияма тебя разрушает, он всегда тебя только разрушал, а ты позволяешь ему, даже не понимая, что слаб только рядом с ним! Ты вообще понимаешь, что ты unglaubliche? Его последнее слово — это срыв. Это, наверное, какое-то особенно мерзкое немецкое ругательство — разве от Аарона можно ждать чего-то другого, — но оно сжигает всю ярость в один миг. У него такое лицо, будто он сейчас… Кевин не знает, что это, ему остро хочется сжать его в объятиях, потому что вот Аарон почти кричит на него, а через секунду выглядит так, словно вот-вот расплачется. Но его глаза, конечно же, совершенно сухие, и он сломает Кевину руки (на этот раз необратимо, он же специалист), если тот только протянет их в его сторону. — Nimm dir einfach eine beschißen Sekunde und sieh mich an! Du bist meine Wahl, — говорит Аарон. Он вечно трусливо переходит на немецкий, если говорит что-то, что, по его мнению, Кевину понимать не обязательно. И это бесит. Это настолько выводит из себя, что Кевин заебался терпеть. Аарон не может стоять тут такой уязвимый и ругаться на него так, чтобы он не мог ответить. Не мог отреагировать так, как этот придурок заслуживает. Это нечестно. — О, хватит. — Кевин отшвыривает свои джинсы на лавку. Он хотел одеться, но вместо этого начинает метаться туда-сюда по раздевалке, повышает голос, потому что сегодня тренировка прошла без криков, а теперь-то можно оторваться: — Ты всегда так делаешь, хотя знаешь, что я не понимаю тебя, mais tu sais quoi, je sais faire ça aussi! Va te faire foutre! — Schrei mich nicht auf Französisch mistkerl, ich verstehe dich auch nicht! — Tu crois que je suis masochiste ou quoi? Si je pouvais vraiment choisir, j'aurais certainement choisi ni Rico ni ton frère stupide et aveugle! — Кевин останавливается и обвиняюще смотрит на Аарона. Он почти уже забыл, что тот его не понимает, просто наслаждается его растерянным видом. — Je t'aurais choisi même si tu es cent millions de fois pire! И, давайте честно, это правда. Они ладят. То есть они все время срутся и большую часть времени раздражены друг другом, но это не мешает Кевину чаще всего ощущать себя комфортно рядом с ним, и если Аарон до сих пор его не послал, то, видимо, у него тоже нет на это причин. Их секс бесподобен, их разговоры увлекательны, они могли бы попробовать. В некоторые моменты помутнения Кевин жалеет, что это не Аарон застрял в его сердце. Потом он, конечно, прозревает, но иногда ему кажется, что они подходят друг другу. Аарон устало жмурится и щипает себя за переносицу. — Ich kann nicht glauben, dass das passiert, du bist so dumm, du machst mich noch dümmer. То есть теперь тебе это не нравится? Уже не такая веселая игра? — Tu sais, je t'aurais choisi juste pour vivre avec toi toute la vie et l'empoisonner avec ma présence, parce que, Dieu le voit, tu me mérites, petit connard! Кевин неосторожно оказывается слишком близко, Аарон цепляет пальцами резинку его белья — ему особо больше не за что держаться, на Кевине кроме трусов по-прежнему ничего нет, — дергает на себя и шипит что-то то ли раздраженно, то ли возбужденно: — Wenn du mich mit deinen verdammten französischen Schimpfwörtern anmachen willst, dann herzlichen Glückwunsch. Du gibst bei allem immer hundertfünfzig Prozent, nicht wahr? Кевин уже ничего не понимает, ни своих, ни его реакций, в нем клокочет злость вперемешку с горящим азартом. Он обхватывает ладонями лицо Аарона, наклоняется к нему и шепчет в самые губы: — Mais tu es aussi aveugle et stupide que lui, et après tout je finirais par souffrir. Tu vois? Quelqu'un n'a tout simplement pas de chance dans sa vie. Они целуются. Кевин понятия не имеет, чья это инициатива, он говорит с ним на французском, довольный, что Аарон не даст ему в глаз за такие шутки, а потом вдруг обнаруживает себя целующим Аарона так жестко, что саднит язык. Конечно, Аарон здесь не жертва, он кусается, бесстыдно трется о него вставшим членом и стонет в поцелуй — блядь, как же он стонет, эти звуки полностью отключают Кевина от реальности. Он пытается содрать с Аарона джинсы, забыв, что даже ремень еще не расстегнут, Кевин просто настолько хочет его, как будто впервые добрался до желаемого. — Дэй… — хрипит Аарон, и это не попытка воззвать к голосу разума, это что-то неосознанное. Кевин пытается отстраниться, но тот льнет к нему, и никогда еще ему не приходилось собирать в кулак столько воли, чтобы остановиться. — Поехали ко мне, — предлагает Кевин. — Я не хочу стирать колени о плитку на полу, честное слово. Завтра выходной, он может уговорить Аарона остаться на ночь, и Кевин даже пропустит утреннюю пробежку, потому что физической активности им хватит на весь день. Какие-то подобные мысли мелькают и в прояснившемся взгляде Аарона. Он раскраснелся и тяжело дышит, но до него медленно доходят перспективы, и Аарон кивает. Они намеренно друг на друга не смотрят, пока собираются. Кевин не одевался так быстро со времен пребывания в Гнезде, когда за каждое опоздание на разминку приходилось принимать болезненное наказание. Он оборачивается только однажды, услышав, как Аарон ругается сквозь зубы на заевшую молнию на куртке, коротко улыбается, подхватывает рюкзак и телефон, мимоходом открывая сообщение от Рико. Вселенная на миг останавливается, а потом обрушивается на Кевина всем своим весом. Рико (0:02) С годовщиной, Кев К сообщению прикреплено фото, которое Кевин видит впервые, но сразу понимает, где и когда оно было сделано. Это его лицо, искаженное ужасом и болью, его глаза, переполненные непролитыми слезами, его растрепанные влажные волосы, прилипшие ко лбу черными росчерками. На скуле двойка, виден край плеч в черной форме Воронов — это его последний день в Эверморе. Точнее, ночная тренировка, после которой он больше туда не вернулся. Фото хорошо отретушировано: кожа кажется фарфоровой, на лице темно-красный след, как будто кто-то схватил его за подбородок окровавленной рукой. Кевин этого не помнит, но может представить себе, что так и было. Глаза такие ядовито-зеленые, какими в жизни не были никогда. Искусанные губы четко очерчены. Кевин почти не узнает в этой пустой кукле себя. Он не помнит, чтобы кто-то делал фото. Неужели Рико хранил его все это время? — В чем дело? — чей-то голос доносится до него как сквозь толщу воды, Кевин его не узнает. — Дэй, что случилось? Кажется, он сползает на пол, ему холодно, телефон выпадает из ослабевшей руки, кто-то его забирает или он просто исчезает. Кевин тонет. Он не может пошевелиться, не может даже вдохнуть. Перед глазами чернота, наполненная звуками: скрипучие шаги их форменных ботинок по покрытию корта, нетерпеливый стук ракетки о пол, отвратительный хруст, разноголосый гул. Ты только посмотри на себя. Стук мяча о плексиглас, звук затвора, крик. — Кевин, посмотри на меня! Расслабь руку, все хорошо. Тебе нужно дышать, süß. Дыши вместе со мной, хорошо? Глубоко и ровно. Кев, все закончилось. Это все в прошлом. Er ist nicht hier. В груди сильно давит, больше Кевин ничего не чувствует, не понимает, почему не может двигаться. Перед глазами плывет, кто-то пытается докричаться до него, но Кевин не может сфокусировать взгляд на ярких пятнах. Он поддается уговорам и с трудом делает вдох, это дается так тяжело, что Кевин не справляется с ощущениями, слишком много света и посторонних звуков, слишком твердый пол под ним. Сейчас будет больно. Кевин ждет, что будет, потому что это всегда заканчивается так, это закончилось так в прошлый раз. Но он не закричит, потому что на этот раз готов. Кевин делает вдох за вдохом, старательно медленно считает — или это не он? Чужая ладонь, плотно прижатая к затылку, помогает сосредоточиться. Кевин думает об этом давлении, концентрируется на нем, и, пока он это делает, ему удается немного сфокусироваться на лице напротив, но не узнать его. Только светлая челка, которую зачесывают назад дрожащие пальцы. Взволнованные карие глаза. Что-то, что так сильно ассоциируется с безопасностью. — Эндрю, — произносит он, но становится только страшнее. Что если Эндрю узнает? Тогда Кевин не будет в безопасности. Эндрю просто обвинит его, потому что думает, будто он может это остановить, если захочет. Но Кевин не может. — Хочешь, чтобы я ему позвонил? — слышит он и сжимается, подтягивая к себе ставшие послушными ноги. — Я скажу ему, чтобы приехал. — Нет, — Кевин мотает головой, неспособный собрать пару слов в предложение. — Пусть… Пусть Аарон придет. Только не Эндрю. Позовите Аарона. Ему нужен его якорь, эта суперспособность давать Кевину не защиту, а просто иллюзию того, что защита ему вовсе не нужна. Дальше снова провал. Что-то касается его губ, и Кевин отшатывается. Слышит над собой сдавленное ругательство, когда холодное течет по его груди. Футболка неприятно мокнет. — Тише. Потихоньку. Komm schon, Kevin. Губ снова касается влага, Кевин отворачивается. — Что это? — Просто вода. Обычная вода. — Аарон сидит перед ним на корточках с бутылкой воды в руках. Растрепанный и бледный, сосредоточенный. Во рту и правда сушит. На полу холодно. — Давай я отвезу тебя домой. Кевин часто моргает и все еще дрожит. Вспоминает, что они собирались поехать к нему, но тут эта фотография… — Прости. — Я заблокировал его номер. — Он напишет с другого, — устало вздыхает Кевин, с трудом поднимаясь на ноги. Аарон поддерживает его, хоть и не очень эффективно из-за разницы в росте, и злобно ругается: — Dann werde ich ihn töten! — Сегодня же и правда годовщина, — вдруг понимает Кевин и растерянно говорит невпечатленному Аарону: — Я… я забыл. Они едут на машине Кевина. Аарон молча указывает ему на пассажирское, и с ним лучше не спорить, тем более у Кевина все равно нет на это сил. Аарон непозволительно долго возится с креслом, пытаясь подогнать его под свой рост, а вот дорога пролетает незаметно — Кевин не помнит, чтобы засыпал, но не замечает времени. У Кевина большая квартира, Аарон был здесь только однажды, но почему-то прекрасно ориентируется. Сам копается в шкафу в поисках чего-то, что сойдет за пижаму, сам находит аптечку, пока Кевин переодевается, и заставляет его выпить что-то для нормального сна. Кевин не верит, что сейчас ему это поможет, но очень быстро действительно начинает чувствовать сонливость. Ему неловко перед Аароном за неоправданное беспокойство. Это не первая его паническая атака, и раньше Кевин прекрасно справлялся с ними сперва с помощью лекарств, а потом водки. Даже если это было не полезно. — Мне нужно забрать машину, — говорит Аарон, когда Кевин забирается под одеяло. Не хочется его отпускать, но никаких аргументов, которые не прозвучат жалко или странно, против этого у него нет. — Но если хочешь, я побуду здесь, пока ты не уснешь. Кевин слишком заебался сегодня, чтобы ему было стыдно в полную силу. Он просто хочет прижать Аарона к себе и вырубиться примерно на неделю. Поэтому он выбирается из теплой постели, чтобы найти свои ключи и отдать их ему. — Лучше приезжай потом сюда. Аарон так удивлен, словно ему вручили запасные с предложением переселиться насовсем. Но Кевин может его понять — они держали достаточную дистанцию все это время, и такие неоднозначные поступки могут казаться излишними. У Аарона нет причин возвращаться и проводить ночь здесь. Ему не все равно лишь потому, что его профессиональная гордость пострадает, если Кевин сдохнет из-за идиотской панички. Так что Аарон сжимает связку в кулаке и стоит так, не говоря ни слова, пока Кевину самому становится не по себе. Ему слишком хочется отключиться, в конце концов. — Или… как хочешь. — Он сглатывает. — Просто запри дверь. — Да, хорошо. Аарон уходит, наверное. Кевин не слышит щелчка замка, когда его голова касается подушки, он моментально засыпает. *** Он сомневается, что проснулся рано утром, это больше похоже на середину дня. Яркое солнце заливает комнату, потому что кто-то раздвинул шторы, чего Кевин, видимо, даже не заметил. У него есть ощущение, что он провалялся в коме лет двадцать. Голова тяжелая, он чувствует себя совершенно разбитым и даже не сразу понимает, что в комнате не один. Аарон стоит над ним, изучая мрачным тяжелым взглядом без следа вчерашнего беспокойства. Хотя то, что он здесь, приятно. Что ж, их ждет разговор, но обычно они находят понимание и поддержку друг в друге, так что Кевин не беспокоится. Вместо этого он сонно улыбается, протягивает руку, цепляясь пальцами за шлевки его джинсов, и тянет к себе. Аарон не поддается и не двигается с места, только сильнее хмурится. Правда, между его бровей не одна знакомая морщинка, а две. Кевин цепляет взглядом край нарукавников, выглядывающих из-под рукавов куртки, и резко отдергивает руку. Он поверить не может, что на несколько секунд и правда их перепутал. — Что ты здесь делаешь? — испуганно спрашивает Кевин и садится в постели. Как Эндрю сюда попал, влез в окно на четырнадцатом этаже? Давай подумаем, где ты вчера оставил свои ключи от квартиры? Там, где Аарон их бросил, в прихож… О нет. — Посмотрите, кто наконец проснулся, — тянет Эндрю тихим опасным голосом. Он, в отличие от своего близнеца, не любит играть с едой, поэтому сразу выпускает когти: — А теперь объясни мне, как так вышло, что ты продолжаешь эту милую переписку с Морияма, несмотря на то что я тебе запретил это делать? — Не да… Dränge ihn nicht. В комнату входит Аарон, тоже хмурый и мрачный, похожий на Эндрю как… Ну да. Кевин не удивится, если с утра они уже успели разругаться, потому что Аарон искрится раздражением, но все его недовольные взгляды направлены на брата. Кевин не знает, что он хотел сказать изначально, очевидно, это предназначается только его брату. — Verpiss dich, — бросает ему Эндрю и возвращает внимание Кевину, изображая всем лицом, что все еще ждет ответа на свой вопрос. И обычно Кевин не может игнорировать Эндрю, даже не потому, что тот способен откусить полжопы, если его не будут воспринимать всерьез, — просто Кевин очень тупо влюблен. У него не так часто выдается возможность просто смотреть на Эндрю, особенно когда Джостен не ошивается где-то поблизости. Но сегодня он едва выдерживает его присутствие. Кевину нравится притворяться, что Эндрю вообще нет в комнате. — Что он здесь делает? — обвиняюще набрасывается он на Аарона. Предатель стоит в дверях, словно думает, что, если подойдет поближе, кто-то из них на него кинется. — Это ты его позвал? — Ты же сам хотел его видеть! — огрызается тот. Если это такая месть за то, что Кевин вчера во время приступа решил, что вместо Аарона с ним Эндрю, то огромное не спасибо Аарону за этот подгон. — Я не хотел! О чем еще ты распиздел? — Это часть вашей сделки или что? Ты не должен был говорить с Рико, я тебя предупреждал! — А что, было еще о чем распиздеть? — лениво встревает в перепалку Эндрю. Кевин задается вопросом, как много Аарон ему сказал. Вряд ли он раскрыл всю правду, иначе Кевин сегодня проснулся бы мертвым. Скорее всего, соврал, что вернулся вчера зачем-то на стадион и обнаружил Кевина не в себе, привез его домой… — Все, что тебя касается, ты услышал, — недовольно сообщает Аарон брату. Они обмениваются раздраженными взглядами. Кевин давно знает, что им пришлось пройти некоторый путь для того, чтобы стать семьей, но после того, что он услышал от Аарона, ему сложно воспринимать это так же равнодушно, как раньше. Он не хотел бы, чтобы они ругались из-за него, и — какого хрена, Аарон что, защищает его? Эндрю устало морщится и сгребает в кулак ворот и так мятой футболки Кевина, заставляя его приподняться, потому что не намерен наклоняться. Тот не сопротивляется — а что он сделает Эндрю? И да, он проебался. Если бы не тупой приступ, никто бы ничего не узнал. Если бы Аарон не влез в его дела. — Итак… — Эндрю! — Аарон, конечно, не станет оттаскивать его, даже если Эндрю решит задушить Кевина его подушкой. Но он взволнован и даже немного напуган. Наверняка не тем, что Кевину сейчас, возможно, разобьют лицо, а тем, что Эндрю заставит его помогать ему прятать труп, если все зайдет слишком далеко. — Lass ihn gehen! Эндрю не отрывает цепкого взгляда от лица Кевина, но отвлекается, чтобы предупреждающе рыкнуть: — Не лезь! Я выполняю свое обещание, Кевин. — А я выполняю свое! — хрипит тот. Он немного задыхается, больше от волнения, конечно, чем из-за ткани, давящей на горло. — От меня требовалось выигрывать — я выигрываю! — Для начала от тебя требовалось держаться подальше от вороньего ублюдка, забыл? — Это уже твоя часть сделки — держать Рико подальше! Эндрю его отпускает, а лучше бы ударил. Кевина тошнит от мысли, что если бы Миньярд вдруг ебанулся и начал вести себя с ним как Рико, Кевин бы принял его так же, как Рико. — Отлично, тогда я забираю твой телефон. Отдадим его Кейтлин, будет строчить за тебя позитивные постики в соцсетях, пока ты сосредоточишься на тренировках. — Перестань, — недоверчиво фыркает Аарон. — Ты не можешь лишить его телефона, как проебавшегося пиздюка. Дэй взрослый человек, ему нужна помощь, а не наказание. Да, Кевин знает, о чем он. Нейролептики, побочки от которых мешают ему играть, и психотерапия, которая отнимает время и силы. Кевин прекрасно справляется без этой хуйни, огромное спасибо. И если бы ему всралось мнение Аарона, он бы непременно спросил его, не вмешивая в это Эндрю! — Твоя помощь мне точно больше не нужна, — заявляет Кевин резким тоном и даже получает немного удовольствия от того, как Аарон теряется. — Я не отдам телефон и не буду ничего принимать накануне Чемпионата. — Будет лучше, если он выведет тебя из строя накануне Чемпионата? — язвит Эндрю. — Морияма знает, как заставить тебя психовать, в прошлый раз шалость не удалась, и ты думаешь, он сдастся и просто сыграет с тобой честно? Кевина так злит, что он практически повторяет слова Аарона, и у него с языка непроизвольно срывается: — Ну можешь попробовать запереть меня в ванной на недельку, но, знаешь, это не всегда работает. Свою ошибку он понимает уже в следующую секунду, и Кевин думает, что на этот раз Эндрю точно его ударит, но тот выглядит так, словно ударили его. На застывшего на месте Аарона Кевин вообще не смотрит. Он, блядь, заслуживает этого полностью. Пораженное молчание затягивается, саднит внутри, словно слова оцарапали горло, прежде чем вырваться наружу. Губы Эндрю вздрагивают несколько раз, как будто он все пытается заговорить, но настолько лишен дара речи, что не может этого сделать. И все же берет себя в руки. — То есть твое общение с ним тебе настолько важно? Он имеет в виду — настолько, чтобы, защищаясь, побольнее ударить обоих Миньярдов? Это явно не то, что Эндрю хочет сказать, но слова Кевина выбили его из колеи. Взгляд скользит мимо, не фокусируясь ни на чем конкретном, и кажется, что если громко позвать Эндрю, он вздрогнет и очнется. И тогда он вынет из Кевина позвоночник. — Дело не в Рико. — Кевин трет ладонями лицо, чтобы спрятаться за ними ненадолго. Было бы просто охуенно сейчас проснуться и обнаружить спящего под боком Аарона и что это все ночной кошмар. — Дело в… … том, что это многолетняя привычка, это застарелый страх, это в каком-то смысле свобода — знать, что я сам могу дозировать наше взаимодействие, это возможность пройти хотя бы по краю границы того, что у меня отняли. Тебе не понять, но он — моя семья, плохая, подавляющая, душащая, но моя, и даже если я больше никогда не увижу и не услышу его, я все равно не забуду, что он был и что он сделал со мной. Кевин думает об этом, но ничего не говорит. Для Эндрю и Аарона дело не в общении, а в его последствиях. В приступах паники и тревоги, в ступоре и беспомощности Кевина, когда они с Рико сталкиваются на корте. Им обоим плевать, если Кевин будет списываться с ним и дальше, созваниваться и встречаться, даже если Рико переедет в его квартиру — им будет кристально похуй, если только это не будет влиять на его работоспособность. Поэтому Кевин смотрит на Эндрю сквозь пальцы, все еще прижатые к лицу, и молчит, словно у него нет ни единого объяснения. Он знает, что, сохраняя молчание, выглядит зацикленным мазохистом, и ничего не может с этим сделать, не может произнести это вслух. Аарон понимал его, он бы понял, если бы Кевин попытался объяснить, но Аарон просто сдал эту проблему на руки брату. Кевин умоляюще смотрит на Эндрю, надеясь, что он тоже поймет, и желательно без слов, но Эндрю уже закрылся в себе, все еще хмурясь и непонимающе моргая. Что бы Кевин ни сказал в свое оправдание, он уже не услышит его. Эндрю выглядит разочарованным. — А знаешь, нахер нашу сделку, — задумчиво произносит Эндрю, и у Кевина внутри разваливается на части все, что он отстраивал весь последний год. — Ты мешаешь мне выполнять мою часть. И теперь, когда за твоей спиной старший Морияма, ты способен стараться и без дополнительного стимула. — Нет, подожди… — начинает он, вскакивает с кровати, как будто, удержав Эндрю, сможет его остановить. На самом деле Кевин не может позволить себе даже прикоснуться к нему. — Я сам могу проследить, чтобы эта команда не обосрала Джостену статистику. — Эндрю не дает ему ничего сказать, цедит слова, как будто ему неприятно даже говорить с Кевином. — Ты нам вообще не нужен. Можешь хоть вернуться обратно в свое уютное гнездо, мне плевать. Пока ты сам не займешься своей жизнью, за тебя ее никто не исправит. — Эндрю… Он не слушает. Поворачивается спиной и уходит, не забыв по дороге врезать плечом Аарону так, что тот оступается и ударяется еще и об дверной косяк. Это, видимо, за то, что рассказал Кевину о их домашнем рехабе. Кевин смотрит в дверной проем с такой надеждой, словно Эндрю может передумать и вернуться, но даже отсюда слышно, как хлопает входная дверь. — Если ты когда-нибудь бываешь еще большим мудаком, чем сейчас, я очень удивлюсь, потому что это уже край, — шипит Аарон, потирая ушибленное плечо. Он смотрит на Кевина точно так же, как смотрел его брат. Это добивает его окончательно. — Зачем ты его позвал?! — взрывается Кевин. Это уже не исправить. Почему он должен был выбирать между Эндрю и Рико, когда выбор давно уже сделан? — Потому что он должен был знать! Эндрю не сможет тебя защитить, если ты будешь ему врать. Зачем ты ему это сказал? Ты хоть представляешь… — Если бы ты не сказал ему, ничего бы не было. Раздул из дурацкого приступа большое дело. — Эндрю прав, Морияма просто выведут тебя из игры, не напрягаясь. Тебе нужна помощь! — Мне нужно перестать доверять тем, кто с радостью вываливает мои тайны на всеобщее обозрение! Я думал, это честная игра. — Дэй, хватит строить из себя такую королеву драмы. Я просто хотел помочь тебе, потому что вчера ты меня… — Мне не нужна твоя помощь! — перебивает Кевин, почти срываясь на крик. — Никакая помощь от тебя мне больше не требуется, Аарон! Не нужно присматривать за мной и тем более не нужно заступаться за меня перед Эндрю! Аарон знакомо щурится и сжимает губы. Если до этого он пытался вести какой-то нормальный диалог, то сейчас явно входит в этот свой режим стервы. Кевин абсолютно не настроен выслушивать от него очередную порцию гадостей. Он и так прекрасно знает, что Аарон терпеть его не может, но надеялся, что все-таки смог стать для него большим, чем возможностью поддеть Эндрю. Наверное, он и на секс соглашался, только чтобы было чем ткнуть брату. “Твоя игрушка на самом деле моя, придурок”. Раньше Кевину не приходило это в голову, но теперь кажется очевидным. Он или слишком взволнован, чтобы мыслить здраво, или наконец-то смог раскрыть глаза. — Эта… Эта сделка — все, что нас с ним связывало, — с горечью произносит Кевин. — Меня с ним. Без Джостена. Ты это нарочно сделал? — О чем ты, блядь, говоришь? — Ты же знал, что это важно для меня, и ты знал, что он не захочет иметь со мной дело, если я нарушу сделку. Аарон смотрит на него во все глаза несколько секунд, затем жмурится, глубоко вдыхает и мотает головой, как будто пытается отгородиться от всего сказанного. Кевину даже на секунду кажется, что он оказался прав, пока Аарона не срывает: — Иди ты на хуй, Дэй! — выплевывает он в ярости. — Ты даже не признался ему, о какой важности ты говоришь? Не нужна тебе ваша ебаная сделка, ты все равно нарушаешь ее, чтобы сберечь свои сраные границы! Тебе нужен только повод, чтобы Эндрю вообще помнил о твоем тупом существовании! — Заткнись. — Голос звучит слабо и тихо, Аарон даже не обращает внимания на эту жалкую попытку его остановить. Глаза Аарона такие светлые от злости, что действительно кажутся золотыми, и совершенно неуместно сейчас, но Кевин думает, что это красиво. — И это из-за того, что Эндрю на тебя плевать, ты цепляешься за Рико? Чтобы тебя хоть кто-то любил? — Замолчи, Аарон, — повторяет Кевин, сжимая кулаки. Под ребрами горит от того, как это больно. Он хочет сделать больно в ответ, просто чтобы остановить это все. — То, что произошло вчера… — Тебя не касается! — перебивает Кевин. — Больше тебя ничто не касается! Сильно сомневаюсь, что человек, которого не любила даже родная мать, вообще способен понять мою проблему, разберись со своими. Аарон вздрагивает, словно получил пощечину. Краска сходит с лица, белеют даже губы. Кевин очень хорошо умеет использовать чужие слабые места в своих целях, ему пришлось научиться, его собственные уязвимости не раз страдали в процессе. Это никогда не было для него приятным, в отличие от Рико. Он и сейчас знает, куда бьет. Где-то глубоко внутри ему тут же хочется откатить все назад, признать, что сделал это нарочно, потому что такой разбитый Аарон ему совсем не нравится. Кевин буквально только что сделал то же самое с Эндрю и тут же, не останавливаясь, бьет этим же оружием по его брату. Неправильно то, как он поступает с Аароном, используя его откровения против обоих близнецов. Может быть, справедливо, но неправильно. Кевина тошнит от самого себя, он знает, что очень скоро погрязнет в ненависти к себе, но пока он еще зол, пока сердце колотится так сильно, что покрывается трещинами и крошится, это единственный способ защититься от Аарона. Ему хочется извиниться, но не простить, и он молчит сам, пока Аарон не говорит убито: — Какой же ты уебок, Дэй. — Всегда пожалуйста. Аарон лезет в карман дрожащей рукой и что-то очень долго не может оттуда вытащить, нервничает и дергает локтем, и, когда наконец-то извлекает искомое, это оказывается связка ключей, которую вчера дал ему Кевин. Аарон швыряет их в него не глядя, и его бросок использовать бы в экси, потому что тяжелые ключи попадают ровно Кевину в лицо. Аарон этого уже не видит, потому что тут же почти бегом покидает комнату. Дверь хлопает второй раз, еще громче, чем в первый. Из рассеченной губы Кевина кровь капает ему на футболку, и он так сильно хочет напиться, что, пожалуй, не станет себя останавливать. *** Кевин не ненавидит понедельники. Он живет ради своей работы и иногда даже выходные проводит на стадионе. Разумеется, начало недели его только радует. Кевин может сказать, что понедельники он обожает. Но этот понедельник не помнит вообще. Кажется, еще пребывая в здравом уме, он находит в себе силы накарябать Ваймаку сообщение о том, что заболел, но, судя по количеству ошибок, тренер ему не верит. Он спрашивает в ответ, нужна ли Кевину помощь, и тот отвечает, что он “в плпялкн”. Кажется, после этого кто-то стучит в дверь, но Кевин проигрывает гравитации этот бой и не может открыть. Он любит и вторники, но этот был настолько отвратительным, что его память тоже милосердно не сохраняет. К среде он заставляет себя протрезветь, хотя желание идти куда-то так и не появляется. Кевин проводит ее дома, отпаивая себя антипохмельными средствами и боясь смотреть в зеркало. Помятое лицо заросло щетиной, скрывающей зато отвратительный разноцветный синяк на половину физиономии. Ссадина побагровела и, хотя была не такой уж большой, губа все равно опухла и адски болит. Утром четверга отек спадает, похмелье отпускает, рожа разглаживается, и Кевин даже отваживается побриться и выбраться на утреннюю пробежку, но пробегает не больше километра, когда понимает, что сил совсем нет. Он все равно упрямо решает пойти на тренировку, тем более свой незапланированный больничный нужно как-то объяснить врачам. Кевин надеется, что это будет Эбби. Он приезжает к стадиону пораньше, но оказывается там не первым — стайка девушек уже собралась в комнате отдыха. Кевин заглядывает туда, чтобы позвать их на разминку, но девчонки увлечены каким-то девчачьим разговором. — Я рада за тебя, — говорит Рене с улыбкой, и Кевин видит, что она обращается к розовой от смущения Кейтлин. — Поздравляю, подруга! — Дэн толкает ее плечом и замечает застывшего в дверях Кевина. — Ой, Кевин, что с лицом? Ты поэтому не появлялся? Тебя избили? Синяк все еще охеренно заметен, заставляя думать, что, может, стоило отрастить бороду. — Неудачная тренировка. — Подрался со стеной? — хмыкает Элисон злорадно. — Навалял сам себе за то, что не смог забить в пустые ворота? — Элисон! — шикает на нее Рене, а Кейтлин сочувственно ахает. — Вроде того. С чем тебя поздравляют, Кейт? — Кевин спешит перевести тему, хотя прямо сейчас ему, если честно, плевать. Он хочет поскорее перестать видеть людей счастливыми и заняться более полезными вещами, чем сплетни. Например, унижением сокомандников на корте. — Миньярд наконец-то позвал ее на свидание, — сообщает Дэн за Кейтлин, потому что та способна только глупо улыбаться, видимо, от свалившегося на нее счастья. Кевин нихуя не понимает, возможно, он пробыл на “больничном” слишком долго и сильно отстал от жизни. — Он же с Джостеном, — говорит он. Четыре пары глаз смотрят на него так, словно Кевин ляпнул что-то невероятно тупое. — Да, но, к счастью, у нас есть еще один Миньярд, — медленно, едва ли не по буквам, как идиоту, объясняет Дэн. — Нормальный. — Сомнительное удовольствие, но допустим. — Элисон косится на Кейтлин, проверяя, не задела ли ее эта фраза, но кроме осуждающего взгляда ей нечего бояться. — Аарон? Он же… — Кевин не договаривает, отрывая себя на полуслове. А, собственно, что? Он любит члены? Он пригласил ее назло мне, потому что мы расстались в воскресенье? Он мудак, беги от него? Эй, придурок, во-первых, Аарон би. Во-вторых, вы не встречались, и если он хочет Кейт, он имеет право ее пригласить. А в-третьих, какого хуя? Он это вообще серьезно? Странно, почему Кевину сразу не пришло в голову, что речь об Аароне, ведь это за ним бегала Кейтлин, а Кевин сразу подумал про Эндрю, который вообще-то гей. Просто это не мог быть Аарон! Хорошо, Кевин бухал три дня не просто так, он все обдумал и решил, что с него хватит. Связь с Аароном слишком тяжело ему дается, из-за его “заботы” он поругался с Эндрю, и если тот узнает еще и о них, будет только хуже. Видимо, Аарон пришел к такому же решению. Кевин просто не думал, что Аарон тут же найдет ему замену. Может, поэтому новость как наждачкой по сердцу. Они наговорили друг другу много говна, но все равно неприятно, когда тебя вот настолько ни в хуй не ставят. Даже если это очевидная демонстративная глупость. Осел. Кейтлин ему даже не нравится. — Эм… Я думал, ты не его тип, — говорит Кевин, потому что все отчего-то смотрят на него и ждут продолжения фразы. Кейтлин решительно вскидывает голову. — Он дал мне шанс, и я его не упущу. Кевин снисходительно смотрит на девушку, и ему ее правда жаль, хотя сейчас он скорее раздражен. — Удачи с ним, — бурчит он и разворачивается, чтобы уйти. Его останавливает Рене. — Кевин, зайди к Аарону. — Он оборачивается, непонимающе глядя на нее. Неужели… Рене стучит себя пальцем по губе, намекая на его ссадину: — Помажет чем-нибудь. Кевин сдержанно улыбается, стараясь, чтобы от усилий губа снова не треснула, и благодарит Уокер за ее заботу, прежде чем выйти за дверь. Он лучше удавится, чем последует этому совету.