Baron Samedi

31 октября 2006 года, Пальметто, Южная Каролина

... В десятке зеркал он видит отражение до боли знакомой ухмылки, чуть искривленной из-за пересекающего лицо шрама, и голубых глаз, которые он видел перед собой так часто, что давно сбился со счета. Паника на лице близнеца заставляет губы Эндрю против его воли расплыться в широкой улыбке. Кажется, его любимая галлюцинация решила показаться не только ему одному. Это должно быть интересным...

***

31 октября 1999 года, Окленд, Калифорния

- Ну-ка, мальчики, встаньте напротив карусели! Я хочу сделать фото! - Касс буквально светится от счастья, доставая из сумочки фотоаппарат. В руке Эндрю огромная розовая сахарная вата, потому что "ну же, Эндрю, милый, я же знаю, что ты любишь сладкое", а на нем самом - костюм Питера Пэна, потому что "ты такой миленький в нем!". Он ненавидит сахарную вату и считает костюмы на Хеллоуин огромной глупостью, но Касс счастлива. И это главное. И можно даже закрыть глаза на то, что Дрейк внезапно приехал в отпуск и решил составить им компанию, отправившись с ними на ярмарку. В костюме Капитана Крюка, разумеется. Дрейк притягивает его к себе за плечи и Эндрю тошнит, но он растягивает губы в улыбке, потому что это делает Касс довольной. Она хочет, чтобы он был веселым и счастливым, а Эндрю... Эндрю хочет маму. И если для этого нужно мириться с определенными сложностями - так тому и быть. В конце концов, он не сделал ничего, чтобы заслужить ее, а за все хорошее нужно платить. У Кассандры Спир светлые глаза и ласковые руки, и она хочет Эндрю. Не милого и покладистого малыша, а двенадцатилетнего проблемного Эндрю, сменившего за свою недолгую жизнь двенадцать семей. По одной на каждый год жизни, не считая времени, проведенного в приютах. И он готов отдать все, чтобы эта семья - тринадцатая - стала последней. Касс верит, что любовью и лаской сможет исправить его, не зная, что он уже настолько переломан, что его ничто не починит. Но ради нее он пытается притворяться целым, потому что она единственная, кто захотел его в этой чертовой жизни. Дрейк Спир - ее единственный сын, морской пехотинец, у него тяжелый взгляд и сильные руки, и ему Эндрю тоже нравится. Слишком нравится. Но пока у него есть шанс, что Касс станет его мамой, он готов платить эту цену. Она делает несколько фотографий и, кажется, остается довольной. А значит, можно отойти от Дрейка - незаметно отдалиться, делая вид, что залюбовался огнями, стараться идти ближе к Касс, краем глаза отслеживая каждое движение парня. За те несколько месяцев, что морпеха не было, он стал еще шире в плечах, сильнее и опаснее. И Эндрю знает, что его ждет после возвращения домой, но сейчас у него еще есть час или два, когда он может игнорировать это, притворяясь нормальным ребенком, у которого есть мама. - Смотрите, комната ужасов! Это должно быть так весело! Эндрю, хочешь сходить? - Эм... Да нет, мне и так нормально, - мямлит он, опуская взгляд. - Ты что, боишься? - Смеется Касс, лукаво подмигивая ему. - Думаю, Дрейк может составить тебе компанию, правда, милый? - Мам, мне кажется, наш Эй Джей считает, что он слишком взрослый для подобного, - усмехается Дрейк. В голове Эндрю вихрем пролетают мысли. Проведя всю свою жизнь в приемных семьях, он знает, что никто не захочет слишком взрослого, и если он хочет остаться с Касс, чтобы она продолжала хотеть стать его мамой, он должен играть по ее правилам. - Да нет, почему. Звучит интересно. Кажется, Касс действительно рада, она широко улыбается и хлопает в ладоши: - Вот и чудно! Дрейк, идите вместе, это будет так весело! Внутри Эндрю что-то обрывается и улыбка застывает на его лице. Да. Конечно. Весело. - Вы последние, ребята, у вас полчаса и мы закрываемся, - улавливает он сквозь шум в ушах голос мужчины, у которого Дрейк покупает билеты. - Ты слышал, Эй Джей? Кажется, мы будем там одни, только мы и привидения, - усмехается Дрейк, а Касс заливисто смеется. Он не находит в себе сил, чтобы ответить, лишь пытается улыбнуться. Эндрю едва замечает происходящее вокруг, почти на автомате уворачиваясь от вылетающих им навстречу обрывков ткани, что должны изображать призраков, зловещая музыка давит на него, делая ноги невероятно тяжелыми, а близость Дрейка обжигает. - Эй Джей, ты боишься? - Дрейк наклоняется прямо к его уху. - Не бойся, я же с тобой. Я защищу тебя от любых зомби. Эндрю не боится зомби. Он слишком хорошо знает, что самый страшный его монстр стоит сейчас рядом с ним, обнимая его за плечи - братский жест, который может показаться милым кому угодно, но только не Эндрю. Когда они доходят до зеркальной комнаты, мальчик уже знает, что его ждет. Он чувствует, как Дрейк прижимается ближе к нему, слышит, что дыхание парня становится тяжелее. И не удивляется, замечая в десятках зеркал его потемневший взгляд. Отражения множат друг друга, когда Дрейк подводит Эндрю к одному из зеркал и сам встает у него за спиной. - Смотри, какой ты хорошенький, Эй Джей, - Эндрю пытается отвести взгляд, но морпех крепкой хваткой за подбородок заставляет его смотреть на отражение. Его шепот вызывает топот мурашек по спине. - Что думаешь о том, чтобы немного поиграть здесь? Столько зеркал... Это должно быть интересно, не правда ли? Ты же сможешь быть тихим, Эй Джей? Ты же хороший мальчик и не хочешь, чтобы у нас были проблемы, да? В голосе Дрейка слышится угроза, а его руки блуждают по телу, и больше всего Эндрю хочется убежать, но он не может пошевелиться. Его тело наливается свинцом, пока он почти чувствует, как под пальцами Дрейка обугливается кожа, вырастают волдыри, лопаются, а затем раны затягиваются, только чтобы быть обожженными вновь. Перед глазами все плывет, и он почти не удивляется, когда видит, как вместо них со Спиром в зеркале начинают проявляться чьи-то голубые глаза и кривая ухмылка. - А может, лучше поиграешь со мной? Дрейк резко разворачивается, и Эндрю видит раздражение в его взгляде. - Откуда ты, блять, взялся?! Напротив них стоит худой парень в черном фраке и фиолетовом цилиндре, украшенном перьями и костями. Он поправляет темные очки, которые, кажется, только что надел, и поигрывает тростью в руках. Выход с другой стороны, и Эндрю уверен, что со всеми этими зеркалами тот не мог войти незамеченным, но сейчас это меньшее, что волнует его, потому что Дрейк зол, а незнакомец хоть и выше самого Эндрю, но ниже - гораздо ниже - Дрейка. Морпех просто сломает его пополам, стоит ему пожелать, и Эндрю очень хочется сказать, чтобы парень просто ушел, но он не может произнести ни слова. - Кажется, тебе нравится играть? Как насчет того, чтобы поиграть со мной? - Лицо незнакомца покрыто шрамами, и из-за этого ухмылка неровная, один уголок губ выше другого. Дрейк бросается вперед, кажется, чтобы ударить парня, но тот делает небольшой шаг в сторону и чуть проворачивает трость в руках. Морпех промахивается, запинается и падает на колени. Эндрю в ужасе ждет, что тот сейчас поднимется на ноги и бросится на странного парня, но этого не происходит. В зеркале мальчик видит, что лицо Дрейка покраснело, он держится за горло, будто бы ему тяжело дышать. Парень обходит его и почти ласковым жестом поднимает голову Спира, чуть склонясь над ним, заглядывая в его глаза и улыбаясь: - Ну что же ты не радуешься, это ведь просто игра, тебе должно быть весело. В глазах Дрейка столько неприкрытой ярости, что Эндрю начинает дрожать. Если морпех не выплеснет свой гнев на незнакомца, отдуваться придется Эндрю, и он уже чувствует боль, которую ему только предстоит испытать. Кажется, Спиру становится легче, он поднимается и снова пытается напасть, но раз за разом промахивается, хотя этот странный парень, кажется, ничего не делает для этого, лишь отходит в сторону и крутит в руках свою трость. Но Дрейк продолжает падать и подниматься вновь. В этом странном танце проходят минуты? Часы? Эндрю не знает. Он теряется в криках и ругани Спира, смехе незнакомца, его широкой улыбке и легких движениях тонких кистей, которые то почти с нежностью гладят Дрейка по щеке, то резко проворачивают трость, после чего тот вновь валится на пол. - Хватит. Мне надоело. На колени, - в голосе незнакомца больше нет насмешки, лишь сталь, и Эндрю окончательно перестает понимать, что происходит, когда Дрейк действительно опускается на колени перед этим парнем, не убирая рук от своего горла. - Кто ты? - Хрипит Спир, и Эндрю понимает, что он задыхается. - От-отпусти, п-п-пожалуйста. Дрейк заикается и едва ли не плачет, а парень начинает смеяться, но резко обрывает свой смех: - А тебе нравится это слово, правда? Так нравится, когда тебя самого умоляют. Но ты как никто другой должен знать, как мало значат мольбы. Эндрю не знает, сколько это продолжается, как долго Дрейк задыхается, лежа на полу зеркальной комнаты, царапая собственное горло, затем делает пару вдохов полной грудью и начинает задыхаться вновь, а незнакомец стоит над ним и молча наблюдает за этим. Когда хрипы стихают, он подходит к сжавшемуся в клубочек в углу Эндрю и, присев перед ним на одно колено, мягко улыбается: - Как ты, парень? - Кто ты? - Эндрю не собирается отвечать этому человеку или верить его улыбке. - Что у тебя за дурацкий костюм? - Ты можешь звать меня Самди. Хм. И никакого страха... Ты и правда интереснее брата, - глаза парня по-прежнему скрыты темными стеклами очков, но его улыбка становится острее. - Он мне не брат, - фыркает Эндрю. - Что ты с ним сделал? Почему? - Всего лишь сердечный приступ. Конечно, неожиданно, ведь парень так молод, да и совсем недавно проходил медосмотр, но каких только случайностей не бывает на этом свете... Кто-то должен был умереть этой ночью. А я не люблю рыть могилы для детей. - Речь незнакомца медленная, будто бы он тщательно подбирает слова. Эндрю не знает, куда тот смотрит, не с этими темными стеклами, но в отражении очков он видит самого себя, свои руки, скрытые длинными рукавами зеленой куртки, и ему хочется спрятать их, будто бы ткань не способна скрыть не зажившие еще до конца порезы. - Мой тебе совет, малыш, найди способ покинуть эту семью. Она никогда не станет для тебя мамой. Он не замечает, когда исчезает незнакомец. Он не знает, сколько проходит времени прежде, чем в зеркалах появляется кто-то кроме его самого и неподвижно лежащего Дрейка. Он слышит, как Касс кричит, когда видит тело сына, и Эндрю хочет утешить ее, но она не замечает мальчика, оплакивая его мучителя. Причина смерти - сердечный приступ. Врачи разводят руками, признавая, что это странно, но чего только не бывает. На теле не находят следов борьбы. Никаких синяков от бесчисленных падений на пол, никаких царапин на горле. Отражение голубых глаз мерещится Эндрю долгие годы после произошедшего. "Последствия травмы", - разводят руками врачи. "Что вы хотите, на глазах мальчика умер его брат", - всхлипывает Касс. "У мальчишки не все дома", - фыркает психиатр в колонии для несовершеннолетних, куда попадает Эндрю, лишь бы не оставаться с той, которую хотел бы назвать мамой, лишь бы не видеть, как она оплакивает его личный ночной кошмар. Эндрю сам не понимает почему, но эти вспышки голубого - единственное, что способно заставить его чувствовать себя в безопасности.

***

31 октября 2004 года, Колумбия, Южная Каролина

Ярость застилает глаза и все, что он может - это продолжать наносить удары. - Хэй, парень, хватит! - Руки обхватывают Эндрю, и его локоть врезается во что-то мягкое. - Миньярд, блять, ты же его убьешь! - Ребра горят, но он игнорирует боль, в очередной раз замахиваясь ногой для пинка. - Эндрю, остановись!! - Во рту ощущается вкус крови и, кажется, не хватает пары зубов. В какофонии звуков Эндрю различает голоса Аарона и Ники. Столкновение лица с асфальтом - не самое приятное ощущение, а упирающийся в спину ботинок не дает подняться и найти свою семью, но Эндрю слышит их, а значит, они, как минимум, живы и в сознании. Его руки выкручивают за спину, и парень чувствует холод металла на запястьях. Когда его резко поднимают на ноги, первое, что делает Эндрю - это находит взглядом Ники. Тот сидит на земле, и кто-то накинул на него куртку на несколько размеров больше, а рядом с Хэммиком стоит Аарон, скрестив руки на груди. Возможно, его поза должна казаться уверенной, но Эндрю чувствует его страх. И страх этот связан не с ситуацией, вовсе нет. Близнец боится его. Эндрю ухмыляется, смотря ему прямо в глаза, и сплевывает кровь. Он уже готов отвернуться, но что-то - а точнее, кто-то - за спиной брата привлекает его внимание. Таинственный незнакомец в цилиндре вернулся. Тот же костюм, та же трость и те же темные очки, скрывающие глаза, но Миньярд кожей ощущает на себе тяжесть его взгляда. Странный парень чуть кивает Эндрю, после чего разворачивается и уходит. Что за нахуй?!

***

1 ноября 2004 года, Колумбия, Южная Каролина

Эндрю не беспокоит то, что гомофобы, напавшие на Ники, внезапно стали называться жертвами. Но он не понимает, какого черта его кузену приспичило вносить за него залог. Он считает это пустой тратой денег, ведь очевидно, что совсем скоро его закроют. Эндрю же "монстр", он слышал, как свиньи называли его так, переговариваясь между собой. И что приводит в бешенство - так это виноватый взгляд на побитом лице Хэммика. Единственного человека, которому когда-либо было не наплевать на него. Человека, который, не раздумывая, оставил своего парня, свою привычную жизнь, только чтобы оформить опеку над Миньярдами. Он последний, кто должен чувствовать себя виноватым, и это злит так, что хочется что-нибудь сломать. - Эндрю, я... - Заткнись. - Миньярд игнорирует Аарона, закатившего глаза, и выходит из дома, чтобы покурить. Он вернулся пять минут назад, но его ебанутая семейка уже умудрилась его выбесить. Когда никто не идет за ним следом, Эндрю почти начинает верить в то, что они наконец чему-то научились, но, как всегда, ошибается. Не проходит и десяти минут и двух сигарет, как Ники выходит к нему с двумя чашками кофе в руках и садится на крыльцо, к счастью, додумавшись оставить между ними достаточно расстояния, чтобы Миньярду не захотелось сразу же врезать ему. - Эндрю, я знаю, что ты не хочешь это слышать... - Так не говори. - Но спасибо. И мне жаль. Я не понимаю, почему они так отнеслись к тебе, ведь очевидно, что эти уроды напали первые, точнее, наверное, отчасти понимаю, - Ники нервно хихикает, - но все равно это как-то слишком. Ты тоже мог пострадать, ведь у одного из них был нож, хорошо хоть, что тот парень вмешался... Ники, как обычно, слишком много говорит, но последние его слова заставляют Эндрю напрячься: - Какой парень? - Ну, тот парень, в цилиндре... Один из них достал нож, а ты был спиной к нему, и я так напугался, но тут появился этот парень, буквально из ниоткуда, и выбил нож... - Черный фрак, фиолетовый цилиндр, темные очки, трость в руках? - Ну да. Ты знаешь его? У него такой странный костюм… - Он повторяется, - Эндрю ни секунды не сомневается, что таинственный незнакомец был тем же, кто убил Дрейка. Странно, что за столько лет он совершенно не изменился, но, пожалуй, эта тема для размышлений на другой вечер. - Ты уже встречал его, да? Он был в том же костюме? - Возможно. - Может, это его фишка? - Ники заметно воодушевляется, и его речь становится еще быстрее. Если такое вообще возможно. - Ну, в смысле, повторять свои костюмы на Хеллоуин? Может быть, он однажды встретил в этом костюме кого-то особенного и теперь надевает его каждый год, чтобы они узнали друг друга… Как его зовут? - Неважно, - Миньярд затягивается и медленно выпускает дым. Все это звучит как сюжет какого-то дурацкого ромкома. Или ужастика, тут уж как посмотреть. - Это все равно не настоящее имя. - Он все же представился тебе? Ох, Эндрю, а что, если это ты - тот, ради кого он носит костюм?! - В глазах Ники чуть ли ни сердечки прыгают, и Эндрю начинает подташнивать. Конечно, возможно, дело в сотрясении мозга, но он бы поставил на Ники. - Это так романтично! Как он представился? - Заткнись. Самди. - Самди? Типа… Как Барон Самди? - Кто? - Барон Суббота, один из духов в вуду… Самый стильный из них! Мы с Эриком однажды видели пару в костюмах Барона Субботы и Маман Бриджит, они были невероятны! Кстати, его костюм вроде бы действительно был похож… Но слишком простой, конечно, ты же знаешь, дьявол кроется в деталях... Понимая, что Ники исчерпал на сегодня свой лимит адекватности, Эндрю тушит окурок прямо о крыльцо и, закинув его в вечно пустующую вазу, уходит в дом. Ему есть о чем подумать.

***

Декабрь 2004 года, Колумбия, Южная Каролина

Дни склеиваются в липкое месиво, и Эндрю с трудом осознает, даже какой сейчас месяц. Суд прошел быстро - слишком быстро по мнению Ники, и Эндрю склонен с ним согласиться, но это то, что нужно просто принять. Он остался на свободе, и Хэммик в восторге, считая, что справедливость восторжествовала. Миньярду есть, что сказать ему по этому поводу, но он молчит, потому что тот факт, что кто-то радуется его присутствию рядом, переживает за него, готовит ему чертовы вафли по утрам, обескураживает. Назначенный судом психотерапевт - старый мудак, который считает, что он знает Эндрю. Он разглагольствует о депрессивно-маниакальном психозе, о том, что некоторым лучше бы быть изолированными от общества, в том числе для собственной безопасности, об аутоагрессии и черт знает о чем еще. Эндрю похуй. Он не разговаривает с ним, честно отсиживая положенный час на жесткой кушетке, прокручивая про себя тексты прочитанных книг. Иногда этот седой хрен требует от Эндрю реакции на свои слова. Тогда он начинает материть его на немецком. Но самое худшее - эти белые круглые сучки, которые должны заставить его чувствовать себя лучше, чувствовать себя нормальным. Это забавно, ведь Эндрю не знает, что такое норма, но точно уверен в одном - то, что делают с ним выписанные таблетки, ей не является. Аарон счастлив, ему кажется, что когда курс закончится, он получит себе милого заботливого братца. Именно такого, о каком он мечтал, ради которого настаивал на встрече, писал ему в колонию, узнав о его существовании. Какое же разочарование его ожидало, когда они наконец встретились. Эндрю не смешно, но он чувствует, как в его груди пузырьками содовой зарождается смех, и он позволяет ему вырваться наружу, потому что кажется, если остановить это - пузырьки разорвут его на части. Он принимает таблетки неделю, и период адаптации уже подходит к концу, побочки должны если не уйти полностью, то смягчиться, но сейчас его руки дрожат, а голова кружится. Эндрю думал, что многое ненавидит раньше? О, он ничего не знал о ненависти до того, как ему навязали новых маленьких друзей. И со всем этим не стоит винить его за желание немного отвлечься, хотя бы ненадолго забыть о крошеве из мыслей. И не его вина, что он знает лишь один проверенный способ. Стоя в ванной, Эндрю медленно стягивает повязки с рук. Это больно, ткань цепляется за едва затянувшиеся порезы, но боль отрезвляет, и уже от одного этого шум в голове становится чуть тише. Он поднимает захваченный с кухни нож и краем глаза замечает в отражении голубой отблеск. Повернувшись к зеркалу, вместо собственного лица он видит лицо в шрамах и голубые глаза и в ярости отбрасывает нож. Таблетки решили подбросить ему новую побочку из длинного списка, весьма предсказуемо. Эндрю почти ждал, когда начнутся галлюцинации, и тем более - конкретно эта, знакомая ему с двенадцати лет, но почему-то под пристальным взглядом продолжать то, что он собирался сделать, кажется ему неправильным. Нахуй. Он обратно надевает повязки, разглаживая складки, и выходит из ванной, спускаясь на первый этаж, где в одном из кухонных ящиков должна была остаться бутылка виски. Он уже почти подносит горлышко к губам, готовясь сделать глоток, когда слышит тихий голос у себя за спиной: - Мне кажется, алкоголь не очень хорошо сочетается с твоими таблетками. Схватив брошенный на столешницу нож, Эндрю резко разворачивается. Он не удивляется, когда видит парня в цилиндре, лишь широко улыбается ему: - Хеллоуин давно прошел. Твой костюм немного неуместен, не думаешь? - О чем ты? - Недоуменно спрашивает парень. Он все в тех же очках, скрывающих половину лица, и это невероятно бесит Эндрю. - А, понял. Жаль разочаровывать, но это не костюм, а моя обычная одежда. - Ты фрик. - Есть немного, - парень ухмыляется. - Может, опустишь нож? Ты все равно не сможешь навредить мне, а я не причиню тебе зла. - Конечно, ты ведь галлюцинация, - фыркает Эндрю, но все же откладывает нож, возвращаясь к бутылке и делая глоток. Не выпуская виски из руки, он огибает незваного гостя и выходит на улицу, чтобы покурить. К его удивлению, парень следует за ним. - Не поделишься? - Он указывает на пачку сигарет в руке Эндрю. - Всегда хотел попробовать. - Хочешь сказать, ты никогда не курил? - Эндрю интересно, умеют ли галлюцинации лгать, и он решает, что даст сигарету, если ответ понравится ему. - Не сигареты. Привык к сигарам, - незнакомец пожимает плечами, и это не то, чего ожидал Эндрю. Он протягивает ему пачку, но чуть отводит руку, когда к ней тянутся тонкие пальцы: - Не собираюсь делиться с тем, кто прячет глаза. Парень замирает на мгновение, но все же снимает очки - невыносимо медленно и будто бы неохотно. Избавившись от них, он моргает, очевидно, привыкая к свету, и пока его взгляд расфокусирован, Эндрю быстро облизывает внезапно пересохшие губы. Его подсознание явно решило сыграть с ним в какую-то очень странную игру. Парень совсем юный - если и старше самого Миньярда, то ненамного, не больше, чем на год. Его улыбка и шрамы были видны и раньше, но острота его скул становится сюрпризом. Самое странное - это глаза. Ярко-голубые, в обрамлении длинных ресниц, широко распахнутые и почти детские. И Эндрю точно знает, что наивность этого взгляда обманчива, на глубине зрачков таится что-то темное и опасное. Не для него - нет, но для всех остальных? Пожалуй. - Кто ты? - Я уже представлялся тебе, - он наконец забирает пачку у Эндрю и закуривает. - Барон Самди? - Лучше просто Самди. - Это не твое имя. - Ты прав. Но это лучше, чем ничего, - его губы изгибаются в усмешке. Сделав пару затяжек, он оставляет сигарету тлеть, и через завесу дыма кажется, что в выражении его лица мелькает что-то темное. Они молча докуривают, после чего Эндрю забирает бутылку и заходит обратно в дом. Самди за ним не следует.

***

Февраль 2005 года, Колумбия, Южная Каролина

Это начинает входить в привычку. Самди больше не появляется в доме, но когда Эндрю не может уснуть из-за кошмаров, а это, к сожалению, происходит ни один раз за неделю, он знает, что стоит ему выйти из дома и закурить, рядом появится этот чудак в цилиндре. Теперь он всегда избавляется от очков, когда садится рядом с Эндрю, а в какой-то момент снимает и цилиндр. Миньярд не уверен, насколько ему необходимо было знать, что у парня рыжие вьющиеся волосы и длинная челка, которая то и дело падает на глаза, из-за чего Самди приходится отбрасывать ее, пропуская через длинные пальцы. Блондин уже сам не знает, чем являются его таблетки - проклятьем или благословением, не с этим рыжим парнем в дурацком фраке и безбожно узких брюках, который молча ворует его сигареты, бесцеремонно врываясь в личное пространство, но при этом успокаивая одним своим присутствием. Иногда они разговаривают. Эндрю жалуется ему на психотерапевта - третьего за последний месяц и такого же раздражающего, как и предыдущие, на Аарона, который просто не может перестать искать приключения на свою задницу, раз за разом связываясь с теми, кто хочет лишь использовать его, несмотря на все предупреждения, на Ники, который с каждым днем становится все более шумным и раздражающим из-за приближающегося дня всех влюбленных. Самди на это обычно лишь смеется, никогда не перебивая и не пытаясь объяснить Эндрю, в чем он не прав. Порой Миньярду кажется, что Самди понимает его. В эти моменты Эндрю готов аплодировать своей тупости - галлюцинация, порожденная его собственным подсознанием. Конечно, блять, кому еще, если не ей, понимать. В одну из ночей, когда Миньярд наблюдает, как губы Самди обхватывают фильтр, вместо того, чтобы сделать какую-то глупость, он произносит, напоминая самому себе: - Ты ничто. Просто галлюцинация, побочный эффект моих таблеток. Nihil. - Хм... Нил. Мне нравится, - он широко улыбается и впервые забирает у Эндрю виски, делая глоток, но морщится и говорит, что ром ему нравится больше. Так у галлюцинации Эндрю появляется имя. А в кухонном шкафу - ром. Пару дней Эндрю проводит в библиотеке, изучая все, что он может найти про вуду. Пусть Нил - лишь шутка его разума, немного новых знаний никогда не бывают лишними, не так ли? И когда рыжий парень вновь появляется на его крыльце, Эндрю поджигает сразу две сигареты и отдает одну Нилу, а затем не то спрашивает, не то утверждает: - Ты бог. Самди морщится и прикусывает губу: - Не бог, лоу. Мы скорее духи. Могущественные, но не всесильные. - И раньше ты был человеком? Первым человеком, похороненным в Порт-о-Пренс? И у тебя было имя? - Я предпочел бы его не вспоминать. "Нил" нравится мне больше. - Ты не похож на француза. - Моя мать была англичанкой, а отец... Если честно, я не уверен. Он был откуда-то из Восточной Европы. Он не особо любил предаваться воспоминаниям, - по тому, как глубоко затягивается Нил, Эндрю понимает, что зашел на территорию, на которой его сложно назвать желанным гостем. Остаток ночи они молчат.

***

Апрель 2005 года, Колумбия, Южная Каролина

Когда Эндрю выходит из душа и видит Нила на подоконнике в своей комнате, он решает игнорировать его. Он привык к появлениям лоу на своем крыльце в бессонные ночи, но в последние дни все было терпимо. Эндрю наконец смог выстроить график приема таблеток и режим дня так, чтобы ночи стали почти выносимыми и у него были несколько часов в течение дня, когда он оставался достаточно трезв, чтобы контролировать происходящее вокруг, но при этом его еще не начинало ломать. Аарон, кажется, смирился с тем, что Эндрю, в отличие от него, относится к их сделке серьезно, и погрузился в учебу вместо того, чтобы бегать за каждой короткой юбкой в пределах видимости. А Ники... Он оставался собой, но почти приучился не лезть к Эндрю лишний раз без повода. Поэтому сам факт появления Нила был странным. То, что он появился не просто в доме, а в комнате Эндрю? Это уже перебор. - Эндрю, - тихо зовет его Нил, пока Миньярд убирает в рюкзак дописанное эссе по литературе на завтра. Наконец, осознав, что блондин не планирует удостаивать его своим вниманием, лоу тяжело вздыхает. Краем глаза Эндрю замечает, как Нил поднимает на подоконник свои длинные ноги и, обняв себя за колени, утыкается в них лбом. - Ты можешь продолжать делать вид, что меня здесь нет, но мне нужно, чтобы ты меня выслушал. Завтра в твою школу придут представители одной команды, чтобы завербовать тебя... Ты должен им отказать. - Кому должен? - Себе. Это становится интересным, и Эндрю наконец поворачивается к Нилу, облокачиваясь плечом на стену и скрещивая на груди руки. - И что же за команда? - Вороны. - И я должен отказать лучшей команде, потому что?.. - Может, потому, что тебя даже не интересует экси? - Несмотря на то, что Нил выглядит так, будто он не спал последние пару лет, в его голосе слышится насмешка. Это правда. Эндрю начал играть в колонии только потому, что это было лучше, чем сидеть взаперти и слушать бубнеж надзирателей. И он точно не собирается продолжать играть в универе, но сейчас чувствует легкий укол интереса - уж слишком разбитым выглядит Нил. Поэтому он не может сдержаться и не попытаться хоть немного вывести из себя всегда невозмутимого лоу: - Посмотрим, что они могут мне предложить. - Эндрю, это серьезно. Это важный перекресток, и если ты сделаешь неверный выбор, все может быть очень плохо. Эта команда - не то место, где тебе стоит оказаться... Никому не стоит, на самом деле. Но тебе - особенно. - Перекресток? - Развилка. Если сравнить человеческую жизнь с дорогой, каждый момент принятия судьбоносных решений - это перекресток, и от того, какое направление ты выберешь, зависит дальнейший путь. Иногда на возникновение перекрестков влияют и чужие решения. Вероятность возникновения этого перекрестка была, но очень смутной. Дэй может быть очень настойчив, когда захочет, и буквально сегодня Рико, наконец, сдался под его натиском. Завтра они прилетают в Колумбию, и ты должен им отказать. Этот перекресток - паршивый, его лучше проскочить как можно скорее, и ошибиться на нем нельзя. Чуть позже тебе поступит предложение от Лис Государственного университета Пальметто. Ты сможешь получить стипендию и для себя, и для Аарона с Ники. Аарон получит шанс стать врачом. Но для этого завтра нужно отказать Рико Морияма. - А тебе-то что? Нил поднимает голову и с мольбой во взгляде смотрит Эндрю прямо в глаза: - Я просто хочу помочь. Эта фраза приводит Миньярда в бешенство, и он приближается к парню вплотную: - Почему? Я не просил тебя помогать мне, зачем ты лезешь? Дрейк, тот парень, Вороны. Что тебе нужно? Он не может объяснить себе, почему его подсознание решило объединить того, кто убил Дрейка, и Нила. Эндрю и сам не до конца уверен, что тот парень вообще существовал, а не был порождением разума испуганного ребенка. Но человек в цилиндре, выбивший нож из руки гомофобного куска дерьма? Ники тоже видел его. Он был реален. Ох уж эти белые сучки, они сплетают воедино фантазии и реальность, и этот клубок невозможно распутать. - Мне ничего не нужно от тебя, Эндрю, - парень почти шепчет. Он буквально загнан в угол - его спина прислоняется к стеклу, а прямо перед ним стоит Миньярд, но не отводит взгляда. - Не пизди. Никто не делает ничего просто так, за все приходится платить. - Ты прав, цена уже определена, и тебе придется ее заплатить, - Нил морщится, будто ему самому не нравится то, что приходится произносить, будто собственные слова обжигают ему горло. - Я лишь пытаюсь сделать так, чтобы оно стоило того. Хотя бы в какой-то мере. - Проваливай. Эндрю знает, что спроси он сейчас о цене - и Нил не захочет отвечать. За прошедшие месяцы он научился чувствовать, на какие вопросы тот, пусть и неохотно, но может дать ответ, и обычно это вопросы о прошлом самого Нила - человеческом прошлом. Но есть вопросы, после которых тот лишь молча поднимает на Эндрю взгляд своих невыносимых глаз, и становится ясно, что если настоять - он ответит, но по какой-то причине Эндрю никогда не настаивает. И он предпочитает игнорировать то, каким теплом в груди отзывается благодарный вздох лоу в таких случаях. Поэтому он не настаивает и сейчас, лишь отворачивается. Он знает, что когда повернется вновь - Нила на подоконнике уже не будет. И нисколько не сомневается в том, что завтра в школе он действительно встретит Рико Морияма и Кевина Дэя. И откажет им.

***

Сентябрь 2005 года, Пальметто, Южная Каролина

Эндрю и не представлял, что однажды будет считать себя достойным рая, но он вынужден делить комнату с Ники и Аароном - и они все еще живы. Рене, эта благочестивая христианка с мягкой улыбкой на лице и ножами в шкафу, должна гордиться им. Эндрю не понимает, с каких пор ему не плевать на такое, но сейчас думать об этом не хочется. Он лежит на крыше общежития и лениво курит. Взлом замка однозначно стоил этого, наконец-то, впервые со дня переезда, он может побыть в тишине. И то, что он захватил с собой бутылку рома, ни о чем не говорит. Он совершенно точно никого не ждет. Но когда из его пальцев выхватывают сигарету, он позволяет уголку своих губ дернуться в подобии улыбки. - Ты же боишься высоты. - Ага. Приятно что-то наконец почувствовать, - он поворачивает голову и смотрит на Нила. Ветер треплет его рыжие волосы, а в глазах отражаются звезды. Эндрю ненавидит свою память, когда осознает, что этот образ теперь сохранится в ней навсегда. - Их оставил мой отец, - Эндрю не понимает, о чем он, но Нил лишь ложится рядом и смотрит в небо. - Мои шрамы. Это сделал мой отец. Каждый раз Эндрю поражается этому. Кажется, Нил и сам знает все, но когда Миньярд делится чем-то важным для него, своими мыслями или чувствами, парень неизменно отвечает крупицами собственной правды. Эндрю изо всех сил игнорирует теплое чувство в груди в такие моменты. - Ты выглядишь также, как в день своей смерти? - Не совсем, скорее, как за пару недель до этого. Я умею менять облик, я мог бы избавиться от них навсегда, это было первым, чему меня научили, когда... В общем, да. Но я не хочу. Это напоминание о том, что я выжил и сбежал. Пусть и ненадолго. - От чего ты умер? - Тиф. Обычная скучная смерть от болезни, а не от кинжала отца. Это ощущается, как победа. Эндрю чувствует, что на этом минута откровений окончена и меняет тему: - Кто учил тебя? Твоя жена? - Эндрю, в первую очередь, искал информацию именно про Самди, жадно ухватываясь за каждую крупицу того, что могло звучать, как правда. Сигары. Ром. Благосклонность по отношению к детям. Смех. Правда в ответ на вопросы. Гнев, если вопрос оказывался скучным, глупым или банальным. Он помнит, как впервые увидел имя Маман Бриджит - прекрасной танцовщицы, хранительницы кладбищенских врат, супруги Барона Самди. Помнит, как резануло по глазам слово "супруга". Помнит, как тяжело сглотнул в этот момент, стараясь не задумываться о причинах. - Кто? - Кажется, впервые за вечер Нил поворачивает голову и смотрит на Эндрю, и на его лице столько неприкрытого недоумения, что кончики пальцев покалывает от желания коснуться складки между бровей. Но она быстро разглаживается, когда до парня доходит, о чем говорит блондин. - О, нет! В смысле, да, меня учила Маман Бриджит, но она не моя жена, я не интересуюсь...таким. Просто она слегка слишком опекающая, она и Папа Легба, поэтому первые разы она сопровождала меня во время призывов, а дальше люди сами додумали. - Не интересуешься? А как же "по десять женщин за ночь"? - Точно нет, - морщится лоу. - А это откуда... А, понятно. Куда проще свалить собственную неспособность удержать член в штанах на одержимость духами. - Вроде того. Меня это не особо беспокоит. Хотя я посмотрел бы на того, кто попытался бы изменить Маман. Как тебе команда? - Громкие. Раздражающие. Уокер терпимая. - А новый психотерапевт? Ты до сих пор не пожаловался на нее, не похоже на тебя. Кажется, ты становишься мягким, - губы Нила изгибаются в ухмылке, и Эндрю хочется стереть ее с его лица. - Эта пчелка много жужжит и кружит вокруг, но, кажется, понимает, куда лезть не стоит. У нее неплохой горячий шоколад. Нил широко улыбается, будто бы знает, чего Эндрю не сказал - о чем не говорит даже самому себе, и Миньярду хочется сбросить его с крыши. Но он не уверен, что раздражающий лоу не потащит его за собой.

***

Январь 2006 года, Пальметто, Южная Каролина

Эндрю привычно уже курит на крыше, когда чувствует движение за своей спиной, и тянется за отброшенной ранее в сторону пачкой. Нил садится рядом с ним, принимая сигарету и закуривая. Его руки дрожат, и Миньярду интересно, что могло послужить причиной, но он не спрашивает. Есть подозрение, что скоро он и так все узнает. Он позволяет лоу выкурить - в кои-то веки действительно выкурить - сигарету, наблюдая, как напряжение постепенно спадает с его плеч, и только тогда спрашивает: - Что не так? - Дэй. Мне не нравится, что он околачивается рядом с тобой. - Будут неприятности? - Будут, но пока ничего критичного. Скорее, даже не неприятности, а неудобства, но есть несколько туманных перекрестков... Держись от него подальше. И не предлагай ему сделок. Эндрю изгибает бровь. Нил редко вмешивается, тем более так, почти ультимативно, и очень хочется пойти наперекор. Это бесит Миньярда, но он знает, что лоу не стал бы даже упоминать об этом, если бы новый перекресток не таил опасностей для него. - Объяснись. - Я пока не вижу ничего конкретного, слишком много переменных - слишком много людей впутаны в это, слишком много вариантов решений. Но одно знаю точно - свою часть сделки он не выполнит, и ты будешь разочарован. Не говоря уже о том, что тебе могут причинить боль в процессе. - Я похож на того, кто боится боли? - Нет. Но я не хочу, чтобы тебе было больно, - Нил встречает его взгляд, упрямо поджимая губы, и Эндрю не знает, чего он хочет больше - ударить его или поцеловать. Интересно, что бы сказала Би, расскажи он ей о своих посиделках с Бароном Самди и желании поцеловать собственный глюк? Попыталась бы снять его с таблеток или, напротив, увеличила бы дозу? На мгновение ему почти хочется рассказать ей об этом, просто чтобы увидеть реакцию. Но, говорят, в психушке паршиво кормят. - И что ты предлагаешь? - Спроси у Ваймака, почему, по его мнению, поломанная птичка приползла именно на его порог - к тренеру команды, которую тот, очевидно, презирает, а не к своим обожаемым Троянцам. Дэвид умный мужик, он сможет сопоставить факты, если его немного подтолкнуть в нужном направлении. Пусть Дэй будет проблемой своего отца, а не твоей. Эндрю уже ничему не удивляется. - Дэй - всеобщая проблема. Кажется, он успел выбесить уже каждого в этой проклятой команде. - Команда меня не волнует, - в голосе парня звучит раздражение, и Эндрю это кажется забавным. - Они тебе не нравятся. - Неважно, что мне нравится, а что нет. - Почему? Лоу отворачивается и начинает теребить рукав своего фрака. Эндрю щелкает пальцами перед его лицом, привлекая внимание. - Почему, Нил? - Они идиоты. - Спорить не буду. Ты знаешь, что я не люблю повторяться. Почему? Нил бурчит что-то под нос, обнимая себя за колени. Легко забыть, что он вроде как могущественный дух, во всяком случае должен быть таковым по мнению свихнувшегося подсознания Миньярда, когда он сидит вот так. Он кажется еще младше, чем обычно, его худая спина сгорблена, будто бы он старается занимать как можно меньше места, а на скулах, насколько может видеть Эндрю, пока лоу в таком положении, горит яркий румянец. - А теперь еще раз и внятно. - Они называют тебя монстром, меня это бесит, - Нил резко выпрямляется, в его глазах горит вызов, а на щеках - да, Эндрю действительно не показалось - румянец. Он серьезно покраснел? Ох, мозг Миньярда решил его убить. - Они ничего не знают о монстрах, но считают, что вправе судить тебя. - А ты не думаешь, что это обосновано после того, что я сделал с Бойдом? - Ты сделал то, что должен был, чтобы защитить своего брата. Тем более, мать Мэтта была не против. И это помогло, ведь так? Бойд остается чист. Цель оправдывает средства. А им проще нацепить на того, кого они не понимают, ярлык монстра, чем попытаться реально узнать тебя и твои мотивы. Эндрю смотрит на пламя, разгорающееся прямо перед ним в глазах Нила, и чувствует ненависть. Он ненавидит таблетки, ненавидит свое подсознание, ненавидит то, что какая-то галлюцинация вызывает в нем чувства. Но хуже всего, что даже самому себе он не смог бы ответить, вызывает ли в нем ненависть сам факт существования Нила, или же то, что его на самом деле не существует. Это становится невыносимым, поэтому Эндрю встает и выходит с крыши. Едва за его спиной закрывается дверь, он разворачивается, нанося удары по ней, пока боль в разбитых костяшках не затмевает все, вытесняя любые прочие ощущения.

***

31 октября 2006 года, Пальметто, Южная Каролина

Аарон считает себя очень умным. Эндрю считает, что его близнец - дебил. Ники счастлив, так как у них "семейное время". Надо было видеть выражение лица Аарона, когда он заявил, что хочет пойти на ярмарку в честь Хеллоуина, а Эндрю ответил, что пойдет с ним. И с каждой минутой это становится все забавнее. Его клон пребывает в полной уверенности, что Эндрю не подозревает о существовании чирлидерши, а его попытки свалить на встречу с ней чертовски беспалевные. - Пойду куплю попить. - Я с тобой. - Нахуя? Просто скажи, что тебе взять. - Я еще не определился, - Эндрю пожимает плечами, наслаждаясь тем, как невозмутимая маска на лице Аарона постепенно покрывается трещинами. - Я хочу прокатиться на колесе обозрения. - Окей. - Ты же считаешь это тупым? - Ну вдруг мне понравится. Аарон начинает злиться. Таблетки растягивают рот Эндрю в широкой улыбке. Ники подозревает, что это не тот семейный вечер, какой он себе представлял. - О, комната ужасов. Пойдешь со мной, Эндрю? - На губах Аарона расцветает злобная ухмылка. Этот мудак знает, что его близнец обходит такие места стороной, хоть и не подозревает о причинах. Он понятия не имеет, что конкретно произошло семь лет назад, но чувствует, что там кроется что-то большее, чем просто внезапная смерть приемного брата, и хочет воспользоваться этим, чтобы сбежать к своей рыжей шлюхе. Звучит как вызов, поэтому Эндрю смотрит прямо в глаза брата и отвечает прежде, чем успевает как следует обдумать: - Конечно, Аарон. Взгляд Ники мечется между его кузенами и парень нервно хихикает: - А я, пожалуй, пас. Я...эм...пойду куплю сладкую вату или что-то типа этого. Удачи, - Хэммик поднимает большие пальцы вверх в нелепом жесте и медленно отступает, пятясь спиной вперед. До Эндрю медленно начинает доходить, на что именно он согласился в своем стремлении выбесить близнеца. Цирковая музыка давит на уши, пока Эндрю пробирается за своим раздражающим клоном через комнату ужасов. Ничего ужасного в ней, конечно же, нет. Свисающая с потолка искусственная паутина лезет в лицо, вылетающие на веревках привидения вызывают лишь усмешку, а внезапно выпрыгивающие из-за углов идиоты с разрисованными лицами - желание пырнуть кого-нибудь ножом. Общага вечером пятницы и то страшнее. Организаторам стоило придумать что-то получше, если они действительно надеялись напугать студентов. Но все это так напоминает другую комнату ужасов, ту, что хотелось бы забыть, но которая снова и снова появляется во снах, и становится не по себе. Он ни за что не сунулся бы сюда, если бы не его идиот-близнец. Когда они доходят до последней комнаты, скука отступает. В десятке зеркал он видит отражение до боли знакомой ухмылки, чуть искривленной из-за пересекающего лицо шрама, и голубых глаз, которые он видел перед собой так часто, что давно сбился со счета. Паника на лице близнеца заставляет губы Эндрю против его воли расплыться в широкой улыбке. Кажется, его любимая галлюцинация решила показаться не только ему одному. Это должно быть интересным. Он резко разворачивается и успевает заметить, как стоящий за их спинами Нил надевает очки. - Серьезно? Я думал, это пройденный этап. - Эндрю, не разговаривай с ним! - Аарон хватает брата за рукав толстовки и Эндрю едва сдерживается, чтобы не достать нож. - Я всегда надеваю очки, когда прихожу в этот мир. Старая привычка. - У тебя не было проблем с этим последние пару лет. - Не с тобой, нет. Но сейчас я пришел не к тебе. Аарон дрожит рядом, и Эндрю медленно начинает накрывать осознанием. Брат действительно видит Нила. И боится его. Миньярд вспоминает, как на днях Би заикнулась о возможности досрочного снятия Эндрю с препаратов, и насколько резко он отказал ей. Истерический смех вырывается из груди, поднимаясь по горлу, он почти осязаем, и парень даже не пытается сдерживать его. - Эндрю, я знаю, ты не веришь в сожаления. Но мне действительно жаль. - Так вы что, старые знакомые или что-то вроде этого? - Он смеется, игнорируя впивающиеся в его плечо пальцы близнеца, кажется, впервые позволяя тому касаться себя, но сейчас это не имеет значения. Нил, Самди, Барон Суббота... Эндрю не знает, кто он на самом деле, но таблетки были ни при чем, он реален, и Аарон знает его. - Мне жаль, Эндрю. Я дал ему семь лет, но что-то мне подсказывает, что за эти годы он не удосужился придумать хорошую шутку. Я дам вам время попрощаться и вернусь в полночь. Миньярду требуется несколько минут, чтобы успокоить смех, но наконец он вырывает руку из хватки Аарона: - Не смей прикасаться ко мне. Пойдем, нужно найти Ники. - Эндрю, я... - Расскажешь в машине. Когда Эндрю с братом на буксире находит Ники, то лишь говорит ему следовать за ними, параллельно набирая Рене. Встретившись с девушкой у карусели, он бросает: - Присмотри за ним. Уокер изучающе смотрит на него, но кивает, не задавая вопросов. Эндрю не понимает, что происходит, но явно выяснит это в ближайшие пару часов, а Хэммику пока будет безопаснее в общежитии. Что-то происходит, и это между ними троими - Эндрю, Аароном и Нилом. Ники вмешивать в это точно не стоит. Миньярд садится в машину и игнорирует недоуменный взгляд брата, молча ожидая, когда тот, наконец, сядет и пристегнется. Только запустив двигатель и вдавив педаль газа в пол, резко разворачиваясь на небольшой парковке, бросает: - Рассказывай. - Какого черта ты сел за руль?! Ты же на таблетках, решил убить нас обоих? Так не переживай, этот ублюдок прекрасно справится сам. - Я достаточно трезв, чтобы управлять своей машиной. Рассказывай. - Да что рассказывать?! Прошло семь лет, я был ребенком, я думал, мне все приснилось! - Рассказывай, что помнишь. Почему Нил пришел за тобой? - Кто?.. Эндрю так привык называть лоу Нилом, что злится на себя за оплошность. Но это сейчас неважно. Нужно понять, что он хочет от Аарона, что этот идиот натворил, и как всё исправить. - Самди. Аарон, наконец, начинает говорить. Эндрю до побелевших костяшек сжимает руль, слушая о вечеринке в честь Хеллоуина семь лет назад, на которую Аарон притащил украденный у Тильды виски, о том, как его одноклассница, чья семья вырвалась с Гаити, предложила вызвать духов, и как этот идиот, подкрепивший свою смелость - или тупость, Эндрю не уверен - алкоголем, произнес имя Самди. Как напуганные дети игнорировали стук, пока дверь не распахнулась, и в дом не вошел лоу. Как он потребовал задать свой вопрос у того, кто призвал его - у Аарона. - И о чем ты его спросил? - Машина мчится по трассе, и Эндрю чувствует, что держит себя в руках достаточно, чтобы закурить. Брат морщится от дыма и приоткрывает окно, почему-то выглядя смущенным. - За пару дней до этого я узнал о твоем существовании, ну и... - И спросил обо мне? Вот же скука. - Вот и он так сказал, - Аарон фыркает, стараясь казаться спокойнее, чем есть на самом деле, но он бледен, его губы поджаты, а руки крепко сцеплены между собой, чтобы скрыть дрожь. Эндрю почти физически ощущает его панику. - Ну и как успехи с придумыванием шуток? Уже готов к своему сольному стендап-концерту? Близнец смеряет Эндрю таким взглядом, что тот понимает - анекдотов сегодня не будет.

***

31 октября 2006 года, Колумбия, Южная Каролина

Едва зайдя в дом, Эндрю достает бутылку рома и ставит ее на журнальный стол в гостиной, а сам ложится на диван. Ему давно пора было принять таблетку, он уже чувствует, как его накрывает тошнота, как появляется испарина на лбу, но нельзя, не время, ему нужно оставить свой разум чистым, сейчас, как никогда, ему нужен его мозг. Лежа на спине, он изучает потолок и слушает, как суетится Аарон. Закрывает дверь на замок и на задвижку, занавешивает окна. Чуть повернув голову, он видит своего клона и хочет сказать, что это все бесполезно, но замечает, как брат в руках сжимает распятье. - Серьезно?! Где ты вообще взял эту хрень? - Отъебись. Он же злой дух, ведь так? Должно сработать. - Ты идиот. Он не боится распятья. Воспоминания падающими звездами проносятся перед его глазами, и кусочки пазла - которые всегда были у него на руках, всегда были перед его глазами - наконец с щелчком встают по своим местам. Он вспоминает каждую голубую вспышку, которую видел в последние семь лет, отражение глаз цвета летнего неба - в зеркалах, стеклах машин, лужах, и даже на сверкающем распятье на заупокойной мессе во время похорон Тильды. Конечно же, Нил был там, не мог не быть. Эндрю вспоминает третий раз, когда оказывался близок к смерти, единственный раз, когда он осознавал это. Но, видимо, опасность была не столь высока. Тогда лоу не появился во плоти, но Эндрю видел его глаза в зеркале заднего вида. Это была не просто мимолетная вспышка голубого - Нил внимательно смотрел на Эндрю, не моргая, пока парамедики не вытащили его из разбитой машины Тильды. Когда раздается стук в дверь, Эндрю садится на диване и ждет, не обращая внимания на трясущегося в углу Аарона. Через пару минут стук стихает, Эндрю слышит скрежет задвижки, щелчок замка, тихие шаги Нила и, наконец, видит его. - И к чему эта показуха? - Миньярд прекрасно знает, что лоу не нужны двери, чтобы войти, не нужен весь этот шум. - И сними очки, бесят. Тот вздыхает, но подчиняется, снимая и очки и цилиндр, аккуратно складывая их на край столика. - Решил, что будет не лишним предупредить о своем появлении. Все же этот визит, так скажем, официальный. Я могу прикоснуться к тебе? Эндрю удивляется, но кивает, и лоу присаживается на журнальный стол перед ним, их колени почти касаются друг друга, но лишь почти - Нил никогда не допускает случайных прикосновений, всегда осторожный. Он кладет руку на лоб блондина, отчего тошнота отступает. Эндрю чувствует себя трезвым, полностью чистым, впервые за полтора года. И очень злым. - Я не просил тебя об этом. - Это не для тебя. Сегодня последний раз, когда я могу поговорить с тобой, и я хотел бы запомнить тебя настоящим, не под таблетками. После этой ночи у меня больше не будет оправданий, чтобы продолжать приходить к тебе. Слова Самди камнем падают куда-то на дно желудка, и Эндрю с усилием сглатывает невесть откуда взявшуюся горечь. - Шуток не будет, - блондин открывает бутылку рома и делает глоток, после чего протягивает бутылку Нилу, и тот принимает ее, вряд ли до конца отдавая отчет своим действиям. - Да, я уже понял. - Нил выглядит едва живым, если это вообще уместно по отношению к тому, кто умер в начале восемнадцатого века. Но черты его лица заострились еще сильнее, чем обычно, а в бледности он сейчас мог бы посоревноваться с Аароном, который до сих пор держится на ногах только благодаря тому, что опирается на стену за своей спиной. Нил горько усмехается и подносит к губам бутылку, пьет ром, будто это вода, а он - потерпевший кораблекрушение, погибающий от жажды. - Я дам тебе последний шанс, - резко обращается он к Аарону, когда бутылка пустеет, - один последний вопрос. Подумай над ним, как следует. - И если вопрос опять будет тупым, ты заберешь его. Это та цена, которую я должен заплатить. - Да. Я не могу больше оттягивать. Ты ни при чем и никогда не должен был потерять брата, которого обрел совсем недавно, но... Ты не останешься один. Ники, Би, Рене - они будут с тобой. Их перекрестки уже позади, как и твои, всё будет хорошо. Ты веришь мне? - А это имеет какое-то значение? Ты дал ему семь лет. Почему? - Дети раздражают. - Или ты просто не можешь справиться с собственной слабостью? Ты не любишь рыть детские могилы, - давняя фраза всплывает в памяти Эндрю. - Чья это была могила? - Ничья. - Отрезает Нил, но затем он поднимает взгляд на блондина и его тон смягчается. - Но могла бы быть моя. Мы с мамой пытались сбежать, когда мне было десять. Нам оставалось несколько часов до дома ее семьи, но он догнал нас. Я выжил. Она нет. - Нил ставит пустую бутылку на пол и резко меняет тему. - Мне тоже кое-что интересно, - они будто бы продолжают старую игру, будто бы ничего не менялось. Нил рассказал что-то о своем прошлом, что-то личное, и ждет искренности от Эндрю в ответ. - Даже сейчас ты защищаешь его, понимая, что не сможешь меня остановить. Почему? - Зачем ты спрашиваешь? Ты ведь знаешь всё. - Я знаю всё, что таят в себе сердца мертвых. Я вижу всё, что происходит в вашем мире. Но тайны живых сердец мне неподвластны. Так почему? - Он мой брат, и я обещал ему. - Он жалок. - Да. Но он мой брат. Долгие минуты они смотрят друг на друга. Янтарь глаз Эндрю встречает небесную синеву Нила. Не отводя взгляда, Самди хрипло произносит: - Аарон? Время истекло. Вопрос. Звенящая тишина становится ответом. Не выдержав, Эндрю поворачивается к брату. Тот под его взглядом выпрямляется и, продолжая смотреть на близнеца, будто бы отрицая сам факт присутствия лоу, спрашивает: - Как умерла моя мама? Даже если бы Эндрю не был уверен в том, что его клон тупица, в этот момент все его сомнения рассеялись бы. Нил, очевидно, разделяет эту точку зрения. Лоу жмурится и тяжело дышит, крепко сжимая в руках свою трость. Когда он открывает глаза, в его взгляде лишь лед: - Я дал тебе больше, чем кому-либо, - голос Самди тих, но нет и шанса не услышать что-либо из сказанного. В нем звучит сталь, но Эндрю слышит куда больше. Разочарование и отчаяние, он бы не заметил их, не будь всех тех ночей, проведенных за обменом правдами. - У тебя было семь лет. У тебя был шанс спастись. Но ты решил потратить его на очередной скучный вопрос, ответ на который тебе и так известен. Хватит. Я забираю тебя. - Нил. - Что, Эндрю? - Во взгляде лоу усталость, но его голос становится мягким, почти нежным, когда он обращается к блондину. - У меня есть один вопрос. - И какой же? - Горько усмехается лоу. - Тебе не кажется, что время вопросов закончилось? - Всего один. Если бы ты не забрал его, какое будущее ждало бы его без моей защиты? - Дрю, здесь нет никаких "если бы", этот перекресток уже пройден, - на миг Нил замирает и обеспокоенно косится на Аарона, но сразу же возвращает взгляд к Эндрю. - Что ты задумал? Все решено, и здесь не должно быть никаких развилок. - Но теперь она есть? - Эндрю ухмыляется. Если появился перекресток - значит, задуманное им может сработать. - Ну так что насчет будущего? - Это последний перекресток. Если бы я не забрал его сегодня, Аарону больше ничего не угрожало бы, он больше не нуждался бы в защите. Жена, двое детей, большой дом с белым штакетником. Спокойная, мирная жизнь, такая же скучная, как он сам. Эндрю закрывает глаза. То, что описал Нил, действительно банально до тошнотворности, но при этом звучит, как гребаная мечта его братца. Поэтому он больше не сомневается, когда, открыв глаза, произносит: - Я хочу предложить тебе сделку. - И какую же? - Нил растерян. Блять, увидеть его таким уже было достаточной наградой за принятое решение. - Я пойду с тобой вместо него. - Что?.. Ты понимаешь, что ты предлагаешь, что это значит для тебя? - Лицо лоу так близко, он смотрит Эндрю прямо в глаза, пытаясь прочитать во взгляде Миньярда малейший намек на сомнение. Эндрю никогда не был ни в чем более уверен. И он знает, что Нил видит это в его взгляде, видит, что спорить или отговаривать бессмысленно, поэтому решение только за ним. - Дрю... Да или нет? - Да. Эндрю ожидает чего угодно, но только не мягкого прикосновения губ к его собственным. Не того, что он представлял, о чем грезил, не того, что считал невозможным. И если это должно стать последним, что он почувствует, так тому и быть. Схватив Нила за лацканы его нелепого фрака, он притягивает парня ближе к себе и углубляет поцелуй. Лоу упирается коленями в диван, склонившись над Эндрю, но не касаясь его, даже сейчас соблюдая все возможные границы. Это сводит с ума, и Миньярд тянет его еще ближе, заставляя сесть к себе на колени, запуская руку в рыжие пряди, которые наощупь оказываются столь же мягкими, как он представлял себе в мечтах. Увлеченный поцелуем, он не замечает, в какой момент все погружается во тьму.

***

Открыв глаза, Эндрю понимает, что сидит на траве. Посреди кладбища. Возле свежей могилы. А напротив него стоит Нил с непроницаемым выражением лица. - Эндрю Джозеф Миньярд, эта могила ваша. Барон Самди лично выкопал вас, чтобы сопроводить по миру мертвых. - Внезапно лоу улыбается, нестерпимо нежно, и протягивает Эндрю руку. - Я хотел бы показать тебе здесь всё. Да или нет, Дрю? Эндрю с улыбкой принимает руку и встает. Кажется, впервые он чувствует твердую землю под ногами. Он не испытывает ни страха, ни боли. Ему трудно поверить в реальность происходящего, но это Нил. С ним это всегда будет да. И, кажется, теперь "всегда" - это вечность.