Юэ, Тайян и Ки

Минхао в раздумьях доезжает до агентства. Снова вопросы о том, достоин ли такого отношения от Джуна и семьи Вэнь вертятся у него в голове. Он не может поверить в собственное везение… Буквально несколько месяцев назад Минхао убегал от своей судьбы, семьи и жизни, а сейчас происходящие события постепенно возвращают его к беззаботности. Без тревожности, панических атак и ненавистных ему лиц. С такими мыслями он заходит в комнату практик к своим подопечным. — Привет, ребята. Я вам принес вкусняшки, — и улыбается. — Здравствуйте, лаоши, — кричат впятером. — Но нам нельзя, — грустно проговаривает блондин. Единственный из всех с другим цветом волос. Кажется, его зовут Чжан Хао. Минхао будет их запоминать постепенно. — Я понимаю, что нельзя. Но пока дают — надо брать. Перекусывайте, и пойдем на вокал, да? Я хочу послушать вас. — Хорошо, лаоши, — оживляются и радостно начинают копаться в пакетике со всякой вредной едой, которую купил им Минхао. В это время, пока мальчики заняты поглощением вкусняшек, он достает телефон и пишет Джуну, спрашивая о состоянии Сюин и их общих делах. Тот отвечает с задором: «Твоя бабушка невероятный предприниматель и руководитель. Я же запретил ей много двигаться, так она нагрузила меня работой по дому. Теперь ваша проводка в порядке ». Минхао вздыхает. «Я ей устрою руководителя, когда приеду домой! Как она могла напрягать тебя? Для этого есть я!» — с нахмуренными бровями печатает и отправляет. В ответ быстро приходит сообщение от Джуна: «Не смей ее ругать! Она просто попросила. И мне не в тягость. Все хорошо <3 Не волнуйся». За коротким разговором время пролетело незаметно. Мальчики столпились вокруг него, ожидая, когда на них обратят внимание. Минхао поднимает глаза, отрываясь от телефона, и смотрит на них. Те наблюдают за каждым его движением. — Уже поели? — они просто кивнули. — Тогда идемте в кабинет вокала. Предвкушая новые голоса, он смотрел вперед на пятерых парней и шел за ними, видя, как те улыбаются и громко разговаривают. Радость на их лицах передается и ему. Войдя в комнату практик и познакомившись с новым учителем вокала, Минхао сел рядом с ним и стал наблюдать за своими подопечными. Они вначале сделали разминку для голоса и губ, чтобы расслабить их, а затем внимательно слушали своего учителя по вокалу, который говорил, что те будут делать сегодня. — Так как сегодня с нами Сюй лаоши и новый мембер, то проведем небольшой кастинг, хорошо? — с улыбкой спрашивает Бу Сынкван. По имени понятно, что он, кажется, кореец по национальности. Но это и не так важно для Минхао, главное, чтобы тот был хорошим учителем и знал язык. Судя по его говору, Сынкван отлично говорил по-китайски. — Спойте ту песню, которую хотите. Но главное, чтобы она подходила вам по голосу, его раскрытию, тембру и тону. Окей? — жестикулирует и несколько раз кивает, чтобы подбодрить их. Мальчики согласно кивают. — Мы будем вас слушать по мере готовности. Не торопитесь, — Минхао успокаивает их. Они, кажется, разволновались. На них висят бейджики с именами, но, когда выходят петь, все равно представляются, чтобы учителя запомнили. Как на настоящем кастинге. У Минхао в руках блокнот и ручка, чтобы записывать особенности голосов его группы. Все по очереди спели разные по стилистике песни. Это понравилось ему. При написании песен не нужно будет ограничиваться в мелодии. Что немало важно — это то, как те поют. Они уже умеют пользоваться своим голосом. Видно, что их научили. Минхао досидел до конца урока, запоминая малейшие изменения в подаче и тембре. Попрощавшись с ними и Бу Сынкваном, он вышел из агентства и направился в кофейню, чтобы взять булочки на вынос. Пока доедет домой, они остынут, но тут всегда пекли очень вкусные булочки. Минхао помнит это место еще со времен трейни. Он заказывает шесть штучек и горячий кофе. Ждет, когда назовут его номер, а потом забирает, оплачивая, и выходит из кофейни, идя к остановке. По пути к автобусу Минхао видит Линли и этого убийцу. Ноги снова застывают, примерзают, холодеют, и он не может сдвинуться с места. Паническая атака с тяжелым и частым дыханием. Давно ее не было. Снова эти люди. Снова они творят беспорядок в голове и душе Минхао. Только он думал, что больше их не увидит. По крайней мере, только тогда, когда подготовится: когда захочет разобраться с этим делом. Первая мысль, которая посещает Минхао, когда приходит в себя – это мама Джуна. В каком-то коматозе он доходит до остановки и садится на автобус с другим номером, Чтобы доехать до Юнхуа. Придя в себя полностью, его мысли почему-то отвлеклись на собственные руки. Пальцы все еще держали шесть булочек в крафтовом пакетике и горячий кофе с капхолдером. Он удивился тому факту, что все это добро не разлито и не раздавлено. В странных чувствах и полусознании Минхао добирается до дома родителей Джуна, по пути выкидывая уже остывший кофе. Его сознание привело именно сюда. Почему непонятно. Наверное, все из-за того, что он чувствует себя в этом месте безопасно. Юнхуа открывает двери с улыбкой и застывает, видя испуганный взгляд Минхао. Она, кажется, испытывает шок от его выражения лица и отходит в сторону, пропуская его, а потом пытается успокоить, прижимая к себе. Запах. Он не такой, как у матери. Линли воняет сигаретами, алкоголем и «им». Юнхуа же благоухает цветами и стиральным порошком. Запах приятный и успокаивающий. Тот факт, что Минхао боялся ее при первой встрече, зажмуривался, когда она хотела его погладить по голове, сейчас бьет по нему сильным током. Ему хочется расплакаться. — Простите, пожалуйста, — с дрожащим выдохом произносит он и сжимает кулаки. — За что ты извиняешься, сяо Хао? — не понимает Юнхуа. — Что напугал вас и вломился без спросу, — руки висят вдоль тела. В доме никого, кроме нее. Это радовало. Иначе было бы слишком много глаз и ушей. Юнхуа с улыбкой оставляет его одного в гостиной и уходит в спальню со словами «Подожди несколько минуток, дорогой». Минхао остается один в тишине комнаты. Вздыхает и расслабляется, закрывая глаза. А потом ему на плечи аккуратно ложится что-то тяжелое. Он не глядя, берется ладонями за эту вещь, и улыбка трогает его лицо — плед. Такой красивый, красно-вишневого цвета в клеточку. — Спасибо, — шепчет и поднимает на нее свои глаза, поджимая губы. Юнхуа улыбается, и маленькие морщинки украшают ее лицо. Она снова оставляет его одного на несколько минут. Приходит с двумя кружками чего-то горячего. Какао с маршмеллоу. Минхао улыбается второй раз за десять минут, благодаря ее за напиток. — Расскажешь, что тебя так встревожило? — осторожно спрашивает Юнхуа. — Я не настаиваю. Если хочешь, — в спешке добавляет и аккуратно гладит его по волосам на голове. — У меня есть счастливые воспоминания с детства. Тогда мы были ещё настоящей и полной семьей: родители и я с братом, — Минхао начинает рассказывать все с самого начала. — Но чем старше становился, тем меньше улыбался. Все больше и больше случались ссоры в доме, а комнаты будто зарастали плесенью, слушая пререкания и маты, — вздыхает. — Передохни. Не принуждай себя рассказывать, — она осторожно берет его ладони, что ковыряют заусеницы на пальцах, и немного сжимает. Он на секунду улыбнулся, но только губами. Глаза будто безжизненные. — Правда в том, что мы никогда не были настоящей любящей семьёй. Я просто хотел так думать. Отец десять лет назад уехал в командировку и там пропал. Даже не звонит. А мать... — дрожит, — завела любовника ещё тогда, когда все было нормально. — Минхао отпивает какао и прожевывает зефир. — Как?! — повышенным голосом спрашивает в пустоту. — Как можно было завести любовника, а потом привести его в дом к сыновьям? Я просто не понимаю, как могло произойти такое ужасающее событие, и никто не поплатился? — истерический начинает смеяться, одновременно с этим дрожать. На глазах появляется влага. — Ты сейчас говоришь за что-то другое? Я не улавливаю сути, — осторожно спрашивает Юнхуа и обнимает его. Он обессиленно падает на ее теплое тело и начинает тихонько плакать. — Начну с начала. В тот день я познакомился с Цзюньхуэем, — на удивлённый взгляд мамы Джуна, он поясняет. — Это было в университете. Он сидел на трибунах баскетбольной площадке и что-то рисовал, наверное, для задания по предмету, — всхлипывает. — Я со своими ребятами играл в баскетбол, и в тот момент мяч отлетел от кольца в его сторону. Поэтому, я подошёл к нему, забрал мяч и спросил, не хочет ли он поиграть с нами, но Джуни отказался, — Минхао улыбается воспоминаниям, воспроизводя их в глазах. — И это все? Не совсем понимаю... — Это только начало. Доиграв, мы начали собираться. Я взглянул на то место, где он сидел, но там никого не оказалось. По пути в здание университета, я подошёл туда. Что-то меня тянуло, не знаю. Увидел блестящее на земле. Оказалось подвеска с крылом. Ваша, да? — Да, она моя. Я отдала ее Цзюнь-Цзюню, чтобы охраняла его. Это был мой талисман удачи... И ещё одной девушки, сейчас уже женщины. — Случайно, эту женщину зовут не Линли? — спрашивает Минхао, зная, что это правда. — Как ты узнал? — удивляется она. — Это моя мать. Кажется, он ее только что ошарашил до глубины души. Глаза Юнхуа расширились, а рот приоткрылся. — Я тоже был удивлен, когда узнал. — А как..? — Я забрал ее с земли и унес домой, потому что не нашел Джуни, чтобы отдать. Уже заходя в дом, я почувствовал запах гари, а потом когда прошел дальше увидел своего брата. На белом ковре. В крови. Не дышащего, — его руки снова трясутся. — Вся кухня была в огне. Я только и мог, что хвататься одной рукой за брата, а другой держаться за вашу подвеску. Она не дала мне тогда сойти с ума окончательно. Я несколько лет носил ее на шее, и каждый раз, когда мне было плохо, прикасался к ней, чтобы прийти в себя. Мне она помогала. Спасибо. И простите, что она была у меня, а не у Джуни, — склоняет голову, извиняясь. — Милый, — зовёт Юнхуа. — Главное, что она выполняла свое предназначение. Помогала. Даже если не моему сыну. А сыну Линли. Я не злюсь. Я даже рада, что она оказалась у тебя в нужное время. — Я отдал подвеску Цзюньхуэю. Теперь у нас с ним тоже парные кулоны, — он достает клевер и показывает ей. — Красивые, — восхищается, — четырехлистные. — В Англии нашли, когда встретились там, — на внимательный взгляд напротив, Минхао улыбается. — Долго рассказывать. — Не настаиваю. Это ваша жизнь. Мы, родители, не должны лезть в ваши отношения, — с улыбкой проговаривает она. Минхао улыбается и тянется обнять Юнхуа. Нежность, с которой та раскрывает руки и окутывает его чувствуется на коже. Он снова дрожит. Но эта дрожь приятная, обволакивающая теплотой и любовью. — Ты многое пережил. Не хочешь отдохнуть? — спрашивает она. — Пойдем в комнату Цзюньхуэя. Я дам тебе новую пижаму. Они заходят в комнату Джуна. Юнхуа быстро находит комплект новой одежды и отдает ему, указывая на ванную комнату. Минхао как-то медленно переодевается, боясь, что такое прекрасное мгновение может закончиться. Он выходит и видит новое постельное белье, которое только что поменяла Юнхуа, а потом как-то неловко укладывается в кровать. — Когда ложишься спать в пижаме, чувствуешь уют. — Уют? — не понимает она. — Именно. — Наш дом — твой дом, Минхао, — ласково говорит Юнхуа. — Не забывай, что мы семья, — и улыбается, нежно поглаживая его плечо, а затем заботливо накрывает одеялом, оставаясь на месте. Минхао закрывает глаза и пытается заснуть. Но под веками в темноте снова видит брата, убийцу, стоящего рядом, и улыбающуюся мать. Он жмурится и сжимает ладони в кулаках. Юнхуа тихо напевает какую-то мелодию. — Спасибо… Мама, — тихо проговаривает Минхао через несколько минут, наконец-то, засыпая. И в этом слове так много смысла. Солнце сегодня было далеко от Луны, но Млечный Путь подарил холодному дому частичку своего света. Теперь Луна под покровительством не только Солнца, но и всей Галактики.