Жизнь продолжается

      Обернувшийся зверем Питер бежал по заповеднику с волками, когда вдруг услышал, как подъезжает незнакомый автомобиль. Питер инстинктивно зарычал, волки настороженно оглянулись и поняли, что рычали не на них. Они переключили свое внимание на ворота, куда уже устремлен взгляд Питера, высматривающего незваного гостя.       Питер переходит на бег, уже не игривый; пара самых верных волков следует за ним, чтобы при случае прикрыть. Достигнув ворот, Питер обращается человеком и отгоняет волков, чтобы зайти. Завидев подъезжающий синий джип, он забегает в хижину, натягивает спортивные брюки и прыгает ногами в кроссовки. Потом выходит на улицу с футболкой в руках и видит, как из побитого джипа вылезает какой-то неуклюжий паренёк. — Могу чем-то помочь? — грубо спросил Питер.       Паренёк, вздрогнув, повернулся и широко раскрыл глаза, когда увидел Питера в низко сидящих спортивных брюках и с еще не натянутой футболкой. — Я, э-э, я... — запинается юноша, не отрывая глаз от пресса Питера, и Питер не может его за это винить. Даже возник соблазн поиграть мышцами. Однако ему не нравятся незваные гости. Они отпугивают волков, а быть застигнутым в волчьем обличье опасно. — Ты что? — огрызнулся он.       Юноша поднимает взгляд на его лицо, пытаясь взять себя в руки, но щеки розовеют, а в воздухе витает пьянящий запах возбуждения. — Я Стайлз. — Это должно мне о чем-то говорить? — спросил Питер, надевая футболку. — Меня послал Дитон, — Стайлз поднимает свою сумку. — Щенкам нужна повторная дегельминтизация. — Дитон послал тебя? — недоверчиво спросил Питер. — Кто ты вообще такой? Я работаю с Дитоном. Исключительно с Дитоном.       Стайлз передергивает плечами, беспокойство волнами накатывает на него и жалит глотку Питеру. — Я недавно получил квалификацию, только начал с ним работать, ему нужен был помощник. — И сколько тебе? Шестнадцать? — подгоняет Питер, скользя по юноше взглядом. Он неплохо выглядит, хотя и немного тощий на вкус Питера.       В глазах Стайлза вспыхивает раздражение. — Мне двадцать шесть, — сухо отвечает он. — Где щенки? — Дитон знает, что не должен посылать сюда никого другого, — говорит Питер. — Ну, учитывая, что раньше некого было посылать, возможно, он забыл, — ответил Стайлз. — Слушай, просто дай таблетки, я сам все сделаю, — говорит Питер.       Стайлз переминается с ноги на ногу, раздражение уступает место очередному приступу беспокойства. — Может, разрешите сделать это мне? — спросил он, от прежней смелости не осталось ни следа. — Я пытаюсь получить как можно больше практического опыта, вот почему Дитон позволил мне этим заняться. И мне бы очень хотелось познакомиться со щенками.       Питер вздыхает и понимает, что сдается. Стайлз смотрел на него умоляющим, щенячьим взглядом. — Ну раз ты уже здесь, — смягчился Питер. — Но Дитон за эту фигню ответит. — Это ваше с ним дело, — пожимает плечами Стайлз. Теперь, когда он получил то, что хотел, уже больше не переживал. Питеру хочется вонзить в этого пацана клыки. — Так где щенки? — вновь спросил Стайлз. — Иди за мной, — сказал Питер, направляясь к зданию. — Сегодня только таблетки, да? Не нужно их осматривать. — Только проглистую, — подтверждает Стайлз. — Но я хотел бы на них взглянуть. — Я не собираюсь тащить их для этого в смотровую комнату, — говорит ему Питер. — Я просто отведу их в логово.       Он ведет Стайлза через помещение, где готовят еду, через смотровую, к двери в спальные помещения волков. Заповедник занимает всю территорию Хейлов. У волков есть множество диких мест для игр и охоты, но они любят возвращаться ночью в уют, который предлагает им Питер. Прямо над волками у Питера есть комната, там он может услышать биение сердец спящих зверей, но так приятно иногда, обратившись, спать среди них. У Питера не осталось семьи. Он скучает по стае.       Он направляется к пустому в это время дня логову, выходит в заповедник и свистит. Он знает, что, куда бы волки ни забрели, они услышат и узнают его. — София! — зовет Питер. — Иди сюда, девочка.       Она никогда не забирается далеко в лес. С появлением волчат она старается держаться поближе к дому. Питер замечает ее приближение, а щенки, как и ожидалось, идут следом. — Оставайся внутри, — сказал Питер Стайлзу. — Она уже учуяла тебя, но ты напугаешь ее еще больше, если она поймет, что ты так близко.       Стайлз уходит вглубь волчьего логова, Питер опускается на колени, чтобы поприветствовать Софию объятиями, и гладит ее, а два ее щенка борются за внимание Питера. Питер хватает их обоих за шкирку и несет их к логову, игнорируя скулеж, потому что знает, что волчатам не больно, они просто капризничают. Готовая зарычать София делает шаг вперед, но под взглядом Питера отступает. — Я верну их тебе через минуту, — обещает он, захлопывая дверь ногой. Он отпускает щенков, те тут же кучкуются у своего спального места. — Какие красивые, — удивился Стайлз. — Давай не будем злить маму, перейдем к делу, — нетерпеливо ответил Питер.       Сначала он взял девочку, Деллу, ведь из них двоих она поспокойнее. Стайлз завозился со своей сумкой, Питер закатил глаза, прижимая Деллу к боку. Стайлз наконец достал все необходимое (так, наверное, и сделал бы профессионал, пока Питер ловил для него щенков) и стал очень осторожно приближаться к Делле. Питер решил не помогать ему. Раз Стайлзу так хочется поиграть с волками, пусть играет.       Стайлз наклоняется к волчонку, берет его за челюсть и просит открыть пасть. Делла заёрзала, и он, нахмурившись, отпустил ее. Питер безучастно наблюдает за происходящим; вся его помощь сводится к тому, что он держит щенка за бочок. Если Дитон решил отправлять в его заповедник чужаков, да еще и идиотов, так пусть их съедят.       Стайлз пыхтит, но делает еще одну попытку, пусть и неуверенную, но его решимость помогает выполнить работу. Гордость, которую Стайлз излучает при выполнении такой простой задачи, даже смущает. — Ладно, — говорит Питер, отпустив Деллу, и она бежит к брату. — Может, возьмешь Декстера?       Стайлз смотрит на брата и сестру, маленьких, но сильных и, благодаря Питеру, совсем диких. Они волки, и он следит за тем, чтобы они жили как волки. — Хотите, чтобы я его поймал? — осторожно спрашивает Стайлз. — Именно для этого ты здесь, нет? — говорит Питер. — Ага, — согласился Стайлз, с опаской глядя на волчат. — Да, — еще раз сказал он, поднимаясь на ноги. — Ты сможешь, — пробормотал он себе под нос, думая, что Питер не услышит. — Ты для этого и учился.       Питер поднял брови, с интересом наблюдая за ним. Только Стайлз подошел ближе, как Декстер зарычал, но юноше хватило ума схватить волчонка за шкирку. Стайлз пытается подтащить его к Питеру, но волчонок не сдвигается с места. Стайлз поднимает взгляд, ища поддержки, но Питеру, кажется, все равно. Беспокойство в Стайлзе нарастает, приобретая кислинку, но он старается выглядеть спокойным, хотя Питер чует запах его потных ладоней и видит, как расширяются его зрачки отнюдь не от слабого освещения.       Стайлз бросил в Питера недоверчивый взгляд, покачал головой и повернулся к Декстеру, который снова зарычал. Молодой человек собирался было придержать его другой рукой за челюсть, но из-за его медлительных и неуверенных движений волчонок посчитал себя альфой. Он клацнул челюстями, отчего Стайлз отшатнулся и, как идиот, отпустил загривок Декстера, и тот бросился на него. Как бы парнишка того ни заслуживал, Питер смекнул, что придется заполнять кучу бумаг, если волк его покусает, поэтому решил вмешаться.       Он встал перед Стайлзом, сверкнул глазами на Декстера и зарычал, не боясь, что Стайлз может догадаться, что это сделал он. Скорее всего, нет, учитывая, что Стайлз плюхнулся на зад, закрыв лицо руками. Декстер заскулил, опустил голову, а Питер схватил его за шкирку, заведя другую руку за спину Стайлзу. — Таблетку.       Мгновенье, и Стайлз подчинился. Таблетка глистогонного оказалась у Питера в ладони, он запрокинул голову Декстера, закинул таблетку ему в пасть и проследил, чтобы он проглотил. Затем Питер проводил обоих волчат обратно к двери и отпустил их обратно в заповедник, к матери.       Питер обернулся к Стайлзу, который, похоже, не считает, что пора встать с пола. Он таращится на Питера будто бы в изумлении. Питер до сих пор чует запах кислого адреналина, вместе с возбуждением, и восторгом, и чем-то еще, чего Питер не может разобрать. Может быть, это восхищение. — Они правда вас слушаются, — с благоговением произнес Стайлз. — Я ничего не говорил, — заметил Питер, подняв сумку Стайлза и бросив ее ему. — Теперь можешь идти. — Ага, — согласился Стайлз, и его губы опускаются в недовольной гримасе. — Эй, вы не против, если я осмотрюсь? Может, устроите экскурсию? — У меня дел дохрена, — ответил Питер. — И из-за тебя волки начинают волноваться, они не любят чужаков. Возвращайся в ветклинику. Полагаю, с пуделями ты справишься лучше, чем с волками?       Выражение лица Стайлза становится грозным. Он поднимается на ноги и идет вслед за Питером. — Я хороший ветеринар. — Конечно, — сказал Питер. — Можешь не возвращаться.       Не дождавшись, когда молодой человек отъедет, Питер достал телефон и позвонил Дитону. — Алло? — Кто, черт возьми, этот ребенок? — потребовал ответа Питер. — Зачем ты его сюда послал? — Это Стайлз, — отвечает Дитон в своей раздражающе серьезной манере. — Он должен проглистовать щенков. Уверен, он сам способен тебе это объяснить. — А я бы хотел, чтобы ты объяснил, почему отправляешь в мой заповедник кого попало, но только не себя, — сказал Питер. — Я обратился. Он мог заметить меня. — Предположу, что этого не случилось, — сказал Дитон, — иначе разговор был бы совсем другой. — Не посылай его снова, — зарычал Питер. — Он сам вызвался, — ответил Дитон. — Его не так интересует ветеринарная работа с домашними животными. Он очень хотел увидеть волков. И тебя. Кажется, ты его очень заинтриговал.       Питер проследил взглядом удаляющийся по подъездной аллее джип, и в животе у него поселилось тревожное чувство. — А я-то что? — Точно не знаю, — говорит Дитон. — Наверное, у тебя работа его мечты. — Он ведь ничего не знает об оборотнях, да? — спросил Питер. — Я не спрашивал, — сказал Дитон так, будто Питер спросил, какой кофе пьет Стайлз. — Хотя у него множество сторонних проектов, в которых он невероятно хорошо разбирается. Его колодец глубок. Но он ни разу не упоминал о сверхъестественном. — Держу пари, ты тоже, — заметил Питер. — Ну у нас с ним общие обязанности, и если он снова предложит помочь в волчьем заповеднике, я не стану его останавливать, — сказал Дитон. — Его чуть не покусал волчонок, — сообщил Питер. — Он обуза. Если снова его отправишь, я найду другую ветеринарную клинику, с которой можно будет работать. — Удачи тебе найти человека, который с пониманием отнесется к твоим обстоятельствам, — сказал Дитон, а затем этот ублюдок и вовсе повесил трубку.       И действительно, две недели спустя синий джип Стайлза вновь загрохотал по тропе. Питер надеялся, что волчата его отпугнули. Он надеялся, что больше никогда не увидит эти большие глупые глаза. Эти глаза, в которых что-то блестело, Питеру казалось, что оно вертится на кончике языка. В этом пацане было что-то особенное. Да, он был хорош собой, но все, что Питеру сейчас было нужно — это кто-то, кто умел бы обращаться с волками и не задавал слишком много вопросов. Стайлз, похоже, не обладал ни одним из этих качеств.       По крайней мере на этот раз Питер был готов к встрече с ним, он был одет в футболку, джинсы и ботинки. Питер стоял, скрестив руки на груди, пока Стайлз совершенно неграциозно выползал из своего джипа. — Неужто решил снова попытать счастья? — поддразнил Питер. — Я подумал, может, на этот раз вы сделаете свою часть работы, — сказал Стайлз. — Иначе мне придется брать с собой помощника, а вы, похоже, не хотите, чтобы здесь появлялись посторонние. — Одного более чем достаточно, — сухо ответил Питер. — Значит, будете помогать, — уверенно произнес Стайлз. — Ты внезапно стал заносчивым говнюком, что ли? — сказал Питер.       Стайлз, шагая к зданию, одаривает его улыбкой. Когда Питер догнал его, поразился тем, как хорошо он пахнет. Не только эмоциями (все они положительные, за исключением нотки беспокойства, которую Стайлз, кажется, носит вместо парфюма), но и тем, что за ними. Питер предположил, что дело в животных, с которыми Стайлз работает в клинике. Не так много видов животных, помимо людей, вызывают у Питера неприязнь.       Они вошли в здание, и Питер, когда Стайлз проходил мимо, вдохнул носом его запах. Что бы это ни было, запах был приятный. Питер зовет Софию, чтобы она подвела своих щенков поближе, хватает их обоих за шкирку и ведет в логово. Он чувствует, как усиливается беспокойство Стайлза, когда он пинком закрывает дверь. Однако на этот раз Стайлз хотя бы подготовился: в ​​руке у него уже была таблетка. Питер держал Деллу за шкирку, пока Стайлз брал ее за челюсть. Он довольно быстро справился, что не произвело впечатления на Питера. Беспокойство молодого человека усилилось, когда Питер взял Декстера и подтащил к нему.       Декстер не сможет распознать кислый запах так же точно, как Питер, но ему все равно не нравится. Питер держал волчонка крепко, бросая в него предостерегающие взгляды. Это не из-за беспокойства о безопасности Стайлза, он ведь сам выбрал эту работу, Питер не выручит его в трудную минуту. Но чем быстрее они закончат, тем быстрее этот парнишка уйдет, унеся с собой неопределенность.       Питер видит, сколько решимости требуется Стайлзу, чтобы не отдернуть руку, когда он держит челюсть Декстера. Стайлз сделал глубокий вдох, собираясь с духом, прежде чем осмелиться сунуться пальцами к этим зубам. Повезло, что его страх не проявляется в резких движениях. Волки уважают только спокойствие и уверенность. Дитон, бесчувственный киборг, всегда был в этом идеален. Стайлз — как прилив чувств. Питеру давно не приходилось иметь дело со столь сложными людьми.       Когда Стайлз наконец покончил с таблеткой и отошел назад, Питер открыл дверь и проводил волчат обратно к их ожидающей матери. Когда Питер обернулся, Стайлз излучал гордость и облегчение. Это даже мило. Прямо, как щенки. — Эй, как думаете, можно теперь устроить экскурсию? — спросил Стайлз. — У меня есть немного времени до следующего приема. — Это не туристическая достопримечательность, мальчик, — ответил Питер. — Меня зовут Стайлз, — сказал молодой человек. — Но я знаю, что вы в курсе.       Питер бросает на него взгляд. Это чувство не симпатия. Что-то в Стайлзе смягчилось. — Я спрашиваю из профессионального любопытства, — сказал Стайлз, — потому что мне небезразличны эти животные, и я хотел бы узнать больше о том, чем вы здесь занимаетесь.       Будь он проклят, если это не путь к сердцу Питера. Он смотрит на дверь, ведущую из логова, как будто раздумывая. — Держись поближе ко мне, — наконец сказал он. — И если кто-то тебя съест, я всем скажу, что ты сам виноват. — Договорились, — с энтузиазмом откликнулся Стайлз.       Питер выходит из логова и сразу же оглядывается по сторонам, чтобы увидеть, кто находится поблизости. Волки уже учуяли запах Стайлза, но Питер не видит поблизости никого, кто мог бы доставить неприятности. Но Питер все равно сурово глядит на волков, держась поближе к Стайлзу, чтобы показать, что они вместе. — Ух ты, — восхищенно произнес Стайлз. — Они величественны. Вам так повезло видеть их каждый день. Это работа моей мечты. — Волки? — спросил Питер. — Просто... что-то настоящее, — ответил Стайлз. Он зашагал, а Питер закатил глаза, стараясь держаться поближе и предупреждая волков. — Как вы вообще в это ввязались? — спросил Стайлз. — Я имею в виду, что в Калифорнии уже шестьдесят лет нет волков. — Здесь мои корни, — сказал Питер. — И у меня здесь есть земля. Как-то так.       Стайлз кивнул. — Так они все спасенные? Вы когда-нибудь занимались их реабилитацией, чтобы выпустить обратно в дикую природу? — Если их можно выпустить, я отпускаю их, когда их становится достаточно, — объяснил Питер. — Я хочу, чтобы у них была стая, я бы никогда не оставил волка одного. Когда они вместе, у них есть шанс. Но некоторые из них никогда не будут выпущены на волю. Например, те, у кого были травмы; или те, кто просто не сумеет выжить в дикой среде. Я даю волкам настолько настоящую жизнь, насколько это возможно здесь. Я не хочу, чтобы они были ручными. Это не в их природе. — Вы даёте им охотиться? — спросил Стайлз. — У меня нет ограждений от кроликов, — сказал Питер. — Если кто-то из них пролезет, я не отзову волков. Круг жизни.       Стайлз с умным видом кивнул. — А как же волчата? — спросил он. — Их когда-нибудь выпустят? — Если они захотят уйти, я отпущу их с кем-нибудь из стаи, — объяснил Питер. — Обычно они дают мне знать.       Стайлз повернулся к нему лицом. — Они разговаривают с вами?       Питер смотрит в ответ. — Это волки. Они ни с кем не разговаривают. — Они воют, — сказал Стайлз.       Питер оглядывается на одного из крупных самцов, который приближался к Стайлзу, чтобы обнюхать его. Джордж — добряк, он и мухи не обидит, но Стайлзу не нужно этого знать. — А еще рычат, — сказал Питер, кивая на волка, который продолжал подбираться ближе.       Стайлз поворачивается, а затем отскакивает и врезается в Питера. Его тело напряжено. Питер наклоняется и тихо говорит Стайлзу на ухо: — Не показывай страха. Иначе убьет.       Стайлз дрожит, но Питер сомневался, что от страха. Его теплое тело так привлекательно пахнет, словно так и просит чего-то. Питер делает шаг назад. Его животные инстинкты не приветствуются в мире людей. Иногда Питер забывает, как вести себя по-людски. — Пошли, — сказал он коротко. — Можешь не обращать на него внимания, он плюшевый мишка. Я тебя провожу. — Уже? — Стайлз в потрясении уставился на мужчину. — Поздравляю, тебя не убили, — сказал Питер. — Думаю, увидимся еще через две недели. — Э-э, да, — согласился Стайлз. Он выглядел смущенным, когда его вывели за ворота. Он вдруг взглянул на Питера. — У вас все нормально?       Питер остановился, уставившись на него. Он не может вспомнить, когда в последний раз его об этом спрашивали. И даже не знает, что ответить. Вдруг он почувствовал себя потерянным. — До свидания, Стайлз, — говорит оборотень, поворачивается и уходит. — Да, — тихо проговорил Стайлз с озадаченным выражением лица, прежде чем забраться в свой джип.       Весь остаток дня Питер провел за делами в заповеднике, чтобы не позволить тревожным мыслям завладеть им. Он наблюдает за волками, хочет обратиться и присоединиться к ним, хочет пробежаться по лесу, может быть, поймать себе кролика. Ему вдруг стало не по себе. Неловко из-за того, что о нем могли подумать. Питер не сумел припомнить, когда видел себя чужими глазами.       Ночью он, неутешный биением волчьих сердец, лежал в постели, ворочаясь с боку на бок, и чувствовал себя одиноким. Не из-за тоски по компании волков или по своей стае, а из-за другого. По общению, на которое он не смел надеяться с тех пор, как умерла его семья, оставившая ему сгоревший дом, огромный участок земли и столько денег, сколько не потратить за всю жизнь. После этого он разочаровался в людях, они только и могут уничтожать друг друга. Волков он понимал. У них были правила. Всё имело смысл. Стайлз, с его запахами и любопытством, смысла не имел никакого.       Питер запыхтел и откинул одеяло. Ему совсем не нравится, что какой-то юнец выбил его из колеи. Но ведь это просто жизнь. Просто хрупкая человеческая жизнь. Единственный человек, которого Питер видел, помимо продавцов и курьеров за последние пару лет — это Дитон, которого считал не человечнее себя. А тот пацан странный, но он не привносит в это место никакой жизни. В нем нет ни страсти, ни страха, ни похоти.       Сегодня Питер не учуял возбуждения в запахе Стайлза. Даже в прошлый раз его возбудило лишь то, что Питер неожиданно явился ему в одних «трениках», а во второй раз у него случился выброс адреналина. Видно, Питер не тот человек, которого хотели. Ему больше нечего предложить.       Он поднимается на ноги и, не включив свет, спускается по лестнице. Оказавшись в логове, он обратился, лишь только затворилась за ним дверь, и подобрался к своей стае. Волки приветствуют его, чувствуют его настроение, утешают. Здесь его место.       Несколько раз до истечения двух недель Питер испытывал искушение позвонить Дитону и попросить его не присылать Стайлза, но в конце концов позволил этому случиться. Стайлз появился поздно, Питер даже начинал думать, что он струсил. Или надеяться. В глубине души таилось сожаление, он отказывался это признавать.       Он слышит характерный хрип мотора джипа Стайлза задолго до того, как видит его самого, и выходит навстречу, стараясь подавить в себе чувство облегчения. Стайлз просто делает свою работу. — Здравствуйте, — радушно поприветствовал оборотня Стайлз, выпрыгивая из джипа. — Тебе стоит проверить эту штуку, — критически замечает Питер. — Ой, да там всё разъёбано, — ответил Стайлз, улыбка не сходит с его лица. — Я вожу с собой много скотча. — Дитон недостаточно платит тебе, чтобы ты мог позволить себе что-то из этого века? — спросил Питер. — Студенческий долг, — пояснил Стайлз. — И ностальгия.       Питера так и подмывает спросить, но потом он задумывается: на хрена это делать? Он и в лучшие-то времена не выносил светских бесед, но тут разговор перешел в опасную плоскость. Этот пацан усыпил бдительность Питера. — Я возьму волчат, — хрипло проговорил он и повернулся к зданию. Когда Стайлз пристроился рядом с ним, Питер вновь уловил этот запах, который почему-то ему очень приятен, хотя он не может его распознать.       Он относит щенков в логово, на этот раз они со Стайлзом справляются быстро: дают таблетки и возвращают волчат к их матери еще до того, как они начнут беспокоиться. Приятно чувствовать, что вы заодно. Они с Дитоном так и работали. Это просто значит, что Стайлз не полный профан. Питер сомневался, что доверил бы ему лечение кого-то из взрослых волков. Но доверил бы. Инстинкт подсказывает, что доверил бы. — Это моя последняя встреча на сегодня, — сообщил Стайлз, застегивая сумку. — Ну, приятного вечера, — сказал Питер. Он старается не вздохнуть от тяжелого осознания. — До следующего планового лечения еще месяц, верно? — Да, — подтвердил Стайлз и закинул сумку на плечо. — Хочешь выпить со мной?       Питер пристально посмотрел на него. — Выпить? — Пива? — беспокойство Стайлза заполонило собой часть комнаты. — Или кофе, как хочешь. — Почему? — спросил Питер чересчур резко, чем намеревался.       Стайлз пожал плечами. — Люди так делают.       Точно. Питер вспомнил, что у Стайлза как раз конец рабочего дня. — Ладно, — сказал оборотень. Сам не зная почему. Наверное, он не сможет прятаться здесь вечно, а Стайлз как наркотик для старта. Питер мог опьянеть от одного его запаха.       Стайлз ухмыльнулся, он выглядел таким счастливым. — Класс, — с энтузиазмом сказал он, вскакивая на ноги. — Я поведу.       Джип Стайлза такой же неудобный, как и опасался Питер, но видно, что Стайлз привязан к этой машине нежными чувствами. Питер подумал, что, наверное, он тоже кого-то потерял. Как знать. Если бы у Питера осталось что-нибудь от семьи, он бы тоже за это цеплялся, как бы оно ни разваливалось. Когда они отъезжали, оборотень прислонился к дверце, взглянул в боковое зеркало на заповедник и понял, что это уже так.       Они едут в какой-то бар на окраине города, садятся друг напротив друга за столик. На удивление уютно. Стайлз предлагает купить выпивку, Питер не останавливает его. Наблюдая за Стайлзом у барной стойки, он размышляет, не свидание ли это, но это кажется каким-то устаревшим понятием. Знак внимания. Стайлз, судя по всему, в городе недавно, у него нет друзей. Вот и все. Питер потягивает пиво и старается не допускать никаких других мыслей в свою голову.       Стайлз с удовольствием ведет беседу, увлеченно обсуждая любую тему, но Питер понимает, когда ему интересно по-настоящему: его глаза тут же загораются, и весь он меняется в позе. В такие моменты Питер невольно любуется им.       Один бокал превращается в два, ответы Питера становятся проще. Стайлз весёлый. Почему Питер хочет отказать себе в этом? Может быть, дружба — не худшее, что есть в мире.       Когда пришло время уходить, Питер достал телефон, чтобы вызвать такси, но Стайлз настоял подвезти его до дома. Питер не понял, что это значит, но он согласился. Здесь не только его собственное предвкушение, которое можно учуять сквозь запах вытекающего масла в джипе. Когда они подъехали к заповеднику, Питер вышел не сразу, а уставился на постройку. Это здание — его дом.       Оборотень повернулся к Стайлзу. — Зайдешь на кофе?       Это такое банальное выражение, но глаза Стайлза засверкали, как и тогда, когда он слышал то, что ему нравится. Они едва успели подняться по лестнице и набросились друг на друга, прижимаясь губами. Питер толкнул Стайлза спиной к стене, а руки Стайлза в ответ обняли его шею, чтобы притянуть ближе. Горячие тела, губы — жарко, хорошо, правильно.       Питер старательно провел последние две недели, последний месяц, пытаясь не думать о том, что Стайлз совсем не похож на того, кто умеет целоваться; он похож на неловкого, туповатого и неуклюжего пацана. Как же Питер ошибался. Впрочем, это не должно удивлять. Стайлз всё делает со страстью, и Питер это чувствует. Стайлз вторгается в рот Питера языком, не даёт разорвать поцелуй. Он убирает одну руку с шеи Питера, дотрагиваясь до его отросшей щетины.       Питер, с другой стороны, совершенно уверен, что сам ведет себя как лишенный изящества озабоченный подросток. Кроме как прижать Стайлза к стене — инстинктивное, животное действие, — он ничего не предпринимает. Это так приятно — чувствовать, как чужое тело прижимается к его; чувствовать связь, что по глубине превосходит ту, что могли бы дать ему волки. Питер зажмуривает глаза, сердце трепещет в груди. Повезло, что Стайлз не может этого услышать.       Вдруг Стайлз отталкивает его, увеличивая расстояние между ними. Питер уставился на него, пораженный отказом. Питер — ничтожество, он недочеловек и вляпался по уши. Однако Стайлз искренне улыбнулся ему, глотнув воздух, и потянулся за футболкой Питера. Питер, не желая отводить взгляд от Стайлза, помог снять ее, небрежно бросил на пол. Взгляд темнеющих глаз Стайлза бесстыдно блуждал по телу Питера, он пробежался кончиками пальцев прессу. — Я хотел сделать это с первого дня нашей встречи, — с придыханием произнес Стайлз.       Питер не помнит, каково это — быть желанным; испытывать взаимное влечение; делать то, что хочешь. Он так долго был замкнут в себе. Но он знает, что будет дальше, пусть даже к этому не готов. Он берет Стайлза за руку. — Я не заправил утром постель, — признался Питер. Это последнее, чего он ожидал сегодня.       Стайлз от смеха фыркнул. — Кажется, я не заправлял кровать с тех пор, как поступил в колледж. — Ладно, — легко согласился Питер, таща Стайлза за руку в свою спальню. Идеала не существует. Эта мысль его освободила.       Питеру трудно переживать о смятом одеяле, когда на него навалился Стайлз. Именно здесь запах Питера ощущается ярче, интимнее; он зарывается лицом в шею Стайлза, вдыхая его аромат, пытаясь стереть одиночество. Стайлз наклоняет голову, снова завладевая его ртом, а Питер скользит руками под футболку Стайлза, проводя ладонями по теплой коже, пока они целуются. Медленно, глубоко, умопомрачительно.       Когда Стайлз начал тереться об Питера, тот почувствовал, что вот-вот потеряет контроль. Он задирает футболку Стайлза вверх, Стайлз понимает намек и снимает ее, а затем тянется к своим джинсам. Раздеваться всегда немного неловко, неуклюже и отнимает слишком много времени, но Питеру нравится наблюдать, как Стайлз садится, чтобы снять кроссовки, потом стягивает джинсы и боксеры, на миг остается в одних носках, затем избавляется и от них. В этом есть что-то очаровательное. Питер не испытывает такого нетерпения, как раньше. Он хочет насладиться этим моментом, ведь кто знает, что будет дальше.       Стайлз стройный, но не тощий; тело его имеет четкие очертания, даже если он выглядит так, будто еще не совсем дорос до своих конечностей. У него красивый, гордо изогнутый кверху член. Питер тянется к нему, а Стайлз не препятствует, смотрит, как пальцы Питера обхватывают ствол и делают несколько ритмичных движений. Стайлз издал нечто среднее между вздохом и стоном, и Питер увидел, как он прикусывает губу и как трепещут его ресницы, и это до непристойного красиво. Ему нравится иметь власть над ним, она буквально в его руке, но больше всего на свете он хочет от нее отказаться. Это не та ситуация, когда нужно быть альфой. Так это не работает.       Он в последний раз сжимает член Стайлза, прежде чем отпустить и расстегнуть ремень на джинсах. Потом смотрит на Стайлза, не зная, как спросить, но у Стайлза превосходная интуиция. Он отодвигается назад, чтобы снять с Питера ботинки, стягивает с него носки, а затем джинсы и нижнее белье. Это его смиряет, но в то же время придает смелости, особенно когда Стайлз останавливается, чтобы принять его член, глядя на него словно бы в благоговении.       Питер потянулся к Стайлзу, тот наклонился, чтобы поцеловать, и они прижались телами друг к другу. Поразительно, как много ощущений можно испытать от близости с другим человеком. Питер не может вспомнить, когда в последний раз к нему прикасались, но не при рукопожатии или у парикмахера, а интимно. Питер стонет, зарываясь рукой в ​​волосы Стайлза, Стайлз углубляет поцелуй. Этого Питер и жаждал, лежа с волками. Он уже не тот одиночка, каким пытался быть и больше никогда не будет. Это как снова научиться дышать.       Они целуются, они касаются друг друга, они двигаются вместе, легко и инстинктивно. Питер перекатывается, оказываясь сверху, и Стайлз обхватывает ногами его талию, когда Питер со стоном толкается к нему. Он склоняет голову, делает вдох, упершись лбом в плечо Стайлза, и его окутывает запах возбуждения, любви и чего-то еще. От этого Питер содрогается и цепляется за плечи Стайлза, двинувшись к нему, а Стайлз покачивается навстречу. Питер прижимается губами к его плоти, а Стайлз сжимает ноги, и этого достаточно, чтобы Питер, тесно прижавшись к нему, кончил, доводя их обоих до исступления.       Питер выгибается, словно плывет в наслаждении. Через мгновение он осознал, что пальцы Стайлза гладят его волосы, и через еще мгновение ощутил все еще впечатляюще твердый член, упирающийся в его бедро. Питер двигается, и Стайлз стонет, напрягаясь всем телом. Стайлз раздвигает бедра, расслабляя ноги, и Питер дает ему просунуть между ними руку и обхватить пальцами свой собственный член.       Питер смутно осознает, что, даже если его ватный мозг еще не врубился, невежливо позволять Стайлзу закончить самому, но тот вдруг кладет свою свободную руку на плечо Питера и решительно толкается. Питер не понимает, сознание опять помутилось, но глаза Стайлза бесстыдно скользят по его телу. Питер готов стать для него всем, особенно когда он так неотразимо улыбается, прикусив губу.       Стайлз кончает, выгибаясь на кровати дугой, а затем кладет руку Питеру на плечо и притягивает его обратно, небрежно целуя. Лениво, сладко, интимно. Питер ахнул. Когда поцелуй был разорван, Питер откатился в сторону, чтобы перевести дыхание, и закрыл глаза, смакуя момент. — Можно как-нибудь посмотреть, как ты превращаешься? — спросил Стайлз с той же непринужденностью, с какой спрашивают любимый цвет.       Желудок Питера скручивает. Оборотень поворачивается к Стайлзу лицом. — Что?       Стайлз перекатился на бок и посмотрел на него. — Я хочу увидеть тебя в твоем волчьем обличье. Ну в смысле увидеть, как ты превращаешься, но и просто волком тоже неплохо.       Питер уставился на него. Всё это было устроено мальчишкой, который тащится по сверхъестественному? Питер что, трофей? — Откуда ты узнал? — неуверенно произнес он. — Читал документы Дитона, — Стайлз пожал плечами. — Он написал обо мне в своих записях? — спросил Питер, чувствуя, как закипает от ярости. — Не про заповедник, — отмахивается Стайлз. — Эти заметки он хранит в шкафу в своем кабинете, я взломал замок.       Питер невольно расхохотался. — Ах ты маленький говнюк. — Честно говоря, я это даже не скрываю, — сказал Стайлз. — Так вот почему ты хотел сюда приехать, — сказал Питер, в его голосе явно слышится смирение. — Мне правда интересны заповедник и волки, — искренне говорит ему Стайлз. — И мне правда интересен ты. Ты мне нравишься даже без ликантропии. Это, конечно, притягательная сторона твоей личности, прямо-таки чарующая. Но мне нужен именно ты. Только ты.       Его сердце не дрогнуло ни разу, и Питер понял, что это был за запах. Принятие. У Питера так давно никого не было, что он позабыл все тонкости хим-сигналов. Но теперь, благодаря Стайлзу, он может их распознать, и он доверяет ему. Он хочет пропитать этим запахом комнату, чтобы аромат проник в простыни, чтобы он никогда не исчез.       Питер схватил одеяло, накрыл их обоих и подумал, что начало положено.