Моя неуклюжая любовь

У Че неделя контрольных. Ким мается пять дней, работает, по вечерам заглядывает к Макао на чашку кофе, сидит и смотрит на сцену, но не слушает. А после крепкого кофе дома отрубается до следующего дня. Писать не рискует, а то вдруг парень телефон уронит в унитаз, мало ли. Тот не пишет тоже, и у Кима снова ломка. Пока в пятницу вечером, уже довольно поздно, телефон не разоряется мелодией, которую Ким поставил на звонок именно Че. Он как раз досушил волосы после душа, уже собираясь ложиться спать. Но хватает телефон и принимает звонок: - Порче? - Эм... Привет, чувак... ик... кто бы ты...ик не был... - выдает мобильный явно не голосом Че. Ким в недоумении, молчит. А собеседник продолжает: - Тут такое дело...ик... Мы отмечали в баре... экзамены... И... В общем... твой номер у Че... первый... Ты бы его... забрал... - Он пьян? - Ким вычленяет главное. - Он... спит. Хотя выпил... два бокала...пива... Ким почему-то даже не удивлен. Только хмыкает и говорит: - Адрес бара. Я приеду. - Оке-е-е-ей. Парень называет адрес, Ким быстро переодевается, хватает ключи от машины и едет в бар. Народа довольно много, люди отдыхают. Пьяную компанию первокурсников он находит в углу. Парни и девушки уже в веселом настроении, кто-то еле стоит на ногах. А Че уложили в самый уголок, где он и обнялся с рюкзаком, как с подушкой, и просто спит. С таким довольным выражением на лице, что Киму смешно с него. Растолкав молодежь, Ким забирает Порче и, почти неся на себе, тащит вон из бара. Еле как усаживает в машину, пристегивает. И смотрит. Порче вообще ни на что не реагирует. По сути делай с ним что хочешь. - Тебе вообще нельзя пить, - вздыхает Ким. До его дома добираются без приключений. Впрочем, это понятно, Че ни разу не проснулся, чтобы их устроить. До дома шли медленно. Че просто обнял Кима и, бормоча что-то невнятное, повис, как обезьянка. А Ким, чувствуя себя дураком, шел пингвином, прижимая его к себе. Испытывая весьма противоречивые чувства. С одной стороны так близко они друг к другу еще не были. И обниматься с Че - приятно. Чувствовать его руками. С другой, Че в отключке, и толку от этого никакого. Удобнее было бы закинуть его к себе на спину или через плечо, но Ким подозревал, что Че просто грохнется, а ломать шею и позвоночник своему будущему парню Ким не планирует вообще никак. Мысль про будущего бойфренда четко застает его на пороге дома, пока Ким роется в карманах форменных брюк Че, стараясь абстрагироваться от этого. Но она ему нравится. Он улыбается, пока отпирает дверь, втаскивает парня в гостиную. И тащит к лестнице. Комнату Че найти не проблема - к ней ведет след из носков, трусов и футболки по полу. Ким с облегчением добирается со своей ношей до разобранной кровати, где в углу комок из покрывала и большой подушки по типу дакимакуры под этим покрывалом. Укладывает парня на постель, включает ночник на тумбочке и выдыхает. Наклоняется, чтобы расстегнуть пару пуговиц рубашки и... предпочитает снять с него ботинки, прежде чем руки начнут жить отдельной жизнью. Слишком уж заманчиво, но он все таки понимает, что так нельзя. Не с Порче. Ставит ботинки рядом с кроватью, выпрямляется и... застывает, распахнув глаза. Фанаты - люди вообще своеобразные. На них строится вся индустрия, Ким достаточно в этом варится. Они готовы скупать все, что связано с тем актером или артистом, что им нравится. Иногда тратя на это невозможно огромные деньги. Это стандарт как бы. Порче - тоже его фанат. Он знает все его песни, он помнит мелочи и детали из его клипов. Он слушал его даже тогда, когда Ким почти все забросил, уехав в США. Он был не просто фанатом, а поклонником. Был и есть. Тем, кто просто ценит. В его комнате нет завала из мерча ВИКа, нет стеллажей с фигурками и прочим барахлом. В его комнате стена. Красиво оформленная из куска металлической сетки, к которой прищепками прицеплены фото ВИКа с разных мероприятий и фотосессий; их не так много, но они развешены красиво и аккуратно. Еще тут висит цепочка с кольцом, Ким носил такой кулон где-то с год. По решетке ползет нить из маленьких фонариков. Подойдя ближе, Ким тянется к вилке от нити фонариков, втыкает в розетку и немного завороженно смотрит на всю инсталляцию, мерцающую в легком теплом желтом свете. Это выглядит так просто и так красиво, что у него где-то в глотке застывает воздух. Он стоит, смотрит, и улыбается. Ему приятно. Тщеславие, как у любого артиста, молчит. А вот удивление и теплота - разрастаются по нему всему мурашками по коже. Обернувшись к кровати, Ким смотрит, как Че переворачивается на бок, свешивает с кровати руку и продолжает спать. А у Кима щемит в груди. Подойдя, Ким садится на корточки и поправляет прядь волос, упавших Порче на глаза. Тот выдыхает и продолжает видеть свои сны. Ким понимает, что Че молодой. Восемнадцать, всего. Возможно, в нем живет влюбленность в ВИКа, хотя Че не смотрит на него безумными глазами. Скорее всегда удивлен, смущен, но он говорит с ним, радуется ему. Да господи, он как щенок, но только человек. И Кима все это подкупает просто ужасно. И притягивает, все сильнее и сильнее. Тихонько выдвинув ящик тумбочки, Ким находит блокнот и ручку, пишет записку. “Не пугайся. Мне позвонили твои друзья из бара. Как проснешься - прими душ, выпей таблетку от головы, поешь, и полежи еще. Если будет совсем плохо - позвони мне, я привезу лекарства. Ким”. Он специально пишет свое имя, а не псевдоним. Он рад быть айдолом ВИКом для Че, но хочет быть для него Кимом. Вырвав листок, кладет на тумбочку, придавив краем лампы, поднимается и выходит, прикрыв за собой дверь. Садится на порог чужого дома и курит. Все никак не может прекратить улыбаться, вспоминая “стену славы ВИКа”. Наконец ближе к рассвету Ким все таки поднимается, собирает потушенные сигареты, носком ботинка растирая пепел в траве рядом с порогом, плотно прикрывает дверь и уезжает. Правда дома все никак не может заснуть, пока солнце окончательно не заползает в окна. Его вырубает до обеда, с мыслью, что Че красиво оформил свою “стену славы”. Ким правда оценил... *** Порче не звонит. Ким переживает, стараясь делать вид, что нет. Едет на студию, работает в одиночестве несколько часов. Но ко времени выступления Порче все равно заявляется в кофейню. С порога наблюдая, как Макао гладит растекшегося по стойке Порче по волосам. - И почему не позвонил? - немного возмущается Ким. Че от звука его голоса дергается. Поднимает голову. Стонет, хватаясь за затылок, и панически дергается еще раз. Вот-вот грохнется со стула, который Ким ловит рукой за край, чудом не схватив Че за задницу (это было бы слишком). Поставив стул ровно и придвинувшись ближе, Ким наклоняется к уху Че и шепчет: - Успокойся. Да, я видел. Нет, я не в ужасе. Мне понравилось. Ты как? Че хлопает глазами. Ким разом перекрыл все многочисленные вопросы. - Я... Хм... Ты видел? - Видел. Красиво оформил. - Вы о чем? - возмущается Макао, которому не нравится быть непосвященным. - Неважно. Кофе налей мне. А ему - сока. И таблетку от головы дай. Сегодня я поиграю. Че только, было, собирается высказаться, как Ким качает головой: - Ничего ты сейчас нормального не выдашь. Я поиграю вместо тебя. А Макао заплатит тебе. - Заплатит-заплатит, - обещает Макао, ставя напитки - А этот бесплатно поработает. Не так уж страшно для его психики. Ким закатывает глаза. И сам гладит Че по голове: - Совсем плохо? Че кивает и смотрит жалобными глазами. - Больше не пей. Нельзя тебе, если так выносит с пары бокалов пива. Бывает такая реакция. Лучше я тебе потом привезу безалкогольного вина, оно ничего так. И в следующий раз просто позвони, как я говорил. О нем хочется заботиться. Ким понимает, что ему нравится это. - Пи, - Порче берет его за руку, снимая со своей головы, и сжимает - Спасибо, что забрал... Ты не был обязан... - Не за что. Мне не сложно. Макао уходит к посетителям, отдав Киму таблетки. Ким кормит ими Че, а затем забирает у него гитару и отыгрывает около часа. Смотрит только на Че. Интересно, а тот понимает это, пока сам смотрит в ответ? И... роняет почти пустой стакан из-под сока на пол. Ким еле давит смешок и продолжает петь, пока Че помогает официантке все убрать, крутится от смущения на месте, снова забирается на стул и... выдыхает, как-то устало. Ким видит, он правда устал от себя самого, да еще сложная неделя и похмелье. Нужно его накормить. - Ты торопишься домой? - Ким отдает Че гитару, спустя час, когда они стоят возле машины около ворот дома Че. - Эм... нет, - мотает головой Порче. - Тогда иди убери гитару и пошли поедим. У вас же тут есть лавки ночные? - С лапшой, есть! - кажется, Че рад еще немного погулять, а может поговорить. - Отлично, я жду, - кивает ему Ким. Че несется к дому, спотыкается обо что-то на тропинке, чуть не падает, балансируя пингвином, смущенно смотрит на Кима и залетает в дом. Откуда выбегает уже без всего, чуть не несется на самого Кима. И тормозит, практически упав ему в руки. Жаль, что сам себя остановил, Ким был не против его поймать. - Ой, извини, Пи, - бормочет Че, явно чувствуя себя неловко. Ким ерошит ему волосы и берет за запястье: - Веди. Че смотрит на их руки, приоткрыв рот. Тогда Ким наглеет окончательно, ведет пальцами по руке ниже и переплетает их пальцы вместе. Смотрит с вопросом прямо в глаза Че. Тот краснеет, кусает нижнюю губу. Сжимает его ладонь и ведет по улице вдоль домов. Ого. Ким немного не готов к такому. И тоже сжимает его руку сильнее. Они сидят в лавке пару часов. Ким кормит их до отвала, слушает снова про универ и ту самую попойку. Вспоминает несколько историй из своей учебы на том же факультете. И смотрит, как Порче роняет стакан, приборы, чуть не опрокидывает на себя тарелку... После пару раз ловит парня, пока шляются по почти безлюдной улице, гуляют. Ставит на ноги ровно, снова сам берет за руку и идет дальше. Кажется, это похоже на свидание. Такое, как в юности. Хотя ему за двадцать. А вот розовые щеки Порче подтверждают, что он явно думает о том же. У машины уже ночью, Ким спрашивает: - Как голова? - Не болит, - кивает Че. - Хорошо. Это хорошо. - Пи, - зовет его парень. И трет нос, который опять темнеет в свете уличного фонаря. - Что? - А ты... придешь завтра? Это первый раз, когда Порче задает такой вопрос. Ким даже немного удивляется. - Да, приду, послушать тебя. - А потом... Потом... До Кима доходит. Он старается не улыбаться. Выходит, вроде как. - Тут у вас есть еще какие-нибудь лавки? - Да! Полно! - кажется, Че радуется, буквально как ребенок. - Тогда завтра после выступления устроишь экскурсию к другой, на твой вкус, и поедим. Идет? Че кивает, улыбается, спрятав руки за спиной. Весь словно электрический. - Иди, поздно уже. Тебе нужно отдохнуть. - Ага. Спокойной ночи, Пи! - Че машет ему руками, закрывает ворота и... - Господи, осторожно, Че! - Ким не выдерживает, заходит за ворота и помогает Че, который запутался в шнурках, подняться. Тянет за руки на себя и ставит - Больно где-то? Только Че умеет так дуться, щеками и губами. - Задницу отбил. Ким смеется. - Пи! - Все-все, иди уже домой. Я сам ворота прикрою. Че медлит. Его руки все еще в руках Кима. А потом он вдруг подрывается вперед, тычется носом Киму в щеку и бормочет: - Спасибо. Что терпишь. Вырывает руки и буквально улетает в дом. В дверях запутывается в занавеске, машет рукой через стекло и запахивает дверь полностью. А Ким стоит и моргает. Вот так вот. Сегодня очень странный вечер. О котором Ким снова думает почти до утра, сидя на балконе с пачкой сигарет. Теперь горит не только в районе груди, но и щека. Ким постоянно ее трет.