Симптомы любовного сумасшествия

До выписки Уилла два дня, и последнее время он ощущает, что жить в психиатрической больнице стало гораздо спокойнее. Его больше не задирали, не дразнили, не грозились причинить боль, а Джеймс даже познакомил его еще с некоторыми своими знакомыми, которые оказались вполне неплохими ребятами.   Это не значит, что теперь хотел идти и специально продляться, чтобы побыть здесь подольше, как делают некоторые – совсем нет. Здешнее расписание знатно поднадоело, а от одного лишь запаха рыбных котлет его тянет блевать, но больше он не относится к этому месту, как к аду. Вместо этого он принял это как нечто, что было, может, и не самым приятным в его жизни, но все равно неким опытом.   Он знал, что больше сюда не попадет. Ему это не нужно. Но это небольшая потеря!   «Философский получился завтрак…» – хмыкнул Уилл, поспешно допивая чай, обрывая тем самым поток своих мыслей.   В целом этот день не блистал чем-то невероятным и сумасшедшим, как было с тем-же Майком (ладно, Байерс и без него справлялся с тем, чтобы усложнять себе жизнь). Он сыграл в какую-то неизвестную ему доселе карточную игру с Джеймсом и еще двумя парнями, один из которых всю игру пытался подсмотреть в карты Уилла, а когда под конец партии ему это удалось, он закричал «У УИЛЛА ЕНОТ!», и Джеймс тут же выкинул карту против енота, победно смеясь и смотря, как Уилл с обиженным лицом набирает четыре карты из колоды. А ведь он почти победил!   Потом еще на тихом часу к нему в комнату ввалились две девочки, и попросили спрятать их от санитарки, которая пошла делать обход. Уилл хотел вежливо послать их куда подальше, но Джеймс со своим оптимистичным настроем тут же согласился.   – Куда-бы вас спрятать только… – задумчиво произнес Флинт – Вот был бы тут Майк… Так, надо думать, как Майк, надо стать Майком! Уилл, помогай.   – Думаю, он бы предложил что-то вроде… Залезть на потолок, я не знаю! – саркастично заметил шатен, еще не зная, что в следующую минуту его глупая идея почти осуществится. Лучше бы молчал.   И вот, девочки уже стояли на открытой двери в комнату, опираясь лишь на потолок и веру в бога, когда санитарка, стоя в дверном проеме и подняв одну бровь спрашивала парней, куда они дели двух девочек, зашедших в их палату минуту назад. Мальчики переглянулись, но решили до последнего строить из себя полнейших амеб, отрицая связь с «таинственным» исчезновением. План был надежным, как швейцарские часы, но он потерпел тотальный крах, когда санитарка комично нагнулась, дабы проверить наличие девочек под ближайшей к двери кроватью, от чего одна из них не выдержала, от смеха не удержалась, еле удержалась на двери, из-за чего та покачнулась, и обе девочки с криками полетели и упали прям перед санитаркой.   Женщина, похоже, резко вспомнила все известные молитвы, начиная так отчаянно креститься, что Уилл на секунду действительно подумал, что в комнате материализовались злые духи.   В общем, день был может и смешным, но более-менее спокойным. Для Уилла. Но будучи эмпатичным человеком он на протяжении всего дня не мог не замечать изменившееся отношение других ребят к Шарлотте.   К самому Уиллу отношение тоже поменялось, но только в лучшую сторону, чего не сказать о девочке. Он видел, как над ней понемногу начали подшучивать, «нечаянно» задевать плечом и в целом относиться уже не с тем уважением, что было до этого. Та хоть и старалась отшучиваться или огрызаться, но Уилл, что подвергался травле со средней школы, не заметить, как у нее дрогнули губы, когда девочка, которая заплетала ей косички в тот злополучный день, посоветовала ей точить зубы об острый край кровати, мол, «и укусить можно больнее, и веревки перегрызть». Особенно напугано она выглядела под вечер, когда до отбоя оставался в лучшем случае час. Тогда на улице был слышен страшный грохот, редкие вспышки света обеляли черное, как смоль небо, по стеклу резво стучали крупные тяжелые капли, а ветвистые, но яркие, словно вскрытые вены молнии озаряли внезапно. Началась гроза. Шарлотта явно всеми силами старалась выглядеть равнодушно, но когда очередной резкий звук доносился из закрытого наглухо окна, она очевидно вздрагивала. Когда же наступил отбой, Уилл заметил, как Остин, держа рядом смущенную и напуганную девушку, уговаривал санитарку посидеть с ней в комнате, пока она не уснет. Это показалось ему настолько милым, что он не заметил диван, стоящий в коридоре и, случайно споткнувшись об его ножку, навернулся прямо на стоящую рядом девочку, которая от испуга убежала и закрылась в туалете, из-за чего санитары еще минут пятнадцать уговаривали ее выйти. Как говорится, все стабильно!   На Уилла гроза, как ни парадоксально, наоборот действовала успокаивающе. Лежа в уютной кровати, что раньше принадлежала Майку, он недолго поразмышлял о житейских проблемах, которые, почему-то, в его мыслях заканчивались исключительно хорошо, а потом, улегшись поудобнее и вслушиваясь в звуки грозы, почти сразу заснул. Хорошо, что здешние таблетки помогают от проблем со сном.   Выписка Уилла завтра, и он не может думать ни о чем, кроме этого. Уже на этом этапе некоторые подходят к нему, и говорят, как его будет не хватать.   – «Ага, конечно» – думает Уилл.   В классе он нарисовал еще пару портретов некоторых ребят, уже размышляя о том, как будет на полднике уплетать обещанные кексики. После занятий в классе ребята пошли на обед, где и произошли довольно переломные события, повлиявшие на одного из ребят в этой больнице, уж точно.   ***   – …Ну она и спрашивает: как я, мол, эту шоколадку мог попробовать, если вчера в магазине не появлялся? Ну а я ей и говорю: у Эрики попросил! ХА-ХА!   Уилл, который шутку про девочку с диабетом не оценил, многозначительно кивнул и продолжил молча уплетать странного вида котлету. Джеймс, видя незаинтересованность в глазах собеседника, вздохнул и внезапно начал новую тему.   – Слушай, Уилл: а почему вообще начали говорить на тему того, что именно вы с Майком встречаетесь? Понятно, что эти слухи пошли от Шарлотты, но все же, почему именно вы?   – Полагаю, мы с ним просто много времени проводили вместе. – догадался шатен, после чего хитро улыбнулся – Нет, ну а кого еще тут можно сводить? Тебя и Остина, что ли?   Джеймс фыркнул, а Уилл продолжил стебаться:   – Нет, ну а что? Вы неплохо смотрелись бы вместе. – он драматично приложил руку тыльной стороной ко лбу и произнес – Мы скрывали это от тебя, но на самом деле все это время всей дуркой подготавливались к вашей свадьбе. А еще писали про вас романтическую историю с глубоким и продуманным сюжетом, которая называется, э-э… – он осекся, не сумев быстро придумать название, но тут на помощь пришел Джеймс, с чувством протянув:   – «Остин мой па-арень»! – и оба парня звонко рассмеялись, привлекая внимание соседних столов.   Уилл начал хлебать суп, но чуть не поперхнулся, услышав рядом знакомый голос:   – Чур я буду подружкой невесты.   Почему-то перспектива громко стебать Джеймса была не такой постыдной, как факт, что это слышала Шарлотта. Уилл поспешил проигнорировать девушку, с удвоенной скоростью употребляя суп, при этом наклонившись почти вплотную к тарелке. После немного неловкой паузы, нарушаемой лишь негромкими звуками поедания супа, она сказала:   – Байерс, что за интим с тарелкой? Ты бы еще стол прогрыз.   – А мне казалось, что грызть - это по твоей части. – вставил Джеймс.   – И без сопливых разберусь! - огрызнулась она – Нет, Байерс, я серьезно: хватит целоваться с посудой, уже завтра сможешь заменить ее на своего «па-арня» – последнее слово она протянула также, как это сделал Джеймс минутой ранее.   – Да что ты прикопалась, ну удобнее так! – неожиданно агрессивно выпалил Уилл.   – Удобнее сразу залпом выпить, но ты же так не делаешь! – Шарлотта, я не завидую твоим соседкам по столу, – недовольно воскликнул рыжий – ну просто невозможно с тобой сидеть!   – И поэтому он решил лечь лицом в тарелку?   – Ой, все, заткнись! Вообще-то, ты… — Мне все равно. Кстати, панкейк с машинным маслом, — перебила она Флинта — вот вроде-бы каждый день тебя вижу, и только сейчас узнаю, что ты уже себе парня подыскиваешь. Вот Остин обрадуется, когда узнает...   — Не прокатит, ведь это всего лишь шутка. Честно, на месте Остина я бы вообще ни единому твоему слову не верил! Просто самодовольная лгунья, вот ты кто! — он гордо сложил руки в груди.   — Ой, правда что ли? Да, ты прав! — неожиданно резко заявила она — Ведь на его месте лучше поверить какому-то неучу, с которым он нормально знаком лишь месяц, чем своей лучшей подруге. — она недовольно сощурилась.   – Он, вообще-то, и мой друг тоже! – прошипел парень. Шарлотта взбешенно закатила глаза.   — Знаешь, Флинт: ты так глуп, что надо было всё-таки просто выкрасть у тебя эти тупые мармеладные кольца, а не придумывать план с элементами шантажа!   Джеймс удивлённо поднял бровь, а когда до него дошло, то лицо исказила гримаса полного негодования.   — Постой... Я правильно понимаю, что ты шантажировала Уилла, хотела заставить его предать меня, и это всё ради... Каких-то мармеладных колец?!   — ...Мармеладных колец со вкусом манго, придурок! Да, и я по-прежнему готова на всё, чтобы...   Прежде, чем она успела договорить, парень быстро вытащил из кармана упаковку этих самых колец (он что, все время ее с собой таскал?), швыряя её в лицо Шарлотте со словами:   — Ну и подавись ими, ненормальная!   Девушка отшатнулась от неожиданности, но затем слегка неуверенно, но всё же злорадно прикрикнула, подняв упаковку с пола:   — Ха, да ты такой-же наивняк, как и Байерс! Сам мне их отдал, во дурак! Типа хорошо воспитан, да? Типа в детском доме вообще могли хорошо воспитать?   Флинт закатил глаза.   — Ну, у меня хотя-бы детство и воспитание стабильным было. А у тебя что?   — Не делай вид, что знаешь хоть крупицу моего детства, гений мамкин. — она непринуждённо сунула упаковку мармеладок в карман.   Уилл заметил в поведении Джеймса резкую перемену, когда тот с полным ненависти голосом и злорадной улыбкой произнёс:   — Я, на твоём месте, не был бы так уверен в этом, Чарли.   А? Чарли?   Уилл и не знал, что имя "Шарлотта" вообще можно так сокращать. Он бы и не заподозрил ничего странного, если бы не реакция самой девушки – все произошло довольно быстро.   Она стремительно побледнела, а выражение лица сменилось на ошарашенно-несчастное. Роуд потихоньку отходила к стене, прошептав лишь:   — Откуда…   — Джеймс, да блять! — раздалось яростное шипение подоспевшего Остина. — Ну зачем, а?!   Шарлотта, к слову, тем временем начала слишком резко и часто дышать. Лицо Джеймса стало неуверенным. Что тут говорить – он и сам наверняка не ожидал такого эффекта.   Остин поспешил посадить подругу на ближайший стул, опускаясь на колени рядом, и стараясь успокоить и предотвратить паническую атаку.   — Эй, всё в порядке, слышишь? – хотя все, разумеется, в порядке не было. – Ну пожалуйста…   Но вскоре редкие всхлипы превратились в рыдания, а слезы уже рекой текли из закрытых ладонями глаз. Она резким движением подалась вперед, и падение на колени смягчилось лишь панически поймавшим ее рядом с полом Остином. Теперь она опиралась руками в пол, а лицо скрывали длинные волнистые волосы. Между всхлипами слышались короткие вскрики и невнятные бормотания, обрывающиеся резко, наравне со вздрагиваниями тела.   Уилл вспомнил, как сам сталкивался с паническими атаками. Последний такой случай был, когда его привязали к кровати, но с того момента ему и правда было полегче. Может, из-за своего собственного опыта, а может из-за большой эмпатии, но Уилл прямо сейчас почувствовал такое сострадание, словно сам сейчас испытывал все это. Да, она ужасно поступала с ним, и он прекрасно это понимает, но прямо сейчас ей было очевидно плохо, так что в голове и мысли не оставалось, чтобы как-то ухудшить ситуацию. Вокруг нее собралась окружность из подростков, что наблюдали, никак не пытаясь помочь. Вряд-ли они делали это со зла – на самом деле в такой ситуации правда сложно сориентироваться, и понять, как успокоить человека. Остин, вон, вообще растерялся, и теперь виновато сидел рядом, хотя с Шарлоттой знаком дольше их всех вместе взятых.   Внезапно девушка встала. Ее растрепанные волосы прикрывали лицо, а после на их месте оказались дрожащие руки, и она, шатаясь, проскользнула сквозь окружавшую ее толпу и поспешила быстрым шагом уйти куда-то в коридор, не переставая рыдать по дороге.   Это все произошло так резко, что Уилл не особо понял, что произошло. Он видел (хоть и плохо, ведь это было за толпой зевак и тонкой стенкой), как девушку повели в кабинет главврача, но на этом, в общем-то, и все. В столовой повисла чуть ли не звенящая тишина. Через пару минут такой игры в молчанку Остин, яростно вздыхая, подлетел к обескураженному Джеймсу и, хватая за плечо, прошипел:   – Что это сейчас нахрен было?!   – Но… Но я не знал, что будет… Вот так! – постарался оправдаться тот, но Блэчхарт и слушать не хотел.   – Незнание не освобождает от ответственности! Это был ужасный поступок, да ты после такого… – Остин на миг неуверенно опустил глаза – Сам ужасен!   – Я… Я… – абсолютно растеряно бормотал рыжий.   Уилл, услышав последние произнесенные светловолосым парнем слова, почувствовал сильнейшее желание защитить друга от такого резкого оскорбления. Разве Остин имел право так говорить, если и сам был, мягко говоря, не сахар? Не думая, Байерс мгновенно вмешался в спор.   – Так, стоп! – осек он хулигана, и пару секунд всматривался в его удивленное лицо – Что ты такое говоришь? Остин, ты будто сам ошибок не совершал! Тебе напомнить, как ты окунул меня лицом в тарелку с кашей? Или как запер… – Уилл запнулся, вспоминая комичность той ситуации – Кхм, почти запер нас с Майком в прачечной?   Парень с золотистыми волосами смотрел на него так, словно видел впервые. Он хоть и был выше, но сейчас смотрел на него, словно загнанный в угол котенок. Он попытался как-то оправдаться, исправить свое положение:   – Да я же не… Но ведь… – Но каждое предложение прерывалось, не успев толком начаться. Остин неуверенно оглянулся, словно ища поддержку в лицах других пациентов, но те смотрели лишь со злым интересом, будто зеваки, наблюдающие за боем, который наверняка закончится чей-то смертью. Остин выкрикнул последний контраргумент, который наверняка должен был звучать лучше, чем вышло на самом деле: – Это другое!   – Вот именно, Остин! Джеймс сказал это, не намереваясь навредить или ранить ее, тогда как ты совершал эти поступки совершенно осознанно и со зла! Так разве имеешь ты право называть его ужасным?   Тот собирался что-то ответить, но осекся, лишь глухо выругиваясь и бросив напоследок «пошел ты» поспешил удалиться.