can i kiss you?

Эндрю пялится вниз, в телефон находящийся в его руке, другой рукой прижимая пальто Нила к груди сильнее. Слова — на экране, но вылетают из его головы сразу же. Он чувствует как его брови сводятся вместе, пытаясь осознать это. Могу я поцеловать тебя? Эндрю набирает ответ, переводя взгляд на выход, на двери которые в метре от него. Представляя Нила, стоящего где-то на той стороне заведения, реального, даже слишком реального. Эндрю освобождает одну руку и толкает дверь. Он поворачивается вправо и видит беспокойного Нила, его телефон в руке, нервная энергия — или может он просто замерз, качаясь взад и вперед, волосы торчат во все стороны и это он еще их даже не трогал — то что он чувствовал весь вечер, похоже даже не собирается исчезать. Вереница такси и спотыкающиеся пьяные тела, пытающиеся найти дорогу в поздний час — всё это исчезает и Эндрю всё ещё стоит неподвижно, пока кто-то не одергивает его, прося уступить дорогу. Он делает шаг вперед. Весь этот вечер был нелепый и это никогда не должно было стать чем-то, и он знал — даже ввязываясь в это — даже пытаясь развивать это — даже несмотря на дурацкие сообщения Нила Я вроде как отчаянно хочу тебя увидеть, звенело в его голове каждый раз когда он сомневался сегодня — он действительно не думал что это сработает. — Эндрю? Он остановливается напротив Нила. Протягивает ему пальто. Нил забирает его, аккуратно избегая прикосновения, накидывает его на плечи не отводя взгляда. Это всё должно было быть шуткой. Что-то, что заняло бы час, а получилась первая переписка в тиндере, которая действительно привлекла его внимание. На неделю. Месяц. Даже на сегодня. Нил не знает чего хочет и даже если бы знал, это не должно было быть чем-то вроде Эндрю, и Нил должен был с этим разобраться. Он сейчас смотрит на него, лицо невозможно сияет, глаза синее, чем Эндрю вообще мог представить, пялясь на него, плотно сжатые от нервов губы и руки сжимающие изгибы локтя, как будто он греет свое тело, как будто он замерз, как будто ему все равно, что Эндрю — это не то, чего он должен хотеть. Эндрю поднимает одну руку и затем останавливается, оставляя ее висеть сбоку. Засовывает руки в карманы. Чувствует как напрягается его тело. Чувствует себя идиотом. Этому не суждено было стать чем-то. Нил не должен был хотеть этого. Эндрю сказал ничего физического. Эндрю сказал это потому что он не был уверен, что он мог доверять. Потому что он знал Нил не хотел этого. Потому что Эндрю до этого вечера никогда не встречался с кем-то, не заканчивая свидание сексом и он не уверен хочет ли он этого. Даже если бы мог. Потому что даже после всего этого в этот раз он знает, что он сломан, и он не хочет чтобы Нил позволил ему разорвать кого-то из них. Позволить Эндрю надавить на него. Как они. Но. Могу я поцеловать тебя? Может быть Нил видит что-то в колебании Эндрю потому что он разводит свои руки, поднимая их и проводя костяшками пальцев по щеке Эндрю. Шепча: — Могу я? Эндрю чувствует себя неуютно, но лишь на мгновение. Он отвечает на возникающие в его голове противоречащие доводы быстрым почему блять нет, напряжённо кивает, чувствуя как кулак Нила разжимается на его коже, пока пальцы не скользят по затылку и не зарывается в волосы, до тех пор пока он не приподнимает лицо Эндрю совсем чуть чуть и Эндрю думает черт оооо черт, и последнее, что он видит это как губы Нила медленно опускаются вниз, прежде чем он закроет глаза и поддастся вперед. В начале всего лишь щетина. Как вступительное предложение. Как будто Нил слишком далеко заходит в склонности Эндрю к сдержанности, определённости и согласию. И это невероятно горячо. И Эндрю наклоняется назад, вытаскивая руки из карманов и сжимает их в кулаках по бокам пальто Нила, чтобы удержаться, сказав — да — прежде чем вторая рука Нила присоединяется к первой, а пальцы нежно проводят по волосам Эндрю, как будто им интересно, какого это. Эндрю не хочет продолжать разговор. Он может жить в этом горячем дыхании губ, может шептать вокруг Нила вечно, пальцы вцепились в шерстяное пальто Нила, пока пальцы Нила слегка царапали его кожу на голове, посылая мелкую дрожь по спине. Он никогда не целовал кого то без особой на то причины. И он не совсем понимает что с этим делать. Эндрю был просто телом, годами. Был доволен тем что давал и брал, со своей запутанной паутиной правил и границ. Был в этом достаточно долго, чтобы знать, как это работает. Это никогда не срабатывало так. Раньше. Губы Нила мягкие и теплые, и Эндрю не может удержаться от того, чтобы слегка не застонать, прижимаясь к ним. Нил отстраняется, прежде чем Эндрю успевает поддаться искушению провести языком по его губам, и Эндрю слегка выдыхает, прежде чем открыть глаза. Глаза Нила закрыты и он моргает и Эндрю становится жарко, он раздражен и слегка хмурится, когда Нил открывает глаза. Нил видит его выражение лица и расплывается в улыбке, и Эндрю отстраняется, отворачивая голову Нила и прикладывая руку к его щеке. — Боже мой, — бормочет он, поворачиваясь и прислоняясь к стене, позволяя беззаботно скрыть тот факт, что он нетвердо стоит на ногах. Нил наклоняется к нему, все еще улыбаясь. — Хэй, — говорит он. — Ну. Это было приятно. — Ты, — говорит Эндрю, его голос тихий и немного надтреснутый, он знает, что делает паузу, чтобы прочистить горло, пальцы чешутся в поисках сигареты, он теребит пачку в кармане, но знает, что до конца этой ночи еще несколько минут, — просто смешон. Нил не отвечает, просто хмыкает, почему-то обрадованный таким ответом, незаметно придвигается ближе к Эндрю, так что они оказываются на одной линии. Сердце Эндрю бьется как живое существо в его груди и он не хочет, чтобы Нил знал. С другой стороны. — Ты, — он снова начинает, пытаясь пытается придать своему голосу нужный уровень беспечного раздражения, что для него обычно легко, потому что это правда, — создаешь впечатление, что у тебя нет большого опыта. Нил поворачивает голову, чтобы посмотреть на него. — Его и нет, — говорит он, выглядя немного смущенным. Эндрю не смотрит ему в глаза. — Лжец. И тут Нил понимает, что он имеет в виду, и снова улыбается, и слегка краснеет, и говорит: —О, вау. Это был комплимент. Я выиграл? И Эндрю, не говоря ни слова, отправляется на поиски такси, а тихий, сдержанный смех Нила следует за ним по пятам. Вслух Эндрю разговаривает с водителем, но мысленно он запоминает этот звук. Он прислоняется спиной к стене, снова и снова вертит телефон в руках, смотрит вверх, солнце давно зашло, темно-синие пальцы тянутся по небу. Он устал, если быть честным. Здесь много людей, и он не может вспомнить, когда в последний раз так сильно старался. Он не был уверен насколько хорошо все проходит. Знал, что он не самая легкая персона с которой можно иметь дело. Он такой — ни без причины, у него никогда не было много энергии для тривиальных взаимодействий, для людей, которые не стоят его времени, которых он больше никогда не увидит. Но. Он знает, что это другое. Он думает о вопросах, которые мог бы задать тихой девушке — Рене, возможно, единственной, у кого не заболит голова от того, что он скажет больше нескольких слов, — когда дверь наверху распахивается. Эндрю жалеет, что не закурил сигарету. Ему было бы чем занять руки. Нил в мгновение ока оказывается перед ним, и Эндрю говорит: — Тебе когда-нибудь будет больно от такого количества улыбок. Нил качает головой. — Если и так, это была бы твоя вина. — Эндрю бросает на него равнодушный взгляд. Нил говорит: — Держу пари, требуется больше усилий, чтобы все время выглядеть таким невозмутимым. — Я не просто выгляжу невозмутимо. — Лжец, — Нил двигается ближе, его голубые глаза загорелись, расширились и надвигаются прямо на Эндрю. Эндрю кажется, что он весь вечер смотрел на рот Нила, вспоминая крошечную щетину, мягкие розовые губы, руку в его волосах. Он кладет руку Нилу на грудь, и Нил замирает под ней. Эндрю говорит: — Да? И Нил кивает, Эндрю отталкивается от стены, поворачивается, положив одну руку Нилу на грудь, а другой направляя его руку, и ведет его обратно к стене. Нил не отводит с него глаз. Он поднимает руки, берет Эндрю за локти, слегка теребит, словно хочет, чтобы тот был поближе. Эндрю окидывает взглядом лицо Нила, задерживается на его шраме, не позволяя вспыхнувшей искре гнева отразиться на его лице, вместо этого наклоняется к уху Нила и проводит языком. Нил что-то бормочет, сжимая пальцы, и Эндрю слегка ухмыляется, медленно перемещает руку, лежащую на предплечье Нила, вверх, через плечо, на шею. Он говорит: — Этот чертов рот. — Хах? Эндрю просовывает пальцы под воротник рубашки Нила, проводит ими по его ключице, прижимается к верхней части тела, чтобы почувствовать, как тот дрожит. — Это слишком умно даже для тебя, — Эндрю говорит тихо, но не шепотом, понижает тон и шепчет прямо в ухо Нилу, облизывая его мочку. Боже. Вкус Нила. Он не знает. Кусает нежно. Нил говорит: — Черт, — и Эндрю задается вопросом, не заходит ли он слишком далеко, но Нил все еще тянет его за локти из какого-то неосознанного желания сократить несуществующее расстояние между ними. Эндрю отводит бедра на несколько дюймов назад. И держится так. — Ты понимал что ты делаешь, — продолжает Эндрю, касаясь губами подбородка Нила, отчаянно пытаясь засунуть руку глубже под футболку, но вместо этого вытаскивая ее, распахиваю рубашку Нила до плеча, просто чтобы показать Нилу, что он может, просто чтобы услышать, как Нил задыхается от какого-то тихого неведомого предвкушения. Эндрю вдыхает холодный воздух, и его пальцы скользят по обнаженной шее Нила, а губы снова поднимаются по подбородку Нила к его уху. — Понимал? — Мм, — говорит Нил, одним пальцем он в отчаянии водит кругами по руке Эндрю. — Понимал что? — Что ты делаешь, — Эндрю трется носом о внешнюю сторону уха Нила. Нежно целует его. — Нет, — отвечает Нил, голос теперь едва слышен, он подыгрывает, но едва-едва. Эндрю задается вопросом, сколько времени ему потребуется, чтобы сломаться. — Правда, — говорит Эндрю. Сохрани это для меня, Эндрю, он снова дразня проводит губами по подбородку Нила и на этот раз опускает их к обнаженной шее. Не позволяй ему быть таким же интересным, как я, Эндрю. — Боже, — произносит Нил, когда Эндрю слегка кусает его, зажимает губами кусочек кожи и отпускает его. — Ты худший, — шепчет Эндрю, подняв голову, он скользит губами по лицу Нила и задерживается, чтобы поцеловать шрам от ожога, гадая, каково это будет на ощупь под его языком, слегка приподнимается на цыпочки, чтобы провести языком по щеке Нила, и на одном дыхании снова отодвигается. Но Нил просто пялится на него. Ошеломленный. Хорошо. — Я действительно не знал, — бормочет Нил, как будто думает, что его отчитывают. Хорошо. — Я думаю ты знал, — говорит Эндрю и его поддразнивание звучит чуть отчетливее, чем обычно. Он знает, что Нил не знал. Этот идиот чертовски невежественен в лучшем случае, в худшем — безнадежен, и это — неожиданно чертовски привлекает. Потому что Нил также честен, открыт, и теплый и… — Эндрю качает головой. Он знает, и Нил знает, но он контролирует это, и Нил хочет этого, и это слишком заманчиво, чтобы сопротивляться. — Я думаю, ты точно знал, что делаешь. Думаю, ты хотел, чтобы я провел это свидание, думая о тебе. Эндрю хочет продолжать наблюдать за Нилом, особенно когда в его глазах вспыхивают веселые искорки, но он также хочет продолжать пробовать его на вкус, поэтому он опускает губы ко все еще обнаженной шее Нила и целует его. Пальцы Нила нерешительно, медленно, но твердо скользят по локтям Эндрю и впиваются в его талию. Эндрю говорит, тише, чем до этого: — Не ниже, — и чувствует, как Нил кивает ему в ответ. Он слегка посасывает кожу Нила, и Нил ахает, а Эндрю говорит, — Я думаю, ты знал, что я буду сидеть там с этим экси мудаком —, размышляя о твоих словах, представляя твое лицо, гадая, каково будет чувствовать твои губы, когда они будут извергать всякую чушь мне в рот. Нил делает глубокий вдох и говорит, немного бессмысленно, — Тогда иди сюда, — и когда Эндрю начинает усерднее работать, чтобы оставить свой след, кожа Нила теплая и пульсирует под его губами, немного отчаянно: — Узнай. И Эндрю сдерживается — боже, он сдерживается, и он немного гордится собой, — но он не сделан из стали, и его голова поднимается почти по собственной воле, горячие и тяжелые губы прижимаются ко рту Нила, одна рука быстро поднимается, чтобы обхватить его голову, чтобы Эндрю мог откинуть их назад. Руки Нила скользят вверх по спине Эндрю, и он позволяет себе содрогнуться у него на груди, хочет впиться в его рот, хочет, хочет, отчаянно целует его в губы, чувствуя, что не знает, как двигаться дальше, не хочет возвращаться назад, не знает, где он находится — А потом язык Нила касается губ Эндрю, и он раздвигает их, и это похоже на то, как звезды взрываются в груди, как волны их желания разбиваются о какой-то неведомый берег, и руки Нила опускаются обратно, обхватывая поясницу Эндрю, но Эндрю отстраняется, качает головой и чувствует, как руки Нила расслабляются, оставляя своим бедрам пространство в два дюйма, он снова толкается в рот Нила. Нил напорист, и любезен, и отчаянен, и просто принимает это, и принимает, и принимает все сразу. И Эндрю отстраняется, чтобы поцеловать его в уголок рта, вдохнуть и сказать: — Ты на вкус такой же, как твоя болтовня, — прежде чем он успевает осознать, что говорит, Нил начинает тихонько смеяться, обхватывая Эндрю руками за спину и удерживая его, и Эндрю понимает, что совсем не возражает, и снова тянется поцеловать его, обхватив голову Нила обеими руками, прижав локти к своему телу в кольце рук Нила, и просто целует его, и целует, и целует.

***

Через месяц Эндрю наконец уступает Нилу. Стыдно, Эндрю? Не сработает. Пусть Нил думает, что Эндрю стыдится его. Это было бы, по крайней мере, забавно. Гифки с изображением щенячьих глазок ничего не дали, поскольку все, о чем они заставляли Эндрю думать, — это спокойные голубые глаза, устремленные на экран, вероятно, они считают себя очень умными. Если бы они хотели, чтобы Эндрю отреагировал, им следовало бы послать вместо этого изображения огня. Ты смеешь втягивать собак в наш разговор, язычник, — ответил Эндрю, запустив руку в шерсть Кинга, его разум, с надеждой, воспроизвел звук сдержанного смеха. Но О, я понял. Ты боишься. Это заставило Эндрю нахмуриться. Вообще нет. Ага, до меня дошло сейчас. Вполне разумно. Оуу. Это жалкая тактика, Нил, и она не сработает. Нет, ты прав, мне следует перестать давить. Тем более если ты так боишься. Нил. Дай мне встретиться с твоей семьей т р у с И Ники с Аароном не были лучше. Кевин, Кевин, прошедший путь от достаточно приятного романа на три ночи к тому, до получения пинка под зад из-за всей этой истории с Нилом, со странной решимостью остаться по какой-то причине, без секса, на решение которой Эндрю пока не тратил сил, дошло до того, что однажды вечером он заявился в квартиру Эндрю с DVD в одной руке и понял, что семья Эндрю уже почти закончила расставлять тарелки, у него, по крайней мере, хватило приличия выглядеть немного смущенным, когда он спросил: — О, вы ужинаете? Могу я присоединиться? На вопросы Ники о Кевине и Эндрю он ответил, приподняв бровь: — Если Эндрю не сказал тебе, почему я должен?, — но затем все испортил, добавив: — Ребята, вы смотрите экси? У Эндрю в кармане зазвонил телефон, и он попытался не обращать на это внимания, но его взгляд метнулся вниз, а Ники, сидевший рядом с ним, был раздражающе наблюдательным. — Успешное свидание? — Это тот парень, с которым он постоянно переписывается, — сказал Аарон, не отрываясь от еды, его взгляд был сосредоточен на тарелке, так что он не мог видеть свирепого взгляда, который бросал на него Эндрю. — Какой парень? — потребовал ответа Ники. Аарон поднял голову и закатил глаза. — Ты не заметил? — Я имею в виду, — сказал Ники, выглядя искренне обеспокоенным, — Я думал, он переписывался с несколькими парнями. Я имею в виду, Кевина, например. Что ты имеешь в виду под тем парнем? Он повернулся и посмотрел на Эндрю, теперь уже ухмыляясь. — Какой парень? — Нил, — сказал Кевин, прежде чем Эндрю успел швырнуть в него ближайший предмет. Итак, он поддался на уговоры, сдался, пригласил Нила в следующий раз, когда Аарон и Ники собирались прийти на ужин, и недвусмысленно сказал Кевину, что тот не приглашен. Он стиснул зубы, когда Кевин бросил на него немного разочарованный взгляд, может быть, в следующий раз. Нил знал, что Кевин все еще ошивается поблизости, но ему пока не нужно было ни общение, ни разговор. Это был бы первый раз когда он кого то представил бы им. Первым раз, когда Нил придет к нему домой. Они встречались уже месяц, в основном ходили в бары, закусочные, в кино или в квартиру Нила. Нил был странен тем, что хотел, чтобы Эндрю все время был рядом с его друзьями, его легкая ухмылка всегда присутствовала, когда Эндрю поворачивал лицо, чтобы посмотреть на него, всякий раз, когда Мэтт говорил что-то идиотское. Эндрю это устраивало. Они были семьей Нила. И Нил вел себя с ними странно, как-то расслабленно и безвольно во всем теле, и обычно он позволял Эндрю обнять себя за талию, а потом приглашал к себе в постель, иногда целовал его часами, пока в голове Эндрю не просыпалось самообладание, и он отстранялся, а Нил вздыхал у его губ, заказывал такси и ехал домой. У Эндрю это вошло в привычку. И они открыто говорили об этом. По словам психотерапевта Эндрю, это было необходимо. После одного особенно мучительного разговора о сексуальной честности, после первой недели и одной сессии про Нила, Эндрю сразу же отправился к нему, одной рукой оттащил Нила от вездесущей компании друзей и закрыл за ними дверь спальни. Позволил Нилу поцеловать себя в постели, подождал, пока они не легли бок о бок, прежде чем отстраниться и сказать: — Я хочу поговорить. Прошла неделя, и, возможно, не было ничего удивительного в том, что лицо Нила стало немного удрученным, поэтому Эндрю фыркнул и пробормотал, Идиот, с случайной нежностью прижимаясь к губам Нила, пока их руки снова не обвились вокруг друг друга. Поцеловались еще немного, пока, довольный собой, Нил с улыбкой не отстранился и не спросил: — О чем? — О сексе. Это было неловко, и Нил выглядел так, словно никогда в жизни не вел такого разговора, но Эндрю продолжал настаивать. — Я хочу этого, а ты нет, — сказал он, слова прозвучали отрепетировано, Нил не отрывал взгляда от губ Эндрю, словно не хотел пропустить ничего важного. — Я никогда не заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь. Ты скажешь мне, если захочешь чего-то большего. Я не жду, что ты захочешь секса. То, что мы сейчас делаем, нормально, этого достаточно, и я не собираюсь изменять тебе. И —, — он колебался. Он крепче обнял Нила за талию и приподнял его голову, чтобы заглянуть ему в глаза. — Иногда я буду думать о тебе, когда я в душе. Глаза Нила слегка загорелись, он перевел взгляд на Эндрю, губы изогнулись в усмешке или, может быть, в чем-то другом. — Ага? — Это нормально? — Эндрю ненавидел это. Ненавидел себя. Иногда ненавидел иметь тело. Иногда чувствовал себя в ловушке из-за этого. Он ненавидит вспоминать, как тихо обнимал себя поздней ночью или ранним утром, умоляя свое тело не нуждаться в этом. Сейчас, конечно, все по-другому. Полдесятка лет терапии, дюжина мужчин и работа над тем, чтобы отделить ужас от желания. Он знает, что на самом деле хотеть этого — нормально. Знает, что Нил тоже так считает. Но он ловит себя на том, что все равно жалеет об этом, образы Нила под ним постоянно всплывают в его сознании, непрошеные, в душе, доводящие его до предела, наполовину возбужденные, наполовину разъяренные. Его психотерапевт посоветовал поговорить с ним. Нил сказал: — Да, Эндрю, — раздраженно, как будто не был уверен, что с этим делать, —Все в порядке. Они поцеловались еще немного, а затем Нил отстранился, задумавшись. — Я знаю, ты любишь ясность. Итак. Твои условия хороши. Мне они нравятся. Прости, я не могу… — он замолчал. — Ты, наверное, не хочешь, чтобы я извинялся. Я скажу тебе, если что-то изменится. Ты мне тоже скажешь? Если ты… — он колеблется, выглядя так, словно знает, что Эндрю это разозлит. — Если ты больше не сможешь так? Эндрю, прищурившись, смотрит на него. — Да, раздраженно выдавливает он. Нил улыбается. — Тогда ладно. Ты можешь думать обо мне, — он запускает руки в волосы Эндрю. — Когда ты будешь в душе. Эндрю думает, что Нил знает, что его голос звучит тихо и серьезно у самого уха Эндрю, в отместку крепче обхватывает Нила за талию и целует его, пока не становится ясно, что разговор окончен. Но через несколько дней Нил спросил: — О чем ты думаешь? А Эндрю, с одной ложкой мороженого во рту, сидел на табурете у стойки в блядской закусочной, замирая и поворачиваясь как в невероятном шоу мы блять налюдях, Нил, он оглянулся на него и спросил: — О чем, что бы ты ни имел в виду. Нил ухмылялся. А позже, тем же вечером, когда они сидели в машине Эндрю и целовались над коробкой передач — удобство только в том, что это позволяло некоторым частям тела Эндрю находиться как можно дальше от определенных частей тела Нила, кое–чему Эндрю научился самостоятельно, но физическая помощь не помешала — Нил повторил свой вопрос, горячие губы прижались к губам Эндрю, теплые и крепкие руки обхватили его за плечи. — Ты имеешь в виду, в душе, — пробормотал Эндрю, его мозг был затуманен желанием, губы устали от поцелуев, руки были заняты тем, что теребили волосы Нила, талию, шею, ухо, целовали его подбородок, с трудом облекая мысли в слова. — Да, — сказал Нил, наклоняя голову набок, чтобы Эндрю мог поцеловать его в шею. — Скажи мне, о чем ты думаешь. — Об этом, — сказал Эндрю. сильно кусая, крепко держа Нила руками, чтобы он мог дернуться, но не мог пошевелиться, удерживая его на месте, запоминая ощущение зубов и языка на коже. — И этом, — повторил он, облизывая Нила чуть ниже и стягивая с него рубашку, чтобы провести языком по ключице. — Этом, — прошептал он, проводя рукой под футболкой Нила, чего он никогда раньше не делал, на всякий случай не сводя с него глаз, слегка поглаживая пальцами бок Нила, играя с волосками у него подмышкой. Боже, он хотел ощутить каждый дюйм его тела. Он провел рукой по спине Нила, отчего его рубашка задралась, ощупывая его лопатки, наблюдая, как глаза Нила расширились от удовольствия, он уловил момент, когда тот сдался, наклонился вперед и впился в рот Эндрю. И тут, совершенно неожиданно, Нил сказал: — Не об этом? — и провел свободной рукой по бедру Эндрю. Эндрю издал какой-то звук. Позже он прокручивал это в голове снова и снова, удивляясь тому, насколько недостойно это прозвучало. Он молниеносно вытащил руку из-под одежды Нила и обхватил его кулак. — Нет, — сказал он. И Нил остановился. Так просто. И они посмотрели друг на друга, теперь их разделяло всего несколько дюймов, они тяжело дышали, и Эндрю ослабил хватку, пристыженный, злой, раздраженный, и попытался смягчить свой голос, когда сказал: — Не так. И Нил, слегка опустив глаза, сказал: — Извини. — Я не хочу, чтобы ты извинялся, — сказал Эндрю, убирая руку Нила со своего бедра и переплетая их пальцы. — Ты остановился. Все в порядке. Но Нил по-прежнему не смотрел на него. Эндрю вздохнул и коснулся поцелуем его шрама. — Нил. Все нормально. Я просто удивился. Я не ожидал… — Я тоже, — сказал Нил, слегка прижавшись к Эндрю, так что их головы на мгновение соприкоснулись. — Прости. — Заткнись, — сказал Эндрю, а затем ухмыльнулся Нилу в челюсть, — или я заставлю тебя заткнуться. — В первый раз не сработало, — сказал Нил с явным облегчением. — Говорят, безумие — это когда делаешь одно и то же снова и снова, ожидая разных результатов. Эндрю снова запустил руку под футболку Нила, и Нил подался вперед. — Акуна Матата, — сказал Нил. Эндрю провел губами по подбородку Нила, прижался к его губам, отстранился, посмотрел на него и сказал: — Я убью Бойда за то, что он показал тебе этот гребаный мультик , — и позволил смеху Нила втянуть его в очередной поцелуй. И вот теперь они сидят напротив Ники и Аарона, как в чертовом фильме Знакомство с родителями, и Эндрю старается держаться как можно тише, и Аарон тоже, хотя и делают они это по разным причинам. Эндрю одним глазом следит за своей пастой, а другим — за Ники, и пока что разговор идет нормально. Они разговаривают о математике, Германии и Эрике, женихе Ники, и Нил ведет себя удручающе вежливо, несмотря на взгляды, которые бросает на него Эндрю, и Ники ведет себя так же, принимая отказ Нила от второго бокала вина за чистую монету, возможно, замечая, что Нил сделал всего пару глотков. Как только Эндрю осушает свой бокал, он обменивается ими под изумленное выражение лица Нила. — О, смотрите, еще вино, — говорит Эндрю, поднося украденный бокал ко рту, и Нил смеется. Ники говорит: — Вы, ребята, такие милые, и Эндрю допивает остатки вина, пытаясь удержаться от того, чтобы не выплеснуть все это на своего кузена. — На самом деле нет, — говорит Нил и снова уводит разговор в сторону. Только в конце вечера они расходятся — Эндрю отходит в угол комнаты, чтобы найти игру, которую хотел одолжить Аарон, Аарон следует за ним, слыша тихий, но взволнованный голос Ники, когда они с Нилом прислоняются к стойке в кухонном углу его маленькой квартирки. Аарон говорит: — Ошибка. И Эндрю поднимает глаза, приподнимая брови. — Что? Аарон ухмыляется и кивает в другой конец комнаты. Ники с энтузиазмом жестикулирует, бросает взгляд на Эндрю и отчетливо слышит, как тот говорит, — …лучше, чем Кевин, — и тут Эндрю в два шага пересекает комнату, набрасывает на Ники пальто и открывает дверь. Ники улыбается и говорит: — Спокойной ночи, Эндрю! Спокойной ночи, Нил, — с какой-то особенной интонацией в голосе, а Аарон просто ухмыляется Эндрю и вообще ничего не говорит, а потом они уходят, и Эндрю остается только со своим раздражением и идиотом. Идиотом, который в данный момент деликатно прижимается к спине Эндрю, опуская руки на его бедра, а губы находят его ухо, чтобы сказать: — Ну вот, это было не так уж плохо. Эндрю фыркает, оборачивается, смотрит на Нила и говорит: — Разве. Нил улыбается. — Они мне нравятся. Ну, с Ники все в порядке. Аарон со мной не разговаривал. Эндрю пожимает плечами. — Я и не думал, что он будет — Хм, — Нил теребит край толстовки Эндрю. — Это будет проблемой? —Нет, — Эндрю целует Нила один раз и говорит: — Тебе нужно идти. — Нет, — И Эндрю ведет их в спальню, стараясь говорить спокойно, но они ударяются о стол и слегка отскакивают от дверной рамы спальни, и Нил смеется, так что Эндрю решает, что на самом деле это не имеет значения. В постели они, как всегда, лежат бок о бок, и Эндрю старается сохранять приличную дистанцию, не торопясь, просто хочет подольше побыть с Нилом в своей постели, откладывая всевозможные образы на потом, проводя рукой по его волосам и засовывая язык ему в рот, когда Нил говорит: — Можно мне придвинуться ближе? И это просто, ну... Это оно. Эндрю смотрит на него. Не зная, что сказать. Нил ухмыляется. — Ошеломлен до немоты? И Эндрю свирепо смотрит на него. Говорит — Да, — желая дать разрешение, хотя и не уверен, для чего оно нужно. И Нил слегка приподнимается на локте, придвигает свои ноги поближе к ногам Эндрю и, положив одну руку ему на грудь, мягко направляет его на спину, прижимается боком к бедру Эндрю и целует его сверху. Это. Это не ужасно. Это. Одна из рук Нила на плече Эндрю, не настойчивая, а нежная, успокаивающая, теплая. Пальцы любопытные, но уверенные. Предплечье в дюйме от груди Эндрю. Другой рукой Нил сжимает бицепс Эндрю, руки Эндрю в волосах Нила, неподвижные от неуверенности, а пока довольствоваться тем, что Нил целует его, позволить ему вести и посмотреть, к чему это приведет. Полностью забыться. Это бедра Нила, прижатые к боку Эндрю. Он вообще ничего не чувствует. Он чувствует себя самодовольным, когда понимает, что не разочарован. Что он действительно не против этого. От осознания этого Нил с еще большим энтузиазмом облизывает губы. Что он здесь. Что он не берет ничего, чего Нил не хотел бы дать. Это рука Нила скользит по руке Эндрю, оставляя дорожку из мурашек, а затем по его талии, обхватывает его крепкое бедро, ладонь кажется крошечной на его фоне, и говорит, — Эндрю, можно я, — и Эндрю просто кивает Нилу в губы, просто позволяя себя поцеловать, да, Нил, да, все, что угодно. Нил отрывает бедро Эндрю от кровати и сводит их вместе в воздухе; это Эндрю думает: — к черту все это — и тянет Нила на себя, возможно, впервые в жизни испытывая удовлетворение и даже желая, чтобы тяжесть происходящего подтолкнула его еще дальше к краю пропасти. Это осознание того, что Нил может чувствовать стояк Эндрю, и это нормально. Нил спрашивает: — Ты улыбаешься. И Эндрю говорит: — Нет. Какие-то абсурдные идеи тебе приходят в голову. Но он думает, что, возможно, так оно и есть, и Нил отстраняется, и на его лице появляется странное выражение, а руки упираются в матрас по обе стороны от головы Эндрю. Эндрю вцепляется в волосы Нила. — Заткнись. Нил улыбается. Слегка облизывает уголок рта Эндрю, как будто думает, что это что-то значит. — Ммм, — говорит Нил. — Это нормально? Эндрю кивает и закрывает глаза, когда Нил кусает его за подбородок. — Да, Нил. — А так? — Нил слегка приподнимает бедра и снова опускает, и Эндрю чувствует давление везде, и издает негромкий звук, за который позже возненавидит себя. — Эндрю? — Да, — шепчет он. — Мм, — произносит Нил с любопытством в голосе, и Эндрю открывает глаза, когда Нил приподнимается с Эндрю, устраиваясь рядом с ним на локте, одна нога перекинута через его голени, и он определенно с явным любопытством смотрит в одном направлении. Эндрю чувствует раздражение. Или желание. Или потерянность. Или готовность. Готовность идти дальше. Он спрашивает: — Что ты делаешь? — Это нормально? — Нил кладет руку Эндрю на колено. Смотрит на Эндрю. Эндрю кивает. Нил кладет туда свою руку, джинсы немного мешают чувствовать Нила трогающего его где-то, к чему он никогда раньше не прикасался. Нил снова мурлычет, поднимая руку на несколько дюймов вверх. Она ложится на бедро Эндрю, и тепло разливается по нему. — И так? Эндрю понятия не имеет, что происходит. Совсем. И он хочет всего этого. Бормочет: — Да, — чувствует смущение и восторг одновременно от этого намерения, хочет зарыться лицом в волосы Нила, в его рот, куда-нибудь, где он мог бы закрыть глаза и вдохнуть, но это тоже хорошо: лицо Нила в паре дюймов, глаза опущены вниз. — Это нормально? — Эндрю не нужно смотреть, чтобы понять, где рука Нила. Он говорит Да в последний раз, прежде чем прижаться губами к губам Нила, ощущая, как неловкая рука Нила расстегивает его джинсы, приподнимает бедра, когда Нил опускает их, прижимаясь к нему всем телом, чтобы никто не видел, чтобы они могли погрузиться в это, в горячие поцелуи и горячие руки, и Эндрю дергает Нила за волосы, когда Нил обхватывает его рукой. Нил начинает двигаться, и Эндрю содрогается ему в рот. — Черт, — Эндрю прикусывает нижнюю губу Нила, слегка прикусывает ее зубами, проглатывает вздох Нила и стонет, когда Нил снова облизывает его рот. Хочет подразнить, хочет сказать, что, черт возьми, происходит, но он не может, он не может, все, о чем он может думать, — это рука Нила, сильная и непоколебимая, двигающаяся на нем. — Ммм, —Нил немного отстраняется, покрывая поцелуями лицо Эндрю, прижимаясь губами к его уху. — Так хорошо? — Да, —выдыхает Эндрю, дрожа, одна рука небрежно скользит вверх-вниз по спине Нила, лицо напряжено, тело горит, и руки Нила повсюду. — Да? — Да. — Мм, — Нил что-то делает рукой, немного ускоряет, замедляет, меняет давление. Сначала Эндрю думает, что он приспосабливается, экспериментирует, но потом понимает.. — Для человека, который не особо интересуется этим, ты чертовски дразнишь. Эндрю чувствует, как Нил улыбается у его уха, как сильно бьется его сердце в груди. О боже, он так близко. Боже. Эндрю поворачивается и прижимается лицом к щеке Нила. Нил улыбается. Но его слова. Его слова. — Я. Заинтересован в этом, — Эндрю сильно прижимается, и его кожа, тело Нила покрывается мурашками, дыхание перехватывает. — В тебе, Эндрю. В тебе. И Эндрю кончает, врезаясь в тело Нила, позволяя ему поддерживать себя все это время, мозг просто отключается. После этого они несколько минут лежат вместе, Нил тоже немного запыхался, и по мере того, как к нему возвращается порядок мыслей, он осознает, что это только что произошло, с Нилом, с чертовым Нилом, приходит осознание того, что Нил наполовину тверд. Но Нил слегка отодвигается, вытирает руку о простыню и устраивается на груди Эндрю. — Я в порядке, — говорит он, и это звучит так, будто это ответ на любой вопрос, но Эндрю понимает, прижимает к себе Нила, обнимает его обеими руками и вздыхает в его волосы. — Черт, Нил. — А? — Что блять с тобой не так, — говорит Эндрю, поддаваясь искушению. Нил пожимает плечами. — Захотел. — Очевидно, — говорит Эндрю, сдерживая чувство облегчения, которое он испытывает, когда целует Нила в макушку. Вдыхает его волосы. Хмыкает. — Честно. — Что? — Это. — Что? — Он слышит, как Нил готовится к спору. — Я думал, тебе понравилось. — Не обвиняй меня в таких вещах, — Эндрю снова целует его волосы. — Я думал, что я тебе нравлюсь. — Клевета. Нил поднимает голову и ухмыляется ему. — Может быть, я просто хотел узнать, о чем ты будешь думать, когда в следующий раз будешь в душе. Эндрю притягивает лицо Нила к себе. Целует его. — Хм. Может быть. — Может быть? Но Эндрю не хочет дразнить. Не хочет, чтобы Нил думал, что его недостаточно. Не хочет, чтобы Нил думал, что он должен делать больше, чем это, даже если снова он не захочет. И он просто говорит: — Да, Нил, — немного раздраженно. Нил улыбается, прижавшись к нему. — Мне понравилось, — говорит он, притягивая Эндрю к себе так, что Нил оказывается под ним, их животы и руки соприкасаются, и всем на это наплевать. — Правда, — растягивает слова Эндрю, — А так и не скажешь. — Можем повторить как-нибудь. — Ок. — Или нет. — Это тоже ок. Нил что-то бормочит ему, довольный и уверенный, как будто верит Эндрю, а Эндрю это не нравится, честно говоря. Он ненавидит Нила. Говорит: — Честно говоря, ты самый ужасный человек на свете. Я ненавижу тебя. Я ненавижу все это. Он целует его в нос. — Отвали. Нил улыбается. — Я только что познакомился с твоей семьей. Знаешь, это очень важно — встретиться с семьей. Я слышал. Я думаю, будет неловко, если ты сейчас уйдешь от меня. Ники будет в отчаянии, — Нил нежно целует его, а затем снова укладывает их так, чтобы они просто держались друг за друга, и Эндрю наклоняется, чтобы натянуть на них одеяло. Нил не комментирует, не напрягается и не отстраняется, просто снимает джинсы и бросает их на край кровати. Снова придвигается к Эндрю. — Что ж, я правда ненавижу расстроенного Ники, — говорит Эндрю, лишь наполовину задумываясь о том, что он говорит, а другую половину — о форме тела Нила, прижатого к его телу. — Семья — это важно. — Ага, — Эндрю протягивает руку и каким-то образом гасит свет. — Засыпай, Эндрю. — Ммм, — Эндрю целует Нила в лоб. Смотрит на него еще секунду, думает, это погубит меня, прижимается губами к коже Нила, позволяя погрузиться в неё.