Свет во мгле

      Принцессы, ошарашенные новостью, замерли, округлив глаза. Александр, Син и Кадзу уже протянули к ним руки, намереваясь отвести их в безопасное место. Только вот девушки явно не спешили соглашаться с этим решением. Ни одна из них не сдвинулась с места.       — Мы же можем помочь! Зачем нас прятать? — полная решимости сделала шаг назад Агата.       — Да! У нас есть сила природы. С её помощью мы быстро отвадим прислужников! — поддержала её Никкаль.       — Армия Девуса справится без вашего вмешательства. Рисковать вами крайне неразумно. До дня ритуала осталось не так много. А цель, определённо, вы, — ровным тоном ответил Кадзу.       Повисла напряжённая пауза. Агата и Никкаль явно не были согласны с аргументами старшего принца. Прятаться, когда они могут быть полезными, было не в их характере. Кадзу испытующе взглянул на Мэй, ища поддержку у любимой. Она из всех принцесс всегда была более мудрой и рассудительной.       — Девочки, Кадзу прав. Мы не имеем права так рисковать. Как бы не хотелось помочь, — обратилась она к сёстрам, нарушая тишину.       Агата и Никкаль опустили глаза в пол, сжимая кулаки. Им хотелось дать отпор. Стены родного замка давали ощущение большей защищённости, чем когда они всё время были на открытой местности, но так же принцессы понимали всю ответственность, что лежала на их плечах. Быть безрассудными, но смелыми они позволить себе не могли. Скрепя сердце им пришлось согласиться с доводами Кадзу и Мэй. Покорно они протянули руки: Агата Александру, Никкаль Сину, и позволили увести себя в безопасное место, как и приказал их отец.       От здания хранилища до основного замка было недалеко, но этот путь принцы и принцессы преодолели практически бегом. Син, Кадзу и Александр, крепко держали своих возлюбленных одной рукой, а вторая была на рукояти клинка. Они были готовы в случае опасности вступить в бой и защищать принцесс до последнего вздоха, эта решимость читалась на их лицах. Им навстречу выбегали стражники в полном обмундировании, с обнажённым оружием спеша на подмогу к стенам замка.       Несмотря на суматоху, до слуха доносились чёткие команды главнокомандующих, что распределяли солдат по позициям. В стенах самого замка было тихо, только вот эта тишина не успокаивала, а, наоборот, угнетала. Каждый понимал: снаружи развернулось сражение, где могут погибнуть невинные, а принцы и принцессы вынуждены отступать и прятаться.       Безопасным местом были выбраны покои родителей девушек. Два стража пропустили их внутрь. Стоило им оказаться за закрытыми дверьми, король и королева бросились обнимать дочерей.       — Как я рада, что вы уже здесь! — с дрожью в голосе сказала мама, кутая в объятиях девушек.       — Ваше величество, мы выполнили ваш приказ и доставили принцесс к вам. Разрешите присоединиться к защите королевства? — сделав шаг вперёд, сказал Кадзу.       Мэй уже хотела возразить возлюбленному. Раз уж они не могут присоединиться к сражению, то пусть и принцы остаются с ними. Но отец опередил её.       — Кадзу, я сам сейчас здесь, а не на защите города и своего народа. Понимаю, что отсиживаться тошно. Но если враги прорвутся, мы должны быть подле наших женщин, чтобы защитить их.       Кадзу не изменился в лице и лишь кивнул на слова короля. А вот Син и Александр поджали губы, сжимая кулаки на рукояти клинка. Они понимали, что это мудрое решение, только вот молодая кровь бурлила в жилах от бездействия. Они не привыкли отсиживаться, когда мирные жители были в опасности.       Королева, чтобы разредить напряжённую обстановку, задала дочерям вопрос про то, удалось ли им узнать всё необходимое про ритуал очищения. Внимательные и заинтересованные взгляды устремились на принцесс. Девушки принялись за рассказ, поведав всё, чем было дозволено поделиться. Искра надежды загорелась в глазах слушателей. Свободное от скверны будущее ещё никогда не было так близко. У них есть всё необходимое, чтобы излечить родную землю. Нужно лишь выждать совсем немного.       Когда принцессы закончили свой рассказ, раздался стук в покои. Принцы обнажили клинки, выступив вперёд королевской семьи. Король осведомился, кто пожаловал. Раздался басистый мужской голос, что принадлежал главному главнокомандующему армии Девуса. Общее напряжение немного спало, принцы вернули оружие в ножны. И тогда главнокомандующему было дозволено войти.       Широкоплечий воин под два метра ростом, в сияющих доспехах показался на пороге. Карие глаза внимательным взглядом обвели всех присутствующих и остановились на правителе.       — Ваше величество, разрешите доложить? — склонив голову в глубоком поклоне, спросил мужчина.       — Докладывайте.       — Нападение прислужников отбито. Среди наших только раненные, погибших нет.       — Уже отбито? Так скоро! — вырвалось у Никкаль.       Хотя по лицам всех присутствующих было понятно: вопрос принцессы промелькнул у каждого в голове. Как-то подозрительно быстро всё завершилось. Раньше прислужники могли атаковать часами, были случаи сражений и в несколько дней. Сейчас же не прошло и двух часов с нападения на королевство.       — Ты уверен, что всё закончилось? — уточнил король.       — Если бы это было не так, меня бы здесь не было, Ваше величество. Понимаю ваше удивление, мы и сами в не меньшем замешательстве. Но выжившие прислужники отступили, скрывшись в лесу.       — Благодарю тебя за доклад. Если на этом всё, ты свободен.       Главнокомандующий кивнул, поклонился своему правителю и, больше не проронив ни слова, вышел из покоев. Стоило двери за его спиной закрыться, Агата высказалась:       — Не мне одной это кажется странным?       — Не тебе одной, милая, — ответила королева. — Это действительно не похоже на привычное поведение прислужников. Однако, нам стоит порадоваться, что с нашей стороны нет потерь. Но в то же время быть начеку, возможно, нападение повторится.       — Согласен с вашей матерью. Бдительность не помешает. Поэтому не покидайте стены замка, дочки. И по возможности передвигайтесь даже в его пределах в сопровождении. Сейчас же вы можете разойтись по своим комнатам. День был выматывающий, нам всем стоит отдохнуть.       Принцессы пообещали родителям быть осторожными и, попрощавшись, покинули их. По коридорам замка пары шли молча. Каждый глубоко задумался о своём. И лишь когда показалась дверь покоев Кадзу и Мэй, тишину нарушило прощание до нового дня. Агата и Александр скрылись за следующим поворотом вместе, пожелав Никки и Сину доброй ночи.        Принц проводил принцессу до её комнаты и уже собирался отправиться к себе. Но Никкаль совсем не хотела оставаться одна. Слишком много событий произошло. И хоть она и пыталась храбриться, делая вид, что всё в порядке, это было далеко не так. На её хрупкие плечи обрушилась большая ответственность. И нападение прислужников лишь усилило тревогу.       — Ты мог бы остаться со мной? — почти с мольбой попросила она.       Син в этот раз не стал противиться. По одному виду возлюбленной он понял, что она напугана. И разве мог он оставить её одну в таком состоянии.       — Конечно, моё солнце.       После его ответа Никкаль выдохнула с облегчением. Она уже приготовилась упрашивать его в случае отказа. Остаться наедине со своими мыслями и страхами сегодня она была не готова. Они зашли в комнату, закрывая за собой дверь на замок.       Син приготовил для Никки горячую ванну с ароматными маслами. Пока она нежилась в воде, он сидел рядом, развлекая её разговором на отвлеченные, от событий дня, темы. И с каждой минутой этого времяпровождения принцессе становилось легче. Груз ответственности отступал, страх притуплялся, а на их место пришла приятная усталость. Поэтому стоило Никки забраться в постель и устроиться на груди Сина, как она моментально заснула.       Принц гладил её по волосам ещё долгие минуты и тихо шептал, пока сон не сморил и его:       — Спи сладко, моё солнце. И пусть ни один кошмар не смеет прийти к тебе этой ночью. Я рядом и буду оберегать тебя.       Следующие пару дней в королевстве выдались весьма спокойными. Приспешники более не нападали. Горожане стали выходить из своих домов на улицы для прогулки, а не только за продуктами и вещами первой необходимости. Опасения по поводу нового нападения никуда не делись, но люди попросту устали бояться и верили, что скоро всё закончится. Ведь благословенные принцессы дома, и близится день избавления от скверны.       Сами же принцессы каждый день готовились к ритуалу, каждая по-своему. Никкаль упражнялась с Сином в контроле над своей магией. Агата помогала матери подготовить всё необходимое для ритуала. А Мэй медитировала, понимая, что направлять сестёр в час икс будет именно она. И ей просто необходим сильный дух и самоконтроль.       Закончив очередную медитацию в саду, Мэй направилась обратно во дворец, чтобы найти Кадзу и отправиться с ним на ужин к родителям. Добираясь до их покоев, принцесса прошла мимо кухни, где вовсю шла подготовка к предстоящей трапезе. В нос ударил резкий запах свежей рыбы, и Мэй неожиданно стало плохо. Живот скрутило спазмом, тошнота подкатила к горлу. Быстро сориентировавшись, принцесса зажала себе нос рукой и ускорила шаг, переходя практически на бег. Оказавшись достаточно далеко от кухни, Мэй сделала глубокий вдох и поняла, что одолевшее её плохое самочувствие отпускает. Ранее она за собой подобной реакции на резкие запахи не замечала, и это показалось ей странным. Но Мэй списала это всё на одолевающее её все эти дни волнение, мало ли как её организм может реагировать на стресс. Поэтому делиться с Кадзу случившимся не стала, когда вернулась к нему в их покои.       Неспешно принц и принцесса начали собираться. Кадзу поделился с ней новостью, которую узнал у Александра, пока они срывали лепестки белой лилии для приготовления масла к ритуалу.       — Агата убедила родителей позволить им с Александром делить одну комнату на двоих до обручения.       — Они же и так это делали, впрочем, как и Никкаль с Сином. После того, как мы узнали детали пророчества, он не отходит от Никки ни на шаг, но это ей только на пользу. Она стала в разы спокойнее и магия природы слушается её, — не сдержала кроткой улыбки Мэй.       — Да. Но теперь у них есть дозволение короля с королевой. Думаю, и Никкаль получила такое же разрешение. Потому что они с Сином больше не нервничают, прогуливаясь вечерами вдвоём по замку. Ваши родители очень мудрые и совсем не придерживаются порядков королевств, когда это касается душевного равновесия их дочерей.       — Разве это плохо? — склонив голову на бок, с хитрым прищуром спросила Мэй.       — Нет, вовсе нет. Я бы хотел поступать так же с нашими детьми, — посмотрев Мэй прямо в глаза, ответил Кадзу.       Щёки принцессы заалели от проникновенного взгляда чёрных глаз и слов, что слетели с губ любимого. Ведь в них было так много скрытого смысла. «Их дети». Он думает об этом и явно не боится, что всего через пару лет может появиться первый наследник.        Мэй и сама уже не боится. Только не с Кадзу. С его поддержкой и любовью, которую он дарит ей день ото дня, она уверена, что справится с воспитанием детей. И из них вырастут достойные жители Каэрии. Хотя ещё до того, как она вспомнила себя настоящую и жила на Земле, Мэй считала, что материнство это точно не её. И именно поэтому очень долго не соглашалась на помолвку с несостоявшимся женихом. Но теперь всё было иначе. Рядом был надёжный, любимый человек. И совместное будущее совершенно не страшило.       Принц подошёл к принцессе, расценив её молчание за смятение. Взял за руки, нежно погладив большим пальцем костяшки.       — Не хотел пугать тебя своими словами. Ты же знаешь, если понадобится, я готов ждать столько, сколько потребуется.       — Я ничуть не испугалась, — поймав его взгляд своим, ответила Мэй. — Ты принял моё молчание за смятение, но это не так. Я позволила себе задуматься о нашем будущем, и дети станут его прекрасным дополнением. В этом я уверена. С тобой я ничего не боюсь.       — Любимая… — выдохнул Кадзу, ловя её губы своими в трепетном поцелуе.       Прежде чем нежность переросла в желание, пара отстранилась друг от друга. Опоздать на ужин с родителями было бы крайне бестактно. А Мэй и Кадзу были слишком воспитанными и вполне могли дождаться вечера, чтобы продолжить то, на чём остановились.       Уютный семейный вечер. Мягкий приглушённый свет. Приятная музыка арфы. Непринуждённая беседа самых близких людей. Щедро накрытый стол с разнообразными яствами, преимущественно рыбными. Как оказалась, отец Кадзу передал свежайший улов из своего королевства, дабы порадовать свою невестку и всю её семью. Только вот от одного вида приготовленной рыбы, Мэй снова стало дурно. Поэтому принцесса даже не притронулась ни к одному из блюд из неё и весь вечер ела лишь овощи и фрукты. Никто, кроме матери, не предал значения такому поведению старшей принцессы. Потому как Мэй активно участвовала в беседе, много улыбалась, решив, что очередной казус её организма — это всего лишь результат общего нервного напряжения.       После ужина мама задержала Мэй, изъявив желание поговорить наедине. Принцесса с радостью согласилась. Мать и дочь вышли на просторный обвитый лозой балкон, сели в плетёные кресла друг напротив друга. Заходящее солнца окрасили линию горизонта в оранжево-розовые цвета. Королева не спешила начинать разговор, позволив себе проводить сегодняшний день.       — О чём ты хотела поговорить, мама? — тихим вопросом нарушила тишину Мэй.       — Я заметила на ужине, что ты не притронулась к рыбе. И на мгновение уловила при в твоём взгляде на неё отвращение. Мне показалось, или так оно и было?       — Тебе не показалось. Сама не знаю почему, думаю, из-за нервов перед ритуалом очищения, даже смотреть на рыбу не могу, а от запаха свежей так и вообще стало дурно сегодня днём.       — Отчего-то мне кажется, дело тут не в нервах, милая моя, — не сдержала хитрой улыбки мама.       — А в чём же тогда? — нахмурилась Мэй.       — Не хочу бросаться предположениями, но если ты согласишься задержаться ещё ненадолго, я бы проверила свои домыслы простым ритуалом. И если всё как я думаю, ты и сама поймёшь, с чем связано отвращение к рыбе.       — Я могу ещё задержаться. — стараясь скрыть возросшее в одночасье волнение, ответила Мэй.       — Тогда я оставлю тебя на пару минут, мне необходимо кое-что взять, — погладив её по руке, ответила королева и, поднявшись с кресла, вышла с балкона.       Мэй, дезориентированная поведением матери, осталась одна. Что за мысли у мамы в голове и почему она говорит загадками? Неужели у нее какой-то недуг? Только этого сейчас не хватало! Важнейший день всё ближе, и нужно быть на пике своих возможностей. А если с ней что-то не так, это может сулить серьёзными последствиями. Мэй старалась не поддаваться панике и мыслить рационально. Ведь если бы ситуация была критичной, мать бы не была столь спокойной.       Королева вернулась спустя пять минут. В её руках была небольшая миска из тёмного мрамора и пару миниатюрных пузырьков с красной и синей жидкостью внутри. Она заняла свое место напротив дочери, тёплая улыбка коснулась её уст.       — Готова немного поколдовать? — подмигнула она Мэй.       В этот момент мама казалась совсем юной, а не властной и рассудительной правительницей. Ее озорной блеск в глазах и энтузиазм усмирили волнение Мэй. И на его место пришло любопытство.       — Готова. Что мне нужно сделать?       — Возьми чашу в руки, — передавая предмет, начала объяснять королева, — Когда я вылью в неё содержимое флаконов и произнесу заклинание, выдохни на поверхность жидкости.       — А что потом?       — Потом просто наблюдай. Это будет красиво.       Мэй кивнула. И тогда мама откупорила по очереди оба пузырька. Синяя жидкость смешалась с красной приобретая фиолетовый оттенок. С губ королевы сорвались слова заклинания:       — Ostende mihi quid adhuc absconditum sit!       Мэй, как и было должно, коснулась своим дыханием поверхности жидкости, а после замерла, не в силах оторвать взгляд от начавшегося волшебства. Фиолетовое облако дыма поднялось над чашей, принимая очертания девушки. Она положила обе ладони себе на живот, и он начал округляться. Всего несколько секунд и вот уже стройная фигура преобразилась. И Мэй услышала стук чужого сердца. Такой быстрый, совсем не похожий на стук сердца взрослого человека. Дым рассеялся. По щекам принцессы побежали слёзы. Мама была права, она всё поняла. Ещё на словах заклинания Мэй начала догадываться «покажи то, что ещё никто не видит». Но до конца убедилась, увидев обряд полностью. Она в положении. У них с Кадзу будет ребёнок. Потрясённая правдой, которая ей открылась, Мэй не удержалась от вопроса:       — Но как же это возможно? Мне же ещё нет тридцати.       Мама забрала у неё из рук чашу, отставляя в сторону. Взяла прохладную ладонь дочери в свою, накрывая второй сверху.       — Кадзу уже исполнилось тридцать. А ты умна и рассудительна не по годам. Плюс ваши чувства так сильны и крепки. Поэтому сама природа решила, что вы уже готовы, и сделала исключение.       — Мама, пообещай мне пока никому не говорить о моём положении, — с мольбой попросила Мэй.       Ей было необходимо сначала самой до конца принять этот факт перед тем, как сообщить сначала Кадзу, а потом и всем остальным. Правда больше всего принцесса как раз боялась поделиться новостью именно с любимым. Она помнила ту нежность, с которой он говорил о детях. Стоит ему узнать о её беременности, он точно потеряет покой и сон. Кадзу так любит и оберегает её уже сейчас, а в особом положении это непременно кратно возрастёт.       — Это будет наш с тобой маленький секрет. Но не затягивай с откровением. Реакция на рыбу может повториться на чём-то ещё и быть куда более бурной. И тогда даже невнимательный начнёт догадываться.       — Спасибо, мама. И я не буду долго скрывать правду. Мне нужно немного времени, чтобы примериться с ней самой.       — Понимаю тебя, родная, — королева укутала принцессу в своих объятиях, — Я сама пять дней не решалась сказать твоему отцу, что у нас наконец-то получилось. Поэтому иди к себе, отдохни. Утром эмоции и мысли будут уже куда спокойнее.       Мэй прижалась к маме в ответ, тихо благодаря за помощь и поддержку. Королева, прежде чем отпустить дочь к себе, несколько минут гладила её по голове, даря так необходимую частичку своего тепла и заботы. Вскоре они попрощались до завтра, и Мэй ушла.       Тихо ступая по ночным коридорам замка в сторону своих покоев, принцесса размышляла. Этот вечер стал для неё особенным. Ей предстоит принять новую действительность, где скоро в её жизни на ещё одного дорогого человека станет больше. Где добавится хлопот и ответственности, но и приумножится нежность. И Мэй была готова к подобному, правда, думала, что этот день настанет немного позже. Но у судьбы свои планы. И раз всё вышло так, как вышло, значит, она готова. Мэй положила ладонь на ещё плоский живот, кротко улыбнулась. Душа наполнилась теплом от осознания, что внутри неё теплится новая жизнь.       — Скоро я расскажу папе о тебе, уверена, он будет счастлив так же, как и я, — почти шёпотом произнесла она и убрав руку от живота, зашла к себе в покои.       Прошло ещё три дня. До наступления нового десятилетия в Каэрии оставалась неделя. Всего семь дней, и зло будет искоренено с родных земель. И от этого осознания напряжение в королевской семье возросло в разы.       Отец усилил охрану замка. Ему уже который день снились дурные сны. Он не помнил, что именно в них происходило, но просыпался в холодном поту посреди ночи. Его посещали мысли, что нападение прислужников и такое быстрое отступление были неслучайными. Что есть что-то, что он упускает. Но понять, что именно, король не мог. Супруга своей чуткостью и заботой быстро утихомиривала его страхи. Но сердце её было не на месте. В прошлый раз, когда её королю снились кошмары, они потеряли дочь. Поэтому она поддерживала его в каждом решении обезопасить принцесс.       Агата направлялась с Александром в сторону сада, чтобы прогуляться и подышать свежим воздухом. Пройдя уже третий пост стражи, принцесса не выдержала и обратилась к принцу:       — Тебе не кажется, что это слишком?       — Скорее нет, чем да.       Агата нахмурилась от ответа Александра. Она явно хотела услышать больше или же согласие со своим мнением.       — День вступления в новое десятилетие всё ближе. Недавно было нападение. Король переживает, хоть и пытается это тщательно скрывать. Отсюда и излишняя осторожность. Но я могу его понять.       — Можешь понять?       — Да. Если бы у меня были дочери и предстояло такое судьбоносное событие, я бы вообще их запер в комнате и не выпускал до часа икс.       — Да ты тиран! — пихнула его в бок принцесса. — Хорошо, что папа не настолько безумен!       — Откуда нам знать, может, твоя мать сдерживает его порывы? — ухмыльнулся принц.       — Тогда мне стоит заняться твоим перевоспитанием уже сейчас.       — Думаешь, у тебя есть шанс? — вздёрнул бровь Александр.       — А ты сомневаешься, что я не найду рычаги давления? — усмехнулась Агата.       — И что же вы сделаете, о грозная принцесса? — чуть ли ни смеясь, спросил Александр, театрально приложив ладони к лицу, изображая ужас.       Агата не подалась на такую наглую провокацию вывести её из себя. Принцесса, хитро ухмыльнулась, привстала на носочки, положив ладонь на грудь принца, и самым соблазнительным голосом из своего арсенала произнесла:       — Для начала я лишу тебя возможности прикасаться ко мне, но при этом буду на виду и в самых соблазнительных нарядах. Хотя нет, лучше вообще обнажённой.       Проговорив это, она прикусила мочку его уха. Александр шумно выдохнул. И под своей ладонью Агата почувствовала, как быстрее забилось его сердце. А значит, её ответная провокация возымела нужный эффект. До того, как принц успел бы прижать её к себе и попытаться поцеловать, она отстранидась от него, сделав пару шагов назад. Голубые глаза принца потемнели, озорство схлынуло с лица и теперь он смотрел на неё очень сосредоточенно.       — Твои методы очень жестоки, Агата, — с хрипотцой в голосе ответил Александр.       — Зато ты быстро станешь покладистее.       — Думаешь, у меня совершенно нет силы воли?       — Есть, и еще какая относительно очень многих вещей, но только не когда дело касается меня, — пытаясь сдержать победную улыбку, ответила Агата.       Она знала, Александр сейчас не сможет солгать. Не первую ночь они уже проводят вместе. И Александру всегда тяжело расставаться с ней утром. Вчера он сам сказал об этом. И дело не в страсти, которая подобна огромной волне. Принц часами готов обнимать принцессу, пока читает книгу. Он впервые в своей жизни влюбился так отчаянно. И ему мало всего времени, что у них есть. Поэтому он всегда засыпает вторым, позволяя себе ещё немного полюбоваться уже спящей Агатой.       — Что же, тут ты права, моя коварная красавица, — сдался он без боя. — Признаю, у тебя есть козырь в рукаве.       — То-то же, — заулыбалась Агата.       Принцесса подошла обратно к принцу, взяла его под руку, гордо вздёрнув подбородок. Он скосил на неё взгляд, не сдержав ответную улыбку. Ей он позволит побеждать себя. Это даже приятно видеть её такой довольной.       Пара двинулась дальше по саду, продолжая свою прогулку. Ещё один день приближался к своему исходу, медленно склоняя солнце к горизонту. Уже возвращаясь обратно во дворец Агата и Александр, встретили Никкаль и Сина.       Младший принц и принцесса направлялись потренироваться. Это стало их маленьким ритуалом перед тем, как отправиться спать. Потому как после удачной практики в контроле над магией Никкаль чувствовала себя расслабленной и спокойной, что помогало быстро заснуть.       Перекинувшись парой фраз с Агатой и Александром, они разминулись. Привычно скрытая от посторонних глаз поляна встретила Сина и Никки приятной свежестью наступившего вечера и щебетанием птиц.       Принц присел на принесённое с собой покрывало и следил за упражнениями принцессы. Его помощь в концентрации более не нуждалась, но Никки было комфортнее, чтобы он всё равно был рядом. Несколько раз Никкаль призывала свою магию. В каждый из призывов материализовывала в ладонях огненную сферу и потом заставляла её исчезнуть. Смахнув со лба выступившую испарину, Никки уставшая, но довольная собой, села к Сину на плед.       — Солнце моё, ты большая молодец. С каждым разом у тебя получается всё быстрее призвать силу, — приобняв её на плечи, похвалил Син.       — Да, наши тренировки не проходят даром, — прижавшись к нему ближе, ответила Никкаль.       — Я в последнее время лишь наблюдаю, так что это всё твоя заслуга.       — Ничего подобного! Ты столько до этого помогал мне. Так что не уменьшай своего участия.       Син мягко улыбнулся ей, провёл кончиками пальцев по щеке Никкаль, вызывая на ней румянец. Бережно заправил выбившуюся влажную прядь за ухо.       — Хорошо, не буду.       Уже в следующее мгновение принцесса нашла его губы своими. Тягучий поцелуй, наполненный нежностью, заставил их обоих на долго замолчать. Вынужденные сделать передышку, чтобы отдышаться, они нехотя оторвались друг от друга. Теперь оба были с румянцем на щеках и сияющими влюблёнными глазами.       Они позволили себе проводить закат и начали собираться обратно во дворец. Син поднялся первым и помог Никкаль встать. Сложил плед, и пара была уже готова покинуть их уютную уединенную поляну, как из кустов вышли трое стражников. Принц окинул их взглядом, и от него не укрылись чёрные вены на рукоятях мечей.       — Никки, назад! — скомандовал Син, выступая вперёд, чтобы скрыть её за собой. — Это не стража, это прислужники!       Дальше всё случилось с молниеносной скоростью. Они напали. Трое на одного. Неравный бой, но Син и не думал сдаваться, когда Никкаль грозила опасность. Желание защитить любимую придало принцу сил отражать мощнейшие атаки прислужников. Кувырок, чтобы уйти от удара мечом, и сразу же ответный выпад в сторону второго нападающего, не подпуская третьего зайти себе за спину.       Никки, поборов приступ страха, прикрыла глаза, готовая обратиться к своей силе. Та откликнулась на зов принцессы. Никкаль распахнула глаза, в которых горело пламя, на кончиках пальцах образовались искры, готовые превратиться в потоки пламени и настигнуть врагов, чтобы сравнять шансы возлюбленного. Но принцесса не успела помочь ему. Её грубо схватили сзади, холодный метал прижался к нежной коже на шее, царапая её. Никки вскрикнула от неожиданности, теряя контроль над силой природы.       Син отвлёкся от нападающих, взглянув в её сторону, и в его взгляде отчётливо прочитался неподдельный ужас. Он замер, перестав отбиваться от прислужников. Сильный удар одного из нападавших пришёлся ему по руке, выбивая клинок, второй их них ударил по ногам, заставляя принца упасть на колени. Двое прислужников схватили его за руки, а третий выставил клинок ему в спину.       — Так-то лучше, братец, — не скрывая своего превосходства, с самодовольной ухмылкой протянул Эдмунд, который стоял за спиной Никкаль, прижимая кинжал к её горлу. — Одно твое движение, и принцессе не жить. Так что будь послушным мальчиком.       Никкаль, что до этого была в ужасе от нависшей над ней и Сином опасности, поняв, кто удерживает её, испытала приступ гнева. Конечно, кто же ещё, как не Эдмунд мог примкнуть к армии зла. Этот скользкий и мерзкий негодяй, желающий получать всё по первому зову. Его душа и сердце были уже испорчены, а именно таких проще всего перетянуть на свою сторону.       — Немедленно отпусти нас! — потребовала Никкаль.       — Ты смеешь мне указывать. В твоём-то положении, — усмехнулся Эдмунд и, чуть сильнее надавив клинком, порезал кожу принцессы.       Тонкая струйка крови потекла вниз, пачкая корсет платья. Никкаль зажмурилась от мимолетной боли, не позволяя себе проронить хоть звук. Она не доставит Эдмунду удовольствия почувствовать свою власть даже в сложившейся ситуации.       Сина затрясло, увидев, что сделал с Никкаль наследник Циотуса. В медовых глазах вспыхнула ярость.       — Не смей делать ей больно! За каждую каплю её крови я возьму литр твоей! — прорычал он.       Несмотря на положение сил, Эдмунд испугался Сина. Он отодвинул клинок от шеи принцессы и, продолжая удерживать её, сделал шаг назад. И лишь потом опомнился, что он в более выигрышном положении, и названный братец ему ничего не сделает. Но было уже поздно, он показал свою натуру и Син, не скрывая презрительной ухмылки, испепелял его взглядом.       Эдмунд взбесился. В мгновение он развернул Никкаль к себе и защёлкнул на её запястьях оковы с магическими символами. А после грубо толкнул принцессу, что та упала на землю. Знаки на металле вспыхнули алым, Никкаль побледнела, почувствовав слабость и невозможность подняться. Как и то, что сила природы теперь ей недоступна.       Зато Син, увидев, что клинок больше не у горла возлюбленной, перестал бездействовать. Он ловко вырвал руку у одного из прислужников, уворачиваясь от меча за спиной, и ударил второго по ногам. Прислужник упал. Этой заминки принцу хватило, чтобы добраться до своего клинка и встать в оборонительную позу. Правда теперь его шансы были ещё слабее. Четверо вооружённых мужчин против него одного.       — Схватить его, живо! — рявкнул Эдмунд, видя, что целью Сина явно был он.       Завязалась новая битва. Никкаль могла лишь наблюдать за тем, как её любимый сейчас сражается на пике своих возможностей. А у неё с этими магическим оковами не было сил даже закричать, чтобы позвать на помощь. Син бился достойно. Но у любого есть лимит выносливости. И он начал уставать. Этим и воспользовался Эдмунд, ударил его в спину. Никки открыла рот в немом крике ужаса. Повезло, что Эдмунд явно не умел пользоваться оружием и лишь неглубоко ранил Сина в левое плечо. Однако этого хватило, чтобы троим прислужникам удалось одолеть раненого принца. По какой-то причине они не убили его моментально, лишь обезоружили, нанеся множество ударов рукопашно, чтобы выбить из него всю прыть. Сина, еле живого, всего в крови, держали под руки двое прислужников. Эдмунд подошёл к нему, вцепился в подбородок, заставляя посмотреть на себя:       — Ты жалок. И я бы хотел, чтобы ты сдох на этой поляне, но у повелителя Эстера есть послание для брата.       Эдмунд открыл рот, чтобы продолжить, но Син, сплюнув кровь ему на ботинки, заговорил первым.       — Жалок ты, а не я. И если бы мы сражались один на один, ты бы уже молил о пощаде.       — Заткнись! — Наследник Циотуса отвесил Сину мощную пощёчину, а затем ударил ногой в живот. Принц гулко выдохнул от удара, рот снова наполнился кровью. В этот раз Эдмунд схватил его за волосы и, брызжа слюной, проговорил:       — Доползи до замка, если не сдохнешь по дороге, и передай королю, что он проиграл. Ритуалу не свершиться. И если он хочет увидеть дочь живой, пусть даже не пробует приблизиться к царству тьмы. Если его воины или чьи-то ещё будут замечены на границе, Никкаль умрёт в то же мгновение.       Выплюнув последние слова в лицо Сину, Эдмунд ещё раз со всей силы ударил его в живот. У принца потемнело в глазах, и он уже потерял сознание, когда его бросили на землю прислужники.       Они схватили Никкаль под руки и поволокли прочь с поляны. В плен к её кровному дяде. Брату её отца, что продал свою душу скверне. Но Никкаль совершенно не волновало, что с ней там могут сделать. Она не могла остановить поток слёз, ведь не слышала разговор Эдмунда и Сина. И когда возлюбленный, бледный и весь в крови, свалился на землю, принцесса подумала, что жизнь покинула его навсегда. Её сердце в тот момент перестало биться, и единственное, что она хотела иметь — это иметь возможность попрощаться и в последний раз припасть к его губам. Но её уводили в неизвестном направлении всё дальше и дальше от дома.