Вкус чужого несчастья

      — Ты слишком много думаешь. Это вредно для мозгов, особенно для твоих.       Казалось бы, Олега уже ничем нельзя было удивить. В конце концов, когда ты выходец из мира наёмных убийц, некоторые вещи просто обязаны игнорироваться.       Но здесь… было два варианта: закурить или смеяться. Третьего, видимо, не было дано.       — Я серьёзно, Олег! А если надо будет надеть рубашку именно голубого цвета, а не белого, как это обычно бывает! И не смейся, ты ведь знаешь, как для меня это важно!       Конечно же Волков всё знал.       Даже того, чего не должен был знать…       

***

      Когда Олегу поступил очередной заказ — тот, как обычно, не стал задавать вопросы. Сказано убить кого-то, а зачем и почему — его это не должно было волновать, ведь деньги ему платили далеко не за мозговой штурм.       Но, в итоге, что-то пошло не так.       Не повезло в первый раз — в тот день Разумовский был в окружении детишек из его детдома, которым он раздавал вещи, сладости и прочее. Что именно заставило его убрать палец убрать с курка и сказать, что его якобы обнаружили, он так и не понял — слишком большое скопление людей, банальная жалость к детям или же…       Об искренней улыбке Разумовского он подумал в последнюю очередь.       Во второй раз, на банкете в казино «Золотой Дракон» его действительно обнаружили, правда смыться удалось довольно быстро.       Перед этим он успел лицезреть как Альберт Бехтиев, владелец этого казино, вдруг стал задыхаться из-за внезапно закончившегося в специальном баллоне кислорода.       Люди, конечно же, тут же впали в панику, кто-то стал во всю названивать скорой.       Что же касается Разумовского, он… с трудом, не без посторонней помощи, повёл Бехтиева к выходу, усадил его в машину и увёз в неизвестном направлении. Правда, потом направление стало известным — им оказалась больница, где врачи сумели спасти жизнь нерадивому владельцу казино.       При этом Волков был готов поклясться, что за несколько секунд до происшествия Разумовский повздорил с Бехтиевым: первый обвинял его в снесении памятников, взяточничестве и читал нотации о карманах в гробах, за что второй уже начал звать охрану, чтобы выгнать этого «борца за справедливость», как именно в этот момент он начал задыхаться.       И даже после этого Сергей не оставил эту тварь умирать в мучениях…       Поэтому Олегу не повезло и в третий раз. Хотя, это уже с какой стороны смотреть…       Ведь он понял, что хочет не убивать, а охранять этого мальчика и помогать ему делать этот мир лучше.       И, кажется, план оказался перевыполнен, ведь их деловые отношения в какой-то момент переросли в нечто большее. После чего Олег сделал вывод, что в третий раз удача всё-таки улыбнулась ему, подарив ему близкого человека и любовь.       

***

      Поцелуй в шею заставил Серёжу замолчать.       — Конечно, я всё знаю, лисёнок. Я не считаю, что твоя проблема ничего не значит.       Обняв рыжего одной рукой поперёк груди, а другой — слегка припустив с него боксёры, Олег оставил очередной поцелуй уже за ушком, отчего Серёжа тихо и блаженно замычал.       — Но ты и правда слишком много думаешь, перенапрягая свой мозг. А так делать нельзя. Мозгам тоже надо отдыхать, знаешь ли.       Когда он поочерёдно коснулся второй рукой чувствительных сосков Серёжи, у того слегка подкосились ноги.       — О-олег…              Вновь соскользнув вниз и погладив дрожащий и впалый живот, Волков, наконец, коснулся его члена и слегка сжал его у уздечки. Тонкая ниточка предэякулята потекла к большому пальцу мужчины, пачкая его.       Олег, смотря на всё это, лишь поудобнее устроил голову на плече Разумовского и провёл большим пальцем по уздечке, сильнее размазывая эту ниточку и вызывая очередной стон своего любимого человека.       После он чуть отстранился и провёл холодными пальцами по шее, послав табун мурашек по коже и заодно убрав в сторону волосы.       — Ну что же ты, Серёженька. Я же всего лишь трогаю… — тихим и довольным шёпотом произнёс Олег на ухо Серёжи, после уже поудобнее взяв в руку его член.       Кажется, у Серёжи не осталось никаких мыслей. О чём тут можно было думать, когда его целовали то в шею, то в плечи, одной рукой гладили грудь и живот, а второй — продолжали медленно проводить по мокрому и липкому органу? И всё это приправлялось нежным шёпотом на ухо, от которого ноги немели с каждой минутой.       — Давай же, милый мой. Не мучай себя, мой хороший.       И как по сигналу, Серёжа кончил с громким стоном, пачкая руку Олега и стоящее напротив них зеркало, которому уже не впервые принимать подобные «удары» на себя.       Но сейчас не это было важно. Важно было то, что разнежившийся Серёжа, ничуть не сопротивляясь, удобно устроился на руках Олега, пока тот нёс в его ванную.       Кажется, ему и правда не помешала подобная «разгрузка», ведь сейчас он ни о чём не думал, наслаждаясь тёплой ванной с пенной и в обнимку с любимым человеком, который каждый день дарил ему любовь, удачу и счастье.       И он делал всё возможное, чтобы это было взаимно.       

***

      — Ну вот, а ты переживал из-за рубашки! Тут, видимо, никого не волнует чей-либо дресс-код.       И правда, на данном мероприятии, посвящённому открытию новому зелёному парку с зонами отдыха, никому не было дела до чей-либо одежды. 26 градусов тепла, как-никак, тут главное от жары не умереть.       — Ооо, кого я вижу! Здравия желаю, Сергей Викторович!       Если жару Сергей ещё был в состоянии пережить, то вот навязчивых партнёров — вряд ли.       — И Вам доброго дня, Глеб Рудольфович, — не скрывая своего недовольства, Серёжа всё же пожал руку названному Глебу.       — О, Вы, как всегда, не одни? Со своим верным псом, за которым Вы как за каменной стеной.       Олег с Серёжей никак не прокомментировали данное замечание. Вместо этого Разумовский произнёс:       — Какими судьбами, Глеб Рудольфович?       — О, так я здесь неспроста! Мне дали разрешение провести здесь благотворительный марафон. Все средства пойдут в детский онкологический центр для маленьких пациентов с лейкемией.       На шее Разумовского слегка показались желваки. Олег сразу понял, что это не к добру, потому что в следующую секунду тот произнёс стальным и угрожающим голосом, чеканя каждое слово:       — Что ж. Удачи Вам. Постарайтесь в этот раз не построить очередной бордель для своих шлюшек.       Лицо оппонента тут же налилось краской, а глаза — кровью, он тут же открыл рот, чтобы начать свою гневную тираду, как Олег тут же вмешался:       — Молитесь, уважаемый, чтобы самому не попасть в какой-нибудь притон. Говорят, оттуда часто не возвращаются живым или только по частям, если Вы понимаете о чём я.       Краска сменилась на бледность, а мужчина, забыв как дышать, поспешно удалился прочь, подальше от эти двоих.       Кажется, я знаю, чем займусь на этой неделе после работы…       

      ***

      Серёжа даже не стал спрашивать, когда спустя два дня Олег в очередной раз куда-то собрался после работы и он попросил его включить у Марго дополнительные протоколы безопасности и самому запереться до его возвращения домой.       У его любимого лисёнка было много врагов и конкурентов, с которыми Олег ходил разбираться лично, когда дело пахло жареным и гению уже было опасно буквально высовывать свой нос из башни.       Правда большинство из этих врагов были бывшими либо коллегами Олега, либо нанимателями, но Серёже об этом не обязательно было знать.       Вот и сейчас он не должен бы знать, что Волков шёл к этому Глебу Рудольфовичу, чтобы раз и навсегда объяснить, что бывает, когда кто-то наживается на чужих бедах и страданиях.       

***

      — Я тебя спрашиваю — куда деньги отправляешь, что они не доходят куда надо?!       Очередной удар по рёбрам заставил мужчину лишь жалобно заскулить, отчего у Олега кончалось терпение.       — Да повторюсь… я отправляю деньги на счёт фонда, а там я уже… не знаю, не слежу…       Удар по промежности — и мужчина рухнул на колени, мыча от боли.       — Ты мне зубы не заговаривай. А то мигом их лишишься, и не только зубов.       Похоже, до этого Глеба всё же дошло, в каком он положении находится, поэтому он дрожащими руками достал из кармана брюк чудом уцелевший телефон, разблокировал его и открыл приложение банка.       — Вот. Это всё, что накопилось с того марафона… и не только…       Вот так бы сразу.       — Значит так, — Олег, достав из кармана пиджака клочок бумаги с каким-то длинным номером и бросил его к ногам мужчины. — У тебя две минуты, чтобы перевести на этот счёт всё до копейки. Не успеешь — твои проблемы. Время пошло.       Поняв, что он не шутит, мужчина дрожащими руками набрал номер счёта и стал переводить деньги по частям, насколько позволял лимит в банке.       Когда до конца назначенного времени оставалось секунд двадцать, мужчина произнёс:       — Всё, перевёл! Видите, всё по нулям, можете сами проверить…       Олег, выхватив у него телефон и убедившись, что там ничего не осталось, вернул его владельцу и затем проверил свой.       В уведомлениях висело сообщение по поступлении нескольких денежных сумм на счета от этого бизнесмена.       Серёжа не прогадал, когда дал мне доступ к своим счетам. Хотя бы не приходится звонить ему, а так удастся придумать очередную байку, чтобы он ничего не заподозрил.       — Вот и молодец. А теперь…       Удар по лицу — мужчина взвыл, когда из разбитого носа хлынула кровь.       — Харэ наживаться на детях. В принципе харэ наживаться на ком-либо и чём-либо.       После этого он достал из кармана пиджака небольшой конверт и засунул его в карман рубашки мужчины.       — А прежде чем подумаешь нажаловаться ментам — загляни в конверт, там тебя сюрприз ждёт, а иначе уже сам мусорнёшься по полной.       Окончательный удар пришёлся по затылку, отчего мужчина свалился без сознания на пол.       Встав на ноги и оглянувшись по сторонам — удивительно, что в баре было полно людей, но в туалет никто не зашёл за это время — Олег поспешно удалился. Домой, к своему Серёже, который уже его ждёт не дождётся и наверняка переживает за него.       И так будет с каждым, кто посмеет давить на жалость и строить из себя всяких Робин Гудов, при этом обманывая людей и наживаясь на чужих бедах. Их всех ждёт незавидная участь за обман, за алчность…       …и за то, что они расстраивают моего лисёнка. Я помогу ему делать это мир лучше, жёстко и радикально разбираясь с этими товарищами, раз они не понимают по-другому.       Всё ради того, чтобы Серёже больше больше не приходилось думать об этих тварях. Я всё сделаю ради него.       Я иду их искать.