Долгая история

      — Это слишком долгая история, — предостерегающе произносит Нил сразу же, чтобы пресечь закономерные ироничные вопросы от Кевина.              Ответ очевиден: он в идиотском, безумном, крайне дурацком положении, из которого будто бы совершенно нет выхода.              — Ничего, я найду свободное время для вас, — ухмыляется Дэй, не без интереса разглядывая незнакомца, скованного с Нилом наручниками. Впрочем, это только для Кевина он незнакомец, а вот для Джостена…              Да, пожалуй, парой слов тут не обойтись.                     Эндрю Миньярд приходит в его школу в середине учебного года и сразу привлекает к себе внимание.              Во-первых, выпускной класс — не самый популярный год для переводов, потому что там и экзамены, и грядущее поступление в университет, и баталии за бонусные программы ради упоминания их в рекомендательных письмах для колледжей. Школа — стабилизированная экосистема, в которую вдруг попадает чужак, умалчивающий причины своего внезапного появления.              И всё рушится, словно карточный домик.              Во-вторых, Эндрю Миньярд невероятно хорош собой. Он красив, отлично держится в новом месте так, словно его совершенно не заботит ничто вокруг, пропускает занятия и умело переговаривается на уроках с преподавателями. А ещё у него есть эта восхитительная привычка смотреть снизу вверх с таким высокомерным видом, словно он не меньше шести с половиной футов ростом.              В общем, типичный плохой парень с загадочной историей, окей? Разве что-то ещё нужно подросткам в пубертате? Он же буквально вылез из какого-то школьного ромкома.              Нил чувствует, что забывает, как дышать, уже тогда, когда впервые сталкивается с ним случайным взглядом. Наверное, то же самое чувствуют и все остальные, потому что липнут к Миньярду, как назойливые мухи на сладость.              Его глаза — грёбаный кленовый сироп, в котором Нил тоже вязнет, словно пойманное в ловушку насекомое.              А после Эндрю возвращает равнодушный взгляд Ники, который беспечно трещит что-то про школьную команду по экси, и Нил отмирает, осознавая, что прошло не больше секунды. Миньярд его не запомнил, вряд ли запомнит, и вообще их пути наверняка даже не пересекутся в дальнейшем будущем. Нил не общается практически ни с кем, кроме ребят из секции, и в его планах нет желания расширять свой круг — тем более кем-то вроде Эндрю Миньярда, — так что его это не задевает.              Плевать он хотел на всяких сомнительных новичков, которые даже баллы посещения не могут набрать, понятно?              — Нил, ты тут? — машет Ники перед ним рукой, и Нил рассеянно фокусирует взгляд на нём, понимая, что последние десять минут разглядывал свой собственный поднос, на котором лежала унылая порция комплексного обеда. — Эй! Только не говори, что ты меня не слушал.              Эндрю рядом уже нет — тот покидает столовую, так и не подойдя к буфету. Плохие парни, как истинные монстры, питаются только страхом младшеклассников.              — Не скажу, но это не изменит истины, — отзывается Нил невозмутимо и смотрит на Ники уже более осознанно. Тот фыркает, но переключается на прежнюю тему ещё быстрее, чем ему наскучивает обижаться.              — Эндрю подкинул мне пару билетов на предстоящий университетский матч, — Ники хитро щурится и демонстративно постукивает пальцами по глянцевым бумажкам под своими пальцами. Те завлекательно отсвечивают от потолочных светильников и разве что райским светом не светятся. — Если хорошо попросишь, могу пригласить тебя с собой.              В этой игре Нил знает правила и обходить их умеет.              — Не интересует, — он наматывает на вилку неаппетитного вида лапшу и мельком осматривает столовую. В ней стоит привычный гомон и смех. Эндрю нигде нет — при нём все звуки становились тише, словно все забывали про свои разговоры и начинали коситься в его сторону.              — Джостен! Ты одержим экси столько, сколько я тебя знаю, — Ники закатывает глаза, и тут не поспоришь, потому что знакомы они друг с другом с самой начальной школы. Они не друзья — просто Ники отлично находит общий язык со всеми, а с Нилом пару лет назад сближается из-за того, что они играют в одной школьной команде.              — Откуда мне знать, где он достал эти билеты. Я бы так не доверял человеку, которого знаю две недели, — неопределённо отзывается Нил с нарочитым равнодушием, и Ники ловит наживку, со свойственной ему наивностью так и не догадавшись, что всё это — лишь ненавязчивая попытка разузнать чуть больше подробностей о новичке.              Разумеется, просто так, а не потому что Нилу интересно.              — О, не парься, Эндрю — мой кузен, он переехал к нам из Калифорнии, — Хэммика и просить не нужно рассказать подробнее — если его рот раскрывается, заставить его замолчать практически нереально. — Не то чтобы мы слишком часто общались, но он реально клёвый. У него ещё есть близнец, но Аарон ходит в другую школу.              Отлично, их ещё и двое. Интересно, второй брат тоже столь же раздражающий?              — Его не приняли сюда, потому что решили, что двоих Миньярдов на нас будет слишком много?              — О, ты запомнил его фамилию, — радуется почему-то Ники, хотя фамилию Эндрю не запомнить сложно, учитывая то, что о ней теперь шепчутся на каждом углу. — Аарон хотел в школу при медицинском колледже с углублённой программой. Если бы они не выглядели как две капли воды, я бы подумал, что он приёмный.              Вероятно, когда-то Аарон пытался съесть своего близнеца ещё на этапе внутриутробного развития, начал с мозга и его потом отвлекли.              Нил задумчиво жуёт абсолютно безвкусную лапшу, пока Ники фоново треплется о каких-то подробностях жизни его огромной семьи, попеременно перескакивая с одной темы на другую и будто бы вообще не затыкаясь ни на минуту.              — Ладно.              — Что? — Ники моргает, уже забывая, с чего вообще начался этот разговор.              — Я пойду на матч, — Нил делает пару глотков газировки и поднимается с места, чтобы отнести опустевший поднос на стойку с грязной посудой. — Кто там будет играть?              Ники расплывается в довольной улыбке.              ***              Кевин Дэй — ни в коем случае не кумир Нила Джостена.              Кумиром должен быть кто-то далёкий, недостижимый — тот, за кем ты можешь наблюдать лишь со стороны, сталкерить в ленте новостей и подглядывать за жизнью по подпискам на уведомления в соцсетях. Кто-то, кто находится где-то совсем далеко и не имеет с тобой ничего общего. Человек из другого мира, к которому тебе ни подойти, ни прикоснуться.              Кевина Нил знает столько, сколько себя помнит, и, пожалуй, испытывает к нему нечто промежуточное между раздражением и восхищением. Он тот самый идеал, у которого всё получается, его родители — популярные на весь мир спортсмены, и путь в большой спорт ему открыт ещё с детства. Он практически живёт на корте с младенчества, после попадает в юниорскую сборную — практически без отбора, потому что уже одна его фамилия даёт понять, что талант у него врождённый, — а после его с руками отрывают и в национальную, потому что руки у Кевина Дэя золотые. Он ещё не успевает закончить университет, а место для него там уже припасено и ждёт своего часа.              Окей, Нил ни за что в жизни не признается кому-либо, что подписан на все его социальные сети столько, сколько себя помнит.              — Как же восхитительно высокомерно он выглядит, — произносит Ники, но в его голосе совершенно нет осуждения — лишь исключительный восторг. Кевина как раз показывают на главном экране во время перерыва перед вторым таймом — там крутятся повторы лучших голов с дополнениями комментаторов, до которых, кажется, действительно никому нет дела, когда в кадре главная звезда экси.              — Он всегда такой, — замечает Нил и надеется, что в данный момент не выглядит, будто выставляет напоказ тот факт, что знает Кевина с пелёнок. — Ему стараются подражать, но стать им невозможно.              — Говоришь как фанат.              Нил чуть щурится и переводит взгляд на Эндрю.              Для справки: его здесь вообще не должно было быть. Соглашаясь пойти с Ники на матч, Нил предполагал, что билеты Эндрю отдал лишь из-за того, что не собирался идти сам, но нет — вот он, сидит здесь, по другую сторону от Ники, и лениво разглядывает пустое поле, даже не обращая внимание на танцующую чуть в стороне группу поддержки.              Что это вообще было? Ему не с кем пойти? Нил ни за что не поверит, что у Эндрю Миньярда нет личной очереди из желающих составить ему компанию.              — Я не фанат. Он не настолько популярен, — сдержанно отвечает Нил, потому что он правда не фанат, но Ники всё портит.              — Когда на тренировке учитель попросил назвать ключевое достоинство твоей любимой команды, ты сказал «Кевин Дэй».              Хэммик — грёбаный предатель.              Эндрю впервые с того времени, как они пересекаются на стадионе, дарит Нилу снисходительный взгляд, и это определённо не то внимание, которое ему хотелось получить. Он вообще не планировал получать это внимание.              Даже не думал, что такое возможно.              Нил старательно делает вид, будто этот разговор его вообще никак не касается, и отводит взгляд на соседнюю трибуну, отстранённо разглядывая какую-то шумиху, назревающую на границе двух трибун в лестничном проходе: фанаты обеих команд сталкиваются в агрессивных спорах о честности последнего гола, забитого Кевином. Атмосфера становится всё тяжелее с каждой минутой, и он обращает внимание на охранников, которые тоже настороженно косятся в сторону внезапного конфликта, примеряясь, стоит ли им вмешаться сейчас или подождать до тех пор, пока одна из сторон не перейдёт к драке.              — Идиоты... — бормочет Нил и отворачивается от этих любителей бесцельно покричать на тему, на которую никто из зрителей всё равно никак не может повлиять. Его привычно раздражает подобное, потому что он приходит на матчи не ради того, чтобы послушать тупые обвинения.              — Нил у нас пацифист, — поясняет Ники насмешливо для Эндрю, и Нил молча тыкает товарища по школьной команде локтём в бок, намекая, что ещё слово — и от его пацифизма ничего не останется.              — Боишься драк?              Даже в этих интонациях слышится усмешка. Эндрю откровенно забавляется над ним.              — Не вижу в них смысла, — поправляет Нил. — Мы приходим для того, чтобы посмотреть на игру, а не для того, чтобы выпустить пар.              Миньярд многозначительно хмыкает, и в этом смешке столько невысказанного протеста с его мнением, что Нил даже переводит взгляд на Эндрю. Ники, который сидит между ними, сконфуженно моргает и нервно смеётся.              — Мне уже пора объявлять таймаут для вас, ребята?              И Эндрю, и Нил его игнорируют.              — Кажется, ты не понимаешь смысла экси, — произносит Миньярд. Нил почти вспыхивает от внезапного приступа негодования от такого уверенного утверждения. Он играет в экси с детства — да, не так, как Кевин, но они вместе начинали играть на дворовой площадке между их домами, построенной их отцами.              — Забавно слышать это от человека, который и клюшки в руках не держал, — цедит Нил, и Эндрю небрежно пожимает плечами.              — Мне это неинтересно. Если появится что-то, что заставит меня заинтересоваться экси, то добиться там успехов будет раз плюнуть. Это легко, когда ты не слабак.              Нил чуть прищуривается, анализируя сказанное: прямое это оскорбление, косвенный намёк или высказывание без всякой цели задеть. С Эндрю Миньярдом сложно разобраться в оттенках его фраз — он уже не раз замечал, как эта нейтрально-отстранённая интонация помогала ему почти открыто провоцировать учителей, не давая при этом открытых поводов к наказанию.              — Что ты тогда тут забыл? — Нил смотрит на Эндрю почти с обвинением, словно надеясь, что тот прямо сейчас встанет и уйдёт.              — Пошёл с Ники за компанию, — невозмутимо отвечает Эндрю, и Нил даже периферическим зрением замечаем, как недоумённо моргает Хэммик. За компанию, как же.              — У него уже есть компания, так что можешь больше не утруждать себя.              Эндрю улыбается почти зловеще, и у Нила по спине пробегают мурашки, потому что вот этот взгляд уже точно всецело предназначен только для него. Он почти ненавидит то чувство, которое шевелится в животе от осознания, что сейчас Эндрю Миньярд, по которому тащится вся их школа, среди тысяч людей вокруг сфокусирован единолично на нём.              Ему нравится.              ***              Команда Кевина побеждает соперников с разгромным счётом, и стадион буквально взрывается радостными воплями. Гостевых зрителей здесь куда меньше, чем местных, но они сидят достаточно близко, поэтому Нил чувствует колючую безмолвную агрессию, которой несёт с соседней трибуны.              — Ты видел, видел? — восторженно показывает Ники на Кевина Дэя, которого обнимают товарищи по команде, едва ли не на руках таская его по полю за какое-то сумасшедшее количество ударов по воротам. Когда он завершит сокращённую программу и окончательно покинет университет, чтобы полноценно уйти в профессиональный спорт, уровень их команды значительно упадёт. Все понимали, что таких, как Дэй — один на миллион, так что им только и оставалось, что наслаждаться своей минутой славы.              — Четыре гола за последние десять минут, — кивает Нил с тщательно скрываемым восхищением. Он следил за успехами Кевина, но в большой игре вживую видел его впервые за долгое время и не мог не заметить, насколько сильно он прокачался.              — Или у соперников криворукий голкипер, — не упускает момента Эндрю и на косые взгляды Ники и Нила поясняет: — Вы не заметили? Он даже не старался — еле шевелился в воротах. Такому кто угодно забил бы, не только ваш Кевин Дэй.              — Посмотрел бы я на тебя, как ты выглядел бы, если бы по твоим воротам лупили с такой силищей, — фыркает Ники, и Нил почти благодарен ему за то, что он влезает в разговор первым, потому что иначе это точно вылилось бы в драку, а ввязываться в драки Нилу сегодня никак нельзя — завтра у них важный промежуточный экзамен, перед которым нужно ещё умудриться отметить победу любимой команды так, чтобы выжить к утру.              Планы даже в голове звучат не особо реалистично, поэтому лишние проблемы ему уж точно не нужны.              Чтобы не толпиться среди всех и не нарваться на какие-нибудь неприятности, они дожидаются, когда основная масса зрителей покидает стадион. Миньярду неприятности, судя по всему, не слишком страшны, потому что он уходит первым, ловко сливаясь с толпой — достаточно просто для его роста, — а спустя какое-то время Нил с Ники следуют в ту же сторону.              И, конечно, неприятности находят их сами.              Ники как раз уходит немного вперёд, уверенно прокладывая себе дорогу среди топчущихся в неорганизованной очереди на выход зрителях, бурно обсуждающих минувший матч, как атмосфера вдруг в считанные секунды приобретает более экспрессивные оттенки. Начинается уже привычно — с имени Кевина, а дальше набирает обороты, словно несущийся с крутой горы снежный ком.              — Да любой пёс знает, что судьи закрывают глаза на его фолы, потому что он звёздный ребёнок, — выкрикивает кто-то решительно, и это оказывается последней каплей, потому что буквально в считанном десятке футов от Нила вспыхивает драка.              Он рефлекторно отшатывается назад, давит чьи-то ноги и, кинув неискреннее извинение, ищет взглядом Ники, который с высокой вероятностью может оказаться в самом эпицентре разборок. Чтобы он ещё хоть раз пришёл на матч по билетам рядом с гостевыми трибунами!..              Охрана чувствует, что пахнет жареным, ещё до того, как начинается драка, поэтому кидается разнимать драчунов в ту же секунду, как они бросаются друг на друга. Раздаётся звук битого стекла — кто-то швыряет бутылки, чудом пронесённые на стадион мимо охраны, — на фоне звучат невнятные бессвязные крики. Нил испытывает смазанное раздражение от происходящего, потому что с одной стороны он понимает, что замечания в отношении Кевина совершенно не оправданы, а с другой стороны осознаёт, будь он чуть глупее, сам мог бы оказаться среди этих несдержанных придурков.              Какое счастье, что он не настолько глуп, чтобы вступаться за Дэя, которого здесь даже нет.              Кевин старше его всего на несколько лет, но уже в детстве Нил чётко осознаёт, насколько велика разница между их умениями, поэтому даже тогда, когда Дэя начинают обвинять в купленном внимании, сам Нил всегда точно знает, что всё это — пустая клевета. Это дурацкое возмущение, которое идёт откуда-то изнутри, преследует его каждый раз, и он ощущает его и сейчас, поэтому сжимает зубы покрепче, чтобы не ляпнуть ничего лишнего даже себе под нос.              Впрочем, Нил в любом случае остался бы в большинстве. Здесь даже охранники лишь оттесняют в сторону местных зрителей, ловко отделяя их по цветам команды, когда вот гостей в боевой раскраске соперников на грани грубости заламывают в проходе.              Не хотелось бы оказаться на их месте.              Нил как раз мысленно прокладывает путь к выходу, попутно высматривая Ники в толпе, когда на его плечо небрежно опускается чужая рука. Он рефлекторно намеревается скинуть навязчивую конечность, но не успевает, потому что слышит насмешливый голос на ухо:              — О, хочешь тоже поучаствовать?              — Только ради этого на матчи и хожу, — мрачно произносит Нил, но попытки избавиться от стороннего присутствия прекращает. Ему даже на долю секунды комфортнее становится, когда он понимает, что это не какой-то случайный незнакомец. — Я думал, что ты уже давно ушёл.              — Я обещал дождаться Ники, — усмехается Эндрю, и Нил ему в этот раз уже не верит совершенно. И на матч он его позвал, и подождать попросил, конечно. Жаль, что Хэммика здесь уже нет, чтобы уличить Эндрю во лжи.              — Дождался?              Нил точно знает, что нет.              — Дождался, — предсказуемо врёт Миньярд и дёргает уголком губ на ответный скептический взгляд. — Хотел предложить подвезти, да только вот без тебя он упрямо отказывается уезжать, — взгляд Нила становится ещё более недоверчивым. — Пришлось идти искать тебя. И вот, нашёл тут, буквально из драки вытащил.              Нил всё же сбрасывает руку и упрямо идёт напролом мимо охранников, которые не особо талантливо пытаются навести хоть какое-то подобие порядка. Получается у них не очень, потому что участники потасовки прожигают друг друга на расстоянии ненавидящими взглядами, обещающими разобраться сразу же, стоит им только оказаться за границами территории стадиона.              — Можешь потерять снова, сам найду Ники, — бросает Нил, не оглядываясь на Эндрю. Он не уверен, идёт ли он за ним, но, когда слышит голос, чувствует лёгкое удовлетворение, которое тут же хочется запихнуть куда подальше.              — Мне почему-то кажется, что ты меня недолюбливаешь, — иронизирует Эндрю.              Ему кажется, вы только посмотрите на него.              — Я оставлю это без комментариев, — отвечает Нил и хмурится, когда охранник качает головой и отгораживает его в сторону.              — Выход перекрыт. Подождите или выйдите через восточную трибуну, — произносит мужчина в униформе сотрудника стадиона. Взгляд его кажется категоричным — он определённо не выглядит человеком, с которым можно договориться.              — Но мы не участвовали в этом, — произносит Нил, подразумевая всё происходящее, но охранник неумолимо повторяет:              — Выход перекрыт.              Когда Нил оборачивается, взгляд Эндрю становится ещё более насмешливым.              — Так не хочешь оставаться со мной наедине?              — Мне всё равно, — фыркает Нил снова и огибает хмыкнувшего Эндрю, в этот раз уже наверняка догадываясь, что Миньярд последует за ним. Он проходит пару шагов вперёд и чуть поворачивает голову, подмечая, что Эндрю действительно идёт рядом. — И мы не наедине.              — То есть ты был бы не против?              Нил чуть не спотыкается на ровном месте, но равновесие героически удерживает. Был ли бы он против? Нет, но ему наверняка было бы максимально неловко. Эндрю Миньярд кажется человеком совершенно из другого круга общения, и тот факт, что он вдруг поддерживает с ним диалог, заставляет невольно думать, что где-то находится скрытая камера.              Дежурная вежливость, не более.              — Я же сказал. Всё равно, — не поддерживает Нил эту светскую беседу.              Эндрю тихо смеётся, не отставая от него ни на шаг, пока они идут к восточной трибуне вместе с теми зрителями, которых тоже разворачивают из зоны, перекрытой в связи с массовой дракой.              — Ники ты так не отвечаешь.              — Ники я давно знаю, — Нил огибает толпу подростков, которые толпятся и снимают друг друга на телефоны, показывая за своими спинами огромный стадион. От них доносится восторженный смех, и Нил прекрасно понимает их: когда он в первый раз появился на стадионе, чувствовал схожие эмоции.              — А меня даже не хочешь узнать?              Нил оборачивается, резко останавливаясь. Он почти уверен, что Эндрю по инерции врежется в него, но рефлексы у Миньярда отличные: он останавливается вплотную к нему, не успев соприкоснуться. Взгляд тёплых глаз по-насмешливому ироничный, но намеренная попытка вызвать у себя раздражение от этого не срабатывает.              Кошмар какой-то, с этим невозможно бороться.              — Что ты от меня хочешь?              От Нила не скрывается внезапно открывшийся интерес Эндрю к его личности, но тот лишь чуть пожимает плечами, лукаво смотря на него.              — Ты забавно меня игнорируешь.              — У тебя синдром дефицита внимания? — спрашивает Нил что-то невозможное, потому что внимания у Эндрю определённо в излишке, а после отмахивается и, не дожидаясь ответа, разворачивается обратно в направлении выхода на восточной трибуне. — Неважно.              Нил не хочет объяснять, что именно его напрягает в присутствии Эндрю, поэтому просто сбегает от ответа, теряясь в очередной толпе — тут она даже больше, чем у южной трибуны, потому что здесь уже сливаются сразу несколько потоков зрителей, направляющихся на выход из стадиона.              Если бы драка была здесь, вряд ли охранникам удалось бы вмешаться так быстро — они даже не сумели бы протиснуться среди людей.              — Они серьёзно вздумали подавать голос на чужом стадионе? — фыркает кто-то совсем недалеко от Нила и Эндрю как раз в тот момент, когда они оказываются зажатыми где-то среди сотен людей. Нил чувствует, как Эндрю едва заметно касается его спины — или чтобы не потерять в толпе, или чтобы огородить от чужих локтей, — и прикосновение отдаётся мурашками.              — Эти ничтожества никогда не умели вести себя и думать что говорят. Вот был бы я там, они бы у меня!..              Нил едва глаза не закатывает, но сдерживается. Эндрю, который идёт совсем рядом, подмечает его настроение и почти неразличимо в общем гомоне хмыкает, но его смешок, конечно, остаётся проигнорированным.              А после Нил узнаёт, что Эндрю Миньярда игнорировать нельзя, потому что вместо того, чтобы промолчать, он будто бы с намеренной небрежностью в голосе достаточно выразительно произносит.              — Теперь я понимаю, что ты имел в виду, когда ты сказал, что Дэй всегда выглядит высокомерным, — произносит он, словно нарочито сравнивая на словах его поклонников с ним самим.              Нил кожей чувствует, как на них пересекаются чужие взгляды, полные подозрительной настороженности.              — Я не это имел в виду, — сдержанно произносит Нил, хотя на самом деле Эндрю недалек от правды.              — Нет? — Миньярд откровенно нарывается. Нил оглядывается на него и мрачно сверкает на него глазами, взглядом приказывая заткнуться, но Эндрю пропускает это и переворачивает все прежние слова с ног на голову. — По-моему, я вполне правильно тебя понял: ты говорил что-то про то, что Кевин не достоин популярности и про то, что его фанаты только бессмысленно копируют его. Разве не так?              Воздух ощутимо тяжелеет, и в нём почти слышится опасный треск сгущающегося напряжения. Кажется, вокруг даже разговоры затихают, потому что в этой зоне гостевых зрителей практически нет, а любое сказанное некстати оскорбление в сторону Кевина Дэя воспринимается прямым выпадом в сторону всех присутствующих.              О, Миньярду определённо скучно жить.              — Что ты сейчас вякнул? — рычаще раздаётся басовитый возглас откуда-то из-за спины Нила, когда он уже почти успевает понадеяться, что им повезло, а уже в следующую секунду на его плечо опускается тяжёлая рука, которая не обещает ему ничего хорошего.              Нилу хотелось бы сказать, что он неплохо умеет предотвращать конфликты, но проявить свой талант он не успевает, потому что Эндрю ухмыляется поверх головы Нила, смотря на вмешавшегося в их разговор незнакомца, и будто бы с удовольствием неторопливо произносит:              — Проблемы со слухом?              Нил думает, что если челюсть Эндрю Миньярду не сломают сейчас, то он с удовольствием сделает это сам.              ***              — Ты не можешь игнорировать меня и дальше, — произносит Эндрю, и тот факт, что он выглядит безумно довольным, ничуть не позволяет Нилу насладиться видом его разбитой брови и нескольких сочных ссадин на лице.              Возможно, потому что и сам Нил выглядит ничуть не лучше?              У Эндрю определённо какие-то проблемы: ему нравится провоцировать окружающих людей, и он стопроцентно чувствует невообразимое удовлетворение от моментов, когда на его слова ведутся. Нил ещё в школе думает, что это чертовски странно — то, что он даже не опасается последствий, нарываясь на споры с учителями, — но теперь всё становится куда более прозрачно: у Миньярда напрочь отключается инстинкт самосохранения в те моменты, когда он ожидает ответной реакции на свои завуалированные выпады.              Нил не поворачивает голову в сторону сидящего рядом Эндрю и мрачно смотрит перед собой.              Они сидят в одной из комнат служебного помещения: их проводят сюда по коридору с несколькими дверьми с номерами, под некоторыми из которых находятся таблички с описаниями комнат. Эта часть стадиона не имеет ничего общего с экси — тут находятся в основном технические комнаты, и Нил точно знает, где именно они находятся, но спокойствия ему это не прибавляет. Он уже был здесь раньше, потому что однажды им с Кевином приходилось выполнять небольшое поручение его отца и заносить кое-какие бумаги в один из кабинетов, но с тех времён прошло столько лет, что Нил почти удивлён, что эти детали всплывают у него в памяти.              Их оставляют здесь без присмотра, потому что они ведут себя достаточно прилично: не сопротивляются, когда охрана разнимает их с теми несдержанными психопатами и позволяют спокойно отвести в сторону. Нил даже начинает объяснять ситуацию, когда по рации охранникам передают о новой волне вспыхнувшего конфликта.              «Сидите здесь, я вернусь через полчаса. И без глупостей» — говорит мужчина в униформе, и если бы он знал, кто такой Эндрю, то понял бы, что без глупостей тут уже не обошлось.              — Разве это не забавно было? Ты вроде не был против, чтобы мы остались вдвоём, — снова подаёт голос Эндрю, и в этот раз Нил уже чётко осознаёт эти острые углы его слов, которыми он прощупывает границы чужого терпения. Теперь, когда он их чувствует, даже странно осознавать, как много людей ведутся на столь открытые попытки вывести из себя.              — Я бы ушёл, но есть один нюанс, — цедит Нил и демонстративно поднимает руку.              По-ленивому расслабленная кисть Эндрю тоже поднимается — выбора у неё, собственно, и вовсе нет, учитывая пришедшую в голову охранника гениальную идею сковать их одними наручниками между собой.              — Так мы же не к стулу прикованы, — хмыкает Эндрю. — Он действительно считал, что это как-то помешает нам уйти?              Нил смотрит предупреждающе.              — Нет, Эндрю, мы не будем сбегать в наручниках из-под охраны.              — Тут нет охраны, — звучит насмешливый ответ, пока Эндрю поднимается с одного из стульев, ровными рядами стоящими у стенки. В стороне небрежно валяется какое-то световое оборудование, которое подсказывает, что они находятся в складском помещении. — Кто нам помешает это сделать?              — Я? — приподнимает брови Нил, а в следующую секунду охает, потому Эндрю не особо бережно дергает рукой, заставляя металл наручников болезненно впиться в кожу запястий. — Я не собираюсь идти у тебя на поводу, Миньярд.              Эндрю хмыкает.              — Но именно это ты сейчас и сделаешь.              Идти на поводу действительно приходится: Нил понятия не имеет, откуда в Эндрю столько силищи, и невольно задумывается о том, не занимается ли тот каким-либо спортом. Он точно знает, что Миньярд не вступает ни в какие школьные клубы, потому что слышит периодически, как его пытаются перетянуть на одну из сторон, раз за разом получая ответы о том, что ничего из этого ему неинтересно.              Именно поэтому всё, что остаётся Нилу — тащиться следом за ним, чтобы наручники не натирали и не сдавливали кожу от случайного натяжения.              — Бегство — не самая лучшая твоя идея. Отдаю ей второе место, — мрачно произносит Нил, наблюдая за тем, как Эндрю петляет по коридорам. Сначала ему кажется, что он намеренно путает следы, словно думает, что за ними кинутся с поисковыми собаками, но спустя минуту понимает, что на самом деле Эндрю просто и сам не знает, куда идти.              — А первое?              — А первое — твоему длинному языку. Что это вообще за херня была?              Нил правда зол, даже забывает про то, какое влияние на него ещё совсем недавно оказывал Миньярд, пока не выяснилось, какой же он на самом деле раздражающий придурок. Кому рассказать — не поверят. Разве что Ники, возможно?..              — Мне интересно было посмотреть на то, как ты справишься с этим.              Нил резко останавливается, и Эндрю шипит, когда наручники теперь заставляют уже его остановиться. Их взгляды пересекаются, и Нил хочет высказать много обвинений в том, что ввязывать посторонних людей в свои игры — дурной тон, а попытки оправдать их своей скукой — и вовсе неоправданный бред, но вместо этого лишь сжимает кулаки и медленно выдыхает.              Вестись на провокации, зная, что это именно они — вот, что действительно позорно, Нил Абрам Джостен.              — Мы идём не туда, — произносит он почти ровным тоном. Эндрю возвращает вопросительный взгляд, и Нил показывает на иконку выхода, по которой в последний раз решил ориентироваться Эндрю. — Нам нельзя уходить прямо в наручниках: мы не сможем просто прийти куда-нибудь и попросить их снять.              — Почему нет?              — Потому что я не планирую провести эту ночь в полиции. И любую другую тоже, — добавляет терпеливо, подмечая мелькнувшую хитрую искру в чужом взгляде.              — Нет в тебе никакого духа авантюризма, — лениво добавляет Эндрю и чуть улыбается. Нет-нет, Нил больше на такое не купится. — Так куда нам нужно идти?              Нил смотрит на него несколько секунд, проверяя, можно ли ожидать от Эндрю очередного подвоха, но тот не даёт пока что новых поводов для сомнений. Кажется, ему снова становится интересно.              — Только один человек здесь может нам помочь, — неохотно произносит Нил и достаёт из кармана телефон, чтобы позвонить контакту, с которым он определённо не планировал связываться в ближайшее время.              ***              — Потрясающе, — Кевин Дэй даже не скрывает своей иронии, когда Нил заканчивает сухой короткий пересказ произошедшего. — Почему ты вечно ввязываешься во что-то такое?              — Он не в первый раз приходит к тебе в наручниках? — забавляется Эндрю, и Кевин усмехается. Когда первоначальное недоумение от происходящего у Миньярда проходит, он легко берёт ситуацию обратно в свои руки.              Нил чувствует себя немного странно и непривычно от того, что рядом с ним находится человек, для которого Кевин Дэй — не громкое имя со спортивных новостных сводок, а всего лишь обычный человек. Миньярд не слишком сильно связан с экси, чтобы быть слишком впечатлённым знакомством Нила с Кевином, но, если говорить начистоту, Нил в целом не считает, что что-то вроде этого в принципе может впечатлить Эндрю.              Он выглядит как человек, который собирается впечатлять сам, и право это отдавать никому не собирается.              — Ты не смотри, что этот парень выглядит таким тихим — он не всегда умел держать язык за зубами, — сдаёт его с потрохами Кевин, и Нил возмущённо вскидывает взгляд, потому что это не совсем правда. Просто так складывается, что некоторые люди не всегда умеют воспринимать сарказм, а после этого делают его крайним. Его ли это вина? Сомнительно.              — В этот раз я молчал, — защищается Нил почти бессознательно прежде, чем успевает одёрнуть себя.              — Молчишь ты иногда куда выразительнее, чем говоришь, — хмыкает Эндрю, а Кевин возмутительным образом соглашается с ним.              — Подожди, ты на чьей вообще стороне? — Нил с радостью бы ушёл, но выбора у него нет, потому что балласт на руке в виде язвительного блондина не даёт сделать ни шага без согласования с ним, а договариваться с кем-то Нил умеет не слишком хорошо — Кевин не врёт, когда говорит, что у него проблемы с коммуникациями.              — Ты в первый раз знакомишь меня со своими друзьями, так что ответ очевиден.              Нил фыркает.              — Он мне не друг.              — Оу, — выражение лица Кевина становится ехидным, когда его взгляд пробегается между ним и Эндрю. Нил даже сначала не понимает, в чём дело, но взгляд Кевина всё выразительнее с каждой секундой, и осознание его мыслей рушится на Нила ударной волной.              — Нет, — чётко произносит он, предупредительно смотря на Кевина. Друзей у Нила нет, но с Дэем они провели всё детство и так совпало, что период формирования ориентации выпал как раз на то время, когда они играли на заднем дворе в свою пародию на профессиональный экси чаще, чем виделись с кем-либо ещё. — Ты неправильно понял.              Эндрю оказывается сообразительнее.              — Не слушай его, он вечно смущается наших отношений, — его пальцы касаются ладони Нила, и тот отдёргивает руку, как ошпаренный. Эндрю не обижается — ему всё ещё происходящее кажется просто невероятно забавным, и он продолжает развлекаться. — Он и меня впервые знакомит со своими друзьями, так что...              — И он мне тоже не друг, — пренебрежительно отвечает Нил, но эти двое спеваются так быстро, что он почти возмущён.              — Оу, — произносят они одновременно с наигранным разочарованием.              Нил едва сдерживается от того, чтобы дать подзатыльник каждому из них.              — Вот сейчас обидно было, — язвит Кевин, которому на самом деле не обидно, потому что Нила он знает практически всю жизнь и отлично осознаёт его смазанные понятия между знакомством и дружбой. Кто-то называет другом человека, которого знает от силы пару дней, а кто-то — Нил.              Когда они заканчивают с этапом знакомства, приступают к делу — Нил обращается к Кевину не просто так, а из-за того, что сын Дэвида Ваймака явно имеет куда больше доступов к дверям этого стадиона, чем кто-либо из присутствующих зрителей.              — Ты же знаешь, где может оказаться ключ? — спрашивает Нил. Он мог бы попросить Кевина прийти вместе с ними и лучше любого адвоката доказать их невиновность в беспочвенных обвинениях, но задержала охрана их всё же не из-за клеветы на Кевина Дэя, а из-за разжигания конфликта в общественном месте. Вопреки всей его тайной вере в Кевина, Нил знал, что Дэй не всемогущий.              — В комнате службы безопасности, но... — Кевин чуть мнётся.              — Что ты опять натворил? — мрачно спрашивает Нил, и Эндрю рядом хмыкает. Нил на него даже не смотрит, потому что вообще-то всё ещё оскорблён на него за то, что он навлёк на них неприятности на ровном месте.              Кевин неопределённо ведёт плечом, явно не желая рушить свой идеальный образ перед незнакомцем, хотя Эндрю явно было на его маску плевать, а Нил и без того знал его с малых лет.              — Я немного проштрафился с парнями из команды в прошлый раз, поэтому я теперь на контроле у тренера, — Кевин морщится, явно вспоминая свой косяк, но не желая озвучивать его вслух. Нил почти уверен, что он опять пил на стадионе и случайно попал под камеры — эти истории были уже не новы. — Он неплохо общается с отцом, так что, если меня поймают за нарушением, новую клюшку мне не ждать.              — Ты меняешь мою свободу на клюшку, — Нил не слишком удивлён, но на Кевина смотрит со всей мрачностью.              — Разумеется, я меняю вашу свободу на свою клюшку, выбор очевиден, — с самодовольством произносит Кевин.              — Тут даже я не могу поспорить, — хмыкает Эндрю, и Нил косится на него с осуждением, потому что кто бы вообще говорил — его с экси ничего не связывает, так что для него этот перевес должен выглядеть и вовсе ненормальным.              Видимо, Эндрю просто нравится быть на стороне, противоположной от Нила.              Продолжить поиски способов освобождения они не успевают — диалог прерывает звонок телефона Нила, и он закованной рукой достаёт мобильник из кармана и поднимает его к уху. Эндрю с усмешкой опирается рукой на его плечо, намекая, что не собирается держать свою кисть на весу, а Нил почему-то снова не скидывает его. Возможно, рядом с Эндрю границы его терпения расширяются.              Возможно, вопреки характеру Миньярда, его присутствие ему совсем немного нравится.              — Нил, где ты? — голос Ники в телефоне звучит взволнованно. — Я не могу дозвониться до Эндрю, тебя тоже нет, вход тут перекрыли...              — Долго объяснять, — перебивает Нил Хэммика и сосредоточенно размышляет несколько секунд, что делать дальше, принимая решение. — Жди в машине, мы скоро будем.              Он не уверен, что это будет действительно так скоро, как он обещает, но когда сбрасывает вызов и пересекается взглядом с Эндрю, тот выглядит так спокойно и уверенно, что это невольно вселяет спокойствие и в самого Нила.              — Вы же собирались в бар? — проявляет он удивительную осведомлённость.              — Ты несовершеннолетний, какой ещё бар? — вспоминает вдруг Кевин, что он должен быть якобы старше и разумнее, но Нил только отмахивается от него.              — Я не потащусь в бар с тобой на прицепе, — отвечает Нил, и Эндрю, который всё ещё держит руку на его плече, невзначай проводит костяшкой пальца по его шее.              Предательские мурашки проходятся по спине и рукам, и Нил всё же скидывает руку, получив за это в ответ лукавую ухмылку.              — Утром заедем к моему брату, и он вскроет эти наручники за пару секунд, — произносит Эндрю. — Нам просто нужно где-то провести ночь, и если у тебя есть ещё варианты...              — В бар так бар, — поспешно соглашается Нил, и слышит смешок Кевина в стороне. Приходится кинуть на него предупреждающий взгляд, приказывающий держать язык за зубами.              — Я бы попросился с вами, но моя команда и без того уже заждалась меня, — произносит Кевин с усмешкой и выразительно смотрит на Нила. — И тебя тоже, кстати.              Внутри шевелится привычное тревожное чувство от этих слов. Нил чуть морщится, показывая, что не желает развивать эту тему, и возвращает взгляд Эндрю.              — Почему мы не можем поехать к твоему брату со столь талантливыми навыками прямо сейчас? От него явно пользы больше, чем от него, — кивает он на Кевина, не глядя, и почти уверен, что тот прямо сейчас закатывает глаза.              — Потому что к тому моменту, когда мы до него доедем, будет уже ночь, и, поверь мне, будить Аарона не рискну даже я.              Нил сомневается в подобном ответе, всё ещё не доверяя этому насмешливому взгляду янтарных глаз, но прямо сейчас другого выбора у него нет.              И он соглашается.              ***              Объяснить Ники произошедшее выходит довольно просто, а вот принять то, что он тоже оказывается на стороне Эндрю — не совсем. Нил называет мысленно этот день днём предательств, но Ники совсем не чувствует себя виноватым и за то время, пока они едут в бар, отвешивает не меньше десятка тупых шуток. Учитывая то, что бар буквально находится в пятнадцати минутах езды от стадиона, Ники вообще не затыкается.              Водительское место Эндрю приходится уступить кузену, потому что он заявляет, что не настолько доверяет Нилу, чтобы быть уверенным, что тот не дёрнет руку в подходящий момент, чтобы устроить аварию, и Нил возмутился бы подобному обвинению, если бы эта мысль действительно не промелькнула бы в какой-то момент в его голове.              Ничего серьёзного он не допустил бы, конечно, но разбитая машина Миньярда была бы достаточным возмещением за его собственный моральный ущерб от происходящего.              На протяжении всей дороги Нил молчит, отстранённо смотря в окно, но всё равно слушает, как Эндрю расслабленно отвечает Ники на его подколки, иногда поддерживая его настрой, а иногда приструняя, когда Ники неосознанно переходит границы — вот уж кто точно не умеет держать язык за зубами.              Нил начинает привыкать к его присутствию и точно знает, что теперь, когда увидит его в школе снова, будет вспоминать об этом странном вечере.              И они больше не скажут друг другу ни слова, потому что вряд ли у них останутся какие-то поводы для общения, когда металлические оковы больше не будут держать их рядом.                     В баре шумно и людно, поэтому Нил привычно испытывает небольшой дискомфорт, но точно знает, что после пары выпитых бокалов пива он начнёт чувствовать себя комфортнее. Здесь много фанатов экси — их будто бы видно издалека, — да и сам бар позиционирует себя как около-спортивный, так что на экранах идёт повтор недавнего матча, и Нил чувствует приятное удовольствие от осознания, что в этот раз не смотрел его по телевизору, а был живым зрителем, присутствовал прямо там, на стадионе.              Возможно, ему когда-нибудь хотелось бы оказаться не просто на зрительских трибунах, а прямо там, на корте, в кадре десятков камер, но...              — Я не думал, что ты из нарушителей правил, — произносит Эндрю где-то рядом с его ухом — он приближается, чтобы его голос заглушил музыку, и Нил сначала не понимает, что именно он имеет в виду, а потом осознаёт, что Миньярд говорит про бар, в который школьникам путь уж точно должен быть закрыт. — Разве ты не должен уже чистить зубы и ложиться спать?              Кажется, пары бокалов ему не хватит.              — Раз меня уже объявили преступником, придётся соответствовать, — небрежно отвечает Нил. Он думает поначалу, что на них будут обращать внимание из-за наручников, которые они даже не скрывают, но здесь никому нет до них никакого дела. — У Ники здесь работает его знакомый, так что нас пропускают сюда и точно не выгонят, если сюда не нагрянет полиция, — он говорит это почти бездумно, а потом вспоминает, кому, и угрожающе прищуривается. — Не смей вызывать полицию, если тебе просто захочется опять развлечься, Эндрю Миньярд.              — Тебе придётся не спускать с меня глаз, — тянет Эндрю, не разрывая своего ироничного взгляда, который в полумраке бара кажется темнее обычного.              Нил ни за что не признает, что эта идея ему нравится.              Когда Ники возвращается, он находит им место за одним из столиков — там уже сидят несколько смутно знакомых товарищей Хэммика, имён которых Нил не знал, но определённо видел их раньше на их школьных матчах на трибунах в качестве болельщиков. Они выглядят чуть старше — скорее всего, студенты, и в этом нет ничего удивительного, учитывая то, насколько широк круг общения Ники. Он знакомит их всех, называет имена, которые Нил предсказуемо забывает в ту же секунду, будучи не слишком уверенным, что они пригодятся ему в будущем, а после представляет Эндрю и Нила.              — Не обращайте внимания, это их ролевые игры, — веселится он, кивая на наручники вместо того, чтобы дать нормальное объяснение, и Нил считает выше своего достоинства самому объяснять происходящее. Просто дайте ему пиво, и он никого не убьёт.              — У кого из вас роль копа? — спрашивает один из парней. Нил кидает на него мрачный взгляд. — О, должно быть, не у тебя.              — Поаккуратнее со словами, я не всегда смогу удерживать его, — произносит Эндрю, легко включаясь в игру, и впервые становится очевидным главный плюс его присутствия — он легко перетягивает на себя внимание, снимая с Нила необходимость поддерживать разговоры, в которых он всегда был не слишком хорош.              Вопреки первоначальному напряжению Нила друзья Ники оказываются вполне себе неплохими — оказывается, что они тоже были на матче вживую, но находились на западной трибуне, из-за чего пропустили всю суматоху, в которую умудрились ввязаться Нил с Эндрю. Когда пиво приносят, разговор становится живее, и они бросаются в обсуждение наиболее ярких моментов матча.              Когда речь снова заходит о Кевине — о нём всегда заходит речь, если он участвует в игре, а если не участвует — почти всегда, — Эндрю кидает взгляд на Нила, в этот раз уже с более явным интересом наблюдая за его реакцией. Теперь, когда он знает, что они знакомы, Нилу приходится скрыть восхищённый блеск в глазах, когда Ники эмоционально расписывает, насколько всё-таки Кевин был крут на финальных минутах, словно остальные не видели этого своими глазами.              — Признайся честно, у тебя есть плакат с ним? — склоняется Эндрю к Нилу в этот раз уже не чтобы перекричать музыку, а для того, чтобы его голос не услышали присутствующие. Нил толкает его ногу своей, когда их колени соприкасаются, чтобы Эндрю не лез в личное пространство, но того так просто не прогнать.              — Какой ещё к чёрту плакат?              — Плакат, на который ты смотришь одинокими вечерами, сидя у алтаря, посвящённому Кевину Дэю, — поясняет Эндрю.              — Ты нарываешься, Миньярд, — щурится Нил и получает в ответ тихий смех. Наверное, только эта улыбка каждый раз спасает Эндрю от сломанного носа, потому что Нил уверен, что это желание до этого приходило не только к нему.              — Ты не сказал «нет».              Нил игнорирует возмутительные обвинения, возвращаясь к своему пиву, но лишь из-за того, что плакат у него действительно есть — разумеется, без какого-нибудь там алтаря и исключительно из-за того, что его подарил когда-то Нилу сам Кевин, оставив размашистый автограф и сказав, что когда-нибудь он сможет продать его за сумасшедшие деньги. Подобная самоуверенность была неимоверно раздражающей не только из-за того, что Кевин вёл себя как звезда мирового масштаба, но ещё и потому, что это была чистая правда. Рано или поздно он станет известным на весь мир, он уже шёл к этому и у него были отличные вводные для того, чтобы добиться успеха.              Нил может о таком только мечтать.              Спустя какое-то время в баре становится жарче — до него доходят те зрители со стадиона, которые не имели машин и добирались сюда на своих ногах. На телевизоре включают очередной повтор, словно его не видели все уже по нескольку раз, кто-то за очередной гол угощает всех присутствующих пивом за счёт заведения. Вечер проходит отлично, и Нил всё больше привыкает к присутствию Эндрю рядом, вопреки тому, что в другие дни привык сидеть рядом с Ники, который каждый раз негласно брал его под свою опеку.              Мысль о завтрашнем экзамене заставляет отказаться от сета шотов, предложенных старшими товарищами Ники, но они проявляют удивительную настойчивость. Это раздражает, и Нил едва не переходит на резкий тон, но не успевает — Эндрю молча забирает его порцию и опрокидывает в себя.              — Мы сегодня с ним одно целое, так что запишите на его счёт, — беспечно улыбается он, и едва заметное напряжение в воздухе спадает, когда остальные смеются.              Нил не благодарит Эндрю вслух, но кидает на него короткий взгляд, когда внимание с них уже переключается на Ники, который от шотов отказываться не собирается и явно будет добираться до дома не на своих двоих.              Миньярд замечает взгляд и молча кивает в ответ.                     Проходит ещё не меньше часа, когда Эндрю пересекается взглядом с Нилом, который как раз заканчивает рассказывать про один из приёмов, которые он высмотрел в профессиональных матчах. Алкоголь немного развязывает ему язык, и он чувствует себя уже свободнее в полузнакомой компании, и даже прикованный к нему Эндрю Миньярд почти не вызывает неловкости — за исключением тех моментов, когда они не успевают подстроиться под движения друг друга и разливают целый стакан пива, добавив лишней работы официантке. Та в свою очередь на наручники не обращает внимания вовсе — видимо, и не такое видеть приходилось за время работы.              — Выйдем? — спрашивает Эндрю и подносит два сложенных пальца к губам, намекая на перекур. Нил не курит, но ему явно нужен свежий воздух после недавнего обсуждения, поэтому он кивает, да и удерживать Эндрю при себе всё же не может. Откажет — тот потащит его за собой насильно. Проверено опытом.              На улице становится прохладнее, и Нил немного ёжится от пронизывающего ветра, который обдаёт их тут же, стоит им только шагнуть за порог. На нём накинута куртка, но скованную наручниками руку он всё равно не может продеть в рукав, так что она не особо спасает.              Эндрю щёлкает зажигалкой, и та срабатывает не с первого раза, сдуваемая ветром, поэтому Нил покорно поднимает руку выше, чтобы Эндрю мог прикрыть озаривший его лицо огонёк ладонью. Он с явным удовольствием выдыхает пар в сторону, и Нил думает о том, что до этого момента Эндрю не курил именно из-за него, чтобы не таскать за собой каждый раз, когда его лёгким захочется впитать очередную порцию никотина.              — Ты не куришь.              — Удивительное наблюдение, — Нил чуть склоняет голову, наблюдая за Эндрю. Возможно, если бы он выпил чуть меньше, скрывал бы свой взгляд, но сейчас он не думает об этом — просто наблюдает за тем, как небрежно тот делает затяжку за затяжкой, не отводя от Нила задумчивого взгляда.              — Это из-за того, что ты спортсмен?              Нил негромко смеётся. На улице музыку и разговоры из бара слышно совсем приглушённо — тут словно другой мир, который никак не касается того, что происходит внутри помещения. Они здесь не совсем одни — неподалёку курит ещё одна компания из бара, — но отходят немного подальше, чтобы не привлекать лишнего внимания.              — Я не спортсмен. Я всего лишь играю в экси в школьном клубе, не более.              Эндрю чуть вздёргивает бровь.              — Ты тут только что распинался о том, насколько это большое упущение — не использовать профессиональные приёмы в студенческих матчах при наличии сооветствующих навыков.              — Я о том и говорю, — хмыкает Нил, кидая взгляд на сигарету в чужих губах. Если Эндрю и замечает это, то не акцентирует на этом внимание. — Есть непрофессиональные игроки, которые действительно способны играть по-взрослому, но из-за того, что их ограничивают понятиями школьных или студенческих матчей, им не дают как следует раскрыться. Я не говорю про себя — я не слишком талантлив для таких финтов — и не говорю про Кевина, который уже давно шагнул на тропу профессионального спорта вне зависимости от того, на каком уровне он сейчас находится физически.              Эндрю щелчком стряхивает пепел с сигареты на асфальт и смотрит на Нила по-странному задумчивым взглядом. Возможно, такой эффект создаёт выпитый алкоголь, возможно, что-то ещё.              — Кажется, у тебя проблемы с самооценкой.              — Кажется, ты не видел, как я играю, — напоминает Нил.              — Ты этого не знаешь, — улыбается Эндрю хитро, и Нил закатывает глаза, потому что уверен на сто процентов в том, что ему незачем было наблюдать за какой-то бесполезной школьной игрой.              — Даже если и видел, твоих знаний всё равно недостаточно для того, чтобы понять мой уровень.              Эндрю ничего не отвечает и достаёт вторую сигарету. Какое-то время они проводят в тишине: парни, стоявшие неподалёку, уходят обратно в бар, и в этот раз они снова остаются наедине с пронизывающим ветром и друг другом.              — Кевин сказал, что тебя ждёт его команда, — напоминает Эндрю спустя полсигареты недавние слова Дэя, небрежно брошенные в служебной зоне корта. — Что он имел в виду?              Нил привычно морщится снова, потому что эту тему Дэй поднимал с завидной регулярность в те моменты, когда их пути пересекались.              — Он хочет, чтобы я поступил в тот же университет и занял его место в команде после выпуска, — нехотя произносит он и на вопросительный взгляд поясняет: — Это невозможно.              — Ты хочешь поступить в другое место? — Эндрю выдыхает дым в сторону, но ветер приносит его в сторону Нила, обдавая табаком. Ему точно придётся объясняться перед матерью.              — Нет, но речь не об этом, — Нил подбирает слова так, чтобы Эндрю мог понять то, что сам Нил чувствует сердцем и разумом. Его голос звучит медленно и вдумчиво, когда он снова начинает говорить: — Я не могу занять место Кевина, потому что я не Кевин. Я неплохо играю, но об этом можно судить только в рамках школьного клуба — даже здесь есть те, кто лучше меня. Кевин нападающий, я играю в защите, потому что тогда, когда мы только начинали с ним вместе, ему нужен был тот, кто сможет ему противостоять, а у меня по сути не было выбора. Даже если я решу перейти в нападение, то не смогу быть таким, как он. Понимаешь?              Нил возвращает взгляд Эндрю, ловя себя на том, что переводит задумчивый взгляд в тёмный провал переулка, проваливаясь в свои мысли. Он подсознательно ожидает увидеть насмешку в чужих глазах, но Миньярд смотрит спокойно и расслабленно. Его взгляд не выглядит ни скучающим, ни развлекающимся — ему действительно интересен этот разговор, и когда Эндрю протягивает свою недокуренную сигарету, Нил молча принимает её, поднося к губам.              Возможно, мать убьёт его, но он будет думать о последствиях завтра.              — Тебе не нужно быть Кевином, — произносит Эндрю. — Не думай о грёбаных достижениях и попытках стать лучше, это не приведёт ни к чему хорошему. Тебе нравится играть? — он дожидается кивка и небрежно пожимает плечами. — Так играй. Почему ты должен отказываться от чего-то, что нравится тебе, только из-за того, что в будущем кто-то может ляпнуть что-то нелестное в твою сторону? Это же может и не произойти.              — Это всегда происходит, — возражает Нил и чувствует, как сердце пропускает удар от ответной улыбки.              — Вот именно, — Эндрю кажется довольным, когда слышит именно то, к чему ведёт и сам. — Хочешь сказать, что Кевина Дэя все считают гением, а сам он никогда не ошибается? — он хмыкает. — Мы оба сегодня видели, что это не так.              Нил докуривает сигарету в рассеянной тишине, в которой теперь уже вовсе нет того напряжения, которое он первоначально ощущал рядом с Миньярдом. Эндрю опирается рядом плечом о стену, рядом с которой они стоят, и не отрывает взгляда от Нила, а тот в свою очередь не одёргивает его.              — Сколько с меня за сеанс психотерапии? — тушит Нил окурок о стену и кидает его в стоящую рядом мусорку.              — Возьму натурой, — хмыкает Эндрю, с ленцой потягиваясь, и легко улыбается своей же шутке.              Когда их взгляды в очередной раз за этот вечер случайно пересекаются, Нил думает, что он, возможно, не так уж и против такого развития событий.              ***              Ники пьёт меньше всех, но напивается первым, поэтому Нил с Эндрю отправляют его на такси домой ещё спустя несколько часов, дав указания водителю как следует растолкать его после приезда на конечный пункт за дополнительную плату. Та самая плата, конечно, извлекается из бумажника Ники в качестве штрафа за то, что он оставляет их наедине, и Нил умело продолжает делать вид, будто бы это его абсолютно не устраивает.              Ладно, Эндрю раздражать его не перестаёт, но в те моменты, когда их разговоры перетекают на спокойный размеренный темп, он думает, что всё не так уж и плохо.              Возможно, он даже повторил бы — только в следующий раз без наручников, пожалуй.              Когда Эндрю предлагает отправиться сразу к нему домой и уже там дождаться, когда его брат проснётся, Нил соглашается.              — Твои родители не будут против?.. — с сомнением спрашивает он, когда они ждут такси, потому что ехать за рулём в нетрезвом виде и будучи скованными наручниками — не самая лучшая идея. Эндрю как-то странно хмыкает в ответ, и Нил не сразу понимает причины его веселья.              — Мать в командировке, так что нам никто не помешает, не беспокойся.              Нил тормозит несколько секунд, пока соображает, что именно говорит Эндрю, а после с возмущением возвращает ему взгляд, на что получает только лишь обаятельную улыбку, которой Миньярд вечно гасит на занятиях учителей, взбешённых его выпадами.              Нил уже обещал себе, что на такое больше вестись не будет, но, конечно, ведётся снова.              В отличие от людей в баре, которые их вынужденное объединение игнорируют, таксист засыпает их ворохом тупых вопросов о том, из какой тюрьмы они сбежали и какой закон нарушили. Нил сначала игнорирует его существование, а после не сдерживается и отвечает, что они как раз сидели за убийство одного назойливого таксиста и ищут себе новую жертву. Таксист замолкает, а вот Эндрю, напротив, веселеет.              Когда такси подъезжает к двухэтажному ухоженному дому с ровно подстриженными газонами и обжитой территорией, Нил даже думает о том, что водитель что-то напутал с конечной точкой, но его сомнения отпадают в момент, когда Эндрю уверенно ступает на дорожку к центральному входу, попутно доставая ключи.              — Ты разве не недавно переехал из Калифорнии? — с сомнением спрашивает Нил, оглядываясь. Конечно, не исключено, что его семья могла купить дом с уже облагороженной территорией или заселиться к родственникам, но это жильё определённо не выглядело так, словно здесь жили новосельцы.              — О, ты расспрашивал Ники обо мне? — хитро оглядывается Эндрю, пока проворачивает ключ в замочной скважине. Нил закатывает глаза — не иначе как у Кевина научился. — Мы с братом переехали в дом Бетси после официального оформления документов.              Нил чувствует на себе его взгляд, пока проходит следом через порог в полумрак холла. Эндрю словно прощупывает почву, стараясь понять, насколько много Ники успел ему рассказать, но дело было именно в том, что Хэммик говорил так много, что Нил просто не успевал запоминать всё сказанное им, фильтруя получаемую информацию и пропуская мимо ушей половину из услышанного.              — Официального оформления документов на что? — не понимает Нил.              — На усыновление. Бетси — наша с Аароном приёмная мать, — отвечает Эндрю, и Нил переводит на него взгляд, смотря как-то по-новому, словно пытаясь соотнести то, что он только что узнал, с его психологическим портретом, составленным до этого. Теперь становилась куда более объяснимой эта странная привычка Миньярда привлекать к себе внимание, которого и без того было достаточно — Нил знал нескольких детей, которые жили в приёмных семьях, и эта черта прослеживалась у каждого из них в разной степени. Многие из них этого даже не осознавали, но со стороны это было заметно — если знать, куда смотреть.              — Тебе нравится здесь? — спрашивает Нил, не зная точно, что именно имеет в виду — Южную Каролину или новую семью, но Эндрю отвечает столь уверенным согласием, что становится ясно, что он согласился бы с любым из уточнений.              Они как раз проходят в гостиную, когда свет резко вспыхивает, и Нил чуть вздрагивает, словно пойманный с поличным. Он видит краем глаза, как сдержанно разворачивается Эндрю, но в следующую секунду тоже замирает, осознавая, что это не его брат.              — Я думал, что ты возвращаешься только завтра, — произносит он спокойно вместо того, чтобы начать оправдываться перед остановившейся в дверном проёме женщиной. Она не выглядит злой или недовольной, но Нил, привыкший к тому, что за нарушение правил дома ему нередко достаёся от собственной матери, рефлекторно напрягается под её изучающим взглядом.              — А я думала, что ты сдерживаешь обещание и больше не гуляешь по ночам, — улыбается Бетси и смотрит сначала на лицо Нила, а после, наконец, фокусирует взгляд на наручниках. Нил с опаской ждёт вопросов, но они не звучат вслух, хотя явно отражаются в тёплом взгляде за стёклами очков. Они чем-то похожи: если бы Эндрю не сказал, что он приёмный, у Нила и сомнений не возникло бы в том, что они родные.              — Создаю прочные социальные связи в новой школе, — невозмутимо отвечает Эндрю и мягко перехватывает Нила за руку, чтобы удобнее было потянуть его на лестницу, ведующую на второй этаж. Нил почти леденеет от этого жеста, опасаясь гнева со стороны Бетси, когда та мягко окликает их:              — Стойте.              Эндрю оглядывается — он стоит ступенькой выше, и из-за этого чётко виден его взгляд поверх головы Нила. Миньярд абсолютно спокоен — в его взгляде ни опасений, ни вины, лишь уравновешенная убеждённость в том, что он всё делает правильно и ему ничего за это не будет. Это не дерзость — это уверенность в том, что его приёмная мать в любом случае будет на его стороне, что бы он ни сделал.              — Нил Джостен, семнадцать лет, выпускной класс. Мой друг, отличный игрок в экси и просто хороший парень — мы будем играть с ним вместе в одной команде, кстати, — представляет Эндрю Нила, в некоторых деталях излишне приукрасив действительность, и легко сжимает его пальцы.              У Нила всё внутри переворачивается, когда он оглядывается назад, но встречается лишь с доброжелательной улыбкой.              — Приятно познакомиться, Нил. Можешь звать меня Бетси.              — Извините за позднее вторжение, — бормочет Нил в ответ, почти теряясь от подобного радушия.              — Ничего страшного, я сама виновата, что вернулась раньше, — легко подмигивает она Эндрю, и тот хмыкает в ответ. — Вы пили, мальчики?              Нил даже не успевает напрячься от вопроса.              — Отмечали успешный матч. Наши победили, — отвечает Эндрю таким тоном, словно исход матча — действительно единственное, что его волновало на стадионе. — Пойдёшь в следующий раз с нами?              — Только если вы будете играть, — смеётся Бетси без малейшего осуждения того, что её несовершеннолетний ребёнок вернулся посреди ночи домой в состоянии алкогольного опьянения. Нил уже успевает подумать, что её не заботит состояние её детей, когда замечает в чужих глазах искреннее волнение, и испытывает укол стыда за то, что подумал о этой женщине плохо. — Предупреждай меня в следующий раз, если будешь возвращаться домой позже обычного, чтобы я не волновалась, хорошо?              — Договорились, — улыбается в ответ Эндрю.              Они поднимаются на второй этаж, и Эндрю заводит его в крайнюю от лестницы дверь. Только оказавшись в комнате без чужих глаз, Нил незаметно выдыхает, потому что, несмотря на явную доброжелательность со стороны матери Эндрю, всё равно привычно ожидал, что на него выльется гнев за нарушенный режим.              — Ты как? — от Эндрю не скрывается отлившая от лица кровь, и он делает небольшой шаг ближе. Учитывая то, что они и без того стоят совсем рядом, практически вторгается в личное пространство больше, чем позволил бы Нил в иной ситуации.              Но он позволяет сейчас.              — Мне кажется, мы не так близко знакомы для знакомства с родителями, — чуть нервно усмехается Нил, и Эндрю чуть склоняет голову.              — Кажется, сейчас нам придётся стать ещё немного ближе, — отвечает он, мельком проходясь взглядом по лицу Нила. Дышать становится совсем немного тяжелее, и тот факт, что они снова находятся наедине, где теперь им уж точно никто не может помешать, ощущается неожиданно ярко. — Тебе придётся стать моим сопровождающим.              — Куда? — рассеянно спрашивает Нил, фокусируясь на глазах Эндрю, и тот с тенью усмешки кидает взгляд на приоткрытую дверь ванной комнаты.              Нилу хватает минуты, чтобы понять, что имеет в виду Эндрю, и в этот раз это уже почти рекорд.              ***              Думал ли Нил ещё сегодня с утра о том, что уже этой ночью будет лежать в одной кровати с Эндрю Миньярдом, с которым до этого не обмолвился ни словом?              Они поначалу действительно собираются провести всё время на диване, вполголоса болтая о какой-то ерунде, не требующей активного мыслительного процесса, но чем больше времени проходит, тем больше сон начинает влиять на них, и в какой-то момент Нил почти отключается в полумраке под негромкий голос сидящего рядом Эндрю, от прижатого бедра которого распространяется тепло по всему телу. Возможно, если бы они включили свет, спать хотелось бы меньше, но Миньярд этого не делает, а сам Нил и не предлагает, потому что, если говорить начистоту, сейчас его всё вполне устраивает.              Когда Эндрю предлагает сдаться и перебраться в кровать, он не спорит.              Как назло, после того, как они оба перетекают в горизонтальное положение, сон пугается и отступает. Нил слышит размеренное дыхание Эндрю и почему-то догадывается, что тот тоже не спит — они оба какое-то время лежат в темноте, разглядывая потолок. За окном небо едва уловимо начинает сереть — до полного рассвета остаётся не слишком много времени, и Нил теперь уже не уверен, что вообще успеет заснуть.              — Бетси чудесная, — произносит Нил задумчиво без предисловия, потому что думает об этом последние минуты. Он слышит, как Эндрю поворачивает голову в его сторону, чтобы посмотреть на него.              — Мы познакомились с ней уже задолго до усыновления, пока жили на попечении в нескольких приёмных семьях, — негромко отвечает Эндрю. Он не спорит, а голос его звучит тепло, так что становится ясно, что даже если он не соглашается вслух, в действительности думает о ней так же. — Она часто ездит в командировки по штатам, чтобы иметь контакт с детьми, пристроенными центром опеки в разные семьи. От нас с Аароном слишком часто отказывались, так что в один момент решила оформить на нас официальное усыновление. Так мы переехали сюда.              Нил тоже поворачивает голову на мягкой подушке, и их взгляды пересекаются. Они лежат совсем рядом — вынужденно, конечно, ведь их руки скованы наручниками, — но то, что их пальцы почти соприкасаются — не случайность.              — «Отказывались»?              На губах Эндрю мелькает тень бесцветной улыбки.              — Не все готовы сталкиваться с тем, что взятые под опеку дети не будут идеальными.              Нил смотрит на него, пытаясь уловить эту полуравнодушную эмоцию, за которой скрывается что-то большее: давние обиды, забытые страхи, пережитое прошлое, которое теперь удалось принять спустя долгие годы. Удалось ли?..              — Родных детей это тоже касается, — Нил чуть улыбается, чтобы скрыть то, что это действительно его заботит. — Моя мать убила бы меня, если бы я появился дома в таком виде посреди ночи, да ещё и кого-то привёл с собой.              Эндрю переворачивается на бок, подминая под голову подушку рукой, свободной от оков. Другая тем временем касается мизинцем пальца Нила — ненароком, почти случайно.              — Сказал бы, что я просто твой друг, — произносит он, и та тяжёлая тень уходит из его глаз. Эндрю не говорит этого, но он благодарен за то, что Нил переводит тему с его прошлого.              — Мы с тобой сегодня впервые заговорили, — Нил тихо хмыкает. — Какой я тебе друг?              Эндрю чуть лукаво щурится.              — У тебя с этим проблемы, да? — он ловит непонимающий взгляд и поясняет. — У тебя странное понимание дружбы.              — Это у остальных странное понимание дружбы, — произносит Нил, защищаясь. — Как можно называть другом человека, которого знаешь совсем ничего?              Эндрю смотрит на лежащего Нила, пытаясь понять, говорит он серьёзно или шутит, но тот выглядит искренним.              — Мы не говорим сейчас обо мне, — напоминает он. — Ники, например?              — Товарищ по команде, — без задержки определяет Хэммику роль Нил.              — Кевин?              — Мы просто выросли вместе.              — И ты его фанат.              — И я его... Эй! — Нил тыкает Эндрю под ребра рукой, пользуясь тем, что тот лежит рядом, а Миньярд смеётся, непринуждённо перехватывает его пальцы и так и оставляет прохладную ладонь Нила в своей. — Это не друзья, это... как ты там сказал? Прочные социальные связи.              Эндрю смотрит на Нила так, словно он — ребёнок, который только что сказал нечто глупое, но умилительное.              — Это и есть друзья. Не знал?              Нил хмурится, но вслух не спорит, потому что на этот счёт у него своё мнение, от которого он так скоро отказываться не планирует. Он много лет формировал своё понимание дружбы и был уверен, что это что-то более сложное, более эфемерное и далёкое — что-то, чего он и вовсе не был достоин. Это то, что он слышал от своей матери, и то, что принял уже много лет назад, когда понял, что им с Кевином всегда суждено находиться по разные стороны корта: ему — на зрительских трибунах, Дэю — с клюшкой в зоне нападения.              Они замолкают на какое-то время снова, обдумывая каждый своё. О чём думает Эндрю, Нил не знает, но сам вот размышляет о том, какие отношения связывают их с Кевином и Ники, если подумать об этом с той стороны, которую так настойчиво показывает ему Эндрю.              Проходит не меньше пятнадцати минут, прежде чем он решается задать вопрос. Он точно знает, что Эндрю не спит — тот неспешно поглаживает его ладонь большим пальцем, всё ещё не выпуская руку из своей.              — Почему ты пошёл на матч?              Эндрю на долю секунды замирает.              — Потому что мне показалось, что я тебе не нравлюсь, — он усмехается недоумению во взгляде Нила. — Я люблю нравиться людям.              — Ты мне нравился до того момента, пока не начал с пренебрежением отзываться об экси, — бездумно отвечает Нил и на внимательный взгляд чуть теряется. — То есть я имел в виду...              — Это не пренебрежение, — поправляет Эндрю его и, когда Нил уже думает, что его пронесло, насмешливо добавляет: — Так что насчёт сейчас? Нравлюсь?              Пульс набирает обороты, и Нил готов поспорить, что Эндрю чувствует его на кончиках пальцев, поэтому в секундой панике пытается вырвать руку, вместо этого лишь крепче оказываясь в надёжной хватке.              — Я лежу с тобой в одной кровати. Включи логическое мышление, — огрызается он, снова переходя в защиту, потому что привык играть так не только на корте, но и в жизни. — Для справки: я не готов выстраивать эти твои прочные социальные связи так скоро, окей?              Он врёт так откровенно, что чувствует, как шею обжигает жаром. Эндрю тоже наверняка знает об этом, потому что тягуче улыбается в ответ.              — Так и я не хочу быть друзьями.              Нил даже дышать забывает, когда смотрит на Эндрю, думая о том, что он изначально был обречён на то, чтобы попасть в эту ловушку — с того самого момента, как посмотрел в этот растопленный кленовый сироп в его глазах.              — Это плохая идея, — рассеянно произносит Нил, опуская взгляд на чужие губы.              — Отключи логическое мышление, Джостен, — мягко просит Эндрю.              И Нил снова не может ему отказать.              ***              Утро начинается не со звонка будильника и не с тяжёлого мучительного подъёма, который обычно сопровождает каждое утро Нила. Он не из тех любителей вставать с рассветом, хотя утренние пробежки перед школой заставляют его мириться с этой необходимостью.              Это утро начинается с солнечных лучей на лице и странного ощущения, будто бы он выспался.              Медленно открывая глаза и щурясь от бьющего в лицо света, Нил думает, что что-то здесь не так — только проснувшись, он ещё слишком заторможенно мыслит, чтобы понять, в чём здесь подвох, но одно он знает точно — выспавшимся он себя чувствовать сейчас не должен.              Аккуратный стук в дверь заставляет вздрогнуть, потому что в его доме в двери не стучат — чаще всего их распахивают без спроса.              — Мальчики, вы проснулись? — звучит заботливый голос, и Нил резко садится в кровати, невольно дёргая рукой и заставляя наручники на запястье опять впиться в раздражённую кожу. Вчера это происходило слишком часто, поэтому он даже сейчас чувствует, как саднит рука под металлом.              — Чёрт, — шипит он, переводя взгляд на поморщившегося Эндрю, который тоже чуть привстаёт на кровати.              Сердце Нила пропускает удар — встрепанный Миньярд с заспанными глазами и чуть припухшим после вчерашнего лицом выглядит как его личный конец света.              — Проснулись, Би, — хрипло произносит он низким из-за долгого молчания голосом, и Нил думает о том, что до этого момента конец света ещё никогда не наступал дважды.              — Я не хотела вас будить, но, возможно, вам уже пора в школу?..              Он вскакивает на месте так резко, что Эндрю болезненно охает, когда его рука дёргается следом за Нилом.              — Мне кажется, что наши отношения становятся абьюзивными, — усмехается он, переводя взгляд на Нила, который игнорирует его подтрунивания.              — Где там твой брат-взломщик?              Брат-взломщик оказывается в соседней комнате, и Нил рад, что тот не успевает никуда уйти, хотя искренне ожидает, что тот тоже должен быть уже в тот момент в школе. Пока они поспешно умываются, Эндрю по секрету рассказывает, что близнец учится во вторую смену, и это действительно спасает их.              Нил уже даже успевает решить, что хотя бы здесь всё идёт по плану, когда Аарон встречает требование Эндрю скептическим взглядом.              — Я не умею взламывать наручники, идиот, — он окидывает их скептическим взглядом, а Нил словно падает в этот момент под землю — или же это его сердце падает в пятки от осознания, что до экзамена осталось всего ничего, а они всё ещё остаются скованными. Какого чёрта?              — Какого чёрта? — озвучивает он свои мысли, переводя взгляд на Миньярда. Тот в свою очередь почему-то ничуть не выглядит расстроенным.              — Разве ты не взламывал мою машину?..              — Не сравнивай вскрытие машины со взломом полицейских наручников, — фыркает Аарон. С первого взгляда он действительно кажется полной копией Эндрю, но ведут они себя совершенно по-разному — кажется, даже их мимика значительно отличается между собой. Нил уверен, что если бы даже увидел их по раздельности, смог бы различить без сомнений.              Возможно, он даже подумал бы про это подольше, если бы у него было на это время.              — Ты действительно думал, что это одно и то же? — мрачно переводит Нил взгляд на Эндрю, и тот совершенно не виновато улыбается в ответ.              — Была надежда.              И да, по глазам Эндрю Миньярда совершенно очевидно, что он не особо задумывался на этот счёт.              — Значит, ты идёшь на экзамен со мной, — категорично произносит Нил, перехватывая Эндрю за ладонь, потому что он уже устал от того, как наручники то и дело натирают запястья от малейшего рывка. Только из-за этого, разумеется.              — Но я не хожу на испанский, — хмыкает Эндрю, когда Нил буквально вытягивает его из комнаты Аарона.              — Я должен задать вопрос, что случилось?.. — задаёт тот вопрос на прощание, пока дверь плавно закрывается следом за вышедшими Нилом и Эндрю.              — Нет, — хором отвечают они.              Потому что приличных ответов у них на этот вопрос, как и вчера, всё ещё нет.              Пусть на испанский Эндрю и не ходит, выбора у него не остаётся, и ему приходится спешить вместе с Нилом. Времени искать место, где им смогут снять наручники, не вызвав при этом полицию, остаётся всё меньше, а Нил то и дело отвешивает саркастические замечания о том, что Эндрю слишком поверил в преступные навыки своего брата.              Он умалчивает, что на самом деле подозревает, что Эндрю знал куда больше о его способностях, просто намеренно решил поступить иначе, потому что это было забавно.              Или из-за чего-то ещё.              Бетси желает им удачи, дружелюбно машет на прощание и просит заглядывать в гости, а в последний момент впихивает в сумку Эндрю сэндвичи для них двоих, прося перекусить перед экзаменом. Нил не может перестать сравнивать её со своей матерью, потому что атмосфера в их домах кажется совершенно противоположной, но заталкивает эту мысль куда подальше.              Ему было бы приятно прийти сюда ещё раз.              Телефон Нила оказывается полностью разряжен, потому что ночью он не успевает задуматься о том, что он может ему пригодиться, и уже в такси он сверяется с временем и просит телефон Эндрю, чтобы позвонить Ники.              — Да? — голос Хэммика звучит страдальчески, но не слишком сонно — кажется, он успевает уже встать. Не всё так плохо.              — Ты же помнишь, что у нас экзамен по испанскому? — спрашивает Нил, заранее прощупывая почву, чтобы понять, не отшибла ли вчерашняя выпивка память у Ники.              — Разумеется, и я уже в школе, но... почему ты звонишь с телефона моего кузена? — безошибочно определяет с первых же слов Ники голос сокомандника.              — Это долгая история, — хмыкает Нил, бессознательно переглядываясь с Эндрю, и тот едва заметно улыбается в ответ. — Мне нужна твоя помощь.              — Для друзей хоть луну с неба достану, — сонливо зевает Ники прямо в трубку, кажется, не слишком удивляясь тому, что Нил с Эндрю всё ещё находятся вместе. — Где ты, кстати?              Нил тормозит с ответом лишь на несколько секунд, потому что детали ночного разговора снова всплывают в памяти.              — Едем, — отвечает он и спустя ещё одну короткую паузу проглатывает привычное «мы не друзья», чтобы добавить: — Луну с неба не нужно, но вот психологически подготовить учителя к тому, что я на экзамене буду не один, предстоит тебе. Сколько с меня?              Ники смеётся в трубку.              — Возьму натурой, — отвечает он, только сейчас осознавая всю неловкость ситуации и от этого значительно веселея.              Вот теперь видно, что они действительно родственники.              Эндрю, который сидит рядом на заднем сидении такси, слушая разговор через громкий динамик, вздёргивает бровь, без спроса забирает телефон обратно себе и прижимает его к уху вместо того, чтобы скинуть вызов.              — Тебе придётся придумать другую оплату, Хэммик, потому что эта валюта уже недоступна, — произносит он со спокойной уверенностью в голосе.              Сдерживать глупую улыбку Нил больше не способен.              ***              Экзамен проходит… неплохо. Им везёт, что у учителя изначально хорошее настроение, а никого из сторонней комиссии в кабинете нет, поэтому Эндрю Миньярду позволяют сидеть рядом с Джостеном. Ироничное молчание, которое исходит от него, ещё хуже прямых комментариев, поэтому Нил отчаянно отвлекается на протяжении всего того времени, что отвечает на тестовые вопросы, но всё же надеется на то, что не зря так старательно учился все эти годы.              Неизвестно, какими способами Ники уговаривает учителя на эту авантюру, но тот даже не задаёт лишних вопросов, когда видит на них наручники. Нилу, конечно, хотелось бы верить, что дополнительные баллы доверия он получил из-за собственных хороших оценок и неприметного поведения в течение всех учебных лет, но разумом осознаёт, что дело тут скорее в личности Эндрю Миньярда.              Разве смог бы кто-то ему отказать? Нил вот не смог.              Когда они выходят из кабинета, им приходится спасаться и от вопросов одноклассников, присутствующих на экзамене, и от ехидных поздравлений Ники. Нил с Эндрю тратят не меньше десяти минут на то, чтобы слиться с темы так, чтобы не рассказать лишнего и при этом не выглядеть так, словно им хочется сбежать, пусть в действительности именно на это они и рассчитывают.              — Итак, какие у нас ещё варианты? — Нил садится на подоконник в коридоре, пока Эндрю стоит рядом. Мимо снуют старшеклассники, которые то и дело косятся в их сторону, но Нил старается не слишком сильно обращать на них внимание. Тем более, что для него здесь есть кое-что поинтереснее: например, пальцы Миньярда, которые абсолютно естественно лежат на его ладони, хотя сейчас в этом определённо нет необходимости.              Теперь, когда экзамен сдан, в груди Нила растекается тёплое чувство спокойствия, полностью устраняя недавнюю тревогу, которая преследовала его с момента пробуждения.              Или дело было не в экзамене?              — Мне и так всё нравится, — хмыкает Эндрю, рассматривая Нила снизу вверх, и тот дарит ему короткую усмешку.              — Тебе и ввязываться в драки нравится, но это не значит, что это хорошо, — замечает он и задумчиво прищуривается. — Впрочем, есть ещё один вариант...              — Он меня устроит?              Нил усмехается.              — Не знаю, но это вернёт нам свободу действий и мы снова сможем ходить в туалет по отдельности.              — Мне уже не нравится, — закатывает глаза Эндрю, и Нил так старательно сдерживает смех, что у него почти начинают болеть скулы.              Последним вариантом Нила оказывается тренер из его школьной секции экси, потому что это единственный человек, который выглядит способным на нечто незаконное, но при этом всё ещё остаётся на их стороне. Вариант становится беспроигрышным, потому что первые пять минут ему приходится потратить на то, чтобы как следует повеселиться после короткого рассказа о причине произошедшего под тоскливым взглядом Нила.              — Я-то думал, что за идиоты устроили вчера на стадионе тот переполох, а это мои идиоты, оказывается, — он со смехом качает головой.              — Я же сказал, что это не мы устроили... — пытается оправдаться Нил, но Эрнандес только беспечно отмахивается.              — Неважно, — он открывает дверь в тренерскую, распахивая её с предложением зайти в помещение. — Вперёд, преступники начинающие. Запру вас здесь и сдам в полицию.              Поверить приходится на слово, и в этот раз доверие не оборачивается против них самих. Тренер явно имеет криминальное прошлое, потому что та ловкость, с которой он достаёт отмычку и вскрывает наручники, кажется почти неприличной, учитывая то, что они находятся на территории школы.              — Если что, я вам не помогал и вы меня вообще не знаете, — подмигивает он, и Нил с Эндрю согласно кивают, синхронно потирая исстрадавшиеся запястья, пока выходят обратно в коридор и смотрят, как дверь тренерской запирается обратно на ключ.              Зачем ему вообще ключи с такими талантами?              — Спасибо, тренер, — произносит Нил, пока они идут в сторону центрального коридора по ответвлению из спортивного корпуса.              — Да обращайтесь, — хмыкает Эрнандес, но потом предупреждающе добавляет: — Но не слишком часто. Если вы такое будете мутить в команде, вы у меня до конца года не задержитесь, поняли меня?              Нил чувствует, что теряет нить разговора.              — Не подведём, тренер, — с усмешкой произносит Эндрю. Он идёт рядом с Нилом, едва ощутимо соприкасаясь с его плечом — видимо, уже по привычке. — Когда отбор?              — Какой ещё отбор в середине года, Миньярд? Ты уже принят, расслабься.              Разговор приобретает всё более и более странные оттенки, и Нил тормозит на месте. Эндрю останавливается почти сразу, а тренер проходит дальше, пока не слышит недоумённый вопрос позади себя.              — Зачем нам неопытный игрок?              Эрнандес коротко хохочет, забавляясь над непонимающей интонацией Нила.              — Шутишь что ли? Он был лучшим голкипером в своей школе в своё время. Его тренер — мой хороший товарищ, и он почти рыдал мне в трубку, когда этот парень решил бросить спорт. То, что он теперь будет с нами, — настоящее чудо.              Когда тренер прощается с ними и уходит, Нил и Эндрю остаются в пустом коридоре в звенящей тишине.              — Не интересует экси, да?              Эндрю смотрит на Нила, который в свою очередь прожигает его внимательным взглядом, наконец-таки обоснованно уличая во лжи, и небрежно пожимает плечами.              — Не интересовал. До недавних пор, — Эндрю усмехается и спокойно смотрит на Нила, явно будучи готовым к этому моменту. Он изначально знает, что правда рано или поздно вскроется, поэтому, в отличие от Нила, изначально настроен на этот разговор. — Не поверишь, мне даже пришлось подсовывать Ники билеты на матч, чтобы познакомиться со своим интересом чуть ближе.              Нил невольно вспоминает странные взгляды Ники в те моменты, когда Эндрю упоминал, что его ничего с экси не связывает. Конечно же, этот засранец точно знал о том, чем занимался его кузен до переезда в их штат — теперь, когда Нил знает обо всём, это становится так очевидно, что он удивляется, как не догадался об этом раньше.              Нужно будет заставить Эндрю в будущем сыграть против Кевина, чтобы кое-кто убедился, что умение Дэя забивать голы никак не связано с навыками голкипера.              Возможно, это будет легче сделать, если все они будут учиться в одном университете?              — У тебя специфические способы достижения цели, — произносит Нил, когда торопливые мысли перестают хаотично кружиться, позволяя неожиданно чёткой картине его собственного будущего сформироваться в голове.              У него будет ещё много возможностей передумать.              — Но получилось же? — спрашивает Эндрю с тихим смешком.              Хорошо, что передумывать он не собирается.              — Получилось.