Есть ли жизнь после восьми утра? (К сожалению, да)

Уже как три минуты автобус должен был прибыть через три минуты. Сэм посмотрел на свои часы - почти десять утра. Работник из социальной службы, должно быть, уже сидел на крыльце или в прихожей Сэмовского трёхэтажного многоквартирника и ждал его. Если, конечно, он снова не проспал. Говоря начистоту, Сэм бы предпочёл второе. Тем более, что затянувшаяся встреча с издателем сегодня не принесла ничего хорошего. А тут ещё холод и хмурое небо. Проклятый автобус тоже, видимо, решил устроить личный заговор против писателя. А Сэм ведь давно мог бы сидеть за печатной машинкой дома с кружкой горячего кофе и работать над последней главой своей новой книги. Только загвоздка в том, что работать над ней было объективно не нужно: Сэму и так нравилась концовка истории, вот только Гарри - его издатель, потребовал переделать её полностью, чтобы убрать все намёки на гибель полюбившихся читателям персонажей и оставить задел на продолжение. Сэм пытался спорить. Издатель в ответ лишь сократил срок сдачи финального черновика. Хотя бы салон автобуса, прибывшего через шесть минут после заявленных на остановочном табло трёх, оказался не так сильно переполнен, как с утра: большинство ранних работяг уже были успешно развезены по своим офисам, магазинам и закусочным, а потому Сэм мог спокойно устроиться у окна в самом дальнем конце и утло наблюдать проплывающий мимо урбанистический пейзаж. Через пару минут поездки Сэм понял, что выбор сиденья оказался неудачным - холодные тона за стеклом имели убаюкивающий эффект. В его нынешнем положении творческого деятеля, который категорически не разделял дня и ночи и имел привычку доползать до кровати ко времени, когда большинство людей и антропоморфных зверей уже собирались вставать, подобный расклад был опасен. Как бы тут не задремать ненароком и не пропустить свою остановку… Широким ватным повойником сонливость приготовилась накрыть мозг пса, но, к счастью, не успела - в ветровом стекле транспорта показалась нужная Сэму остановка, а значит снова пора было нагрузить скелетную мышцу работой и подняться с места. Пешая ходьба - неважный союзник в борьбе с недосыпом, но, на данный момент, Сэму хватило бы и его. Отстранённо, рационально пёс понимал, что такой распорядок работы и отдыха должен будет когда-нибудь аукнуться ему необратимыми последствиями для здоровья. Но пока он держался. На крыльце своего дома, Сэм заметил знакомую белоснежную фигуру. Маленькое кроликовидное создание сидело на ступеньках, подпирая овальное личико пушистыми ладошками. Завидев собаку, зверёк расплылся в улыбке, которой позавидовала бы любая пиранья (или иное чудо местной фауны, будь у него циркулярные пилы в качестве зубных протезов), и резво поднялся, отряхнув свою необременённую брюками пятую точку. Сэм мог только догадываться, как это селяхиеродное¹ зайцеобразное не мёрзнет во влажном субтропическом климате Нью-Йорка без одежды. - Долго же тебя носило, - поприветствовало пса белое существо, - Ноябрь ведь. Я себе весь “инвентарь” застудить мог, сидя тут, дожидаясь тебя. - Никто не запрещает тебе носить штаны, Макс, - вяло (но дружелюбно) отозвался Сэм. - Ещё чего. Терпеть не могу то, как они сдавливают мой прелестный хвостик. Да и другие вещи тоже. Сэм не стал ничего комментировать, просто пройдя мимо домработника в здание. Макс сиюминутно проследовал за ним. - Ты мог подождать внутри. Или около квартиры, - продолжила собака, пока они поднимались по лестнице. - Я и ждал внутри поначалу. Потом я увидел крысу и побежал за ней на улицу. Кажется, она нырнула в мусорный бак. Я долго раздумывал над тем, стоит ли мне нырнуть за ней; много было за и против, много преимуществ и недостатков… короче, я сел на крыльцо, чтобы решить, что делать в такой незаурядной ситуации, а тут как раз ты идёшь. Сэм не смог сдержать умилённую улыбку даже в своём заторможенно-дремотном состоянии. - Я с тебя укатываюсь, дружище, - монотонно констатировал он. Пёс и кролик остановились около одной из квартир на самом верхнем этаже. Ключи на секунду звякнули в руке Сэма, и дверь была отперта. Белошёрстное создание забежало первым и тут же заперлось в ванной. Сэм кинул портфель с рукописью на кресло за письменным столом. Стащенное с плеч пальто небрежно присоединилось к нему там же, на спинке. Пёс потянулся, размял шею, потёр глаза, прогоняя вялость, и проследовал на кухню. Кофе. Ему жизненно необходим кофе. К сожалению, в прошлый раз Макс забыл помыть посуду, а потому пирамида грязных тарелок и кружек к нынешнему дню превратилась в миниатюрную реконструкцию Гизы (разве что без Сфинкса) в Сэмовской раковине. Найти приличную чистую чашку было проблемой, да и грязную помыть на фоне такого нагромождения фарфора и стекла тоже казалось затруднительным. Последние дни Сэм не вылезал из-за печатной машинки, а потому все попытки самостоятельно выполнить хотя бы треть бытовых обязанностей, которые обычно брал на себя Макс, с треском проваливались под весом тревожных мыслей о недовольной физиономии Гарри, если Сэм в очередной раз пропустит дэдлайн. Дверь в ванную щёлкнула и открылась, явив миру белое зайцеобразное в полной рабочей экипировке: маленький фартучек, чтобы защитить пушистое тельце от пыли и влаги, резиновые перчатки ярко-лимонного цвета и миниатюрная метла в правой лапе. Впрочем, “метла” - это сильно сказано. То, чем Макс обычно подметал квартиру, представляло собой толстую деревянную ветку с примотанной к ней скотчем обувной щёткой на нижнем конце. Приспособление принадлежало Сэму как единоличному изобретателю, и не только по причине желания пса сэкономить на бытовых инструментах: зайцеобразное часто жаловалось на неудобство обычных швабр и мётл, явно рассчитанных на более высоких работников, потому пёс и соорудил для него нечто, специально заточенное под рост миниатюрных антропоморфных акулокроликов. Макс почти прослезился от такого внимания к его трудностям на работе. Во всяком случае, так он заявил, хоть лицо его на тот момент не выразило никаких эмоциональных перемен. Сэм решил поверить наслово. - Я начну со спальни. Всё равно ты туды сейчас не пойдёшь. Если честно, я боюсь представить, когда ты там вообще был в последний раз… Заметив понурую фигуру Сэма на кухне, Макс остановился на полпути к спальне писателя и с любопытством окинул беспорядочное кухонное убранство неморгающим взглядом. - У тебя тут раскардаш, как в междугороднем поезде после длительной поездки на нём в зюзень пьяных баварских футбольных фанатов. - Хуже. Футбольные фанаты не оставляют после себя гору немытой посуды, только битой. - Согласен, - кивнул кролик, - Битое стекло куда полезнее в обиходе, чем немытое. В конце концов, хорошей полуразбитой пивной бутылкой можно отпугивать голубей, енотов и коммивояжёров. - Твоя житейская мудрость не знает границ, дружище, - попытался поддержать разговор Сэм; тон его при этом звучал так же понуро, как смотрелась его заросшая меховой щетиной морда. Макс поставил импровизированную метлу у стены и переступил порог кухни. - Видимо, мне придётся отложить подметание и начать с посуды. Зайцеобразное быстро нашло подходящий (т. е. не шатающийся так уж катастрофически) стул и придвинуло его к злополучной раковине. Ещё секунда - и существо уже стояло на стуле, а его маленькие лапки в резиновых перчатках бодро пробирались сквозь гущу посудного завала в поисках губки, оставленной где-то вблизи сливного отверстия на прошлой неделе. - Я помыл бы и сам, но… ты знаешь, - вяло попытался оправдаться пёс. Кролик лишь отрицательно покачал головой и улыбнулся шире. И не только потому, что успешно сумел вытащить искомый кусок мокрого едко-салатового поролона со дна раковины. - Не гоняй, Сэм. В конце концов, может быть, это последний раз, когда я к тебе прихожу: вдруг завтра твоя новая книжка распродастся триллиардным тиражом, и ты, наконец, купишь себе посудомоечную машину, пылесос, свою стиралку с сушкой, ну и всё остальное, что бывает у обычных обеспеченных обитателей Нью-Йорка, и я уже буду тебе не нужен. Не найдя лучшего применения себе пока кролик был занят отработкой своих 15 долларов в час, пёс опустился на оставшийся за обеденным столом стул и устало сложил руки перед собой, подперев лоб ладонью. - Вот уж не думал, что ты будешь скучать по моей конуре… - Ты шутишь, Сэм? Из всех неудачников, к которым меня направляли убираться, ты - бесспорно, самый интересный! Естественно, я буду по тебе скучать! В смысле… по твоей конуре. - Я понимаю, что ты имел это в виду как комплимент, приятель. Поэтому, наверное, спасибо, - мягко улыбнулся пёс, наблюдая за тем, как его помощник выуживает из закромов грязной кухонной утвари первого кандидата на помывку, - Но, к твоему счастью, случится это очень не скоро. - Не говори мне, что Гарри не принял твой черновик. - Принял, но не полностью. Сказал, что последнюю главу нужно начисто переписать. - Вот ёшкин туз. И что ему там не понравилось? Пёс пожал плечами, сиюминутно сморщившись от дискомфорта. Конечно, спина его уже не ныла, как вчера, после долгих часов печатания, но вялые отголоски болезненных ощущений ещё давали о себе знать при любых действиях с прямым или косвенным участием рук и позвончника. - Слишком сильно творю, видимо. Надо бы полегче. - Что тебе надо, Сэм, так это сменить издательство. Твоя авторская филигранность тратится не на тех людей. - Не ожидал, что ты знаешь слово “филигранность”, дружище. - Так у тебя и прочитал. Слышать сразу столько комплиментов от кролика по поводу своего творчества собака не ожидала. В дальнем уголке его невыспавшегося мозга вспыхнуло и погасло кроткое желание дружественно погладить белошёрстное создание по голове позже в знак благодарности за непрошенную, но столь нужную писателю сейчас (чего уж таить?) эмоциональную поддержку. Тем временем, пирамида тарелок значительно поубавила в высоте, пока Макс продолжал. - Знаю, трудно поверить, но я вполне искренен, Сэм. Я такой драмы в романах ни разу не видел. Ненависть! Любовь! Моральные дилеммы! Поломанные судьбы! Измазанные кровью руки протагониста, которые не дают ему спать по ночам! - Ух-ты. Я думал, ты - не самый большой фанат детективного чтива. Или чтива в принципе. - Это потому что я никогда не находил истории, на чтение которых стоило бы тратить время. Нет. Всё-таки сидеть было неудобно. А тут ещё эта латентная сонливость снова грозилась поглотить собачье сознание своей тёмной беззубой пастью. Сэм встал из-за стола и подошёл ближе к гарнитуру. К превеликой радости истощённого до кофе пса, кролик уже планомерно добирался до чашек, кружек и стаканов. - И женские персонажи у тебя такие, что хочется встретить их в реальной жизни. Хотя мне женщины даже не нравятся. Что Гарри об этом, например, думает? - Говорил сегодня, что дамы в криминальном чтиве - не для того, чтобы расписывать их детально. Иначе они теряют загадку для читателя. По мне, чем больше деталей ты добавляешь о повседневной жизни персонажа, тем легче аудитории найти в нём что-то знакомое и привлекательное. А он мне просто говорит: “Привлекательность женского персонажа начинается и заканчивается на описании его внешности, больше читателям знать ничего не надо”. После всех предыдущих визитов к издателю, Сэму пришлось убрать довольно увесистый кусок материала, собрав вместе и вычеркнув из истории отступления о личной жизни и юношестве нынешней роковой пассии своего главного героя. Флинт Пейпер - суровый частный детектив, видавший мрачное подбрюшье Нью-Йорка тысячу раз и чудом до сих пор не потерявший из-за этого рассудок - расследовал очередное убийство, которое, на этот раз, произошло в бедном мигрантском квартале. Героиня, которой было суждено стать основной фам фаталь романа, сама была иммигранткой, которая прибыла в Америку из очень авторитарной страны. Сэм взялся за экспозицию этого персонажа серьёзно: изучал новости, которые доходили до англоязычных СМИ с её родины в реальности; читал об истории страны, её обычаях, законах и государственном устройстве - всё, для того, чтобы понять, какие мыслительные процессы могли происходить в голове человека, оказавшегося за её пределами. Персонаж, который сумел пережить существование в таком месте и вырваться, естественно, не будет говорить и вести себя, как обычный американец; это было бы нереалистично. К сожалению, всё стремление к реализму и вся кропотливая работа, проделанная автором, многократно разбились об Гарриевские “вымышленные женщины должны быть плоскими во всех аспектах, кроме одного” и “нам не нужно, чтобы читатели себя с ней ассоциировали, нам нужно, чтоб они на неё др-... ну, ты понял, в общем”. - Серьёзно, из-за таких, как Гарри, полки в книжных магазинах полнятся всякой третьесортной мурой, которая годится только на растопку камина. Он наваривается на отуплении населения. И на обращении с авторами, вроде тебя, как с дерьмом. Я б из него кротовуху² сделал, но у меня и так испытательный срок… Сэм снова мягко улыбнулся, подойдя к кролику ближе. Его обёрнутые перчатками лапки работали на удивление быстро - хотя, может, удивительного в этом ничего и не было, учитывая сколько посудомоечной практики он получил только у Сэма одного. Пёс задумался: был ли Макс так же разговорчив с другими подопечными социальной службы? Говорил ли он им такие же слова ободрения, когда в их жизнях появлялись трудности? И звучали ли эти слова так же, как они звучали для Сэма - умилительно-саркастично, но с нотками искренней заботы под толстым слоем неуклюжих комплиментов и тонкой плёнкой намёков на платоническую симпатию? Вопреки рациональным суждениям, Сэм обвил руки-лапы вокруг маленького зайцеобразного со спины, устало положив голову ему на плечо. - Сэм, если я опять что-то разобью, у меня снова вычтут из зарплаты. - Не вычтут. Ты побил у меня уже много чего, и я никогда не жаловался на это твоим работодателям, дубень. Просто дай мне прикрыть глаза и расслабиться на секунду… На это, Макс участливо промолчал, приостановив свои чистяще-моющие движения. Массивное тёплое тело позади него, так близко прижавшееся к его маленькой полуобнажённой спине, как-то не располагало к работе, в любом случае. - Знаешь, говорят, от усталости помогает сон, - саркастически посоветовало зайцеобразное, - Это когда ты ложишься вон на ту гигантскую штуковину, называемую кроватью, и закрываешь глаза. Обычно, помогает. Сэм лишь крепче сжал руки вокруг кролика. - У меня нет времени. Если я лягу сейчас, то просплю до вечера, а мне эту чёртову главу ещё переписывать до послезавтра. - Хм. Давай я перепишу за тебя. Вряд ли Гарри заметит разницу. Сэм стоял позади всё так же неподвижно; спиной Макс чувствовал, как затянутый наскоро отглаженной рубашкой собачий живот поднимался и опускался в такт ровному дыханию. Ещё чуть-чуть, и Макс мог подумать, что хозяин квартиры всерьёз задремал у него на плече. Возможно, не самый плохой сценарий. Хотя бы полчаса сна добавится к расписанию Сэма - и то улучшение. Но не было такой роскоши: спустя ещё момент, пёс, наконец-таки, подал голос снова. - Заманчивое предложение, дружище, но, боюсь, пока что я не в том финансовом положении, чтобы нанимать литобработчиков. - Меня не надо нанимать. Я тебе безвозмездно сделаю. Заместо дня уборки. Сэмов мозг был в достаточно истощённом состоянии, чтобы на минуту серьёзно обдумать предложение кролика. В итоге, измученно вздохнув, пёс отстранился от домработника и направился в основную комнату, к письменному столу. Макс нахмурился. Не потому что гигантские руки, нежданно заключившие его в не такие уж и неприятные (признаться честно) объятия, исчезли. Потому что снова услышал методичное клацанье печатной машинки. - Ты можешь для меня сейчас одну хорошую безвозмездную вещь сделать, Макс, - донёсся до кухни голос писателя, - Огромную кружку кофе. — ¹ Я пытаюсь найти и использовать как можно больше синонимов к слову “акула”, а это пиздец трудно. Селахии/Селахоморфы - надотряд хрящевых рыб, к которому принадлежат акулы и скаты. ²Дабы избавить читателя от гугл-поиска этого НЁХ: в роли издателя Сэма в этой АУ (как, я думаю, уже понятно) выступает Гарри Моулмэн; соответственно, кротовуха - это алкогольный напиток, настоянный на трупе крота. И, да, старые привычки умирают медленно: в этой АУ, Макс был условно осуждён за неупомянутое правонарушение до встречи с Сэмом, и его комментарий про испытательный срок - намёк на это. Полагаю, так он в итоге и оказался уборщиком на работе у социальной службы.