Вне времени

Люди всегда твердят, что Ночь — самое пугающее время суток. Все самые глубоко сокрытые в душе страхи предстают перед нами вновь, тени, эти пугающие отклики прошлого, выходят из мрака, опускаясь на нас. Тьма давит на сознание, подменяя все мысли простым животным страхом. Регулус никогда не верил в эти пустые слова. Конечно, ночью темно, так устроена природа: солнце встает по утрам, а вечерами снова уходит, и это совсем не значит, что надо впадать в панику. Стоит подождать пару часов, и на горизонте вновь появятся розовые блики, маленькие ранние лучи, в сопровождении которых вновь взойдет яркое солнце. К тому же, ночью особенно хорошо видны звезды, холодное и далекое свечение которых днем затмевает собой солнце. Самые темные ночи рождают самые яркие звезды. Маленькие светящиеся точки, что находятся за сотни тысяч километров от нас, но оттого не менее прекрасные. Не чудо ли? В одном Регулус был уверен точно: ночь и мрак — его стихия, только с заходом солнца он чувствовал свободу. Только когда зажигались звезды, гасли его сомнения и страхи, а душа расцветала. Оказывается, он мог ошибаться…

***

Темная ночь надвигалась на одинокий замок, но Регулус этого не видел. В подземельях всегда царил мрак, так что ему совершенно безразлично, светило ли солнце или лил дождь. Но этой ночью что-то пошло не так. Он в тревоге ходил по гостиной, то останавливаясь у камина, то вновь возвращаясь к столу, где сидел Барти. Углы комнаты прятали страшные вытянутые тени, что так и хотели наброситься на Регулуса. Свет камина не справлялся: освещал небольшое пространство вокруг себя, где сразу же собрались первокурсники. Пламя свечей лишь ухудшало ситуацию, оно создавало иллюзии, играло с воображением. И Регулус вступил в игру, заранее зная, что проиграл. Взгляд скользил по комнате, по каменным холодным стенам, по углам, хранящим ужасы прошлого, которое совсем не хотело уходить. Вдруг он остановился. Тени. Они были повсюду, как в старом доме. Регулус немигающе уставился на одну из них: на короткое мгновение там показалась до боли знакомая вытянутая фигура. Кажется, она звала его, но после Регулус услышал лишь тот густой и черный смех, что наполнял комнату отчаянием, заставлял сжаться от мрачных воспоминаний. Но в следующую секунду пламя свечи, стоящей на соседнем столе, дрогнуло, освещая мрачный угол, развеивая наваждение. Образ прошлого стоял перед ним еще пару секунд, а потом исчез, оставляя только неприятный осадок. Блэк остановился и тряхнул головой. Это какой-то бред. Что с ним происходит? Обычная ночь, совершенно ничем не примечательная. Только эти убеждения не успокаивали его. Регулус судорожно обхватил рукой запястье, сжимая его, заставляя голову отвлечься от мыслей о событиях этого вечера. Темные своды гостиной давили. Окинув взглядом окна, за которыми царственно раскинулось Черное озеро, он почти успокоился, но, не увидев его привычного спокойствия, опять пришел в нервное возбуждение. Черное озеро всегда тихое и умиротворённое, даже проливные октябрьские дожди обычно не тревожили его, но сегодня явно не простая ночь. Даже природа негодует в ожидании. Скоро случится что-то действительно великое и важное. Но он в этом не участвует! Регулус с разочарованным вздохом упал в кресло под подозрительный взгляд Барти. — Что с тобой происходит? — спросил Крауч, одергивая рукав мантии. Его взгляд в полумраке казался сумасшедшим. Темные глаза следили за действиями Регулуса весь вечер. Барти не был глупым и явно о чем-то догадывался, но Блэк не горел желанием посвящать друзей в свои тайны. Пусть живут спокойно, не подозревая, что происходит в мире. Барти оглянулся на вход в гостиную, а затем полез в сумку за новым свитком, который с невообразимой быстротой заполнил. — Со мной разве что-то происходит? — с усмешкой спросил Регулус, запрокидывая голову. В эту же секунду он дернулся обратно, столкнувшись взглядом с Эваном, что стоял за ним. — Черт! Не подкрадывайся так. — Я не черт, — то ли обиженно, то ли с насмешкой сказал Розье. Его глаза уже неприкрыто смеялись с Блэка, но что-то было не так. Взгляд Эвана пробежался по комнате, а затем резко потух. Регулус хотел развернуться и посмотреть, кто мог так подействовать на Розье, но его внимание отвлек Барти. — Реджи, это определенно прогресс, — Барти уже оторвался от своих заданий, переводя взгляд с Блэка на Розье. — Ты даже разговариваешь с Эваном. — Неужели я заслуживаю Вашего прощения, мистер Блэк? — притворно удивляясь, Розье сел напротив него, подперев голову рукой. После проигрыша Слизерина Эван сильно изменился. Игра так повлияла на него? — Прощения? Что ж, может быть… — с присущей ему элегантностью Блэк небрежно поправил волосы, отвечая на игру друзей. — Что Вы, не утруждайте себя, если я все еще виноват в чем-либо перед Вашим Высочеством, мистер Блэк, — высоко подняв нос, с артистизмом откланялся Эван. — Однако я премного благодарен, если действительно перешел в Вашу милость, — следующим театральным жестом Розье уронил голову на стопку книг, оставленных Барти. Регулус ухмыльнулся, наблюдая за тем, как осознание вспыхнуло в глазах Барти, а в следующее мгновение Эван остался лежать на столе, подложив руку под голову. Его привычное приподнятое настроение испарилось. В глазах появилась несвойственная отстраненность. Барти сложил книги в сумку и вернулся к своей таблице по нумерологии. О нет, ему тоже надо сделать ее. — Много? — спросил он, глядя на Барти. Тот задумчиво взглянул на книгу, затем на свой пергамент, а затем разочарованно ответил: — Да. Очень. — Пф! А я знал, что в это болото не надо залазить. И даже вам говорил! Так что… — Эван довольно потянулся, подхватил сумку и собрался уходить, будто и не исчезал на несколько минут из разговора. — Удачи оставаться! Регулус поднял голову, оглядывая друзей: Эван почти скрылся, Барти напряженно высматривал что-то в учебнике. Они даже не подозревали, что в эту ночь, в это самое мгновение в родовое поместье Блэк прибыл Темный Лорд. Эта великая честь была оказана их семье после вступления Беллатрисы в их ряды. Теперь от семьи Блэк ожидали многого, например, присоединения всех остальных детей к Пожирателям Смерти. Мысли вновь улетели далеко, за стены замка, в сторону Лестершира. Регулус вновь вспомнил эти темные стены, покрытые толстым слоем краски, и портреты давно забытых родственников. Противно скрипящий пол в прихожей и главном зале. Их с Сириусом комнату, покрытую пылью, он почти забыл. Они всего лишь раз оставались в главном поместье Блэк. Сейчас оно пустовало — все разъехались по своим новым домам. Тогда собрались все причастные к их семье, и отдельных комнат не хватало. Регулус не жалел, что провел ту ночь с братом, но Сириус еще долго вспоминал ее как одну из самых худших. Кикимера взяли с собой — он уверен. Матушка в своей привычной манере, приподняв уголок губ в притворной холодной улыбке, гордо прошла мимо остальных, задерживаясь лишь чтобы поздороваться с сестрой, Друэллой. Даже в кругу родственников Вальбурга считала себя лучше, выше всех остальных. Однако сегодня ее затмили. Друэлла сидела во главе стола. Ее дочь одна из первых присоединилась к Темному Лорду. Невероятный повод для гордости. А что у Вальбурги? Ее сын первым попал на Гриффиндор, разрушив устоявшиеся традиции. Только чудом, а скорее силой, она вернула себе авторитет. Противостояние сестер никогда не закончится. Оно началось с детских кроваток, продолжалось в стенах Хогвартса, и не закончилось в родовом поместье. Все в сборе, не хватает только его и Сириуса… и Андромеды. Про нее не вспоминали в последнее время, просто вычеркнули, выжгли позор. Когда все устроились на своих местах, дверь в последний раз открылась: в большую, освещенную лишь свечами комнату, в которой тяжёлые шторы плотно закрывали окна, хотя на улице и так стояла ночь, вошла Беллатриса. Ее бледное лицо с угольными глазами резко выделялось из копны волос. Обжигающим взглядом она посмотрела на гостей. За ней бесшумно вошел Рудольфус и встал рядом, положив руку на плечо. Они осознавали, насколько важный момент происходил в их жизни. Но приняли это решение, не колеблясь. Беллатриса знала, что поднимет значимость и влияние своей семьи в светском обществе, когда присоединится к Пожирателям Смерти, но и не подозревала, что сам Тёмный Лорд решит нанести им визит. Но, ей тяжело давалось сдержать блеск в глазах, что появлялся каждый раз, стоило ей взглянуть на Тома Реддла. Он часто выделял именно ее, как самую преданную, увлеченную и перспективную девушку. Она в рядах Пожирателей меньше года, пусть и знакома со многими последователями давно, но не слышала столько комплиментов за всю свою жизнь. Это привлекало еще больше. Комната наполнилась странным гулом, ветер стал ломиться в окна, а тяжелая штора приподнялась над полом. Рудольфус сжал плечо жены. Пусть он и верил ему, увлечение жены казалось пугающим. В конце концов, Белла вышла за него, а не за Реддла. Спустя невозможно длинный миг в двери вошла темная фигура человека, который вселял страх во всю магическую Британию.

***

— Реджи! Ау? Так что там с нумерологией? Ты собираешься делать? — Барти махал перед ним пером, пока Регулус отстраненно смотрел на огонь в камине. Такой горячий, но в этом мраке подземелья теряет свою силу. Рядом с камином сидел Рабастан. Блэк видел его со спины, но, казалось, вся его фигура была напряжена, напружинена, словно он готов сорваться в любой момент. Лестрейндж судорожно сжимал предплечье левой руки. В следующую секунду, когда он обернулся, Регулус увидел взгляд, полный боли и отчаяния. Сорвавшись с места, Лестрейндж ушел в сторону спален. Не для одного него ночь выдалась тяжёлой. — Я завтра сделаю. На сегодня еще есть дела, — Регулус встал и отправился в спальню. — Да, отличные дела! Завалиться спать, — смеялся где-то в отдалении Эван, но Регулус его не слышал. Когда он успел вернуться? Мысли упорно возвращались к родовому поместью, и от собственного бессилия, неосведомленности он в отчаянии рухнул на кровать. Это невозможно. Как ему выждать эту ночь? Привычным, а оттого легким движением, Блэк достал из прикроватного ящика большую черную книгу. Холодная кожа обжигала руки, но стоило ему провести пальцами по черепу, изображенному на обложке, как по ним разлилось тепло. Темная магия… Она всегда интересовала его. Иначе и быть не могло, он же наследник дома Блэк. Но она не то чтобы привлекала его в практическом плане. Наблюдать за страданиями людей — самое ужасное, что было в его жизни. Особенно когда этот человек твой брат. Регулус вновь тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, что всегда тянулись за упоминанием Сириуса. Брат оставался больным местом, слишком теплым напоминанием о том, чего в его жизни больше не будет. Против воли его взгляд упал на прикроватную тумбочку. Подумаешь, всего лишь безделушка от Пандоры. Он даже не знал, как она называется, но в груди разлилось приятное чувство. Еще один человек, связывающий его со светом. Это неправильно, невозможно. Он олицетворяет тьму и отчаяние, а она — луч света в этом темном царстве. Видимо, Пандора все поняла и решила оставить его. Наверное, так для нее будет лучше. Нет. Забыть. Стереть. В последнее время Регулус старался отогнать мысли о девушке, пусть они и продолжали навязчиво штурмовать голову. Он убеждал себя, что со временем станет легче. Он научится контролировать их, как было с братом. Но Регулус врал. Вновь нагло врал себе. Он не умеет контролировать свои мысли ни о Пандоре, ни о Сириусе. Он продолжал искать за завтраком шумную четверку, с придыханием замирал, увидев сову матери, отводил взгляд, когда Сириус, получив письмо, с ненавистью смотрел на него. Ненавистный брат. Он уверен, будь у Сириуса такая возможность, он бы отрекся от него. Но пока не выпадало шанса. С Пандорой было намного труднее. Она не ненавидела его, а, наоборот, любила и принимала. Это отравляло еще сильнее. Он не верил, что кто-то может быть такой. Неземной, воздушной. Словно Пандора спустилась к нему с одного из тех великолепных созвездий. Регулус уставился в одну точку и поймал себя на мысли, что пора это заканчивать. Тяжелая книга лежала перед ним, и Регулус хотел найти кое-что про инферналов, но остановился. После таких светлых мыслей ему не хотелось погружаться в этот мрак. Поэтому он вновь спрятал книгу и откинулся на кровать. С газетной вырезки, приклеенной над самой кроватью, в укромном месте, на него смотрел прожигающий взгляд министра магии, словно она предугадывала ход его мыслей и заранее, на всякий случай, уже презирала его. Рядом висел портрет Темного Лорда из другого журнала. Странно. Почему и его взгляд осуждал Блэка? Неужели у него нет ни одного правильного выбора? Когда все изменится? Но круговорот не планировал его отпускать. Лишь глубже топил в сомнениях. Регулус прикрыл глаза ладонью. Невозможно. Но в следующий миг он резким движением поднялся и сорвал обе вырезки, скомкав и закинув в дальний угол тумбочки. Из этого лабиринта нет правильного выхода. Блэк с ненавистью стукнул по кровати, но рука лишь отпружинила. Он хотел задернуть балдахин и лечь спать, но дверь в комнату распахнулась, и в проеме показался Барти. Крауч недовольно хмурился, отряхивая мантию, на которой блестело пятно. — Напомни мне, почему мы не можем применять проклятия на первокурсниках? — зло спросил Барти, отряхивая руки. — Или кто додумался первым делом рассказывать им о левитации? — он быстро прошел в ванну, а сердитый голос почти перестал раздаваться. — Это просто ужас какой-то. Регулус усмехнулся, представив бедного первокурсника, провинившегося перед его другом. Наверняка тот получил в ответ столько непечатных слов, сколько не слышал никогда. Через пару минут Барти вернулся, все еще очень недовольный. — У меня просто не осталось слов. Это невыносимо. Когда мы были в их возрасте, то и подойти к старшим боялись, а эти… — Ты старше них всего на три года, — сказал Регулус, доставая из общего шкафа заготовку таблицы по нумерологии, а за ней ему в руки выпал другой пергамент, полностью исписанный и явно дешевый. Блэк развернул его и с любопытством заглянул в него. Незнакомый аккуратный, правильный почерк с идеальным наклоном рассказывал ему о восстании эльфов. Однако Регулус не успел его рассмотреть как следует — сразу же подлетел Барти и забрал свиток. — И чье же это? — спросил Блэк, подозрительно оглядываясь на друга. Барти проигнорировал вопрос, пряча сверток в тумбочку. — Секрет так секрет. Понял, — Регулус в примирительном жесте поднял руки вверх, но спустя пару секунд размышлений, все же решил уточнить: — Это связано с сестрами Паркинсон? — Нет, упаси Мерлин! К ним я добровольно не подхожу ближе десяти метров. — А зачем же тебе та информация про отношения Амелии? Неужели одумался и теперь ревнуешь? — Эх, Реджи, а ведь производил впечатление умного волшебника, — Барти хотел добавить еще что-то, но, поймав взгляд друга, прервал себя. Значит, пока не узнает, во что и зачем влез Барти. Ладно. Сам же прибежит, если случится что. Приступать к домашнему заданию не хотелось, но вариантов не было, поэтому он достал книгу по нумерологии. Бесконечные цифры путались в голове, смешиваясь в сплошное полотно, но помогали отвлечься от насущных проблем. Час незаметно шел за часом, луна постепенно заняла царствующее положение на небосклоне. Свиток с таблицей уже лежал где-то далеко в сумке, а Регулус спал. Кошмар медленно пробирался в размеренный сон юноши, но он пока не подозревал об этом. Поместье в Лестершире опустело. Под покрывалом ночи тьма вновь разбежалась по миру, прячась в мрачных закутках и подворотнях. Она проникала в оставленные светом и теплом места, как однажды пришла в жизнь Регулуса. Как постепенно заняла свое место в жизни каждого. Опустело и Министерство магии. А замок первые лучи солнца встречал под защитой директора. Значит, тьма не смеет проникнуть сюда, но проблема в том, что она уже живет здесь, в сердце каждого. В конечном итоге, не зря эта ночь так пугала Регулуса… но ведь за самой темной ночью наступает самый яркий рассвет. Так же как в сердце каждого расцветает и любовь, и добро. Значит, не все потеряно. Значит, тьма еще может быть побеждена.