Горько-сладкий лотос нилотпала

Сайно не мог с уверенностью сказать, что до ссоры между ним и Тигнари были хоть немного тёплые отношения. Вынужденный нейтралитет, построенный на его честной просьбе и её искреннем желании доказать, что в Академии — идиоты. И всё-таки эта нейтральность была куда лучше злых тяжёлых взглядов, которые Нари теперь бросала на Сайно всякий раз, как они сталкивались в маленькой хижине. Ему отдали кровать Тигнари, коротко и холодно предупредив, что вскоре он даже подняться с неё не сможет. Накормили скудным завтраком. Если бы всё это не сопровождал тяжёлый взгляд зелёных глаз, Сайно был бы уверен, — через пару дней их легко можно будет назвать приятелями, а там и до честного разговора недалеко. Но Нари видела в нём помеху и угрозу, выстроила высокую ледяную стену и всеми силами оберегала Коллеи. Она больше не отвечала на его вопросы, не фыркала на попытки пошутить. Сайно старался не лезть: не попадаться лишний раз на глаза (его попытку помочь — принести еды или необходимых трав, — грубо проигнорировали), не спрашивать, чем она собралась его лечить-убивать и будут ли обратимы последствия. Своего Сайно добился, — Тигнари всерьёз занялась его лечением, не упоминала больше ампутацию как возможный вариант его спасения. За это пришлось заплатить ненавистью, тяжёлой грозовой тучей повисшей в хижине. У него всё ещё было много вопросов: почему Тигнари сразу не предложила этот вариант его спасения? почему Коллеи, от которой больше проблем, чем пользы, продолжала жить вместе с ней в одном из самых непригодных для жизни мест во всём Сумеру? каковы его шансы на успех? есть ли у Тигнари противоядие, чтобы спасти его жизнь ещё раз, когда она вытравит из его крови и мозга паразита? что он потеряет следующим — слух, зрение, осязание или обоняние? Ответить на них было некому. Сайно полдня провёл в кресле, вставая лишь, когда Коллеи что-то задевала, подворачивала ногу или падала на ровном месте. Он успевал подскочить к ней раньше, чем Нари, но отдёргивал руку под чужим недовольным взглядом. Несколько раз Сайно замечал, как опасно сверкает её Глаз Бога, когда он подходил к Коллеи. Мышцы уже успели затечь от неподвижности. Сайно привык к нагрузкам: к тренировкам, боям, песчаным бурям. Такой странный отдых не восстанавливал силы, наоборот, делал только хуже. Слишком много свободного времени, и в голову лезли мрачные тёмные мысли. Потому, когда Тигнари посмотрела на него задумчиво и тяжело, Сайно был согласен абсолютно на всё, — от сражения с Пернатым плесенником до возращения в гробницу, где он получил рану. Что угодно, только бы не продолжать сидеть без дела. — Мне нужны свежие цветки и стебли лотоса нилотпала, — произнесла Тигнари, словно не обращалась ни к кому в хижине, в размышляла вслух. — Пойдёшь со мной, генерал махаматра. Коллеи, останься. Нари смерила её тяжёлым взглядом, запрещая даже думать о попытке с ней не согласиться. Сайно с трудом заставил себя не шутить, что он как давно загулявший отец в неполной семье, где тираничная мать взяла под полный контроль единственную дочь. Вряд ли Нари оценит его шутки в такой ситуации. Её забота о Коллеи со стороны выглядела несколько странной, но Сайно, давно научившийся читать между строк, понимал, что это не более чем страх за неё. Будь Коллеи здоровее, наверняка Тигнари отпускала бы её одну в лес чаще, давала бы больше поручений, может, даже отпускала бы в ближайшую деревню. — Даже не думай выкинуть одну из своих штучек, — предупредила Нари, и взгляд её скользнул по его телу. Не трудно догадаться: искала, где на одежде был закреплён Глаз бога. — Всё будет так, как ты скажешь, — примирительно произнёс Сайно и поднял руки. Перспектива покинуть пределы хижины, размяться и хоть чем-то помочь затыкала рот лучше любых угроз. Если Тигнари решит, что ему нельзя доверять, или что несколько часов наедине с ним она не выдержит, то оставит его покрываться пылью и ржавчиной дальше. Поднявшись из кресла, Сайно потянулся за своим копьём, бросил вопросительный взгляд на Тигнари. Та медленно кивнула в ответ. Понимала, что без защиты в лесу Авидья они оба долго не продержатся. Глаз бога — проводник, а не оружие. Словно решив, что посоха будет достаточно, вместо лука Тигнари перекинула через плечо холщовую сумку и вышла из хижины. Солнце неспешно начинало клониться к закату. Его яркие светло-жёлтые лучи перебивались розово-рыжими, пробивались сквозь ветки и листву, пятна света скользили и расползались по корням и болотистой воде, бликами отражались от неё. Воздух вновь наполнился ароматом цветов и трав, нагретых за день. — Собирать цветы на закате не поздно? Тигнари, резко прыгавшая с ветки на ветку, остановилась. — Много ты о цветах знаешь, генерал? — Знаю, что самый красивый цветок здесь ты, — Сайно усмехнулся и перепрыгнул на одну ветку с Нари. — Я вообще-то зако… Договорить Сайно не успел: Нари грубо толкнула его в плечо. Лишь инстинкты и выучка не дали свалиться, — Сайно успел схватиться за ветку и повис, глядя на неё снизу вверх. В зелёных глазах на несколько мгновений промелькнули ребяческая радость и озорство. Нари не собиралась его убивать, всего лишь решила заткнуть. — Мы собираем цветы тогда, когда я сказала. Если думаешь, что знаешь лучше, можешь лечить себя сам. — Её взгляд снова потемнел, словно она вспомнила, кто был рядом. Тот, кто угрожал Коллеи. Тот, кого могла послать Академия. Тот, кто решился поспорить с её решением. — До ручья, где растёт нужный лотос, полчаса пути. Иди за мной след в след. Сайно кивнул и разжал пальцы. Можно было поспорить: сумел же он живым найти хижину, где от Академии и мира пряталась Тигнари. Но это казалось глупым. Она не желала ему смерти, даже заботилась о нём в какой-то мере, пусть грубо и из своих эгоистичных побуждений. Сейчас это казалось неважным. Нари такая, какая есть. В этом виноваты Академия, мудрецы и тяжёлая жизнь. До событий, что заставили её покинуть Сумеру, взгляд Нари был совсем иным, и даже сейчас он мог быть таким, как прежде, — открытым, полным любопытства и радости. Сайно хотел, чтобы она ещё раз так посмотрела на него. Он мягко приземлился на землю и покорно, правда стараясь попадать след в след, пошёл за ней. За годы жизни в лесу Авидья Нари выучила каждую кочку, каждую опасную топь и умело обходила их. Когда шёл один, Сайно приходилось сражаться с дикими животными, вытаскивать провалившиеся в мох ноги. Не теперь. Каждый шаг приходился на твёрдую землю. Вскоре вдали послышался шум воды. Чем ближе был нужный ручей, тем отчётливее Сайно слышал низкое утробное рычание. Крокодилы. Они населяли почти все водоёмы вокруг Сумеру. Несколько раз в месяц мудрецы выделяли солдат, чтобы те помогли охотникам очистить ручьи и озёра, делая их безопасными для ловли рыбы и купания. Никто не заботился о том, сколько диких животных развелось в лесах. Сайно покрепче сжал древко верного копья. — Если решишь здесь драться, от лотосов ничего не останется, — шёпотом, больше похожим на шипение, предупредила Тигнари. Она замедлила шаг и двигалась теперь будто дикий лесной зверёк, мягко переступая по земле. — Предлагаешь мирно с ними поужинать и спросить, не сожрут ли они нас на десерт? — Сайно решил не добавлять, что главной сладостью стала бы сама Тигнари. Кажется, подобного рода шутки-комплименты ей не слишком нравились. — Держи. — Она перетянула со спины на грудь холщовую сумку, достала оттуда свёрток и бросила Сайно. — Это мясо вьючного яка. Уведи крокодилов подальше и возвращайся. Под несколькими слоями бумаги Сайно увидел два толстых свежих куска мяса. Этого могло хватить на хороший ужин для всех троих. Остались ли у Нари в хижине ещё запасы? Прошлым вечером его кормили безвкусными лепёшками со странной зелёной жижей, которую Тигнари неприлично, но очень красиво слизывала с пальцев и хвалила травянистый вкус, и овощами. В те минуты Сайно не жалел, что не мог чувствовать вкус еды, всё равно гораздо больше удовольствия он получил, наблюдая за тем, как острый язык Нари скользил по её пальцам. Но то — прошлый ужин. Когда Нари начнёт травить его своим лекарственным ядом, организму потребуется куда больше сил, чем может дать лепёшка и пара морковок. В одном она была права: если попытаться отогнать крокодилов силой, это может навредить лотосам. Не только элементальная энергия, но сама битва повредит цветки, а кровь на ближайшие несколько дней сделает реку непригодной для сбора растений. Сайно был готов спорить почти с каждым её решением, но вынужден был признавать: в тех обстоятельствах, что они оказались, другого выбора не могло быть. Будь чуть больше времени и сил, можно было найти другой водоём, собрать лотосы там, где безопасно. Сайно сделал, как просила Нари: освободил куски мяса от обёртки, поманил ими ближайших рептилий и бросился прочь. Далеко от воды они не отойдут, и Сайно вёл их ниже по течению. Надолго двух кусков мяса не хватит, но оставался шанс, что почуявшие кровь крокодилы попытаются найти добычу поближе. Оставлять Тигнари одну надолго он не собирался: ей понадобится помощь, не только ведь ради этой уловки она позвала его с собой. Оказавшись на достаточном расстоянии, Сайно подпустил крокодилов ближе, позволил им клацнуть зубами почти у самой его руки и, размахнувшись, бросил мясо на середину реки. От его ладоней, испачканных в крови, всё ещё слишком приятно пахло, и избавиться от диких рептилий удалось не сразу. — Я думала, для генерала махаматры увести парочку ящериц не должно быть проблемой. — Нари недовольно фыркнула. Да, Сайно задержался, но лишь потому, что не хотел привести за собой плотоядный учуявший кровь хвост. Он открыл рот, чтобы возмутиться, и сразу закрыл. Нари стояла в реке на небольшом камне в трёх шагах от берега в штанах и одной лишь чёрной повязке на груди. Длинные волосы она убрала в высокий хвост. Упирая ладони в бока, Нари смотрела на Сайно с холодной улыбкой. — Женщин генерал махаматра тоже никогда не видел? Раздевайся. — Нари опустилась на камень, погрузилась ноги в воду. — Для твоего лекарства мне нужны стебли лотоса нилотпала. Я буду нырять за ними, ты — складывать в мою сумку. — Нари, знаешь, почему лотос называется нилотпала? Тигнари обернулась, удивлённо выгнула бровь. По её выражению лица было ясно: она прекрасно знала, почему лотос назвали именно так. — Ну и почему? — Чтобы в рот не попало. — Сайно, никогда больше не пытайся шутить. Не дав даже возможности оправдаться, Нари соскользнула с камня в воду и, набрав в лёгкие побольше воздуха, нырнула. Ему оставалось только ругаться себя за то, что из всех шуток он выбрал самую очевидную, и стягивать одежду. Сложив плащ и золотые украшения, указывающие на его звание, на берегу, Сайно подошёл к камню, ногой прощупал зыбкое дно. Точно за камнем начинался обрыв, а в паре метров — заветные лотосы. Нари решила не доверять ему сбор, видимо, боясь, что он повредит стебли или сорвёт не то. Вода доходила до груди, приятно холодила кожу. Кольнуло желанием предложить Тигнари задержаться и немного поплавать. Если Сайно предстояло потерять осязание, он хотел насладиться в последние дни тем, как вода облизывает кожу, как приятно греют голову последние лучи закатного солнца. Может, удастся нырнуть и утянуть Нари под воду. Слишком по-детски для неё. Нари вынырнула, таща за собой за стебель ближайший из лотосов. Прижав уши к голове, она отфыркивалась, напоминая большую кошку, которую насильно столкнули в воду. Им определённо потребуется время, чтобы Нари обсохла. Сайно опустил ладонь под воду, перехватил плотный стебель. — В лекарственных зельях используют только лепестки. Зачем тебе стебель? — Сайно вытащил цветок из воды; со стеблем тот был куда тяжелее. — Стебли используют для создания яда. — Нари отфыркнулась от капель, падавших с её волос на нос, и помотала головой. — Лотос нилотпала считается лекарственным растением, потому что его листья напитываются дендро-элементом. Он почти не поступает в стебель, а тот в свою очередь постоянно подвергается воздействию воды. В ранних исследованиях сок из стебля лотоса считался источником чистой среды, которую использовали для создания лекарств. Его чистый состав без примесей и агрессивных веществ идеально подходил для смешения различных ингредиентов. Когда мудрецы Академии решили, что человеческое тело — среда для опытов, в воду стало попадать много токсичных веществ. Часть выливали, часть приносили люди на коже и одежде. Рядом с некоторыми водоёмами хоронили тела. Все ручьи и озёра связаны подземными водами. Вода стала агрессивной средой, а растения, растущие в ней, — ядовиты. Сайно задумчиво поскрёб стебель коротким ногтём. Сфера его знаний была далека от ботаники. Да он никогда и не слышал, чтобы в Академии были обеспокоены качеством воды и изменениями во флоре Сумеру. Слова Тигнари напоминали ему бредни человека, который верит в заговоры, но пока она ни разу не ошиблась, а её досье, хранившееся в Академии, доказывало, что она многие месяцы посвятила изучению интересующей её темы. — Люди пьют эту воду, — слабо возразил Сайно. — Люди и вино пьют, — пренебрежительно отмахнулась Тигнари. — Как я уже сказала, вся земля Сумеру пропитана дендро-элементом благодаря Великой Властительнице Руккхадевате и Малой Властительнице Кусанали. Благодаря этому фрукты, овощи и мясо животных безопасно. Воду вокруг Сумеру дополнительно очищают. К подобного рода загрязнениям лотосы наиболее чувствительны, поэтому их стебли ядовиты даже при покровительстве Архонта. Слушая объяснения, Сайно вынес на берег сорванный лотос и аккуратно уложил его в сумку. Глаз Бога Тигнари — дендро. Она должна быть защищена от вредного воздействия воды, но. — Вылезай, — произнёс Сайно, не оборачиваясь. — Заткнись. — Нари плюхнула рукой по воде. — Одного лотоса мало. Я не знаю, как долго потребуется тебя травить и каким быстрым будет восстановление, и нам нужно бо… — Вылезай из воды, Тигнари. — Выдернув из одну из верёвочек, что опоясывали сумку, Сайно собрал волосы в низкий хвост; в воде они могли спутаться, зацепиться за что-нибудь на дне. — Чтобы лечить, врач сам должен быть здоров. А мне уже нечего терять. Сама сказала: либо умру, либо выживу. — У меня дендро Глаз Бога, Сайно, прекрати изображать героя. Ты даже не знаешь, как нужно срывать лотос, чтобы не повредить стебель. Ругаться с Нари, особенно по такому мелкому поводу, определённо было интересно. Сайно обернулся, сдерживая улыбку. Он был уверен: под водой она упёрла руки в бока, стараясь казаться более грозной. Но на нём такие уловки не работали. Сайно вошёл в воду, оттолкнулся ногами от дна и нырнул. Сбор материала для исследований — неважно, теоретического или практического, — первое, чему учили в Академии. Может, он сорвёт лотос не так идеально, как Тигнари, но так сможет обеспечить её безопасность. Открыть глаза оказалось сложнее, чем Сайно казалось. Он привык к песку и ветру в лицо, не к воде. В уголках глаз щипало. Чем глубже он опускался на дно, тем темнее становилось, хотя Сайно мог бы поклясться, что тут не больше нескольких метров глубины. Рассмотреть среди различных водорослей, веток деревьев и костей животных стебли лотоса было сложно. Нари, посвятившая жизнь ботанике, наверняка посмеялась бы над его растерянностью. Приходилось искать наощупь. Когда Сайно вынырнул спустя почти две минуты и жадно шумно вдохнул, его встретил недовольный взгляд Нари. Она молча протянула руку за лотосом. В любой другой ситуации у неё был шанс выглядеть грозно и устрашающее, но с мокрым хвостом — нет. Она больше напоминала обиженную кошку, случайно свалившуюся в воду. Не сказав ни слова, Нари понесла лотос на берег. Снова погружаясь в воду, Сайно слышал недовольное ворчание и то, как Тигнари назвала его невоспитанным тупым варваром. Её правда: не сумев разорвать толстый стебель, Сайно разгрыз его зубами. Но какая уже разница, если ядом этого же стебля Нари собиралась его травить? Так, может, его тело продержится дольше, и следующее из четырёх оставшихся чувств Сайно потеряет хотя бы на день позже. — Хватит, достаточно, — остановила Тигнари, когда Сайно собирался нырять в седьмой раз. Лёгкие горели от постоянной нехватки кислорода. Сайно подобрался ближе к берегу, положил руки на камень, возле которого стояла Нари, и опустил на них голову. Мышцы приятно тянуло: даже такая небольшая нагрузка после почти дня в одной позе принесла удовольствие. — Вылезай! — Поплаваем? Они произнесли это одновременно, перебивая друг друга. Недовольный взгляд зелёных глаз встретился с открытым и полным надежды взглядом Сайно. Нари поджала губы. — Хватит себя так вести, — попросил он. — То играешь со мной и лекции читаешь, то делаешь вид, будто я лично тебя из Академии выгнал. — Меня не выгоняли, я сама ушла, — поправила Нари. — К тебе нет доверия, генерал махаматра. Ты угрожал Коллеи. — А ты собиралась отрезать мне руку! — возразил Сайно. — Велика потеря. Ты мог потерять её и раньше, чудо, что со всеми конечностями на такой должности остался. — Мог, — Сайно кивнул, с интересом рассматривая Тигнари. — Но я бы потерял руку в бою, защищая людей, а не по собственной глупости и не потому, что так просто безопаснее. Жертва не стоит ничего, если за ней нет достойной причины. Если бы ты сказала, что ампутация — единственный вариант, я согласился бы с тобой и не спорил. — Я так тебе и сказала. — Я знал, что ты сумеешь найти другой выход. — Подмигнув, Сайно оттолкнулся от камня и лёг на воде на спину, раскинув руки и ноги. Солнце почти полностью скрылось за горизонтом, небо темнело, и только над кромками деревьев горели рыже-алым закатные лучи. Пройдёт меньше часа, и вода остынет. Возможно, Сайно в последний раз мог почувствовать, какой тёплой может быть вода в ручье после долгого солнечного дня. Пугала даже не близость смерти, а то, какой эта смерть будет. Он уже не ощущал вкуса еды и воды. Скоро исчезнет слух или обоняние, зрение или осязание. Даже у приговорённых есть возможность насладиться последним ужином. Сайно предстояло умереть в темноте и тишине, не ощущая ничего. Для тех, кто испытывал постоянную боль, такая смерть могла казаться спасением, но не для него. Он всё вспоминал, как тяжело пах горячий песок в пустыне, как громко рычали вьючные яки, какой наощупь был его посох. Мелочи, составляющие жизнь. В иных обстоятельствах Сайно не обращал бы на них внимания, как и все, но сейчас дорожил каждой и даже жалел, что не чувствовал на языке илистого привкуса стеблей лотоса. Как он и думал, Нари не согласилась вместе поплавать. Почти минуту она сверлила его взглядом, полным недовольства, фыркнула и вернулась на берег, чтобы отжать воду с хвоста и перепроверить лотосы в сумке. Сайно вышел на берег спустя ещё минуту. Одному было почему-то не так интересно. Он сел рядом с Нари, стянул верёвочку с волос и потряс головой, позволяя холодным мокрым прядям прилипнуть к спине. — Почему ты так веришь, что я тебя спасу? — Нари согнула ноги в коленях, положила на них вытянутые руки и всмотрелась в лес на противоположному берегу реки. — Потому что читал твои научные работы, смотрел записи твоих презентаций и выступлений. — Сайно пожал плечами и, поймав на себе удивлённый взгляд, добавил: — У меня высокий уровень доступа, почти все материалы, что хранит Акаша, я могу запросить и получить для изучения. Ты не похожа на тех учёных, которых мне приходится ловить и отправлять под суд, допрашивать. Только я не нашёл данных, почему ты ушла. В один момент публикации и научные работы просто прерываются, а твой профиль… — Деактивирован, — закончила за него Тигнари, соглашаясь. — Неужели ты хоть что-то понял в моих статьях? — Нари, я, как и ты, закончил Академию. Даршан Спантамад. Не нужно считать меня глупцом только потому, что я не посвятил свою жизнь науке. — Ты стал тем, кто уничтожает науку. — Нари презрительно фыркнула. — Всем известно о матрах: солдаты, уничтожающие исследования и учёных, которые не поддерживают мудрецов или спорят с ними. — Такими нас видят? — Сайно хмыкнул, протянул руку и погладил лепестки лотоса, выглядывавшие из сумки. — Хорошо. Чем больше учёных боятся гнева матр, тем меньше вреда она принесут. — Ты монстр, Сайно, — Нари устало покачала головой. — Я не выношу надменных мудрецов, считающих, что достигли истинного знания. Они не позволяют себе сомневаться и слышать иное мнение. Но и ты, генерал махаматра, ужасен и слеп, как мудрецы. Наука должна искать ответы и развиваться. Сайно поднялся. Они говорили на разных языках. Сейчас он имел все доказательства, чтобы арестовать Тигнари, ведь то, на что он дал согласие, — причина, по которой матры ловили, допрашивали и судили учёных. Эксперименты над людьми. Опыты, выходящие за рамки морали и этики. Травить человека ядом, чтобы попытаться спасти ему жизнь, — поступок на грани. Он вернул на плечи плащ, бросил золотые украшения в сумку. Сайно решил, что оставит их Нари. Они с Коллеи должны были выбираться в ближайшую деревню, чтобы покупать одежду и бумагу, принадлежности для её экспериментов; пусть там обменяют на мору и смогут позволить себе хоть недолго не беспокоиться о деньгах. Нари поднялась следом, не обращая внимания на то, что её волосы и хвост ещё не высохли, оделась и пошла вперёд, показывая обратную дорогу. Напряжение между ними, так явно ощущавшееся в хижине, почти пропало. Нари высказала всё, что думала о Сайно, и чувствовала себя свободно, чувствовала, что лучше него. Два выпускника Академии: она выбрала чистую науку и сбежала от рамок, он — стал тем, кто убивает за научные прорывы. — Стой. — Нари остановилась первая, вытянула руку, не давая Сайно подойти ближе. — Чувствуешь? Сайно втянул носом воздух. Ничем не пахло. — Сладковатый аромат. Плесенники. Может, от фенека у Тигнари не только уши и хвост, но и хороший нюх? — отчаянно подумал Сайно, остановившись и оглядываясь вокруг. Если нет, значит он потерял ещё одно из пяти чувств. Осталось три: слух, зрение и осязание. Без обоняния в лесу Авидья можно было выжить, без зрения или слуха — нет. Когда исчезнет следующее чувство? Успеют ли они вернуться в хижину? Сайно крепче сжал в ладони рукоять копья, вокруг его пальцев заискрились молнии. — Можешь понять, сколько их? Острый взгляд Сайно никак не мог различить приметные голубые и зелёные шляпки между деревьев. Они отошли недалеко от ручья, значит напасть могли как лесные, так и водные плесенники. Не так плохо: будь рядом пожар или место, куда часто била молния, плесенников было бы куда больше, и часть из них была бы устойчивее к электро. Он слишком расслабился и винил себя за это. Решил, раз по пути к реке им никто не встретился, значит и обратный путь будет лёгким. Слишком много внимания уделял Нари, — перепалкам с ней и попыткам узнать, ненавидела она его только за слова о Коллеи, или были другие причины. Теперь это могло стоить им, если не жизни, то собранных лотосов точно. — Не знаю, — Нари качнула головой. Её уши развернулись, она чутко прислушивалась к лесу. — Они приближаются, Сайно, нужно спешить. Он сорвался с места следом за Тигнари; теперь она не выбирала дорогу, — бежала по болотистой воде и корням, ногами едва касалась, будто ей нужно было лишь немного отталкиваться от земли. Шаг Сайно — более громкий и грубый; он несколько раз соскальзывал с корней, ноги по щиколотку проваливались в сырую землю. Но теперь и он слышал плесенников: их характерный писк, неаккуратные движения. Существа, напитанные элементальной энергией, спешили за ними. Плесенники редко нападали сами, в основном — защищали полянки и деревья, возле которых обосновались. Сейчас что-то провоцировало их, тянуло за незваными гостями. — Я задержу их, уходи, — крикнул Сайно, не боясь, что на звук его голоса могут явиться дикие звери. Он свободной рукой вцепился в дерево, останавливаясь, развернулся на носках и выставил перед собой копьё; оно всё — от древка до острия — сейчас искрилось от молний, Глаз Бога на плаще Сайно налился ярким светом, предвкушая бой. — Идиот! — Нари обернулась и, не уследив за тем, как под ногу попал корень, едва не упала. — Не строй из себя героя, генерал. — Если ты попадёшь в бой, от лотосов ничего не останется, — Сайно обернулся, посмотрел на Тигнари через плечо. — Не герой, просто забочусь о себе. — Если ты тут умрёшь, никому эти лотосы не помогут! Сайно заметил и возмущённый взгляд, и прозвучавшее в голосе беспокойство, но решил, что не время сейчас об этом думать. Лотосы — отличный предлог, чтобы отослать Тигнари. Они могли вернуться за ними завтра или послезавтра, если Коллеи станет лучше, и она сможет помочь Нари. Сайно пытался спасти саму ушастую учёную. Шантажировать её, угрожать её близкому человеку, — понятные и привычные методы; подвергать настоящей опасности — нет. — Дай мне минуту, — попросил Сайно, отмечая, как знакомые твёрдые шляпки плесенников замелькали среди деревьев. — Либо вместе, либо я тебя сама добью, если они не справятся. Удивляясь чужой отваге и готовности защищать его, Сайно опустил взгляд под ноги. Плесенники, как и почти все элементальные монстры, были чувствительны к окружающей среде. Если бы только пошёл дождь… Сайно всмотрелся: между его ног тонкой, едва заметной струйкой текла вода. Может, раньше здесь был полноценный ручей, или это последствия одного из сезонов дождей в Сумеру. Неважно. Сайно привык импровизировать, действовать по обстоятельствам, и, как правило, его планы срабатывали. — Ты можешь направить свой элемент мне под ноги? — Сайно вновь бросил быстрый взгляд через плечо. На разбирательства было всё меньше времени, но Тигнари была не из тех, кем можно командовать. — Зачем? — Не спорь, просто сделай, — потребовал Сайно. Будь у Нари с собой лук, всё было бы куда проще: тогда ловушки для плесенников можно было расставить подальше, дать себе больше времени, чтобы сбежать, но приходилось обходиться тем, что есть. Тигнари стояла в пяти шагах от Сайно, недовольно пыхтя и оглядываясь. Плесенники не окружали, — шли только со стороны ручья, загоняя всё дальше в лес. Возможно, потревоженные крокодилы, раззадоренные брошенными им кусками мяса, в поисках добычи разворошили их гнездо. Времени разбираться с тем, почему обычно мирные существа вдруг решили напасть, не было. Плесенники уже не прятались, вышли, готовые к бою. И Сайно, и Тигнари видели, как искрами вокруг них собиралась элементальная энергия. Поджав губы и всем видом показывая, что её заставили, Нари опустилась на одно колено и прижала ладонь к земле. Ей привычнее было посылать дендро-элемент с помощью стрел, но она неплохо научилась с ним управляться даже без оружия. Тусклыми вспышками дендро прокатилось по земле, тонким зелёным туманом покрыло траву и корни. Сайно почувствовал, как легко покалывало открытые части ног от чужой силы. Тигнари невозможно было назвать рядовым бойцом, — и это ещё одна мысль, которую он обязательно обдумает позже. Его взгляд был прикован к дымке: та коснулась воды, вспышки дендро начали расширяться, превращаясь в ядра. Пока бутоны не раздулись, Сайно с силой воткнул конец рукояти копья в землю. Весь лес пропитан элементальной энергией, — Нари сама об этом говорила. Но будь она активна, реагировала бы и на дождь, и на пожары. Необходимо было запустить цепную реакцию, наполнить растения вокруг элементами. Первое ядро разорвалось у ног Сайно. Вегетация. Сайно не сдержал довольной улыбки. Следующие ядра, находившиеся дальше от него, взмывали в воздух, разлетались вокруг. Он прикрыл лицо одной рукой, второй продолжая держать копьё. Если остановить поток электро-стихии слишком рано, всё будет зря. Дендро-заряды обжигали руки и ноги, оставляли тёмные грязные пятна на одежде. Среди взрыва бутонов Сайно расслышал шаги: Нари слишком поздно поняла его план, и он ей не нравился. Наверняка она хотела сказать что-то о том, что не станет залечивать и эти его раны. Сайно было нужно ещё немного времени, — бутоны появлялись всё дальше от него, теперь уже сами растения создавали дендро-ядра. Пришлось выбросить руку назад, запуская ещё один электро-заряд уже позади себя, чтобы не дать Нари подойти ближе, не дать оттащить его. Молния ударила слишком близко. Тигнари была быстрее, чем Сайно рассчитывал, и тёмное пятно обожжённой земли появилось у её ног. Маленькие искры прошли по её шерсти, но, кажется, не причинили вреда. — Беги на счёт три, — скомандовал Сайно. Плевать ему, что она не из его отряда, плевать, что всё это время строила из себя независимую и своенравную. — Раз. — Сейчас же уходи! — Два! — перекрикнул её Сайно. Ядра, атаковавшие плесенников, теперь возникали почти в четырёх шагах от него. Ещё немного. О, Архонт, ему почти жаль, что он не чувствовал запаха опалённых электро-стихией плесенников! — Три! Рывком вытащив рукоять копья из земли, Сайно резко развернулся и бросился прочь. Плесенникам потребуется время, чтобы пробраться сквозь бутоны и прийти в себя от обилия элементальной энергии. Может быть, Сайно повезло, и он достаточно сильно напитал землю электро, чтобы это сбило с их следа. Он схватил Нари за рукав, потащил за собой, не обращая внимания на её ругань и недовольное шипение. На кончиках его пальцев всё искрили молнии, но вреда они причинить уже не могли. Унять элементальную энергию по щелчку пальцев не удавалось никому, кроме Архонтов, Сайно не был исключением. Почти сотню метров он тащил Нари за собой, крепко сжимая её руку и глядя только себе под ноги, на ходу вспоминая дорогу, которой она его вела. Наверняка он промахивался мимо правильных кочек, потому что ноги то и дело вязли в земле, но Тигнари не делала ему замечаний. Она была подозрительной тихой, не велела ему даже идти строго за собой, когда рывком освободила руку и оказалась впереди на несколько шагов. Они снова бежали проверенными тропами, поднялись на деревья, как только наткнулись на достаточно низкие ветви, чтобы по ним можно было подняться. Нари остановилась у хижины, положила ладонь на самодельную ручку двери. — Не рассказывай Коллеи о том, что произошло, — попросила она тихо. — Думаешь, она не заметит? — Сайно окинул себя взглядом. Одежда тут и там была в чёрных пятнах от взорвавшихся дендро-бутонов, на коже рук и ног виднелись небольшие ожоги, некоторые из них кровили. Всё-таки хорошо, что его элемент — электро. Обладай он пиро Глазом Бога, и лесу, и самому Сайно пришлось бы в разы хуже. — Скажу, что ты идиот и использовал Глаз Бога без причины. — Хочешь сделать из меня монстра? — Ты уже монстр, Сайно. Нари открыла дверь и скрылась в хижине, оставляя Сайно одного. Она уже называла его монстром. Почему во второй раз это прозвучало обиднее? Потому что они стояли у хижины, перешёптываясь и деля на двоих одну тайну? Или потому что сейчас у Нари не было не одного повода считать его монстром? Недолго постояв, Сайно отошёл туда, где ветка, на которой Нари и Коллеи построили хижину, становилась тоньше и сел, свесив ноги. Когда ему хотелось подумать, он отходил от общего костра, притворяясь, что собирается проверить, нет ли вокруг врагов. Здесь, в лесу Авидья, ему не нужна была ложь: в хижине его не ждали.