пять минут.

Они встретились на турнире. Как-то случайно пересеклись, когда ждали свои практисы с командами друг друга. Ведь даже не особо разговаривали между собой. Оба устали после долгого перелёта, и единственным желанием было поскорее закончить день, уснув на отельной кровати. Следующая встреча произошла на том же месте. Создавалось дежавю. Всё те же быстрые взгляды, всё те же спешные шаги рядом, только теперь наедине и со свежей головой. Однако и это не внесло разницы в их общение. Точнее, в его отсутствие. Как говорится, первый раз случайность, второй — совпадение, третий — закономерность. Вот и они начали об этом думать. Раздумья привели к утренним приветствиям. Наступила стадия привыкания. Они стали мягко улыбаться друг другу. Обмениваться короткими фразами. Кивать друг другу, когда видят из толпы. Вообще привыкать к присутствию нового знакомого в своём кругу. Постепенно с каждым днём сближаться до грани, при которой нужно уже переходить на новую стадию. Стадию, когда ждёте друг друга у начала коридора, чтобы пойти вместе. Берёте номера друг друга под предлогом скинуть интересную мысль про игру, потом пишете друг другу зачем-то, хотя всё равно встретитесь, когда договариваетесь встретиться в свободное время, когда гуляете вместе, слушаете мягкий шум моря, и после дня тренировок это ощущается самым правильным отдыхом, когда обсуждаете всё подряд, дабы узнать друг друга лучше, когда хочется это делать, когда хочется насытиться человеком, его мыслями, его голосом, его присутствием. Потом однажды кто-то из них приходит к другому. Запыханный, с покрасневшим лицом и такими же глазами. Залетает в номер и начинает сбивчиво рассказывать о своих переживаниях, пока его пытаются посадить на ровное место. По окончании разговаривают тихо, словно их могут заметить или услышать. Следом обмениваются теплом с помощью объятий, а из-за усталости от эмоций первый засыпает, так и не освободившись от оков чужих рук. Это является невозвратной точкой. Ведь больше их общение перестало походить на дружбу. Однако отношениями это тоже назвать нельзя. Они ничего не обсуждали между собой. Не обговаривали границ дозволенного и недозволенного, будто всегда знали, что могли делать, а что нет, будто их всё устраивало. Что ж, это и правда так. Им было приятно проводить время в компании друг друга. Приятно иметь человека, с которым легко поговорить на любую тему, услышать его мнение или совет, быть уверенным, что с ним всё честно и всё взаимно. Только вот одного они не учли. Турнир рано или поздно заканчивается, что еще хуже, он заканчивается для всех по-разному, и они не обсуждали, что будет после, поэтому сейчас Дима стоит у двери в чужой номер. Его команда вылетела, и ему нужно улетать. Он пришёл сюда, чтобы, возможно, в последний раз поговорить с Мирославом, как они могут только здесь. Времени позарез мало. Каких-то быстрых пять минут. И отсчёт начинается, когда парень открывает дверь, входя в комнату. Ловит Мирика, пока тот выходит из ванной с полотенцем в руках, вытирая короткие волосы от влаги. — Привет, — произносит Дима первым, как пару недель назад. — У тебя же рейс, — в привычной манере хмурится Мирослав. — Ты не опоздаешь? — Я на пять минут зашёл. — А-а, — тянет парень и проходит дальше к спальне. Почему-то такой сухой ответ сильно бьёт по сердцу. Хотя он же ничего ему не обязан. Но сейчас в целом любая мелочь ощущается остро. Словно покидает свой родной уголок, где ему всегда были рады и будут. Дима надеется. Но ведь парню вообще должно быть всё равно, эти отношения не имеют ничего серьёзного. Зачем он вообще пришёл к нему, если даже сам не знает, что хочет получить? Многие вопросы возникают в голове Димы. Но их перебивают более важные. Всё же он проходит дальше за Мирой. — Зачем зашёл-то? — говорит владелец номера, параллельно собирая рюкзак, чтобы после завтрака сразу пойти в практис, как обычно делал. Только теперь не встретит привычную фигуру в коридоре. — Попрощаться, — собственная речь кажется Диме нервной, но со стороны, скорее всего, этого не видно. — Будто мы не увидимся снова? — в этой фразе Соколов ищет намёк, словно сейчас их не последняя встреча и они ещё будут гулять вместе, наблюдая за ночным городом. Одновременно она даёт какую-то надежду, которая подсознательно отвергается. Дима даже застывает на месте после неё. Однако собеседник увлечён сборами и не замечает короткой паузы в диалоге. — Напишешь, как приедешь? — как бы не придавая значения, произносит Мирослав. Забота от него всегда была такой. Плахотя постоянно делал вид, будто эти фразы не имеют тёплых чувств, что подобное само собой разумеющееся и нет причин наделять простым словам какой-то глубокий смысл. — Зачем? — глупый вопрос. Он же всё равно знает ответ, но так хочется ещё немного послушать голос парня. — А зачем людей просят говорить, как они добрались? — намекает, что ли? Общение с Мирой иногда походит на приём психолога, задающего наводящие вопросы, дабы человек сам откопал ответ в себе. — Ладно, — как-то даже грустно прозвучало. Ну, не мудрено. Диме сейчас уезжать, и, возможно, они видятся в последний раз. Выйдя парень за дверь этого номера, они могут просто перестать существовать. Ему остаётся только наблюдать за фигурой перед ним. Как тот перекладывает какие-то вещи и пытается аккуратно всё сложить. В вещах Мирика всегда был исключительный порядок. Каждая деталь имела своё место. Сломать идиллию сравнивалось с ужасным поступком. В этом смысле они походили друг на друга. Его место сохраняло некоторую упорядоченность, но присутствовала зависимость от настроения. Наконец Мирослав закончил сборы, напоследок проверив в рюкзаке наличие всего необходимого. Выпрямился, что теперь стоял вполоборота к парню. В руках его находился телефон, в котором тот рылся и печатал кому-то ответ. Судя по образовавшейся паузе в диалоге, Дима всё же не нашел слов, чтобы продолжить хоть какой-то разговор. Пожинает плоды. Ну хотя бы посмотрит на профиль, кой, кажется, увидит совсем нескоро. — Ты что-то ещё хотел? Или пришёл молча попрощаться? — всё-таки поворачивается к собеседнику Мирик. А на лице мягкая улыбка. Обычно такой он награждал старшего, встречая после почти каждого матча в номере отеля, где был их уголок. Где они встречались часто. Где вечерами провожали солнце, смотря на вид моря из окна. Где они обнимались, не думая, как это выглядит со стороны. Где проливали слёзы и тут же вытирали. Где просто наслаждались друг другом. Но, увы, их время подошло к концу. И Дима уже ничего не изменит. — Да, — теперь уже неуверенность виднеется через сами слова, а не интонации. — Думал, может… Ладно, не важно. Тут же слышится звук уведомления телефона Димы. Странное совпадение. Он достаёт устройство и просматривает главный экран. Менеджер интересуется, где же его носит, когда уже все собрались. Неужели время так быстро истекло? Ничего не удалось. Хотя Соколов даже не знал, чего ожидал от спонтанной встречи. Парень нервно проводит по экрану телефона. Печатает, иногда промахиваясь по буквам, но всё же отправляет ответ, что будет через пару минут. Ведь прошлые три уже потеряны. — Что это значит? — спрашивает Мирослав. Смотрит на Диму непонимающим взглядом. — Мне пора уже, — смято отвечает и поднимает свои глаза на чужие. И это ощущается больнее, чем проиграть самый важный матч. Ведь игра закончится, а сердце еще долго будет заживать. Мирик не успевает ничего сказать, как уже видит чужую спину, которая удаляется в сторону двери. Вдруг в голове возникло чувство, будто это всё неправильно, не на своих местах. Будто та идиллия ломается прямо сейчас. Парализованный мыслями, он простоял на месте, пока другой дошел до двери. — Подожди, — произносит Мирослав, пытаясь остановить парня, но видит, что тот уже выходит из номера. — Ты завтра обо мне не вспомнишь, — сказал и хлопнул дверью. Последнее, что слышит парень от того, с кем провел, кажется, лучший турнир в ментальном плане. Пусть пока результаты не совсем те, что ожидались, однако при этом остается полностью на плаву. Благодаря Диме. Его улыбке, его шуткам, его присутствию, его словам поддержки. Конечно, он изначально понимал, что они не друзья, но и четко обозначить границы они не удосужились. Сейчас не то самое время. Сейчас это уже необходимость, чтобы сохранить хоть что-нибудь. Последний шанс. Осталась одна минута. Мирослав суетливо открывает дверь и большими глазами осматривается по сторонам с толикой надежды. К счастью, находит того, кого искал, кого может потерять в последнюю минуту. Дима идет в сторону лифта. Маленький брелок кота на рюкзаке уходящего колеблется в такт шагов. Смотря на плюшевый аксессуар, в голову пришло воспоминание, как младший покупал его только потому, что тот назвал игрушку милой. Но сейчас это не важно, ведь фигура удаляется ещё сильнее, уменьшая вероятность хорошего исхода, пока Мира находится на одном месте. Плахотя всё-таки отправляется к Диме. Что он скажет, ещё не было придумано. Да даже малейшего плана не наблюдается в мыслях. В голове лишь отсчёт последних секунд. — Дима! — произносит Мирослав, дабы заставить того обернуться. На удивление, это удаётся сделать. — Подожди. Надеяться, что тот без вопросов послушает, было бы глупо. Однако Мире везёт, что влюбился он именно в Диму. Тот останавливается и поворачивается корпусом к парню. Смотрит со смесью трепета и некой грусти. Мирик подбегает к нему. Бесцеремонно берёт за предплечья, а следом делает самую иррациональную вещь в своей жизни. Касается своими губами чужих. Прямо в коридоре отеля, где может гулять папарацци. Но оно того стоит. Младший чувствует, как всё внутри переворачивается. Как переворачивается каждая мысль. Да так, что это не ломает идиллию, а создаёт её. Отрывается, смотрит в глаза напротив так же, как однажды наедине. — Мы не прощаемся навсегда, — и минута заканчивается. Они смотрят друг на друга. Наблюдают за реакциями друг друга. Следят за каждой лицевой мышцей. Кажется, ответы на все лишние вопросы можно найти во взглядах. Кое-что лишнее всё же остаётся. Телефон Димы начинает оповещать владельца о входящем звонке. Без яркого желания Мирослав опускает руки, дабы тот ответил. Подозревая, кем является абонент, парень быстро принимает вызов. — Да. Я уже иду. Ага, да, давай, — заканчивается короткий разговор. Поэтому их глаза встречаются снова. Как встретились однажды. Они держатся пару секунд, а после начинают улыбаться тепло, словно наконец обрели то, чего не хватало. — Напиши, как приедешь, — повторяет Мирик. Сейчас его упрямство как никогда кстати. — Хорошо.