Promise of an Unbroken Boy // Обещание Несломленного Парня

      После двух непрерывных вдохов, все таки вырвавшихся из груди Нила, другой парень убирает руку и исчезает из его поля зрения. Когда Нил приходит в себя, он поднимает голову и выпрямляет колени, провожая незнакомца взглядом. Невысокий блондин одет в те же спортивные штаны, что и Нил. Он ходит по комнате так, словно она принадлежит ему, так что, вероятно, он его новый сосед.         — Пялишься, – без эмоционально замечает парень, даже не потрудившись оглянуться на.       Нил закрывает глаза и расслабляет мышцы, одну конечность за другой. Ему не свойственно терять бдительность в присутствии кого бы то ни было, но если бы парень собирался причинить ему боль, он бы уже давно это сделал.         — Спасибо, – говорит Нил, подтягивая колени к груди и опуская голову на руки.       На него наваливается усталость, прошло меньше недели с тех пор, как они с матерью остановились в Сиэтле. Теперь он совсем один и застрял, как крыса в клеевой ловушке; он может разорвать себя на части, чтобы вырваться, но он умрет в любом случае. Нил все еще чувствует тепло чужой руки на своей шее. Он не может вспомнить, когда в последний раз кто-то прикасался к нему, не оставляя после себя синяков.         Сосед посылает его в ответ. Нил пожимает плечами и направляется в душ. Машинально снимая одежду, он смотрит на грязный кафель и считает по-французски как можно больше. Его взгляд то и дело устремляется к зеркалу, но он упорно отводит его в сторону, избегая отцовских глаз. Он осознает, что не получит доступа к цветным контактным линзам или краске для волос, но он не позволит захлестнуть себя очередным приступом паники, поэтому Нил закрывает глаза и сосредотачивается на том, чтобы смыть вонь лекарств со своей кожи.          Вода пропитывает бинты на его руках, делая их мерзкими и бесполезными. Зубами он разматывает марлю и позволяет ей упасть на пол с влажным шлепком. Раненные руки обжигает вода, а втирать дешевый шампунь в волосы – сущее мучение. Нил стискивает зубы и смаргивает слезы, ему нужно избавиться от стойкого запаха трупа своей матери, который, кажется, поселился в его легких.         Задыхаясь от боли, он натягивает одежду мокрыми руками. Без своей спортивной сумки он дерганый и нервный. Если он будет слишком много думать о том, что находится в руках ФБР, то сойдет с ума, поэтому он сжимает кулаки, отвлекаясь на боль, и выходит из ванной.         Его сосед по комнате перебрался со стола на верхнюю койку, где сидит, прислонившись к стене, с открытой книгой на коленях и кривыми очками, сползающими с носа. Эта картина странным образом успокаивает Нила, который, моргнув, понимает, что расслабленные руки больше не терзает жгучая боль.       — Если ты когда-нибудь прикоснешься ко мне, я убью тебя, – говорит парень, никак не показывая, что он вообще заметил присутствие Нила.          Нил пожимает плечами, почти все, кого он когда-либо знал, пытались его убить, и лишь немногие из них вообще приводили обоснованные доводы. Кроме того, он не может вспомнить ни одной причины, по которой ему даже в теории захотелось бы прикоснуться к другому парню, так что принять эту границу достаточно легко.          — Я Нил, – он говорит это скорее для того, чтобы напомнить самому себе, что он настоящий, живой и в данный момент находится вне досягаемости своего отца, но ему все равно нравится вкус этого слова на языке.       Он осторожно садится на нижнюю койку. Нил не может вспомнить, когда в последний раз спал в постели, которую не делил со своей матерью, и ему ненавистна мысль о том, что он уязвим, когда с ним в одном пространстве заперт кто-то еще, но. Но его возможности ограничены, и легче остаться незамеченным, если он не будет выделяться или создавать проблемы.         — Мне все равно, – отвечает сосед по комнате, а затем неохотно добавляет: – Эндрю.       Нил открывает рот, но прежде чем он успевает ответить, свет внезапно выключается, погружая комнату в абсолютную темноту.          Нил напрягается, чтобы приготовиться бежать, все его чувства в состоянии повышенной боевой готовности, -они его нашли, он должен бежать бежатьбежатьБЕЖАТЬ. Ему некуда идти, у него нет оружия–       Он спотыкается, пока его спина не находит стену, он отталкивается от неё, замирает, и скалит зубы в бесполезной гримасе.         Тихое фырканье прерывает его панические размышления. Эндрю швыряет книгу в сторону комода и шуршит дешевыми простынями. — Отбой, – говорит он, – ты совсем больной, что ли?         — Да иди ты, – шипит Нил, когда к нему возвращается способность дышать, и он, неуклюже спотыкаясь, добирается до своей койки.       Простыни колючие и жесткие, но Нилу уже приходилось спать в канализационных стоках с открытыми ранами, так что он не возражает.          Ему понадобятся часы, чтобы уснуть, думает он, напряженно прижимаясь к стене, так непохожей на жесткую хватку матери, заставляющую бояться только ее. Нил засыпает через несколько мгновений.          — Абрам! – сдавленно кричит его мать. – Помоги мне!       Нил падает на колени на влажный песок, задыхаясь от удушливого черного дыма. Ее голос доносится из-под земли, она задыхается! Нил погружает руки в раскаленный песок, яростно копая, отчаянно пытаясь добраться до нее.          Она снова зовет, голос становится все тише, все искаженнее, комья мокрого песка попадают ей в горло и забивают легкие. Наконец, пальцы Нила в отчаянии цепляются за влажную ткань сумки, и он лихорадочно вытягивает ее на поверхность. Он расстегивает молнию и кричит.          Череп его матери ухмыляется ему, сверкая огнем в пустых глазницах, пока ее костлявая рука тянется к потрепанному воротнику. Нил пытается перехватить ее запястье, но оно настолько горячее, что его плоть начинает шипеть и плавиться. Он снова кричит, на этот раз от боли, а Мэри тянет его к себе. Он падает в яму, не в силах высвободиться из ее хватки, а она тянет его все ниже, ниже и ниже, туда, где его ждет отец с идеально заточенными ножами…         Что-то ударяет Нила в лицо. Он резко выпрямляется, смахивая с глаз фантомные песчинки и хватая ртом воздух, чтобы прочистить дыхательные пути. Он лихорадочно озирается по сторонам, сердце бешено колотится, рубашка от пота прилипла к спине.       — Отдай, – голос Эндрю звучит жестко и бесстрастно, абсолютно спокойно.       Нил моргает, замечая на полу подушку, которой Эндрю, должно быть, ударил его. Контраст между его собственной паникой и скукой Эндрю снова успокаивает, возвращая его в нынешнюю реальность.         — Прости, что разбудил тебя, – негромко произносит Нил, бросая подушку обратно на верхнюю койку.       Его собственное постельное белье пропиталось потом, и Нил, морщась, встает с постели.         Эндрю хмыкает, поправляя простыни. Он свернулся калачиком на кровати, прислонившись спиной к стене, и наблюдает, как Нил расхаживает по комнате.       Ему хочется побежать, ощутить, под ногами твердость тротуара, а в легких – прохладу свежего воздуха. Он хочет притвориться, что хоть как-то контролирует свою жизнь. Но Нил заперт в крошечной комнате, из которой нет выхода.          Поэтому вместо того, чтобы бежать, он идет. Взад-вперед, взад-вперед. Семь шагов от стола до двери, семь шагов от двери до стола. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Эндрю наблюдает за ним, золотистые глаза ловят слабый отблеск из окошка в двери.        Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь.          Раздватричетырепятьшестьсемь.       Снова, и снова, и снова, пока в комнату не начинает проникать тусклый свет. Всю ночь Нил думал о том, как сбежать, как выбраться, но у него так и не появилось никаких идей. У него нет ни телефона, ни денег, ни краски для волос, ни контактных линз. Он все потерял. У него есть максимум две недели, прежде чем начнут проявляться корни волос, а может, и меньше.          В какой-то момент в комнате с жужжанием зажигается свет, и Эндрю, спотыкаясь, встает с кровати, свирепо глядя на Нила, и направляется в ванну. В туалете смывается вода. Включается душ. Нил продолжает расхаживать по комнате.          — Они накачают тебя наркотиками, если увидят в таком виде, – в какой-то момент говорит Эндрю.       Он одет и сидит на письменном столе с книгой в руке. Как обычно, он выглядит крайне скучающим.          Нил запинается. Мысль об этом ужасает. Его и так легко поймать, но под действием наркотиков? Когда он может сказать что угодно, не думая? Когда с ним можно сделать все, что заблагорассудится?         Нет. Нет, нет, нет.         Нил резко останавливается.       — Накачают меня наркотиками? – переспрашивает он.       Но вместо ответа Эндрю просто сует ему в руки невзрачный рюкзак.         Прежде чем Нил успевает возмутиться, дверь камеры открывается, и Эндрю выходит в коридор, присоединяясь к толпе других парней. Не имея понятия, что нужно делать, Нил поспешил за Эндрю. За ним легко угнаться. Несмотря на то, что в зале полно народу, Эндрю окружает атмосфера, в которую, кажется, никто не хочет проникать. Нил, ошеломленный шумом и толкотней, со вздохом встает рядом с Эндрю. Тот пристально смотрит на него.       — Что, по-твоему, ты делаешь? – спрашивает он.          — Собираюсь завтракать, верно? – спрашивает Нил, когда коридор переходит в кафетерий. — Я не собираюсь прикасаться к тебе, а это единственное, что ты просил меня не делать, – он пожимает плечами и берет поднос, становясь в очередь.       Эндрю на секунду замирает и пристально смотрит на него. Нил смотрит в ответ, пока девушка с раздачи не подзывает его.       Завтрак, как оказалось, состоит из яичного порошка, поджаренных французских тостов с сиропом и мучнистого яблока. Это не самое вкусное, что Нил когда-либо пробовал, но последние пять лет он питался в основном консервами и фаст-фудом, так что у него нет претензий.          Нил ждет, пока Эндрю получит свою еду, и спешит за ним. Они садятся за одним из столиков возле стены. Вокруг шумно, но никто не пытается к ним присоединиться.       Эндрю тут же вскрывает свой сироп выливает его на французские тосты, отбрасывая все остальное в сторону, вытащив из рюкзака книгу.         У Нила накопилось много вопросов, но он лишь повторил действие Эндрю, а вместо книги взял нетронутый апельсин Эндрю. Блондин снова поднимает на него взгляд с непроницаемым выражением лица, но не возражает.         — Проблемы? – спрашивает Нил, и на его лице появляется легкая ухмылка.          — Я думаю, что у тебя точно могут быть проблемы, – загадочно отвечает Эндрю. – Заткнись уже.       Нил вгрызается в теперь уже свое яблоко и, подчиняясь Эндрю, отводит взгляд, чтобы оглядеть помещение. Он чувствует, что люди смотрят на них, некоторые с любопытством, другие – с нескрываемой агрессией. От осознания, что за ним наблюдают, по коже бегут мурашки, возможно, связаться с Эндрю было ошибкой, но он не собирается жалеть об этом. Нил все еще отчетливо чувствует заземляющую тяжесть руки Эндрю на своей шее.       Очевидно, что Эндрю боятся и избегают, но он, кажется, довольно спокойно переносит присутствие Нила, пока тот соблюдает границы дозволенного и в основном молчит. Молчание Нила всегда давалось ему нелегко, но он надеется, что сможет сохранить его без болезненных напоминаний.       Новый звонок, вызывает очередную волну оживления, побуждая подростков собрать остатки еды и поторопиться к дверям. Нил встает, следуя за Эндрю к мусорному ведру, и оставляет свой пластиковый поднос в стопке таких же. На выходе из столовой они делятся на несколько групп, расходящихся в разные стороны.       — Нет, – говорит Эндрю, когда Нил следует за ним в класс.       Нил моментально замирает, стоило этому холодному слову сорваться с чужих губ. Он впервые слышит его из уст Эндрю, но он звучит так резко и категорично, что Нил не смог бы ослушаться, даже если бы захотел. Эндрю наблюдает за ним с непроницаемым выражением лица, склонив голову набок. Затем он поднимает руку и указывает на еще одну открытую дверь в другом конце быстро пустеющего коридора.       — Чего? – спрашивает Нил, недоверчиво прослеживая за направлением его руки. — Откуда ты знаешь, что мне именно туда?       Эндрю бросает на него сердитый взгляд, разворачивается и, не сказав больше ни слова, исчезает в своем классе. Нил на мгновение задумывается, не пойти ли за ним, но... Но Эндрю пока не причинил Нилу вреда. Эндрю сказал "нет" и велел ему идти в другой класс. Нил уходит.       Он входит последним, и парни, перешептываясь, откровенно пялятся на него. Нил напрягает плечи и опускает голову так, чтобы никто не мог разглядеть его лица. В дальнем углу он находит парту, довольно близкую к двери, и с благодарностью садится за нее. Он надеется, что учитель начнет урок, вынуждая всех перевести свой фокус на более важные вещи, но он не настолько везучий. Игнорируя всех, учитель предпочитает читать свою книгу, очевидно предполагая, что ученики сами прочитают нужный отрывок и ответят на вопросы, написанные на грязной, исцарапанной доске позади него.       Трое парней, как один, вскакивают из-за парт и окружают Нила. Тот не обращает на них внимания, но инстинктивно сжимает руки в кулаки. Он не боится хулиганов или побоев, но он умеет только убивать и убегать, Нил никогда не выигрывал в простой драке. В конце концов, у него всегда лучше получалось их начинать. Но Нил Джостен тихий и незаметный, он не создает проблем, Нилу Джостену вообще не следовало бы ввязываться в драки, поэтому он закрывает рот, достает из-под стола устаревший учебник и демонстративно открывает его на нужной главе.       — Ты нас игнорируешь, чувак? – говорит тот, что посередине, агрессивно наклоняясь вперед. Он такого же роста, что и Нил, с крысиным личиком и слишком близко посаженными друг к другу, водянистыми глазами. — Ты че, думаешь, что лучше нас?       Нил не отвечает. Если он сейчас откроет рот, ситуация определенно обострится, и его ударят. Он боится не самого удара, а того, что, вероятно, будет составлен отчет. Каждый раз, когда кто-то открывает его досье, его шансы быть раскрытым увеличиваются. У Нила не было времени зарегистрироваться до того, как его арестовали. Все, что у него есть – это удостоверение личности. Ни номера телефона, ни аккаунтов в социальных сетях, ни расшифровок, ни даже дома. Это только вопрос времени, прежде чем у кого-нибудь возникнут дополнительные вопросы.       ФБР уже что-то разнюхивают.       — Осторожнее, Дуэйн, – крикнул другой парень. — Это же тот парень, которому Монстр позволил сесть рядом.       Друзья Крысолицего беспокойно переглядываются, садятся немного прямее и отодвигаются от Нила. Дуэйн моргает, глядя на него:       — Это правда? Ты что, сосешь его член или что-то в этом роде?       Нил игнорирует его, сосредотачиваюсь на другом парне:       — Монстр? Ты имеешь в виду Эндрю?       — Доу? Наверное, да, но никто его так не называет. Ты же знаешь, что он чокнутый, верно?       Нил хмурится, ничего в Эндрю не показалось ему ненормальным. Опасным, да, со строгими личными границами и очень нетерпимым к дерьму или другим людям. Но он не был психом.       — Я слышал, он сжег свой дом дотла, – говорит Крысолицый, очевидно, решив, что сплетничать лучше, чем пытаться запугать парня, который его игнорирует.       — Я слышал, он убил свою собственную мать.       — Он приемный ребенок, Рэнди, у него нет матери. Я слышал, что это был незнакомец, он просто сорвался и забил его до смерти.       — Я слышал, что он истерически смеялся, когда его привезли.       — Пиздешь! Ты хоть однажды видел, чтобы он улыбался? Он ни за что не засмеялся бы.       Учитель, даже не поднимая глаз, стучит по столу и рявкает, призывая к тишине, однако его благополучно игнорируют.       — За первую неделю пребывания здесь он сломал в общей сложности три руки и один нос, – продолжает один из друзей Дуэйна.       Другой кивает:       — Вот почему его поставили на ворота, он просто убьет кого-нибудь, если его выпустят на площадку.       — Вы про экси? – Спрашивает Нил, внезапно охваченный волнением.       Он вспоминает вратаря, которого видел накануне – сплошная скука, злоба и явный, жгучий талант. Неужели это был Эндрю? Он понимает, что это очень вероятно. Сможет ли Эндрю вывести его на корт?       — Полицейский, который его арестовал, настоял на том, чтобы его включили в программу обогащения, – с горечью говорит друг Крысолицего.       Звонок раздается прежде, чем Нил успевает спросить что-нибудь еще. И он первым выходит за дверь. Он уверен, что есть еще один предмет, на который ему нужно попасть и, бродя по школе в одиночестве, он, вероятно, попадет в беду, которой предпочел бы избежать. Но он ничего не может с собой поделать.       Ему требуется почти пятнадцать минут, чтобы найти дорогу обратно к корту, и он прибывает как раз вовремя, чтобы увидеть, как небольшая команда врывается в зал через дверь на другой стороне от окна, к которому он почти прижался. Глаза Нила мгновенно находят вратаря, и на этот раз он узнает его. Это Эндрю. Ему кажется, что его взгляд находит силуэт Нила в стекле, но он тут же отводит его, полностью игнорируя. Нил не возражает, он слишком занят, пытаясь понять, сможет ли он убедить Эндрю помочь ему попасть в команду, и стоит ли это риска мучительной смерти.       Его мать убила бы его, потому что ему требуется всего тридцать секунд, чтобы решить, что да, стоит.