В её крови

Гермиона была зажата между Тео и одним из близнецов Уизли. К ее стыду, она так и не научилась их различать: то ли Джордж, то ли Фред. Шел спор, настолько оживленный, что его пламя искрами касалось и Гермионы. Широкие размахи рук перед лицом и небольшое землетрясение на диване от частых вскакиваний потихоньку начинали нервировать. Что привело к горячему обсуждению, она уже не помнила. Вроде с невинного вопроса о проведении пустякового эксперимента в лаборатории Нотта. Но уже потом от распалившейся перепалки все вокруг либо посмеивались над молодыми волшебниками, либо осуждающе покачивали головой. К последним относилось старшее поколение, кроме Сириуса Блэка, — тот, напротив, сидел около них и еще больше подливал масла в огонь. Тео возмущенно ахал, его вздувшиеся вены на шее готовы были лопнуть от напряжения. Лицо же одного из близнецов Уизли стало схоже цветом с его волосами. — Только через мой труп вы оба появитесь в лаборатории, — категорично скрестив руки, заявил Тео. — Ты не видишь всей картины, Нотт! Рог взрывопотама является ключевым составляющим. — Своей упертостью ты смахиваешь на этого чудного создания, дружок, — спокойно протянул второй близнец. Снова раздался смешок из зала. — Ты это слышала, Гермиона? Они смеют меня сравнивать с… с ним? — возмущенно воскликнул Тео, резко повернувшись к ней. Гермиона хотела было высказаться, но наткнулась на взгляд Гарри Поттера, виновато пожимающего плечами. Он явно намекал, что это бессмысленно, ведь Нотт в итоге разрешит близнецам воспользоваться его лабораторией и даже примет участие в эксперименте. Видимо, им нравилось спорить просто ради спора, и влезать в перепалку, где итог и так известен, Гермиона не стала. Поттер обнимал девушку с огненными волосами, Джинни Уизли. Его ладонь неспешно поглаживала ее по спине. Во всей этой суматохе, происходящей вокруг Гермионы, они были островком спокойствия. Она улыбнулась Гарри и вернула взгляд на спорящих. — Хочу заметить, что рог не опасен, это все выдумки зоозащитников. Один такой экземпляр долгое время висел на моей стене, — волшебник в ярко-желтой мантии присоединился к разговору. — Слышишь, Нотт? — Мистер Лавгуд, ваш дом взорвался именно из-за него, — трясясь от злости, прошипел Тео. — На мой дом напали Пожиратели. — Да, но один из лучей попал в рог, что и вызвало взрыв небывалого масштаба. Мы еле успели ноги унести, — поддержал Гарри. — Поэтому если у вас нет желания снести и этот дом к дракклам, то забудьте об этой идее. — Без риска жизнь скучна, — ввернул Фред Уизли. — У вас даже нет лицензии в магической пиротехнике, — Нотт ухмыльнулся. «День обещает быть длинным и сложным», — подумала Гермиона. Она оказалась здесь по настоянию Малфоя, который, кстати, должен прибыть с минуты на минуту. С утра он предупредил, что сегодня намечается собрание Ордена, на котором обязан присутствовать. И Гермиона отправится с ним. Он выполнял свое обещание больше не оставлять ее одной слишком буквально. Малфой аппарировал их в холл штаба и передал в заботливые руки Нотта. Он должен был встретиться с отцом, но медлил, взволнованно вглядываясь в ее лицо. Напоследок урвав поцелуй, Драко исчез с хлопком. Тео, фыркнув и обозвав того ужасным другом, обделившим его поцелуем, взял Гермиону под руку и направился к себе, в каморку, как он называл свою лабораторию, и провел небольшую экскурсию. Настолько небольшую, что уложился в два предложения: «Здесь я сплю. Здесь я варю». Известие о возвращении Блейза в Британию развеселило Нотта. Уголки его губ поползли вверх, но он не преминул обозвать Забини «засранцем, забывшим про него». Уже после они пришли в пока еще пустой зал собрания и сели на диванчик рядом с камином. В течение часа сюда стали стекаться волшебники. Их было намного больше, чем когда Гермиона впервые оказалась здесь, на своем первом собрании Ордена. Двери постоянно хлопали, впуская то одного, то небольшие группки разношерстных волшебников. Некоторые скрывались под темными капюшонами, нервно оглядываясь, другие, наоборот, радостно присоединялись к уже присутствующим. Семью Уизли она узнала сразу по отличительному цвету волос. Но она все высматривала другой оттенок. Надеялась, что сверкнет платина и она увидит знакомую ухмылку на губах. Но Драко не было, как и его отца с крестным. Она перевела взгляд в другой конец зала и наткнулась на Невилла, он был с женщиной в возрасте, наряд которой поражал своей экстравагантностью. Следом она увидела еще пару знакомых лиц, и пришлось поднапрячь память, чтобы выудить имена двух парней, которые были в отряде с Невиллом — Томас и Финниган. Последний же как раз яро поддерживал Фреда и Джорджа в затее с рогом взрывопотама. Его веснушки от охватившего азарта еще больше стали выделяться на бледном лице. Но кого действительно она была потрясена увидеть, так это Флер Делакур. С последней встречи прошло уже довольно много времени. Флер окончила учебу в Шармбатоне на следующий год после Турнира и не пострадала при нападении на школу. Гермиона с ней не дружила, у Делакур была своя компания. Она была честолюбивой и окружала себя девочками под стать себе — красивыми и богатыми. И последней, кого бы она хотела видеть в своем окружении, была Гермиона. Но даже невзирая на разницу в возрасте и скудное общение в тот год совместного проживания в карете, все равно в груди потеплело. Увидеть кого-то из школы, которой уже нет, кого-то из жизни той Гермионы, было грустно и радостно одновременно. Флер была с парнем со шрамами на лице и рыжими волосами — один из Уизли, видимо — и не обращала ни на кого больше внимания. Их пара ярко выделялась на фоне остальных, притягивая ненароком взгляд. Она как сказочная нимфа, а он словно зверь, готовый вцепиться в любого, кто попробует навредить ей. Уизли собственнически держал ее в кольце своих рук, вдыхая аромат светлых волос. Неизвестность от исхода их встречи пугала, но все же, вскинув подбородок, Гермиона подошла к ним, заперев в себе целую гамму эмоций, чтобы сомнения, боль, стыд и вина не дали ей снова окунуться в болезненные воспоминания. Парень Флер нахмурил брови при ее появлении и крепче притянул свою девушку к груди. Делакур посмотрела на Гермиону, замерев на мгновение. Прошла пара секунд, казавшаяся вечностью. Тонкие черты лица исказились, словно в судороге. Вздрогнув, Флер резко сбросила мужские руки с себя и заключила Гермиону в объятия. Всхлипнув, Делакур уткнулась носом в ее шею, цепко обхватив за плечи. Флер дрожала, ее светлые длинные волосы щекотали щеки. Гермиона чувствовала влагу на коже. Делакур плакала, пряча лицо. Рядом раздался недовольный вздох. Флер подняла голову и посмотрела на Уизли. — Билл, все в порядке, — прошептала она. — Это Гермиона. Мы учились с ней в одной школе, — смахнув слезы, она прошептала: — Я горевала, узнав, что произошло с Шармбатоном, студентами и … — раздался всхлип, — с мадам Максим. Габи тоже была там, когда Пожиратели напали на школу, но успела эвакуироваться с другими учениками. Гермиона застыла. Габриэль — маленькая копия своей старшей сестры. Да, внешне, но не характером. Тот был у нее более покладистый и спокойный, чем у Флер. Габриэль была младше Гермионы на пару лет, но это не помешало им завести дружеские отношения. В стенах библиотеки они частенько пересекались, пока Габриэль не подошла с просьбой о помощи с домашним заданием, и Гермиона не смогла отказать первокурснице с пронзительными голубыми глазами. — Я рада, что Габриэль жива, — Гермиона улыбнулась, в носу защипало. — Действительно рада. Как она? Флер разомкнула объятия и взяла за руки Гермиону. Гул вокруг не стихал, как и разговоры. Девушки смотрели друг на друга и не замечали ничего больше. — Она в безопасности, далеко от этой войны. И иногда присылает мне письма, с ней уже все хорошо. Произошедшее со школой отпустило ее, ночные кошмары уже не тревожат сон, — Делакур стала заминаться и потирать лоб. Она как-то виновато посмотрела в глаза Гермионы, заговорив тише: — Она рассказывала о тебе… И я должна извиниться за свое поведение в школе. Ты замечательная девушка и хороший друг. Прости, Гермиона, что игнорировала тебя и не хотела узнать поближе. Гермиона улыбнулась и покачала головой. — Я никогда не держала обиду ни на кого из вас. Школьная жизнь уже кажется настолько отдаленной, будто прошло много лет. И бессмысленно это вспоминать в такое тяжелое для всех нас время. — Ты права, но я все равно хотела сказать это тебе. И еще… Ты не виновата в том, что произошло с Шармбатоном, — серьезно проговорила она, вскинув подбородок. — И не я одна так считаю. Гермиона лишь кивнула, внешне оставаясь спокойной, но в груди отчаянно трепетало. Она шла к Делакур, не зная, как та отреагирует на ее появление. Гермиона делала ставку на крайне гневное приветствие и публичное обвинение в смертях многих людей. Но этого не произошло, наоборот, Делакур встретила ее как близкую подругу и извинилась. А слова о невиновности Гермионы еще больше внесли суматоху в мысли. Ведь Гермиона не понимала до этого момента, что ей было нужно это услышать от человека, непосредственно пребывавшего в ее жизни до войны, до всех этих страшных событий. Да, слова Поттера, Нотта и Малфоя успокаивали и держали раздиравшие ее душу сомнения и вину в узде, но она боялась, что никогда не сможет избавиться от этих чувств. Но сейчас… Именно в эту секунду стало так легко, как никогда ранее. Небывалый груз свалился с плеч. — Спасибо, — пролепетала Гермиона онемевшими губами. — Для меня это значит многое. Флер отстранилась и обняла обеими руками свой живот. — Я изменилась, Гермиона. Звучит, конечно, странно, — засмеялась она. — Билл и я ждем ребенка, и это помогло мне посмотреть на себя со стороны. Поэтому теперь я хочу стать твоим другом. — Поздравляю вас, — искренне сказала Гермиона. — И я буду счастлива обрести такого друга, как ты. Мужские руки обвили талию Флер, переплетаясь с ее, окутывая, будто в кокон. Билл мягко улыбнулся, кивая. — Спасибо, Гермиона. А ты? С кем ты сюда прибыла? — С Драко. — Малфоем? — восторженно заговорила Флер. — Вы встречаетесь? Гермиона хотела уже ответить, как тяжелые руки опустились на плечи, а над ухом втянули воздух и блаженно выдохнули. — Да, Делакур, — ответили позади. Гермиона развернулась и наткнулась на взгляд Малфоя, жадно пожирающего ее своими серыми глазами. Этот мужчина точно погубит ее. Одним свои присутствием он вызывал то состояние, которое банально описывалось как бабочки в животе. — Я уже давно не Делакур, Малфой, — недовольно пробормотала Флер, разрывая их нить переглядываний. — Билл, Флер, поздравляю, — ухмыльнулся Драко. — Еще на одного Уизли станет больше. Билл вздохнул, но все равно поблагодарил. Но ответить на двусмысленное поздравление помешало громкое объявление магически усиленный голосом. — Внимание! — рявкнул Аластор Грюм, проковыляв в центр зала. Разговоры затихли, присутствующие расселись на свободные места, образуя круг и внимательно прослеживая каждый шаг волшебника в кожаном плаще. Гермиона кивнула Флер и последовала за Драко в ту сторону, где стоял Тео. Нотт уже был не таким бордовым, каким она его оставила некоторое время назад. Близнецов Уизли и странного мистера Лавгуда рядом с Ноттом уже не было, видимо, спор уладился или прекратился из-за появления Грюма. Тео стоял рядом с Люциусом Малфоем и Северусом Снейпом, поглядывая с опаской на последнего. При появлении Драко с Гермионой он облегченно вздохнул и отодвинулся подальше. Люциус кивнул ей, выражение его лица не изменилось, лишь уголки губ дрогнули на долю секунды. Под глазами пролегли тёмные круги, обозначились мешки. Заметная небритость и явно выраженные морщины пугали, с последней их встречи он осунулся, будто постарел на несколько лет. Люциус смотрел вперед, не замечая ничего вокруг. Воротник рубашки был расстегнут, а синяя мантия помялась и потеряла уже прежний лоск. Что-то происходило с отцом Драко, видимо, война высосала из Люциуса все, оставляя лишь крохи в насмешку над его слабостью духа. — Я скучал, — прошептал Драко, обдавая теплым дыханием ее ушко. По коже побежали приятные мурашки, вызвавшие между ног пульсацию. Гермиона сглотнула. Мерлин, она хотела, чтобы он поцеловал каждый уголок ее шеи, медленно опускаясь все ниже. И пусть собрание пойдет к дьяволу, потому что Драко Малфой сам был исчадием ада, предававшим ее сознание похотливым мыслям и затмевающим разум греховными фантазиями с его участием. Но басистый голос, вещающий будто издалека, вернул ее обратно на землю. — Как вы заметили, это собрание отличается от всех остальных. Сейчас здесь присутствует основная часть Сопротивления, потому что… — Грюм сделал многозначительную паузу, окидывая всех взглядом, его волшебный голубой глаз вращался с утроенной скоростью, выхватывая каждого. — Потому что нас ждет финальная битва, в ходе которой и решится судьба всей магической Британии. Будем ли мы жить в мире или под гнетом Пожирателей смерти с их безумным хозяином, решится на просторах Малфой-мэнора, где и прячется этот подонок, именующий себя лордом Волан-де-Мортом. Мы или погибнем, сражаясь, или победим, даруя жизнь нашим детям и светлое будущее всем волшебникам. Зал взорвался овациями, свистами и яростными возгласами поддержки. Некоторые подскакивали со своих мест, вскидывая кулаки с решимостью ринуться в бой сиюминутно. То, что так долго они ждали, тот самый миг возмездия, мутной дымкой ускользающий с каждой проигранной битвой, снова взыграл на горизонте и уже не казался чем-то неосуществимым. Раз Аластор Грюм собрал здесь всех и объявил об этом, значит, на кону стоит все. Победа или проигрыш — других вариантов уже не будет. Снова галдеж наполнил все помещение, и призвать всех к тишине получилось не с первого раза. Аластор взмахом палочки зашторил окна в зале, создавая полумрак, и отлевитировал в центр белый кристалл. В воздухе вырисовалась проекция некоего здания с большим участком земли вокруг, озаряя лица орденовцев мягким теплым светом. Все глаза устремились в центр, внимательно рассматривая каждую отмеченную деталь. — Это Малфой-мэнор с прилегающими к нему садами и лесами. Благодаря содействию семьи Малфой, у нас есть преимущество, а именно момент внезапности, что окажет явный перевес в нашу сторону. Как вы и сами знаете, численность Ордена Феникса проигрывает на фоне ежедневно пополняемых рядов ПСов и их приспешников, поэтому план в двух словах характеризуется так — быстро и внезапно. Пока присутствующие разглядывали проекцию поместья, в воздухе образовались пергаменты. — Но и зло не дремлет. Соблюдать бдительность — это главное при борьбе с врагами. Нападение пройдет в три этапа, и каждый присутствующий подробно узнает его детали, только заключив договор доверия на крови. Вы не сможете рассказать, как-то намекнуть или передать сведения врагам, — грозно проговорил Грюм. — От вас требуется лишь капнуть каплю крови на пергамент. Кого это не устраивает, может уйти, предварительно дав очистить память о сегодняшнем дне. Ни один не сорвался и не покинул собрание. Когда формальности были улажены, Грюм вернулся к объяснению плана, изредка его заменяли Кингсли Бруствер и Римус Люпин в описании нюансов стратегии и формирования отрядов, возлагая на каждого свою роль. Несколько часов ушло на обсуждение будущих действий, распределение уничтожения всех значимых Пожирателей смерти, возможные изменения в плане и форс-мажорных ситуаций. — Итак! — прогремел басистый голос Грюма, охрипший после длительных переговоров. — Через три дня ровно в шесть вечера Малфои снимут защитные чары родовой магии поместья и впустят наши отряды. Как только последний участник окажется на месте, антиаппарационный купол накроет всю территорию и никого не выпустит и не впустит. У каждого отряда будет несколько порталов для перемещения раненых, но использовать их можно только в крайнем случае. На кон поставлено все — они или мы, — он приманил рукой белый кристалл и спрятал в кармане кожаного плаща, проекция исчезла, явив серьезные лица присутствующих. — Поэтому сейчас все возвращайтесь в свои убежища готовиться к битве, проведите время с близкими. Возникшие вопросы будем уже решать индивидуально. Увидимся через три дня в два часа здесь с полной решимостью положить конец этой войне. Завершив свою речь, он вышел из зала под яростный шквал аплодисментов. Следом за ним ушли Люпин, Бруствер и еще несколько магов. Как только двери захлопнулись, начались горячие обсуждения планируемого события. Близнецы Уизли схватили под руки Нотта и потащили за собой, параллельно бурно рассказывая что-то. Тео успел напоследок лишь крикнуть «Еще увидимся» и скрыться в темноте коридора. Толпа в зале стала редеть. Гермиона заметила, что Флер ушла со своим мужем, Поттер с Джинни, семья Уизли, да почти все, кого она здесь знала, отправились в свои убежища. — Я думаю, и нам пора, — прошептал Драко, кладя руку ей на талию. Когда они вернулись в свой дом, Драко притянул ее к себе и ласково зарылся в густые волосы, срывая заколку с них. — Вот так мне нравится больше, — мягко улыбнулся он. Тяжелым облаком темные пряди обволокли ее плечи. Аромат шампуня ударил в нос, и Малфой, зажмурившись, медленно вдохнул его. — Драко, — пробормотала Гермиона, чувствуя его напор. — Ты понимаешь, что грядет сражение, исход которого решит все? — Да, Грейнджер, одноглазый это вдалбливал так долго, что его голос уже свербит в голове. Но в данный момент я хочу послушать, как ты будешь выстанывать мое имя несколько часов кряду. — Это все серьезно и очень опасно, Драко. Ее слегка потряхивало после собрания. Но мягкие руки Драко, аккуратно проходящие по плечам, груди и ниже по бедрам, расслабляли и снижали градус напряжения. А тихий вкрадчивый голос, шепчущий нежности, разжег огонек желания. — Знаешь, что именно опасно? Если я не попробую тебя на вкус прямо здесь и сейчас. Он медленно коснулся ее губ, мягко, едва ощутимо трогая языком. Он стал зависим от нее, от ее запаха, вкуса. Его девочка, его любовь, только его… Взглянув в ее глаза, он увидел черноту, заполонившую всю радужку. Страсть и желание сейчас овладели ею. Подхватив ее под бедра, Драко аппарировал в спальню, не разрывая поцелуй. Была уже глубокая ночь, и единственная свеча, освещающая комнату, ярко горела, как маяк в море. Он уложил Гермиону на кровать, на миг оторвавшись от губ. Весь ее вид будоражил, вызывая агрессивные импульсы по всему телу. Теплый мягкий свет озарял черты ее лица, приоткрытые губы и подрагивающие ресницы. Она была прекрасной, чарующе завораживающей. Сердце будто не билось, замерло от представшей перед ним картины. Драко чувствовал ее учащенное дыхание, смешанное с его собственным, и тепло тела, прожигающее сквозь тонкую рубашку. Снова прильнув к ее губам, он торопливо стягивал с нее одежду. Гермиона стала помогать избавиться от мешающих кусков ткани. Хоть и вся ночь у них впереди, они все равно стремились как можно скорее насладиться друг другом, прочувствовать всю палитру острых ощущений. Два дня пролетели стремительно быстро. Драко и Гермиона не покидали спальню от слова совсем, лишь изредка прерывая изучение своих тел и воплощении фантазии на еду и принятие душа. Гермиона частенько ловила странный взгляд Драко. А на ее вопросы он лишь молчал и загадочно улыбался. Они договорились в эти дни не говорить о грядущем сражении, но Гермиона чувствовала нарастающий узел напряжения в груди. Столько вопросов еще билось в голове хаотичным набатом. Как завершится война? Сколько людей погибнет? Победит ли Гарри? И самое главное — не пострадает ли Драко? Малфой отвлекал ее так, как умел лишь он, доводя до исступления, до точки взрыва миллиона звезд. Он сжимал ее талию до синяков, с силой вбиваясь во влажное тело. Шлепки звучали в спальне чаще, чем слова, как и стоны с выкриками его имени. И вот сейчас после очередного марафона они лежали среди мятых простыней, скомканного одеяла и разбросанных подушек, тяжело дыша. Голова Драко покоилась на ее животе, а он сам выводил узоры у ее пупка. Гермиона понимала, что уже завтра они покинут эту кровать, эту спальню, завтра они вернутся в реальный мир, где Драко Малфой примет участие в сражении против Темного лорда, явив всем предательство своему хозяину. Картины возможного исхода рисовались все мрачнее и трагичнее с каждой секундой. Волан-де-Морт мог оборвать его жизнь в секунду, либо взять в плен Нарциссу и мучить ее Круциатусом на его глазах, либо наслать ужасное проклятие, чтобы он умирал в агонии, либо… Да вариантов было колоссально много, воспаленный мозг Тома Реддла способен придумать достойное наказание для предателя. И сейчас, перебирая его светлые пряди пальцами, она решила высказать свои опасения: — Драко. — М-м-м? — Меня тревожит до ужаса то, что произойдет завтра. Я боюсь, что больше не увижу тебя, что тебя заберут у меня, — всхлипнула она, прикрыв ладошкой глаза. — Эй, Гермиона, — опираясь на локти, Драко привстал и серьезно посмотрел на нее.— Я здесь, и никто не посмеет разлучить нас. Он поцеловал ее в живот, проведя языком по впадинке пупка. — Ты моя, а я твой. У меня столько планов на тебя, крошка. И никакой безносый ублюдок не сможет их разрушить. — А если… — Никаких «если», — оборвал ее сходу Драко. — Завтра мы отправимся на Гриммо. Ты останешься там, пока меня не будет. Моя задача заключается лишь в том, чтобы снять защиту с поместья вместе с отцом. Это не займет и двадцати минут. В половину седьмого я буду уже рядом с тобой, договорились? — Ты не примешь участие в битве? — смахнув мешающие пряди с влажного от слез лица, она резко привстала и спросила с легкой надеждой в голосе. — Нет, с меня достаточно. Ты слышала план и знаешь, что наша семья должна лишь открыть проход для Ордена. Завтра будет собрание Темного лорда с ближним кругом, то, что так необходимо для Грюма. И для Поттера, кстати. Змеюка ведь тоже будет. — А твоя мать, Драко? — Мы обсудили это с отцом перед собранием, потому что к этому все и шло, и планы Грюма были предугаданы еще задолго до твоего появления. Как только защитные поля исчезнут с поместья и начнется наступление, я перемещусь к тебе, а отец заберет маму и аппарирует в безопасное место. Таково было главное условие отца — не участвовать в битве, дабы не подвергнуть риску свою семью, потому что Темный лорд сразу поймет, кто его предал, и добраться до нас станет для него первоочередной задачей, сместив убийство Поттера на второе место. — А кто наложит антиаппарационный купол? — немного подумав, спросила она. — Отец, после того как перенесет маму в безопасное место. Остались еще вопросы или мы можем продолжить то, что у нас хорошо получается? — лукаво спросил Малфой, устраиваясь у нее между ног и обдавая теплым дыханием клитор. Мерлин, он снова за свое! Он такой спокойный и уверенный, знает, что исход битвы будет на стороне Ордена, знает, что никто не встанет на его пути, чтобы вернуться ко мне. Мне бы хоть каплю этой решимости. Но нежное касание языка по половым губам отключило ее бушующий мозг. Уже глубокой ночью, когда Гермиона крепко заснула, Драко лежал рядом и не сводил с нее взгляда. Он знал, что все завершится завтра, что наконец наступит для них «долго и счастливо». Не в его правилах было сомневаться в своих силах, в способности выкручиваться из любых ситуации и в безграничном доверии интуиции. А Драко был уверен на девяносто девять процентов, что завтра Волан-де-Морт падет, что Поттер победит и воцарится тот мир, о котором они все так грезили. Но этот гребаный один процент всегда будет присутствовать, этот крошечный вариант того, что они все облажаются, что все пойдет наперекосяк, как обычно и происходит у людей, вроде Поттера и Уизли, у людей, которые мчатся в закрытую дверь, не проверив, что прячется за ней, надеясь на «авось» и «проскочим». И сейчас он глядел на мирно посапывающую девушку, и снова страх завладевал его мыслями: что будет с ней, если он завтра погибнет? Она же не переживет этого, это убьет ее, разнесет вдребезги, и собрать ее осколки не будет под силу никому. И конечно, ему не хватило храбрости задать главный вопрос, который мучил его все эти дни, а может, и месяцы: выйдет ли она за него? С того момента, как он увидел ее в центре зала в убежище Ордена, Драко понял, что она будет его, что он бросит весь мир к ее ногам и уничтожит любого ради нее. Маленькая коробочка уже давно лежала во внутреннем кармане пиджака, и отдать его той, кто навек забрала его покой, было необходимо. Но Драко тянул, боялся, что если вдруг карты лягут не в его пользу, то сердце Гермионы будет разбито окончательно. С этими мыслями он пролежал до самого рассвета. Когда солнце уже давно сияло на небе, он пробудился от раздумий, заметив внимательный взгляд карих глаз напротив. — Все хорошо? — Лучше не бывает, — хрипло ответил Малфой, натянув наигранную улыбку. Они молча завтракали в столовой. Гермиона не могла проглотить ни кусочка. В горле стоял ком, тугой узел нервов, словно стальной ошейник, затрудняющий дыхание. Она ковыряла вилкой по бисквиту просто для того, чтобы унять дрожь в руках, постоянно бросая взгляд на ход секундных стрелок, замечая, что часы будто находятся под чарами ускорения. Слишком быстро бежали минуты. В горле пересохло, пальцы заледенели. Пора… Она сидела неподвижно, словно парализованная, не в силах сделать что-то. Пришлось приложить усилия, чтобы разорвать тиски страха и последовать за Драко к точке аппарации. Драко также молчал, ведя внутренний диалог. Он все трогал края своего пиджака, сжимая ладони в кулаки. Лютый ужас сковал сердце, когда до аппарации оставались считаные минуты. Надо что-то сказать, что-то сделать. — Я люблю тебя, Драко, — прошептала Гермиона и коснулась его щеки онемевшими губами. Драко дернулся и посмотрел на нее осознанным взглядом. — Что бы ни произошло сегодня, знай, я буду любить тебя до скончания времен, — он обхватил ее лицо обеими руками, твердо и медленно проговорил это как маленькому ребенку. В его глазах не было ни страха, ни сомнений — лишь любовь. Всепоглощающая, безграничная преданность. Гермиона чувствовала, как теплая волна обволакивает ее душу, успокаивает и насыщает легкостью и уверенностью. — Готова? — тихий шепот коснулся его губ. — Нет, — все же честно ответила Гермиона. — Все будет хорошо. И воронка аппарации затянула их.