Принц моего сердца

Следующие два дня показались Хосоку вечностью в аду. Как будто черти вступили в сговор, и ему теперь предстояло плавиться в вечном пламени. Он искренне старался избегать северянина, ставшего уже настолько желанным, что скулы сводило, а пальцы покалывало. Но тот, как назло, постоянно попадался ему на пути. Словно чувствовал, где Хосок находился, и сам шел туда. Или просто у правителя случился приступ лени и он только и делал, что ошивался в гареме, желая позлить пленника. Еще и ухмылялся постоянно своим оскалом, ехидно щурился и отпускал неоднозначные фразочки вроде в пустоту, но Хосок чувствовал, что они обращены к нему. Однако когда утром его отправили с завтраком в гаремную спальню, он едва не выронил поднос, увидев обнаженного северянина на большом ложе в окружении трех наложников. Да что он вообще о себе возомнил?! Хосок ни за что не поверит, что омега способен выдержать страсть трех альф. Или же у него просто такие слабые альфы. Вот если бы он хоть на одну ночь попал в руки к нему, Хосоку, точно не выжил бы. Пленник переминался с ноги на ногу, осматривая большое помещение, уставленное вазонами с живыми растениями, и стоявшую в самом центре кровать, освещаемую мягким светом, сочившимся сквозь окна во все стены. Один из наложников по-хозяйски закинул руку поперек живота лежавшего на спине омеги и уткнулся носом в его обнаженное плечо. Второй пристроился с другой от правителя стороны, а третий скрутился калачиком в ногах. Судя по довольно громкому сопению, для всех четверых это была не самая простая ночь. Хосок потянул носом, принюхиваясь. В воздухе витал едва заметный сладковатый аромат с легким оттенком лимонной кислинки. Приятный настолько, что его хотелось вдыхать снова и снова. И Хосок даже зажмурился от удовольствия, наслаждаясь. А потому не заметил, как северянин открыл глаза и теперь изучал его мутным ото сна взглядом. Губы Юнги чуть дернулись в полуулыбке, когда на щеках южанина проявился румянец, а штаны в районе паха подозрительно натянулись. На это и был расчет. Он пришел в гарем перед самым рассветом. Приказал всем троим наложникам, жившим там на протяжении последнего года, раздеться и лечь с ним в постель. При этом жестко оборвал настойчивые попытки ублажить себя. С момента, как воины привезли южанина, он не был близок ни с одним из альф. Во-первых, течка должна была вот-вот начаться, он чувствовал ее приближение по тому, как его бросало то в жар, то в холод, низ живота тянуло, а смазки выделялось все больше. Желание становилось сильнее, но Юнги не хотел растрачивать его попусту. Раз уж принц юга здесь, он прибережет всю свою страсть для него. И видимо, тот уже подобрался к самой крайней грани собственного самоконтроля. Взгляд его полыхал всякий раз, стоило Юнги появиться в поле зрения альфы. И пальцы сжимал в кулаки, если не держал при этом ничего. Или норовил сломать то, что находилось в его руках, как, например, поднос сейчас. Юнги спихнул с себя руку наложника и постарался потихоньку выбраться из постели, однако когда уже подполз к самому краю и свесил ноги, Хосок распахнул глаза и уставился на него. Правитель славился своей железной выдержкой, чудеса которой и проявил сейчас. Несмотря на то, что южанин пробуждал в нем самые низменные инстинкты, он взял себя в руки, натянув на лицо маску безразличия, поднялся и неторопливо преодолел разделявшее их расстояние. Босой и нагой, во всей своей красе, учитывая и утренний стояк, демонстрировавший идеальной формы член с лоснящейся розовой головкой, не слишком толстый, но довольно длинный для омеги. Он шел мягкой поступью, беззвучно касаясь босыми ногами пола, стараясь не морщиться от пронизывавшего холода, однако надевать тапочки не решился, дабы не сбивать довольно откровенный настрой. И при этом не сводил взгляда с южанина, следя за его реакцией. И остался доволен увиденным. Кадык альфы нервно дергался каждый раз, когда он сглатывал, жадно облизываясь на обнаженную красоту. Крылья носа раздувались от тяжелого дыхания, а взгляд будто поплыл. Юнги приблизился к пленнику, замершему на пороге спальни, и, подцепив тонкий кусочек вяленого мяса, окунул его в соус и сунул в рот, намеренно выпачкав нижнюю губу. Облизнулся, пройдясь по ней розовым язычком, и усмехнулся, услышав тихое рычание, исходившее от альфы. — Испытываешь мое терпение? — прошипел Хосок, понимая, что сдерживаться становилось все сложнее. — И у меня неплохо получается, насколько я могу судить, — фыркнул хриплым голосом омега, опустив взгляд к паху южанина, где раскинулся целый палаточный городок. Ткань штанов натянулась, и под ней угадывался явно немаленький орган. Юнги едва сдержался, дабы не облизнуться от предвкушения почувствовать этот член в себе. — Ну ты тоже возбужден, — процедил альфа, еще сильнее стискивая поднос в пальцах. — Оу, не льсти себе, южанин, — хмыкнул Юнги, — это всего лишь обычная утренняя реакция организма. Он нагло врал, поскольку желание обладать этим мужчиной долбилось не только в паху, но и во всем теле. Однако показывать этого не собирался. Хосок стиснул челюсти с такой силой, что зубы жалобно заскрипели. Хотелось отшвырнуть поднос и вместо дерева почувствовать в своих ладонях изящную шейку дерзкого омеги. Однако он постарался взять себя в руки, сделав глубокий вдох, и ткнул подносом в грудь северянина, прошипев: — Завтрак. А когда опешивший омега перехватил поднос, развернулся и пулей вылетел из комнаты. И надеялся как можно дольше не сталкиваться с этим дерзким созданием, понимая, что выдержка его на исходе. Сославшись на не очень хорошее самочувствие и покашляв на Сухо для пущей убедительности, он попросил не давать ему никаких поручений лично для правителя, аргументируя это нежеланием заразить его, если вдруг сам заболел. Однако от помощи Намджуна все же отказался и с огромным удовольствием отправился на конюшню, где планировал провести время до самого вечера. Он и дома частенько ухаживал за лошадьми. Обожал разговаривать с этими благородными животными, пока чистил их, расчесывал гривы и хвосты. Даже не чурался чистить денники. А сейчас это место вообще стало его спасением. Правитель тут точно не появится, ведь здесь содержались лошади обычных военных.

***

— Айщ! — вскрикнул Тэхён, приземлившись на пол, куда его отбросило довольно мощной взрывной волной. — Господи, Вы в порядке?! — дернувшийся от громкого звука Чонгук ринулся к неугомонному принцу, за которым глаз да глаз нужен был. Он присел рядом с хохотавшим омегой и покачал головой. — Прости, что напугал тебя, — сквозь смех проговорил Тэхён. — Видимо, опять переборщил с порохом. — А все потому, что не придерживаетесь рецептов, — пожурил омегу Чонгук, помогая подняться. — Придерживаться рецептов слишком скучно, — широкая улыбка растянулась на перепачканном сажей лице. — А непредсказуемость всегда оживляет наше бытие, — философски изрек омега, дернув бровями. — Но это же опасно! — воскликнул Чонгук, вытащив платок, который теперь обязательно носил с собой, и принялся вытирать черный налет со щек и носа омеги, пока Тэхён забавно морщился. — Не стоит так рисковать собой, Ваше Высочество. Тэхён закусил нижнюю губу, сверля пристальным взглядом сосредоточенное лицо альфы. Он уже несколько дней боролся с желанием попробовать это юное создание на вкус, но от парня веяло такой чистотой и наивностью, что омега сдерживался. Он-то искушенный, разбалованный вниманием альф, хоть и не владел гаремом. А ведь мог бы. Просто ему это было неинтересно. В отличие от Юнги, который предпочитал всегда иметь готовых на все альф под боком, ему нравилось неторопливое развитие отношений. Он любил покорять чужие сердца, медленно проникать в самую душу и получать в награду ответные чувства. Только вот незадача — слишком быстро перегорал и тогда пускался на поиски нового объекта для "охоты". Последний, кстати, наскучил буквально спустя пару недель. Он оказался слишком ленивым и, добившись внимания омеги, как будто опустил руки, решив, что достаточно приложил сил и большего от него не требуется. Тэхён так не любил. Его чувства требовали постоянной подпитки. В итоге вот уже третий месяц он томился в одиночестве, а страсть его не находила выхода, накапливаясь и мешая спать. Особенно последние пару ночей, когда во снах к нему приходило это юное создание с огромными глазищами и яркими розовыми губами. — Ты такой заботливый, — проворковал Тэхён, придвинувшись ближе и чуть подавшись вперед. Повел носом, как пес, принюхиваясь, и разочарованно выдохнул, потому что запаха никакого не ощущалось. А это означало лишь одно — он не возбуждал этого альфу. Вообще никак! И все же равнодушным тот не оставался, судя по засверкавшему взгляду. Вот только что вызвало этот блеск, Тэхён до конца не понимал. Рот парня чуть приоткрылся, а нижняя губа задрожала. Рука с платком зависла, не достигнув щеки, а весь альфа вытянулся струной и замер, казалось, даже не дыша. — Мне нравится, как ты переживаешь за меня, — прошептал Тэхён, придвинувшись еще ближе и ткнувшись носом в шею под ухом. — Будешь охранять меня? У Чонгука от грудного голоса принца мурашки табуном пробежали по всему телу, а дыхание застряло в горле. Сердце стучало, как бешеное, норовя пробить грудную клетку, а внизу живота что-то туго стянуло внутренности. Покалывание прошлось по коже, когда теплое дыхание омеги обожгло шею, а перед глазами все поплыло. — За мной нужно пристально приглядывать, — продолжал тихо говорить Тэхён, водя кончиком носа от уха альфы и до основания шеи, а рука уже пробиралась под полы чогори. — К-конечно, В-ваше В-выс-сочество, — заикаясь пробормотал Чонгук, тяжело сглотнув. Ему на мгновение даже показалось, что он провалится в темноту, потеряв сознание, но все обошлось, когда омега отодвинулся от него, стоило двери распахнуться и показаться Алиму на пороге мастерской. — Прошу прощения, Ваше Высочество, правитель просит Вас немедленно прийти к нему, — альфа все еще продолжал стоять, низко склонившись в знак уважения, но все же заинтересованно поглядывал на южанина, чьи щеки подозрительно алели. — Что еще? — недовольно проворчал Тэхён, тяжело вздохнул, но все же набросил теплую куртку и направился в замок. А Чонгук, оставшись один, опустился на пол прямо там, где стоял, и привалился спиной к массивной деревянной ножке стола. Он прикрыл глаза и с трудом пытался восстановить сбившееся дыхание. Близость омеги настолько выбила его из колеи, что даже сейчас, спустя несколько минут, он все еще слышал отголоски произнесенных принцем Тэхёном фраз, чувствовал прикосновение кончика носа к шее. И его разрывали противоречивые желания. С одной стороны он хотел, чтобы все это повторилось. И даже больше — чтобы рука, едва начавшая свое путешествие под одежду, завершила его, добравшись до обнаженной кожи живота. С другой — ему стало страшно. Он еще не достиг того возраста, когда по законам юга альфа может вкусить близость с омегой. К тому же он — представитель королевской крови, а значит обязан соблюдать этот закон наравне с остальными. До того, как попасть в северные земли, Чонгук без труда справлялся с естественными порывами организма даже в гон, пользуясь подавителями и… правой рукой. Редко, но все же прибегал к этому варварскому методу удовлетворения плотского желания, когда становилось совсем плохо — его всего трясло, кожа покрывалась холодным потом, а в паху стягивался болезненный узел. Сейчас все было не настолько плохо, но все равно возбуждение ощущалось слишком сильно. И неизвестно, чем бы все закончилось, останься он с омегой наедине чуть дольше. Немного отдышавшись, Чонгук решил погрузиться с головой в работу. Это всегда помогало ему отвлечься. И этот раз не стал исключением. Уже спустя несколько минут, увлеченный созданием очередной порции фейерверка, который должен был сверкать несколькими цветами одновременно, он совершенно позабыл об этом инциденте.

***

— И что ты хотел, братец? — недовольно проворчал Тэхён, войдя в кабинет Юнги. Правитель сидел в своем кресле за массивным дубовым столом, но увидев брата, отодвинул лежавшие перед ним бумаги и поднялся. — Поговорить хотел, — буркнул он, указывая на небольшой диванчик у столика, где уже помощник приготовил все для чаепития. Омеги уселись друг напротив друга, скрестив ноги, и отпили по глотку ароматного чая. — Если про моего, — он сделал акцент, — альфу, то говорить не о чем. Прости, Юнги-я, но я тебе его не отдам! — Да не собираюсь я у тебя забирать этого юнца, — отмахнулся правитель. — Толку мне от него? Он, небось, омегу только издалека видел. Я слышал, у них до девятнадцатилетия запрещено иметь какие-либо отношения. А мне нужен опытный альфа. И этот упертый Хосок меня бы вполне устроил, если бы носом не крутил. — В смысле запрещено иметь отношения?! — воскликнул Тэхён. — Хочешь сказать, что этот мальчишка… — Вот именно, мальчишка, — фыркнул Юнги. — Так что подумай, нужен ли он тебе вообще. Придется повозиться, прежде чем добьешься от него какого-то толку. А у Тэхёна глаза засверкали пуще прежнего. Осознание того, что парнишка не только красив и умен, так еще и неопытен, влекло омегу еще сильнее! Таких у Тэхёна еще не было. И в нем взыграл азарт. — Это значит, что я всему смогу научить его, — мечтательно протянул он, растянув губы в улыбке и зажмурившись от счастья. — Делать тебе нечего, — буркнул Юнги и, допив остатки чая, налил себе еще. — Ну конечно, тебе не нужно никуда спешить. Тебя ведь не собираются свергнуть и лишить престола. — Брось, — отмахнулся Тэхён, все еще мечтательно улыбаясь. — Никто тебя не свергнет. — Сокджин предупредил, что совет собирается объявить мне недоверие и попросить уступить корону другому правителю. Имени он, правда, не знает, но по слухам, у Совета есть претендент и в его жилах течет королевская кровь, пусть и не чистая. Но ты сам знаешь, что если я не рожу наследника до истечения двадцать седьмого лунного года, у Совета будет повод отстранить меня от власти. — Господи, Юнги-я, — простонал Тэхён, — ну так роди наследника. Ты молод, здоров. Не думаю, что это будет проблематично. — Конечно, это будет проблематично, — покивал правитель. — Трудно, знаешь ли, зачать наследника без альфы. — У тебя целых три альфы в гареме, — Тэхён недовольно поморщился, потому что этот разговор вгонял его в уныние. — Неужели ни один из них не в состоянии… — Ты в своем уме? — вскрикнул Юнги. — Неужели думаешь, что я могу родить от простого гаремного альфы? Не позволю, чтобы у моего сына была плохая наследственность. Его отцом должен стать только альфа королевских кровей. Тэхён пожал плечами. — Мне нужен Хосок, — твердо завершил свою пламенную речь Юнги и для пущей убедительности стукнул небольшим, но довольно увесистым кулаком по столу. — Ну так возьми, — хмыкнул Тэхён. — В конце концов, тебе не впервой покорять неприступные крепости. — В том-то и дело, что эта попалась особо упертая. Я уже запретный прием на нем опробовал, а он… — Неужели заставил несчастного прислуживать тебе в купальне? — хихикнул Тэхён, закинув в рот кусочек сушеного персика — любимого лакомства, безумно дорогого, но невероятного по вкусу. — Вот именно. — Юнги кивнул. — А он просто стоял и смотрел, а потом пулей вылетел из купальни, даже не дождавшись конца представления. — А ты жесток, братец. Сразу решил конницу выпустить. — Только бесполезно. — Правитель тяжело вздохнул и покачал головой. — Значит, надо нанести ему сокрушительный удар, чтобы окончательно сломить его волю, — пространно проговорил Тэхён, причем было непонятно, говорит ли он сейчас о принце Хосоке или о его младшем брате. На губах его играла загадочная улыбка, а в глазах появился подозрительный блеск.

***

Чонгук был настолько увлечен своим занятием, что даже не услышал, как тихонько открылась и закрылась дверь, а следом мягкой поступью к нему сзади подкрался Тэхён. И лишь когда над самым ухом раздался грудной голос, дернулся, словно его пронзило ударом молнии. — И как, получается? Вопрос был вроде обычным, но то, каким тоном и голосом он был произнесен, ввергло Чонгука в ступор. А ощущение теплого тела позади и вовсе вызвало волну крупной дрожи. Альфа застыл, словно вмиг окаменев, и затаил дыхание, почувствовав, как чужая рука легла на его грудь и неторопливо двинулась вниз. — Над чем трудишься? — такой же грудной голос, вызвавший очередную толпу мурашек, прозвучал в самое ухо. Чонгук попытался сделать вдох, но рука омеги, скользнувшая на живот и задержавшаяся у пояса чогори, выбила из альфы чуть слышный полустон. Он не ожидал такого натиска со стороны Его Высочества. Все это оказалось слишком внезапным для него. И вообще слишком. За восемнадцать лет Чонгука касались только родители и братья, если не считать нянек в детстве. А уж посторонних омег в его окружении вообще не было, а потому сейчас он с трудом держался на ногах, оказавшись не готовым к реакции собственного организма на такие действия принца. Вдыхать едва ощутимый, но такой манящий цветочный аромат, чувствовать позади тепло чужого тела, но главное — прикосновение руки, которое обжигало даже сквозь одежду, было невыносимо… Хорошо! У парня голова закружилась от нахлынувших эмоций, и он интуитивно подался назад, прижимаясь к омеге еще сильнее. Чонгук тонул в собственных желаниях и мыслях, которые вихрем взвились в его голове — потрогать, вдохнуть запах, почувствовать на вкус… Откуда все это взялось, Чонгук не понимал, и его это пугало. Земля будто уходила из-под ног, он терял равновесие, и если бы не омега, обнимавший его, рухнул бы на пол — колени предательски дрожали и подкашивались. — Господи, ты весь дрожишь, — сочувственно проговорил Тэхён и, обойдя Чонгука, остановился прямо напротив него. Он был достаточно высок для омеги, и лицо его находилось на одном уровне с лицом Чонгука, который вмиг потерялся в глубоких карих озерах. Взгляд альфы блуждал, изучая красивые черты северянина. Чуть изогнутые аккуратные брови, раскосые глаза, прямой нос и пухлые губы — все это так и притягивало, не позволяя оторваться. У Чонгука в груди все будто сжалось, словно его сдавили железным кольцом. А уж когда ладони омеги легли на его грудь и легко скользнули к плечам, а после на шею, он дернулся, как от ожога — кожа тут же запылала от прикосновения нежных пальцев. — П-простите, В-ваше В-высочество, — пробормотал Чонгук, отшатнувшись, когда желание впиться в приоткрытые красивые губы стало почти непреодолимым. — М-мне н-надо… — выдавил он и рванул с места, как ошпаренный. Вылетев на улицу, побежал подальше от мастерской, и лишь когда оказался за хозяйственными постройками, граничившими с конюшнями, упал на колени, дыша, как загнанная лошадь. Набрал полные ладони снега и потер ими лицо, пока кожу не начало покалывать от холода. Боль в паху стала почти невыносимой. Грубая ткань неприятно раздражала налившийся кровью член. Хотелось избавиться от одежды и от давящего возбуждения. Сев на пятки, Чонгук согнулся пополам, сдавливая ладонью пах, и попытался мысленно отвлечься. Однако стоило подумать о фейерверках, которые в последние дни занимали почти все его свободное время, перед глазами снова встал образ принца Тэхёна. Чонгук застонал и зарылся головой в сугроб, надеясь хоть так избавиться от видений, но испуганный голос брата заставил встрепенуться. — Что случилось, Гук-и? — Хосок опустился на колени рядом с Чонгуком и взял его лицо в ладони. — Я… Он… — загнанно дыша, бормотал парень, но потом просто помотал головой, жмурясь. — Кто он, Гук-и? — Хосок даже не пытался осадить бушевавший в груди гнев. Если этот чертов северянин причинил Чонгуку боль, он разорвет его голыми руками! — Это чертов правитель? Он обидел тебя? — Нет, нет, — помотал головой Чонгук. — Тогда кто?! — рыкнул Хосок. — Ну же, не молчи! — Это п-принц Т-тэхён, — заикаясь, выдавил все же он. — Принц Тэхён, — эхом отозвался брат и со злостью выдохнул. Попытался взять себя в руки и поднялся. — Вставай, — как можно мягче попросил он. — Замерз уже. Он потянул Чонгука за руку, а когда тот не без труда принял вертикальное положение, повел по направлению к замку. Оказавшись в их комнате, стащил с него промокшую насквозь одежду и помог переодеться в сухую, а после буквально влил целую кружку горячего чая, который попросил принести Алима, встретившегося им на пути. — Что с ним? — поинтересовался мальчишка, сочувственно глядя на стучавшего зубами Чонгука. — Все нормально, — буркнул Хосок и выставил его за дверь, после чего присел рядом на футон и попросил: — Рассказывай. Что сделал этот паразит? — Он... — начал Чонгук, но осекся, спрятав покрасневшее лицо в коленках, подтянутых к груди. — Господи, Гук-и, — взволнованно пробормотал Хосок, обняв брата за плечи, — не молчи ты, нормально скажи, что он натворил. — Он трогал меня, — едва не плача, ответил Чонгук, сжавшись от смущения. Брови Хосока взлетели вверх от услышанного. — Трогал? — переспросил он. — Где он трогал тебя, Гук-и? Парень всхлипнул раз, затем еще. Шмыгнул носом, утер его рукавом серого чогори и поднял на брата стеклянные от стоявших слез глаза. — Он обнимал меня, — выдавил он с трудом. — Обнимал. — Хосок вздохнул с облегчением. Он-то уже успел напридумывать себе бог знает чего, а оказалось, что его младший братишка всего-навсего столкнулся с омегой. Со взрослым омегой. — Тебе было неприятно? — мягко поинтересовался он, заискивающе заглядывая в черные глазищи, но когда Чонгук сначала растерянно пожал плечами, а поразмыслив несколько секунд помотал головой, усмехнулся. — Тогда почему ты так испугался? Щеки Чонгука вспыхнули алым еще сильнее. Даже кончики ушей покраснели. А дыхание парня стало тяжелым и прерывистым, как будто ему резко перестало доставать воздуха. Он хватал его раскрытым ртом в молчаливой истерике и слова не мог вымолвить. — Он же не сделал тебе больно? — продолжал допытываться Хосок, понимая, что им необходимо разобраться в сложившейся ситуации. — Нет, — помотал головой парень. — И тебе были приятны его прикосновения? — судорожное кивание в ответ. — И ты что-то почувствовал? — предположил Хосок. — Что-то, что напугало тебя? Чонгук снова спрятал лицо в коленях, обхватив их руками и прижимая сильнее к груди. — Мне тоже захотелось потрогать его, — пробормотал он тихо и невнятно, однако Хосок, наклонившись к нему и поглаживая по голове, все услышал. — Ну и потрогал бы, — фыркнул он, с трудом сдерживая смех. Хосок прекрасно понимал состояние Чонгука. Его младший братишка омег совсем не знал. Сам он еще в свои далекие семнадцать наплевал на законы и вкусил первое удовольствие. Не в полном смысле и в тайне ото всех — зажал одного из крестьянских сыновей на хоздворе и поцеловал. Парень был старше него, опытней. Показал ему, что такое наслаждение, ублажив сначала руками, а спустя несколько дней, когда первый гон молодого альфы был в самом разгаре, ртом. Если бы об этом стало известно, непонятно, что грозило бы Хосоку. Вот только тот омега умел держать язык за зубами, а Хосок взамен щедро вознаграждал его подарками из папиных закромов — то заколку красивую преподнесет, то ароматную воду, а то и серебряную монету сунет в ладошку. Возможно, именно этот омега и стал бы его первым, но родители выдали его замуж за альфу из соседнего поселения, и они больше не виделись. Никто больше Хосоку не приглянулся, а на девятнадцатый день рождения отец преподнес ему в дар Малика, который и распахнул своему господину врата в мир плотского наслаждения. Но Чонгук совершенно не такой. Он скромный, наивный и чистый, погруженный в свою науку, которая до сих пор была его единственной страстью. Но возраст брал свое. Мальчик вырос и столкнулся с тем, что называется возбуждением. Это, видимо, и напугало его. Близость омеги для непознавшего истинного блаженства альфы всегда слишком сильное потрясение. И оно сквозило сейчас в испуганном взгляде. — Как это потрогал бы?! — возмущенно воскликнул Чонгук. — Я не могу! Мне еще не исполнилось девятнадцать! — Брось, Гук-и, — отмахнулся Хосок, — у тебя день рождения всего через несколько месяцев. Неизвестно сколько еще мы тут пробудем, так что ничего страшного не произойдет, если ты познаешь омегу чуть раньше. Тем более, если он сам этого хочет. — Мы здесь надолго? — растерянно пробормотал Чонгук, хлопая глазами, а Хосок так же растерянно развел руками. А что он мог сказать? За те несколько дней, что они провели в замке северян, ему не удалось ничего: ни узнать, можно ли отсюда выбраться, ни обнаружить лаз в высоких стенах, окружавших замок, который бы не охраняли воины. Ничего! Даже если их ищут подданные, из-под носа которых эти мерзкие омеги утащили двух принцев, обнаружить похитителей им вряд ли удастся. Они, возможно, попробуют прочесать близлежащие города, вот только прознать ничего не получится. По крайней мере, на месте северянина Хосок бы позаботился, чтобы присутствие пленников осталось в полной тайне для чужаков. — Ну ты чего? — Хосок заглянул в глаза брата, чуть наклонившись, и обнял его, заметив, как оленьи глаза наполнились слезами. — Я домой хочу, Хоби, — проскулил Чонгук, уткнувшись в плечо брата и вцепившись в его куртку. — К папе! Хосок издал грудной рык, мысленно проклиная северянина, по чьей вине они оказались тут. Ладно, сам Хосок. Ему в принципе даже неплохо — давно пора было сменить приевшийся образ жизни. Но Чонгук… — Сиди в комнате и носа отсюда не показывай, пока я не вернусь, — скомандовал Хосок, поднявшись. — Понял? — Угу, — покивал Чонгук и скрутился на футоне, кутаясь в одеяло. — Ну ладно, — рыкнул Хосок и вышел из комнаты. Хосок пробежался по всему гарему, надеясь отыскать там принца Юнги, но когда спросил у Сухо, где можно найти правителя, тот рассмеялся своим скрипучим старческим смехом, больше похожим на кряхтение, и сообщил, что в такое время Его Величество не прохлаждается в гареме, а работает. Тогда Хосок не без труда отыскал трапезную, надеясь застать там кого-то из королевской семьи, но она оказалась пуста. Тяжело вздохнув, альфа задумался, где же может в такое время находиться правитель, а главное, как найти омегу в таком большом замке с его запутанными коридорами и многочисленными помещениями. Он уже отчаялся и хотел попросить о помощи единственного человека, с которым нашел общий язык — Намджуна, но на его удачу в конце коридора показалась пара альф-подростков с подносами, полными ароматной еды. — Поторопитесь, бездельники! — раздался бас повара. — Правитель терпеть не может остывший рис! Хосок спрятался за ширму, закрывавшую вход в трапезную, а когда мальчики прошли мимо, последовал за ними, стараясь оставаться незамеченным. Ребята постучались в одну из дверей и, дождавшись разрешения, вошли внутрь. Хосок спрятался за большой кадкой с раскидистым можжевеловым деревом причудливой формы, а после того как поварята, оставив подносы в помещении, пробежали мимо, покинул свое убежище и ворвался в комнату, оказавшуюся кабинетом. — Обещаешь, что отпустишь нас, когда… — взревел Хосок, но осекся, не в силах заставить себя произнести ненавистное слово. Омега, сидевший за столом, поднял на бесцеремонно нарушившего беседу с его помощником альфу удивленный взгляд. — Простите, Ваше Высочество, — ехидно протянул он, прищурившись, — но у нас принято сначала стучать и только после того, как позволят, входить. Тем более в кабинет Правителя. — Прошу прощения, — зло прошипел Хосок, бросив быстрый взгляд на едва сдерживавшего смех помощника, который руководил их похищением, — но дело не терпит отлагательств. Вы, — он намеренно подчеркнул вежливую форму обращения, — обещаете, что отпустите нас, когда получите то, что хотите? — удачно выкрутился Хосок, избежав таких слов как «беременность» и «наследник». Юнги поднялся из-за стола и, обогнув его, подошел почти вплотную к альфе, глядевшему на него с вызовом. — И что заставило Вас изменить решение, Ваше Высочество? — поинтересовался омега хрипловатым голосом, от которого у Хосока волоски на руках встали дыбом, а внизу живота скрутился тугой комок. — Ваш брат проявляет слишком сильный интерес к Чонгуку, и это пугает его, — прошипел Хосок, прищурившись. — Ммм, — протянул Юнги, — значит, Тэхён уже взял его в оборот. — Можно подумать, Чонгук для него добыча! — рыкнул альфа. — Ну почему сразу добыча, — вскинул брови Юнги. — Ваш брат приглянулся моему. У них общие интересы, и они довольно много времени проводят вместе. Кто знает, может их ждет долгое и счастливое будущее. — Я бы посоветовал Вашему брату держать свои руки подальше от моего. В отличие от ваших варварских устоев, у нас есть законы, которые нельзя нарушать. Возлежание на ложе с омегой строго запрещено до наступления возраста должного и дозволенного, которого Чонгук еще не достиг! Хрипловатый смех омеги нарушил тишину, отбиваясь от стен просторного кабинета. Ёнсу, молча наблюдавший за разыгравшейся сценой, негромко хихикнул, прикрыв рот ладонью. А Хосок едва сдержался, чтобы не сорваться на громко хохотавшего Юнги. — Простите, Ваше Высочество, — чуть успокоившись, проговорил омега, — просто это настолько высокопарно прозвучало из Ваших уст. Особенно зная Вашу любовь к противоположному полу и плотским утехам. — Откуда Вы?.. — Ах, бросьте, — отмахнулся Юнги, — Ваша слава любовника бежит далеко впереди Вас. — И все же я бы очень просил, чтобы Ваш брат уважал наши законы и не совращал Чонгука. — Ох, Ваше Высочество, не будьте таким жадиной, — фыркнул Юнги, — позвольте брату немного расслабиться. Тэхён очень нежный и заботливый. Поверьте, Чонгуку повезло, что он обратил на него свое внимание. — Хосок только открыл рот, чтобы возразить, но Юнги не позволил ему и звука произнести, продолжив: — Я обещаю, что отпущу вас, как только буду уверен, что понес. — Но это долго! Отпустите Чонгука, а я останусь и… — Исключено! — отрезал Юнги. — Если хотите, я поговорю с Чонгуком, объясню ему, насколько важен наследник для меня. Уверен, он поймет. Да и опасность ему тут не грозит, если, конечно, он будет осторожен со своими фейерверками. Слышал, у них сегодня опять что-то взорвалось. — Я сам поговорю с ним, — рыкнул Хосок. — Вот и славно, — улыбнувшись, кивнул омега. — И я рад, что нам удалось прийти к взаимопониманию, Ваше Высочество. — Вы просто не оставили мне выхода! — зло выпалил альфа, стиснув ладони в кулаки. Он развернулся, чтобы покинуть кабинет, но остановился, услышав: — Я попрошу Намджуна, чтобы он помог Вам подготовиться. Течка уже совсем скоро, Ваше Высочество.