Будь моим смыслом

Решение никому из близких ни о чем не сообщать, пока итог будет неясен — либо верх гуманистической мысли, либо самое настоящее предательство, тут так сходу выводы сделать сложно. С одной стороны ведь никому бы легче не было, если бы они знали, что Мишу похитили, а того: что там с ним, буквально жив или мертв, не знали. Что бы это знание им дало? Не дай бог ещё плохо бы кому стало. Той же Татьяне Ивановне. Да и Костя любые беды, что с мусей его приключались, всегда воспринимал довольно остро. Ну и во-вторых банально не до того было. Это ж каждому отдельно позвони, объясни все, а потом еще и истерику чужую успокой. Поэтому да, может Юрий Михайлович с Андреем и испытывают определенную долю вины за то, что ТАКОЕ от родных скрывали, но в целом в этом своем решении уверены. Созвоны и объяснения для них начинаются уже после того, как врач им сообщает хорошие новости. Ложь во спасение на сей раз — средство оправданное целью. ***** Странно как-то складывается вся эта поездка. То ли Москва им не рада, то ли внезапная сентиментальность мусина так их обоих задела, что едва из дома уехав, Костя с Владом весь следующий день только о том, чтобы поскорее уже вернуться, и могут думать. Оба при этом стараются делать вид, что все в порядке, чтобы поездку друг другу не портить. Всё-таки давно ведь мечтали, планы строили, и тут вдруг… А ещё Костя себя чувствует немного неловко. Он ведь мальчик домашний, и отчасти свое беспокойство списывает сейчас на свою не до конца прошедшую сепарацию от муси и его опеки. Вроде того, что тревожно ему здесь, от муси за сотни километров, потому что он, как ребенок маленький, метафорически боится руку родную отпустить и по жизни пойти самому. Так он думает и, стыдясь своей инфантильности, прямо-таки запрещает себе поддаться соблазну и позвонить. Позвонить в итоге предлагает Влад. Вроде бы лёгким тоном предлагает, ну вроде как дежурно похвастаться, что сейчас они по красной площади гуляют, фотки там скинуть, но на самом деле выглядит Князев младший как-то неправильно напряженным при этом. Чувствуется, что и у него отчего-то душа не на месте. Муся на звонок не отвечает. А к вечеру и вовсе в ответ раздается пресловутое извещение о том, что абонент — не абонент. Костя почти готов просить Влада набрать Андрею, но останавливает себя в последний момент. В конце концов наверняка ведь у старших сейчас романтический вечер, да и, случись что вдруг, сами бы позвонили, а так чего мешать… Спят этой ночью они тревожно. Даже ночник на прикроватной тумбочке не выключают, так им неуютно здесь. Мысли в голову лезут всякие поганые, сон никак не приходит, хотя от усталости к концу дня их едва ноги держали. В полутьме номера, прижавшись друг к другу, словно замёрзшие котята, они лежат молча и вслушиваются бездумно в звуки пролетающих за окнами машин. Утро встречает их серостью за окнами и головной болью после бессонной ночи. Дел на сегодня запланирована тьма, а настроения ноль. Костя даже в душ ползет один, надеясь там, в одиночестве, успокоиться и наконец взять себя в руки. В итоге он чумеет, сидя на полу кабинки под водопадом кипятка, неизвестно сколько времени, но явно дохрена, потому что к моменту, когда в дверь начинает скрестись Влад, спрашивая, все ли в порядке, он весь красный, как вареный, со сморщенной кожей на пальцах и ступнях. По всей видимости в душе засел он действительно надолго, потому что за это время Влад уже успел заказать в номер завтрак. Душ, увы, не помог. Поэтому за столом сидит Костя молча и омлет свой жуёт абсолютно без аппетита. Влад тоже смурной какой-то. Время от времени кому-то строчит нервно в телефоне и хмурится. — Надеюсь, они там зажигают явно получше нас! — в какой-то момент бормочет он недовольно. — Так хорошо, что не допишешься блин до них! — И не дозвонишься, — также хмуро соглашается Костик. — Муся даже не написал ничего, и не перезвонил, как-то это…ну не знаю… — добавляет растерянно. В этот момент, как по заказу, раздается звонок. Костя подскакивает со стула и несётся за мобилой, но по выражению его лица, когда телефон наконец оказывается в его руках, Влад с точностью может сказать, что звонок этот не от того, о ком оба они подумали поначалу. — Дед Юр, — говорит Костя, подтверждая его догадку, — доброе утро! Влад чужие семейные разговоры обычно не подслушивает, но тот факт, что чем дольше вещает о чем-то голос по ту сторону трубки, тем бледнее и напряженнее становится Костя, невольно заставляет его прислушиваться. То, что Костик ничего не говорит в ответ, только стискивает телефон до побелевших костяшек пальцев-веток, честно говоря, напрягает. — Я…я приеду как только смогу, — наконец выдавливает он одну единственную фразу хриплым слабым голосом, опускает обессиленно руку, все ещё сжимающую телефон, а потом вдруг начинает оседать безвольно на пол, так стремительно, что Влад и сам не понимает, как только успевает подскочить вовремя и подхватить его под руки, спасая от падения. Телефон выскальзывает из ослабевших пальцев и остаётся лежать на ковре. Влад чувствует, как его начинает подташнивать и трясти от беспокойства. Ему страшно. Очевидно, что случилось что-то ужасное. И вариантов этого «ужасное» в голове кружится целый рой. Но сейчас раскисать самому нельзя. Нужно привести в себя Костю, узнать, что случилось, и попытаться составить какой-то разумный план действий с учётом обстоятельств. Осторожно он подхватывает бессознательное тело на руки и переносит на кровать. Костя хмурится даже сквозь обморок, и Влад трясущейся рукой брызгает воду ему на лицо. Мозг соображает туго, но всё-таки подсказывает, что нужно точку какую-то там нажать над верхней губой. Выходит немного неловко, кажется, он даже царапает чутка Костику ногтем нос, но зато тот и правда разлепляет глаза и переваливается на бок, оставаясь лежать так, глядя слезящимися напуганными глазами куда-то перед собой. — Коть, Котенька, — зовёт Влад его так мягко и ласково, как только может, гладит осторожно по спине и напряженному плечу, — что случилось? Костя отвечает не сразу. Моргает часто часто и наконец выдавливает срывающимся голосом: — Владь, муся в больнице. С пулевым ранением. Влад, признаться, в полном ауте уже только от одной этой новости, а Костя тем временем продолжает: — Его похитили вчера, в заложниках держали какие-то бандиты, они его убить собирались, Влад, ты понимаешь?! — повышает он истерично голос к концу предложения. — Он мог умереть, умереть, слышишь?! — бормочет Костя словно в полубреду. Хуже становится только когда он замолкает, спускает ноги с края кровати, будто хочет встать, но так и замирает, обхватив себя за плечи и покачиваясь. Владу страшно оставлять его такого хоть на минуту, но надо действовать. Так быстро, как может, он пакует обратно их чемоданы и садится гуглить ближайший рейс, на который есть свободные билеты на соседних местах. Такой находится, увы, только вечерний. Влад уже готов поступиться условием про соседство и попытаться обменяться с кем-то на месте, но билетов в целом хрен да нихрена. А одного Костю он точно не отпустит. Тем более, что даже если выехать прямо сейчас, все равно на месте окажутся они уже в неприемные часы, так что смысла особого спешить нет. До вечера, конечно, долго ждать, но зато есть время наконец дозвониться Андрею, расспросить его подробнее о том, что произошло, пусть особо подробно и не получается, потому что сам Андрей в мыле весь на работе разгребает все, что там вчера наворотили. Потом, умирая от беспокойства за оставленного в одиночестве в номере Костю, Влад спускается к ресепшену и решает вопрос с выселением и возвратом денег. Выглядит он видимо настолько паршиво, что девушка за стойкой регистрации глядит на него сочувствующе и предлагает успокоительное. Слабое, конечно, что-то из того, что можно без рецепта купить в аптеке, но Влад сейчас был бы и корвалолу с валерьянкой рад. Впрочем, Костя в таком состоянии сейчас, что его и от лёгких препаратов отключает. Спит при этом он тревожно, дёргается во сне и бормочет что-то неразборчиво, и даже то, что Влад обнимает его, на сей раз не помогает. Вопреки ожиданиям, время до выезда пролетает стремительно. Владу кажется, что он, считай, медленно моргнул, открыл глаза, и вот уже вызывает такси на вокзал. Костя следует за ним, как робот, не особо соображая, куда и зачем его ведут. Он просто молча плетется за ним по привокзальной площади, молча стоит каменным изваянием за его спиной, пока Влад покупает билеты. Даже чемодан приходится у него забрать и нести самому, потому что поставив его на пол перед кассой, на те пять минут, что они оформляют билеты, Костя так и оставляет его там, ничего вокруг не замечая. Уже в вагоне, когда они занимают свои места, и поезд наконец трогается, Костика снова вырубает. Нет, на сей раз он не спит, сидит неподвижно практически всю дорогу и пялится пустым взглядом в окно. Это, честно говоря, жутко выглядит. Хочется растрясти его как-то, чтобы стал живее, но идей, как это сделать, толком нет, а навредить не хочется, поэтому Влад просто держит молча Костю за руку, ничего не говоря, даже если чужая ладонь сжимается время от времени на его руке так сильно, что становится больно. На вокзале их встречает Андрей. По дороге домой к Мишиным родителям обрисовывает кратко ситуацию, время от времени обеспокоенным взглядом посматривая в зеркало на притихшего неестественно как-то на заднем сиденье Костю. — Я здесь сегодня переночую, — говорит Влад брату уже когда открывается дверь квартиры, и Татьяна Ивановна, причитая, прямо через порог затягивает внука в крепкие объятия. — Не хочу его одного в таком состоянии оставлять. Андрей понимающе кивает, треплет его по плечу одобрительно и, попрощавшись с Мишиными родителями, уходит. Татьяна Ивановна же хлопотать начинает и вокруг него тоже. Тянет их обоих за стол. — Дорога долгая, вы наверняка голодные, — говорит и Юрий Михайлович, таким тоном, что очевидно становится сразу, что позднего ужина этого им не избежать. Впрочем, Влад и в самом деле голоден, поэтому ест охотно. А вот про Костю сказать этого нельзя. Он ковыряется в тарелке абсолютно без энтузиазма и съедает едва ли больше пары ложек. Юрий Михайлович на это хмурится, но сдерживает себя от того, чтобы и без того подавленного внука сверху загрузить ещё и нотациями. Спать Костя тоже не хочет. Он хочет на улицу, как запертый в квартире деревенский кот. Но, конечно же, никуда дальше лестничной клетки бдительный Юрий Михайлович их не пускает. Поэтому они курят молча на лестнице в приоткрытое окно. Костя все ещё почти не разговаривает, и это, признаться, жутко, учитывая то, насколько он обычно болтлив. Косте так ощутимо плохо, что Влад даже не думает о том, чтобы притворяться, что он играет по установленным в этой квартире правилам, и ложится не там, где ему постелили, а в одной постели со своим омегой. Может Костик и не обнимает сейчас его в ответ, но Владу хочется верить, что он хоть немного, но помогает ему своим присутствием. Утром они едут в больницу. Если вчера Костя выглядел заторможенным, то сегодня он наоборот дерганый весь. Не может от беспокойства и пары минут оставаться относительно неподвижным. Он трясет ногой, теребит рукава и подол свитера, кусает губы и вжикает молнией на куртке. Его так МНОГО сейчас, что Влад мог бы почувствовать себя из-за этого раздраженным, если бы не обстоятельства. Юрий Михайлович тоже поведение внука никак не комментирует. Уводит его, оставляя Влада ждать в коридоре, а спустя где-то полчаса возвращает… Возвращает какого-то неестественно вялого, с расфокусированным взглядом и заплетающимися ногами. Окончательно убеждается в том, что что-то не так, Влад когда на парковке, уже на подходе к машине, Костя заваливается на него мешком картошки. Донести его до машины не так уж тяжело, а вот с тем, чтобы устроить его, с этими бесконечными ногами от ушей, на сиденье, у Влада возникает проблема. Благо Юрий Михайлович приходит на помощь. И вот он уже справляется как-то до неловкого легко, так быстро, что Владу совсем не хочется думать о том, где и как он навык этот заработал. Когда они подъезжают к нужному дому, Влад тянется спящего у него на плече Костика разбудить, но Михалыч только качает головой и говорит коротко: — Не получится. Ему снотворное вкололи. «Ну зашибись!» — думает Влад, открывая перед ними дверь парадной. Юрий Михайлович Костю вызвался нести сам. С одной стороны его недоверие немного обижает, но с другой… С другой по ступенькам подняться на нужный этаж, неся на руках практически идентичное собственному весу тело — это задачка со звездочкой. Не справиться и уронить явно было бы гораздо более стыдным и неловким. Обычно Костик спит довольно чутко, много ворочается во сне, обвивает его руками и ногами, как спрут, и иногда даже бормочет что-то, поэтому сейчас смотреть на него такого неправильно тихого и неподвижного как-то жутковато. Влад старается не поддаваться этому чувству и сосредотачивается на том, чтобы раздеть Костю до футболки и белья и укутать в одеяло. Сам он укладывается на одеяло сверху, приобнимая чужое плечо и поглаживая свободной рукой омегу по голове. Просыпается Костя где-то спустя пару часов. Он вялый и жалуется на головную боль, но в целом, слава богу, выглядит гораздо живее уже. От Юрия Михайловича Влад знает, что в больнице с Костей случился истерический припадок, и очень надеется, что он был пиком, и сейчас Костику полегчало. Похоже и правда полегчало, потому что он соглашается поесть, и Влад с ложки кормит его сырным супом, потому что Костя все еще слабый, и у него ужасно трясутся руки. Немного утихает дрожь после того, как он выпивает какао, а потом они типо незаметно курят прямо в комнате в окно одну на двоих сигарету, и зашедший сказать что-то Юрий Михайлович тоже типо не замечает этого их маленького преступления. — Я — слабак! — вот так вот внезапно, без предупреждения, заявляет вдруг Костя в тишине комнаты горьким шепотом. — Нужно было поддержать мусю, ведь это ему плохо, а я истерику устроил, ещё и его напугал наверняка! — Ты переживаешь за него, — так же тихо отзывается Влад, обнимая его крепче. — Мы дуреем бывает, когда людям, которых мы любим, плохо. Это нормально, не нужно себя ни в чем винить! И ОН, я уверен, точно ни в чем тебя не винит! Костя не отвечает, но поворачивается и обнимает его в ответ. В следующий раз в больницу идут они вместе. ***** — Классно посидели! — улыбаясь сонно, бормочет Влад, уткнувшись носом в чужой встрепанный, пахнущий вкусно мятой затылок. Костя улыбается в ответ и, накрыв руками обнимающие его со спины руки, чуть покачивается, будто в медляке. Они только что закончили убираться после сегодняшнего застолья в честь долгожданной мусиной выписки из больницы. Ушла тётя Анфиса, и в квартире остались только они четверо. Муся с Андреем уже, наверное, спят, а вот им, пусть оба и устали порядочно и не менее порядочно захмелели, не спится. В темноте Костиной комнаты Влад на ощупь валится спиной на кровать и тянет омегу за собой. Костя не возражает. Ерзает приятной тяжестью на его бедрах и тягуче лениво целуется. — Завтра рано вставать на пары, — отстранившись, бормочет он неуверенно. — Мы быстро! — заверяет его Влад. На «не быстро» и правда нет сейчас времени. Подъем предстоит ранний, а день сегодняшний был долгим и полным суеты, ещё и хмель дает в голову, так что отдых точно лишним не будет. Получается все и правда довольно быстро. Словно в полусне, они раздевают друг друга по очереди и вместе, а потом Влад заваливает тяжело дышащего Костика спиной на подушку, а сам устраивается внизу, там, где так правильно и приятно лежат теперь на его плечах разведенные в стороны Костины шикарные бедра. Они могли бы обойтись взаимной дрочкой, но Костя сегодня такой мягкий, по-особенному уютный и ласковый, что Владу хочется его занежить и заласкать даже больше, чем самому получить разрядку. Сжатый кулак скользит по члену в быстром рваном ритме, а вот языком Влад наоборот работает медленно, дразнясь, в то время как подаётся Костя навстречу этим ласкам так же нетерпеливо, как сам Влад себе дрочит. Жаль, не видно в темноте его лица, но и от одних стонов, капризных, трепетных, просящих, впрочем, голову срывает напрочь. А уж когда Костик вдруг весь напрягается и мелко дрожит, чуть придушивая его стиснутыми в сладкой судороге бедрами, Влада накрывает следом, и в себя приходит он, уже лёжа уютно головой на чуть взмокшем чужом животе. Костина рука мягко перебирает его волосы. Тело после оргазма кажется бескостным. Едва хватает сил на то, чтобы дотянуться до лежащих на прикроватной тумбочке влажных салфеток и привести их обоих в порядок. Костя, когда он осторожно касается его ТАМ, чуть вздрагивает и тихонько скулит. После оргазма он еще пока слишком чувствительный. — Прости! — бормочет Влад и, наклонившись, оставляет россыпь мягких поцелуев на бледных бедрах. Костя довольно мурлычет и тянет его целоваться. Вместе с одеялом их накрывает наконец и сонной усталостью. Ещё пару минут они ворочаются, устраиваясь поудобнее, а потом, наконец состыковавшись, словно части пазла, затихают. Костя чмокает коротко чужое плечо и уютно устраивает на нем голову. Его отросшие волосы мягко щекочут Владу шею, но он определенно полностью всем доволен. Расслабленный, он почти уже успевает заснуть, когда слышит, как Костя шепчет едва слышно: — Владь, спасибо тебе! Спасибо, что ты рядом! Влад в ответ молча целует его нежно в макушку и думает о том, что и сам готов Косте спасибо сказать за то, что в тот осенний день он его у ворот универа подкараулил.