Небо тёмно-синее

      Следующий день проходил как обычно. Разве что Костя замечал, что в его цех время от времени бегал Летов, видимо, чтобы проветриться, надышавшись краской. Вечером Рябинов опять сидел у райкома и ждал Олега. Когда он был погружён в свои мысли, к нему внезапно со спины подошёл Летов и положил руки ему на плечи, от чего Костя от испуга вздрогнул и обернулся.       — Привет ещё раз! — хихикая, поприветствовал его Летов.       Игорь был в своей обычной одежде: футболка, чёрная рубашка поверх, чёрные джинсы, изношенные кеды. На щеке и на коленке была засохшая краска.       — Привет.       Костя подвинулся, чтобы Игорь мог сесть. Он хотел начать что-то говорить, но Костя, наклонившись, ногтем соскрёб краску со щеки.       — Что такое?       — Краска. Неаккуратно, вот, Ленина красишь!       — Ха-ха! — Летов засмеялся и, смочив палец слюной, вытер застывшую краску. — А ты тут всё сидишь?       — Ну, да. Олега жду...       — Ясно. Я вот что предложить хотел: может, сегодня тебя послушаем?       — Не-не-не... Я жду...       — Он сам за тобой прийти не может? Позвоним, если что.       Костя напрягся: "Прямо как Олег говорил, ей богу!" Однако его не пришлось долго уговаривать, и Костя, обдумав всё, согласился. Игорь был счастлив как ребёнок:       — Отлично! Не волнуйся, у нас всё есть: гитары, барабаны, при необходимости можем из ДК и флейту позаимствовать.       — Гитары достаточно будет.       — Пошли тогда?       Игорь стоял перед Костей и подал ему руку. Рябинов ещё раз окинул взглядом райком и, вздохнув, ответил:       — Ладно, идём.       Летов жил на окраине города, поэтому до его дома пришлось добираться на автобусе. Костя удивился, что они едут к нему домой, но Игорь объяснил, что он организовал у себя в квартире полноценную студию звукозаписи.       — Бэби и Эжен сейчас, наверное, записывают что-то, — начал Игорь, сев на свободное место. — Ребята они нормальные. Мы, вот, с ними уже пару альбомов записали, даже на Первом новосибирском рок-фесте выступили! Нас, правда, прогнали через пару минут... Понимаешь, мы даже для рокеров слишком панки оказались! Нам ещё телегу с этим КГБ прислали... Ну, если вступишь к нам в группу, то будем стараться как-то тебя беречь, вот. По поводу записи, вот... Соседи иногда жалуются, но они пожалуются и уйдут, никого обычно не вызывают. Так что не переживай по этому поводу.       Костя будто не слушал. Было странное чувство. Он уже несколько месяцев жил одним лишь Олегом, а сейчас он сильно заинтересовался Игорем. Он казался интересным собеседником и он располагает к себе. Почему-то казалось, что они вполне могут подружиться. Но из-за того, что он просто ушёл, не дождавшись Олега, хоть он и сам говорил, что не против, чувство было не самое приятное, даже немного тошное.       Они доехали. Вдоль дороги были усажены небольшие деревья: клёны, берёзы... Было много больших разросшихся деревьев около пятиэтажек и во дворах. Недалеко виднелся густой лес.       Дом, в котором жил Игорь, был рядом с остановкой. Из квартиры на первом этаже звучала гитара и мужской вокал. Костя сразу понял: это и есть квартира Летова.       — Бэб, Эжен, я музыканта привёл! — открыв дверь, крикнул Летов.       Музыка тут же прекратилась, и Рябинов вошёл в узкий коридор. Квартира была небольшая: гостиная, маленькая кухня, где под табуреткой спал серенький котик, ванная и комната, переоборудованная под студию. Оттуда выглянул тощий парень с русыми волосами до плеч и с круглыми очками. Чем-то он был похож на Джона Леннона, как Косте показалось.       — Костя Рябинов, — он протянул руку.       — Эжен, — звонким, но с небольшой хрипотцой будто от курения голосом ответил юноша. — Женя Лищенко.       — Бэби, давай и ты сюда!       Следом вышел парень помладше Женьки, возрастом чуть младше Кости с Игорем. У него были волосы такой же длины, как у Эжена, но тёмные. Лицо его было тоже очень похожее.       — Меня Бэб зовут, — юноша пожал Рябинову руку. — Олег Лищенко.       — Костя, — представился уже он ему. — Кузя УО.       Он вспомнил свой старый псевдоним. Уже лет пять он его не использовал. Это было, когда он играл в группе Ивана Морга, но спустя год или два он ушёл из-за постоянных ссор с лидером. Ему нравилось играть в группе, но человеком он был вообще неконфликтным.       — Ты в Мертвяках играл? — спросил Летов, который явно слышал уже о Кузе УО.       — Вроде того.       — Ну, послушаем тебя давай, — сказал Эжен, провожая Костю в комнату.       Комната была довольно большая. В центре её стояла барабанная установка, вокруг которой было несколько табуреток, к которым были приставлены гитары. На комоде стоял магнитофон, на полу рядом валялись катушечные ленты в пакетах. В деревянных шкафах на полках были плотно расставлены книги, кассеты и пластинки. Над окном на белой стене краской или восковым мелком было написано "Jah Jah" и "Love". Другие стены были обклеяны фотографиями рок-групп как the Beatles, the Rolling Stones, Kiss и другие. Также были фото Летова и других музыкантов. На полу были разбросаны стеклянные бутылки из-под алкоголя. Возле двери лежало два положенных друг на друга матраса с подушкой и одеялом. Комната ощущалась тесной и забитой, и играть тут казалось сложно, но всё-таки возможно.       Женька подал Рябинову гитару:       — Ну, послушаем тебя.       Костя сел на табуретку перед остальными. Он немного переживал. Раньше, когда он играл в группе Клипова, он играл на квартирниках, но ощущал он себя спокойнее, так как он только подыгрывал Моргу. А сейчас он в центре внимания перед тремя людьми.       Собравшись с мыслями, он начал играть что-то из времён музыкалки. Эжену, Бэбу и Игорю явно нравилась его игра, но Летов, хоть и слушал заинтересованно, хмурился.       — Стоп, — вдруг остановил он Костю. — Ты говорил, вот, что петь умеешь. Сейчас сможешь?       — Ну... Ладно, попробую.       Распевшись, Костя спел пару песен из репертуара Мертвяков, добавляя несколько своих фишек. Всё проходило спокойно, ребятам действительно нравились Костины нововведения, и он начал расслабляться.       — Мы, вот, с другом иногда пробуем свои песенки сочинять...       — А это уже интересно, — сказал Бэб.       — Друг тексты пишет, а я, вот, — музыку. Могу что-нибудь из этого спеть.       — Да давай конечно!       Свои с Олегом песни Костя пел увереннее. Именно сейчас он решился полностью раскрыть способности своего голоса — он пел громко, изменял голос, кричал и сразу же переходил на спокойный вокал. Музыка тоже была не обычной дворовой, иногда было даже похоже на блюз. Он точно понимал, как писать музыку. Летов искренне удивился, что этот парнишка с завода может так играть. От восхищения он выпрямился и изумлённо смотрел на Костю. Братья Лищенко ни разу не видели, что Игорь так на чью-то игру и пение реагирует. Было даже жаль, что такой талант на заводе и под райкомом пропадает. Костя закончил, и Игорь, взяв себя в руки, успокоился и сказал:       — Что ж, ну... Ты в группе. Играть умеешь, петь умеешь, даже аранжировки хорошие пишешь.       — Да это очень круто! — произнёс Женька. — Шурка, вот, отличного басиста потерял.       — Да, бас, — Игорь забрал у смущающегося от похвалы Кости гитару и передал бас-гитару. — Бас теперь давай. Соло, вот, какое-нибудь. Может, и сам что-то сочинил? Ну, давай смелее.       Рябинов наиграл соло, которое он как-то сочинил для песни Судакова. Это тоже было необычно, непохоже на классический британский или американский панк-рок. Ещё в Мертвяках он с Клиповым экспериментировал со звуком, а сейчас он уже сам может придумывать соло и аранжировки, не загоняя себя в рамки рока и панк-рока.       — Отлично. Бэб, Эжен, вы же записывали что-то, да?       — Да мы всё уже, можно сказать, — ответил Олег. — Переслушивали просто.       — И как?       — Да хорошо всё. Давай мы завтра заберём.       — Ладно. Так вы всё на сегодня?       — Да. Пока тогда.       — До завтра.       Лищенко ушли, Костя ещё сидел у Летова.       — Можно у тебя позвонить? — спросил он.       — Да, телефон в зале.       Было уже темно, но обычно в это время Костя ещё ждал Олега. Он позвонил на кабинетский телефон Судакова в райкоме:       — Алло?       — Привет, Кость. Ты уже дома?       — Эм... Не совсем. Я у Летова сейчас.       — Всё-таки пошёл на прослушивание? — в голосе Олега звучала радость.       — Да, и... Я в группе теперь.       — Ты серьёзно? Костя, ну ёб... Эм, ой... Ну, блин, я правда рад! Ой... Прости, собрание у нас сейчас. Давай потом тогда? Куда мне приехать после собрания?       Костя назвал адрес. Из трубки телефона помимо голоса Олега послышался посторонний голос, который позвал его. Пошли гудки, и Костя повесил трубку.       — Опять на заседании?       — Ну, комсомолец же...       — Комсомолец... На нас такие ребята из Новосиба донос написали.       — Олег не стукач.       — А это, кстати, не тот ли друг, который тексты тебе пишет?       — Скорее я ему музыку пишу!       — Тексты у него неплохие. Хорошие даже, вот. А петь он умеет?       — Не совсем...       — А можешь о нём рассказать немного?       — Ну-у... Он... В философию любит, стихи пишет, дурачиться с друзьями любит, может так подлизаться, что коммунисты этого не заметят даже, вот... Поддержит, когда нужно...       — Погоди, так зачем он в ЛКСМ вступил? — перебил Игорь.       — Из интереса. И он хотел, так сказать, попробовать что-то изменить, поэтому так долго и задерживается на собраниях. Надеюсь, у него получится...       — Изнутри пошёл... Неплохо. Может и получиться.       Летов ушёл на кухню, чтобы поставить чайник; Костя — за ним.       — Ты будешь? — спросил Летов, ставя чайник на плиту.       — Да, давай.       Ожидая кипения чайника, они выглянули в окно. Ночное небо было усыпано звёздами. Давно они не были так видны. Луна тоже казалась ближе к Земле, чем обычно. Её свет освещал пушистые облака, придавая им нежный фиолетовый оттенок.       — Можешь дать свой номер? — вдруг сказал Игорь.       — Ладно, ты тоже свой говори, — произнёс Костя, доставая из кармана бумажки, и продиктовал Летову номер домашнего телефона. — Только мы ж с Олегом сожительствуем.       — Да? О, чайник!       Игорь побежал выключать его и заваривать чай. Он с Костей сел за стол. Горячий ромашковый чай согревал в прохладный октябрьский вечер. Летов уже начинал зевать.       — И ты в это время домой только идёшь?       — Обычно да.       Через какое-то время послышался стук в дверь, и Игорь пошёл открывать.       — Ох, добежал наконец-то!       Костя по голосу понял, что наконец-то пришёл Олег. Он быстро допил чай и вышел в коридор к нему.       Летов Судакова приятно удивил. Уже по внешнему виду он понял, что Летов — их человек, тоже из андеграундной тусовки. Правда, сам Олег абсолютно так не выглядел со значком Ленинского Комсомола на воротнике спортивной кофты.       — Олег Судаков, — представился тот.       — Егор Дохлый. Или Игорь Летов, как хочешь.       Летов попрощался с ними. От Кости буквально веяло теплотой и чем-то особенно близким. Они хоть и знакомы всего второй день, однако уже комфортно чувствуют себя в компании друг друга. У Игоря так ни с кем до этого этого не было. Да и хотелось Костю и Олега как-то получше узнать. Он, по рассказам Рябинова, парень толковый. И мысли в стихах близкие Летову. При возможности нужно будет ближе познакомиться.       — И как прошло всё? — по пути домой спросил Судаков.       — Да нормально.       — Летов этот тебе как?       — Неплохой чувак. Думаю, подружиться сможем. Даже ты, наверное, поладишь с ним.       — Ну, он прям панк по внешнему виду.       — Это да... Ему твои стихи, кстати, понравились.       — Да?! — Олег удивился. — Ты наши песни пел на прослушивании?       — Типа того.       — Ёпт, Кость, ну я правда очень рад за тебя! Как же... Ладно, пошли.       Олег взял Костю за руку и завёл за дом. Взяв его руки в свои, Судаков горячо поцеловал его под клёном, сливаясь, хоть и всего на пару секунд, с Костей и давая ощутить ему, какие чувства он сейчас испытывает. Судя по ошарашенному и смущающемуся лицу Кости, он всё понял. Олег засмотрелся на него — уж очень очаровательным он казался после неожиданного поцелуя. Большие карие глаза ещё больше округлялись, а тонкие губы прижались друг к другу, делая его лицо ещё более милым, чем обычно.       Опомнившись, Костя усмехнулся:       — Ладно, домой давай.       Они поднялись к своей квартире. Олег посадил Костю в гостиной, а сам пошёл готовить что-то вкусное на кухне. Было уже поздно, и на какие-то кулинарные изыски не было времени, поэтому Олег приготовил просто макароны с зажаренной тушёнкой — просто, но вкусно.       — Завтра нормально праздновать будем. На рынок, вот, сходим... — произнёс Олег, когда Костя пришёл на запах с кухни.       — Да не стоит... Приняли в группу да приняли.       — Я протестую! Я хочу, чтобы ты как-то отпраздновал..!       — Олег. Не стоит.       После ужина Рябинов, убрав посуду и расстегнув рубашку на пару пуговиц, сел на подоконник и позвал к себе Судакова.       — Если ты хочешь отпраздновать, то давай хотя бы так.       — Кость, ну...       — Поцелуемся просто. Я ж не прошу тебя ебать меня?       — Ох, ладно.       Олег стал перед ним на носочки и, наклонившись близко-близко к Косте, одной рукой схватился за подоконник, вторая рука полезла к груди, стягивая клетчатую рубашку с плеча. Константин, выдохнув, обнял Олега ногами и выгнулся в спине, но снова наклонился за поцелуем.       — Я ж ничё не делал даже...       — А ты собирался что-то делать?       Костя снова выпрямился, ожидая дальнейших действий Судакова. Тот на цыпочках дотянулся губами до шеи и поскользил к ключицам и груди. Костя от этого тихо усмехнулся и за затылок подтянул Олега ближе к себе.       — Олеж, я... У меня сейчас...       — Я понял. Мне, вот, прекратить?       — Лучше да. Наверное...       Судаков обхватил Костю под грудью, а тот обнял крепче руками и ногами. Олег собрался и, приподняв Рябинова, помог ему спуститься. Костя снова обнял его и поцеловал долго, ведя к дивану. Он повалил Судакова на подушки, сам же навис нал ним. Его русые кудри легли на подушку, а Костины волосы мило обрамляли лицо. Олег подтолкнул его в бок, чтобы тот лёг, и помог раздеться.       — Как ты думаешь: та группа Летова добьётся чего-то? — спросил перед сном Костя.       — С тобой точно добьётся. Даже больше, — сказал Олег, поцеловав Рябинова в лоб, и лёг спать.       Константин долго не мог уснуть: ворочался, рассматривал потолок и ковёр. Его всё тревожили мысли.       — А ты точно не ревнуешь?       — А, чего? — Судаков проснулся. — Ой, Кость, не говори ерунды! Даже если ты каким-то образом женишься, то я ревновать не буду. Мы же обозначили, что всё сводно, вот, открыто. Не переживай.       Олег обнял его, пряча его лицо в свою грудь. Он знал, как успокаивать Костю. Тот скоро уснул, и Олег, поцеловав его в щёку, тоже погрузился в сон, продолжая обнимать его.