Клубника за тысячу баксов

Друзья Джисона без шансов остались в полном восторге от Минхо. Сам парень переживал, что будет выглядеть как минимум глупо. Все-таки… он действительно не разбирался в моде, но… — Эй, Минхо-я, офигенная рубашка, откуда достал? — Дедушкина… — Охренеть, винтаж! Да и изыском блюд, чтобы угостить неожиданных гостей, тоже не отличился. — Отвечаю, это самое вкусное, что я ел! — Это же просто… — Да-да! И где такой хлеб берешь? — Сам… испек… — ДЖИСОН, ТЫ ВЕЗУЧИЙ СУКИН СЫН! В целом, его дом был довольно стареньким, только крышу в прошлом году обновили. Остальное Минхо старался поддерживать в хорошем состоянии, а кровать и вовсе сам сделал. Но парни вечно всему удивлялись — словно в музей попали. Постоянно хвалили. И каждый раз предлагали бросить Хана. Вот последнее к вечеру начинало надоедать. — А что, — когда все переместились в огород Джисона, у него оказалось больше бесхозного пространства для посиделок, и устроились у костра, Минхо ответил вопросом на вопрос, — в городе все так просто обмениваются любимыми? Шумный разговор мигом стих. Потому что звучало, как… Как что-то про чувства. Не веселый стеб на тему любовников или быстрого секса. Не что-то пошло-грязное, или ни к чему не обязывающе игривое. Любимыми… Конечно любимыми никто не разбрасывался. Кому хочется потерять что-то настолько дорогое? Но дело в том, что найти такое сокровище удавалось не всем, и не всегда. Чан неосознанно подтянул Айена к себе, а остальные уставились в огонь. — Кхм… — Хенджин, сморозивший очередную, как он думал, смешную шутку, прокашлялся. — Нет, конечно. Я же… Мы же так. Джисон уложил свою голову на плечо Минхо, и обнял его поперек талии обеими руками. Старший был напряжен, но Хван не выдержал прищуренного взгляда Минхо и уставился на Чанбина. Тот лишь пожал плечами, мол, сам допизделся. Но все-таки взял слово. — У нас темп жизни, возможно, другой. Не всем подходит. Все сменяется очень быстро. Дни, проекты, лица. И найти свой якорь, который бы не тянул ко дну, а не давал унести течениям — очень сложно. Парни одобрительно зашумели, словно очнувшись. — Охуенный тост, я считаю, — поднял банку пива Бан Чан. — Надо за это выпить. Все взяли свою выпивку, и, подняв в воздух банки, хором сказали: — Выпьем! Джисон пил мало, он знал, как его могло унести далеко и надолго. Пока так сильно позориться перед Минхо он не планировал. Лишь теснее прижимался к теплому боку хена, не переставая восхищаться тем, насколько тот оказался гостеприимным, уравновешенным, пусть сначала немного робким, но тем не менее — сумевшим отстоять себя. Даже «их», в каком-то смысле. В то время как сам Джисон мог лишь материться на своих друзей и пинать их ногами, за совсем уж вопиющие предложения. Мясом занимались поочередно Минхо и Чан. К вечеру, когда совсем стемнело, оставались крохи, которые ни в кого не лезли. Минхо предложил оставить на завтра, чтобы приготовить из этого мяса что-то на обед. Все радостно согласились. — Тут даже небо черное, — Чонин лежал на коленках Чана и смотрел вверх. — Все звезды видно. — И луна красивая… — Точно… Может, тоже дом в деревне купим? Вон тот, — парень хитро улыбнулся, показывая на дом, стоявший чуть дальше от дома Джисона, вниз по дороге. — Сон нас тогда точно убьет, — пьяно рассмеялся Чан. — Ну а что. Вместе веселее. Во дворе Джисона царила довольно странная атмосфера. Все довольно пьяные, убаюканные треском костра и набитыми животами, валялись друг на друге на теплой земле и лениво о чем-то болтали. А Минхо… уснул. Он не привык к таким поздним посиделкам. Самое крайнее он ложился часов в десять вечера. А в этот раз часы показывали далеко за полночь. Хоть выпил Ли совсем немного, разморенный и уставший, он уснул на плече Джисона, пока тот ворошил длинной палкой угли от костра. Бан Чан убирал следы их пирушки, как тот самый чел на вписке, который вечно моет посуду, и, увидев такую картину, кивнул Джисону, мол, спит же. Джисон тихо уточнил: — Вы тут справитесь? Чан хмыкнул: — Конечно. Мы соджу сегодня даже не расчехлили. — Вы и соджу притащили?! — Тсс. Йена тоже уснул. Шучу, конечно. Джисон осторожно положил палку и удобнее перехватил Минхо. — Тогда загоняй всех в дом. На улице лучше не ночевать. Забор со стороны леса сломан, а там ходит… всякое. Глаза Чана округлились, но он кивнул. Тогда Джисон аккуратно поднял на руки своего любимого и пошел в сторону дома Минхо. — Подожди! — его окликнули судорожным шепотом. А потом всучили в пальцы какой-то бумажный, судя по звуками и ощущениям, пакет. — Вот. Спокойной ночи. То, как это было сказано Чаном, смутило, но Джисон не мог посмотреть, потому что иначе уронил бы Минхо. А этого ему делать не хотелось. Он и так всеми силами мысленно благодарил Чанбина за то, что тот таскал их всех в качалку. Иначе Хан бы прямо сейчас опозорился, не сумев поднять своего парня на руки. Но смог. Надо будет купить Бинни-хену его любимый протеин. А пока его встретил полюбившийся дом теплом и умиротворением. С лестницей было легче, потому что Минхо все-таки проснулся и они в обнимку поднялись вместе. Старший сразу рухнул на кровать, даже не убрав покрывало. А Джисон мог лишь умиленно вздыхать — так ему нравился открывающийся вид. Он поставил пакет на стол и из любопытства сунул туда нос, тут же чуть громче, чем планировал, закрывая его. — М? Что там? Минхо со стоном повернулся на бок. Джисон сглотнул и растерялся. Они взрослые люди, и в целом уже обговаривали этот момент. Чуть-чуть. И рано или поздно все бы случилось. Но сам факт, что это всучил ему Чан, для Джисона выглядел как… как благословение отца на секс! Ну что это такое… Он даже не просил об этом. Что теперь подумает Минхо?! Что Джисон все растрезвонил своим друзьям? Или… Джисон оказывался думать, что «или». Но пока он находился в своем внутреннем мире, Минхо успел подползти ближе и тоже заглянуть в загадочный пакет, который вывел из строя его парня на несколько минут. Смазка и резинки. Ну что ж… — Джисона, — тихо позвал Минхо. — Ты дверь у дома закрыл? — Да, — также тихо ответил Джисон, — а что? — Ну, я не настолько раскрепощенный, чтобы заниматься таким, зная, что кто угодно может зайти в любой момент, — Минхо улыбнулся, — иди сюда. Он протянул руку, а Джисон, как зачарованный, залез на кровать. Они были совсем немного пьяны. Сильно уставшие. Но… Жар их тел, жадные поцелуи, тихие стоны наполнили обычно безмолвное пространство вокруг. Джисон не мог перестать прикасаться к Минхо, а тот позволял. Позволял поклоняться себе. Позволял брать себя. Разрешал быть собой. И получать безграничное удовольствие. — Минхо… Минхо я так люблю тебя, Боже… Джисон впился в чуть опухшие от легких укусов и постоянных поцелуев губы. Оба не заметили, как уснули лишь под утро. *** На следующий день Минхо в панике бегал по комнате и одевался. Он знал свои лимиты в алкоголе, чтобы все равно встать с петухами, но в этот раз усталость и… первый секс сделали свое грязное дело и он проспал! Наплюнув на то, что вчера хотелось выглядеть презентабельно, он схватил буквально первое попавшееся и побежал к своим любимым животным. Натянув резиновые сапоги — трава была мокрой, ночью, видимо, прошел дождь, который не ожидали, он побежал по делам. Следом вылез недовольный Джисон. Ему так сладко спалось. Шевелиться вообще не хотелось. Но раз Минхо встал, то и он, словно примагниченый, поплелся следом. — Тебе помочь? — хрипло уточнил он. — Нет, все нормально. Ты чего подскочил? Иди, спи дальше. Джисон все-таки прилип к Минхо, обнимая. И, почти не глядя, принялся искать любимые губы. — Не хочу. Ты не спишь, и я не сплю. Минхо нежно погладил парня по спине. — Тогда достань из холодильника продукты на завтрак. Я к Капельке, а потом за ягодами. — Ты ангел. — Боюсь, что уже нет. Джисон покраснел, получил игривый шлепок по заднице, и поплелся в дом. Когда корова была подоена, Минхо отправился в огород Джисона, чтобы собрать еще клубники. На крыльце сидел чуть опухший и лохматый… Чонин, которого все почему-то зовут Йена. — Доброе утро, — негромко поздоровался Минхо. Парень кивнул и сразу же схватился за голову. — Похмелье? — участливо заметил Ли, начиная быстро собирать поспевшие ягоды. — Да пиздец просто. Старший хмыкнул. — Сможешь дойти до моего дома? Там Джисон, он знает, где лежат лекарства. Чонин поднял большой палец вверх, но встать так и не смог. Минхо нахмурился. Лишь бы не пришлось вызывать скорую. Добираться она будет из соседнего города. За руль из всех присутствующих вряд ли кто-то сможет сесть прямо сейчас. Он отложил железную миску, и подошел к парню. — Пойдем. Минхо помог Чонину встать, и, поддерживая за плечи, довел до своего дома. — Йена? — удивленно воскликнул Джисон, — что с тобой? — Не видишь, помираю. — Да вижу, не помирай, на. Он достал таблетки, который сам только что пил, чтобы быстрее придти в себя. И налил воду. — Какие вы противно хорошие. — Все, Минхо. Увидишь этого мелкого засранца, игнорируй. — Я куплю соседний дом, понял? — Только попробуй. — Ты во мне сомневаешься? Минхо лишь закатил глаза на эту перепалку. Раз спорят, значит, все будет нормально. Он ушел за оставленными ягодами, а когда вернулся, сделал еще клубничного молока для двух умоляюще смотрящих на него парней. — Ну и ну. Что за взгляды. — Максимально уничижительно и восхищенно умоляющие. Минхо рассмеялся на такое заковыристое предложение Чонина, который уже успел немного придти в себя. — Но насчет агентства я не шутил. Редко кто даже в резиновых сапогах смотрится секси. За тебя будут драться все обложки модных журналов. Минхо покачал головой и поставил на стол банки с клубничным молоком, за которое тут же принялись Джисон и Чонин. — А почему такое густое? Словно сливки, — поинтересовался младший. — В городе это почти что вода. — Потому что тут все свое, — с умным видом ответил Джисон. Словно он самолично ухаживал за Капелькой и доил ее. — Ого. А как вы петухов выключаете? Орали сегодня как не в себя все утро. Джисон подавился очередным глотком, выплюнув часть молока на стол, из-за смеха. Минхо тоже не удержался от смешка, пока замешивал тесто для оладьев. — Я тоже сначала привыкнуть не мог. Но они не выключаются, Йена, — отсмеявшись и откашлявшись, ответил Хан. — Отстой какой… — Все еще хочешь купить домик в деревне? — издевательски пропел Джисон. Чонин недовольно скривил лицо, но промолчал. На столе оказалась первая партия горячих и пышных оладьев. Стало не до разговоров. И да, Минхо оказался прав. Все друзья талантливые, но мало представляющие, что такое жизнь в деревне. Даже меньше, чем сам Джисон. Тот хотя бы в детстве тут бывал. Остальные парни очухались ближе к обеду. Все сонные, квелые и после похмелья, в этот день уже никто не отпускал никаких грязных шуточек, да и вообще, вели себя более прилично. Словно приняли. И Джисон был им так благодарен. Но сильно избегал понимающе-хитрых взглядов Чана. Лишь один раз показал язык. И одними губами сказал «спасибо». А вечером все стали собираться обратно. Все-таки, работу никто не отменял, хоть они и могли себе позволить вот так спонтанно вырваться куда-то. И Джисон понимал, что они сделали это ради него. Собрались даже те, кто обычно пропускал все их тусовки (как Феликс, который часто был просто в другой стране), кто обычно игнорировал попойки (как Сынмин), или… Да просто у них редко совпадали графики работы. Но в этот раз все собрались вместе. Потому что знали, как Джисон был разбит. Как он устал. Как он был опустошен. Как ему хотелось любви в своей жизни. И он искренне тянулся к этому чувству, думая, что все это может дать лишь музыка. А люди… только делали больно, уходя раз за разом. Наверное, поэтому он в каком-то смысле понимал Минхо. Его страхи. Что Джисон бросит его и променяет на город также, как бросали самого Джисона, обменивая на что-то знакомое и понятное. Простое. Но в этот раз сердце по-настоящему трепетало. Джисон чувствовал это тепло. Забытое, почти неуловимое. Прошла всего неделя. А казалось, что целая жизнь. И сбегать отсюда не хотелось совсем. Пока его друзья собирали свои вещи, он сидел с другой стороны дома на небольшом деревянном выступе и водил пальцами по облупившейся синей краске, не в силах выйти и просто сказать, как он их любит на самом деле. Таким его нашел Минхо. — Джисони? — тихо позвал старший. — Ребята уже погрузились. Хан никак не отреагировал, погруженный в свои мысли. Тогда Минхо сел рядом с ним прямо на траву и положил голову на чужие колени. — Джисона, — мягко поглаживая лодыжку парня, начал Минхо, — ты же знаешь, что… всегда можешь уехать с ними. Все… все в порядке. — Тебе настолько все-равно? — колко ответил Джисон. — Или настолько больно? — добавил чуть мягче. Минхо поджал губы. — Это не тот вопрос, который должен решать я. — Это тот вопрос, который мы должны решить вместе, хен. Минхо задрал голову, чтобы посмотреть на Джисона. — Что ж. Тогда, мой дорогой сосед. Хочешь ли ты уехать с друзьями обратно в город? — Что ж. Мой любимый сосед. Вообще не хочу. Но когда-нибудь придется. Джисон притянул Минхо с земли к себе на колени и обнял. — Мне нужно забрать всю свою технику, провести здесь хотя бы подобие канализации. Я же действительно не приспособлен для такой жизни. У меня закончилась вся чистая одежда. Если привезти сюда стиралку, сушилку, посудомоечную машину, установить кондер… — Построить коттедж… — Построить коттедж… Хен! Минхо рассмеялся. — Больно много условий. — Да это только начало. Ли пораженно покачал головой. — И ты все равно хочешь остаться тут? — Я хочу остаться с тобой. — Тогда я буду чувствовать себя виноватым. — Вот и зря. — Но тебе когда-нибудь надоедят все эти трудности и ты точно сбежишь, и даже записки не оставишь. Джисон кивнул. — Могу, — он почувствовал, как напрягся Минхо, но быстро продолжил, — просто давай договоримся, что сбегаю я вот сюда — он указал пальцем на свой дом, — и если не выхожу оттуда к вечеру, ты идешь меня оттаскивать за уши от работы. Ли уткнулся лбом в чужое плечо. — Ты такой дурачок. — Зато талантливый. — Зато мой. — И это тоже. И талантливый. А еще богатый. Мы можем теперь не ждать магазина на колесах. А сами гонять до супермаркета. — Да я что же, самым модным парнем на деревне стану? — А то. Смотри, какого жениха себе отхватил. Вот все обзавидуются. С учетом-то нулевого населения. Парни рассмеялись. И в этот момент раздался хруст и отборный мат — Хенджин зашел не с той стороны и застрял в кустах ирги. — Джисон, Минхо! Вы где?! — Пойдем? — Ага. Джисон поймал небольшую ладонь Минхо и крепко переплел их пальцы, чувствуя своей кожей чужие мозоли и тепло.