Клубника за тысячу баксов

Джисон зверски устал. Но осознал, что что-то не так, только когда каждый подъем по утрам на некогда любимую работу стал сродни каторге. Самой настоящей пытке. Не хотелось идти ни на какую студию. Тем более что, идей у него все равно не было. Дошло до того, что его друзья и коллеги по совместительству предложили уже последний вариант — песню про клуб написать. Тогда Джисон и понял, что зашел куда-то не туда. И это было связано не с тем, что продюсирование — не его. А… А с чем Джисон еще не понял. Но дэдлайны горели, песню нужно было как-то создать. Скорость столицы диктовала свои условия и нельзя было сбавлять обороты. Как будто бы. И Джисон пытался. Честно пытался. Буквально выгрызал свое «место под солнцем». В итоге, когда стало совсем не выносимо, друзья нашли его, спустя неделю молчания в эфире. На обочине какого-то маленького парка с бутылкой соджу в руках, которой он плакался, что ничего не смыслит в этой вашей взрослой жизни. Тогда Чан, как лидер их студии, не на шутку запереживал, даже предлагал лечь в больницу. Или на худой конец — санаторий. Но Джисон не болен, он просто потерялся… — Послушай… — Чанбин устало откинулся на кресло в студии. Над ним висела розовая неоновая вывеска «3racha». — Серьезно, чел, возьми отпуск, доделаем мы твои треки, бро своих бро в беде не бросают. Съезди куда-нибудь на море, я не знаю… Чан кивал болванчиком, удерживая в объятьях укутанного в местный серый, шуточно названный «антистресс» плед, Джисона, который еще отходил от пережитого. — Не хочу я на море, — сипло запротестовал он, — что я там не видел на море этом. — Ну, найди себе кого-нибудь, сними стресс, влюбись, если на одну ночь не хочешь. — Ага, чтобы мне потом разбили сердце, и я опять страдал? Чанбин развел руками. — Ну хоть какой-то импульс и вдохновение. Будь то влюбленность, или расставание. Классика на века. — Пиздец, какой ты злой, Бинни-хен… Раскаченный парень захихикал. — Ну давай, тебе нужно сменить обстановку и обзавестись новыми впечатлениями. — Ты заделался в психологи? — Еще слово, и я тебя пну, Хан Джисон. Ему помочь пытаешься, а… — Так, — Чан вклинился в зарождающуюся перепалку, — драться мы не будем. Мы будем решать проблемы по мере их возникновения. Джисон. — М? — Помнишь, что я обычно делаю, когда вдохновения нет? — Уходишь гулять по ночному городу. — Именно. У всех нас бывают затыки. А ты, Чанбин? — Иду в качалку. — Да ты там живешь… ой! Бан Чан ущипнул Джисона за бок, чтобы молчал. — Речь не об этом. Ты единственный никак не перерабатывал стресс, и поэтому… — Так я через музыку!.. — А ну, цыц! Я не договорил. — Прости, хен. — Нормально. Так вот. Тебе нужно найти место силы. Или занятие, помимо музыки, где бы ты мог подзаряжаться. Джисон размяк в руках их негласного лидера. — М, кажется уже нашел. Буду заряжаться в объятьях Чанни-хена… — Не-не-не, с темы не слезай. — Чан отпихнул от себя донсена. — У меня парень есть. Джисон хмыкнул. — Да помню я, уже и пошутить нельзя? Чанбин щелкнул пальцами и указал на Чана. — Смотри, зомби оживает. Может все-таки Йена сдаст в аренду на пару часиков в неделю объятья своего парня? В него полетела диванная подушка. — В общем, — Чан устало вздохнул, — Джисон, мы на твоей стороне, хорошо? Постарайся подумать, где бы ты хотел отдохнуть. Прямо по-настоящему. Со всем рабочим мы разберемся. Джисон нехотя кивнул и встал. — Ладно, я домой тогда. — Тебя подвести? — Чан встал вместе с ним. Джисон помедлил, но отказался. — Не, пешком дойду. Спасибо, парни. Он помахал рукой и покинул студию. «3racha» обосновались в небоскребе на 25 этаже. А Джисон жил совсем рядом. Десять минут на машине, пять пешком. Он специально выбирал квартиру, чтобы можно было как можно быстрее мотаться туда и обратно — так сильно горел тем, что делал. И, надо же, перегорел за каких-то несчастных семь лет, если считать студенческие годы. Исключительно рабочие звучали совсем плачевно. Джисон действительно вернулся домой. Пускай он растопыривал свои колючки, ему было тепло от того, что парни нашли его, а не забили хер. Он упал на разобранную кровать и уставился в потолок. Место силы, да? Ему всегда казалось это странным, потому что музыка — его сила. Но сейчас почему-то она стихла. Не звучит ни в душе, ни в сердце, нигде, даже в наушниках. Где бы он мог отдохнуть? Так, чтобы не быть привязанным к аккаунту на «спотифай», следя за прослушиваниями. Или к соцсетям с новостями поп индустрии, которые он готов был мониторить 24/7, лишь бы не пропустить тренды. Джисон настолько привык к этому, что казалось, не сможет сам по себе от этого отказаться. Только, если насильно отберут телефон. Хм. Парень сел и нахмурился — отберут телефон? Или самому просто остаться без связи, так? Джисон взял новенький айфон в руку и повертел его — на чехле красовался брелок с клубничкой. Многие хихикали с него, играя бровями, мол, что за двусмысленности. И Джисон подыгрывал, создавая образ дерзкого репера и крутого продюсера. Но на самом деле просто обожал клубнику. Особенно деревенскую. У бабушки по папиной линии когда-то был огород… Он встал и набрал номер мамы. Та была совой и точно еще не спала. На улице едва перевалило за десять вечера. — Джисона? — раздался знакомый голос в трубке. — Привет, мам. Слушай, а… План созрел моментально. Когда-то в детстве, ну, или в начале средней школы, что тоже еще по сути детство, он ездил к бабушке в деревню. Прямо самую настоящую. Это был не просто дачный поселок, где люди приезжают и уезжают. А деревенька, в которой живут на постоянной основе. Он вспомнил их соседку через дорогу, у которой были две вредные черные козы, которые вечно норовили просочиться в дом, и та с криками выгоняла их оттуда, вытаскивая прямо за рога. И бабушкино большущее поле клубники, огромной, очень сладкой и сочной. Джисон даже сглотнул, вспомнив о ней. Та, что продавалась в магазинах и рядом не стояла. Как сказала мама, тот участок после смерти бабушки остался заброшенным. На него никогда не претендовали по одной простой причине — добираться сложно. Своим ходом нужно было часов восемь трястись на электричке, а потом караулить редкий автобус, на котором трястись еще час. А после этого вишенкой на торте — часа два пешком. Джисон отмел этот вариант сразу же и решил попробовать прорваться на машине. Да, там дорога для этого не предназначена, но сейчас было сухо, и он надеялся, что его верный Сорренто справится. А еще, что навигатор не отправит его куда-нибудь в противоположную сторону. Засыпал Джисон предвкушая вкусняшку. А еще аромат хвои из леса, что начинался прямо за домом бабушки. И отсутствие интернета со связью на одно деление… Это была первая ночь за полгода, когда он спал, не просыпаясь. Так крепко, что утром даже засомневался, а нужно ли куда-то ехать? Или уже все налаживается и ему просто не хватало дружеского участия в жизни? Волшебных обнимашек Чана? Все эти мысли заполняли его голову, когда он, сонный, в пять утра рассматривал полки круглосуточного супермаркета, пытаясь найти какое-то подобие электрического чайника (в надежде, что в деревне есть электричество), и еды, чтобы пожить там, ну, недельку? Джисон посмотрел на свою корзину с покупками — рамен на завтрак, обед и ужин, с добавлением яиц и вяленого мяса — нормально же? И пара баночек клубничного молока… Махнув рукой, он пробил все на кассе самообслуживания и закинул покупки в багажник. Там уже расположился его ноутбук, наушники, колонки и портативная миди клавиатура. Парни вообще настаивали на том, чтобы от всего отдохнуть, но Джисон, в какой-то степени уже воодушевленный просто мыслями о природе, решил, что на всякий случай возьмет с собой — вдруг муза нападет, а у него только телефон будет. Конечно и там есть спасительные приложения, но уже как будто не солидно. Поэтому да, миди и ноут отправились с ним. А еще флешка с фильмами, сериалами и аниме, которые он качал с мыслью: ну когда-нибудь посмотрю. Что ж. Этот час настал. Ровно в 7:15 утра Хан Джисон покинул пределы столицы, выезжая на большую трассу. Ему предстоял длинный путь.