Дети пустого города

Мы будем заново учиться,

Ходить по небу,

Никаких светофоров,

разделительных полос!

И где бы я ни был!

Где бы я ни был,

Иди на мой голос!

Иди на мой голо-ос!

Из песни "Ходить По Небу", группа "Дом Кукол".

       Я же всё таки обещал.        ***        08.06.1992        Больно... чёрт, как же больно...        Моя голова... мои руки...        Когда что-то сверкнуло надо мной, заставив рефлекторно схватить себя, прошло уже явно довольно продолжительное время. Время, в которое не происходило ничего. Которое являлось в моей памяти полным прочерком. Время, которое я будто проспал.        А поймал я... Альбуса Дамблдора. За руку, которой он помахал над моим лицом, пытаясь проверить, не пришёл ли я в себя. На ней, вернее, на надетых на неё золотых часах, и сверкнул блик, который заставил Ловца во мне включиться и цапнуть пятёрнёй похожий на снитч предмет, поцарапав владельцу кожу нестриженными ногтями.        — Ну что-ж ты так, по-моему стоит быть аккуратнее, Гарри. — Покачал головой Дамблдор.        — Прошу... прощения..? — Прохрипел я слегка вопросительно, потому что выступившие из царапин кровинки директор разглядывал скорее с интересом.        — Крепкие у тебя, друг мой, ноготки однако. — Сказал тот, будто и не слышал. — Сквозь бинт прорезались, надо же! Интересное свойство...        Только сейчас я ощутил эти бинты на своих ладонях и пальцах. Сделаны они были хитро, так, чтобы пальцы возможно было согнуть, но не сгибались они по другой причине. Я понял, что эта боль в ладони возникла как раз от того, что я ею воспользовался. Я попытался рассмотреть её и тут в мою голову наконец хлынул поток произошедшего накануне. Перед прочерком.        — Камень... Квиррелл... Квиррелл... — Я вскинул глаза на директора и попытался привстать на постели. — Сэр, камень у Квиррелла!        — Нет, ты немного отстал от времени. Камень не у Квиррелла.        — А у кого? Сэр, я пытался предупредить кого-то, но...        — Гарри, тише, пожалуйста, иначе мадам Помфри выставит меня отсюда.        Я бессильно уронил голову на подушку. Только теперь понял, что нахожусь в больничном крыле.        — Тебе тут оставили кучу всего разного друзья и знакомые. То, что произошло в подземелье между тобой и Квирреллом, это строжайший секрет... неудивительно, что его знает уже вся школа. Кстати, полагаю, это были твои приятели Фред и Джордж, но они попытались протащить тебе в подарок сиденье от унитаза, видимо полагали, что это тебя развлечёт. К сожаленью, мадам Помфри посчитала это не гигиеничным и конфисковала сиденье.        Я посмотрел на директора долгим взглядом. Не будь он Альбусом Дамблдором, я бы давно попросил бы говорить ближе к делу; но он был тем, кем он был, и потому оставалось лишь молча пытаться вызволить из огромного объёма произносимой им воды какую-то информацию. Будто у меня есть силы думать. И так голова раскалывается!        — Давно я... тут? Сэр? — Вытолкнул я.        — Три дня. Мистер Рональд Уизли и мисс Грэйнджер будут весьма счастливы, что ты наконец пришел в себя. Они были крайне обеспокоены твоим состоянием.        В другое время я бы развеселился, представив Рона, в своей манере всклокоченного и рыжего, волком смотрящего на мадам Помфри. И своим тоном, которым он обычно тайком матерится на Слизеринцев или огрызается на Гермиону, рычащего:        "Пустите нас к мистеру Гарри Поттеру, уважаемая мадам Помфри, мы с мисс Гермионой Грейнджер крайне обеспокоены его состоянием!"        Сейчас мысли были об одном.        — А что с камнем?        — Похоже это тебя всё-таки волнует больше всего. — Улыбка сползла с директорского лица, наконец-то он стал серьёзен. — Что-ж, обсудим, друг мой.        ***        10.06.1892        — Здравствуй, Гарри, вижу, покидаешь славную обитель мадам Помфри? Как твои руки?        — Здравствуйте, сэр. Сгибаются. — Ответил я.        Это было уже немалое достижение. В первые дни обожжёнными руками было больно даже шевелить. Попытки поесть без помощи мадам Помфри и вовсе были адом.        — Вы хотели что-то сказать мне, сэр? — Спросил я.        — Да. И кое-что предложить.        Я молчал.        — Видишь ли, каждый год в школе Хогвартс что-то происходит. Хоть вы и дети, но вы далеко не безобидны; да и учителя, ты сам видел, бывают всякие. Так было во все времена и моё время не исключение - пусть меня и называют лучшим директором. Я просто сумел сократить количество случаев, которые приходится подвергать огласке. Это оказалось очень рискованно, но очень просто. Вычислить учеников, у которых есть потенциал раскрыть какое-то дело и не мешать им.        — Ясно... Но профессор, почему вы... говорите мне это? Ладно, если бы у меня был какой-то талант... Но я же едва не упустил камень и...        — Выразимся по другому. Как я уже говорил в прошлый раз, ты едва не погиб, я даже какое-то время был уверен, что ты мёртв. Однако я вообще не рассчитывал, что вы с друзьями доберётесь туда.        — А зачем вели нас тогда, профессор? — Прямо спросил я, что-то тут не сходилось. — За руку! Вы же специально давали нам подсказки, сэр, вам незачем мне было пояснять о зеркале и..!        — Так ты догадался? — Словно бы обрадовался директор. — Значит я в тебе не ошибся. Но я всё равно не предполагал, что ты доберёшься до самого камня. Мне было интересно, как далеко вы трое можете зайти и вы... вы превзошли все ожидания. Себе на беду.        Я молчал, ожидая продолжения.        — Я не сделал тебе никакой страховки на случай, если ты доберёшься до Квиррелла. Вы могли обойти Пушка, а прореху в раздвигающихся плитах я, к твоему сведению, специально сделал такой, чтобы в неё мог протиснуться ребёнок. Взрослому же нужно было произнести пароль, чтобы плиты пропустили его внутрь. Вы могли пройти дьявольские силки, комнату Ключей, даже волшебные шахматы и загадку зелий; но никак не Механизм Мигеля. Любой адекватный человек или дитя должен был остановиться, увидев его.        — Механизм Ми... а, та странная полоса препятствий, сэр? А как её вы-то прошли... сэр?        — Как и надо. Я остановил его.        — Ага... то есть "да". — Сказал я. — То есть... задумка не в том, чтобы пройти его в рабочем состоянии, сэр, а в том, чтобы остановить... такую громадину?!        — Магия, мальчик мой. — Спокойно сказал директор. — Но ещё её нужно остановить в момент, когда каждый этап Механизма находится в положении, в котором пропускает тебя дальше, иначе всё было зря.        — Но есть же эти штуки, на которых можно передохнуть... сэр. — скованно сказал я.        — Ты не отдаёшь себе отчёт в том, сколько нужно магической силы не только для остановки Механизма, но и для поддержания его в застывшем состоянии. — Возразил Дамблдор. — Уходит столько энергии, что среднестатистический маг может умереть и даже такому как я может стать плохо. В таком случае и нужны платформы, что не приходят в движение с Механизмом и на которые можно сойти в случае чего. Однако заново заставить механизм застыть в нужном тебе положении уже не представляется возможность - у тебя не хватит энергии.        Удивительно, но сегодня он говорил будто бы по существу.        — Профессор, а как выбираться, если застрял на платформе по середине полосы... то есть, Механизма? — Поинтересовался я.        — Много от тебя сегодня вопросов. — Усмехнулся директор. — Но я отвечу. Никак. Под каменными плитами платформ есть ходы во внутренние комнаты с диванами и маломальским запасом непортящейся еды и воды. Тебе остаётся лишь восстанавливать свои силы с помощью еды и сна, а потом уже идти в обратный путь или продолжать его.        — Как всё сложно... — Поразился я.        — Ну конечно, в твоём стиле просто проскочить весь Механизм прямо в движении! — Саркастично заметил Дамблдор. — К слову, путь через него длится полтора километра не считая подъёма. Разреши полюбопытствовать, где ты нахватался таких навыков?        Я уставился в окно. Где я нахватался таких навыков? А полегче нельзя вопросы? Впрочем, если бы я и восстановил бы это в памяти, я не был уверен, что сказал бы.        — Впрочем, по твоему лицу всё понятно. — Вздохнул Дамблдор. — Что-ж, настаивать не буду. Но подведу итог. Я не хочу, чтобы в следующий такой раз ты умер и по этому предлагаю сотрудничество. — Он говорил уже совершенно серьёзно и я даже притих. — Один из членов Попечительской Комиссии а заодно бывший последователь Волан-Де-Морта в последнее время больно уж оживился и, полагаю, в будущем году у Хогвартса снова будут проблемы... Я бы хотел, чтобы ты занялся ими. Однако в случае, когда ты будешь не справляться, просто сообщи мне всё, что выяснил. Я помогу. Но могу и сам тебя вызывать и спросить, что тебе известно о чём-либо и ты мне всё расскажешь. Обещаю закрыть глаза на любую противоречащую правилам школы или даже противозаконную деятельность с целью поиска информации. Если, естественно, вы сами не попадётесь кому-то, кто не подчинится мне в этом вопросе. И если мне покажется, что ты способен приносить пользу школе без такого риска для жизни, мы будем поддерживать такой режим и в дальнейшем.        Я какое-то время вдумывался в его слова.        — Ну как, Гарри? — Спросил Дамблдор. — Ты согласен?        И он протянул мне руку для рукопожатия.        Я же просто растерялся. Потому что понял: он предложил мне стать ещё одним его человеком. У него были свои люди, это я чётко знал ещё с Косого Переулка, где Хагрид от меня это даже не скрывал. И даже не скрывал, что он - один из них. Тех, кто выполнял его поручения, предоставлял информацию и ещё как-либо выполнял свои функции (почему-то не ложилось для меня на них слово "помогал"), в большинстве своём ещё со времён войны с Волан-Де-Мортом.        В этом ведь его цель? Окончательно одолеть эту угрозу? Но даже так, зачем ему я? Почему он пытается сотрудничать с малолеткой? Что он задумал, неужели так ясно понимает, что я не остановлюсь и решил хотя бы держать мою деятельность под колпаком? Или действительно увидел какой-то там "потенциал", чтоб его?        Увидев моё замешательство, Дамблдор опустил руку и сказал:        — Я вижу, тебя грызут сомнения, мальчик мой. Это нормально, это даже хорошо, я не тороплю тебя. Давай, я зайду к тебе ещё через пару дней, а ты примешь взвешенное и осознанное решение, договорились?        Я нервно кивнул. Директор вдруг протянул руку к моей голове, от чего я слегка дёрнулся, и мягко потрепал меня по волосам. Встал, направился к выходу, а я всё думал, думал...        Ведь вроде бы он просил меня о помощи, а чувствовал я себя так, будто мне делали одолжение. Вопреки всем правилам, делали стажёром в серьёзной организации, сходу доверяя какую-то откровенно супер-ответственную херню - толи за неимением кадров, толи откуда-то заранее зная, что я потяну её. Только её. Но только я.        И мне пришлось приложить огромные усилия, чтобы не дать понять хотя бы самому себе, как мне это... понравилось. Ещё хоть на какое-то время не дать себе понять, что я согласен и тянусь к этому человеку всем нутром, хоть какая-то часть этого нутра и выражает осторожное опасение. Но много ли людей в моей жизни протягивали мне руку? Много ли всерьёз предлагало помощь и доверие? Много ли вообще делали что-то для меня? А этот человек и так сделал для меня многое, это ведь он спас меня от исследовательских организаций, что пытались предъявлять на меня права после Инцидента Во Впадине. Хагрид как-то об этом проболтался, а так же о том, что это он заставил тогда газетчиков взять позицию меня как "мальчика-который-выжил", "неосознанного героя", хотя ситуацию могли выставить совсем в ином свете и тогда смотрели бы на меня и здесь так же, как там, до Хогвартса... как на бомбу замедленного действия...        И я вскочил. Вскочил, и бросился вдогонку за уходящим старцем, споткнулся, когда повело, ухватился за спинку ближайшей койки, чтобы не грохнуться на пол плашмя от того, как кружилась больная голова... сел на эту койку, морщась из-за боли в ладони. Больше услышал, чем увидел, как он остановился...        — Если я соглашусь, это будет как надо? — Выпалил я вопрос, который толокся у меня внутри и который я совершенно не знал как задать. — Если я буду вам помогать, то я буду на своём месте? На... нужном?        Директор, с шелестом мантии, обернулся.        — Безусловно. — Серьёзно сказал он и я почувствовал себя паршиво от того, как меня откровенно сейчас было видно насквозь. — Безусловно ты будешь на своём месте, которого достоин и которое достойно тебя. И безусловно, ты на нём очень нужен.        — Тогда я помогу вам... буду помогать. — Решительно сказал я. — В общем, я согласен.        Дамблдор улыбнулся и подошёл ко мне. Я вложил перебинтованную ладонь в узкую ладонь директора. Первое в моей жизни настоящее рукопожатие вышло коротким и отдалось болью в обожжённой руке; но я себя чувствовал, словно подписал какой-то контракт.        — Знаешь, может ты меня и не помнишь, но я отлично помню. — Сказал Дамблдор. — Я наблюдал за тобой практически с тех пор, как ты родился. — Он вздохнул, будто вспомнил о чём-то до конца неразгаданном. — Много событий принесла та ночь. Они идут по количественному убыванию, так что легко запомнить. Девять арестов, семь из них безосновательны, шесть убитых, четверо пропавших, три крупных нападения, два рождения на свет, и один из пропавших без вести так никогда и не вернулся.        "И это легко запомнить?" — Подумал я.        — Занятная, в общем, история. — Медленно сказал Дамблдор. — Когда-нибудь я расскажу её тебе.        ***        30.05.1993        — Что-ж, меньшего я от тебя и не ожидал, Гарри. Ты собираешься продолжать свою деятельность?        — Да. — Ответил я слегка с вызовом. — Я могу идти, профессор?        Потому что мне было всё равно, позволит он мне продолжать или нет.        Я знал, что не прошёл его проверку - снова влип в переделку с крупным риском смерти - ещё и не один раз. Но я знал, что если замечу любую хрень, объяснение которой меня не устроит, я полезу глубже. Пусть даже совсем уж тайком, пусть даже себе на беду.        — Нет, задержись немного, мальчик мой. Хочу тебя кое о чём попросить.        — Очевидно, больше не влипать в такие истории, профессор? — Немного скучным тоном отозвался я.        — Отнюдь. — Серьёзно сказал Дамблдор. — Влипай в такие истории.        Я моргнул.        — Объясните, сэр. — Сдержанно попросил я.        — Предложенный тобой совет был конечно здрав и логичен, но имея дело с поколениями Поттеров я уяснил одну простую штуку. Он на вас не работает. Понимаю, ты помнишь о нашей прошлогодней беседе, но с неё... кое-что изменилось.        От его взгляда мне стало не по себе. Этот внимательный его взгляд, одновременно изучающий и чуть сожалеющий взгляд, я словил на себе первый раз, ещё когда только вернулся из Тайной Комнаты - и тут опять.        — Не могу тебе пока всего сказать, но я не буду тебя контролировать, да и чтобы как-то проконтролировать кого-то вроде тебя, нужно очень постараться. Распоряжайся своими возможностями с умом, Гарри, об этом я и хотел тебе сказать.        Мы смотрели друг другу в глаза. Я не понимал, что именно должно было измениться, чтобы он сказал так, но уже и не пытался думать об этом. Я понял лишь одно - он больше не смотрит на меня как на подопечного. Либо за мою жизнь он почему-то больше не несёт ответственности, либо для него это уже неважно. Ну и ладно. Мне же легче.        — Могу я... доверить тебе присмотр за этой школой?        И я, не задавая больше вопросов, сказал:        — Да. ***        "Занятную историю" произошедшую в день... вернее, как он сказал мне, в ночь моего рождения, Дамблдор мне так и не поведал.        Одним из пропавших без вести, тем самым не вернувшимся назад, был Карадок Дибборн из Ордена Феникса, это я вычислил после разговора с Грюмом. Вторым, кто "родился на свет", кроме меня, был Невилл. Это не надо было и вычислять, у преподавателей в Хогвартсе была дурацкая привычка расставлять студентов в списках не по алфавиту, а по дате рождения - от начала учебного года. Так что тот факт, что мы родились в один день, мы выяснили ещё на первом курсе и даже выяснили, кто был зарегистрирован раньше.        Вернее, это выяснила МакГонагалл. Просто на своём потоке мы были единственной интригой в плане "а кого вызывают первым?", ведь во всех таблицах стояли в одной ячейке. А потому разных списках оказывались на разных местах. Так же было и с сёстрами Патил при их поступлении, но потом они попали на разные факультеты. А на нас даже успели начать ставить ставки при каждой перекличке по списку. В основном потому, что всех наших однокурсников забавляла наша реакция - по иронии судьбы в этой проклятой ячейке оказались двое самых забитых детей класса на тот момент. И всякий раз, когда голос преподавателя зловеще подбирался по именам к июлю восемьдесят первого, оба мы уставлялись в разные стороны, с бледно сосредоточенным видом скрещивали пальцы и каждый молил судьбу "я потом, пожалуйста, меня потом".        Когда мы оба чуть освоились, к этому маленькому представлению, на радость потоку, присоединилось непроизвольное "а чего я-то сразу?", всякий раз, когда звучала фамилия того, кому не посчастливилось выпасть первым. А через какое-то время ребята вычислили, что изначально в общешкольной таблице первым стоял Невилл - видимо от того, что сразу ответил на письмо из Хогвартса и был туда зачислен, в отличии от меня — понял я. Таким образом, в списках для перекличек на сдвоенных уроках и общешкольных мероприятиях Невилл стоял впереди меня, а на внутрячковых - внутренние уроки, оценки за промежуточные контрольные, очередь на плановый осмотр в больничном крыле - почему-то оказался после.        Когда ребята поняли, что по нам можно определять, куда нас собирают, чтобы откосить если что, и стали уговаривать МакГонагалл зачитывать список с конца (потому что в списке мы и шли в самом конце), она не выдержала. Заявила, что ей надоел такой акцент на такой мелочи и... запросила информацию о регистрации нашего... хм... существования.        Я плохо знал, как такие вещи происходят в магическом мире, но, оказывается, у каждого в нём родившегося есть некая "Регистрационная Табличка". Использовались таблички, площадью как средненькая маггловская книга, а не бумага или пергамент, видимо, для лучшей сохранности. Табличка делалась сразу в двух вариантах - один отдавался родителям, второй шёл в министерский архив и с него делалась копия таблички, если с родительской что-то случалось. Таблички были из разных материалов - что-то это значило, но я не знал что. Вроде как материал выбирали родители новорождённого и он нередко зависел от их достатка и подверженности традициям. Материал обеих табличек тоже указывался на ней и её копиях, так что фиг его знает зачем, но я знал, что моя архивная табличка отлита из стали, а родительская, та, что сгорела вместе с домом, была кедровой. У Невилла тоже были металлическая и деревянная - платина и дуб.        Получив их-то гипсовые копии, МакГонагалл и поставила нас во всех списках в одинаковом порядке. Первым из нас выпало быть Невиллу, рождённому в полдесятого вечера и зарегистрированному уже в десять. Временем моей регистрации было без двадцати четыре утра следующего дня. Я родился где-то той ночью с июля на август. Место неизвестно. Время не известно. Акушер не установлен. Неясно даже, почему меня при таких вводных данных записали не на первое августа, но родился я явно позже Невилла, хоть скорее всего, максимум на каких-то пару часов.        Я не задался вопросами по поводу своей таблички, пока она не оказалась одним из ключей к загадке Дамблдора. А то, что это загадка, и он обязательно спросит, что я в ней отгадал, когда сам сочтёт нужным дать на неё ответ, я не сомневался. Табличка (её копия осталась в моей мед.папке у мадам Помфри и я её как-то ночью стянул почитать) оказалась той самой подсказкой, которая только вызывает ещё больше вопросов. Вот почему у меня столько неизвестных данных, пока у Невилла - всё расписано чуть ли не посекундно? Неужели, той ночью творилась такая неразбериха?        Давно я уже забросил попытки докопаться до этого. Какая мне разница, что там случилось? Хочет, чтобы я об этом знал, пусть говорит прямым текстом, моя обязанность - лишь чужаки...        Роль, выданную мне Дамблдором, я понимал интуитивно. Она не была нами толком обговорена, но я знал, что должен делать и он всегда был мной доволен.        Я должен был "играть" против чужаков. Чуять чужаков, появляющихся в школе и способных причинить ей какой-либо вред, мешать им, находить, убирать. Убирать не в смысле "убивать", а в смысле просто избавляться от их присутствия в школе. Я избавился от тролля, Квиррела и его секрета на затылке в свой первый год. Избавился (пусть от одного и косвенно) от Локонса, Реддла, василиска и Люциуса Малфоя во второй. В третий год в школе практически не было чужаков, а единственного я (грёбанный идиот, ясно же, что крыса совершенно не волшебная, нахрена всё это время списывал через-чур осмысленный взгляд на магию?!) игнорировал все три года с ним знакомства. Хотя, был в тот год чужак, которого изгнал оттуда я. Дементоров не просто так убрали с охраны школы, они сами отказывались туда возвращаться после столь бесцеремонного патронуса, которым я тогда шарахнул почти от отчаяния.        Вот в четвёртый год я полетел по всем фронтам. Слишком запутался, замотался и, что греха таить, перепугался, оказавшись участником треклятого турнира. Ничего я в тот год не смог сделать, только побыть приманкой для некого злоумышленника ("— Будет лучше, если мы ничего не будем предпринимать с турниром, иначе можем спугнуть того, кто подбросил твоё имя в кубок"), год поплясать под его дудку и чуть не оказаться им убитым. А, ну да, ещё выжить на турнире и после него на кладбище, где "воскресили" Волан-Де-Морта. В любом случае, свою работу я тогда завалил, и хоть Дамблдор по этому поводу мне ничего не сказал, я на себя злился.        На него - тоже. Ведь если бы не имя в кубке, я бы докопался, я был в этом уверен. И если бы Дамблдор хоть что-то мне про этот год сказал, я мог закономерно ответить "Да? А откуда у меня было время, я сразу говорил, что не вытяну с этим чёртовым турниром". Он толи сам это понимал, толи и не хотел, чтобы я в тот год вычислил Грюма-Крауча, но так мне и не припомнил моего провала. Резко отвечать было не на что, из-за чего мне было только более паршиво.        Конечно, наш уговор не означал, что за странными происшествиями теперь следил только я. Дамблдор просто выдал мне на это наблюдение законное право.        Я знал (о чём самому Дамблдору не говорил и он, похоже, не догадывался), что у него есть другие ребята кроме меня. Правда иного рода деятельности. В основном это были информаторы. Уши. Они помогали аккуратно и без шума пресекать различные мероприятия по провозу в школу запрещёнки, выходящей за определённые рамки; срыву экзаменов; или намеренному стравливанию групп учеников друг с другом кем-то со стороны. Об этих делах я знал более поверхностно. Так же были те, кому Дамблдор давал поручения, вроде например - спрятать что-либо где-либо и отследить момент когда это пропадёт или окольными путями скормить кому-то ложную информацию, чтобы заставить попасться заговорщика, не раскрыв роли Уха. Но и Ушами и Поручиками были ребята постарше (я не знал насколько добровольно), а меня вот он решил "пасти" с самого начала.        Кстати, надо как-нибудь узнать, вызывает ли он сейчас их, и кого чаще. Со мной-то он не говорил с прошлого мая, только вот... и договорённость нашу не отменил. И я бы мог на неё наплевать, но продолжал за всем следить и делать что посчитаю нужным для защиты школы просто назло всему.        — По моему, ты всё круто понимаешь. — Сказал Рон.        Я очнулся.        — Не то чтобы, но... по крайней мере я пока живой и имею полный комплект органов и конечностей, а это при моей жизни уже можно назвать достижением! — Весело сказал я, переводя дело в шутку. — Ладно, айда на кухню, там наверняка уже накрывают, поможем!        ***        В столовой действительно уже накрывали. Мы успели помочь, а Невилл - пару раз спросить у миссис Уизли, не мешает ли он тут своим внезапным присоединением; и раз пять спросить у Грюма, собирается ли он всё-таки стирать ему память или передумал.        — Ой, да иди ты, парень, лесом..! — Совершенно по-простецки психанул Грюм.        Кроме Грюма с нами праздновали мадам Венс, Олдман, Кингсли, Дедалус Дингл и ещё пара Орденцев, с которыми я пересекался, но имён которых не помнил. А вот кого точно не ожидал увидеть, так это Хагрида и профессора МакГонагалл.        — Разве учителя не всегда празднуют в Хогвартсе, профессор? — Спросила Гермиона. — Я думала, уж деканы-то...        — Обычно это так, но нас никто к этому не обязывает. — Сказала МакГонагалл. — Из-за хм... профессора Амбридж, настроение в коллективе сейчас не сильно радужное настроение и большинство учителей нашли себе другие места для празднования. Единственный, кто при любых обстоятельствах должен оставаться в это время в школе, это директор.        Ну да, как удобно. — Подумал я.        А праздник шёл хорошо. И салаты, и рождественская индейка, и сосиски в беконе вместе с хрустящим свежеподпечёным хлебом и картошкой были восхитительны! Орденцы и ребята смеялись, рассказывали разные истории. Сириус припомнил рождество, которое справляли Мародёры на шестом курсе. Миссис Уизли тоже вспомнила погибших - её братья Фабиан и Гидеон. Джинни оживлённо болтала о чём-то с Чарли; Билл, пока мать не видит, учил Рона собирать волосы в хвост.        — Да ну... сам-то поначалу не стеснялся? Он же весь в этих петухах выйдет... Да и не собираюсь я отращивать прямо такие, как у тебя...        — Поначалу выходит "в петухах", потом приноровишься. Даже это лучше смотрится, чем просто беспорядочные патлы, Рон, даже у Джинни сейчас они короче, чем у тебя. Так тебя все будут пытаться заставить подстричься. А если будешь собирать волосы, то как бы этот хвост не был ужасен, ты как бы... обозначишь его. К тебе никто больше не сунется. По себе знаю, тоже ведь это проходил!        — В этом и дело. Выйдет, что я подражаю тебе!        — Выйдет, что мы оба подражаем стилю Авантюристов средневековья, Рон. Нахер тебе вообще старшие братья, если не собираешься пользоваться их опытом?        — Чёрт с тобой, показывай как делать...        Чарли, уже с Хагридом, оживлённо болтал о драконах; Гермиона и профессор МакГонагалл говорили о предстоящих экзаменах; Невилл, Люпин и один из Орденцев рассуждали о чём-то похоже филосовском; Фред с Джорджем и ассистентом в виде перешедшей к ним сестры бодяжили бенгальские огни для Ничейной ночи.        Я любил подобные сборища. Сам никогда ни с кем не говорил и не играл в настолки, я просто устраивался где-нибудь в уютном уголке, поедая праздничные угощения, и растворялся в блаженном спокойствии окружающих. Больше мне от них, праздников, и не было ничего надо. Только расслабляющее царство спокойствия и веселья вокруг, да вкусности на столе.        И зимой их было достаточно много.        Солнцестояние, плавающую дату, обычно происходящую двадцать первого или двадцать второго декабря; праздновали кто как. Большинство максимум пропускало пару кружек пива в его честь, хотя молодёжь, которой только дай повод для праздника, любила потом гулять всю ночь напролёт. Темень-Ночь - самую длинную в году. Правда из-за разгула всякой разной силы, чистой и нечистой, ходили обычно только с компанией, а менее запальные или более слабые маги и вовсе не решались выходить из дому, запираясь на все замки.        Сочельник с рождеством - двадцать четвёртое и двадцать пятое декабря, праздновали уже традиционно. Собирались семьями или компаниями, дарили подарки готовили рождественские блюда, пели рождественские гимны и колядки, и вообще старались совершать как можно больше всякого доброго. Вообще, все эти четырнадцать дней словно были созданы для сплочения. То просто уют дома, то ещё и разгул Лиха за окном. А считаемся ли мы, волшебники, за часть всего этого Лиха; или ближе к виду людей, которым стоит держаться от него подальше; зависело от человека и от времени. Например Рождество и Ночь его - Святая, были словно созданы для магии. И даже среди других магических рас, волшебники лидировали по силе поднятия уровня в Рождество. В Святую ночь маги могли гулять совершенно без опаски.        Новый Год и его праздник подступали тридцать первого декабря. И если днём волшебники снова гуляли, веселились, и старались колдовать столько, чтобы истратить абсолютно всю возможную энергию; то вот Ничейная была ещё опаснее Темень-ночи. Я плохо знал, как именно маги защищали в эти минуты свои дома, но даже на Хогвартс накладывалось что-то дополнительное. Ничейная Ночь не принадлежала ни наступающему, ни уходящему году и одновременно им обоим. И потому почти всё, защищающее магов весь год не работало в эту ночь, включая защитные и следящие чары министерства. И на этот раз вместе с магами отсиживались по домам прочие волшебные существа и расы. Гоблины, эльфы, кентавры, оборотни, драконы, почтовые совы, саламандры, лукотрусы...        Да на том же Уходе За Магическими Существами почти каждой зверушке выделялась тема того, как она прячется в Ничейную Ночь. Хотя вампиры например чувствовали себя в целом сносно. Да и прочий не вполне живой народ - фестралы, призраки, полтергейсты, низзлы (по сути Чеширские Коты)...        И... я.        Ну вот не чувствовал я этой опасности от дрожащей зловещей ауры, о которой все говорили. Правда шрам стабильно покалывал и дёргался, а удастся его успокоить - дёргалась жилка на виске и с ней, как и со шрамом, снова левый глаз. Но никакой опасности, и гулял я в неё в детстве спокойно.        О чём теперь, естественно, распространяться не собирался. Хотя, стоит спросить у Джинни на этот счёт. Не происходит ли с ней того же? Конечно, когда я перестану из-за неё постоянно думать о происшествии в школе.        Кстати, три раза, всё-таки считалось нужным выйти из дома в Ничейную Ночь. Быстро, отгоняя мелкую нечисть ярким светом и громкими голосами; и подгадав так, чтобы успеть спрятаться в безопасном доме к приходу крупной.        В Хогвартсе мы с братьями Уизли попытались было так развлечься, но нас быстренько погнали спать. А сейчас тем более никаких гулянок в Ночи быть не может. У этого-то секретного объекта?        — Гарри! Чего сидишь?! Иди-иди!        — Чего? — Включился я.        — Нет, ну опять он в себя улез! — Возмутился Фред. — Нормально же с ребятами отметили!        — Он не улезает, он наоборот - рассеивается по комнате. — Лучезарно улыбнулся проницательный Джордж.        — Да всё, всё я тут! — Сказал я.        — Танцевать щас будем.        — Бли-ин... А можно я не...        — Чего? Нет уж, танцуют все!        Я насупился, но встал.        — Гермио... ясно-понятно. — Я протормозил, и Гермиону уже успел вызвать Рон.        Оглянулся. Орденцы вставали, разбивались на пары. Те, кто не собирался искать пару на танец, собирались отдельно в круг. Я попытался было присоединиться к ним, но Гестия Джонс со скрипкой, стоящая рядом с Сириусом-гитаристом, Грюм и Люпин дружно меня послали искать партнёршу.        — Да не люблю я это, и движения толком не помню...        — Давай-давай, попробуй. — Вдруг присоединился Олдман. — А движения душа напомнит, надо просто расслабиться.        — Это же уровень инстинктов, такое не забывается.        — Иди, Гарри. — Сказал Бродяга. — Просто попробуй, не пожалеешь потом. Вон там ещё Джи, Тонкс, Эммелина, профессор МакГонагалл... кто угодно. На таком уровне сам партнёр ещё не так важен, важны движения.        — Люпин, чего здесь стоишь, давай со мной! — Возникла рядом Тонкс. — А ты Гарри, раз тебе всё равно, к Джинни иди. Включи голову!        Я ничего не понял, но попробовал включить. Хотя ведь да, ей-то наверное интересно попробовать, она ведь всё, что мне сейчас говорят; со стороны с детства слышала. А все совместимые по возрасту парни здесь - её братья! И Невилл, внезапно вставший напротив мадам Венс.        И я.        — Ладно. — Неуверенно сказал я.        Меня проводили от круга насмешливыми взглядами. Тонкс осталась припираться с Ремусом. Чувствуя себя по-дурацки, ведь опять сам не знал, что я делаю, зачем, и можно ли обойтись, подошёл к Джинни.        — Чего? Что-то спросить хотел? — Спросила та.        — Да не, просто... ты танцевать-то будешь?        — Не знаю.        — Да нет, я про то, что... давай вместе попробуем?        Она даже сперва не поняла, что я имею ввиду.        — Ась? — И стала искать что-то глазами, видимо блюдо, предлагаемое на пробу. Но тут сообразила. — А... танцевать попробовать?        — Ну да... — Я нервно улыбнулся.        Мы оба посмеялись, заглушая неловкость. Я протянул ей руку. Она дала. Мы зачем-то пожали друг другу руки; но вышли в середину к другим парам.        Под гимны я вёл неуверенно, но старательно. Даже немного втянулся. Тем более, что Джинни не шипела на меня из-за того, что я постоянно ошибался и делал что-то не в такт. Я даже решил взять это дело на заметку - мало ли где заставят танцевать, если есть такая возможность, заранее договариваюсь с Огоньком, с ней безопасно - она сама часто косячит, так что мы друг друга стоим.        Но вот, гимны кончились и Сириус взял гитару. Играл он неплохо, начал песню, которую я перед третьим курсом частенько слышал в "дырявом котле".

       Сошёл я на берег в каком-то порту,

       О пиве холодном лелея мечу,

       Я в бар захожу, и серчаю слегка -

       Есть бренди, есть виски, но нету пивка!

       Я усмехнулся. Так в стиле Сириуса, затянуть сейчас что-то подобное. Однако, этот мотив был мне хорошо знаком и нравился. Особенно со скрипичной подыгровкой от Гестии. Под первый проигрыш даже получилось довольно ловко подобрать элемент, который хорошо под неё вышел. Ещё и Джинни мгновенно перехватила мою идею и нам удалось скоординировать движения.

       А Бармен сказал мне: "Чему ты не рад?

       Наш фирменный сидр вкуснее в стократ!"

       Вся ночь впереди - только минул обед!

       И я рассудил - почему бы и нет?

       Когда мелодия начала завладевать мной, проникать в жилы, подталкивая руки и ноги, ударила в голову? Наверное на стыке куплета и припева...

       О небо! О небо! Как рыба я нем!

       Меня мои ноги не держат совсем!

       Я знаю, что в этом не я виноват!

       А пинта напитка "лесной аромат"!

       На много часов я забыл о жаре!

       И вышел из бара уже на заре!

       Гляжу - а на встречу такой бармалей,

       Наверно в три раза меня тяжелей!

       Всё-таки обладали какой-то неведомой мне силой выводимые скрипкой завороты, а гитара наполняла её поддерживала и словно поддевала беспорядочным вроде, но складывающемся во что-то чертовски складное боем. Возможно это ещё сильнее подчеркнули бы ударники, но и без них меня захватило, я понял всё, что мне говорили про инстинкты - да и движения Огонька стали ровнее и увереннее. Глядя до этого от неловкости куда-то за Джинни, я наконец поднял глаза на напарницу. Они светились, в них плясало пламя. Совсем как то, что отражалось в них в ночь, когда мы прибыли в штаб; только теперь идущее откуда-то изнутри, налившееся янтарным светом в обычно карие "коронки" вокруг её зрачков.        У многих волшебников цвет глаз был выражен куда сильнее, чем у магглов. Например на мой зелёный в Литл-Уингинге всегда смотрели как на что-то аномальное, и это при том, что магглы-то и не могли его полноценно увидеть.        А были маги ещё с разными глазами - у Парвати и Падмы было по одному тёмно-карему и по одному серому глазу - вроде как, потому что мать откуда-то из Индии, а отец местный.        У Джинни были совершенно обыкновенные глаза - разве что их цвет основной и тот, что у зрачка, различался. Глаза были зеленовато-серые, а у зрачка приобретали светло-карий. Но вот ведь, как она злилась или веселилась, или собирала магию для сложного для неё колдовства - светло-карий приобретал золотистость, а то и вовсе вспыхивал янтарём, как сейчас. Это было похоже на солнечное затмение - само солнце "загораживал" зрачок, но из-за него расходились янтарным светом "лучи" на фоне серой - способной в зависимости от освещения быть зеленоватой или голубоватой радужки.

       Я так и не понял - чего он хотел?

       Я дал ему в челюсть - и он улетел.

       Я раньше такого бы сделать не смог!

       Но видимо сидр мне в этом помог!

       На этом моменте был элемент с ногами - танцевать обычно было принято в обуви на твёрдой подошве и ноги отбивали определённый ритм. Я был в Хогвартских полуботинках - все обулись перед танцем и я тоже. Но я аж дёрнулся от неожиданности, когда во время выполнения этого элемента почти барабанная дробь подошв ударила ото всех пар. Вроде танцевавшие в разнобой, но подстёгнутые музыкой, ведомые бурлящими в самой крови мотивами, волшебники одновременно отбили подошвами один и тот же ритм.

       — О небо, о небо, как рыба я нем!

       Меня мои ноги не держат совсем!

       Я знаю, что это не я виноват,

       А пинта! Напитка! "Лесной Аромат". — Поподхватывали все танцующие.

       Потом я заметил, поправив штаны:

       Какой-то калека сидит у стены,

       Бормочет, едва языком шевеля,

       А рядом валяются два костыля!

       Сказал он чуть слышно: "Меня пожалей!

       Хотя бы немного калеке налей"! — Протянул Сириус нарочито хриплым голосом, и продолжил обычным:

       В глаза его добрые я заглянул,

       И сидра бутылку ему протянул.

       Он сделал глоток - и протяжно вздохнул! — Я тоже решил подурачиться и скорчив изумлённое лицо втянул воздух.

       Он сделал другой - и глаза распахнул! — Джин рассмеялась и вытаращила глаза, из-за чего они вспыхнули ещё сильнее.

       Допил он до дна, словно лист задрожал!

       И прямо по улице вдаль побежал!

       После очередного прыгучего припева последовал отрывистый, но затягивающий проигрыш на скрипке. Бой подошв о твёрдый пол окончательно заменил ударники. Мы с Огоньком отскочили друг от друга и оказались напротив, переговариваясь ритмами стука, я уже и не удивлялся, слыша то же самое со всех сторон. Вроде бы все пары переговаривались разными ритмами, но я интуитивно понимал, что вместе они складываются во что-то единое; хоть и был сосредоточен только на том, что отбивала Джинни, чтобы по приходу своей очереди преобразовать её бой во что-то ещё более хитрое; а она потом сделала то же самое с моим.        Потом гитара и скрипка замолчали и каким-то образом танцующие сами повторили их проигрыш. Такому учили перед святочным балом, но я не думал, что когда-либо это повторю. На первый проигрыш девушки повторяли мелодию скрипки, а парни - мелодию гитары, на второй менялись ролями. А потом начался последний куплет.

       Недавно скончался знакомый магнат,

       А всё потому, что был болен и слаб,

       Обмыли одели - такие дела.

       И тканью завесили все зеркала!

       Но ночью у них закричала сова!

       От этого шума, проснулась вдова!

       И видит она - с каплей воска на лбу,

       Покойник сидит, улыбаясь в гробу!

       "Вернулся всего я на пару минут.

       Меня с нетерпением дедушки ждут,

       Ведь я обещал им вернуться назад,

       С бутылкой! Напитка! "Лесной аромат!". — Проорали последнюю строчку мы - все танцующие младше двадцати пяти лет.

       У взрослых видимо не было такого запала или они были привычнее, а крышу снесло лишь молодёжи. Но среди них подпевали далеко не все. А среди ребят - даже Гермиона.

       О небо, о небо, как рыба я нем!

       Меня мои ноги не держат совсем!

       Я знаю, что это не я виноват!

       А пинта! Напитка! Лесной аромат!

       — О небо! О небо! О небо! О небо! О небо! А-а!

       — О небо, о небо, как рыба я нем!

       Меня мои ноги не держат совсем!

       Я знаю, что это не я виноват!

       А пинта! Напитка! Лесной аромат!

       Музыка остановилась. Остановились танцующие, лишь Фред ещё какое-то время всё тише и тише отбивал чечётку, видимо чтобы позлить профессора МакГонагалл, с которой он стоял в паре, но та лишь рассмеялась.        И тут, Бродяга ударил по струнам снова...        Прошло ещё несколько танцев. После "аромата" шла обычная джига, потом "Сто волынок", маггловские, но отлично подошедшие сюда со скрипкой "какой здоровский день" и "мы идём вверх".        И каждый раз мелодии проникали внутрь, клокотали в жилах, раскаляли сами кости; подталкивая к нужным движениям танцующих.        Танцы были разные. Прыгучие и кружачие. Какие-то танцевал ты сам, снова переговариваясь стуком подошв с напарником; на каких-то наоборот, нужно было достичь максимальной координации движений, создать с партнёром один разум на двоих. А на нескольких мы все сбегались в один большой круг. Я чувствовал, как у остальных точно так же гудит в жилах, когда держал их за руки.        Так же появились у нас с Огоньком и расхождения с движениями остальных. Какие-то мелкие детали, которые вроде многие выполняли по другому. Например мы часто хватались за руки не "ладонь в ладонь", а "рука в руке"... (как бы ещё это обозвать-то?) И когда все пары переплетали пальцы, у нас по два - по указательному и среднему, оставались вытянуты в струнки.        Я не придавал этому значения. Уже чуть больше часа я ничему не придавал значения. Значение имели только гитара, скрипка, бой подошв и глаза Огонька.        Замер очередной танец. Мы все тяжело дышали. Джинни отдула с лица рыжую прядь отпустила мою руку, чтобы вытереть со лба капли пота, я тряхнул взмокшей головой. Её глаза-солнышки светились в полутьме и я знал, что мои делают то же самое.        — Давайте теперь что помедленнее! — Попросил мистер Уизли.        Его сыновья дружно взвыли, но взрослые в основном согласились.        — Лады. — Отозвался Сириус.               И вновь забренчал полузнакомый мне мотив.        И... я уже не спрашивал себя, откуда я знаю его. Я чётко понимал - если я не могу назвать места, откуда я знаю какую-то песнь, значит она откуда-то оттуда. Оттуда, где ребятишки с жёлтыми дождевиками.        Я знал, что вроде могу теперь выцепить ещё что-то из-за памятного блока. Но мне не хотелось.

      Maybe I'm foolish

      Maybe I'm blind

      Thinking I can see through this

      And see what's behind

      Got no way to prove it

      So maybe I'm lying...

      (Перевод:

      Возможно, я глуп,

      Возможно, я слеп,

      Думая, что могу видеть все насквозь

      Не могу доказать это, возможно, я слеп.)

       Да и пусть! Пусть хоть что там было! Главное то, что есть теперь! Главное музыка, главное песня, главное танец, главное те, кто вокруг меня!        Джинни уже не улыбалась. Её лицо было спокойно, а глаза чуть печальны. Казалось, глазами можно сейчас переговориться...        "- А попробуем?" — Ничего не говоря, только чуть сжав её руку, предложил я.

       But I'm only human after all

       I'm only human after all

       Don't put your blame on me

       Don't put your blame on me.

       (Перевод:

      Ведь я просто человек,

      Я всего лишь человек, как ни крути,

      Так не вини меня.

      Так не вини меня.)

       "- Чем чёрт не шутит, хотя я не ты - у меня так не выходит".        Это и есть то, что она называла "ответ просто в голову приходит"?        Это не был голос в голове. Этот обмен информацией даже не был оформлен в реплики и был куда быстрее разговора, когда надо подбирать слова и произносить... почти как с Томом, но всё же по другому. Джинни может быть и нашла бы, как это выразить, но не я. Да и лень было...        "- Но вот вышло же! Я тебя слышу."        "- Видимо из-за музыки... или потому что держимся за руки..."        "- Наверное..."

       Take a look in the mirror

       And what do you see?

       Do you see it clearr

       Or are you deceived

       In what you belie-eve?

       'Cause I'm only human after all

       You're only human after all

       Don't put the blame on me

       Don't put your blame on me.

       (Перевод:

      Взгляни в зеркало.

      Что ты видишь?

      Ты давно это знал?

      Или ты обманут?

      В том, во что веришь

      Но я всего лишь человек,

      И ты всего лишь человек, как ни крути,

      Так не вини меня.

      Не перекладывай свою вину на меня.)

       " - А я помню эту песню."        " - Я тоже. Но плохо..."        " - Её мисс Нортон пела."        " - Кто..?"        Перед глазами почему-то встала кудрявая женщина с фотографии, но я не был уверен, что угадал.        " - Ты... и её забыл, да?" — Показалось мне, или нет, но в её взгляде прозвучал укор.        " - Я почти ничего об этом не помню. Иногда только всплывают урывки... Потому и тебя не узнавал."        Этот танец был действительно куда медленнее, чем прошлые. Никто уже не прыгал. Двигались плавно, не совсем на носках, но на полную стопу почти не вставали. То кружились, то сходились, то расходились, откидывались назад друг от друга держась за руки... и снова не ладонь в ладонь... знаете, так иногда хватаются, когда нужно помочь кому-то куда-то забраться. Ладони проходят мимо друг друга и держатся за кисти друг друга. Я всё ещё не думал о том, имеет ли это какой-то смысл и держатся ли многие по разному. Я чувствовал, что Сириус иногда бросает на меня изучающий взгляд, но может просто наблюдает за тем, втянулся я или нет...

       Some people got the real problems

       Some people out of luck

       Some people think

       I can solve them

       Lord heavens above!

       I'm only human after all

       I'm only human after all

       Don't put the blame on me

       Don't put the blame on me...

      (Перевод:

      У некоторых людей серьезные проблемы

      От некоторых отвернулась удача,

      Некоторые думают, что я могу решить их

      О, великий творец!

      Я просто человек,

      Я просто человек,

      Не перекладывай вину на меня

      Не перекладывай вину на меня)

       " - Я тебя тоже не до конца узнавала. Не была уверена, мне казалось, что я это себе придумала..."        " - Мне тоже. Казалось, что это странные сны, мол я просто сходил с ума взаперти, вот хоть в бреду и оказывался снаружи. Просто человек не может быть один, вот мне и придумались какие-то знакомые. А конкретики никакой... Иногда и она всплывает, но быстро исчезает обратно. Я столько мыслей передумал, когда ты дала мне понять кто ты, но я почти ни одной не помню."        " - Но теперь-то ты знаешь, что всё реально и всё ещё не хочешь избавиться от фильтра памяти?"

       I'm only human,

       I make mistakes

       I'm only human that's all it takes

       To put the blame on me

      Don't put the blame on me

      'Cause I'm no prophet or messiah

       You should go looking somewhere higher

       I'm only human after all

       I'm only human after all

       Don't put the blame on me

       Don't put the blame on me

       (Перевод:

      Я всего лишь человек,

      Я совершаю ошибки

      Я всего лишь человек, и это все, что нужно

      Чтобы возложить вину на меня

      Не возлагай вину на меня

      Потому что я не пророк и не мессия

      Тебе следует искать где-то выше

      Я всего лишь человек, как ни крути

      Я всего лишь человек, как ни крути

      Не перекладывай вину на меня

      Не перекладывай вину на меня)

       " - Не хочу. Ты понимаешь, что кроме редких моментов там просто не может быть ничего хорошего?! Остальные ребята, которых мы помним потеряны, я думал, и ты вместе с ними! Ты горишь желанием вспоминать, каким образом?!" — Взорвался я.        " - Я-то не знаю, что случилось." — Не обратив внимания на мой тон, объяснила Джинни. — "Я помню момент... когда я чётко поняла, что случилась беда. Просто из ниоткуда поняла, резко так, на меня как ведро воды вылили. Я шла и у меня перед глазами были совершенно не мои воспоминания, я видела лица ребят и своё, я чувствовала боль... я сама себя забыла, не могла понять, кто я именно... из нас..." — У меня по спине пробежался холод, движения стали резче, порывистее... она словно описывала мне... мои же чувства.        " - Но сейчас, я не могу вспомнить ни одного лица..." — Продолжил я.        " - ...Я до сих пор иногда не уверена..."        " - ...Что я..."        " - ...Это я..."

       "А не кто-то из нас, который думает, что он - я"

       I'm only human,

       I do what I can

       I'm just a man,

       I do what I can

       Don't put the blame on me

       Don't put your blame on me

      (перевод:

      Я всего лишь человек,

      Я делаю, что могу,

      Я просто человек,

      Я делаю, что могу.

      Не перекладывай вину на меня

      Не перекладывай свою вину на меня)

       " - Значит, с тобой было то же самое!"        " - Да. И я не хочу знать, что это значит."        " - Сам говорил, что вечно бегать не сможешь."        " - Это не значит, что я хочу остановиться в ближайшее время."        "Human" кончился.        Сириус начал новую песню... Вот почему её! Почему сейчас?        Я её слышал тоже ещё довольно давно. По волшебному радио играла не раз. Она называлась "Дом воспоминаний".        " - Символичность жизни - чтоб её!"        " - Никуда от неё не денешься."

       — О-оу, во-о-о-о-оу, во-о-о-о-оу!

       Во-о-о-о-оу, во-о-о-о-оу!

       Твёрдо знай любви закон,

       Страшнее только одиночество,

       Когда ты с ней вдвоём;

       Чём вовсе не влюблён.

       Воспоминанья

                                     Скоро

       Все станут табу.

       Джинни чуть усмехнулась.        " - Ну стали... бывает." — Хмуро отшутился я.        " - Да ты сам их такими сделал, дурак!" — Закатила глаза Огонёк.        " - А ты по прежнему не следишь за словами."        " - Ну тогда мы друг друга стоим, из тебя самого порой тактик как из дракона лов... блин."        " - Да ладно тебе."        " - Вот какого хрена когда тебе говоришь факт, так за словами не следишь, а как реально лишнее брякнешь, тебе "нормально"? Тебя триггернуло ведь на "ловце", не отпирайся."        " - Ещё одного такого мне не хватало..."        " - Мы друг у друга в голове ненадолго... так, а ты про кого?"

       Я бояться не хочу...

       Чем глубже вниз до дна,

       Тем чаще не дышу,

       На пополам сердца,

       Глаза в глаза

                                    Ну разве,

       Это табу?

       " - А ты как думаешь... тусуется тут у меня один."        " - Да он когда-нибудь от тебя отстанет... ну серьёзно! Неужели до сих пор приходит?"        " - Как "приходит"..." — Не понял я.        " - Ну, как раньше..."        " - Что?"

       — Воспоминаний дом

       Воздвигли мы,

       Сделай снимок в нём,

       Его прояви!

       Когда фантазий след станет наследием,

       Обещай скорей...

       Место в памяти твоей!

       " - Ну... а сейчас всё вообще как?"        " - Сейчас он просто там сидит и периодически заводит дурацкую болтовню." — Ответил я. — "Даже странно как-то, что до сих пор не вылез с тобой поздороваться..."        " - Этого мне не хватало!"

       — О-оу, во-о-о-о-оу, во-о-о-о-оу!

       Во-о-о-о-оу, во-о-о-о-оу!

       " - А что раньше-то было?"        " - Ну... ты только не... в общем... я помню, что он был... как настоящий. Просто мальчик Том... мы все вместе играли."        " - Так это он второй! Он - второй не числящийся в коррекционном классе ребёнок, что туда приходил! Он тот, кто брался там из ниоткуда!"        " - Ну да. Вы ещё постоянно ссорились и не на шутку... а я и мисс Нортон вас мирили... И... его никто не видел, если ты этого не хотел, Гарри."        А Сириус, зараза, пел так, что не чувствовать песню было невозможно. Словно сам, смеясь над самим собой, действительно очень хотел сказать кому-то такие слова.

       — Я вспоминая про тебя

       Не мог предполагать,

       Ты была добра,

       А я молод, чтоб понять.

       Лишь это было важно,

       Я был так глуп...

       Воспоминаний дом

       Воздвигли мы... — Пел Сириус и пели вокруг.

      Под такты мы, держась за руки, пару раз раскрылись и закрылись, как книга, но по прежнему неотрывно смотрели друг другу в глаза, напряжённо продолжая немой разговор.        " - Как это?"        " - А так... не знаю я, но если ты не хотел, чтобы кто-то видел его, он мог хоть танцевать перед его носом ламбаду... хотя он же птица важная, на такое не пошёл бы."        " - А почему на нас здесь всё больше смотрят?"        " - Не знаю. Тебе не плевать?"        " - А знаешь, впервые в жизни... да."

       ...Сделай снимок в нём,

       Его прояви!

       Когда фантазий след

       Станет наследием,

       Обещай скорей...

       Место в памяти твоей!

       Элемент с схождением друг с другом и прокруткой чуть не провалился, когда Джинни запнулась обо что-то и мы в последний момент успели зацепиться. Друг за друга зацепились пары пальцев - указательные со средними, на автомате зачем-то вытянутые в этот момент в струнки.        " - А ведь и ты обещал." — Чуть усмехнулась глазами Огонёк.        " - Я тебя помнил. Просто с тобой... не соотносил." — Возразил я.        " - А вот Нортон нет. Ты и не вспомнил бы её, если бы не та фотография."        " - Ну да... а откуда ты знаешь про фотографию?!"        " - Вот чёрт, похоже... от тебя."        " - Ты что, увидела моё воспоминание?"        " - Нет, скорее... просто получила его. Я его не видела, но я знаю о ней и даже кажется... что пока держу тебя за руку, смогу воспроизвести как она выглядит, если захочу. Но и с воспоминаниями можно попробовать."

       "Слушай, идея!"

       Не знаю, кто из нас это подумал.        " - Ты хочешь попытаться увидеть, что произошло с ребятами... моими глазами?" — Спросил я.        " - Если ты не против."        " - Раз я сам могу этого не видеть... то пусть."        " - Тогда... делаем?"        И с новым тактом, мы шагнули друг к другу на встречу. И действительно и... мысленно что ли.        И я увидел... и почувствовал видимо то, что должен был получить от Джинни взамен на судьбу ребят...        Отрезанные, потухшие цветом волосы, на прощание последний раз заплетённые в косу; окровавленные бинты; запах лекарств; капельницы; скука многочасовой игры в "слова" с остальными пациентками палаты лежачих, всегда оканчивающейся громкой ругачкой... ставшее тяжёлым и неуклюжим тело, летающая капельница, следующая за хозяйкой по воздуху и два локтевых костыля, с которыми сложно управляться... палата мальчиков; всё те же надоевшие игры; огрызающийся брат, чуть ли ни ползком таскающийся по палатам с коробкой волшебных шахмат и играющий со всеми, кто в состоянии отдавать приказы фигурам... и всё это время постепенно и неумолимо сжимающаяся в нервах энергия гиперактивного ребёнка, запертого в собственном теле...        Вот откуда активация...

       — Все мысли!

       О прошлом!

       Лишают си-илы!

       Навалившийся сумбур ощущений выплёскивался лишь движением. Поверх образов я видел прищуренные глаза Огонька, точно так же вглядывающейся в увиденное когда-то мной...

       — Дай руку,

       Чтоб память

       Не утопила!

Наши руки действительно сцепились тем, чему я кажется вспомнил название - "двойной запястный захват".

       — Скажи мне,

       Запомнишь...

       ...Ли меня так же-э...

       Как помню я тебя?

       Мы резко отошли друг от друга, выдохнув. Я снова не решался поднять глаза на Джинни, но когда мы снова соприкоснулись, почувствовал, как в её ладонях натянут какой-то нервный мандраж. Да и неловко было, что подглядел её память... едва ли она хотела бы, чтобы кто-то видел это...

       Воспоминаний дом

       Воздвигли мы,

       Сделай снимок в нём,

       Его прояви!

       Когда фантазий след станет наследием,

       Обещай скорей...

       Воспоминаний дом

       Воздвигли мы,

       Сделай снимок в нём,

       Его прояви!

       Когда фантазий след станет наследием,

       Обещай скорей...

       ...Место в памяти твоей!

       О-оу, во-о-о-о-оу, во-о-о-о-оу!

       О-оу, во-о-о-о-оу, во-о-о-о-оу!

       Место в памяти твоей...

       Во-о-о-о-оу, во-о-о-о-оу!

       Во-о-о-о-оу, во-о-о-о-оу!

       Обещай скоре-ей..!

       Я наконец поднял глаза и заставил себя заглянуть в глаза Огонька.        В её глазах застыл ужас.        Она побледнела. На миг мне показалось, что она сейчас отшатнётся от меня, но она наоборот, вцепилась в мои руки так, словно я мог раствориться. Через секунду мы расцепились. Многие пары ушли уже давно, многие танцевали ещё, но мы сели и старались не смотреть друг на друга. Пытаясь вытрясти из головы полученное ею, я убедился, что на меня не смотрят и украдкой капнул виски в своё сливочное; Джинни, казалось бы, весело налегала на остывшую индейку, но я чувствовал, как она пытается заесть нервную дрожь.        Я понял, что получил от этого вечера что планировал и даже намного больше. Каким-то чудом, я дотянул до конца праздника. Сама Огонёчек, к примеру, вскоре тихо мирно свалила, сказав матери, что обычно она в это время уже ложится и теперь её рубит. Её, как младшую, легко отпустили спать... я же ждал ещё где-то час, пока и нам не намекнули идти. Рон заупрямился - они с Гермионой в танцах тоже вошли во вкус, но мы с Невиллом без проблем откланялись и пошли впихивать в нашу с Роном комнату третью кровать.        — Бабушка небось рвёт и мечет. — Со странным беспокойством проговорил Невилл.        — Главное чтоб тебя потом не разорвала и по ветру не разметала, а так... — Рассеянно усмехнулся я.        — Причём тут это! Волнуется же... — Огрызнулся он.        — А-а... — Проговорил я. — Прости... не понял о чём ты. Но думаю, ей написали, что происходит, так что без разницы.        Невилл посмотрел на меня всё ещё недовольно, но я хотел лишь одного - погасить свет и забраться под одеяло. И нет, не заснуть, хотя этого тоже очень хотелось. Однако сон меня не спросил...        ***        " - Том! Куда делся?!" — Воззвал я на всю голову, вернувшись из туалета ночью и решив всё равно поговорить с ним сегодня.        " - Повежливее нельзя?" — Лениво протянул Реддл.        " - Ты ведь слышал всё о чём мы говорили с Огоньком, а?"        " - С чего ты взял?"        " - Ты всегда знаешь то, что и я. Да или нет, Реддл?"        Том попытался ещё что-то сказать, но я уже мгновенно понял - нет. Почему-то тогда он предпочёл не просто отмолчаться, а вообще улезть куда-то и теперь судорожно "вспоминал" за мой счёт наш с Джинни безмолвный обмен во время танца.        " - Не понял. А чего ты это так?" — Удивился я. — "Ладно, не сейчас... Слушай, это ведь ты подсказал мне про спец-класс во время того разговора с Сириусом о гитаре?"        " - Ну допустим."        " - Тогда напомни мне что-нибудь!"        Том усмехнулся.        " - Не хочу." — Нагло сказал он.        " - Прям не хочешь?" — Зло отозвался я.        " - Не-а! Обращайся, когда будешь думать, как не сдохнуть, мне последнее ни к чему. С чего ты взял что я тебе просто возьму и помогу?"        " - Чего? Тебе-то моя смерть ни к чему? Да ты же только и мечтаешь, что меня прибить!"        " - Тот я. И я тоже, но позже."        " - Почему это?"        " - Потеряйся." — Усмехнулся Том в ответ.        " - Ты щас сам у меня потеряешься."        " - Я же сказал, ты от меня не избавишься. По сути, меня нет. Как ты собираешься биться против того, чего нет?"        Этот гад снова путал меня, я зло встряхнул головой, словно скидывая налипшую на лицо паутину. Почему-то вспомнился Сириус. Его слова...        " - Не я, так кто другой! Я в любой момент могу просто подойти и рассказать кому-нибудь о тебе, ясно?!"        Том молчал дольше, чем обычно, хоть и всего на пару секунд, но мне показалось, что впервые я смог всерьёз заставить его напрячься.        " - Не можешь." — Веско сказал Том. — "Ты и звука не выдавишь. Испугаешься реакции, закроешь рот и промолчишь в тряпочку."        " - А вдруг нет? Что ты будешь делать? Так и скажу "вы все давно думали, что у меня внутри живёт какая-то хрень - так и есть, она со мной говорит и она меня задолбала". Я знаю, кто мне поверит, у меня есть к кому подойти!"        " - А вдруг ты скажешь ему обо всём и в его глазах появится ужас?" — Усмехнулся Том. — "Или ещё лучше - отвращение. Взгляд, полный отвращения от человека, от взгляда которого ты почти не ставишь защиты? Который накроет тебя с головой, а?"        Поймал меня, мразь.        " - А если нет?" — Зло выдавил я. — "А если и да то... и то, что сейчас, оно ненастоящее! Ненадёжное!"        " - Именно."        " - ...А значит и пропадай оно пропадом!" — Мысленно заорал я, хотя едва ли решился бы на такой отчаянный шаг.        Сказать - и или всё, или ничего.        " - Ты не сможешь." — Немного снисходительно, даже устало отозвался Том. — "Хотя, конечно, мало ли что тебе однажды ударит в башку... тогда придётся принимать меры."        "- Какие ещё..."        Это произошло в один миг.        Словно чья-то рука схватила нутро, перекрыла путь воздуху, в сердце словно вошла стальная спица. Меня подбросило на кровати в немом ужасе, из горла не вырывалось даже кашля; из носа хлынула кровь, как вода из сжатой губки.        Через мучительно-долгую секунду, "рука" ослабила хватку. Я втянул воздух в грудь, сам зажал себе нос и рот, зажмурился, вслепую вынес себя из комнаты, добрался до ванной; приоткрыл режущие, плывущие глаза, выплюнул кровь в белое пятно раковины. Нутро продрал кашель, заставив полу-склониться, полу-скорчиться над ней; я захлебнулся. Ударом кулака о кран, пустил воду, чтобы сразу смывала падающие градом изо рта и с лица алые капли... больно... больно... да твою-ж...        " - Так это был ты! Всё это время эти припадки вызывал ты?!"        " - Нет, это был ты сам." — Усмехнулся Том. — "И лёгкие себе ты догробил тоже сам и всё остальное. Но у тебя научился и я. Скажу максимально доходчиво и один раз, если тебе всё же стукнет в голову излишняя болтливость, всё закончится очень неприятно. И никто не поймёт, каким образом. И даже любимому крёстному останется только смотреть, как ты загибаешься и бессильно пытаться тебе помочь."        " - Сам недавно затирал, мол тебе невыгодна моя смерть!"        " - Сейчас. Хотя Дамблдор может догадываться обо всём, но тогда это будет тот единственный раз, когда наши с ним цели совпадут; не думаю, что он сам захочет обнародовать информацию..."        А я всё кашлял, сплёвывая и отфыркивая в раковину кровь; молясь, чтобы никто не услышал, не встал, не пришёл...        Кто-то всё-таки пришёл. Это был Рон. Я уже почти остановился и полоскал рот, когда услышал его шаги; так что успел наскоро умыть лицо и стереть с края раковины алые брызги.        — Ты в норме? Шрам опять?        — Да не... просто хреново что-то... — уклончиво просипел я.        — Так, а с глазом что?        Я попытался отвернуться, но Рон схватил меня за плечи и рывком развернул.        — Что за нах? — Пробормотал он, отпустив меня и вглядываясь в моё лицо.        — Ч-кхе-го?        Он покачал головой и вдруг сказал:        — Ну-ка идём!        Я не успел ничего сообразить, но вышел за ним следом.        — Слу-кху-шай, да не надо... кхм... никого...        — Невилл! — Рон распахнул дверь в нашу комнату.        Тот не спал. Видимо я разбудил их обоих и Рон отправился смотреть, что со мной.        А Рон судорожно зажёг свет.        — Невилл, ты тоже это видишь?        — Ч-что вижу?        — Его шрам. Он раньше был другим. Вот что с Гарри всё это время было не так!