Дети пустого города

На моих хрупких плечах весь мир, С каждым новым шагом труднее дышать, Меч в немеющих ладонях не удержать, Но ремень для ножен давно стерся до дыр. Море мрачно бьется и ревет от тоски, Плач белёсых чаек предвещает беду, Сердце замедляет свой ход - не дойду, Великан внутри вновь меня рвет на куски... И опять улыбка, как багровой раной, Смех мой разливается весельем пьяным, Кровь течет ручьем, звонко капая по лужам, Маленький герой, да кому ты вообще нужен?

Последняя битва убийцы великанов, Ведь самые лучшие уходят слишком рано, Мама, не плачь, не ищи следов во тьме, Я уйду за горизонт и покорюсь своей судьбе. Последняя битва убийцы великанов, С улыбкой на лице войду я в сердце урагана, Может быть, тогда я наконец найду покой, Ярко вспыхнув на рассвете поздней утренней звездой? Тихо перед штормом, только сердце, стуча, Отдается в теле одиноким ритмом: "Все будет в порядке" - как моя молитва, Пламя за зрачками вспыхнет, словно свеча... Из-под толщи льда прорвется что-то злое, Пальцы, побелев, стискивают оружье, Выпустить бы страх, вытащить все наружу, Тьма нахлынет черной, будто смоль, волною... И опять улыбка, как багровой раной, Смех мой разливается весельем пьяным, Кровь течет ручьем, звонко капая по лужам, Маленький герой, да кому ты вообще нужен?

И опять бессилье рвется наизнанку, Меч натер мозоли и раскрыл все ранки, Снова пропустил удар и оступился, Маленький герой, лучше б ты и не родился...

Последняя битва убийцы великанов, Ведь самые лучшие уходят слишком рано, Мама, не плачь, не ищи следов во тьме, Я уйду за горизонт и покорюсь своей судьбе. Последняя битва убийцы великанов, С улыбкой на лице войду я в сердце урагана, Может быть, тогда я наконец найду покой, Ярко вспыхнув на рассвете поздней утренней звездой?

Последняя битва убийцы великанов, С поднятой головой отдамся в руки океана, Может быть, тогда я наконец найду покой, Ярко вспыхнув на рассвете поздней утренней звездой... Текст песни "Последняя битва убийцы великанов", автор и исполнитель, "Лунный бард"

***

       Я Гарри.        Кто-то ненавидит своё имя. Кому-то оно нравится. Кто-то относится как к должному. Я... просто чувствую его своим. Оно - часть меня, как рука или нога, или моё лицо. Даже если бы у меня были сейчас и другие имена, это оставалось бы моим родным.        А ещё, у меня очень нетребовательный режим сна.        Вернее, его нет. Касательно сна мой организм привык ко всему.        Например, я мог вообще не спать, если надо, до четырёх суток, а потом где-то на сутки или чуть поменьше вырубиться (заснув, а не упав в обморок), и снова чувствовать себя бодрячком. Жаль только, что выспаться заранее не получалось - дольше восьми часов без сильного недосыпа до этого, дрыхнуть я не мог - да и эти восемь у меня если и выходили, то с перерывами. Зато и при раннем подъёме будильник мне не был нужен - у меня был внутренний, и я мог настраиваться на то, сколько времени смогу проспать.        Правда, всегда ли, проснувшись, я буду в дееспособном состоянии - это следующий вопрос.        Для того, чтобы приводить себя в таковое, не используя холодный душ, я придумал разжёвывать что-нибудь кислое, продирающее мозги. И при любой на то возможности, добывал кислотные конфеты-пластинки "расплавленый череп". Продавались они лишь с тринадцати, но в школе магии Хогвартс были свои чёрные рынки, и там абсолютно никого не волновало кто ты и сколько тебе лет. Можно было вообще оставаться анонимным. Так что, уже в конце моего первого курса близнецы Уизли дали мне попробовать эти конфеты, конечно, выдав, в качестве розыгрыша, за нормальные. Близнецы всегда близнецы, иного от них ждать и не стоило. Ну а когда я понял, для чего их можно использовать, они снабдили меня контактами нужных людей. Слава Мерлину, сильной зависимости «кислотки» не вызывали, просто давали хороший разряд энергии в мозг.       Вот и вчера, первого сентября, я вновь расплатился за коробку пластинок. Теперь без прикрытия - мне месяц как четырнадцать. Стоят они недорого, а деньги у меня есть, к тому же, много их я не трачу. Всё как обычно, лишь теперь, казавшееся раньше если не забавным, то по крайней мере оригинальным название, вызвало совершенно иную внутреннюю реакцию. Напомнило то, что никому, никогда лучше не узнавать. Одно из многого, что чувствуешь под заклятием "круцио"...       Этим утром я сжевал полпластинки. В целом спал я достаточно, чтобы обойтись без этого, но... говорю же, с перерывами. Да и... непрерывного ада моих ночных кошмаров, я, наверное, не вынес бы. По крайней мере - раньше не выносил, когда в детстве из-за криков по ночам меня кормили снотворным. Хоть и переменчивые, они со мной всегда; но высыпаться с ними я так и не научился. Это приносило проблемы, но особенно не беспокоило, будучи просто не очень приятной частью моей жизни. И проблемы были будничные и зевотные - не забыть набить карман кислотками; успеть на завтрак, пока за столом не выдули весь кофе; периодически заходить на переменах в туалеты к раковинам, чтобы умыться ледяной водой.        Правда, не всегда кошмары были столь частыми, как сейчас. На самом деле, от таких стабильных я уже даже отвык. Так что теперь, на паре по зельеварению, чувствуя хоть слабенький разлад концентрации, откусывал от конфеты по чуть-чуть. Мозг нужно было держать работающим, иначе не избежать кучи проблем.        Зелья ведёт профессор Северус Снейп. Профессор, который меня не выносит. Тот ещё мудак, как по богатому с ним опыту взаимодействия убедился я, но имеющий должность учителя и статус взрослого - а значит, мудак неприкосновенный. А ещё, постоянно прискребающийся ко всем, кто ему не нравился; способный вляпать мне отработки, дать дополнительные задания (в тяжёлом случае и подзатыльник), завалить на экзаменах; или, как делал всегда, просто забрызгать ядом... в переносном смысле. Но мог и в прямом, и конечно же "случайно". Дать ему повод до**ться до тебя - означало в лучшем случае попасть под отборные помои на глазах всего класса.        Конечно, если бы он меня поймал на том, что я «ем на уроке», мне бы не поздоровилось, но я умел делать это максимально тихо. Последний раз меня ловили на подобном в третьем классе неволшебной, то есть маггловской начальной школы. А ел я в той школе именно на уроках, на перемене ни крошки было не уберечь...        Но я опять отвлёкся! Зелье надо было помешивать по часовой стрелке, а я... стоп, нет, ещё не напутал! Так, инструкция...        Очки тут же заволокло белым "снегом", но протёр их широкими рукавами мантии. Учебная лаборатория потихоньку уже наполнялась разноцветными парами и дымом, но выпрямиться так, чтобы разглядеть доску, и мои окуляры при этом остались чистыми, было ещё возможно. Я огляделся: все заняты своими зельями, Снейп даёт совет Пенси Паркинсон; и откусил от конфеты кусочек.        Мерлин! Даже лимон по сравнению с этим кажется сладким.        Мысли в голове прояснились. И тут же понеслись опять не в ту сторону - в сторону недавней выходки Невилла. Мне всегда было тяжело концентрироваться на чём-то, что ни капли меня не интересовало, а зелья перестали меня интересовать после первого же по ним урока здесь - хотя до него были одним из наиболее ожидаемых предметов. По крайней мере, интересовать настолько, чтобы стоить, на мой взгляд, нахождения в этом давящем, душном подвале. Тем не менее, что со мной? Держал же я хоть как-то себя в руках целых четыре проведённых в этой школе года!        "Ты теряешь хватку, Гарри. Куда стирается твоя благовоспитанная маска?"        Нет, не сейчас, черт возьми! Лучше уж о Невилле...        Это случилось, когда мы, собравшись у кабинета, ожидали звонка.        Обычное дело. Утро, гомон кругом, по коридору неравномерно разбросались фигурки студентов в школьной форме с красным и зелёным. Чёрные - цвет форменных мантий школы Хогвартс. Багрово-красными, либо изумрудно-зелёными были подкладки мантий, галстуки, ремни школьных брюк, каёмки рукавов и нашивки факультетов. Таковы традиции. Цвета Гриффиндора - красный (чаще всего багровый или алый) и золотой. Цвета Слизерина - зелёный и серебряный.        Ещё, были в школе жёлтые и синие галстуки. Жёлтый (чаще всего солнечный или лимонный) и углиевый (не угольный, а именно углиевый - углий был единственным чисто волшебным, не знакомым магглам металлом, присутствующим в символистике школы), принадлежали факультету Пенелопы Пуффендуй. Синий (чаще всего тёмно-синий или сапфировый) с бронзовым носили Когтевранцы. Общий цвет Хогвартса, кроме чёрного, был фиолетовым. Я любил цвета. Одно из немногого, за что я ценю своё зрение - оно почти никогда не было плохим настолько, чтобы нарушилось и цветовосприятие. Цвета, особенно что-то значащие и умело состыкованные, были красивыми. Я никогда не был особым любителем прекрасного, но иногда находилось вокруг что-то, что мне вдруг без причины казалось красивым, и уже за то, что я это вижу, я был готов полюбить и свои глаза, и даже свои бьющиеся, запотевающие, а когда-то ещё и приносившие уйму насмешек очки.        Гриффиндор, Когтевран, Слизерин, Пуффендуй. Львы, Вороны, Змеи, Барсуки. Четыре школьных факультета со своими Домами-общежитиями, профильными предметами, традициями и символикой; которым начислялись и у которых отнимались баллы за успехи и проступки их студентов.        Одной из традиций была например вечная вражда детей Гриффиндора и Слизерина. Во. Всём. Увидеть Гриффиндца и Слизеринца, мирно болтающими о чём-то было чем-то из ряда вон выходящим. Если и образовывались такие дружеские союзы, о них тут же узнавала вся школа и в случае их продолжительности запоминала странных приятелей, чтобы не дёргаться каждый раз. Ведь каждый раз, кроме этих, когда слишком близко видели зелёный и красный галстук - быть кровопролитной стычке. Лучше бы отойти подальше или побежать за преподавателем, а если стыкнулись кто-то от второго по пятый курс - то есть, из самого вспыльчивого периода, то лучше ещё и сразу предупредить медсестру мадам Помфри.        Однако вражда враждой, а совместные уроки никто не отменял и перед ними Змейки и Львята вместе толпятся в коридорах, электризуя воздух взаимным напряжением. Смотреть на это со стороны, должно быть, даже забавно - но не дай тебе Мерлин, будучи одним из нас, прийти сюда в одиночку, и обнаружить себя первым из своих, но не первым, из чужих...        В обычные межфакультетские склоки я лез редко - но меня постоянно втягивали туда силой. Особенно, если в них лез мой лучший друг, или если зачинщиком был бледнолицый и беловолосый, похожий на бесцветного, тощего слизняка, но чаще называемый хорьком, Драко Малфой. С первого курса прицепился! И ко мне, и к Рону с Гермионой. И ведь всерьёз мешал жить, скотина, а напрямую ему не ответишь - если не хочешь жаловаться учителям или быть им подставленным. А как было бы проще просто набить ему морду, дабы отстал...        Но чёрта с два. И теперь он, по своему обыкновению, болтал всякую гадость обо всех без разбора, напоминая скандальную третьекурсницу-сплетницу - хотя, девчонкам такое нравится. Конечно, под раздачу скоро попал и я. И я бы привычно проигнорировал это, если бы не Невилл...        — Что до Поттера, это вопрос времени. Министерство твёрдо решило сдать его в больницу Святого Мунго. Там есть отделение для тех, кто спятил на магии!       Вот тут-то меня и сбило с ног сильным толчком в плечо. Опомнившись, я вскочил, схватил сзади Невилла, повис на нём, в своей ярости отшвырнувшим меня с дороги.        — Рон, помоги!       Когда я схватил его, мне пришлось закинуть одну руку ему на шею, что мешало ему говорить, но у него из горла всё таки вырывались обрывки фраз.       — Не смешно... не сметь... Мунго... покажу ему... я его... пустите... я... его...        Мы с Роном повисли на нём и практически оттащили от Малфоя - остолбеневшего от изумления. Ещё бы. Наш тихий, но дружелюбный Невилл Лонгботтом вдруг превратился в взбесившегося гладиатора.       Я знал, в чём дело и почему болезенен для него любой разговор о людях из Мунго и... в общем-то, был бы не против, если бы Малфой сейчас получил бы своё. Только он бы это своё не получил. Рядом всегда дружки-телохранители. Если бледнолиций был хорьком, то Кребб и Гойл напоминали двух бойцовских собак, почему-то вверенных в подчинение мелкому собрату по плотоядности. И для них не особенно-то спортивный, рыхловатый, среднего роста Невилл был противником не опаснее котёнка.       — Поттер, Уизли, Лонгботтом, драка? – Голос профессора Снейпа заставил вздрогнуть, — Минус пятьдесят очков Гриффиндору. Отпустите Лонгботтома, Поттер, или мне придётся оставить вас после уроков.        Плевать. Этим двоим сальноволосый в преподавательской мантии не сделал бы ни-че-го, даже если бы Невилла пришлось бы волочь в больничное крыло. Были прецеденты.        Я отпустил Невилла. Тот, в свою очередь, испепелял меня взглядом.       — Я должен был тебя остановить, — тяжело дыша, сказал я, — ты бы до него даже не добрался.       — В класс! Будем готовить умиротворяющий бальзам.        Вот и сейчас я всё ещё думал о случившемся. И не я один. Весь класс только и обсуждал взрыв самого миролюбивого парня параллели, очевидно, не понимая причин. Причину знал только я и говорить никому ничего не собирался.        Если бы на Малфоя набросился я, это бы столько шуму не наделало. Во-первых, вывести он пытался таки меня. Во-вторых, от меня порой не знали чего ждать... впрочем, я сам не знал, чего от этих людей ждать, вот мы и не коннектились... может, из-за этого в мой якобы повреждённый мозг многие верили? Ну а в-третьих, я всегда здесь умел за себя постоять, если действительно чувствовал такую потребность. Иногда через чур. Я сам старался особенно не влипать в истории, да и вывести меня было сложно.       Я не был особо восприимчив к оскорблениям. Наверное, просто слишком привык к ним, чтобы продолжить как-то на них реагировать или воспринимать на свой счёт. Ещё давно, в детстве, тем более что мне тогда постоянно хотелось спать.        Это то, что я помню отчётливо. Эту вечную тоскливую сонливость и вялость, заторможенность и безуспешные попытки поспевать за сверстниками в скорости и реакции в какие-либо моменты кроме тех, когда они меня собирались лупить. Но иногда в этом киселе случались и просветы. И тогда от того, как они все пытались меня задеть, мне становилось смешно. Будто я сам не понимаю всего этого! Будто они сделали какое-то великое открытие, открыли мне глаза на недостаток, которого я в себе раньше не замечал! Каждый из них был выше меня на голову и мог сделать всё, что угодно, но почему-то всё пытался причинить боль именно словами. И я смеялся. И огребал.        Иногда, например, старался, как можно оскорблённее, воскликнуть: «Да как ты мог!..», а потом добавить с прежним лицом не выспавшегося человека: «ты б**ть серьёзно?..». Или резко наклонить голову и поднять брови, так резко, чтобы очки слетели на кончик носа и просто стоять, глядя в глаза обидчику, словно ждёшь от него потрясающего умозаключения из сказанного. А потом, изобразив уничтожающее разочарование, поправить очки, ладонью протереть лоб и сказать: «Ничего?.. А я знал.».        Морды эти мне никогда не приходилось иметь на своём лице искренними, но глядя на них со стороны я научился их копировать. И копируя их правильно, я обычно достигал эффекта. Ну нравилось мне выводить людей, как бы это не казалось мазохизмом! Целым я уходил редко, но оно того стоило. Становилось не так тоскливо самому.        Ещё, Дадли любил подходить неожиданно из-за угла или сзади и сбивать с меня очки. Это было молчаливым объявлением о наступлении. Моим таким же молчаливым, тупо рефлекторным ответом было мгновенно развернуться и насадить очки обратно, используя средний палец. С какого-то момента, я попросту не задумывался над тем, что делаю, и в последствии имел много проблем, когда поправлял очки машинально. Зато братьям семьи Уизли эта моя манера пришлась по вкусу. Они меня многому научили. Знать себе цену; добиваться своего не только тайком от людей, но и в открытую; не глотать насмешек ("Причём тут "мне всё равно"?! Дело не в том, задевает ли это тебя, а в том что он обнаглел!").        Мне не то, чтобы было всё равно раньше, до Хогвартса. Просто... достаточно "всё равно", чтобы было слишком лень выдавать на это какую-то реакцию. Конечно, происходящее мне нехило так било по нервам. Ну и что? Если не нападало на меня то самое издевательское вдохновение, то это вообще не было причиной, чтобы что-то с этим делать. "Пусть курлычут, что им нравится, что я с этим сделаю? Сколько там до конца перемены? Дотянуть так до звонка, или просто врезать ему и попытаться убежать, чтобы уже отлупили и отцепились на сегодня? Как же спать хочется..."       В Хогвартсе было сложнее - но при этом, проще. Потому что практически никто до меня всерьёз докапываться не пытался. Потому что рядом был друг. Потому что была волшебная палочка в кармане и сразу по нескольку славных проклятий в голове.       В последнее время, правда, я начал заводится всё легче. В разговорах со всеми. Может зловещий переходный возраст, про который все всегда говорят..? Я чувствовал за это некоторую вину, но тут же злился. Ведь есть же причина! Ведь я не железный!        Хотя и сейчас, во время вечерней ссоры с Симусом Финниганом, я заступался больше не за себя, а за... за правду, как бы пафосно не звучало. За реальность - кошмарную, но неотвратимую. Знал бы Сим, как я сам её ненавижу! Знал бы об этом скотина Фадж - наш чёртов министр магии!        Я много раз пытался представить, как выглядит это в его голове. Выходило что-то вроде:       « - Чик-чирик, я в домике! »       « - Хм, а куда слилось министерство магии? Я тут возродился и хочу начать творить зло, но, раз министерство не хочет в это верить, то я пожалуй посижу до-ома ».       А если серьёзно, то какого чёрта? Он правда себе это так представляет? Понимает же, идиот, что ему не врут. Он просто не может этого не понимать...       А... остальные? Весь Хогвартс, который раз за разом не видит в происходящем проблемы? Почему именно мы трое ко всему цепляемся? Нам же только в первый год давали подсказки, недоступные другим. Неужели, потом решал чёртов годовой опыт? Ведь когда открылась Тайная Комната, свои расследования развернули десятки групп учеников... и то, только потому, что об опасности заявили сами учителя. Если бы не это, они были бы горазды игнорировать и кровавые надписи на стенах, и остолбеневших одноклассников, находимых в виде статуй в коридорах... это всё не было им так же интересно, как перемывание костей очередной парочке старшеклассников, обнаруженной за "тем самым" где-то за гобеленом.        Почему никому ни до чего нет дела?        Мне сказали "влипать в такие истории" и я это делаю. Но делал бы и без этого - мне просто дали добро. Мы привыкли считать подозрительным всё подряд, на что обращают слишком мало внимания, но почему не обращают-то?        Они правда верят в этот бред в стиле:       «Ой, да Барти просто сошёл с ума на нервной почве, и его убил его сын, который тоже (надо же, какое совпадение!), сошёл с ума на нервной почве, и в таком состоянии один сварил оборотное зелье, один похитил мастеровитого мракоборца в отставке, по своей инициативе притворялся им девять месяцев, держа его в его же сундуке, преподавая параллельно в Хогвартсе под его личиной, по своей инициативе кинул имя одного из четверокурсников в кубок огня, обрекая его этим на смертельно опасный турнир, и потом ему просто камень на голову упал убить ещё и того школьника, только он не успел этого сделать, ведь решил перед этим посвятить мальчика в свой шизофренический бред, а тот просто, – вот так совпадение! – тоже уже сходил с ума на нервной почве и додумал к рассказу ещё что-то дополнительно...»?       Это при том, что мы с Дамблдором рассказали Фаджу о случившемся, ему даже додумываться было ни до чего не надо, всё и так на тарелочке.       Но нет, мы же у нас Министр Магии, мы всегда правы, а значит Директор и пацан чушь несут, зачем нам меры против их бреда принимать? Лучше напишем в Ежедневный Пророк, пусть печатают, что паниковать незачем, а старик и сопляк просто сговорившиеся психбольные.       Что с ними не так?

      «– А с вами?» – прозвучал внутренний голос.

       Вечный спорщик и собеседник каждого, кто хоть раз пытался как следует разобраться в себе.       «– С нами?»

      «– Ну, да.»

      «– Причем здесь это? Мы всегда докапывались до сути и... – »

      « – ...и ни до чего хорошего это вас не доводило. Тебе не приходило в голову, что, судя по теории естественного отбора, типов вроде тебя, которые, услышав визг и скрежет поздно ночью, пойдут искать источник звука, вообще уже не должно существовать? Что это скорее с тобой что-то не так, а не с теми, кто, делая вид, что все хорошо, избавляется от стольких неприятностей, что это того стоит?»

      «– От неприятностей игнором не избавиться, это как бутыли со сжатым газом: не выпустишь, опасаясь взрыва, сейчас, взорвётся потом всё само, с куда бóльшими последствиями.»

      «– Зачем, чтобы потом само взорвалось? Пусть бутыли обезвредит какой-нибудь сознательный псих без тормозов и инстинкта самосохранения. Подорвётся на одной из них — ну и хрен с ним, строптивых нигде не любят, а себя и других просто можно убедить, мол, ну я же ничего знал...»

      "– Намёк понял. Мол, тот самый сознательный псих - это я и..."

            "– А чем не так? Ты постоянно ходишь по краю, бросаешься на первый же беспокойный сигнал, зарабатываешь себе новые шрамы... да, теперь потому, что директор так сказал. А изначально? Просто отпусти ситуацию, пойми, что это всё не твоя обязанность и всё! Ты спокойно учишься здесь, живёшь нормальной жизнью, о которой столько лет мечтал..."

      "– А я не могу. Так нельзя! Больше никто никогда не видит проблем, сколько раз люди могли пострадать..."

      "– А что тебе до людей-то, Поттер?" - Голос меняется, в нём слышится насмешка - "у тебя от них, кажется, одни проблемы. И у них от тебя... "

      "– Во-первых, не со всеми так, во-вторых, ну и что?"

            "– А то, что ты нарушаешь обещания. Те, что давал самому себе! Когда горела одна из Дверей в Пространства. Ты решил тогда больше никогда не цепляться за них, ни за ребят, ни за взрослых!.. "

      "– ...И было это до поездки в Хогвартс! Когда я ничего не знал, я не знал тогда, кто я такой, я не знал, кто на самом деле были родители, что у меня есть крёстный отец..."

      "– ... И тем не менее. Там где ты - всегда у всех проблемы. Ты серьёзно думаешь, что твои друзья так часто рисковали бы своими жизнями, если бы не знали, что ты иначе пойдёшь на это один? "

      "– Нет..."

      "– Во-от. "

      "– Но так вышло только на первом курсе, потом это уже больше их касалось"

      "– Даа? Ситуация с Блэком прям-таки их и касалась, вот ты тут совсем-совсем ни при чём, ну подумаешь, это твой крёстный, и вы его кинулись спасать от министерства..."

      "– ...Которое совершенно рехнулось ещё много лет назад!!! Проверять надо, действительно ли те, кого вы сажаете в Азкабан, пожиратели смерти! Хотя бы когда им уже прямо сказали: «Блэк невиновен», они могли бы проверить информацию!"

      "– И вы с Грейнджер, конечно, рванули через Запретный лес восстанавливать справедливость, не взяв с собой Уизли только потому, что ему повезло оказаться оглушённым. Зачем?"

      "– То есть «зачем»?! Мы должны были дать им применить к нему поцелуй дементора? И потом, нас послал Дамблдор..."

      "– Не вертись, мы о другом. Ты снова рискнул если не жизнью, то здоровьем ради почти незнакомого человека. Ты не знал, что это спасёт и вас с Грейнджер, когда с риском для жизни вытаскивал из лап министерства того, в чьей невиновности сам разобрался лишь час назад. И не говори сейчас, что дело не в этом, с Джинни Уизли было так же. Она для тебя была просто хороший человек и сестрёнка друзей, но ты попёрся в одного против ВАСИЛИСКА, просто потому что "ну, есть вероятность, что она ещё жива"..."

      "– ...И она оказалась "ещё жива", разве нет? Мы почти не пострадали."

      "– ...Но ты заранее об этом не знал. В любом случае - заблудилась девочка где-то в тайной комнате, зачем ты-то туда полез? Сперва-то можно хотя бы сказать, что за компанию с её братом, но когда вас с ним разделило завалом и ты пошёл дальше один... К чему это всё, это дело учителей и Аврората её там искать, вот зачем?"

      Некоторое время я обдумал ответ. Но сорвался и вскипел. Мысленно, конечно.       "– Зачем? А потому что мог! Если ты не сделал всё что мог для предотвращения чего либо — ты позволил этому случиться. Если ты позволил кому-то умереть — ты в какой то степени убил его."

      "– Понял твою логику. – В голосе был ленивый, снисходительный интерес. - До связи, Гарри Поттер? Или..."

      Меня обдало холодом. Во-первых, сконцентрировался я абсолютно не на зелье. Во-вторых, до меня дошло, кому принадлежал голос.        Мгновенное понимание необходимых действий было чем то вроде импульса. Заглушив голос мысленным криком: " - ПОШЁЛ К ЧЁРТУ, РЕДДЛ!!!", я засунул руку в сумку, отщипнул от пластинки чуть не половину оставшейся конфеты, закинул в рот. Окружающая действительность исказилась, будто вспузырилась на миг, после чего стала невероятно чёткой, резкой даже. Кислота заслонила всё, выжгла из мозга все мысли на несколько секунд, после чего стараясь не морщится, рассасывая пластинку, было легче набивать абсолютно пустую голову нужными заботами. Кислотка действовала как ластик, которым можно убрать всё с пергамента, начать размышления с чистого листа и, не отвлекаясь на посторонние записи, погрузится совсем в иную область.        По той области, кстати, был не полный провал. Всё это время я продолжал заниматься зельем, на автомате выполняя инструкцию. Конечно о том чтобы оно таким образом было выполнено идеально не шло и речи, от котла валил густо-серый дым, (по рецепту там должен был быть серебристый парок), однако зелье вроде было серым, а не напоминало раскалённую лаву, как у сидевшего спереди Симуса.        — Гарри, ты чего застыл! Пять минут!        — Чего? Какие пять минут?        — Пять минут до сдачи зелий на оценивание. Живей, живей!       Я вскочил, отчаянно вглядываясь в рецепт на доске. Всё помещение было застлано паром, тут и кто другой вряд ли разглядел бы то, что на ней написано, а у меня сразу снова запотели очки. Я снял их, протёр краем мантии, но это было так же бесполезно, как пытаться вытереть досуха стакан, находясь под водой. Тихо-тихо, одними губами, перебирая все известные мне ругательства, я начал вслепую пробираться к доске. Увидеть что-то в этом пару без очков, я, со своим жёстким минусом и нехилой разницей между двумя глазами, даже не пытался. Помнил заклятье, делающее очки водоотталкивающими, но помнил так же, что действует оно лишь на относительно крупные капли, а на пар и водяную пыль - нет. Это была одна из многих причин, почему я так люто ненавидел уроки зельварения.        Хотя, может, сиди я на первой парте, как на всех других уроках, где создавались дополнительные помехи к зрению, всё было бы не так плачевно. Но сидеть на первой парте - это означало под самым носом у учителя, а я старался держаться от Снейпа подальше и сразу включил детскую привычку в любой непонятной ситуации в каком-либо классе заныкиваться за последнюю парту, где мне - мелкому до недавних пор очкарику, было вообще не место. Получался замкнутый круг.       Замкнутый... как само подземелье без окон... я ненавидел такие тупики. Ситуации, от которых одно плохое и с которыми ничего не сделаешь. Ситуации, когда всё решается за тебя и без учёта какого-либо твоего мнения. Словно тебя чем-то придавило. И вот ты задыхаешься а шанса спастись нет, нет... опять...