Кристалл мудрости

      Юль­ка вновь сто­яла пе­ред об­зорным эк­ра­ном и за­чаро­ван­но смот­ре­ла на фей­ер­верк са­мых не­веро­ят­ных цве­тов и от­тенков, си­яющих пе­ред ней. Де­воч­ка все­го лишь вто­рой раз ви­дела ги­пер­пространс­тво во­очию (пер­вым ра­зом был по­лёт на «Ски­таль­це»). До это­го бы­ли толь­ко тре­ниров­ки на вир­ту­аль­ных тре­нажё­рах. Но они не шли ни в ка­кое срав­не­ние с тем, что де­воч­ка уви­дела сво­ими гла­зами.       Юль­ка дав­но за­мети­ла, что взгляд кос­мо­нав­тов был не­обыч­ным, ка­ким-то за­гадоч­но-си­яющим. Та­кой же «си­яющий» взгляд был и у Али­сы с Ла­рис­кой, а, по­ка Юль­ка от­сутс­тво­вала, по­явил­ся и у Паш­ки. Как-то раз она спро­сила об этом у По­лос­ко­ва. Тот, улыб­нувшись, лишь по­жал пле­чами: «Та­ким взгляд ста­новит­ся у всех, кто сво­ими гла­зами ви­дел си­яние ги­пер­пространс­тва, а по­чему это про­ис­хо­дит… Кто его зна­ет…» Те­перь Юль­ка са­ма ви­дела это си­яние, и в её ва­силь­ко­во-си­них гла­зах «зас­верка­ли бли­ки Все­лен­ной», как го­ворил По­лос­ков.       Юль­ка смот­ре­ла на это кра­соч­ное си­яние и ей ка­залось (а мо­жет это бы­ло и на са­мом де­ле), что все эти спо­лохи, ра­дуги, вспыш­ки — это бли­ки на ог­ромных бес­ко­неч­ных и бес­край­них зер­ка­лах, при­чуд­ли­во пре­лом­ля­ющих­ся, пе­реп­ле­та­ющих­ся, из­ги­ба­ющих­ся в не­веро­ят­ные фи­гуры и со­еди­ня­ющих­ся в са­мые при­чуд­ли­вые фор­мы. Юль­ка слы­шала о та­ком от пре­пода­вате­лей Кос­ми­чес­кой шко­лы, но счи­тала бай­ка­ми. А те­перь ви­дела их са­ма. По­рой меж­ду эти­ми «зер­ка­лами Прос­транс­тва», как на­зыва­ли их кос­мо­нав­ты воз­ни­кали без­донные ще­ли, сквозь ко­торые прос­ве­чива­ло неп­рогляд­но-чёр­ное в сво­ей пус­то­те меж­пространс­тво. И от это­го си­яющая кар­ти­на, ко­торую ви­дела Юль­ка, бы­ла и при­тяга­тель­но-прек­расной, и жут­кой од­новре­мен­но…       — Клас­сно, да? — Али­са не­замет­но по­дош­ла к ней. — У те­бя те­перь то­же гла­за си­яют, за­мети­ла?       — Ага!       — Юль, я всё хо­чу спро­сить. А что это за ра­куш­ка, ко­торую ты во­зишь с со­бой? Это ведь ра­кови­на пес­ча­ного мол­люска с Мар­са?       — Да. Это ра­куш­ка пес­ча­ного пры­гун­чи­ка. Мне её Паш­ка по­дарил на «По­зит­ро­не». Он ещё дав­но-дав­но, мы ещё в шко­лу не хо­дили, ре­шил по­дарить мне са­мую кра­сивую ра­куш­ку, что бы она бы­ла мо­им та­лис­ма­ном. И по­дарил, как ви­дишь … Вот я и во­жу её всег­да с со­бой.       — Ты ве­ришь в та­лис­ма­ны?       — Нет. Я в во­об­ще в ма­гию не ве­рю. Но прос­то Паш­ка по­дарил её от чис­то­го сер­дца, да и по­том… Она та­кая кра­сивая.       — Паш­ка те­бя лю­бит, — с лёг­кой за­вистью ска­зала Али­са.       — Ко­неч­но! — улыб­ну­лась в от­вет Юль­ка. — Я ведь всё-та­ки его сес­трён­ка, пус­кай и дво­юрод­ная. А он те­бе нра­вит­ся?       — Кто, Паш­ка?! Ты спя­тила? — не­ожи­дан­но зар­де­лась ма­ковым цве­том Али­са. — Ну он … Он не как дру­гие маль­чиш­ки … — сму­щён­но до­бави­ла де­воч­ка. — Его хоть все и счи­та­ют не­серь­ёз­ным, фан­та­зёром, лег­ко­мыс­ленным… Но мне ка­жет­ся, Паш­ка сов­сем дру­гой … На са­мом де­ле …       В сле­ду­ющее мгно­вение раз­дался звук си­рены.       — Пош­ли, ско­ро ко­рабль бу­дет вы­ходить из ги­пер­пространс­тва, — быс­тро ска­зала Али­са.       — Знаю, слы­шала.       На Змо­ром-2 «Пе­гас» за­нес­ло по двум при­чинам: во-пер­вых, стро­ите­ли, за­нимав­ши­еся воз­ве­дени­ем на пла­нете но­вого пе­реса­доч­но­го кос­мо­пор­та, на­лови­ли для мос­ков­ско­го Кос­мо­зо ку­чу раз­лично­го мес­тно­го зверья, а во-вто­рых, на Змо­ром-2 с ока­зи­ей при­лете­ла ар­хи­тек­тор Ки­ра Се­лез­нё­ва, что­бы про­кон­суль­ти­ровать стро­ите­лей, а те­перь воз­вра­щалась до­мой на «Пе­гасе».       Кос­модром на ас­те­ро­иде Пе­ресад­ка был пе­рег­ру­жен и Га­лак­ти­чес­кий центр дав­но оза­ботил­ся соз­да­ни­ем Пе­ресад­ки-2, тем бо­лее, что мес­то­поло­жение Пе­ресад­ки удов­летво­ряло не всех жи­телей Га­лак­ти­ки. А Пе­ресад­ка-2 ока­залась удоб­на всем, за ис­клю­чени­ем раз­ве что брас­та­ков и чу­мароз­цев, ко­торые, впро­чем, бы­ли из­вес­тны, как жут­кие до­мосе­ды.       В це­лом пла­нета на­поми­нала Зем­лю (толь­ко бы­ла чуть по­мень­ше) и име­ла единс­твен­ный спут­ник, ко­торый наз­ва­ли Ма­лым Змо­ромом. Спут­ник был ка­менис­тым, без­жизнен­ным и без­водным. От Лу­ны его от­ли­чало толь­ко на­личие тон­кой эк­зосфе­ры из инер­тных га­зов и нем­но­го боль­шие раз­ме­ры. А так как ор­би­та Змо­рома-2 сов­па­дала с плос­костью мес­тной эк­липти­ки, то раз в две не­дели пла­нета пог­ру­жалась на два — три ча­са во мрак звёз­дно­го зат­ме­ния, а че­рез две не­дели пос­ле не­го Ма­лый (как на­зыва­ли его кос­мо­нав­ты) ок­ра­шивал­ся тенью ма­терин­ской пла­неты в зло­вещий фи­оле­тово-ли­ловый цвет.       Ат­мосфе­ра Змо­рома-2 бы­ла та­кой же, как на Зем­ле, по­это­му ни ска­фандр, ни ды­хатель­ная мас­ка бы­ла не нуж­на, толь­ко дав­ле­ние бы­ло нем­но­го мень­ше (как на Зем­ле в го­рах на по­луто­ра-двух ты­сячах мет­ров).       По­вер­хность пла­неты в ос­новном пред­став­ля­ла со­бой пок­ры­тую по­логи­ми хол­ма­ми рав­ни­ну, кое-где пе­рере­зан­ную гор­ны­ми хреб­та­ми вы­сотой 4-5 ки­ломет­ров, до­воль­но ши­роки­ми и глу­боки­ми ре­ками. Озёр и бо­лот на пла­нете бы­ло нем­но­го, а оке­ан был единс­твен­ным и за­нимал всё за­пад­ное по­луша­рие.       Кли­мат был ров­ным (Змо­ром-2 вра­щал­ся пря­мо, ни­куда не от­кло­ня­ясь, по­это­му на нём бы­ли по­яса веч­ной зи­мы, веч­ной вес­ны и веч­но­го ле­та). Прав­да иног­да (не час­то) на пла­нете бу­шева­ли гро­зы, ура­ганы и зем­летря­сения, а са­мое глав­ное, к ве­ликой ра­дос­ти про­фес­со­ра Се­лез­нё­ва, пла­нета бы­ла оби­та­ема. И вот здесь, в юж­ной час­ти ма­тери­ка, в по­ясе веч­но­го ле­та с суб­тро­пичес­ким кли­матом и стро­или но­вую пе­реса­доч­ную стан­цию. «Пе­гас» со­вер­шил по­сад­ку в 25 ча­сов 36 ми­нут мес­тно­го вре­мени (сут­ки на Змо­роме-2 сос­тавля­ли 36 ча­сов) на тех­ни­чес­ком по­ле но­вого кос­модро­ма, рас­пу­гав ка­ких-то мес­тных зве­рушек, с пис­ком, виз­гом и скри­пом раз­бе­жав­шихся и раз­ле­тев­шихся по ок­рес­тнос­тям.       Уже ве­чере­ло, си­нее, по­хожее на зем­ное, не­бо с ред­ки­ми об­ла­ками при­об­ре­ло си­рене­вый от­те­нок. А за­ходя­щее сол­нце ок­ра­сило си­ним за­кат­ным све­том (звез­да Бел­лам бы­ла го­лубой) близ­ле­жащие хол­мы.       Во­об­ще мес­тность вок­руг кос­модро­ма бы­ла сим­па­тич­ной — по­хожая на степь рав­ни­на с вы­сокой тра­вой и нес­коль­ки­ми от­дель­ны­ми де­ревь­ями, по­хожи­ми на зем­ные ака­ции, толь­ко с хво­ей вмес­то листь­ев, и не­высо­кая гря­да уже упо­минав­шихся хол­мов. А с дру­гой сто­роны к кос­модро­му под­хо­дили не­высо­кие, по­хожие на Крым­ские, се­ро-си­рене­вые го­ры. Меж­ду го­рами и хол­ма­ми на не­бо выб­рался серп спут­ни­ка пла­неты, за­нимав­ший, на­вер­ное, шес­тую часть не­бос­кло­на.       Сам кос­модром пред­став­лял со­бой по­ка что уны­лое зре­лище. «Пе­гас» сто­ял на тех­ни­чес­ком по­ле, пред­став­лявшем со­бой бе­тон­ную пло­щад­ку ок­ру­жён­ную ог­ня­ми («По­хоже на ста­рин­ный а­эрод­ром», — по­дума­ла Юля). На даль­нем краю на­ходи­лось ме­тал­ли­чес­кое, в ви­де по­луци­лин­дра, зда­ние дис­петчер­ской и ку­пол те­лемет­ри­чес­кой стан­ции. Даль­ше шли ан­га­ры, ка­кие-то тех­ни­чес­кие пос­трой­ки, а вда­ли вид­нелся по­сёлок стро­ите­лей, по­чему-то це­ликом под ку­полом.       Вок­руг де­лови­то сно­вали строй­бо­ты, тран­спор­тё­ры, ещё ка­кие-то стро­итель­ные ма­шины и ро­боты, ут­робно ур­ча­ли под­борщи­ки, гло­тая сво­ими ков­ша­ми стро­итель­ный му­сор.       Сра­зу пос­ле по­сад­ки Се­лез­нёв сна­рядил вез­де­ход и вмес­те с Зе­лёным от­пра­вил­ся на ба­зу стро­ите­лей заб­рать же­ну и пог­ру­зить би­оло­гичес­кую кол­лекцию, соб­ранную стро­ите­лями. Са­мо со­бой ра­зуме­ет­ся, Али­са и Юль­ка уп­ро­сили взрос­лых взять их с со­бой.       Вез­де­ход ос­та­новил­ся нап­ро­тив тех­ни­чес­ко­го вхо­да на ба­зу и, по­ка взрос­лые за­нима­лись сво­ими де­лами, Юль­ка с Али­сой от­пра­вились пос­мотреть ок­рес­тнос­ти, бла­го опас­ных хищ­ни­ков или ещё ко­го-ни­будь вро­де в этом рай­оне пла­неты за­мече­но по­ка что не бы­ло. Али­су за­ин­те­ресо­вали си­рене­во-фи­оле­товые кус­ты, рос­шие у са­мого ос­но­вания го­ры, под­сту­пив­шей поч­ти вплот­ную к ба­зе. Юль­ка не об­ра­тила на них вни­мания, ду­мая, что не­обыч­ный си­рене­вый цвет за­рос­лям да­ла пыль, осе­дав­шая от про­ез­жавших ми­мо вез­де­ходов и тран­спор­тё­ров, но Алис­ка бы­ла наб­лю­датель­нее, сра­зу за­метив, что си­зо-ли­ловая пыль не до­лета­ла до кус­тов, об­ра­зуя на­поми­нав­ший снег на­лёт за пол­метра до них.       Кус­ты бы­ли не­боль­шие, нем­но­го ко­рявые и гус­тые, вмес­то листь­ев у них бы­ли тол­стые си­рене­во-се­рые трёх­гран­ные, то ли ши­пы, то ли хво­ины. А вет­ки гус­то усе­яны цве­тами — си­рене­выми, пу­шис­ты­ми, как буд­то пок­ры­тыми ме­хом, шиш­ка­ми, пах­ну­щими све­жими огур­ца­ми. То, что это имен­но цве­ты, Юль­ка и Али­са по­няли сра­зу: вок­руг ши­шек сно­вали мес­тные на­секо­мые, по­хожие на боль­ших стре­коз с жёл­тым брюш­ком. Де­воч­ки уже бы­ли зна­комы с ни­ми: кол­лекцию змо­ром­ских стре­коз в Кос­мо­зо не­дав­но прис­лал Ар­тём Ар­ту­рович Ку­ракин, ста­рый зна­комый По­лос­ко­ва и Се­лез­нё­ва и ру­ково­дитель стро­итель­ства Пе­ресад­ки-2. Эти си­рене­вые цве­ты и го­лубую ко­ру не­обыч­ных кус­тов Юль­ка и при­няла за на­лёт пы­ли.       — Стран­но, ведь здесь вся рас­ти­тель­ность, как и на Зем­ле зе­лёная. А эти кус­ты си­рене­вые, — Юль­ка вни­матель­но раз­гля­дыва­ла рас­те­ния. — Как буд­то они с дру­гой пла­неты.       — Зна­ешь, Юль, пе­ред от­лё­том Ри­чард по­казы­вал мне фо­тог­ра­фии, ко­торые его брат при­вёз со звез­ды Бар­нарда. Там вся рас­ти­тель­ность фи­оле­товая.       — Ты ду­ма­ешь эти кус­ты со звез­ды Бар­нарда?       — Так ведь она же сов­сем ря­дом, все­го два не­боль­ших пе­релё­та.       — Два прыж­ка, — поп­ра­вила Али­су Юля и, по­жав пле­чами, до­бави­ла: — А мо­жет и со звез­ды Бар­нарда. При­жились же на Зем­ле апе­ляб­ло­ки с Пе­нело­пы и ежо­вая тра­ва с Пал­леи. — Хм… Здесь что трак­то­ра ез­дят или тан­ки? — Юль­ка оза­дачен­но пос­мотре­ла под но­ги.       — Ка­кие тан­ки?! Здесь вез­де­ходы ез­дят.       — На гу­сени­цах? Здесь все ко­лёс­ные, пла­нета оби­та­емая и обыч­ные гу­сени­цы ис­поль­зо­вать нель­зя. Толь­ко Аве­нари­уса, да и то в край­нем слу­чае… — Юль­ка по­жала пле­чами.       Али­са пос­мотре­ла ей под но­ги. Юль­ка сто­яла на ши­роком, уже за­рос­шим мо­лодой тра­вой сле­де, яв­но ос­тавлен­ном ши­роки­ми сталь­ны­ми гу­сени­цами с мощ­ны­ми грун­то­заце­пами. Та­кие вез­де­ходы ис­поль­зо­вала лишь Даль­няя раз­ведка и толь­ко на мёр­твых пла­нетах. Юль­ка прос­ле­дила взгля­дом след. Он ухо­дил за вид­невший­ся не­пода­лёку плос­кий холм, вер­ши­ну ко­торо­го ук­ра­шало стран­ное раз­ла­пис­тое со­ору­жение, на­поми­нав­шее кар­кас пи­рами­ды.       В дру­гую сто­рону след ухо­дил в за­рос­ли. Во­дитель вез­де­хода, оче­вид­но не за­ботил­ся о сох­раннос­ти рас­ти­тель­но­го ми­ра пла­неты гру­бо про­ломив се­бе до­рогу пря­мо сквозь си­рене­вые кус­ты.       Кус­ты, сквозь ко­торые про­ломил­ся та­инс­твен­ный вез­де­ход, вплот­ную под­хо­дили к ска­ле и да­же ка­раб­ка­лись вверх по скло­ну, цеп­ля­ясь за выс­ту­пы чёр­ны­ми, смо­лис­ты­ми кор­ня­ми.       — Смот­ри, Али­са! — Юля по­каза­ла ру­кой на нег­лу­бокую рас­ще­лину в ска­ле.       — Пе­щера или грот, — по­жала пле­чами Али­са.       — Да ты не на пе­щеру смот­ри, а на ска­лу.       На ска­ле вок­руг рас­ще­лины шли по­лук­ру­гом ка­кие-то зна­ки, на­поми­нав­шие и­ерог­ли­фы. По­дой­дя поб­ли­же, де­воч­ки уви­дели, что зна­ки выж­же­ны на ска­ле ла­зером или плаз­менной го­рел­кой, но очень дав­но. Оп­лавлен­ная по­вер­хность уже рас­трес­ка­лась и кое-где ста­ла кро­шить­ся.       — Ин­те­рес­но, что там, — Юль­ка заг­ля­нула в рас­ще­лину.       — Мо­жет эти зна­ки сде­лал тот же, кто на­рисо­вал «Нес­си» на юж­ном пла­то?       — Что на­рисо­вал?!       — Ну, ког­да звез­до­лёт Даль­ней раз­ведки «Стран­ник» де­лал пер­вую съ­ём­ку пла­неты, то кос­мо­нав­ты уви­дели там ри­сунок на ска­ле, на­поми­нав­ший си­лу­эт яще­ра. Они и наз­ва­ли его «Нес­си» в па­мять о зна­мени­том зем­ном яще­ре. Сна­чала учё­ные пос­чи­тали его иг­рой при­роды, а по­том эк­спе­диция вы­яс­ни­ла, что его выж­гли ла­зером, но очень дав­но.       — Мо­жет быть. На­до заг­ля­нуть внутрь.       — Мо­жет не на­до, Юль. Уже тем­не­ет.       — Алис, мы толь­ко заг­ля­нем и на­зад.       — Ну лад­но, уго­вори­ла. На­до ещё стро­ите­лей спро­сить, они-то здесь всё, на­вер­ное, пе­реко­пали. Но зна­ешь, бук­вы ка­кие-то зна­комые. Я их уже ви­дела.       Де­воч­ки ос­то­рож­но вош­ли внутрь гро­та.       — Ой, а он от­кры­ва­ет­ся! — Юль­ка на­жала на боль­шой ка­мень у вхо­да. Ка­мень ока­зал­ся тре­уголь­ной пли­той, ко­торая со скри­пом по­вер­ну­лась на оси и от­кры­ла вход. За ним был длин­ный ци­лин­дри­чес­кий тун­нель.       Юля и Али­са ос­то­рож­но вош­ли. Тун­нель, прой­дя нем­но­го под ук­лон, пе­решёл в свод­ча­тую пе­щеру. Де­воч­ки вош­ли в боль­шой круг­лый зал. Сте­ны за­ла бы­ли тём­но-си­ними, поч­ти чёр­ны­ми. Кое-где вид­не­лись над­пи­си, сде­лан­ные чем-то бе­лым, по­хожие на те, что бы­ли у вхо­да в пе­щеру.       Юль­ка по­дош­ла бли­же и пот­ро­гала стен­ку. На ощупь сте­на бы­ла как буд­то стек­лянная. Она бы­ла или оп­лавле­на, или чем-то об­ли­цова­на. Свер­ху па­дал блёк­лый свет, Али­са зад­ра­ла го­лову: ввер­ху бы­ло окош­ко.       — Это на­вер­но све­тово­ды, ведь там свер­ху ска­ла.       Сле­ва вид­не­лась боль­шое уг­лубле­ние вро­де ар­ки.       — Али­са, там, по-мо­ему, ещё что-то.       Уг­лубле­ние ока­залось ши­роким низ­ким и ко­рот­ким про­ходом, ко­торый вёл в со­сед­ний зал. Сле­ду­ющий зал ока­зал­ся нам­но­го боль­ше. Его сте­ны бы­ли та­кими же глад­ки­ми и тём­но-си­ними. Но, в от­ли­чие от пер­во­го, вдоль стен бы­ли сде­ланы выс­ту­пы и уг­лубле­ния, вро­де стел­ла­жей.       — На­вер­но, здесь что-ни­будь хра­нили.       Зву­ки в пе­щере бы­ли приг­лу­шён­ны­ми и воз­ни­кало стран­ное и неп­ри­ят­ное чувс­тво, что за то­бой кто-то наб­лю­да­ет.       Под но­гой у Юль­ки что-то хрус­тну­ло. Пол был за­вален об­ломка­ми, ка­мен­ны­ми крош­ка­ми, ос­колка­ми ка­ких-то ке­рами­чес­ких тру­бочек и че­го-то ещё, по­хоже­го на стек­ло. Юль­ка раз­греб­ла но­гой му­сор.       — Да… Хла­ма и пы­ли, как в ста­рой кла­дов­ке.       — И здесь, на­вер­ное, меш­ки тас­ка­ли… — Али­са по­каза­ла на вы­тер­тую сре­ди пы­ли и му­сора по­лосу, кое-где пок­ры­тую не­боль­ши­ми бу­рыми пят­на­ми и по­тёка­ми.       — Или ко­го-то. Мо­жет да­же здесь ко­го-то уби­ли.       — Юль­ка! Те­бя, что, к но­чи на де­тек­ти­вы по­тяну­ло?       — Смот­ри са­ма! — Юль­ка по­каза­ла на сте­ну.       Али­са по­дош­ла бли­же. На сте­не бы­ли оп­лавлен­ные сле­ды, на­поми­нав­шие рез­кие штри­хи и раз­но­го раз­ме­ра ско­лы и глу­хие от­вер­стия.       — Зна­ешь, что это? — Юль­ка по­каза­ла на ско­лы.       — Нет. Штри­хи по­хожи на след блас­те­ра, а дыр­ки…       — Это сле­ды пуль. Здесь бы­ла пе­рес­трел­ка. Ой! — Юль­ка ос­ту­пилась, и наг­нувшись, под­ня­ла с по­ла ке­рами­чес­кую плас­тинку с ри­сун­ком. На ри­сун­ке вид­не­лись зо­лотис­тые звёз­ды. — Я та­кие на рас­копках ви­дела, на Ли­не­аре…       Али­са при­села на кор­точки и, раз­гре­бя му­сор, за­мети­ла что-то оран­же­вое.       — Юль­ка, смот­ри! — Али­са под­ня­ла квад­ратную по­луп­розрач­ную оран­же­вую плас­тинку. — Ка­кой-то диск… — Али­са под­несла его к фо­нарю.       — Ка­кой-то! Это же на­вига­ци­он­ная кар­та! На­до по­казать на «Пе­гасе»!       В даль­нем уг­лу ока­залась та­кая же ар­ка-про­ход, как и в пер­вой пе­щере.       — Они, на­вер­ное, так и идут, друг за дру­гом.       В длин­ном про­ходе бы­ло тем­но и де­воч­ки вклю­чили фо­нари­ки, прик­реплён­ные на гру­ди ком­би­незо­нов. В яр­ко-го­лубом све­те фо­нарей мет­ну­лись ка­кие-то мел­кие зверь­ки.       — Это что, кры­сы? — про­из­несла Юля дрог­нувшим го­лосом.       — Ты что, крыс бо­ишь­ся?       — Ну бо­юсь и что? — Юль­ка по­доз­ри­тель­но пос­мотре­ла на Али­су.       — Да ни­чего. Не бой­ся, Юль, драз­нить­ся я не со­бира­юсь. Все че­го-ни­будь бо­ят­ся, ма­ма, нап­ри­мер, то же крыс бо­ит­ся.       — Я их бо­юсь до ужа­са! И ес­ли са­му кры­су уви­жу, то ни­чего. А вот хвост… Я как его уви­жу, ме­ня прос­то ко­лотит. Вот та­кая я ду­роч­ка!       — А я при­виде­ний бо­юсь.       — При­виде­ний не бы­ва­ет.       — Не бы­ва­ет, а я всё рав­но бо­юсь. И тем­но­ты.       — Тем­но­ты и я бо­юсь. И, меж­ду про­чим, Паш­ка тем­но­ты бо­ит­ся… — за раз­го­вором Али­са и Юля не за­мети­ли, как уг­лу­бились в про­ход.