Кристалл мудрости

      Юля Гриб­ко­ва шла по ули­це. Был тёп­лый ве­сен­ний де­нёк. Све­тило сол­нце. На де­ревь­ях по­яви­лись пер­вые неж­ные лис­точки, оку­тывая парк об­ла­ками зе­лёной ки­пени. Но нас­тро­ение всё рав­но бы­ло сквер­ное. Юль­ка тос­ко­вала по Али­се.       «Как нес­пра­вед­ли­во, — ду­мала она. — У ме­ня ни­ког­да не бы­ло та­ких близ­ких под­руг. А как толь­ко под­ружка по­яви­лась, приш­лось рас­ста­вать­ся. По­была бы Али­са у нас ещё хо­тя бы не­дель­ку, а мо­жет две». Но Юля по­нима­ла, пе­ред смертью не на­дышишь­ся, рас­ста­вать­ся всё рав­но приш­лось бы.       Кро­ме это­го Юль­ку не ос­тавля­ла в по­кое за­гадоч­ная фо­тог­ра­фия, пос­ле то­го ве­чера так же за­гадоч­но ис­чезнув­шая. На­таша же от всех воп­ро­сов до­чери пы­талась ук­ло­нить­ся. И Юль­ка по­доз­ре­вала, что тут что-то не чис­то.       С фо­тог­ра­фи­ей бы­ли свя­заны смут­ные вос­по­мина­ния. Юль­ка пы­талась вспом­нить, но увы: стран­ные вос­по­мина­ния ус­коль­за­ли, как ут­ренний ту­ман. Единс­твен­ное, что де­воч­ка по­няла — вос­по­мина­ния свя­заны с ка­кой-то бе­дой. Что-то слу­чилось там в прош­лом (или бу­дущем?!) с ней и с псом (Юль­ка на­де­ялась, что маль­чик с фо­тог­ра­фии с той тра­геди­ей всё-та­ки не свя­зан).       Воп­рос был и в том, с ка­ким прош­лом это свя­зано. Юль­ка пе­реб­ра­ла все со­бытия сво­ей жиз­ни, ко­торые пом­ни­ла, но не смог­ла най­ти мес­та для та­инс­твен­но­го фо­то.       «Ми­ра, Рекс, Пав­лик…» — му­читель­но пе­реби­рала Юль­ка всплыв­шие в па­мяти в свя­зи с фо­тог­ра­фи­ей име­на. Стран­ным об­ра­зом эти со­бытия в па­мяти Юль­ки не­ожи­дан­но пе­реп­ле­лись с Ла­рис­кой Тро­еполь­ской и Али­сой… С Али­сой был свя­зан Пав­лик, в этом Юль­ка бы­ла аб­со­лют­но уве­рена. А с Ла­рис­кой бы­ла свя­зана са­ма Юль­ка (кста­ти, пос­ле по­ис­ков ми­ело­фона Юль­ка не­ожи­дан­но для се­бя креп­ко под­ру­жилась с Ла­рисой). А со­бака… При по­пыт­ках вспом­нить её у Юль­ки всег­да воз­ни­кала ка­кая-то грусть и да­же тос­ка… Имен­но по­это­му Юль­ка и по­няла, что вос­по­мина­ния о со­баке тра­гич­ны.       Стран­ный бес­кры­лый са­молёт… Юль­ка пе­реры­ла в биб­ли­оте­ке все жур­на­лы по ави­ации, но не наш­ла ни­чего да­же от­да­лён­но по­хоже­го. И ни­каких ком­би­незо­нов с ле­тящим Пе­гасом сре­ди ста­рых Юль­ки­ных ве­щей не наш­лось…       А од­нажды Юль­ке прис­нился сон. Она ле­тела в этом са­мом бес­кры­лом са­молё­те, уме­ло уп­равляя им. Ря­дом был пёс. Юль­ка ра­дова­лась по­гоже­му лет­не­му дню и вдруг… Са­молёт нак­ре­нил­ся и впе­реди по­каза­лась сте­на быс­тро над­ви­га­юще­гося тём­но­го ле­са. Де­воч­ка прос­ну­лась в хо­лод­ном по­ту. Даль­ше во сне бы­ла бе­да… Пос­ле то­го сна в па­мяти Юль­ки не­ожи­дан­но всплы­ли но­вые под­робнос­ти, свя­зан­ные с фо­тог­ра­фи­ей. Вспом­ни­лась по­чему-то стран­ная без­жизнен­ная рав­ни­на, как буд­то ос­ве­щён­ная яр­ки­ми про­жек­то­рами и, нес­мотря на яр­кое сол­нце, чёр­ное не­бо над ней…       — Здравс­твуй, Юля, — воз­ле ска­мей­ки в пар­ке сто­ял Ни­колай Ни­кола­евич. — У те­бя есть сво­бод­ная ми­нут­ка?       — Да, я не спе­шу.       — Тог­да пой­дём ко мне, у ме­ня к те­бе де­ло.       «С че­го бы это?» — по­дума­ла Юля, но пош­ла.       По­ка Ни­колай Ни­кола­евич ко­пал­ся в ящи­ке сто­ла, Юль­ка пос­мотре­ла на дверь за ко­торой бы­ла ма­шина вре­мени и вздох­ну­ла: не­делю на­зад Али­са вош­ла ту­да и уле­тела до­мой. Ни­колай Ни­кола­евич вы­нул из ящи­ка сто­ла кон­верт.       — Это от Али­сы. Она на­писа­ла для те­бя за­пис­ку пе­ред воз­вра­щени­ем. И кое-что ещё прис­ла­ла в до­пол­не­ние. Юль­ка дро­жащи­ми ру­ками взя­ла лис­ток.       В кон­верте, кро­ме пись­ма ле­жала ещё и фо­тог­ра­фия. Вдруг Юль­ка ах­ну­ла и чуть не вы­рони­ла фо­тог­ра­фию из рук. Это бы­ло то са­мое фо­то с Пав­ли­ком и Рек­сом. Юля оша­раше­но пос­мотре­ла на Ни­колая Ни­кола­еви­ча, мор­гая гла­зами. — Ты пись­мо про­читай! — улыб­нулся Ни­колай Ни­кола­евич.       «Юля, из­ви­ни, что мне при­ходит­ся уле­теть без те­бя. Не ску­чай, Ско­ро ты то­же вер­нёшь­ся до­мой и мы боль­ше не рас­ста­нем­ся. Ско­ро мы с па­пой ле­тим на Си­ри­ану, там бу­дет съ­езд кос­мо­би­оло­гов. Ма­ма то­же ле­тит с на­ми на „Пе­гасе“, у неё там то­же ка­кие-то де­ла. Как бы­ло бы здо­рово, ес­ли бы ты по­лете­ла со мной». На бу­магу кап­ну­ла боль­шая сле­за, Юль­ка не мог­ла боль­ше чи­тать. Она уже хо­тела рас­пла­кать­ся, но тут Ни­колай Ни­кола­евич пог­ла­дил её по го­лове и ска­зал:       — Не сто­ит так расс­тра­ивать­ся, де­воч­ка.       Юль­ка толь­ко горь­ко вздох­ну­ла в от­вет.       — Мо­жет ты и ус­пе­ешь к стар­ту «Пе­гаса».       Юля от удив­ле­ния от­кры­ла рот.       — Ты даль­ше чи­тай, там ещё ин­те­рес­нее!       «Так что ско­рее воз­вра­щай­ся. Что с то­бой слу­чилось? По­чему-то ты ме­ня сов­сем не пом­нишь. Ни ме­ня, ни Паш­ку. Мо­жет я те­бе на­пом­ню кое-что? У ме­ня есть при­ятель, Паш­ка. А у не­го есть дво­юрод­ная сес­тра, Юль­ка. Те­бе это ни о чём не го­ворит?».       «У Али­сы есть Паш­ка, а у Паш­ки есть Юль­ка. И Юль­ка на фо­то с Паш­кой…» — мыс­ли Юли спу­тались в ка­кой-то мох­на­тый клу­бок и ни­как не же­лали выс­тра­ивать­ся в строй­ный ряд.       — Я те­бе кое-что ска­жу, но до­гово­рим­ся: ни­кому не сло­ва, — стро­го ска­зал Ни­колай Ни­кола­евич.       — А что слу­чилось?       — Ты пом­нишь, что ска­зала Али­са, пе­ред тем как у­ехать?       — Да. Ска­зала, что мы ско­ро встре­тим­ся, но по­ка так и не встре­тились.       — Али­са бы­ла пра­ва. Ско­ро вы с ней встре­титесь.       — Она опять при­летит к нам?       — Не сов­сем. Ведь вы с Али­сой ро­вес­ни­ки, так?       — Ну да, поч­ти. Мне две­над­цать, а Али­се один­надцать, толь­ко я её лет на сто стар­ше, — Юль­ка горь­ко ус­мехну­лась.       — Нет, де­воч­ка, ты очень силь­но оши­ба­ешь­ся. На са­мом де­ле ты не стар­ше, а на­обо­рот млад­ше Али­сы, на це­лый ме­сяц. Те­бе, Юля Гриб­ко­ва, один­надцать лет, и ты ро­дилась в кон­це двад­цать пер­во­го ве­ка.       — Че­го-о-о? — Юль­ка чуть не упа­ла со сту­ла.       — Дер­жись за стул креп­че, а то упа­дёшь, — Ни­колай Ни­кола­евич улыб­нулся. — Твои ро­дите­ли, Юля, сот­рудни­ки Мос­ков­ско­го ин­сти­тута вре­мени. Твоя ма­ма бы­ла в двад­ца­том ве­ке в ко­ман­ди­ров­ке. Вы уле­тели око­ло го­да на­зад. Но зас­тря­ли на нес­коль­ко ме­сяцев из-за не­пола­док с пор­та­лом.       — Ни­колай Ни­кола­евич! За­чем вы ме­ня об­ма­ныва­ете! А я-то прав­да по­вери­ла, что мы с Али­сой ско­ро встре­тим­ся! Я же прек­расно пом­ню, что со мной бы­ло год на­зад! Я бы­ла в пи­онер­ла­гере!       — Од­но дру­гому не ме­ша­ет. Да и пом­нишь ты не сов­сем то, что бы­ло на са­мом де­ле…       — В смыс­ле?       — Вы дол­жны бы­ли вер­нуть­ся че­рез па­ру ме­сяцев, но на пор­та­ле про­изош­ли не­полад­ки и ва­ше воз­вра­щение приш­лось от­ло­жить. А так как на тот мо­мент ник­то не знал, нас­коль­ко серь­ёз­ны не­полад­ки и у ме­ня на не­кото­рое вре­мя про­пала связь, я опа­сал­ся, что это на­дол­го. И ре­шил заб­ло­киро­вать те­бе па­мять. Тем бо­лее, что мне­моб­ло­када не ме­шала те­бе вы­пол­нять за­дание для ис­то­ричес­ко­го круж­ка. По­это­му ты ни­чего не пом­нишь. Точ­нее пом­нишь, но не то, что бы­ло в ре­аль­нос­ти.       — Но за­чем?! — Юль­ка вы­рази­тель­но пос­мотре­ла на Ни­колая Ни­кола­еви­ча.       — Из­ви­ни, Юля. Тог­да я ду­мал, что пос­ту­пил пра­виль­но. А те­перь ви­жу, что ошиб­ся и лишь дос­та­вил те­бе неп­ри­ят­ности. Те­перь че­рез две не­дели ко­ман­ди­ров­ка тво­ей ма­мы за­кан­чи­ва­ет­ся, и вы воз­вра­ща­етесь до­мой в двад­цать пер­вый век.       — Я и есть та са­мая Юль­ка, да?       — Да, ты и есть Юль­ка, про ко­торую пи­шет Али­са.       — А фо­тог­ра­фия?       — Это вы с Па­шей.       — Ага… — рас­те­рян­но про­из­несла Юля, она всё ещё не мог­ла пе­рева­рить ус­лы­шан­ное.       — Юля, с то­бой всё в по­ряд­ке? — Ни­колай Ни­кола­евич про­вёл ру­кой пе­ред Юль­ки­ным ли­цом.       — Ага…       — Лад­но, бе­ги до­мой, ма­ма те­бе всё рас­ска­жет под­робнее. А зав­тра Ан­дрей Фё­доро­вич сни­мет бло­каду.       Юля выш­ла из квар­ти­ры. «Я то­же гостья из бу­дуще­го! О-бал-деть!»       — Юля, лес­тни­ца сле­ва, — Ни­колай Ни­кола­евич раз­вернул её в нуж­ном нап­равле­нии. — Да­вай-ка я те­бя луч­ше про­вожу до­мой.       Юль­ка на­конец приш­ла в се­бя.       — Не на­до, Ни­колай Ни­кола­евич. Я в по­ряд­ке! — ве­село крик­ну­ла де­воч­ка и вприп­рыжку сбе­жала вниз по лес­тни­це.

***

      — Ма­ма, это прав­да?!       — Ни­колай Ни­кола­евич всё те­бе рас­ска­зал?       — Да!       — Так вот, Юля, мы дей­стви­тель­но лю­ди из бу­дуще­го. Мы с па­пой сот­рудни­ки Ин­сти­тута вре­мени. И мы бы­ли в ко­ман­ди­ров­ке в прош­лом. Вот, взгля­ни, — На­таша про­тяну­ла Юле ку­сочек плас­ти­ка.       — Что это?       — Твоё сви­детель­ство о рож­де­нии. Нас­то­ящее.       Юля взя­ла в ру­ку не­боль­шую квад­ратную кар­точку. Она бы­ла из зе­лено­ватой плас­тмас­сы и на ней зо­лотис­ты­ми бук­ва­ми бы­ло на­писа­но: «Гриб­ко­ва Юлия Вла­дими­ров­на. Мес­то рож­де­ния — г. Мос­ква. Да­та рож­де­ния — 7 де­каб­ря 2089 г.» Юль­ка, не ве­ря гла­зам, про­чита­ла пос­леднюю строч­ку ра­за два.       Тут Юля вспом­ни­ла фо­тог­ра­фию.       — Мам, а у нас не бы­ло ни­какой фо­тог­ра­фии, где я и ещё маль­чик сто­им у ка­кого-то са­молё­та? Она бы­ла в книж­ке.       — Эта? — На­таша жес­том фо­кус­ни­ка вы­тащи­ла про­пав­шее фо­то.       — Да!       — Это ты и Пав­лик, твой дво­юрод­ный брат. На фо­не фла­ера в Пар­ке Друж­бы.       — Но у ме­ня нет дво­юрод­но­го бра­та-ро­вес­ни­ка…       — Те­бе это толь­ко ка­жет­ся…       Юль­ка нем­но­го по­мол­ча­ла, а по­том ре­шилась спро­сить:       — Мам… Я… Я раз­би­лась на фла­ере, да? И этот пёс, на фо­то, по­гиб? Да?       — Да, Юля. Это бы­ло два го­да на­зад, — На­таша пог­ла­дила дочь по го­лове и до­бави­ла:       — Зав­тра, Юля, ты са­ма най­дёшь от­ве­ты на свои воп­ро­сы. А в шко­ле те­бе на­до вес­ти се­бя так, буд­то ты по-преж­не­му ску­ча­ешь по Али­се.       — А по­том?       — А по­том мы «у­едем в даль­нюю ко­ман­ди­ров­ку» и возь­мём те­бя с со­бой.       Ког­да Юля ук­ла­дыва­лась спать, пе­ред гла­зами вдруг воз­никла кар­ти­на: чёр­ные ска­лы над крас­но-оран­же­вой пус­ты­ней и ро­зовое, пе­рехо­дящее в зе­ните в жёл­тое, не­бо над ни­ми… И она, Юль­ка, смот­ря­щая на пус­ты­ню че­рез зе­лено­ватый све­тофиль­тр шле­ма. «На Мар­се ро­зовое не­бо», — по­чему-то вспом­ни­лось Юль­ке.       — Ма­ма, я бы­ла на Мар­се?       — Бы­ла. На ба­зе «По­зит­рон» в Сто­ловых го­рах.       — Зна­чит я всё-та­ки что-то пом­ню.       — Ко­неч­но. Бло­када не сти­ра­ет па­мять, а лишь не да­ёт вспом­нить не­кото­рые мо­мен­ты.       В ту ночь Юля дол­го не мог­ла ус­нуть, а ког­да зас­ну­ла, ей прис­нился кра­сивый и уди­витель­ный го­род с пар­ка­ми и не­бос­крё­бами. Он и рань­ше час­то снил­ся ей, но те­перь Юля зна­ла, что это её род­ной го­род — Мос­ква кон­ца двад­цать пер­во­го ве­ка.

***

      На дру­гой день Юль­ка в соп­ро­вож­де­нии ма­мы вновь приш­ла к Ни­колаю Ни­кола­еви­чу.       — При­вет, Юля! — из ком­на­ты вы­шел мо­лодой муж­чи­на со свет­лы­ми пше­нич­ны­ми уса­ми. — Го­това?       — Да, — как ни стран­но, но Ан­дрея Фё­доро­вича Юль­ка пом­ни­ла. Она лег­ла на ди­ван, а Ан­дрей Фё­доро­вич на­дел ей на го­лову что-то ти­па мар­ле­вой ша­поч­ки с дат­чи­ками.       — Те­перь зак­рой гла­за и ска­жи, ког­да в го­лове за­жуж­жит.       Юль­ка зак­ры­ла гла­за. Бы­ло ти­хо, а за­тем в го­лове по­явил­ся гул, пе­решед­ший в жуж­жа­ние.       — Жуж­жит.       Ан­дрей Фё­доро­вич щёл­кнул чем-то и у Юли вне­зап­но зак­ру­жилась го­лова, да­же на се­кун­ду ста­ло нем­но­го дур­но. Но по­том в го­лове про­яс­ни­лась, как пос­ле хо­роше­го сна.       — Ну и как те­бе го­лубые кро­лики с Ка­ли­ак­рии? — не­ожи­дан­но спро­сил её Ан­дрей Фё­доро­вич на кос­мо­лин­гве.       И Юль­ка тут же вспом­ни­ла за­бав­ное су­щес­тво с длин­ны­ми уша­ми и, как буд­то плю­шевой, го­лубой шёрс­ткой, ко­торое ей по­казы­вала Ла­рис­ка Тро­еполь­ская. Это­го кро­лика её отец при­вёз с Пан­га­леи. И вслед за этим вспом­ни­ла и всё ос­таль­ное: и пу­тешес­твие с ро­дите­лями на Боль­шой барь­ер­ный риф, и ис­то­ричес­кий кру­жок, на ко­тором они за­нима­лись с Ла­рис­кой, и по­лёт в прош­лое око­ло го­да на­зад (Юль­ке тог­да с неп­ри­выч­ки ста­ло дур­но око­ло хро­номо­биля (ка­бину вре­мени в квар­ти­ре Ни­колая Ни­кола­еви­ча ещё толь­ко тес­ти­рова­ли), и ко­неч­но вспом­ни­ла не­уго­мон­но­го и озор­но­го, веч­но по­пада­юще­го в ис­то­рии Паш­ку Ге­рас­ки­на, сво­его дво­юрод­но­го бра­та и Алис­ки­ного за­кадыч­но­го при­яте­ля. «Как же я по не­му сос­ку­чилась!» — по­дума­ла Юль­ка. Вспом­ни­ла и Дет­скую кос­ми­чес­кую шко­лу (эм­бле­мой ко­торой и был тот са­мый ле­тящий сквозь Все­лен­ную Пе­гас) и Али­су.       С Али­сой Юль­ка бы­ла зна­кома, но дру­жить как-то не по­луча­лось. Юль­ка счи­тала Али­су за­дава­кой и от­но­силась к ней нас­то­рожен­но. Да­же пос­ле слу­чая в Меж­пространс­твен­ной об­серва­тории в Но­во-Яр­ты­ше друж­бы всё рав­но не по­лучи­лось. Это те­перь Юль­ка по­нима­ла, что бы­ла очень не пра­ва… Но к со­жале­нию, Юль­ка вспом­ни­ла и Рек­са. Сво­его лю­бимо­го пса, спас­ше­го ма­лень­кую хо­зяй­ку из раз­бивше­гося под Вну­ково фла­ера…*       — Юля, не за­будь, при­дя до­мой при­нять кап­су­лу не­от­ро­па и пос­пать ча­са пол­то­ра, а то го­лова раз­бо­лит­ся.       — Я пом­ню, Ан­дрей Фё­доро­вич!       — И ни­каких кни­жек и те­леви­зора се­год­ня!       — Я пом­ню!       — Жду вас че­рез две не­дели!       До­мой Юль­ка не бе­жала, а ле­тела.

***

      Че­рез две не­дели счас­тли­вая Юль­ка опять сто­яла пе­ред дверью к ма­шине вре­мени. Внут­ри ком­на­ты всё бы­ло так­же, как и опи­сал Ко­ля: шкаф с одеж­дой и раз­ны­ми ве­щами и ка­бина. Ни­колай Ни­кола­евич кол­до­вал над пуль­том, го­товясь от­пра­вить в бу­дущее Юль­ку и На­ташу. На­конец огонь­ки на пуль­те ста­ли зе­лёны­ми. Ка­бину за­волок све­тящий­ся бе­лый вихрь и вско­ре рас­се­ял­ся. Ка­бина бы­ла го­това к пе­реме­щению.       — Ну вот, те­перь по­ра. А ещё че­рез не­делю до­мой вер­нётся Ла­риса.       Юль­ка с за­мира­ни­ем сер­дца пе­рес­ту­пила по­рог ка­бины ма­шины вре­мени.       — До сви­дания, Ни­колай Ни­кола­евич!       — До сви­дания, Юля. Пе­реда­вай при­вет Али­се.       Ма­шина вре­мени за­гуде­ла. Пе­реб­роска за­вер­ши­лась.       — Всё хо­рошо, что хо­рошо кон­ча­ет­ся, — ска­зал Ни­колай Ни­кола­евич. Но всё ещё толь­ко на­чина­лось.