"Когда меняется имя"

— Эй, Поттер! Поттер, просыпайся! Завтрак проспишь. Гаррет со стоном разлепил глаза. — Что, уже? Высокий худой мальчик с коротким ежиком русых волос, недружелюбно буркнул: — Полчаса как уже. Почти восемь. Блейз сказал, у тебя свой будильник есть. Гаррет застонал: — Я завести забыл… — Ванная комната между шкафами, портьеру отодвинь. Я вчера задолбался искать. Как до Большого Зала добраться найдешь? — Ага. Спасибо! Мальчик, Теодор Нотт, по всей видимости, мягко притворил за собой дверь, а соня Поттер огляделся по сторонам. Утром комната выглядела иначе. Не такой нарочито-изысканной, не такой богатой. Пусть и не современной, но просторной и уютной. И вид за окном уже не казался загадочным и таинственным. Вода как вода, вид озера с изнанки. Его соседи с вечера уже успели разложить вещи по шкафам, и посредине комнаты сиротливо стоял один-единственный чемодан, его собственный, в который Гаррет тут же залез в поисках зубной щетки. Он решил пожертвовать завтраком в пользу водных процедур и приведения себя в порядок, а по пути на уроки перекусить пирожком, который предусмотрительно захватил вчера из гостиной. Приняв душ и почистив зубы, Гаррет принялся причесывать волосы перед зеркалом, попутно разглядывая свое отражение. Надо сказать, что собственная внешность ему скорее нравилась. Может, он и не был особенно высоким, да и мяса на кости наросло еще недостаточно, но зачатки мускулатуры, развернутые плечи и хорошая осанка давали надежду на то, что фигура у него будет стройной и спортивной, а не рыхлой, как у того же Дадлика. Собственное лицо Гаррету тоже нравилось. Скуластое, с твердым подбородком и четким изгибом губ, оно временами выглядело даже мужественно, если бы не очки. Нос у Гаррета был ровный, аккуратный и прямой, глаза — большие и яркие, брови — мальчишеские и густые. Шрам на лбу, после того, как над ним поработал пластический хирург, стал почти незаметен. Уже не уродливый багровый рубец, а тонкая зигзагообразная бледная линия, совсем не заметная под лохматой челкой. Единственное, что мальчика по-настоящему огорчало, это волосы. Жесткие, непослушные, упрямыми прядями торчащие в разные стороны, они не поддавались никаким смягчающим средствам, бальзамам и маскам, упорно превращая его голову в натуральное воронье гнездо. Однажды, лет примерно в пять, расстроившись до истерики, Гаррет заставил тетю отвести его в парикмахерскую и постричь почти налысо. Но даже это не помогло. Наутро на голове оказался привычный шухер той длины, которую ни уложить нормально, ни в хвост не забрать. Так что банданы стали для Гаррета спасением. Они и волосы прятали, и смотрелись на нем невероятно стильно. Сегодня Гаррет повязал на голову любимую черно-белую, с крошечными черепушками, натянул джинсы, свитер, накинул дурацкую мантию и побежал на урок. До кабинета трансфигурации еще надо было добраться. Замок Хогвардс был и в самом деле волшебным. В самом неприглядном понимании этого слова. Клал Гаррет на такое волшебство, когда лестницы едут когда хотят и куда хотят, и для того, чтобы не рухнуть в проем, приходится вцепляться в перила, а потом еще и прокладывать себе новую трассу. Форт Боярд какой-то, а не Хогвардс! По лестницам, как всякий уважающий себя мальчишка, он привык бегать, а не чинно передвигаться, в любой момент опасаясь подвоха. Вот, кстати, еще один пункт в петицию Грейнджер! В кабинет трансфигурации Гаррет заскочил за пять минут до начала урока, будучи чертовски злым на окружающее его безобразие. И вид серо-бурой кошки с отметинами вокруг глаз, с самым чопорным видом лежащей на столе, стал последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Кошек Гаррет не любил еще со времен соседства с мисс Фигг. Эти пронырливые создания ухитрялись пролезть в любую щель, протиснуться через самую густую живую изгородь, метя тетины кусты и ломая фиалки. А некоторые еще и в дом лезли! Дядя из-за них сморкался, чихал и пил антигистамины, тетя расстраивалась, орудуя пылесосом и собирая приставучую шерсть, а Дадли подначивал поймать экземпляр потолще, да привязать ему к хвосту банку погромче. Гаррет всегда кузена отговаривал, так как считал, что нельзя мучить животных, но порой был близок к согласию. Вот и сейчас, считая, что кошке совершенно не место на столе, он не смог удержаться от шалости. Подкрался к столу со стороны грифельной доски, сдернул с головы бандану и ловко накинул ее кошке на голову, тут же подвязывая на манер ковбойского платка. Раздался громкий нечеловеческий вопль, Гаррет отшатнулся, приземляясь на пятую точку, а кошка в высоком прыжке стремительно превратилась в профессора Макгонагал, пытающуюся удержаться на ногах и ошалело поправляющую очки. Бандана Гаррета в виде слюнявчика продолжала болтаться у нее на шее. Те первокурсники, что успели занять места в классе, разразились смехом и фырканьем. На задней парте улыбался Малфой, не скрываясь, ржал Нотт, показывая Гаррету большой палец, фыркал Блейз, давился хохотом Уизли, прикрыв ладошками рты, деликатно хихикали девочки на первой парте. — Тридцать баллов со Слизерина за неподобающее поведение, мистер Поттер! И недельная отработка по два часа в день у мистера Филча! — обернулась к Гаррету пылающая гневом профессор. — Упс! — выдавил из себя Гаррет. Профессор сорвала с шеи бандану и кинула ее на стол. — Все по местам. Начнем урок! Гаррет бочком пробрался к свободной парте у окна. Тут дверь распахнулась и в класс ввалилась смущенная Гермиона, которую вежливо пропустил перед собой Гойл. — Пять баллов за опоздание со Слизерина, — тут же среагировала профессор. — Э-эээ, но до начала урока еще несколько минут, — затормозил Грегори. — Еще пять баллов за пререкание с преподавателем. У нас, — выделила она интонацией, — урок уже начался. — Профессор! — возмущенно вскинулась Гермиона, бросив взгляд на круглые наручные часы: — Это несправедливо. Мы с Грегори пришли одновременно и время действительно… — Пять баллов с Гриффиндора, — по-кошачьи прошипела Макгонагал, перебивая Гермиону. — Кто еще не занял своего места?! Гермиона с Грегом тут же уселись за ближайшую парту. — Трансфигурация, — восстанавливая самообладание и одергивая юбку, начала профессор, — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвардсе. Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Вам понятно, мистер Поттер? Гаррет покаянно вздохнул, чувствуя себя полным придурком, и пригладил рукой челку. — Сейчас, на примере данного учебного пособия, — Макгонагал двумя пальцами продемонстрировала классу бандану, — я покажу наглядно, во что могут трансфигурироваться вещи. Дальше Гаррет с тоской вынужден был наблюдать, как профессор Макгонагал, поглядывая в его сторону с явным злорадством, превратила его любимую бандану сначала в швабру, потом в ночной горшок, в живую мышь, детское платье в горошек, и, наконец, в утыканное иголками чучело дикобраза. Гриффиндорды веселились и хохотали, а Макгонагал цинично комментировала все превращения, диктуя правила трансфигурации под запись. Когда урок закончился, она небрежно кивнула Гаррету в сторону чучела: — Можете забрать свою вещь обратно, Поттер. — Спасибо, воздержусь, — процедил сквозь зубы Гаррет. — Ах, да! — Макгонагал одним движением палочки отменила действие всех заклинаний, так что на столе снова оказалась мятая бандана. — Прошу вас. — Думаю, это мне больше не понадобится. Как и ваши уроки, — Гаррет высоко вздернул голову. — Без моих уроков, мистер Поттер, Вы не сдадите экзамен и не получите диплома, — высокомерно заявила Макгонагал. — Ничего, обойдусь. Я одиннадцать лет жил с магглами без всякого волшебства, проживу и дальше! — выпалил Гаррет и, развернувшись, выбежал в коридор. Давненько он не чувствовал себя таким униженным. — Гаррет! — за поворотом его догнал Малфой. — Да подожди же! Гаррета душили слезы. — Она… Как она могла! Да, я оплошал, ну кто же в своем уме превращается в животное и сидит на столе, когда вот-вот начнется урок! Купила бы себе когтеточку с подушечкой и превращалась на здоровье в своей спальне! — Гаррет, Макгонагал — зарегистрированный анимаг, имеет право превращаться, где ей вздумается… — Но у нас был урок трансфигурации, а не анимагии! — Гаррет топнул ногой. — Пойдем, пожалуйста, — попросил Малфой. — Сейчас занятия по ЗОТИ у Квирелла, лучше не опаздывать. Может, старосты и не рассердятся за баллы, снятые Макгонагал, она всегда к нам несправедлива, но усугублять не стоит. Гарри согласился с аргументами и позволил Малфою увлечь себя к лестнице. Его до сих пор немного трясло. Всего второй день в школе, а нервы уже ни к черту. Ему и вчерашняя беседа с директором непросто далась, а сегодняшний урок и вовсе выбил из колеи. Может, пока не поздно, сбежать и записаться в обычную среднюю школу без всяких магических прибамбасов? Благодаря свидетельству о рождении с неправильной датой, Гаррет мог себе позволить свободный год. — Поттер! — окликнул его в холле Ричард Монтегю: — Тебя к директору. — Зачем? — споткнулся Гаррет. — Декана тоже вызвали. Кажется, какая-то активная грязнокровка устроила акцию протеста. — Я даже точно знаю, кто это, — процедил Малфой. *** Распределение щенка Поттера на его факультет поразило Северуса Снейпа до глубины души. Он так удивился, что машинально отпил из бокала тыквенного сока, хотя терпеть не мог эту гадость. Однако познакомиться с героем поближе этим вечером ему не удалось — героя вызвал к себе Великий Светлый, не иначе как для того, чтобы по-свойски, между двумя героями обсудить судьбу магического мира. Что мешало ему сделать это раньше, учитывая, что Альбус приходится Поттеру магическим опекуном, Северус не понимал. Зелье, которое он обещал Поппи, подошло только к двум часам ночи, так что на завтрак Северус пришел злой и не выспавшийся, героя за столом не обнаружил, поскольку тот изволил этот самый завтрак пропустить и сейчас, наверное, видел десятый сон, так что шестому курсу Хаффлпаффа и Рейвенкло, у которых первым уроком стояло зельеварение, пришлось не сладко. А на перемене к нему подбежала Джемма Фарли и сообщила об инциденте. Вот тут Северус на своем примере понял, что такое когнитивный диссонанс. С одной стороны — запредельная наглость мелкого Поттера, который превзошел на голову своего отца, дебютировав в первый же учебный день. Да что там — на первом же уроке! И как! Насколько Северус помнил, мародеры ни разу не доходили до подобных дерзостей. С другой — в том-то и заключался весь смак ситуации, что мародеры обычно издевались над сирыми и убогими, теми, кто не всегда мог достойно ответить, да еще нападая четверо на одного, а Поттер — Поттер в одиночку замахнулся не меньше, чем на профессора Макгонагал, которую Северус давно и остро недолюбливал. Ибо кто, как не Минерва, вечно покрывала своих любимчиков, называя издевательства шалостями и в упор не замечая причиняемого ее драгоценными гриффиндорцами ущерба. И ладно бы это было только во времена мародеров — нет же, Макгонагал поступала так всегда. Братья Уизли третий год подряд безнаказанно третировали всю школу при полном попустительстве гриффиндорского декана, а все существенные наказания, которые назначал им Северус, либо нивелировались директором, либо заменялись самой Макгонагал на несложные отработки. Когда же Северус узнал о подробностях инцидента, то волевым усилием твердо принял решение наказать Поттера позже, подальше от глаз публики. А пока что решительно встать на его сторону и принять все меры к тому, чтобы мальчик получил как минимум моральную компенсацию. Компания, собравшаяся в кабинете директора, оптимизма не вызывала. Лохматый Поттер с угрюмым видом забился в кресло, еще более лохматая мелкая первокурсница, выпятив подбородок, заняла другое, Минерва Макгонагал мерила шагами кабинет, а Альбус Дамблдор следил за ними всеми из-за стола, потягивая из чашки чай. — Северус, мальчик мой! — воскликнул он, стоило Снейпу появиться на пороге. — Только тебя и ждем. У нас тут… кгм! Образовалась невероятно нелепая ситуация. — Ничего нелепого в произошедшем я не вижу! — отрезала Минерва. — Имела место хулиганская выходка, и было назначено наказание. На этом все. — Нет, не все! — звонко сказала девочка. — Имела место порча личного имущества ученика, которая повлекла за собой моральную травму. Снейп невольно вздернул бровь: — Вы морально травмированы, мистер Поттер? — Еще как! — зыркнул из кресла гаденыш, чертовски похожий на Джеймса своими очками и лохмами. — И, между прочим, господин директор, своих обещаний я не нарушал! Я обещал кошек за хвост не таскать, о том, что их вообще нельзя трогать, речи не шло. Северус вопросительно вздернул брови, глядя на директора. Альбус кашлянул и отпил чай. — Ну-ну, мальчик мой, это к делу не относится. Я полагаю, ты мог и не знать, что анимагическая форма профессора — кошка. Поэтому, хотя баллы были сняты справедливо, отработки у мистера Филча можно и отменить. Сейчас речь совсем о другом обвинении. Скажи, твоя вещь вернулась к тебе в целости и сохранности, так ведь? Так о какой травме идет речь? — Моральной, господин директор, моральной, — не отказал себе в удовольствии покуражиться Снейп. — Думаю, вам известно, что это такое. Это, например, когда ученика подвешивают вверх тормашками на глазах у сокурсников, и никто из взрослых не вмешивается в сие безобразие, или когда у ребенка отбирают элемент одежды, превращая его… во что, Минерва? Макгонагал поджала губы. — В швабру и ночной горшок, — ответила вместо нее девочка. — А еще в платье. — Я просто продемонстрировала возможности своего предмета, — надменно сообщила Макгонагал. — А вы попросили у Поттера разрешения использовать его вещь для подобной демонстрации? — поинтересовался Снейп. Макгонагал вздернула подбородок. — Я не обязана! — Да ну! — удивился Снейп. — А почему? — Повторюсь, Северус, — вмешался директор, — потому что вещь вернулась к мистеру Поттеру в первоначальном виде. Ты же помнишь законы трансфигурации. — Вот, значит, как. Снейп ухмыльнулся и резко наставил палочку на Макгонагал. Давно он искал повод зайти чуть дальше завуалированных оскорблений. Рррраз — и ее закрытая коричневая мантия превратилась в воздушное кружевное платьице нежно-салатового оттенка. Весьма выразительное — оригинал Северус подглядел на модной маггловской певичке. На той, конечно, смотрелось в разы эффектнее, тут же впечатление испортило еще и просвечивающее через тонкую ткань закрытое пуританское белье. — Ой! — воскликнула Минерва, прикрываясь руками. Два — и платье тут же трансфигурировалось в облегающий кожаный костюм самого разнузданного вида — до завершения образа «госпожи» не хватало только ботфортов и плетки. Снейп даже подумал, что, пожалуй, переборщил и понадеялся, что Макгонагал не разбирается в атрибутике бдсм. — Северус! — завопила Минерва, тщетно пытаясь нашарить волшебную палочку на теле. — Она у вас в вырезе, — заметил Снейп и три — тут же быстренько превратил костюм в наряд монахини с нашитым на ризу белым крестом. — А теперь в кармане. Макгонагал выхватила палочку и немедленно все отменила. Дамблдор обнаружил, что пролил свой чай на колени и аккуратно поставил чашку на стол. — Северус, к чему была эта возмутительная демонстрация?! — Как вы только что заметили, господин директор, — с ядовитой вежливостью ответил Снейп, пока Макгонагал пыталась отдышаться и обмахивалась платком, — вся одежда нашей дражайшей Минервы вернулась в первоначальное состояние. А значит, ничего особенного не произошло. Превращение чего-либо в платье с целью демонстрации возможностей трансфигурации не считается моральной травмой. — Северус, это несопоставимо! — тут же вскричала Макгонагал. — Полагаю, беседу стоит продолжить в другой раз. Сейчас все слишком подвержены эмоциям, — ровно произнес Снейп. — А детям пора на следующий урок. Мистер Поттер? Вы готовы учиться дальше? Черт! Мальчишка смотрел на него с таким искренним восхищением во взгляде, что Снейпу стало не по себе. — Да! — тут же подтвердил мелкий поттереныш. — Мисс…? — Грейнджер. Но мы еще не закончили, — вскочила с кресла девочка. — Не только в трансфигурации дело. В данном учебном заведении происходят злонамеренные и регулярные… — Силенцио! — взмахнула палочкой Макгонагал, и девочка, еще пару секунд беззвучно пошевелив губами, широко распахнула глаза. — Гермиона готовит петицию об ущемлении прав учеников, — пояснил специально для Снейпа Поттер, подходя к нему и доверчиво хватаясь за руку. — Гермиона, не старайся, здесь тебя никто не услышит. Мы попозже все отредактируем и отправим по экземпляру в министерство, в прессу и в попечительский совет. За столом закашлялся Дамблдор. — И вы это допустите, Северус?! — с возмущением спросила Минерва. — Допущу что? Мисс Грейнджер не моя студентка, — парировал он.