Найти баланс / Finding Balance

      Взметнувшееся в камине яркое пламя заставило двух подростков оторваться от своей игры во взрыв-кусачку. Учитывая сегодняшний день, это не было неожиданностью, но вот человек, вышедший из него… И Эван, и Рон напряглись, когда Дафна Гринграсс изящно вышла из камина, очищая заклинанием своё стильное темно-синее платье от пепла.       — Что ты здесь делаешь? — прорычал Рон, пока Эван звал своих родителей, пьющих на кухне чай вместе с миссис Уизли. Было ещё рано, и до официального начала вечеринки оставалось ещё два часа.       Гринграсс не ответила, а лишь бросила короткий презрительный взгляд на рыжего, и просто застыла на месте в ожидании.       — О, ты новенькая, — сказала Лили Поттер с намёком на удивление: Поттеры вместе с миссис Уизли вошли в комнату. — Эван, познакомишь нас своей подругой?       — Вообще-то, — сказала Дафна, надевая улыбку, прежде чем подросток успел заговорить, — я здесь ради Гарри. Приятно с вами познакомиться, мистер и миссис Поттер.       — Гарри не говорил, что пригласил кого-то, — с любопытством отметил Джеймс Поттер, наблюдая за ней.       — Вы никогда не говорили ему, что он может, — парировала она, её глаза на мгновение полыхнули гневом, прежде чем в них снова появилось приветливое выражение, — но я подумала, очевидно, что он может пригласить своих гостей на день рождения, как и его брат.       — Да, да. Конечно, — быстро произнёс мистер Поттер, оглядываясь на жену.       Девушка говорила и вела себя вежливо, но это не ввело Джеймса в заблуждение: её слова были довольно колючими.       — Как тебя зовут? — спросила миссис Поттер, ничуть не смущённая девушкой.       В какой-то степени Лили нравилось это: смелость, проявленная девушкой перед лицом неловкого приёма по прибытию. Женщина также не могла не заметить насторожённость и презрение, с которым её сын и его лучший друг смотрели на гостью. Миссис Поттер было любопытно узнать причину подобного поведения.       — Меня зовут…       — Дафна, я же говорил тебе не приходить.       Все повернулись вошедшему в комнату юноше. В отличие от брата, одетого в полностью новый наряд, купленный их матерью на прошлой неделе, Гарри остановил свой выбор на любимой одежде: удобных чёрных брюках свободного кроя и темно-фиолетовой рубашке, которую Дафна подарила ему на прошлое Рождество.       — И ты думал, что на этот раз я прислушаюсь? — сладко спросила она, подходя к нему и нежно целуя в щеку.       Глаза Лили расширились, когда рука Гарри в привычном жесте легла девушке на талию. Интересно.       — Я просто хотела убедиться, что у тебя хоть раз будет хороший день рождения.       — Гарри, — сказал Джеймс, переводя взгляд с одного подростка на другого, — представь нас, пожалуйста.       — Это Дафна Гринграсс, — ответил Гарри, смотря то на одного родителя, то на другого. — Она мой лучший друг…       — И девушка, — закончила Дафна, глядя на него с улыбкой, которую он вернул.       Его улыбка удивила их всех: дома Гарри обычно был безэмоционален, а иногда даже и угрюм. Видеть, как он притягивает девушку ближе к себе и смотрит на неё с нежностью, было чем-то новым для всех.       — Твоя девушка, — недоверчиво спросил Эван. — Она твоя девушка? Это лучшее, чего ты смог достичь?       — А что ты ещё ожидал от него, дружище? — добавил Рон.       — Эван, — предостерегающе произнёс Джеймс.       — Это немного удивительно, вот и всё, — сказала Лили Поттер, подходя к паре и протягивая девушке руку для приветствия. — Гарри никогда не давал нам оснований думать, что он кем-то заинтересован. Независимо от обстоятельств, приятно с тобой познакомиться, Дафна.       — Гарри не хотел, чтобы у вас была ещё одна причина, за которую его можно было бы презирать, — ответила девушка тем же вежливым сладким тоном, заставив Лили в замешательстве посмотреть на сына:       «О чем, во имя Мерлина, она говорила?»       — Эта рубашка действительно тебе идёт. Я хорошо выбрала, — придирчиво оглядев Гарри, с улыбкой произнесла Дафна.       — Как будто были какие-то сомнения, — ответил он.       На лице его матери застыло недоуменное выражение лица:       — Что ты имеешь в виду, Дафна?       — Ничего, мама, — быстро произнёс Гарри, бросая выразительный взгляд на девушку.       — На самом деле, — Дафна не обратила внимания на предостережение, — это значит, что Гарри не хотел рассказывать вам о нас, потому что знал — вы будете разочарованы тем, что я слизеринка.       — Что? — ахнула Лили, смотря на него. — Гарри?       — Так и должно быть, — сердито вставил Рон с другого конца комнаты. — Я же говорил тебе, Эван, что из него ничего путного не выйдет. А теперь он ещё и со слизистой змеёй встречается!       — Рон! — шикнула миссис Уизли на сына.       Но все прекрасно видели, что Эван не собирался оспаривать слова друга: его взгляд попросту скользил между Гарри и стоящей рядом с ним брюнеткой.       — Именно поэтому я не хотел, чтобы ты приходила, Дафна, — вздохнул Гарри.       — Это продолжалось слишком долго, — спокойно и мягко ответила девушка, прежде чем слегка повысить голос. — Мне совершенно неясна причина, по которой у твоего брата могут быть друзья, которые только и делают, что оскорбляют тебя, а ты должен принимать это без жалоб.       — Это не оскорбление, если это правда, — заявил Рон.       Внезапно оказавшаяся рядом миссис Уизли схватила сына за ухо.       — Что здесь происходит? — почти потребовал Джеймс, смотря, как женщина начинает яростно ругать сына. — Эван?       — Ничего, папа, — начал было Гарри, но Дафна прервала его:       — Нет, Гарри. Не в этот раз. Ты всегда так делаешь. Ты уверен во всём, кроме этого. Поэтому хватит отступать и постой за себя хоть раз.       — Какой в этом смысл? — возразил он. — Я же говорил тебе, от этого ничего хорошего не будет.       — Гарри? — Лили попыталась дотронуться до него. — Что происходит? О чём мы не знаем?       Гарри отвернулся, но Дафна продолжила:       — Хотите знать, почему Гарри никогда не приглашает своих друзей? Ваш сын Эван и его друзья изо всех сил стараются оскорбить его и всех, с кем он общается. И, в отличие от Гарри, мы не терпим это. И поставить их на место стоит всех полученных нами задержаний и потерянных баллов, несмотря на то, что, в конечном итоге, наказывают нас, даже если начали не мы.       — Что? — миссис Поттер подавилась вздохом, она резко повернулась и вперилась в Эвана, который неловко дёрнулся под её взглядом, — Это правда, Эван? Ты оскорбляешь своего брата? Ты позволяешь своим друзьям унижать его?       — Это не так, мама, — начал Эван, хотя голос его звучал очень тихо. — Они тоже иногда первыми начинают.       — Ты действительно думаешь, что нам нечем больше заняться, кроме как тратить время на нелестный обмен любезностями с тобой? — презрительно фыркнула Дафна.       — Гарри, — сказал Джеймс, подходя к нему, — ты никогда ничего нам не говорил. Почему?       — Потому что вы бы встали на сторону Эвана, — негромко ответил Гарри, встречаясь с ним взглядом. — Как всегда.       — Мы никогда… — возразил он, — Гарри…       — В прошлое Рождество вы наказали Гарри за то, что он проклял Уизли, — вмешалась Дафна. — Вы когда-нибудь интересовались причинами или просто боялись, что это ещё один признак того, что он ещё глубже пал в лапы Слизерина? Гарри сделал это из-за того, что Уизли сначала вломился к нему в комнату без разрешения, а потом заявил, что он не заслуживает такого брата как Эван, потому что он всего лишь мерзкий злой слизеринец, которому, в конце концов, суждено стать следующим Тёмным Лордом. Но вы даже не дали ему возможности объясниться.       — Дафна, — сказал Гарри, пока миссис Уизли испуганно вздохнув, усилила свою хватку на ухе сына, — хватит.       — Нет, — перервала она его. — Я устала от этого. Устала от того, что ты чувствуешь себя некомфортно в своём собственном доме, — девушка перевела взгляд на родителей Гарри, которые теперь смотрели на неё со смешанными эмоциями на лицах. — Понимаете вы это или нет, но вы благоволите Эвану, а это совсем несправедливо по отношению к Гарри.       — Мы не… — начала, было, миссис Поттер, но, как всегда, если у Дафны появлялась какая-то идея, ей было безразлично, с кем она разговаривает.       — Почему бы вам не спросить Гарри, почему только сейчас, впервые, кто-то из его знакомых пришёл в гости? — Дафна продолжала, как будто её и не прерывали. — Вы когда-нибудь говорили Гарри, что его друзей будут приветствовать в этом доме? Нет. Вы позволяете Эвану приводить сюда своих друзей-гриффиндорцев просто пообщаться или даже погостить на каникулах, зная, что Гарри с ними не ладит. Вы называете их «гостями» и ожидаете, что Гарри будет относиться к ним с уважением. Но что происходит, когда они не уважают его? Разве это не дом Гарри тоже? Почему он должен оставаться в ловушке в собственной комнате, только чтобы не быть оскорблённым или чтобы вы двое кричали на него за то, что он груб с этими лицемерами?       К этому времени миссис Уизли уже что-то яростно шептала краснолицему Рону, который разрывался между киданием яростных взглядов на Дафну и попытками найти выход из текущей ситуации.       — А ты, — добавила она, резко повернувшись к Эвану. — Гарри — твой брат, твой родной брат, и, несмотря на то, что вы, Поттеры, отказались от традиций, я почти уверена, что вас учили защищать свою семью. И что ты делаешь? Дружишь с человеком, презирающим твоего брата. Ты просто стоишь там и позволяешь ему оскорблять слизеринцев, называть нас будущими Пожирателями Смерти без малейших возражений. Твои предрассудки против нас действительно настолько сильны или ты просто презираешь Гарри, как брата?       — Я… я не ненавижу его, — деревянным голосом ответил Эван.       — Но он тебе и не нравится. Он — Поттер в Слизерине, сам факт его существования уже портит твою репутацию. Или ты пошутил в прошлом семестре? Когда сказал, что хочешь, чтобы он просто уже начал называть себя Блэком?       — Эван! — прошипел Джеймс.       Глаза Лили Поттер бегали от одного сына к другому. Девушка говорила правду — это было очевидно — и от этого её сердце лишь больше обливалось кровью. Как она могла пропустить такой раскол между двумя своими сыновьями?       — Я устала от того, что из-за тебя каждый год Гарри возвращается в школу совершенно разбитым. Я устала от того, что ты сбегаешь от него или демонстративно игнорируешь, когда Гарри пытается поговорить с тобой. Я устала от того, что он молчит на каждом занятии, которое у нас с Гриффиндором, потому что ты ненавистно пялишься на него и позволяешь друзьям оскорблять Гарри, когда он отвечает правильно. И я устала от того, что ты ничего не делаешь, когда твои друзья говорят, что он использует тёмную магию, чтобы сдать экзамены лучше, чем Грейнджер. Он чертовски великолепен, а вы, гриффиндорцы, слишком предвзяты, чтобы это увидеть. Грейнджер была не единственной, кто получил маховик времени на нашем третьем курсе, но она была, конечно, единственной, кто сдался в конце года.       — Не оскорбляй Гермиону, ты, чёртова змея, — рявкнул Рон, только чтобы его получить упрёк от матери.       — Я гордая слизеринка, — сказала Дафна, поднимая подбородок так надменно, как нравилось Гарри, — и это гордость, которую я пытаюсь привить Гарри уже много лет. Мы — факультет хитрых, находчивых и амбициозных, и в этом нет ничего плохого. В любом случае, с меня хватит этого ужасного разговора. Пойдём, Гарри, — закончила она, беря его под руку. — Я сделала то, зачем пришла и не собираюсь задерживаться здесь больше, даже на минуту.       — Куда мы идём? — спросил он, даже не оглядываясь на родителей, направляясь вместе с ней к камину.       — Моё поместье. Мы с Блейзом запланировали для тебя достойный праздник дня рождения. Гарри проведёт несколько дней с моей семьёй, миссис Поттер, — добавила она, оглядываясь назад. — И поскольку у вас нет абсолютно никаких проблем с тем, что Эван пропадает у Уизли, когда захочет, у вас не должно быть проблем с этим, верно?       Гарри наблюдал как на лице его матери различные эмоции сменяют друг друга, но ответила не она, а его отец:       — Иди, Гарри, — его голос был слегка напряжённым, — я думаю, нам всё равно нужно кое-что сделать. Иди, повеселись со своей подругой.       — Девушкой, — поправила Дафна, прежде чем бросить горсть летучего порошка в пламя и произнести «Поместье Гринграссов».       Гарри последовал за ней, не сказав ни слова своей семье. Ему действительно нечего было сказать.

***

      Его не было неделю, одну длинную чудесную неделю, в течение которой он веселился сначала со своими друзьями, а затем с Дафной и её семьёй. Они приняли его как своего, кем он, как заметила Дафна, почти и был. Семья Гринграссов соблюдала обычаи и традиции своих предков. В их глазах статус Гарри как парня их дочери был равен статусу жениха, и к нему относились соответственно. Это была приятная возможность передохнуть — дом, где его приняли таким, какой он есть. Он проводил своё время не только с Дафной, но и с её младшей сестрой, которая должна была пойти в Хогвартс первого сентября, и их родителями. Он послал одну сову своей семье, просто чтобы заверить родителей, что он в порядке и полной безопасности, как это по правде и было.       Оглядываясь назад, Гарри был чрезвычайно благодарен за то, что Дафна сделала для него. Может быть, тогда он и был готов оставить всё как есть, но она — нет. Дафна была огненной бурей, которая прошла и потрясла его семью до самого основания, разоблачая проблемы, о которых, он теперь был уверен, они даже и не знали. Гарри не был настолько глуп, чтобы ожидать, что всё будет иначе, когда он вернётся. Но он чувствовал, что ему нужно вернуться домой. С заверениями, что он всегда может вернуться в поместье Гринграссов, Гарри шагнул в горящий камин. Он надеялся, что в этом не будет необходимости, но будучи полностью честным с самим собой, Гарри признавал, что в ближайшее время не будет снимать с шеи цепочку, которая была экстренным портключом.       Когда он вышел из камина, в доме было тихо, и это само по себе было чем-то новым. Была середина дня, и обычно в это время Уизли и Эван разваливались в гостиной, или играя в различные волшебные игры, или смотря какое-нибудь шоу по телевизору его мамы. Гарри нахмурился, вспомнив насмешливый комментарий Рона, о том настолько он должен быть порочный чтобы даже не видеть привлекательность телевидения. Гарри же просто считал шоу, которые они смотрели, глупыми и чрезвычайно скучными. Покачав головой отгоняя эти мысли, Гарри, прежде чем исчезнуть в своей комнате, направился на кухню, взять что-нибудь перекусить до ужина. Он был удивлён, увидев там свою мать с чашкой чая в руке читающую «Ежедневный пророк».       Она подняла глаза, когда он вошёл — на её лице было удивлённое выражение.       — Гарри, — она поставила чашку на стол, — ты вернулся.       Он пожал плечами, не зная, что сказать. Он даже не мог вспомнить, когда у них с матерью в последний раз было что-то похожее на настоящий разговор.       — Т-ты повеселился?       — Да, — ответил он, подходя к буфету и гадая, не осталось ли там сдобных котелков.       — Я рада. Послушай, Гарри…       — Дафна была довольно груба, я знаю.       — Она говорила правду.       — Что? — удивлённый Гарри повернулся, уставившись на мать.       — Мы с отцом долго говорили после твоего ухода, и с твоим братом, и с Роном тоже. Мы должны извиниться перед тобой, Гарри.       — Мне не следовало проклинать его, — ответил он, пожимая плечами.       — Тебе не следовало, — согласилась она, — но мы не должны были ставить тебя в ситуацию, когда тебе пришлось бы это сделать. Мы перестали слушать тебя, мы просто думали, что это какое-то соперничество — между тобой и Роном. Мы никогда не смотрели глубже, никогда не спрашивали тебя о том, что происходит. Мы просто думали, что ты достиг того подросткового возраста, когда просто хочешь побыть один. Мы никогда не понимали, что тебе некомфортно в собственном доме.       — Мама…       — Мы много чего не понимали, — она продолжала, не слыша слов Гарри. — Мы не понимали, что по-разному к вам относимся. Когда ты был распределён на Слизерин, мы с Джеймсом дали себе обещание, что ты никогда не будешь чувствовать себя некомфортно из-за этого. Теперь я понимаю, что этого разговора даже не должно было быть в принципе. Всё, что мы делали — продолжали быть предвзятыми насчёт Слизерина, то, что я ненавидела, когда училась в Хогвартсе.       — Мама.       — Мой лучший друг был распределён на Слизерин, когда мы прибыли в Хогвартс, и в течение многих лет я делала всё возможное, чтобы сохранить нашу дружбу. В конце концов, ничего не вышло, и я позволила предрассудкам повлиять на меня — то, чего никогда не должно было произойти. Я должна извиниться перед тобой за это и многое другое, Гарри.       — Всё в порядке, — мягко произнёс он.       Что ещё он мог сказать? Ему не нравилось видеть свою маму в таком состоянии. Она выглядела такой грустной и пристыженной, и он ненавидел то, что он был причиной этого.       — Всё не в порядке и мы будем относиться лучше к тебе, твой отец и я.       — В доме тихо, — произнёс Гарри, не зная, что ответить на слова матери.       — Джеймс ушёл с Сириусом и Ремусом. Твой брат в своей комнате.       — С Роном?       — Рону, — в её голосе слышалась напряжённость, — нельзя входить в этот дом в обозримом будущем.       — Что? — Гарри ахнул.       — Неужели ты думал, что мы позволим ему это, зная теперь, что он говорит и как относится к тебе? Он ничего не отрицал, как и твой брат. Он под домашним арестом до конца лета.       — Это не обязательно.       — Нет, обязательно! — огрызнулась она. — Он твой брат. Чтобы он так относился к тебе в школе, и позволял Рону так с тобой разговаривать… Мы так и не поняли почему, но он знал, что происходит, и не должен был позволять этому продолжаться. Раз он чувствует что нужно выбирать между друзьями и семьёй, где-то мы с отцом совершили ошибку. И мы будем пытаться исправить её.       — Он просто возненавидит меня ещё больше, — прошептал Гарри.       — Он разберётся со своими приоритетами намного раньше, иначе он может наслаждаться разглядыванием стен своей комнаты каждые каникулы, до самого совершеннолетия.       — Мама…       — Мы подвели тебя, Гарри. Мы подвели тебя так сильно, что ты искал другую семью. Мы настолько подвели тебя, что ты даже не сказал нам, что у тебя есть девушка, но отныне мы собираемся изменить это. Ты наш сын, Гарри, и мне так жаль, что ты так долго чувствовал себя чужим. Мы не можем изменить то, что было, но мы хотим двигаться дальше.       — Я тоже этого хочу, — признался он, — я так сильно этого хочу.       — Тогда мы будем работать над этим, — сказала ему мама с лёгкой улыбкой, прежде чем встать и обнять его.       Это были объятия, которые он с радостью вернул. Гарри позволил себе обрести надежду, что может быть, это действительно было началом чего-то нового для него и для его семьи.