Говорящ-щ-щий

      Молли Уизли стояла возле маггловского входа на вокзал «Кингс-Кросс», усиленно вглядываясь в самую гущу толпы, и нервно мяла в руках фотографию маленького черноволосого мальчика с яркими зелёными глазами и обворожительной весёлой улыбкой, самозабвенно играющего с какими-то кубиками. Если смотреть внимательно, то можно было заметить, что изображение двигается, а кубики периодически меняют свой цвет.       Дело в том, что вчера поздним вечером (хотя вернее было бы сказать «сегодня глубокой ночью») к ней прилетела сова и принесла с собой письмо от Великого Альбуса Дамблдора, директора школы чародейства и волшебства Хогвартс, котором он просил её, Молли Уизли, одну из своих близких соратников, найти на вокзале «Кингс-Кросс» мальчика, изображённого на фотографии, и проследить, чтобы он попал в волшебный «Хогвартс-эксперсс», который, между прочим, через полчаса отходит от платформы 9 и ¾, и должен доставить этого мальчика в школу.       Разумеется, что Молли с радостью согласилась исполнить просьбу директора. Но сейчас, когда до отправления поезда оставалось тридцать минут, она осознала, что у этого поручения есть две загвоздки.       Первая заключалась в том, что мальчик, изображённый на фотографии, — никто иной, как сам Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, победитель Сами-Знаете-Кого и спаситель всея магической Британии. Который по идее должен был находиться под опекой директора, всегда заявлявшего, что мальчик в безопасности… Что же такого пошло не так, если сейчас Молли Уизли вместо того, чтобы сопровождать своих многочисленных отпрысков в школу, стоит на входе в вокзал и пытается отыскать в толпе магглов пресловутого Мальчика.       А второй загвоздкой являлись собственно трудности с поиском ребёнка. На фотографии, которую миссис Уизли держала в руках, ребёнку едва исполнился год. Сейчас же ей требовалось отыскать ОДИННАДЦАТИЛЕТНЕГО мальчика. Который вообще-то мог за десять лет измениться до неузнаваемости.       Молли в который раз посмотрела на часы, висевшие над входом на вокзал. До отправления «Хогвартс-экспресса» оставалось двадцать пять минут… Немного подумав, женщина успокоила свою совесть тем, что мальчик, возможно, уже на платформе, и торопливо исчезла в гуще толпы. Поручение поручением, а как мать она была просто обязана проводить младшего сына в школу лично. В конце концов, Дамблдор сам виноват в том, что его просьба оказалась такой сложной для выполнения.       Она уже не увидела тот момент, когда к вокзалу подъехал небольшой серебристо-серый форд. Машина остановилась напротив входа, и из неё вышли трое: высокий загорелый мужчина в классическом тёмно-сером костюме, красивая молодая женщина, облачённая в платье, совмещающего несколько оттенков фиолетового, расшитое золотыми нитями и скроенное на манер индийского сари, и бледный невысокого роста мальчик. Лет одиннадцати на вид.       Покинув машину, мужчина пошёл доставать чемоданы из багажника. Женщина же осторожно опустилась на корточки перед мальчиком и стала заботливо поправлять слегка помявшуюся во время поездки мантию. В её благородных восточных чертах прослеживалось лёгкое волнение. Она со вздохом отметила, расправляя на одежде ребёнка несуществующие складки:       — Сколько тебя ни корми, ты по-прежнему остаёшься тощим, как эти забавные британские мётлы для полётов. Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь?       Мальчик со вздохом закатил глаза. Этот разговор он проходит далеко не в первый раз.       — Сколько можно, матушка? Ты задаёшь мне этот вопрос каждый день, и мой ответ не меняется — со мной всё хорошо, я действительно в порядке.       Мужчина вернулся, неся в одной руке большой кожаный саквояж, и смерил ребёнка недовольным взглядом тёмно-серых глаз:       — Будь почтительней к матери, сын. Уважение к старшим — основа твоего воспитания.       — Прости, отец, — мальчик виновато потупился. Затем добавил, повернувшись к женщине, — Прости, матушка.       — Всё в порядке, милый, — женщина улыбнулась и ласково погладила ребёнка по щеке, после чего поднялась. Поправив своё платье, она сказала, по-прежнему улыбаясь:       — Не будь слишком суров с ним, дорогой.       Мужчина повернулся к ней своим аристократичным арабским профилем и ответил, не глядя на неё, но уже без былой строгости:       — Ты слишком мягка с ним, Айеша. У нас на родине его бы уже наказали за грубость.       — Саид, мы уже больше десяти лет живём в Британии. То, как ты цепляешься за семейные традиции, конечно, похвально, особенно в глазах предков, однако нравы Пустынь, Гор и Джунглей плохо применимы к этим местам, не находишь?       Вместо ответа Саид повернулся к мальчику и, сухо кивнув, отдал ему свою ношу.       — Удачи в школе, сын.       Мальчик, не менее сухо кивнув в ответ, покорно принял саквояж.       — Спасибо, отец.       Это означало, что дальше сопровождать мальчика мужчина не станет: уходя в школу, сын в каком-то смысле вступал во взрослую жизнь, а значит должен учиться обходиться без руководства старшего поколения. Самостоятельная посадка на поезд была своеобразным вступительным испытанием.       Айеша устало покачала головой.       — Мужчины… Что с них взять?       Заметив, что мальчик нервно сглотнул, повернувшись лицом к вокзалу, она негромко рассмеялась, а затем нежно взъерошила его волосы. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что в сторону их семьи никто не смотрит, она лукаво подмигнула обернувшемуся на неё ребёнку, и её силуэт начал быстро меняться. Через несколько секунд женщина словно растворилась в воздухе, а на месте, где она только что стояла, спиралью свилась небольшая чёрная змея.       Повернув к мальчику свою аккуратную головку, она выжидающе посмотрела на него. Ребёнок, поначалу несколько растерявшийся, заметив взгляд змеи, тут же опустился на колени и протянул рептилии руку. Та осторожно скользнула к ребёнку и нежно обвила его запястье, скрывшись под рукавом мантии. Из тени лишь тускло поблёскивали тёмные змеиные глаза.       — Эш-ш-асссу-шес-с-с-си-шес-сс-с… (Ты слишком потакаешь его слабостям), — сорвалось почти беззвучно с губ мужчины. Он выглядел донельзя недовольным разыгравшейся перед ним сценой. В ответ раздался вкрадчивый шёпот, приглушённый тканью:       — Эш-ш-с-с-су-ш-ш-ша-с-шшше-сс-с… Эс-с-са-ш-ша-с-сс-ссс… Шас-с-се… (Ты излишне строг. Это моё дитя. Не вмешивайся.)       Затем змея сжала хватку вокруг запястья мальчика чуть сильнее:       — Аш-ш-ша-с-с-с-с-си… Шис-с-с-суш-шшш… (Пойдём, сын. Поторопись.)       Мальчик, виновато покосившись на мрачное лицо отца, послушно пошёл к вокзалу, кивнув оставшемуся у машины родителю. Хоть он и понимал, что ведёт себя по-детски, но прохлада змеиной кожи, нежно обвивающей его руку, так успокаивала его быстро бившееся от волнения сердце… Всё-таки, отправляясь в грядущую неизвестность, он предпочёл как можно дольше ощущать поддержку семьи. Привыкнуть к самостоятельности он ещё успеет — впереди его ждали десять месяцев учёбы.

***

      Держа за руку свою младшую дочь, Джинни, которой поездка в Хогвартс предстояла только в следующем году, Молли Уизли стояла возле барьера, разделявшего платформы 9 и 10, и привычно раздавала последние указания своим отпрыскам, мысленно сетуя на то, что её муж, Артур, не смог сегодня присутствовать из-за срочной работы в Министерстве Магии:       — Фред, Джордж, если я получу от учителей ещё хоть одну жалобу на ваше поведение, вы наживёте себе море проблем, и летние каникулы, проведённые за выдворением гномов из сада, будут самой малой из них. Вам ясно?       — Конечно, мама, — в один голос задорно ответили близнецы, украдкой переглянувшись. Если за шалости можно схлопотать наказание, значит, достаточно делать всё так, чтобы тебя не поймали. Тут старший из присутствующих сыновей Молли, Перси, сказал немного надменно:       — Мам, я пойду вперёд. Старостам необходимо осмотреть вагоны перед тем, как в поезд сядут первокурсники.       На слове «старосты» юноша горделиво выпрямился и чопорно поправил закреплённый на мантии сверкающий значок с буквой «С» — «староста». Молли ласково улыбнулась и торопливо ответила:       — Конечно, милый. Удачи в школе.       Проследив за тем, как Перси скрылся за барьером, женщина окинула своих оставшихся детей серьёзным взглядом:       — Джордж, ты следующий.       — Я — Фред, мама, — отозвался один из близнецов, проходя мимо неё.       — Ох, Фред, сынок, извини…       — Я пошутил, меня зовут Джордж.       С этими словами мальчик исчез за барьером, а Молли недовольно пробормотала:       — Негодник!..       Следом за Джорджем последовал настоящий Фред, затем — Рон, младший из сыновей, поступавший в этом году на первый курс. После того, как все мальчики прошли через барьер, Молли Уизли напоследок тревожно оглядела платформу, но, не заметив ни одного ребёнка, хоть немного напоминавшего малыша с фотографии или имеющего на лбу шрам в виде росчерка молнии, нервно вздохнула и, крепко держа дочь за руку, сама преодолела барьер.       Тем временем бледный черноволосый мальчик торопливо шагал между платформами 9 и 10, периодически осматриваясь вокруг. Несмотря на странную мантию, накинутую поверх обычной одежды, и на тот факт, что он слонялся по вокзалу в одиночестве, ни один взрослый не обращал на него внимания. Отчасти этому способствовало практически полное отсутствие багажа — при нём не было ничего, кроме не очень большого саквояжа, тогда как, например, каждый ребёнок семейства Уизли толкал перед собой по огромной тяжело нагруженной чемоданами тележке. Мальчик заметил скопление рыжих голов, шумно переговаривавшихся и гремящих этими самыми тележками, и порадовался тому, что родители подарили ему волшебный саквояж с чарами незримого расширения, который сумел вместить в себя всю его поклажу и при этом оставался достаточно неприметным.       В который раз повертев головой, мальчик взволнованно, но почти неслышно прошептал:       — Эш-ш-ис-с-с-су-хи-с-с-саш-ш-ш-ш… (Ты уверена, что нам сюда?)       В ответ змея незаметно высунула голову из-под рукава мантии и издала почти свистящий звук, отдалённо напоминающий смех:       — Саш-ш-ш-ш… Сах-х-х-хи-с-с-с-шас-с-с-си-с-сс… (Сюда, маленький глупый змеёныш)       Осторожно, совсем невесомо пощекотав его запястье языком, она вытянулась чуть заметнее, как бы указывая на одну из кирпичных колонн, разделявших платформы, и прошипела:       — Аш-ш-ша-с-с-эс-сса-ш-ш-ш-ш… (Пройди через неё)       Мальчик недоуменно посмотрел на свою пресмыкающуюся спутницу, но, встретив укоризненный взгляд тёмных змеиных глаз, покорно кивнул, тихо буркнув себе под нос:       — Ладно.       Змея, удовлетворённая его действиями, поспешила скрыться под тканью рукава. Видимо, он всё же ответил ей достаточно слышно, потому что проходивший мимо него мужчина как-то странно на него покосился. Подождав, пока случайный свидетель его «разговоров с самим собой» уйдёт, мальчик направился к указанной колонне. В конце концов, его учили слушаться старших.       Не сбавляя шага, он, зажмурившись, приблизился к стене и на всякий случай приготовился к удару, но его не последовало. На какое-то мгновение все звуки платформы исчезли, а в следующую секунду мальчик окунулся в ещё более шумный гвалт, смешанный с гудками паровоза. Приоткрыв глаза, он увидел, что стоит посреди толпы причудливо разодетых людей, провожающих своих чад в школу, среди которых выделялась уже замеченная им ранее группа рыжеволосых. К колонне оказалась прибита красивая табличка, на которой значилось «Платформа 9 и ¾», а на путях стоял сверкающий старинный алый поезд, извергавший из труб плотные клубы пара. Каллиграфическая надпись на боку состава гласила: «Хогвартс-экспресс». Мальчик попробовал подавить нервную дрожь.       — Ши-с-с-аш-ш-ш-сс-с-си… Уш-ш-ша-с-с-са… (Не бойся, сын. Всё хорошо), — ласково прошипела змея, вновь показавшись из-под рукава и нежно сжав его руку. Мальчик уже хотел что-то ответить, как вдруг воздух сотряс громкий оклик:       — Гарри! Мальчик, ты же Гарри Поттер?!       Гарри испуганно дёрнулся и посмотрел в сторону, откуда пришёл звук. Молли Уизли отделилась от своих детей, как только заметила замершего чуть в стороне маленького мальчика с растрёпанными чёрными волосами. Его изумрудно-зелёные глаза, такого же цвета, как на детской фотографии, озирались вокруг, как показалось женщине, немного испуганно, а сбившаяся в сторону чёлка немного обнажала опознавательный шрам.       Единственным, что она не учла, было то, какое количество внимания она привлекла, в голос окликнув на многолюдной платформе известного каждому героя магической Британии, Мальчика-Который-Выжил. Тут же начала скапливаться толпа, и ото всюду потянулись взволнованные шепотки: «Гарри Поттер? Он здесь? Гарри Поттер едет в Хогвартс?». Не обращая на поднявшуюся суету, Молли пробралась сквозь скопление людей к ребёнку и, положив руки ему на плечи, ярко улыбнулась:       — Гарри, я очень рада тебя видеть! Меня зовут Молли Уизли, мой сын Рональд будет твоим однокурсником!..       Вероятно, Молли казалось, что она ведёт себя дружелюбно и располагает ребёнка к себе, однако сам Гарри так не думал. Он в панике озирался по сторонам в поисках спасения от совершенно незнакомой женщины, щебечущей о чём-то с широкой улыбкой, но видел лишь плотно окружившее их кольцо людей, восторженно перешёптывающихся и показывающих на него пальцем, что отнюдь не добавляло мальчику спокойствия. Переняв некоторые повадки родителей, особенно отца, Гарри на дух не переносил толпу, большие скопления народа нервировали его.       От испуга и шока мальчик не мог даже пошевелиться, и так бы и остался стоять столбом, как вдруг из-под ног людей раздалось громкое сердитое шипение.       — Змея! — в ужасе взвизгнула какая-то женщина в толпе. Началась паника, вопли, каждый пытался отскочить подальше от потенциальной опасности.       Воспользовавшись воцарившейся суматохой, Гарри вывернулся из захвата отвлёкшейся жуткой рыжеволосой женщины и поспешно скрылся среди людей. Метнувшаяся за ним по земле чёрная лента, поднявшись по штанине, переползла на подставленную им руку и заняла привычное место под рукавом.       Отойдя к самому концу паровоза, где практически не было посторонних, мальчик, оглянувшись на оставшуюся позади толпу, тихо шепнул:       — Шус-с-саш-ш-сах-х-хи… (Спасибо, мать)       — Шус-с-се-сс-с-си… (Пожалуйста, сын) — отозвалась змея, успокаивающе касаясь руки мальчика кончиком раздвоенного языка.       — Си-ш-ш-эас-с-су… (Что это было?)— спросил он взволнованно, постепенно отгоняя накрывавшую с головой панику.       — Эс-с-уш-ш-ша… Шшш-ас-с-с-сеа-ш-ших-х-хи… (Это слава. То, о чём мы с отцом говорили тебе)— в шипении змеи проскользнули нотки усталости и грусти.       — Эс-с… Эс-с-хис-с-саш-ш-шех-х-су-ш-ш-сеа-шх-х-хи… (Это… Это связано со смертью моих настоящих родителей?)       Голос мальчика едва слышно дрожал. Змея грустно кивнула в ответ:       -Сиш-ш-ш… (Да)       Гарри промолчал, вперив полу-испуганный взгляд в только-только начавшее расходиться скопление людей. Он не помнил ничего о своих «настоящих», кровных родителях, ведь ему было немногим больше года, когда они погибли, но его нынешние родители рассказывали ему, что события, связанные с их смертью, а если быть точнее, то убийством, сделали его, Гарри Поттера, знаменитостью для всех волшебников. Поэтому обычно он прятал свой шрам, который, по словам матери, являлся его символом, под длинной чёлкой и без особой необходимости никому не говорил своей фамилии. Сменить её Гарри не позволил отец, сказав, что это — дань памяти его крови. По тем же причинам мать отказалась скрывать его внешность магией и снадобьями. Перечить родителям мальчик не смел.       Но сейчас Гарри ужасно хотел быть похожим на своих родителей и иметь их фамилию. Его приводила в ужас одна лишь мысль о том, что из-за своей непонятно как приобретённой известности ему придётся провести весь учебный год в окружении толпы полубезумной фанатичной толпы магов!       Почувствовав его настроение, змея по руке переползла мальчику на плечи и, обернувшись вокруг его шеи свободным чёрным кольцом, мягко прошипела ему в самое ухо, невесомо щекоча языком кожу:       — Шис-с-аш-ш… Эш-ш-шух-хсищ-щ-щес-с-с… Саш-ш-шух-х-сщи-с-с-эс-с-саэш-ш-ш… (Не бойся, ты справишься. Если что-то случится — сразу напиши нам)       Немного подумав, она рассмеялась свистяще-шипящим смехом, но добавила довольно серьёзно:       -Си-ш-ших-х-ас-саш-ш-щас-с-эс-сеаш-ш-шус-ссс… (Если потребуется, я пришлю твоего отца почтой)       Услышав её слова, Гарри невольно рассмеялся. Панический страх немного отступил. Он кончиками пальцев погладил змею по спине:       — Шус-с-саш-ш… (Спасибо)       Змея лишь прошелестела в ответ что-то неразборчивое и переползла на руку ребёнка. Обернувшись и посмотрев ему в глаза, она прошипела:       -Сэщ-щ-ис-сс-а… Саш-хас-с-с-парсаш-ш-шсэш-ш-шхи… (Будь осторожен. Помни: парселтанг не особо любим магами)       Получив в ответ от мальчика покорный кивок, она слабо улыбнулась, соскользнула на землю и скрылась за одной из колонн. Через секунду с другой стороны вышла женщина в расшитом золотистыми нитями фиолетовом платье и невозмутимо прошла к барьеру в маггловский Лондон. Незаметно махнув рукой, Айеша одарила сына нежной прощальной улыбкой и покинула платформу.       С уходом матери Гарри почувствовал, как тает его уверенность и возвращается страх. Он нервно сглотнул и с силой сжал ручку саквояжа, неотрывно глядя на людей и непроизвольно поправляя чёлку та, чтобы она скрывала шрам. Перспектива прожить учебный год находясь в центре внимания отнюдь его не прельщала, и оттого мальчик лихорадочно пытался придумать, как от этой перспективы избавиться.       Из задумчивости его вывел резкий гудок «Хогвартс-экспресса», оповещавший о том, что до отправления осталось пять минут, и пора садиться. Вздрогнув от неожиданности, Гарри вздохнул и направился ко входу в вагон, решив, что первостепенной задачей для него является необходимость найти пустое купе, благо, последний вагон такую возможность предоставлял, и провести весь путь до школы максимально незаметно, а там, глядишь, он и придумает, как отвадить от себя незваных поклонников…       Одной ногой зайдя в вагон, Гарри резко замер. У него в голове неожиданно всплыли последние слова, сказанные матерью: «Парселтанг не особо любим магами».       Исходя из рассказов родителей, мальчик сделал вывод, что в магическом мире его считают героем, победителем Тёмных сил… Какова же будет реакция общественности, если их «герой» будет говорить на языке змей, который причисляют к Тёмной магии? Быть может, это оттолкнёт от него нежеланных почитателей?       Конечно, был риск того, что он станет изгоем в школе или что на него обратят внимание какие-нибудь высшие органы, но простых людей этот факт с практически стопроцентной вероятностью заставит держаться от него подальше… за исключением некоторых особо безбашенных, но с ними справиться будет проще, чем с огромной неуправляемой толпой. Одиночество — невысокая цена за отсутствие повышенного внимания и толп преследователей, а с преподавателями всегда можно как-нибудь договориться, ну или в крайнем случае выплывать за счёт письменных работ.       План, конечно, имел множество спорных моментов, но вариантов получше с ходу ребёнок придумать не мог, а значит, имело смысл попробовать!       Шагая вглубь вагона алого «Хогвартс-экспресса», мальчик хитро улыбался своим мыслям. В эту минуту он принял одно коварное решение во имя самозащиты: за время учёбы ни один посторонний человек не услышит из уст великого Гарри Поттера ни единого слова на английском.       Английский — это просто. Английский для слабаков.       А Гарри Поттер — не слабак.       И потому Гарри Поттер будет с гордостью говорить на языке своих нынешних родителей, являвшихся потомственными нагами.       Гарри Поттер будет говорить исключительно на парселтанге.