Приемная мать для противоположностей

Бейнерис под утро несколько раз просыпалась, но, посмотрев на время, быстро засыпала. Она не могла объяснить причину своих пробуждений, но вся вчерашняя ситуация полностью причастна к ее плохому сну. Думаю, не стоит говорить, что проснулась она полностью разбитой, а ночью спала просто отвратительно. В первый раз она проснулась в 5 утра, потом в 8, а уже в последний и окончательный раз в 11. Тело болело, голова была чугунной, ее постоянно сжимало, глаза вообще не открывались. Но, взяв всю свою титаническую мужественность, Бейнерис отодрала себя с постели. Еле поднявшись с кровати, девушка выпила газированной воды и, взяв заколку и расческу со стола, направилась к большому шкафу-зеркалу, дабы нормально причесаться. Видок был не из лучших: глаз вообще не было видно, под ними темнеющие синяки, лицо опухшее и в резьбе от подушки. Девушка проснулась полностью разбитой: настроение в хлам, сонливость сильней, чем была вчера, есть сильное желание сдохнуть. Более-менее промыв лицо и расчесав култук волос, правда с болью, шатенка направилась на кухню. На голубой кухне за столом сидела ее мама, как всегда при параде: волосы красиво уложены волнами на затылке и макушке, на глазах красовались серебристо-фиолетовые тени, ресницы и стрелки были красиво выведены, вот только на губах ничего не было. Бейн никогда не понимала, как ее матери удается ВСЕГДА так выглядеть. Но, отдать ей должное, именно эта женщина привила в шатенке ухаживать за собой, всегда красиво и по-разному одеваться, хоть Нерис ненавидит шоппинг. Темноволосая читала какую-то книгу из своего арсенала и попивала молотый кофе. – Доброе утро, мам. – поздоровалась кареглазая, ища глазами Драко. – Утро до 8, милая моя, – отпив кофе, произнесла потомок самой аристократии. – Максимум до 9. – она подняла лицо с милой и размашистой улыбкой на хмурую дочь. Да, по сравнению с этим пугалом, на котором лица не было, она просто воплощение красоты. Хотелось сказать какую-то колкость из-за того, что женщина не привыкла видеть свою прекрасную дочь в таком неподобающем виде, но промолчала. Просто не хочет скандала с утра. – А тебе на работу не надо? – ничего не подумав за спиной, поинтересовалась высокая, смотря на стол, где лежава небезызвестная коробка. – Уже спроваживаешь? – улыбнулась бельмоглазая, посмотрев на дочурку и мило улыбнувшись. – Нет, просто обычно ты в выходные куда-то уматываешь постоянно. – заметила на маленькой тарелочке, которая явно была из чайного сервиза в застекленном шкафу. Кареглазая тихо хмыкнула, вспоминая то, что она как раз-таки не разрешала трогать сервизы в шкафу. Это был подарок бабушки, ее самый любимый и, скорее всего, один из самых дорогих. – Все мои дела могут подождать, пока я не удостоверюсь, что ты отнесла маленького принца в полицию. – отпила из красивой фарфоровой чашки, закусив тирамису. – «Маленький принц»? – не сдержалась от улыбки длинноволосая с волнистым хвостом. – Тебе он уже понравился? – Зная твою упертость, Бейнерис, которая досталась тебе явно не от меня, – повернулась к шатенке брюнетка, смотря на нее сквозь прямоугольные очки. Бейн улыбнулась еще шире, понимая, что мать говорит с явным сарказмом. – Мне придется принять этого мальчика, как своего внука. – Я рада, что ты приняла его. – благодарно кивнула кареглазая, продолжая улыбаться. – Но этого пока не знает правительство нашей страны. – намекнула на усыновление старшая, повернувшись к книге. – И здравый смысл. – уже тише добавила женщина за 50. – А где Драко? – решила все-таки спросить Нерис, не увидев ребенка в коробке. Женщина незаметно подняла угол губ, после чего пощекотала ноготками голое пузико блондинчика, что лежал на ее коленях. Малыш издал задорный смех, что удивило кареглазую. – В надежных руках. – хмыкнула низкая итальянка, хотя она наполовину француженка и на четверть англичанка. – Я вижу, вы уже подружились? – заулыбалась Бейн, садясь рядом с матерью и смотря то на Драко, то на темнокожую. – Как бы странно это не звучало, но во мне тоже стали появляться первобытные инстинкты. – спокойно ответила темноволосая. – У тебя проснулся материнский инстинкт? – показушно изогнула брови дугой дочь. – Сама в шоке. – пожала плечами старшая. Кареглазая устремила взгляд на большеглазого Драко, который с интересом смотрел на подбородок ее матери и лыбился. Когда он заметил кареглазую, то в слух посмеялся, что-то плетя губами. – Ты его кормила? – поинтересовалась Бейн. – Ты спала, как убитая. Как ты думаешь, я могла уснуть при кричащем ребенке? – ответ был очевиден. – Ясно, – покачала головой шатенка, меняя тему. Главное, что Драко накормлен. – Откуда тирамису? – Я проснулась в семь. В девять открылась соседняя кондитерская. Ты знаешь, как я люблю сладкое. – взяла ложку в рот брюнетка. Шатенка даже не подумала, что сейчас почти 11, и ее мать так и не съела все тирамису. – Эта та, что открылась неделю назад? – кивок. – А я не люблю сладкое. – Поэтому и не предлагаю. – не отрывалась от книги бледноглазая. Повисло молчание, которое сменялось смешками и непонятными звуками мальчишки. – И ты в курсе, что подстилка у ребенка пахнет гарью? – поинтересовалась брюнетка, посмотрев на дочь. – Знаю. – кивнула шатенка, вспоминая тот едкий запах в ткани. – Ты ведь понимаешь, что его не просто так подбросили? – пристально смотрит на взрослую дочь, широко открыв глаза. – В новостях и узнаем, какой из домов мог сгореть. – развела руками длинноволосая, пожав плечами. – Ну-ну. – закивала женщина в возрасте, посмотрев на своего псевдовнука. Женщина пока совершенно не чувствовала родства. Повисло молчание, которое сбавлял сам Драко, внимательно смотря на смуглокожую испанку. – Что читаем? – решила поинтересоваться Бейна, избавившись от некомфортного молчания. Девушка не знала, чем разбавить атмосферу. – Астрономическую энциклопедию. Эта связано со созвездиями, – ответила мать Нерис, пояснив на всякий случай. – Я угадала, что есть созвездие дракона. Оно-то и называется «Драко» с латыни. – Ты сумела прочитать записку? – вдруг вспомнила кареглазая. – Если не считать того, что отгадала ты, то мальчик родился 5 июня этого года. – А остальное? – Это просто бесполезно, Бейнерис, – закатила глаза сероглазая, вспоминая свои мучения ночью. Трудней было разобраться в писанине, чем следить за ребенком. – Там даже буквы не все правильные! Это нереально прочесть! – гневно кидает письмо на стол. – Это я тебе говорю, являясь внучкой графолога! Тот, кто писал это, был душевно не стабилен, будто чего-то боялся! Даже опытные не сразу прочитают! – Ясно, и на том спасибо, – хмуро поблагодарила беднягу Нерис, подперев голову ладонью. – Хоть дату рождения узнали. – Но знаешь, какими усилиями мне это далось? – риторически поинтересовалась брюнетка, беря Драко за ручки. Он сначала не среагировал, внимательно смотря за глазами женщины, но потом перевел взгляд на слегка морщинистые пальцы, которые все-таки не так сильно выдают возраст. На длинных пальцах, которые явно были знакомы с фортепиано, красовались золотые кольца с брильянтами и другими драгоценными камнями. Драко оказался тоже падким на украшения. – Не хочу даже вспоминать! Да, Дракки? – улыбнулась, смотря на мальчика, «старушка». – «Дракки»? – ухмыльнулась младшая, косо смотря на счастливую мать. В ее глазах прямо сверкали свет и радость. – Ты ему уже кличку придумала? – Нет, кличка у этой прелести: «Маленький принц», – гордо провозгласила родительница, чмокнув внука в лоб. Тот мило поморщился и звонко засмеялся. – А теперь одевайся, нам надо в полицию. – Подожди, а памперсы? – вскочила со стула ошарашенная. Брюнетка одарила взбалмошную саркастичным взглядом. – Я купила новые и перепеленала его, так что все в порядке. Он и правда мальчик. – зачем-то добавила последнюю фразу женщина. – Ну что, Драко, пойдем тебя усыновлять! – радостно ответила она, смотря в серые глаза. Мальчик, услышав свое имя, заулыбался. – Отдай мне моего ребенка, – протянула руки к Драко Бейна, чувствуя чуть-чуть обиды и ревности. Она не собирается отдавать своего ребенка ей. – Усыновлять буду я, а не ты. – Собирайся давай, я его пока подержу. – хмыкнула старшая, замечая не одетую дочь. Ведь сама она давно одета в фиолетовое, облегающее фигуру платье, которое нашла в своих закромах. – Хорошо, но понесу его я! – твердо решила кареглазая. – Всенепременно. – отмахнулась бледноглазая, улыбаясь блондину.

***

Пока семья одевалась, они решили обсудить момент, как они будут показывать ребенка полиции. Сразу на месте преступления, будто они его только сейчас нашли, или вчера ночью, но взяли с собой домой? Последнее явно было глупостью, поэтому не рассматривался. Был еще вариант сразу поехать в полицию с ребенком на руках, но это еще глупее было. Их могут просто повязать. Дамы порешили на том, что вызовут полицию и расскажут все, как было. Мать Бейнерис выступала в роли свидетеля. Полиция приехала только через 20 минут, но благо женщины взяли с собой провизию и несколько пеленок. Мужчины сразу начали с расспросов. На что отвечала только Бейнерис. – Да, я шла в 11 часов ночи домой, через метро. Подхожу к остановке, вижу коробку, – начала вкратце рассказывать Бейн. – Сначала подумала, что в ней бомба, сами понимаете, какое сейчас время, но услышав детский плачь и тряску коробки, я поняла, что это ребенок, – полицейский кивнул. – В округе не было ни души, я предположила, что ребенка оставили давно, раз он так заливался слезами. Мой автобус запаздывал и должен был прибыть то ли через 40 минут, то ли через 45. Я не могла столько ждать, поэтому вызвала такси и уехала с ребенком домой к себе. Все мои действия может подтвердить камера, если такая имеется. – спокойно повела плечами высокая, смотря в глаза полиции. Девушка почти доказала им, что не врет. – Почему вы не вызвали полицию? – поинтересовался второй мужчина. – Знаете, растерялась, – искренне зажмурилась шатенка, понимая свою оплошность. Мужчины только кивнули. – Потом я поняла, что он сильно замерз. Я там накормила малыша самодельным пюре и, изучив коробку, нашла вот это, – дама протянула знаменитую бумажку-нервы-выбивалку полицейскому, который стал ее изучать. – Из всего написанного я поняла, что ребенка зовут Драко, а моя мать поняла, что он родился 5 июня этого года. – Хорошо, что вы делаете на остановке, а не у себя в доме? – Вы бы все равно попросили бы указать место происшествия. Вот оно. – развела руками Бейн, демонстрируя немноголюдную остановку. Дамам пришлось пройти в участок, так как полиция не стала подробно расспрашивать их о происшествия, решив точно записать все в бланки. Там девушки предоставили свои паспорта, удостоверяющие личность и подробно все описали, попутно отвечая на вопросы полиции, которые были до одури клишированными. Полиция отдала Драко в детское отделение больницы, которое находилось недалеко, пока велось «расследование». Поскольку Бейнерис имела неоднократное дело с законом, то решилось все буквально минут за 25-30, это еще считая, что дамы предоставили паспорта и другие нужные документы! – Еще я бы хотела усыновить этого ребенка, – четко проговорила Бейн, смотря на полицейских. Могу я это обеспечить? – Это вопрос не к нам, мисс Вивьян, – пожал плечами мужчина. – Мы не занимаемся усыновлением детей. Идите в органы опеки и пройдите ряд процедур. – Я понимаю, но ребенок еще не зарегистрирован ни в одном приюте Великобритании. – согласилась шатенка, кивая. – Он будет официально признан сиротой через 3 дня, если не объявляться его опекуны или родственники. – Хорошо. – кивнула высокая. Девушка не хотела расставаться с ребенком, которого могли забрать в любой момент…но она была полностью уверена, что мальчишку никто не заберет. Значит, за 3 дня Бейн с матерью должны были отыскать органы опеки, чтобы подать заявку. После она передала все смеси и памперсы, что купила ее мать. Полиция приняла «подношение».

***

– Я так понимаю, ты не отступишь. – произнесла миссис Вивьян после долгого молчания, чувствуя всю дорогу до дома серьезность дочери. – А ты ожидала чего-то другого? – приподняла бровь младшая, снимая черное пальто. – Скорей надеялась. – натянуто улыбнулась будущая бабушка, снимая шарф. – Насколько я помню из правил по усыновлению, надо подать заявление в органы опеки, где будет моя фамилия с паспортом и сведения об отсутствии судимости. Еще надо от руки написать документ с моей краткой автобиографией, справка о том, что я вменяемый человек, копию свидетельства о том, что я прошла подготовку приемного родителя и справку с места работы с доходом, – диктовала вслух Бейна. – Так что ты мне нужна. – повернулась к матери кареглазая. – А как же сведенья о том, кто проживает по твоему месту жительства? – А здесь живу только я, – выпрямилась младшая. – Также прописана в этом доме только я. – Нда…хорошо мама постаралась. – почесала затылок брюнетка. – Я всегда была у бабушки любимицей, – довольно и горделиво заулыбалась Вивьян, проходя на кухню. – Тебе что-нибудь сготовить? – крикнула она из кухни. – Не, я только кофе с эклером буду. – спокойно отказалась бледноглазая, пройдя к кухне. – У тебя есть эклеры? – быстро развернулась шатенка, глаза которой горели радостью. Она обожает этот деликатес. – Не надейся, они с шоколадом, – хмыкнула миссис Вивьян, наслаждаясь тем, как ее дочурка стукнула рукой по столешнице. – Я ведь специально покупаю то, что ты не ешь. – Да я и не надеялась, что ты мне что-то купишь. – отмахнулась младшая, разворачиваясь к чайнику, который поставила закипать. Она при этом гаденько улыбалась. Скрывая легкое недовольство. Из верхнего шкафа она достала чайные листья и бросила пару ложок в чашку. Она слишком хорошо знает свою эгоистичную мать, чтобы та просто так купила что-то для Бейнерис, своему первому ребенку. – Книжечку я у тебя изыму. – ухмыльнулась Жаклин, стоя за спиной дочери. – С какого перепугу? – развернулась к низкой женщине мисс Вивьян. Она увидела в руке матери ту книгу, которую она читала сегодня утром. – А, ты про эту. Забирай, конечно. Я вообще думала, что она твоя. – Спасибо, милочка, – благодарно кивнула низкая, складывая книжку в черную сумку хобо. – Астрономию любил мой брат, поэтому ему покупали кучу энциклопедий. – Дядя Бернард? – недоверчиво скривилась Бейн. – Он же терпеть не может космос! – Зато так считали родители, точней, наши старики, – склонила голову вбок бледноглазая. – Мой дед считал это интересным делом, да и сам он хотел изучать звезды. Но его родители заставили быть другим. Он всегда хотел иметь в детях астронома, – кареглазая внимательно слушала рассказы матери о своем деде. Бейн застала его, но совершенно не помнит его. – У нас с Бером был уговор: он делает вид, что ему нравится астрономия, чтобы предки покупали книги, а я помогаю ему с математикой и физикой, в которых он был нуб, правда очень любил, поскольку хотел попасть в институт с этими предметами. – По-моему, неравный обмен. – хитро улыбнулась кареглазая, посмотрев на спокойную брюнетку, пожимающую плечами. – Каждого устраивало, – женщина села за стол, пожав плечами. – Сготовишь мне кофе? – улыбнулась она, сложив руки на столе. – Мне хватило зря переведенных продуктов, мама, – тонко намекнула на отказ Вивьян, натянуто улыбаясь. – Ты слишком придирчива. – Меня просто воспитывали гораздо строже, нежели тебя, – сразу объяснила старшая, нахмурив брови. – Тебе что, жалко потратить 100 грамм продуктов на родную мать?! – Не жалко, если бы ты это не выбрасывала в унитаз, предварительно ахаев все мои труды. – закатила карие глаза младшая, оборачиваясь к брюнетке, оперевшись на столешницу. Опять эта эгоистка будет истерить. – Мне просто не нравиться, как делаешь ты. – отвернулась обиженная. – Ты знаешь, что кофе много пить мне нельзя. Тот, который ты пила сегодня утром, валялся, наверно, года 2, если не больше, – парировала будущая мать. – И кофе я люблю холодный, сладкий и с большим количеством сливок или молока. У нас просто разные вкусы. – А за 25 лет своей жизни ты не могла запомнить вкусовые рецепторы матери? – натянула голос брюнетка, прищуренно смотря на единственного ребенка. – Я и так к тебе почти не захожу, а ты еще так «радушно» принимаешь меня. – Я не хочу с тобой ссориться. – отрезала шатенка, залив воду в стакан на половину, помешивая ложкой. Одна часть головы начала болеть. Из-за всего этого придется пить лекарства. – А мы и не ссоримся, крошка, – повернулась с улыбкой старшая, но, завидев как бездушно умирают чайные листья в кипятке, миссис Вивьян не смогла сдержать искреннего возмущения. – Ты что делаешь?! – подскочила коротковолосая к ошарашенной шатенке – Кто ж так заваривает?! – подскочила бледноглазая, подойдя к убийце чая. – Мама, я не чаефил, чтобы каждый раз заваривать его по традициям британцев, которые были испокон веков! – громко возмутилась кареглазая, смотря в глаза матери. Она слегка ударила кулаком по столешнице. Все-таки не выдержали нервы. – Не все англичане помешаны на чае, мама! Я не люблю фанатеть от чего-либо! Поэтому прошу, не влазь и не критикуй в моем доме меня же! – от такого всплеска эмоций миссис Вивьян явно удивилась, смотря в разъяренные глаза дочери. Она не ожидала от дочери такого пыла. – Нам нельзя ссориться, иначе мне не дадут Драко! – Ты этого мальчишку знаешь только час, а уже считаешь сыном? – спокойно поинтересовалась Жаклин. – Ты раньше что-то не бежала усыновлять или просто делать детей! Что вдруг сейчас надоумило? – Мама, ты не понимаешь. Это судьба! – отмахнулась Нерис, отвернувшись от женщины. Она не хочет тратить последние нервы и силы на спор с танком, ведь все равно ничего не докажет! – Не бывает судьбы, дочь моя, – уверенно отрезала ее мысли Жаклин, смотря точно в глаза. Ты просто нашла его на улице и все! Его мог найти кто-то другой, он бы тоже считал это «судьбой»? – в отличии от дочери, женщина не делала жесты руками, пока объясняла свою точку зрения. – Да и взять ребенка под опеку – это огромная ответственность! Ты не сможешь отдать его обратно, если вырастить не тот, как ты ожидала! Ты не сможешь изменить ему программу, если тебе не понравиться его характер или поведение, потому что в нем не те гены, которые ты в него заложила. Также могут сыграть чужие гены – чужие! – которые ты даже не знаешь! – Что ты против приемных имеешь?! – Бейнерис всегда не нравилось отношение народа к сиротам, которым нужна семья. Все считали это странным, если ты берешь из приюта ребенка. Мало кто осмеливался похвалить тех, кто брал инициативу на себя. – Я ничего. Но если малыш не сможет оправдать твои ожидания, то что ты будешь винить первым? «Ох, какая я плохая мать»? Нет. Ты будешь винить гены чужих биологических родителей и винить свою глупость и минутную слабость, ведь взяла к себе этого недоноска! – Не говори так. – хотелось кричать, но в голове больно запульсировало. Вместо крика Нерис стала тише говорить, изнемогая от гнева. Пришлось сильно стиснуть зубы и сжать кулаки, чтобы не говорить глупости, от которых потом станет стыдно. На ровном месте раздуть скандал! Только их семейка так может! – Что не говори? Правду? – кривилась в улыбке старшая, смотря в опущенную голову дочери. – Это не шутки, Бейна. Слишком серьезный шаг, чтобы не обдуманно поступать, – стала спокойней объяснять брюнетка. Ей срочно надо было вразумить кареглазую, что может случиться после. – Он будет считать тебя матерью, винить себя и не понимать, почему его любимая мамочка не любит его. – Я не такая, – грозно ответила Бейнерис, сжав кулаки. Голова от любых слов болела. – Я люблю детей, несмотря на то, какие они, – женщина видела в этом ребенке серьезную девушку. – Я уже не тот ребенок, что был раньше. – ее четкие слова оставались в сознании. Казалось, что переубедить кареглазку невозможно, хотя так и было. – Ты так похожа на отца. – вдруг встали перед глазами воспоминания, когда ее любящий муж просто заставил родить, когда брюнетка уже хотела убить этого ребенка. Тогда она была чуть ли не в депрессии из-за сестры, Жаклин не хотела тогда ребенка, но муж вразумил ее, и она полюбила свою дочь…правда боялась ее. – Потому что я его дочь. – чуть улыбнулась кареглазая, вспоминая отца. Сейчас он за границей, работает, вроде как. Они его уже 2 месяца не видели. – Я просто хочу сказать, что ребенок хоть и берет гены своих биологических родителей, но с хорошим воспитанием его можно подкорректировать, но не исправить полностью. Гены играют слишком огромную роль, ты этого пока не понимаешь…или не хочешь брать в расчет, – миссис Вивьян положила руку с золотыми кольцами на пальцах на плечо дочери, которая стала успокаиваться и внимать словам старших. – Да и не рано ли в таком возрасте иметь детей? Ты у меня появилась в 27. – А ты мной и не занималась. – злость резко вспыхнула в молодом теле, разгораясь до пожара. Стало противно от прикосновений ее руки, которая не выдавала истинного возраста этой женщины. Проснулись старые, даже детские обиды. Но как раз-таки детские обиды самые сильные и искренние, хоть могут возникнуть от глупости, которую можно было не брать в расчет. Откинув руку матери, мисс Вивьян направилась в свою комнату, так и не приготовив нормальный чай. Там она закрылась на ключ. Этого хватило, чтобы отрезвить брюнетку. Внутри угольком жгло грудь, было и обидно, и совестно, и злость поражала мозг. Женщина теперь понимала, что была глупой, отдав новорожденную дочь своим родителям, чтобы там она прожила до 5 лет, а потом резко забрать и диктовать свои условия. Бейнерис не знает, что ее мать имела страх перед детьми с рождения. Но недельная храбрость, к которой так стремилась Жаклин, быстро улетучилась у приема врача. Тогда девушку много раз трясло, будто в ней живет инопланетянин или какой-то паразит, хотя разум был трезв и понимал, что это ее ЛЮБИМЫЙ ребенок от самого любимого мужчины. Что все будет хорошо, но…животный страх никуда не девался. Он продолжал жить и развиваться, как и ребенок. – Глупая девчонка, – шикнула старшая, стиснув зубы. Она начала читать книгу, но желание с аппетитом пропали напрочь, а в мыслях была последняя фраза дочери. – Ты никогда не хотела войти в мое положение. Чего тебе пытаться объяснить, если ты упертей всей нашей семьи? – женщина подавила закипание в голове. Всегда должен быть холодный разум. На пожелтевшие страницы упали какие-то капли. Женщина даже не удосужилась стереть слезы с глаз или дышать. «Как бы я не просила прощения у Господа, ты меня никогда не простишь.» - эта мысль резала материнское сердце. Жаклин правда было стыдно, она чувствовала ужасную вину, которую никогда не перекинуть на чужие плечи. Она еще много раз себя корила за то, что стала жестко диктовать свои правила, когда забрала ее из-под опеки собственной матери, которая многое позволяла и делала безнаказанным. Бабушка разбаловала Бейнерис, а Жаклин резко отрезала любые проявления расхлябанности. Девушка хотела воспитать в ребенке идеал, но слишком строго относилась к ошибкам. Брюнетка чувствовала немую ненависть 10-летней крохи, которая послушно делала все, что ее просили, даже приказывали. Даже сейчас, когда ей 50 лет, бледноглазая не может пересилить себя и извиниться за все от чистого сердца, начиная от педофобии и заканчивая самой настоящей тупостью и непониманием. Брюнетка тоже не хотела входить в положение своей малышки, за что сейчас поплатилась. *** Через несколько часов Бейнерис выходит из своей комнаты за гребаным чаем. Налив туда молока и сахара, девушка стала задумчиво помешивать содержимое. Хотя девушка понимала, что пить его не будет. Вивьян была истощена до замерзания пальцев. Не было сил что-либо делать, как и желания бороться с этим. Опять она плакала из-за прожитых лет, хотя обещала себе не обращать на это внимание. Было до слез обидно, что родная мать не дала ей того тепла, которого хотелось до безумия. Именно того, чтобы показать другим люди, насколько сильно Жаклин любит свою дочь, как это делали многие родители. Нет, ее мама была доброй и справедливой, но она лишний раз не обнимет и не поцелует, а когда девочка проявляла инициативу, то не получала в ответ ничего или то, что женщина занята и нуждается в одиночестве. И каждый божий раз маленькое сердечко вскрикивало от боли холодных и острых льдышек, будто осколки стекла. В детстве она вообще думала, что мама ее совершенно не любит. Бабушка рассказывала, что ее дочь никогда не хотела иметь детей, и было очень удивительно, что у них появилась Бейнерис. Мама же отвечала тем, что слишком любила отца девочки. И ради него, дабы видеть улыбку на его лице, она пошла на роды. – Надо прикупить еды. – тихим и хриплым безэмоциональным голосом сказала в воздух Бейн, смотря в пустой холодильник. Тишина в доме не давила, но тишина после ссоры – это была пытка. Не дожидаясь ответа, шатенка взяла стакан и направилась в свою комнату. Она не хочет обедать вместе с матерью. Одно присутствие рядом с ней портило все впечатление, оставляя глубокую горечь. – Зачем ты идешь в комнату? – холодно поинтересовалась брюнетка, хотя ее голос был еще хуже, чем у дочери. Такой же хрипло-сиплый, тихий. Бейн не поверит, что ее мамаша плакала. – Надо есть на кухне, – кареглазая смотрела на мать, но ничего не ответила. Не было просто сил спорить или отвечать этим бледным глазам. – Останься здесь… пожалуйста. – прошептала бледноглазая, смотря на свою дочь из-под челки. Та дернула бровями в удивлении…кажется, это первый раз, когда ее мать о чем-то просит. – Зачем? – после паузы спросила измученная. – Я не хочу с тобой опять ссориться. Да и ты молчать не можешь. – Я буду молчать, – честно ответила женщина, показав эмоции. Дама не любила одиночества, оставаясь наедине со своими проблемами. Опять повисло молчание. Кареглазая не понимает этой женщины, как после ссоры можно находиться в одной комнате? Все же снова повториться! – Прошу. – только губами произнесла старшая, хотя чувствовала, что ее дочь ответит отказом. Шатенка хотела где-то в глубине души дать шанс своей непутевой мамаше, но понимала, что она слишком сложная. Миссис Вивьян не любит слишком трудные задачи, которые ей просто лень раскрывать, обычное нежелание. Как ни странно, но девушка села с другой стороны стола, попивая остывший чай. Оказалось, его можно было пить. Повисло ненужное никому молчание, который каждый хотел избежать. – Хочешь? – первой нарушает тишину Жаклин, смотря на уставшую дочь. Кареглазая опускает взгляд и видит террамису. – Должно прибавить сил, – младшая только покачала головой. – Точно? – Бейнерис снова покачала головой, ухмыльнувшись. Нерис давно не ела сладкого, особенно террамису. Женщина тоже слабо улыбнулась, протягивая тарелку с куском торта. – Спасибо, – слабо поблагодарила шатенка. Страшая только отмахнулась, все начали есть со счастливыми улыбками. – Прости. – Я тоже дура, – как бы тоже извинилась брюнетка, положив голову на ладонь. – Просто я хотела объяснить, что все это трудно с усыновлением. – Мам, все будет нормально. – положила свою руку поверх загорелой и ухоженой рукой с фиолетовыми ногтями. Женщина сглотнула, смотря на любимого ребенка. В карих глазах было беспокойство, но больше уверености, которое пыталось вселиться и в брюнетку. – Я знаю, – болезненно улыбнулась миссис Вивьян. – Я помогу тебе с усыновлением маленького принца. – на эти слова Бейнерис так мягко улыбнулась, что слезы навернулись на глаза. – Я знала, что ты примешь его. – тихо произнесла Бейн. Начался отсчет сборки документов, правда он начнеться только после того, как девушка закупиться в магазине, что и сделала младшая через 2 часа.

***

Правда этой ночью Нерис спала трудно. Сначала долго, очень долго засыпала, а потом ночью несколько раз просыпалась просто так, да и был сон без сновидений. Это от постоянных мыслей в голове насчет такого серьезного дела, как усыновления. Хоть государство делает все, чтобы привлекать людей к усыновлению, но все равно многие не горят особым желанием брать «чужое», когда можно родить «свое». Да и детей, оставшихся полностью сиротами, очень мало, как и тех, чьи родители лишились родительских прав. Не хотелось думать о том, что ее Драко, ее сынишку, могли взять какие-то чужаки. «Драко, милый мой, пусть тебе присниться все наилучшее.» - мысленно посылала сигналы своему ребенку, хотя прекрасно понимала, что плохих снов дети не видят до 5 лет. – «Скоро мы будем вместе, вот увидишь. Это будет очень скоро…только дождись.» - в руке оказалась золотая погремушка, которая издавала приятных треск, успокаивающий девушку. Она не отдала игрушку полиции, да даже ее мать не знает о ней! Вивьян никому не отдаст ее, только своему сыну…и только если он станет ее. Женщина уснула с победными ощущениями и мыслями о ближайшем будущем, которое будет через 6 месяцев.