Подарок

      Снова эти взгляды, полные ненависти и безграничной злости… Гаара устал. Устал видеть в глазах окружающих лишь упреки, немые укоры, а чаще всего — одну нескончаемую ненависть.              Все-все видят в нем монстра. Но ведь Шукаку спрятался глубоко и надежно!              По правде сказать, Гаара и себя ненавидит. Не спит ночами, думает о маме и, как ни старается, не может вспомнить её лицо. Её улыбку.              «Может, всем будет лучше, если я уйду?» — эта мысль мелькает всё чаще. Отец не обращает на маленького задумчивого Гаару такого нужного одинокому ребенку внимания, брат и сестра — сторонятся. А больше у Гаары и знакомых-то нет.              Стоит ему что-то сказать, сделать крохотный шажок к искренности, как эти людишки просто убегают подальше.              Гаара почти смирился.              Поэтому Казекаге искренне удивлен его просьбой купить велосипед. Маленький Гаара удивлен не меньше.              Велосипед привозят ему сразу же — всем страшно подумать, что случится, если этому жуткому монстру чем-то не угодить.              А Гаара впервые за столько лет счастлив по-настоящему. Но вот показывать свою радость не спешит: слишком много глаз и ушей, спрятавшихся за поворотом.              Поэтому он выжидает момент, когда Канкуро и Темари не будет дома (не иначе убежали играть с другими ребятами), и, перекинув одну ножку через сиденье, пробует крутить педали.              Всё вроде как получается, только вот с места сдвинуться он не может. Старается, напрягая еще детские мышцы, прилагает тонну усилий, — а результата как не было, так и нет.              Гаара почти расстроен. Только вот «почти» не считается.              И всё начинается по новой.              Маленькие ножки требуют движения вперед, корпус наклоняется, и Гаара прижимается к рулю почти вплотную. Мальчику не хочется признавать, что его усилия просто ничтожны.              «У меня всегда получалось добиться своего. Почему же в этот раз?..» — напряженно раздумывает он, не переставая крутить педали.              Какие-то детишки смотрят за его усилиями из-за угла, тихонько посмеиваясь. Гаару это выбешивает окончательно, но цель перед ним не дает сосредоточиться на других жертвах.              Всё будет напрасно, если он бросит сейчас.              И — о, чудо! — частички песка вылетают из-под колес, которые в стремительном танце крутятся, и крутятся, и крутятся, не давая осчастливленному Гааре передохнуть.              Он всё сильнее отдаляется от уже не видимых глазу наблюдателей. Прикладывает пальчик к губам — мол, никому ни слова. Детишки, обрадованные, что монстр их пощадил, убегают восвояси.              А Гаара мчится навстречу свободе, подгоняемый ветром. Суна с её песочными, как он всегда думал, домами давно не кажется домом. Скорее — клеткой, в которой он до этого времени был надежно заперт, сокрыт, упрятан.              У него есть в запасе один-два дня, пока Канкуро с Темари его не хватятся. Отцу всегда было плевать, так что в этот раз особых перемен тоже не предвидится. Сейчас Гаара был даже немного рад, что его никто не ждет. Так он сможет убежать из ненавистной Суны.              «Жаль, не смогу посмотреть ночью на звезды», — огорчается он на миг, зная, что ночное небо деревни прекрасно. Ведь он никогда не спит.              

***

      

      Он довольно долго был в дороге. Велосипед страшно запылился, и теперь ранее блестящие на солнце спицы уже не казались Гааре вершиной искусства.              Хотелось одного — остановиться и успокоить заходящееся в экстазе сердце. Но Гаара прекрасно понимал: он не мог заставить себя обернуться. Боялся представить, что через несколько часов его настигнет погоня.              Хорошо, что он уже в другой местности. Это значило, что ему все-таки удалось осуществить свой план по-тихому. Даже те ребятишки не подвели, — ну еще бы они что-то сболтнули! Он бы с ними вмиг расправился. По крайней мере, так думали эти дураки.              Разумеется, ему не было до них никакого дела. Только вот… что дальше? Гаара, будучи крайне осторожным, понимал, что трава под колесами — не трава Суны.              «Деревня Скрытого Листа?»              Кажется, да. Вот теперь Гааре и правда стало страшно.              Странное чувство… будто все клеточки тела дрожат. Мысленно Гаара уже запомнил эти непривычные ощущения. Он всегда всё запоминал.              — Этот цветочек — для мамы, этот цветочек — для папы… — кто-то напевал тихонько на поляне. Гаара весь насторожился, приготовившись защищаться или атаковать, — смотря по ситуации.              — А этот — для Ино! — из травы вдруг выросла тоненькая фигурка.              «Девчонка», — фыркнул Гаара брезгливо. Он их недолюбливал, а всё из-за слабости. Это чувство он ненавидел больше всего.              Девочка вдруг откинула назад пряди, подставив умиротворенное личико солнцу, что нещадно палило. Гааре такой климат был привычен, но вот странно, что этой девчонке — тоже. Словно она родилась только затем, чтобы собирать бессмысленные цветочки на этой самой поляне.              Он на пару мгновений даже загляделся. Гаара никогда не видел розовых волос.              — Ты кто? — она вдруг резко повернулась к нему с выражением старания на миловидном личике. Её потуги были настолько наивны, что Гаара даже хмыкнул вслух, стараясь вложить в это всё свое равнодушие. А его у мальчика было в избытке.              — Эй! Ты кто? — девчонка, видно, бесстрашная. Подошла к нему на близкое расстояние, еще и смеет диктовать свои условия. Так не пойдет.              — Я не разговариваю с такими соплячками, — лучший способ задеть людей за живое — понять их слабости. А их у незнакомой девчонки было много, он это чувствовал.              Но страха не было. Это напрягло Гаару сильнее, чем что-либо.              — А, ты прямо как Саске-кун… — девочка на мгновение задумалась, явив миру и Гааре в частности нахмуренные розовые брови и надутые губки, — …он тоже постоянно в себе.              Гаара пораженно замер. Как она вообще посмела сравнивать его, да еще с каким-то, очевидно знакомым ей, парнем?              Но не только это удивило его. Розоволосая — так он окрестил её про себя — каким-то непостижимым ему образом поняла, что он почти всегда молчит. Раскусила его и еще смеет улыбаться так искренне!              Ведь искренне же?              — Так как тебя зовут? — нет, не отстанет. — Меня вот Сакура.              Это имя подходило ей. «Сакура…» — еле слышно, одними губами прошептал Гаара. Неожиданно запахло сакурой — это красивое дерево он видел лишь раз, когда несся на велосипеде. Это было необычно, но Гаара понял сейчас, что это было за дерево.              — Г-Гаара, — запинаясь, представился он. Эта ситуация порядком его напрягала. А еще Гаара чувствовал непонятное тепло слева в груди.              — А, здорово! Никогда не слышала такое имя! — ей и правда было весело. Сакура даже рассмеялась, чем повергла Гаару в еще больший шок. — Может, тебе цветок подарить? Вон их сколько! — и она указала пальчиками на залитую солнцем поляну. — Мне Ино её показала!              Кто такая Ино, Гаара так и не понял. Сакура уже вела его прямо к цветам, которые едва покачивались на тоненьких стебельках на слабом ветру.              — Я хочу подарить тебе вот этот цветок. В знак нашей дружбы, — она ловко сорвала прекрасное творение и вручила его в раскрытые пальцы изумленного такой добротой Гаары.              — Д-дружбы? — он всё еще неловко запинался. Ему никогда не дарили цветов.              — Ага, — Сакура кивнула радостно, звонко рассмеявшись. — Ты только сохрани его, ладно?              — Обещаю.              Порыв ветра унес его слова в воздух, далеко-далеко. Может, даже в Суну. Гааре вдруг нестерпимо захотелось вернуться. Показать всем её цветок, чтобы поняли, что он тоже кому-то нужен. Но вместо этого он остался валяться в траве с забавной девчонкой. Почему-то такое бесполезное времяпрепровождение казалось ему и правда важным.              — Надеюсь, мы еще встретимся, — её слова потонули в звуках чужих шагов. Гаара чутьем понял, что это за ним. Отец спохватился.              — Я тоже. Я приду, — Гаара поднялся с земли и в подтверждение своих слов кивнул, впервые улыбнувшись кому-то. Сакура просияла. — А сейчас мне пора.              Он будет помнить о ней всегда. Такой улыбчивой розоволосой девчонке — Сакуре.