Гарри Малфой

Драко крался по едва различимой, скорее угадывающейся даже тропе, протоптанной к Запретному лесу студентами, любящими нарушение порядка и правил. Всякими близнецами Уизли, к примеру. Он опять не к месту помянул Салазара, наступив на громко хрустнувшую под подошвой ветку. Приглушенного до минимума (чтобы не заметили ненароком из окон замка) света Люмоса хватало лишь, чтобы не выколоть себе чем-нибудь глаза невзначай, да не свалиться во внезапный обрыв или одну из Хагридовых ловушек, нарытых лесничим в надежде поймать неведомую и страшную тварь, планомерно изводящую единорогов. Фонарь Драко захватить, конечно же, не догадался, а потому неприлично бурчал-ругался под нос такими словами, что дома в мэноре, услышь такое maman, непременно бы заставила вымыть рот с мылом и лишила сладостей на неделю. А то и на две. Впереди на тропе что-то тускло блеснуло, отразив свет луны, вынырнувшей на мгновение из густых облаков и тут же закутавшейся в них плотнее, как в одеяло. Драко нагнулся, поднимая очки Гарри. Буркнул, запихивая их в карман: — Растяпа. Сейчас вообще, наверное, как летучая мышь. В лесу царила какая-то неестественная тишина. Лишь ветер завывал временами, плутая среди возвышающихся впереди черных исполинских стволов. Драко передернул плечами, запахивая мантию плотнее. От прохладного ветра вниз по шее ломанулась толпа мурашек, неприятно покалывая и щекоча. Пре-дуп-реж-да-я. Он углубился в чащу — и тут же будто очутился в другом мире. Глухой шепот тысячи нечеловеческих голосов, тревожащие ароматы редчайших растений, гниющей органики и чего-то еще… сладковатого, с привкусом серебра и железа. Драко вытер выступившую на лбу испарину. Сглотнул, поддергивая рукава и перехватывая палочку поудобней. Остановился, вглядываясь в ворох спрессовавшейся под ногами листвы, ковырнул носком башмака. Присел, зачерпнул сразу горсть, протер меж пальцев. На руках осталась голубовато-серебристая вязкая жижа. Глаза привыкли к почти полной тьме, и Драко разглядел цепочку таких же серебристых мерцающих пятен, уводящих в чащобу. Липкий ужас коснулся затылка, когда до Малфоя дошло — совсем недавно здесь проходил единорог. Смертельно раненный кем-то. Сбоку послышался шум воды — должно быть, ручей. Вдалеке кто-то (Гарри?) тоненько вскрикнул, и сразу же оглушил надрывный лай смертельно перепуганного пса. Драко, засветив Люмос на полную мощность, понесся вперед, перепрыгивая через овраги и невысокие кочки. Вылетев на залитую бледным лунным светом поляну, остановился, с размаху вписавшись лицом и всем телом в невидимую преграду. Он увидел все сразу — и мертвого единорога, и высокую фигуру в плаще с капюшоном, скрывающем лицо. Разглядел мешковатый балахон, заляпанный яркой серебряной кровью. И тоненького мальчишку чуть позади на коленях, со стоном прижимающего руки ко лбу. — Гарри! — Рванулся к брату, но не пустила преграда. Он отпружинил от нее, как от сетки. — Пусти, говорю, — рявкнул непонятно кому, высвобождая прижатые к бокам, уже онемевшие руки. И тут же услышал топот лошадиных копыт и почувствовал, как что-то огромное метнулось мимо прямо к компании на поляне. Преграда сразу исчезла. Драко рванулся вперед, но лишь успел разглядеть, как то самое — в балахоне, скрывается в зарослях, сверкнув напоследок на брата кровавыми прорезями глаз. Как будто с радостью и… предвкушением? обещанием? — Вы в порядке? — Кентавр (а это оказался именно он) помог пошатывающемуся Гарри осторожно подняться. Не споря, чуть отошел, когда Драко налетел на них вихрем, оттеснил нежданного спасителя и принялся ощупывать брата на предмет повреждений. — Я… да. Кажется, буду жить. Спасибо, — просипел в ответ еле-еле, будто его кто-то долго и упорно душил. Обнял изо всех сил Драко за шею, прижался-прилип. — Драко, Драко, я так рад тебя видеть. Как же хорошо, что ты здесь. И тут же разревелся в голос, снова. Как в детстве. — Рад он, — заворчал в ответ старший из братьев Малфой. — Был бы рад, не таскался бы не пойми зачем по Запретному лесу. Ты что, дубина, вообще тут забыл? Гарри швыркнул носом и громко высморкался. За такие манеры Драко ему, конечно же, высказал бы… Выскажет позже, в более подходящей случаю обстановке. — Ну, ты чего? Ведь все обошлось. — Обошлось ли? — подал голос переступающий с копыта на копыто кентавр. Поклонился, завладев вниманием мальчишек. — Приятно познакомиться, юные лорды. Меня зовут Флоренц. Это… существо, которое мы с юным Драко спугнули, безусловно, вернется. Вам ведь известно, зачем кому-то нужно пить кровь единорога? — На уроках по Зельям мы использовали только толченый рог и волосы из хвоста, но крестный что-то нам говорил еще дома в наших лабораториях… Не помню, — пожал Гарри плечами, все еще жмущийся к брату, то и дело зыркающий туда, где на притоптанной жухлой траве распласталось такое красивое мертвое тело животного — одного из редчайших в магическом мире. — Кровь единорога спасет почти угасшую жизнь. Но любой, кто решится на его убийство ради спасения своей жизни, будет проклят навеки, — задыхаясь от ужаса, прошептал Драко, прижимая брата еще крепче к себе. — Но кто же на такое пойдет и зачем? — так же шепотом выдохнул Гарри куда-то в шею брату, но кентавр услышал. — Вы знаете, кто. О чем он говорил с вами перед тем, как мы прорвали завесу? Вы нам расскажете, Пот… Гарри? Это важно. Чего хотел от вас Тот-чье-имя-мы-не-называем? — Он не сказал. — Гарри чуть отодвинулся от Драко, отлипая от пропитавшейся слезами, неприятно мокрой мантии. Вцепился рукой в его пальцы. — Он почему-то все время звал того пропавшего мальчика. Про него все в этом году говорят. Гарри Поттер. Гарри… Хм… я только сейчас осознал, что у меня такое же имя. — Это не значит совсем ничего, — быстро перебил его Драко и предупреждающе зыркнул на Флоренца. — Мало ли на свете имен? Твое не из самых редких к тому же. — Постойте, — вскинулся Гарри, и волосы его встрепенулись, открывая уже не скрытый чарами шрам. Кентавр деликатно отвел глаза, как будто ничего не заметил. — Тот-кого-не-называют? Это был Волдеморт!? — Тише ты! — Драко шлепнул его по губам и тут же коротко чмокнул в щеку, сглаживая грубость поступка. — Нашел, где про него говорить. Накликаешь еще. Прекрати. — Он звал Гарри Поттера, верно? — зачем-то допытывался настырный Флоренц. — Скорее говорил с ним… Я не знаю, как объяснить. Как будто этот мальчик стоял со мной рядом. Флоренц пожевал губу, переступил с ноги на ногу, разминаясь. — Кхм… понятно. Разумеется, вы, дети, не знаете, что спрятано в школе? То, что поможет ему жить вечно и не думать о смерти? — Философский камень, — подал голос Драко и сам же ужаснулся ответу. — Откуда я знаю об этом? Кентавр не удивился. Впрочем, может быть, все дело в том, что этот народ просто этого не умеет. — Должно быть, в вашу голову, юный Малфой, вложено знание, часть из которого до времени скрыта. Возможно, это необходимо для того, чтобы вы могли вовремя заметить опасность и защитить вашего… брата. Он замолчал, и Драко вдруг осознал, какой огромный и темный, полный неведомых тайн и страшных чудовищ лес окружает их прямо сейчас. Один неверный шаг, и они никогда не вернутся обратно. Не нужен будет никакой Волдеморт, чтобы расправиться с ними. Достаточно провалиться в болото или набрести на логово акромантулов. А если удастся вернуться, придется как-то пробираться до спальни, по возможности не попавшись на глаза зловредному Филчу и его драной кошке. — До замка я вас двоих вмиг домчу, — отозвался кентавр на невысказанные, но должно быть, отразившиеся на лице мысли. Он опустился на передние ноги, чтобы мальчикам легче было забраться. — Держитесь крепче, мистер Малфой, а брат пусть крепче вас обхватит за пояс. Прокачу с ветерком. Пока вам больше не нужно бояться. Это "пока" отдалось под ребрами безнадежной тоской. Но Драко приободрился, когда холодные руки Гарри обняли его, когда щекой прижался к спине, должно быть, слушая, как заполошно колотится его сердце. И успокаиваясь от того. Как сам он обретает спокойствие, чувствуя сердце брата, стучащее в спину. Все еще в ритм. В унисон. * Они на цыпочках пробрались через опустевший вестибюль спящего Хогвартса. Гулкие шаги слишком громко звучали по полу, эхо отражалось от стен и попадало в недовольно ворчавшие портреты, смотрящие кто десятый, кто пятнадцатый сон. Метнулись быстро к лестнице в подземелья, не разнимая вспотевших от ужаса рук. — Если мы сейчас наткнемся на Филча или этого поганого Пивза, что немедленно поднимет крик на весь замок, нам несдобровать. "Тогда мне точно не миновать Обливиэйта. И ссылки", — подумал с ужасом Драко и тут же соврал: — Гарри, все хорошо. Перед последним поворотом лестницы он чуть притормозил и обернулся к отставшему на пару ступеней, уставшему брату. Достал из кармана очки, аккуратно вытер стекла платком и бережно надел на него, бормоча: — Не теряй их больше, растяпа. Гарри вспыхнул мгновенно, краснея, как свёкла или спелая, сочная вишня. — Спасибо. Я было решил, совсем потерял. — Зачем вообще ты поперся в Зачарованный лес? Ты мне не ответил. Мелькнула горькая мысль, что тайн между ними все больше, что хрупкое единение трещит скорлупой слишком плотно зажатого в ладони яйца. Гарри снова смутился: — Я… ну, ушел, чтобы подумать. К Хагриду заглянул, он напоил меня чаем с кексами, как будто из камня. И я… предложил с Клыком погулять. Еще сетовал, что Пушок — какой-то щенок трехголовый, совсем один стережет что-то ценное... где-то. Вроде как очень сильно тоскует. Я не очень запомнил, надо было разобраться… в себе и во всем. — Драко кивнул. Значит, Клык. Так вот чей заливистый лай он слышал в лесу. Пока все сходится. Только вот… разобраться? Ладно, это он сможет обдумать потом. — Мы с Клыком наткнулись на серебристую кровь, пошли по следам… Побежали, я споткнулся и очки потерял. Клык рванулся, там свет. Мы вышли с ним на поляну. — И пришли к Волдеморту? Гарри втянул голову в плечи, кивнул. — Я не понял, кто это. Даже не думал. Он же сто лет назад умер. Этот… он стоял на коленях перед единорогом, тот был еще жив и ногами сучил по земле. Очень страшно стонал. Волдеморт наклонился к рваной ране у него на боку и принялся пить. И с каждым глотком я видел, как глаза единорога… Они стекленели. Драко почувствовал, как брат его мелко дрожит. Прижал к себе и коротко тронул губами аккуратное ухо: — Теперь уже все хорошо. Слышишь? Сейчас все в порядке. Здесь мы в безопасности, под защитой замка и крестного. — Он шипел, как змея, шипел так протяжно: "По-о-о-оттер… так вот ты какой". И словно со мной говорил, только как? Еще эти глаза… что угли в камине. Лицо из углей. Я боюсь. — Я никогда и никому не позволю обидеть тебя, обещаю. — А как же твоя грязнокровка? — Моя?.. Ты сдурел? Драко рассмеялся. Да что там, неприлично заржал, как полоумный, как будто полностью растворились мозги, остались там, на поляне, с останками единорога, смешались с серебряной кровью, впитались в землю, стали частью ее. С верхних ступеней донеслось недовольное ворчание завхоза, и они, не сговариваясь, понеслись по лестнице вниз, рискуя каждую секунду споткнуться и кубарем покатиться, ломая спины и шеи. В коридоре, оканчивающимся тупиком, Драко быстро скороговоркой шепнул пароль, и кусок стены бесшумно отъехал в сторону, пропуская их в гостиную факультета, освещаемую лишь тусклыми, уже догорающими углями в камине. — Если нас услышит Забини… — Тише ты, не услышит, если не будешь пыхтеть. На цыпочках, Гарри. Когда они добрались до спальни и бесшумно скользнули под балдахин одной из кроватей, снаружи утро почти сменило затянувшуюся тревожную ночь — за огромным окном, выходящим, прямо в толщу Черного озера, вода стала немного светлей. Так, как бывает на самом рассвете. Стащив с себя одежду и отбросив неопрятным комком, Гарри залез под одеяло, не обращая внимания, что остался почти голышом. Какая разница? Они столько раз в пруду в глубине их парка в мэноре купались вдвоем в чем мать родила. Драко хмыкнул, но лишь последовал примеру младшего брата. Сдвинув подушку, чтобы устроиться ближе к нему, он вдруг заметил тончайшую воздушную ткань, переливающуюся всеми цветами. "Мантия-невидимка. Используй с умом", — было выведено твердой знакомой рукой на приколотой к ткани записке. Как только он дочитал, листок рассыпался горсточкой искр. — Что это? — Гарри почти засыпал. — Завтра… то есть потом разберемся, — ответил Драко уже спящему брату и опустил голову ему на плечо. Всему свое время.