Спутанные нити

      Зарываясь пальцами в чужие волосы, Наргиэль пару дней назад даже не надеялась, что такое будет возможным.       Однако сейчас Кальего её целовал, собственнически прижимая к себе и явно не собираясь отпускать так просто.        — Почему именно двадцать пять? — отстранившись, чтобы отдышаться самому и дать отдышаться Наргиэлле, спросил Наберий.        — Нельзя? — усмехнулась та, весело блеснув глазами и отвечая на последовавший за этим ещё один поцелуй.       Более глубокий и напористый поцелуй, во время которого девушку подхватили под бёдра и куда-то понесли.        — Как мило, Кальего, и часто ты спишь с ученицами? — почувствовав спиной прохладный шёлк, мило поинтересовалась демоница, наивно похлопав ресницами.        — Впервые, — фыркнул мужчина, склоняясь к чужой шее. — Хотя ещё неделю назад я бы испепелил любого, осмелившегося мне сказать, что такое произойдёт. Так что в тебе такого необычного?        — Даже не знаю, что тебе сказать на это, — усмехнулась Наргиэль, чувствуя поцелуи на шее. — Просто я идеальна, — добавила она же и простонала, не представляя, сколько на её шее сейчас расцветает алых бутонов и как завтра их придётся прятать.       А ведь завтра тоже учебный день… И встреча с Азазелем… И объяснения с Алисом… Пиздец ей.        — Не думай, — однако возбуждённо-хриплый голос возле уха отгоняет все мысли. — Не думай сейчас о чём-либо, кроме происходящего, и о ком-либо, кроме меня.       И Наргиэль растворяется в этом голосе, отдавая всю себя без остатка и забирая столько же от Кальего.       Девушка привстаёт и позволяет стянуть с себя рубашку — резко, грубо, до оторванных пуговиц, чей звон при ударе с полом слышится словно в отдалении.       Но сейчас двум демонам уже плевать и на пуговицы, и на засосы, которые не спрячешь без тонального крема, и на полосы на спине и плечах мужчины.       Единственное, что их сейчас волнует, так это их собственная пламенная страсть. Она пожирает их словно изнутри, не позволяя и на минуту оторваться от тела напротив. Заставляет желать его всё сильнее и сильнее — до припухших губ и покалывании в кончиках пальцев.       Ближе…       И они дают своей страсти то, чего она так хочет — слыша ещё один звон пуговиц, Наргиэль не обращает на это внимания, откидывая чужую рубашку куда-то на пол и позволяя и себе оставить несколько карминных отметин на аристократично-бледной коже.       В это же время Кальего пытается расстегнуть ремень её брюк, чуть слышно ругаясь и не понимая, когда она успела переодеться. И переодевалась ли вообще или это пьяный бред?       Но вскоре ремень всё же поддаётся, и Наргиэлле приходится встать на колени, а потом обратно лечь, позволяя стянуть с себя брюки, а после — принимаясь за чужой ремень.       Вот только свои брюки Наберий снимает всё же сам, а затем опрокидывает девушку обратно на спину и стягивает её нижнее бельё, не отводя замутнённого алкоголем и похотью взгляда от таких же фиолетовых глаз.       Выгибаясь под этим взглядом, Наргиэль заводит руки за спину и расстёгивает бюстгалтер. Когда застёжка наконец-то поддаётся, то и он летит куда-то на пол, а девушка впервые за всё время краснеет.       Сейчас она абсолютно голая и это — её первый раз. В голове проносится мысль, что все знакомые будут в шоке от того, что она делает, но эта мысль сразу же растворяется, стоит Наберию наклониться с поцелуем.        — Чёрт, — шипит демоница и целует настойчивей, сжимая в ладони пряди чужих волос. В неё вошло всего несколько пальцев, однако это уже неприятно и с налётом боли. Что будет дальше?        — Терпи, — приказывает Кальего и вынимает пальцы, заменяя членом.       Зажмурившись, Наргиэль прикусывает нижнюю губу и впивается ногтями в чужие плечи. Она знала, что девственная плева в первый раз рвётся*, однако не думала, что это будет так больно.        — Ты ещё и девственница, — с каким-то радостно-обречённым смешком говорит Наберий.        — Просто заткнись, — просит демоница, чувствуя, что боль постепенно начинает отпускать.        — Как ты? — спустя минуту спрашивает мужчина — он, если честно, совершенно не ожидал, что такая наглая девчонка, следующая лишь своим правилам, будет девственницей.       Но раз уж так вышло, то он не имеет права испортить её первый раз, не так ли?        -… Ладно, ты можешь начать двигаться, — помолчав несколько секунд, кивнула Наргиэлла и зажмурилась.       Первые несколько толчков всё ещё приносили некий дискомфорт, однако и он вскоре прошёл, уступая место непонятным для демоницы чувствам.       Она не могла их описать, однако после каждого толчка по телу проносилась приятная дрожь.        — Расслабься, Наргиэль, — попросил Кальего, вовлекая девушку в поцелуй и проводя руками по её телу в поисках чувствительных мест.       Сосредотачиваясь на руках демона, Наргиэль и правда расслабилась, а затем подавилась собственным стоном, сквозь пелену слыша смешок.        — Что это было? — девушка посмотрела на привставшего Наберия, всё ещё не прекращающего фрикции.        — Сила моего фамильяра, — с усмешкой ответил тот, вновь проводя ладонью над маткой девушки и слыша ещё один более протяжный стон от небольшого целенаправленного разряда.        — Стой… — с капельками слёз в уголках глаз простонала Наргиэлла после третьего такого разряда.        — Что ты чувствуешь? — поинтересовался мужчина, посылая ещё один разряд.        — Я не знаю как это описать, — снова простонала демоница, а затем раскрыла рот в беззвучном стоне, запрокидывая голову и сжимая в руках шёлковые простыни.       Кальего знал, что сейчас произошло, однако он сделал ещё несколько фрикций в резко сжавшихся стеночках и тоже кончил, не выходя из девушки.       Вместо этого он не смог остановиться и, наклонившись к шее Наргиэль, нежно поцеловал.        — Стой, — с испугом прошептала она, кладя руки на чужие плечи и пытаясь оттолкнуть.       Однако это не сдвинуло Наберия ни на сантиметр, а потому, оставив на шее Наргиэллы ещё один нежный поцелуй, мужчина резко её укусил, слыша вскрик и посылая по телу под собой ещё несколько разрядов молнии, пытаясь таким образом боль заглушить наслаждением.        — Что же ты сейчас натворил, — закрыв глаза ладонью, дрожащим голосом прошептала демоница.       Метка… Наргиэль всегда знала, что откажется принять метку даже от мужа, однако она совершенно не ожидала, что её кто-то присвоит даже не спросив разрешения.       Да и ещё если этот «кто-то» на следующее утро, возможно, её даже не вспомнит…       Но сейчас уже ничего нельзя было поделать, а потому девушка лишь повернулась на бок — лицом к уже спящему Кальего, прижимавшему её к себе.       Поддавшись искушению, Наргиэлла заправила упавшую на лицо Наберия прядь за ухо и почти невесомо поцеловала в губы, словно это не они несколько мгновений назад самозабвенно целовались и переспали.       Закрыв глаза, демоница тоже погрузилась в сон, ведь сил думать о чём-либо совершенно не было…

***

      Просыпалась Наргиэль в пять часов утра, однако поспать больше она себе позволить не могла — ей надо было сбежать из дома Кальего ещё до того, как он проснётся и поймёт, что между ними произошло.       Так что, аккуратно выскользнув из таких приятных чужих объятий, девушка быстро оделась. Правда её рубашка уже никуда не годилась, так что Наргиэлла отыскала в шифоньере Наберия белую рубашку и, надев её и отыскав свою вместе с оторванными пуговицами, поспешила сбежать.       Вот только в поместье Асмодеев она попала только через час и, войдя в столовую, сразу же попала под четыре удивлённо-заинтересованных взгляда.       «Твою мать!» пронеслось в мыслях демоницы, но она лишь мило улыбнулась и села за стол, желая всем доброго утра.