Back to the streets where we began

Следующие несколько дней проходят у него одинаково: Райан засыпает, едва стрелка переваливает за полночь, и просыпается от соблазнительных запахов с первого этажа, жары и реже — позднего будильника; вставать рано он себя не заставлял, но избавиться от акта самоконтроля тоже не мог. Когда он спускал ноги с кровати, в глаза бросалась гитара в углу комнаты, вызывающе блестевшая серебром колков. Она стояла неприкосновенной с момента, как была перенесена в комнату из машины, — заложница чужой привязанности и негласный ключ, связующая ниточка с большой жизнью в большом городе. Смотреть на нее было тяжело, и он раз за разом испытывал мучительное желание прикоснуться к струнам: как студент, уже сдавший экзамен, но продолжающий бормотать формулы и определения, покинув аудиторию. Райану даже почти не приходилось пить таблетки. Он выдавливал из блистера три штуки — все в соответствии с рецептом — подолгу разглядывал аккуратные голубые горошины и нерешительно отправлял одну под язык, ссыпая лишние в таблетницу. И знал, что это ненадолго: пройдет неделя, и бессонница снова всадит острые спички в его глаза. Можно вытащить Райана из тревожности, но тревожность… Но в этот раз его разбудило едва ощутимое прикосновение. Райан разлепил глаза и мутным взглядом уставился в неразличимый полумрак зашторенной комнаты, пытаясь сфокусироваться. Миссис Росс мягко тормошила его за плечо. — Мам? — хрипло позвал он, переворачиваясь на спину. Простыня неприятно прилипла к голому телу. — Который час? — Почти девять, — женщина неловко поджала губы. — Ты хотя бы не поздно лег? — Нет, — Райан растер лицо, пытаясь привести заспанные мышцы в порядок. Ему казалось, что лицо онемело. — Что случилось? — Джул прилетела. — Джул? — Да. Но ее автобус сломался на пути в Охай. Сюрприза не вышло, — женщина улыбнулась. — Они застряли где-то на повороте. Говорит про деревья, холмы и поворот на проселочную дорогу. Но у нас тут куда не кинься, везде холмы и деревья. Он все еще пытался привести свое тело в порядок, продолжая растирать конечности усиленными движениями. — Дерьмо. — Выражения, молодой человек, — она усмехнулась. В темноте ее лицо казалось бледным и заостренным, словно годы добавили чертам не морщин, а каменной обреченности.  Медленно спустив ноги с кровати, Райан еще раз неохотно потянулся. — Там дождь? — Дождь? Нет? Нет, — Даниэль скептично сдвинула брови. — Открыть шторы? — Да. Он натягивал на себя одежду, пока мама распахивала окна. Улица была такой же солнечной и горячей, как и все дни до. Ее летний дух медленно вливался в комнату, и вот уже растворились тени, юркнули за углы громоздкой старинной мебели остатки тихого утра; Райан наконец смог почувствовать себя бодрее. Мышцы все еще были налиты сонной тяжестью, но он так дергал руками и ногами, спускаясь по лестнице, что окончательно разогнал остатки сна. Папа сидел за столом с газетой. Райан сначала хотел отпустить что-нибудь колкое, — в духе современной урбанистической философии — но заметил слева от него еще и огромную стопку другой старинной макулатуры; это на некоторое время лишило его запала. — Что ты делаешь? — он усмехнулся, на ходу расправляя футболку. — Разбираю свои ящики. Ты сегодня присоединишься, между прочим, так что не строй планы на вечер, — мужчина хмыкнул. — Кофе? — Позже. Нужно забрать сестричку, — улыбка вышла совсем безобидной. Ирония по утрам — непосильная задача. Райан все еще не мог до конца прийти в себя, но уже сейчас начал думать о том, что подозрительно быстро Джул отозвалась на его просьбы приехать. Может, она действительно собиралась, а он только зря втянул ее в конфликт тогда. Как только машина съехала с дороги Охая на проселочную мягкую почву, Райан потянулся за телефоном. Все его планы не покидать город хотя бы в ближайшую неделю уже провалились, но подъезжать слишком близко к Лос-Анджелесу все еще не хотелось: он боялся, что загребущие руки этого прибрежного муравейника снова унесут его в пучину тревог и дорожной пыли. Райан даже не успел набрать сестру, — из-за поворота донесся галдеж. Он стянул очки, кинул их на приборную панель и бросил машину прямо посреди дороги. За поворотом — в тенистой ложбинке луга — торчал выцветший бледно-красный автобус, вокруг которого топтались люди, обмахивающиеся журналами, паспортами и прочими предметами, попавшими под руку. В воздухе висел глубокий душный аромат травы и луговых цветов, от которых в носу свербило и глаза увлажнялись. Водитель безуспешно ковырялся в радиаторе. Сестра почти сбежала с холма ему навстречу, придерживая в одной руке кепку. Он крепко сжал ее в объятиях, прижимаясь носом к макушке, — влажные у затылка, волосы были завязаны в низкий пучок, от них пахло скисшими яблоками и автомобильной обивкой. — Я знаю, что душ мне не помешает, — вместо приветствия хихикнула Джулия. — Прости, что дернула тебя так рано. — Ничего, — он улыбнулся и снова осмотрел ее с ног до головы. Фотографии и видеозвонки не могли создать целого впечатления: словно карточки «найди десять отличий», образ реального времени и воспоминание многолетней давности столкнулись наяву. Когда они отлипли друг от друга, обнаружилось, что среди несчастных пассажиров была четверка женщин с детьми, и как бы Райан не мучился от вины, что оставляет их тут при какой-никакой возможности помочь, он утешался мыслью о том, что выбирать между ними будет нечестно, так как в машину все не поместятся. И из-за того, что утреннее пекло набирало обороты, он потянул Джулию к салону, спеша спрятаться от палящего солнца и своей моральной дилеммы. Сестра тоже взглянула в сторону малышей, снующих под ногами мам, и в свое оправдание пробормотала: «автобус обещали через сорок минут, это ведь не так долго, да?» Почти все время они ехали молча; Джулия расчесывала волосы и изредка меняла ногу, закинутую одна на другую. — Можешь снять обувь и сесть с ногами. Устала ехать же, — как бы невзначай бросил он. Девушка облегченно вздохнула и стащила с себя кеды, прижимая колени к груди. Разговор все еще не клеился, но Райан чувствовал себя лучше потому, что хотя бы попытался. Они так и провели все двадцать минут в молчании, пока машина не заколесила по городским улицами. Джул прилипла к окну так, будто это именно она не баловала родные улицы своим присутствием три года. — Так ты надолго, да? — сестра задумчиво улыбнулась, разглядывая ратушу, минуемую в тот момент. — Довольно пространное понятие, — он пожал плечами, переключая скорость и выкручивая руль на узком перекрестке. Защелкал поворотник. — Недели три. — Немалый срок по меркам столь занятого человека, — беззлобно съязвила она, все еще не отрываясь от окна. Райан только вздохнул и снова сбавил скорость, стоило дому показаться вдали. Мама суетливо кружила по кухне с веником, когда они вошли. Джулия бесшумно скинула обувь в дверях и подкралась, обнимая женщину за плечи. — Боже правый, — женщина рассмеялась, сплетая руки на пояснице дочери. Райан зашел следом, поставил сумку сестры на пол, тоже разулся и улыбнулся, прислоняясь виском к дверному косяку. — Как ты долетела? Что с автобусом случилось? Сестра мягким жестом подтолкнула маму к стулу и села напротив. — Долетела хорошо, правда, задержали вылет почти на полтора часа... Райан благородно поставил им кофе, но сидеть не остался; только потрепал каждую по плечу и поднялся наверх в комнату, бросив, что будет там.

###

Джул зашла в его комнату без малого через четверть часа, и даже без стука. В одной ее руке был плотный белый пакет. — Не спишь? — Теперь нет, — Райан хмыкнул и изобразил зевоту. Сестра даже бровью не повела. — У меня к тебе деловое предложение, — она потрясла пакетом, и по звуку он догадался, что там. — Прогуляемся? Возьми плавки. Озеро значительно обмельчало из-за засухи, но по-прежнему было глубоким и прозрачным. Райан стянул футболку и пяткой коснулся воды, прежде чем погрузить ногу до щиколотки. — Что, после ласковых волн океана брезгуешь, а? — Джул хохотнула и ущипнула его за локоть, прежде чем расстелить полотенце и приняться за пакет с пивом. — Ни капельки, — Райан улыбнулся так широко, как позволяли мышцы, и медленно опустился всей грудью на водную гладь, делая несколько пробных гребков. Вода была не просто комфортной, — теплой. Но безжалостное солнце жарило прямо в макушку, и он наскоро проплыл несколько кругов, прежде чем залезть на берег, пока не шарахнуло ультрафиолетом прямо в воде. Джулия протянула ему пиво и поудобнее устроилась на берегу, разглядывая солнечные блики, гарцующие на поверхности. Они выпили пару бутылок пива и по одной — колы. Девушка вымазала их кремом с ног до головы, точно так же проплыла пару кругов, а по возвращении наконец нарушила тишину: — Через пару недель твой день рождения, ты планируешь вернуться в Эл-Эй? — она даже не смотрела в его сторону, но внимание было заострено на Райане, — он чувствовал. В ответ он немного помолчал и со вздохом откинулся на траву, отчего очки сами сползли на переносицу, скрывая глаза от яркого солнца. Райан вслушивался в звонкое стрекотание кузнечиков в траве с такой вдумчивостью, что сестра не осмеливалась повторить вопрос. На жизненном пути редко встречались люди, сохранившие теплые отношения с братьями и сестрами, и то, что их взаимопонимание с Джулией — большая удача, было ясно. Но в последнее время не клеилось даже с ней. Сестра чувствовала его удивительно точно, однако и она иногда не могла помочь. Эта связь на уровне мыслей и чувств была их личной прерогативой, сокровенным правом, но Райан боялся, — и боялся признать свои опасения — что годы, как это часто бывает, оставили некоторые способности позади.  — Нет, — ладонь скользнула к карману шорт за сигаретами. Джул, заприметив этот жест, лишь молчаливо подставила ему пустую банку из-под газировки. Райан долго не мог подпалить сигарету, хмурился и безуспешно прижимал кончик к зажигалке. Спокойствие, подаренное хмелем и теплой водой, дрогнуло под первым напряжением. — Так все же, ты надолго? — она легла на песок. — Я же отвечал на этот вопрос. Но точно я не знаю. — А кто знает? Он пожал плечами и затянулся несколько раз подряд, глубоко и быстро. — Тебе нравится в Сиэтле? — Не знаю, — парировала Джулия. — Но там моя учеба, друзья и, возможно, скоро будет постоянная работа. Райан помолчал. — А кто-нибудь близкий? Она усмехнулась и перекатилась на бок, задумчиво разглядывая сигарету в его руках. Поправила тонкую розовую лямку купального костюма. — Близкий? — затем кивнула: — Да, думаю, да. Он понятливо мотнул головой и снова затянулся. Вдруг сестра без слов протянула руку. Райан прищурился и все же послушно вложил сигарету ей в пальцы: оставалось не больше трех затяжек, но Джул сделала лишь одну и смяла бычок о край жестяной банки. — Так что там с работой? — Райан, не начинай, — она вздохнула, выпуская дым тонкой струйкой. — Я не начинаю. И понимал бы, закончи ты уже колледж. Но у тебя целый год впереди, зачем было занимать последнее свое свободное лето? — Почему ты уверен, что я тебе должна объяснять? — Джул снова села, нависая над ним грозовой тенью. Ее влажные загорелые плечи блестели от крема, и он не отрывал от них взгляда, лишь бы не глядеть в глаза. — Потому что, — Райан наконец выпрямился вслед за ней, все еще обеспокоенно тушуя взгляд, — потому что у тебя есть все. — Деньги? — она иронично улыбнулась. — Какое такое «все» у меня есть? — Как вариант. Он понимал, что уже ошибся, когда согласился. — Но еще, — прежде чем сестра бы попыталась перебить его, он добавил: — еще у тебя возможность провести это свое последнее лето с семьей. — Я бы и так провела какую-то часть с ними. Видишь, я приехала. Я собиралась. Черт возьми, я собиралась! И не тебе сейчас говорить про семью. — Что ты имеешь в виду? — его плечи дрогнули. Джул насмешливо цокнула языком: — Мама сказала, ты был в дороге сутки. Сутки в дороге, которая занимает полтора часа. Это же ты какими путями ехал? — Я ехал не из Эл-Эй, — он сощурился. — Да, но в другие дни ты мог ехать оттуда. Что тебя останавливало? Все эти три года? Ни разу не приехать домой, когда тут рукой подать, когда дорога занимает меньше двух часов, когда при этом ты исколесил всю Америку! — голос оборвался. Лицо сестры пылало почти багровой злобой. Может, будь они младше, они бы давно шумели, ссорились и кричали друг на друга. Но сейчас они сидели друг напротив друга, подавленные озвученными словами и бессмыслицей очередной размолвки. Райан запоздало нахмурился, словно слова доходили до него с задержкой. Джул неспешно поднялась и, отряхнув ляжки от песка, молча протянула ему ладонь. Он так же молча принял ее, замирая рядом. Будучи выше почти на голову и заметно шире в плечах, Райан все равно не мог справиться с тем, как ее взгляд и едва сжатые губы вдавливали его в землю. Джул всегда будет оставаться младшей сестрой, но не признать того, что она повзрослела тысячу раз с их последней встречи — нет, Райан не мог; даже при всем своем таланте не замечать очевидных вещей. — Я не мог, — наконец тихо проговорил он. Джулия только пожала плечами, отвернувшись, и бросила: — Я тоже. Но ты почему-то всегда думаешь, что ты особенный. Они собрали пустые банки и мокрые полотенца за несколько минут в тишине и, не сговариваясь, прошлись, выискивая среди травы и песка случайно забытый мусор. Только потом принялись переодеваться. Райан пытался поймать ее взгляд в жесте примирения, но она вновь не смотрела в его сторону. — Папа сказал, что вечером хочет разобрать какое-то старье, — пробормотал он, когда они вышли на дорогу. Джулия пожала плечами, скручивая мокрые волосы в пучок. — Здорово. — В моей комнате куча вашего барахла. — Все привыкли, что тебя никогда нет, — она вновь пожала плечами. — Я просто имел в виду... — оборванная фраза зависла в воздухе, и Райан смиренно вздохнул и замедлился, пытаясь совладать с внезапной вспышкой раздражения, — игла сестры прошила насквозь так, как и задумывалось. Небо над головой было пустым и бездонным, без единого облачного вкрапления, и птицы в нем рассекали бесконечными кругами и зигзагами, замедляясь так, словно они — вне времени и движения; одинокие, свободные и дерзкие. Больше всего на свете ему хотелось воспарить с ними, замереть в этой синей прохладной бездне. Но земля, по которой он перебирал ногами, — даже будучи как никогда мягкой и теплой — болезненно возвращала в реальность. Джулия обогнала его почти на десяток футов, и Райан позволил ей и дальше держать дистанцию. Прикусив фильтр еще одной сигареты, он замедлился вновь. Луг и цветочная сладость его шлейфов приятно опоясывала со всех сторон, и Райан дышал этими ароматами вперемешку с табачным дымом, и чувствовал себя лучше, чем обычно. Все дни в Охае — это лучшие дни за последние месяцы. Даже если иногда не все шло слишком удачно. Он нагнал Джулию уже возле самого дома. На самом деле, это даже лучшие дни за последние годы.