Fox in the Hole

      

***

      Каждый день Аран размышляет о том, что именно он сделал в прошлой жизни, чтобы так разгневать бога, что его наказали самим существованием Близнецов Мия. Потому что, чтобы быть обременённым выходками двух лучших игроков в Хёго (и при этом худших товарищей по команде) надо было сделать что-то воистину ужасное в прошлой жизни.       Никто не был удивлен, что Атсуму и Осаму сумели показать себя настолько хорошими игроками, что заняли места в основе уже к концу апреля их первого года в старшей школе. Это гарантировало им выход на поле в стартовом составе на Межшкольных. Но, к сожалению, это означало, что предыдущий стартовый сеттер и самопровозглашенный ас команды начнут матч на скамье.       Одним словом, близнецы были невыносимы. Ну, по крайней мере, Атсуму так точно. Осаму пытался выглядеть тихим и огорченным тем, что третьегодки не вошли в стартовый состав, но Атсуму постоянно выводил брата, чтобы показать, что тот чувствует на самом деле. Если бы Арану давали по 100 йен каждый раз, когда близнецы использовали слово “неудачник” намеренно (Атсуму) или нечаянно (Осаму), то за время, прошедшее с момента присоединения в команду, он бы накопил достаточно, чтобы порадовать каждого члена команды новенькой парой волейбольных кросс.       (Хотя, надави на Арана посильнее, и он признается, что рад тому, что Атсуму занял место стартового сеттера. Хотя Атсуму нравилось называть Арана “гайдзин” при подаче, даже несмотря на то, что ему кучу раз было сказано, что Аран родился в Кобе.)       (Аран никогда не признается вслух (чтобы близнецы особо не радовались), что благодарен Атсуму за то, что тот к ним присоединился. Однажды, во время тренировки прежний сеттер использовал “прозвище”. И, в самом нехарактерном для него движении, Атсуму поймал мяч в середине игры, и лицо его стало таким яростным, что было понятно – он готов начать драку с кем угодно, включая того сеттера. Атсуму скорее всего вошел бы в основу гораздо раньше, но эта его вспыльчивость все отсрочила.)       (Арана не называли “гайдзин” вот уже несколько недель.)       И вот, Аран перед началом второго года в старшей горел желанием снова сыграть с неукротимыми близнецами Мия. Они были его друзьями. Типа. Очень сложные и, иногда, эгоистичные друзья, но они любят волейбол также, как и он. Они были СЦИ их средней школы, Яко, и вывели ее на национальные в их последний год. Аран наивно полагал, что к старшей школе они возмужали. Он, конечно, зря на что-то надеялся. Атсуму никогда не поменяется ни в чем, кроме волейбола, а Осаму, на самом деле, был таким же несносным, как и брат, просто скрывал это под маской безразличия.       Хуже этого было то, что, пробыв в стартовом составе Инаризаки едва ли с месяц, близнецы раскрыли всем свое худшее качество. А именно – там, где можно было бы побыть неуклюжим, они были максимально собранными, а там, где нужно было быть собранным – они становились на 100% неуклюжими. Но Осаму хотя бы имел толику уважения, и всегда ставил уважительное “сэмпай”, когда обращался к старшеклассникам. Когда же на Атсуму наехал сеттер-третьекурсник из запаса, с целью усмирить зарвавшегося кохая, Атсуму ответил только “Попробуйте сосать в игре не так сильно!”       Аран уже пресек три драки за то время, что близнецы провели в основе и стартовом составе, и думал, что не проживет целый год в таком темпе. Единственным его спасением был Кита Шинске, чей образ пугал близнецов. Только Кита был их последним бастионом, гарантировавшим, что близнецы уберут зал после тренировки, как и все первогодки (которыми они и являлись).       Сначала Атсуму пытался отмазаться, все болтая о том, что он теперь в стартовом составе, и с уборкой зала могут справится и те неудачники, которые греют лавку. Но Кита сурово смотрел на него до тех пор, пока Атсуму не начинал нервно ерзать. После Кита уходил в подсобку за шваброй и вручал ее прямо в руки Атсуму.       – Я неудачник, Атсуму-сан? – спокойно и безмятежно спросил Кита.       Атсуму попятился от Киты, выставляя перед собой метлу, его лицо было настолько красным, каким оно не было, даже после самых сложных кардио-тренировок. – Нет! Конечно, нет! – голос Атсуму немного дрожал, он тут же опустил голову и принялся убираться. Ките хватало одного лишь взгляда, чтобы подействовать на близнецов, и успокоить их (хоть и ненадолго). Аран был благодарен Ките Шинске каждый божий день.       – Кита-семпай… – позвал Осаму, пока убирал мячи с площадки. Кита обернулся, отвлекаясь от протирания мячей (он был уже второкурсником, и не то, чтобы он должен прибираться, но ему просто нравилась уборка сама по себе). – Эм-м, я и Саму хотели посмотреть, как играет наша средняя на межшкольных. Мы можем уйти пораньше? – продолжил Атсуму за брата, выглядывая из-за его плеча.       Когда они стояли так близко друг к другу, было сложно отличить их, особенно, когда у них почти одинаковое выражение лиц. Аран даже как-то думал о том, что было бы прикольно, носи они разные заколки в волосах. Он стал гораздо лучше понимать, кто есть кто во время матча, просто думал, что какой-то яркий визуальный знак мог бы помочь отличать их быстрее. Может что-то типа бандан? Если Аран начнет носить что-то такое, последуют ли за ним близнецы?       На другом конце зала их капитан третьегодка только громко покашлял, из-за очередного подтверждения того, что близнецы уважают только Киту. Потому что, как можно было спрашивать разрешения уйти пораньше не у капитана, а у простого второгодки? Арану кажется, что капитан и вице-капитан умыли руки, и решили скинуть близнецов на них.       Кита наклонил голову почти в птичьем жесте и спросил, – Когда начинается игра?       – Через 45 минут, – нетерпеливо ответил Атсуму, прекращая притворятся, что он моет пол.       – Нет, сначала домойте, а потом бегите, тем более, тут не очень далеко, – ответил Кита, отворачиваясь, как бы говоря, что разговор окончен.       – Но мы хотим подбодрить ребят перед игрой, – грустно прогундел Атсуму.       Аран удивленно моргнул. Серьезно? На секунду Аран даже расчувствовался. Он знал, что Осаму был капитаном средней Яко на третьем году, а Атсуму был его вице-капитаном. Только подумать, они доросли до того, что могли искренне пожелать удачи своим кохаям! Аран вспомнил, как маленький Рисеки Хейске бегал за близнецами хвостиком, когда сам Аран был капитаном. Если подумать, их желание поддержать свою старую команду абсолютно нормально, ведь Аран тоже ходил на все их игры после выпуска.       С легкой улыбкой Аран поднял руку, – Я помогу вам, парни, – пообещал он, подбегая к близнецам, которые практически ослепили его своими улыбками, – вы же не хотите опоздать?       Аран до сих пор не понимает, почему все еще позволяет этим двум гремлинам управлять собой.       Как только они закончили, близнецы сразу же побежали в раздевалку, переодеваться в спортивный костюм Инаризаки. Аран пошел за ними, и случайно услышал, как Атсуму говорит – О, не могу дождаться, как увижу лицо Хейске-куна, когда мы посмеемся над ними – и Осаму рассмеялся вместе с братом, направляясь к выходу из зала.       Аран вышел к ним, преграждая путь к дверям, и упирая руки в бока.       – Подождите, что вы имеете в виду под «смеяться над ними»?       Братья моргнули одновременно, и на полсекунды Аран забыл, кто из них кто, пока Осаму не наклонил голову, заговорив – Мы хотим поболеть за среднюю Яко.       Аран ткнул пальцем в Атсуму – Атсуму сказал, что хочет поиздеваться над Рисеки-куном.       Атсуму кивнул, – Да, мы хотим поддержать команду, предоставь это нам, – он криво усмехнулся после этого.       Аран потер висок одной из рук, а потом тяжело вздохнул, – И как это можно назвать поддержкой?       – Ну знаешь, мы хотим сделать тоже, что и ты в том году, – Осаму выглядел сбитым с толку этим разговором.       Аран оскорблённо фыркнул. В том году, он не ходил на их матчи, чтобы посмеяться. Он ходил на их матчи, чтобы поддержать их! Как сделал бы любой капитан! Как он думал, хотели сделать и близнецы!       – Я не издевался над вами в том году. Я вас поддерживал!       Близнецы прищурились и склонили голову в сторону, что выглядело немного крипово, если честно, а потом Атсуму заговорил, – Да, но это не в нашем стиле.       – Ага, – кивнул Осаму.       – Все бы подумали, что с нами что-то не так, если бы по-настоящему начали поддерживать их.       – Или подумали бы, что мы стали неудачниками в старшей школе.       Атсуму кивнул в поддержку, – Да, мы же не лохи.       Аран отошел в сторону, снова потирая виски. Близнецы радостно вскрикнули, похлопали Арана по плечу и выбежали из зала. Прямо к кучке школьников, которые не сделали ничего плохого, чтобы заслужить такое.       Кита тихо подошел к Арану, который до сих пор тоскливо смотрел на двери, откуда выбежали двое самых несносных людей, которых Аран когда-либо знал. Аран перевел взгляд на Киту и сказал, – Напомни мне об этом, пожалуйста, в следующий раз, когда они попросят помощи, ладно?       Кита похлопал его по плечу и ответил, – Мы все проходим через тяжелые уроки судьбы, чтобы стать сильнее в будущем.       Аран скосился на Киту, – Это было да или…       Кита просто загадочно улыбнулся и ушел убираться дальше.       Ворча под нос “Чертов Шинске”, Аран последовал за ним, чтобы помочь и убедиться, что Кита не останется убираться допоздна.       – Тсуму, ты когда-нибудь слышал о школе, с которой играет Яко?       Поднявшись на смотровую площадку трибун и остановившись позади брата, Атсуму ответил, – Не-а-а, – растягивая гласные.       Они нашли место, с которого как раз было видно всю площадку. Единственными людьми, наблюдавшими за матчем, кроме самих близнецов, были родители с маленькими детьми, что сидели у них в ногах, и несколько запасных игроков из средней Яко, по испуганным лицам которых было понятно, что они боялись за основной состав больше, чем сам основной состав.       Места было так мало, что Атсуму даже расстроился, что решил прийти сегодня, а не в воскресенье, когда игры проходили в главном зале с настоящими трибунами. С другой стороны, идти на чьи-то игры в выходные очень глупо. Но теперь они сидят в старом, разваливающемся зале, в котором нельзя даже в баскетбол играть, не то, что в волейбол. Атсуму совсем не успел сделать растяжку после тренировки, потому использовал перила как станок. Он специально проигнорировал родителей, которые шикали на него, когда он особенно высоко потягивался.       И тут на площадку вышло шестеро ребят, без тренера, учителя или менеджера, играть за никому неизвестную среднюю Юкигаоку. Атсуму никогда не слышал о них, а он всегда запоминал названия школ, с которыми ему доводилось играть. Просто на случай, если другая школа окажется такой классной, что ее следует опасаться. Просто нужно знать, откуда придут потенциальные противники. Школу Юкигаоку он ни разу не видел в турнирных списках до этого. Они должно быть отвратительно играют.       Иногда Атсуму чувствовал себя пророком. Как только эти неизвестные ребята начали разминаться, он понял – они не волейболисты. В команде нет ни одного, более-менее приличного игрока, кроме, разве что их смехотворно крошечного рыжего капитана, которого в любой другой ситуации Атсуму бы не задумываясь назвал неудачником, но на фоне остальной команды он выглядел почти потрясающе. Но все равно, какого черта эти ребята тут забыли? Яко их по стеночке размажет.       Атсуму стонет, прикладываясь лбом к перилам, наблюдая за тем, как самый высокий мальчик из команды-неудачников делает самую простую, самую непримечательную подачу сверху. Он видел шестилеток, которые могут лучше.       – Арргх, Саму, пошли отсюда, это просто ужасно, – он сказал это громко, привлекая внимание родителей.       Ну что за ужас, он полностью испортил себе день. Он мог бы остаться в зале подольше и потренировать подачу, или уговорить Осаму остаться с ним и потренировать пасы. Даже их собственная команда путала их, потому Атсуму нравилось иногда становиться доигровщиком, чтобы запутать школу соперника. Даже если этот план раскрывали, но и минимального замедления хватало для того, чтобы обойти блокирующих.       Но, вместо всего этого, он здесь наблюдает за игрой своей старой команды, на которую ему наплевать, и группкой неумех. Это Осаму предложил пойти. В попытке поддержать образ крутого старшеклассника, которым в свое время обзавелся Аран. Это было немного глупо. Осаму периодически указывал на некоторых ребят, говоря, что они попробуют пойти в Инаризаки в следующем году, хотя, по правде говоря, было бы неплохо найти нескольких потенциальных нападающих и блокирующих.       Осаму долго ныл и уговаривал Атсуму, в итоге подкупив его огромным количеством мороженого. Хотел он пойти именно с Атсуму отчасти, потому что у того был наметанный на хороших игроков глаз, но в основном потому, что Осаму очень хотел КОГО-ТО, кто мог бы отпускать язвительные комментарии. Ну и еще потому что Осаму не хотел, чтобы кто-то кроме Атсуму знал, что Осаму такой же противный, как и его близнец. Господи, Осаму был таким фальшивым.       И раз уж Осаму не установил ни сумму, которую можно потратить, ни размер самого мороженого, Атсуму собирался хорошенько отыграться в комбини по пути домой. Атсуму палец в рот не клади, он и руку откусить может, ну или мороженое.       Осаму быстро взглянул на него и, тяжело вздохнув, ответил, – Да, но Хейске-кун уже нас заметил, – то, с каким энтузиазмом маленький Рисеки им махал, было даже почти мило. Осаму снова посмотрел вниз, на ребят из средней Яко, – Это в любом случае закончится где-то за пол часа.       Атсуму громко фыркнул, когда команды обменивались рукопожатиями. Это не займет и двадцати минут.       Рисеки был так возбужден тремя эйс подачами, которые он забил противнику, (тем, что близнецы пришли на их матч он был взбудоражен не меньше), что четвертая угодила прямо в сетку, из-за чего Атсуму громко закричал “Балбес!” в его сторону. Первый сет закончился меньше, чем за десять минут. Атсуму и Осаму принялись комментировать игру обеих команд, так честно и (почти) жестоко, как могли только они. По крайней мере, они делали так вначале, сейчас же им надоело измываться над горсткой карапузов.       Это было жалкое зрелище на самом-то деле. Юкигаока не приняла почти ни один мяч, они все с вероятностью в 90% приземлялись на их части площадки. А когда им таки удавалось принять мяч, они начинали паниковать так, что не могли провести нормальную атаку и просто отправляли мяч Яко, которая просто забивала им еще очко.       Худшим из всего этого было наблюдать за бесполезными усилиями мелкого рыжика. Все это время он был таким решительным, постоянно хлопал в ладоши, если у кого получалось хоть что-то, а если не получалось, он подбадривающе похлопывал сокомандника по плечу, прямо как настоящий маленький капитан. Еще он расплескивал вокруг себя столько энергии, что его и так грустные товарищи выглядели на его фоне совсем убитыми. То, как он изо всех сил бежал за мячом, до которого невозможно добежать или то, как он ныряет в прием, задело что-то глубоко в душе Атсуму. Наверное, расстройство желудка. Или Атсуму просто голоден.       Только на прошлой неделе Атсуму сцепился с одним из третьегодок-блокирующих, который, вместо того чтобы бежать за мячом, просто лениво попрыгивал. Все это кончилось тем, что команда Атсуму пропустила мяч, и их очередь подавать закончилась. Атсуму еще раз огрызнулся на этого мудака, сказав, что такое в его команде неприемлемо. Арану, Осаму, Ките и Оомими пришлось сдерживать того парня, чтобы не дошло до настоящей драки. Больше всего Атсуму ненавидел ленивых игроков, и таких он называл так, как того требовалось.       Этот рыжеволосый пацан был полон драйва. Но не так много таланта. Зато он мог прыгать. Один из немногих очков, которые смогла заработать Юкигаока – был немного некрасивый блок: парень из Яко решил, что раз соперник не дорос и до 150 сантиметров, то можно и не бить в полную силу.       Осаму на это фыркнул, – Черт, я ведь тоже мог на это попасться.       Опять-таки, у этого парниши были невероятные прыжки.       Второй сет прошел еще быстрее – игроки Юкигаоки видимо совсем расклеились. Все, кроме рыжего коротышки. Когда связующий Яко сказал, что лучше вообще не играть, чтобы пораньше свалить домой, и, честно говоря, сам Атсуму в прошлом году сделал бы также, мистер Рыжий Паренек быстро прервал его.       – Но мы еще не проиграли, – он сказал это так прямо, как будто это само собой разумеющееся. Атсуму еле расслышал его за шумом зала. Однако со своего места Атсуму мог увидеть выразительное лицо парня. Что-то в этом выражении лица заставило волосы на затылке Атсуму пошевелиться. Рыжик был таким серьезным, таким решительным.       Это было правдой. То, что сказал парень было правдой. Он сказал то, что Атсуму пытался донести до своих товарищей уже столько лет, даже включая Осаму. Потому что, когда ты играешь с кем-то, кто кажется слабее тебя, расслабляться нельзя, ведь противники в любой момент могут вырвать победу из твоих рук. Никаких полумер. Либо хорошо, либо плохо. И эти слова были произнесены каким-то неумелым рыжеволосым любителем из команды, которая проиграла первый сет всего за десять минут. Это было нагло. Это было справедливо. Это было правдиво.       Черт. Атсуму был почти тронут. Он рассмеялся, и Осаму в замешательстве глянул на него.       – Нехорошо смеяться над ними, Тсуму.       Атсуму только помотал головой, кладя голову на руку, продолжая наблюдать за ожесточенной схваткой.       Был почти сет-поинт, когда случилось что-то необычное. Один из неумех из Юкигаоки сумел отбить ленивый шанс бол, отправленный на их сторону парнем из Яко. Мяч полетел в сторону их высокого дерьмового сеттера, который, как заметил Атсуму, даже пальцы не мог нормально поставить. И, как Атсуму и предсказывал, мяч полетел по слишком высокой дуге, но рыжий оказался не совсем там, где был мяч, чтобы суметь ударить по нему. Блин. Атсуму хотел бы посмотреть, как тот отбивает мячи.       И тут этот рыжик приземлился, и в мгновение ока, так что можно было и не заметить, пересек площадку, разбежался в идеальный прыжок, его рука достала мяч, и он сумел отбить мяч. Был аут. Он промахнулся. Это была одна из самых невероятных игр, которые только видел Атсуму в живую.       – Вау-у, – закричали Осаму и Атсуму вместе, вцепившийся в перила, наклоняясь вперед.       – Как он, черт возьми смог добежать так быстро? – спросил Осаму, уставившись на рыжего с отвисшей челюстью.       Парень извинялся перед командой, что не смог забить этот великолепный мяч.       – Саму, это было восхитительно, – ответил Атсуму с широченными от удивления глазами, наблюдая за тем, как Рисеки идет к линии, чтобы завершить игру очередной своей эйс подачей.       Они вышли в холл, чтобы немного поговорить с командой и тренерами, прежде чем пойти домой. Пока они ждали, они наблюдали за тем, как ребята в зеленой форме выходили из зала, отпуская шутки о том, как плохо прошла игра. Все, кроме одного, рыжий пацан шел позади, расстроенный и раскрасневшийся, его глаза блестели от непролитых слез.       Атсуму с изумлением наблюдал, как он шагал за своей командой. Разве он не понимал, что исход заранее был очевиден? И все равно злился, что проиграл. То чувство, которое Атсуму принял за несварение, ударило в грудь. Осаму толкнул его, когда понял, что брат совсем не обращает на него внимания.       – На что смотришь?       – Кто, черт возьми, этот парень? – спрашивает Атсуму.       Осаму пожимает плечами, – Без понятия, он был не очень хорош, но игра была просто крышесносной. Думаю, что Аран-кун так бы не смог.       Атсуму хмыкает, – Ага, а ты бы тем более не смог.       Осаму отвесил ему подзатыльника, из-за чего Атсуму театрально схватился за голову и принялся ругаться на брата. Так ссора переросла в подобие драки, такими распаленными и дерущимися их и застал Рисеки. Они немного поболтали с Рисеки, и Осаму, как настоящий бывший капитан, не переставая твердил “Хорошая работа” и “Я так горжусь тобой”. Даже несмотря на то, что Осаму был также недоволен их игрой, как и Атсуму. Господи, каким же фальшивым может быть его брат.       – Ты знаешь, кто этот рыженький пацан? – спросил Атсуму, указывая большим пальцем на двери, из которых выходила команда Юкигаоки. Но Рисеки не успел ответить: их прервали другие ребята из Яко и тренера команды, с которыми близнецы должны были обмолвиться хоть парой фраз, раз уж пришли.       После того, как команда ушла смотреть следующий матч, Рисеки наконец-то смог оторваться от товарищей и ответить, – Хмм, нет? Хотя, тренер сказал, что это первое участие Юкигаоке в мужском волейболе, и их первая команда. Думаю, они бейсбольная школа, – ответил он, пожимая плечами.       – Эх, – Атсуму все же прищуривается и смотрит в сторону выхода. Он размышляет, сможет ли выловить того парня. Не утруждая себя прощанием, Атсуму идет на выход, даже не проверяя, идет ли Осаму за ним.       Он издалека слышит раздраженное цоканье Осаму и то, как он прощается с Рисеки, – Пока, Хейске-кун, постарайся и не проигрывай, а то не сможешь играть с нами в следующем году, – а после он бежит за Атсуму, ловя его за локоть, – какого черта ты творишь, грубиян?       Атсуму игнорирует его, толкая дверь и осматривая улицу. Там, рядом с велопарковкой, он видит компанию в лимонно-зеленой форме, окружившую кого-то, сидящего на бордюре. Атсуму немедленно пошел прямо к ним.       Но Осаму успел перехватить его, одергивая за шиворот, – И что, ты думаешь, ты делаешь?       Атсуму поворачивается к брату и безуспешно пытается ударить его по плечу, – Я просто хочу поговорить с ним, – он кивнул на рыжика, плечи и голова которого опустились еще ниже, когда его товарищи начали разбредаться, кто на остановку, кто на велосипедах, за пределы территории спорткомплекса. Маленький рыжий капитан же сидит не шевелясь, с все еще опущенными плечами и головой.       Осаму поморщился (Атсуму так и не понял: с раздражением или замешательством), – Зачем?       Атсуму пожал плечами, – Просто, – он смотрит, как последний товарищ рыжика крутится вокруг него, потому что капитан явно не может успокоиться, но через некоторое время все равно уходит. Что-то внутри Атсуму сжимается, что-то, чего раньше Атсуму никогда не чувствовал. Может жалость? Пацан выглядел донельзя одиноким, – Разве тебе не любопытно?       – Любопытно что? – Осаму таки сдается и отпускает куртку Атсуму.       – Я не знаю, просто любопытно, – Атсуму пожал плечами, оскалившись так, будто он какой-то маньяк. Он не знал, как описать это чувство у него в груди. Это было сродни головокружению от кислого вина, которое может вызвать изжогу. Ему до ужаса было интересно, почему этот пацан с невероятным прыжком и такой же скоростью пошел в школу, где его за 3 года так ничему и не научили.       Еще Атсуму думал о максимальной скорости рыжика и о том, как быстро он сможет отбить подачу Атсуму.       Потому, засунув руки в карманы, он спустился вниз и пошел к велостоянке, у которой сидел парень. Атсуму был прав – пацан плачет, слезы уже успели немного намочить асфальт, в который стеклянными глазами уставился рыжий.       – Хэй.       Мальчик шмыгнул, но голову не поднял. Раздражённый из-за отсутствия внимания Атсуму принялся щелкать пальцами перед лицом паренька, – Хэй, ты, с чудным прыжком.       Это привлекло внимание пацана: он поднял лицо, все мокрое от слез, и посмотрел сначала на Атсуму, а потом перевел взгляд куда-то за его плечо, где, по идее, должен быть Осаму. Он моргнул, его взгляд стал метаться туда-сюда. Потом он протер глаза и еще раз метнул взгляд от одного к другому, – Эм, вас двое?       Атсуму ухмыльнулся и обернулся на брата, который пытался выглядеть максимально отстраненно. Атсуму указал пальцем на себя, а затем на брата и просто ответил, – Близнецы.       Его ухмылка стала мягче (по крайней мере, мама ее описывает так), – Близнецы Мия, – уточняет он, поднимая брови. Это должно было быть очевидно, ведь они как минимум в своей форме команды старшей Инаризаки.       Парень уставился на него, их фамилия для него ровным счетом ничего не значит, – Эм, хорошо.       Он еще раз шмыгнул, но плакать перестал, брови его приподнялись в недоумении.       Теперь настала очередь Атсуму удивленно моргать. Он с сомнением перевел взгляд на Осаму, который от этого взгляда закатил глаза. Кто, играя в волейбол в Хего, не знает близнецов Мия? Атсуму нахмурился.       – Ты не слышал о нас? – это звучало очень глупо, Атсуму правда надеялся забрать слова назад. Надо было превратить вопрос в некий подкол, мол как это так, да кто не знает о близнецах Мия. Нет, это тем более звучало глупо.       – Эм, нет, – парень весь съежился и стал озираться по сторонам, словно искал взрослого, который мог бы ему помочь. Ну, или возможность улизнуть.       – Ты первогодка? – спросил Атсуму в замешательстве. Вот в чем должно быть дело. Он же ужасно мал.       И тут лицо парня стало ужасно злым, он встал рядом с Атсуму и, не скрывая своей ярости, чуть ли не выплюнул ему в лицо, – Нет, я на третьем году, – рыкнул он.       Атсуму поднял брови и в последнюю минуту остановил себя от того, чтобы отступить на пару шагов назад. Для такого неудачника, у пацана слишком сильная аура. Атсуму слышал, как брат фыркнул за спиной, значит он заметил, как Атсуму отшатнулся. Восхитительно.       – Что тебе нужно? Пришел посмеяться надо мной? – спросил рыжик, его лицо горело от злости, он стиснул кулаки и сжал челюсть.       – Посмеяться?       – Я слышал тебя на трибунах, ты… ты… ужасный придурок! – рыжий снова рычал, его грудь ходила ходуном. Осаму захохотал за спиной брата. Это оскорбление далось пареньку нелегко. Это можно было бы назвать милым, если бы сам паренек не выглядел так жалко.       – Ты не из Хего, не так ли? – спросил Осаму, делая пару шагов вперед, чтобы встать рядом с братом.       Паренек нахмурился, теребя в руках зеленую футболку, смотря в сторону, – Я переехал сюда несколько месяцев назад.       – Да, у тебя ни акцента, ни понятия о кансайском гостеприимстве, – сухо констатировал Осаму.       Пацан опять нахмурился, – Кансайское гостеприимство?       – Здесь, мы любим поиздеваться над командами, чтобы дать им понять, что нам не все равно, – Осаму кривовато усмехнулся.       – Это не очень мило, – с сомнением ответил парень.       Атсуму хмыкнул, – Да, добро пожаловать в Хего.       Парень хмуро на него посмотрел, – Люди были вполне милы со мной, и, если бы это было не так, у меня не было бы команды, – и тут он внезапно замолк, сжимая губы, упираясь взглядом в землю, его выражение резко изменилось.       – Ага, а что это за фигня была, не похоже, что в команде был хоть один волейболист, – сказал Осаму, качая головой, с руками в карманах.       Боль и гнев появились на его лице, он перевел воинственный взгляд на Осаму и сказал, – Я играю в волейбол!! – и снова рык и задранный вверх подбородок.       Атсуму вызывающе усмехнулся, – Ты в этом уверен? Потому что мы не видели от тебя понимания того, что ты делаешь.       Его выражение лица стало таким же, как когда он сказал Яко, что игра еще не закончена, и он сказал, – Я волейболист, – он стал невероятно спокоен. Атсуму понял только сейчас, когда паренек полностью застыл, как много движений совершал рыжик: крутил руками, переминался с ноги на ногу, заламывал пальцы. Черт, жутко.       Они с Осаму одновременно отшатнулись назад, удивленно переглядываясь, – Ну, наверное, ты хочешь стать волейболистом, но сейчас твои приемы – отстой, подать ты точно не сможешь, да и чувства площадки у тебя нет, и я не думаю, что ты знаешь, что такое пас сверху, – начал перечислять Атсуму, загибая пальцы. Лицо мальчика опять пришло в движение.       – И волейбол – это командный спорт, и все не выглядит так, будто ты получил что-то от своей команды, – кивнул Осаму в поддержку брата.       Мальчик склонил голову, уставившись в землю. Братья заметили, что его уши покраснели, а кулаки сжались. Он пропыхтел что-то, что близнецы так и не поняли.       – Ха?       Он резко вскидывает голову, в глазах блестели злые слезы, – У меня вообще нет команды! Они сказали, что не будут больше играть, сказали, что это не весело – проигрывать вот так… – и тут он резко захлопывает рот, стискивает челюсть и отводит взгляд. Атсуму почувствовал мурашки на спине, у него появилось резкое желание стиснуть руки в кулаки от этого ощущения.       Парнишка тяжело вздыхает, – И теперь я не смогу играть до старшей школы, – горько говорит он.       Это, без всяких сомнений, самое грустное, что Атсуму слышал за всю свою жизнь. То, что он жалеет самого грустного мальчика в мире, служит для него оправданием, которое он позже будет использовать в случае, когда Осаму начнет докапываться до него. И еще то, что он сегодня почти не тренировался. Это все. И ничего больше. Это дурацкое несварение, будь оно неладно.       Атсуму подошел к мальчику ближе, удивляя Осаму, и закинул руку тому на плечи.       Коротышка тут же застыл, – Хорошо, пойдем, – сказал Атсуму, утягивая пацана за собой.       Коротышка стал упираться ногами и пытался скинуть руку Атсуму со своих плеч, – Подожди, ты что, похищаешь меня?       – Да, ты что, похищаешь его? – удивился Осаму.       – Нет, дурачки, – обиженно щелкнул языком Атсуму, – мы попытаемся прокрасться в зал, чтобы я смог попасовать тебе.       Паренек тут же расслабился, переставая упираться, послушно следуя за Атсуму. Через секунду он мягко интересуется, – Правда?       Осаму спросил то же самое, идя в ногу с Атсуму, по другую сторону, с очень сложным лицом. Атсуму фыркнул, – Да, я хочу снова увидеть этот сумасшедший прыжок, – мальчишка немного сжался в руках Атсуму, все равно продолжая идти с ним. Он удивленно распахнул глаза, но в уголках губ появилась робкая улыбка.       – Ну, видимо, он серьезно, – тихонько проворчал Осаму.       Оказалось, что единственным свободным залом был тот, в котором Юкигаока проиграла, это могло бы быть неловко, но Атсуму было плевать. Разминка для следующего матча начнется только через 45 минут. Уйма времени, для чего бы то ни было, прежде чем их поймают. Атсуму достал мяч из сумки и повернулся к пареньку. Осаму же тихонько сел у стены со скучающим и немного раздраженным выражением лица. Атсуму снял с себя куртку и кинул ее в брата, улыбаясь на его раздражение.       – Итак… – Атсуму косится на парня, – Еще раз, как тебя зовут?       Огромные карие глаза в замешательстве моргают, а потом, он в стеснении начал стучать носком кроссовка по полу, – Хината Шоё.       – Хорошо, Шоё-кун.       Хината устремил на него свои огромные глаза, пискнув от удивления, – Ш-шоё-кун?..       Атсуму изогнул бровь, – Это же твое имя, не так ли?       – Это разве не слишком фамильярно? – спросил Хината, сжимая губы. Щеки его порозовели.       Атсуму пожал плечами, – Да пофиг, я в любом случае твой семпай, – Осаму на это усмехнулся со своего места, но Атсуму решил проигнорировать его.       – Шоё-кун, – смотря на то, как лицо Хинаты опять покрылось румянцем, Атсуму понял, что будет обращаться к нему только по имени, – встань там, у линии, отбрось мяч мне, а я сделаю так, что ты легко сможешь ударить по нему, – скомандовал Атсуму с широкой усмешкой.       Хината начал делать, что было сказано, но вдруг опять съежился, прижимая мяч к животу, и встревоженно смотрел то на Атсуму, то на Осаму, – Ты уверен?       Атсуму хмыкает, – Мы бы здесь не стояли, если бы я не был уверен, – просто ответил он, жестом говоря Хинате кидать мяч. Тогда Хината улыбнулся ему широко и ярко, эта его улыбка заняла половину лица, глаза из-за нее оказались закрыты, а щеки запылали. Атсуму не мог не улыбнуться в ответ.       Первая попытка не увенчалась успехом. Также как и последующие пять. Хината быстр, и Атсуму легко может подстроиться под него, но его тайминг в воздухе хромает. Атсуму расстроился из-за того, что Хината не пробил ни одного паса, было только два сброса и куча промахов. А Атсуму ненавидит, когда кто-то не может отбить его пас. Ненавидит больше, чем что бы то ни было. И единственная причина, по которой он еще не взорвался – нетерпеливая улыбка Хинаты, которая была до ужаса заразительна. Эта улыбка, и его блестящие глаза, которыми он смотрит на Атсуму прося “Еще один!”       Но Осаму это надоело. Он оттолкнулся от пола и встал, – Я больше не могу. Боже, просто смотри, – он подошел к ним, согнал Хинату с его места, взял в руки мяч и, кинув вызывающий взгляд на Атсуму, отправил мяч в воздух. Атсуму усмехнулся, принимая вызов, пасует мяч и удовлетворенно наблюдает за тем, как мяч приземляется точно в цель, на другой стороне корта.       Атсуму уже собрался как-нибудь двусмысленно прокомментировать прыжок Осаму, но тут, между ними вклинивается Хината, счастливо прыгая вверх-низ, сжав руки в кулаки.       – Это было так круто! – говорит он Осаму, – то, как ты ударил по мячу, это было идеально, ты прямо как про-игрок, я в жизни не видел таких крутых прыжков, а ты такой ВАААУ! А потом ВСШУХ и БААМ! Ты супер!       Атсуму наблюдал, как на лице Осаму сначала появилось замешательство, которое потом сменяется на самодовольство, он задрал нос к верху, выпятив грудь. Атсуму хотел было начать жаловаться на то, что его пас тоже был хорош, а пацан даже не обмолвился о нем, но не успел он открыть рот, как Хината повернулся к нему.       – А твои пасы просто замечательные! Они такие точные и быстрые! А то, как ты сделал пас назад, боже, я никогда не видел ничего подобного, в твоем исполнении это выглядит так просто! – глаза Хинаты невероятно блестели, когда он смотрел на Атсуму. Переведя взгляд куда-то вверх, но поднял голову и глубоко вздохнул.       Атсуму опять чувствует это противное несварение, но на этот раз в животе как будто что-то шевелится. В том, как Хината раздает комплименты есть что-то такое, отчего Атсуму желает получать их больше и больше. Его похвала похожа на бабушкино печенье, а Атсуму всегда был жаден до них. Хината так искренен в своих извинениях. Прямо как маленький ребенок. Атсуму захотел и дальше идти вперед, развиваться, учиться, чтобы продолжать получать эти комплименты. И, бросив взгляд на Осаму, Атсуму думает, что тот на самом деле чувствует то же самое.       – Ну, я тебе уже говорил, мы близнецы Мия, – улыбка Атсуму вышла немного кривоватой, – И мы круты.       Хината улыбнулся еще шире, – Ну, теперь я это знаю! – и он с надеждой устремил взгляд на Атсуму, – Можно мне еще один пас?       Несварение вернулось, но Атсуму его игнорирует, чтобы ответить, – Ага, я же сказал, что хочу увидеть твой сумасшедший прыжок.       – Сделай опять широкий, – встрял Осаму, сосредоточенно смотря на Хинату.       – Широкий? – переспросил Хината, с поднятыми от удивления бровями.       – Та штука, которую ты сделал под конец матча, когда пересек площадку перед прыжком, – объяснил Осаму, проводя пальцем невидимую линию, – Тсуму, ты же сможешь подстроиться под него, так?       Атсуму цокнул языком, – Конечно же.       Хината моргнул, но пошел к линии. Осаму же забрал мяч, чтобы самому отправить его Атсуму: так Хината будет сосредоточен только на прыжках и подборе, – Просто разбегись и прыгни, а Тсуму уже будет ждать тебя, – сказал Осаму Хинате, который серьезно кивнул на это.       И как только мяч устремился вверх, Атсуму ухмыльнулся, – Ооу, Саму, ты меня смущаешь.       И тогда легким и плавным движением пальцев Атсуму отправил мяч по идеальной для Хинаты траектории, которая намного выше и шире, чем любой из близнецов может в настоящий момент. Мяч приземлился точно в центр площадки – Хината отлично его пробил. Близнецы одобрительно охнули, и Атсуму был доволен тем, что так идеально сделал пас. Он настолько хорош, что может заставить сиять даже такого любителя как Хината.       Хината на некоторое время молча застыл, уставившись на свою правую ладонь, со странным выражением лица. Он поднял взгляд на Атсуму с ослепительной улыбкой на лице, – Еще один пас? – спросил он, немного запыхавшись.       Атсуму также светится в ответ, – О, мы и не собираемся останавливаться, – не когда это несварение чувствуется так хорошо.       Они играли еще около двадцати минут, Хината смог пробить половину всех пасов, когда Осаму опять показал пример. Он заметил, что у Хинаты есть причудливая способность – успешно повторять увиденные им однажды приемы. И Атсуму тренировался бы хоть всю ночь с этим чрезвычайно способным, но неопытным ребенком, если бы пришедшие для растяжки перед игрой команды не начали бы их прогонять.       Они стояли на крыльце зала, Осаму как обычно жаловался, что хочет есть, но в этот раз мороженное. И близнецы уже было пошли к ближайшему комбини, когда пронзительный голос Хинаты окрикнул их, – Большое спасибо, близнецы Мия-сан_ы! – он низко поклонился.       Атсуму и Осаму удивленно моргнули, – Осаму, – говорит один, указывая себе на лицо.       Другой также указывает себе на лицо, – Атсуму.       Хината опять покраснел, – Я не могу просто называть вас по имени…       – Конечно можешь, – Атсуму вытягивает руки к верху, разминая мышцы, – Хотя знаешь, я разрешу тебе называть меня Атсуму, если ты купишь мне мороженого.       Осаму поджимает губы, – Тогда должен ли я покупать тебе…       – Да.       Осаму вздыхает и закатывает глаза.       Хината неуверенно переминается на верхней ступеньке, – Мороженное должно быть маленьким, у меня нет кучи денег.       Братья обмениваются взглядами, черт возьми, а пацан то смышлёный, если установил границы, прежде чем зайти в магазин. Хината спускается к ним, и они вместе идут в комбини. Придя в магазин, Хината спокойно покупает им по маленькому батончику мороженного, а Атсуму заставляет Осаму заплатить за огромное ведро клубничного. Они решили не ходить далеко и скушать мороженное у комбини.       – Итак, когда ты переехал сюда? – спрашивает Осаму, который был на порядок лучше в ведении светской беседы.       Хината моргает, – Перед Рождеством.       Атсуму присвистывает, – Ты сумел собрать команду за пять месяцев? – не то, что бы это была хоть сколько-нибудь хорошая команда, но все же.       Хината краснеет и отводит взгляд, но все же отвечает, – Я теперь должен кучу обещаний.       – Потому что ты так сильно хотел играть в волейбол? – уточнил Атсуму, поглядывая на рыжика скосив глаза.       Хината поднял на него взгляд полный решимости, – Да, – Атсуму на это только улыбнулся. Все ради волейбола.       – А откуда ты переехал? – не совсем понятно спрашивает Осаму, грызя палочку от мороженного.       – Мияги.       Братья снова переглянулись, – Это там, где горы и все такое? – спросил Осаму. Хината кивнул.       – У них еще есть Ушивака, – добавляет Атсуму, Осаму сначала не совсем понял брата, но все-таки кивнул, соглашаясь.       – А что такое “Ушивака”?       Близнецы уставились на Хинату, – Серьезно? – вскрикивает Атсуму, на что Хината пожимает плечами, – Один из лучших асов? Ушиджима Вакатоши? Он довольно известен по всей Японии? – теперь Хината качает головой, – Он из твоей префектуры, и ты о нем не знаешь, об одном из лучших игроков Японии?       – Ты играл в волейбол в Мияги? – любопытствует Осаму.       Хината снова краснеет и трясет головой, – У них тоже не было мужской команды. Там я занимался с девочками. А когда переехал, девочки из моей новой школы сказали, что то, что я хочу с ними заниматься стремно и позволяли отрабатывать с ними только съемы, – он выглядел очень потерянным, когда рассказывал все это.       Атсуму мог бы посочувствовать парню, но если он так сильно хотел играть в волейбол, то какого черта продолжал поступать в школы без команды?       – Тогда зачем поступать туда? Если ты не можешь играть в волейбол? – спокойно спросил Атсуму, размышляя стоит ли открывать ведерко клубничного мороженного. Хотя, у него нет ложки…       Хината розовеет уже в который раз и смотрит прямо на Атсуму, – Ну, у меня не было особого выбора.       – В какую старшую школу ты планируешь идти? – встревает Осаму прежде, чем может начаться ссора.       – О, я еще не думал об этом, был слишком занят этим турниром, – пожал плечами Хината.       Братья замерли в некой нерешительности, не зная, стоит ли говорить то, о чем они подумали. Через секунду Осаму трогает нос, говоря этим “тебе лучше не стоит” Атсуму. Но Атсуму ненавидит, когда кто-то говорит ему, что делать, потому он таки выпаливает, – Ты должен поступить в Инаризаки, чтобы играть с нами в следующем году.       Несколько секунд Хината непонимающе смотрит на него, – Подожди, что?       Осаму закатывает глаза, но Атсуму продолжает, – Да, одна из лучших команд в префектуре. Ты должен играть с нами.       Глаза Хинаты снова заблестели, и Атсуму понадеялся, что сейчас ему снова сделают комплимент, но Осаму наклонился вперед и ткнул пальцем в лицо Хинате, – Но, прежде, ты просто обязан стать лучше, иначе ты даже комплект спортивного костюма не получишь, многие первогодки приходят на пробы и с треском проваливаются.       Восторженный Хината становится серьезным, но блеск в глазах не угасает, – Да! Конечно! – горячо кричит он, начиная слегка подпрыгивать, – Если это значит, что я смогу с вами играть, я сделаю что угодно!       Атсуму и Осаму пытаются оставаться серьезными, но по итогу не могут сдержать улыбки.       – Тебе нужно подправить приемы, и выучить темпы, и разобраться с чувством площадки, и еще твои подачи отстой, так что, – Атсуму принялся перечислять все проблемы Хинаты, пока не посмотрел ему в лицо, – что?       Хината грустно шаркает ботинком о землю, – Ты же знаешь, как я могу научиться всему этому сам? – он выглядит пристыженно, что задает такой вопрос, и несварение в животе Атсуму опять дает о себе знать.       Он сожалеет, что этот пацан оказался в такой ситуации. Он уехал, в новое место, далеко-далеко от всех своих друзей, тут он не знал никого, но все равно пытался собрать команду, которая с треском проиграла, и даже девочки не позволяют ему играть с ними.       – Там, где ты живешь, есть районная команда?       Хината отворачивается, качая головой – Нет, я проверил.       Братья опять переглянулись, прежде чем Осаму положил руку рыжику на голову и растрепал его волосы. От этого Хината удивленно застывает, глядя вверх на братьев, – Тсуму раздражает меня тем, что постоянно тренируется даже в выходные, – Атсуму недовольно фыркает на это, Осаму мог бы выдержать его тренировки, – так что, для него, иметь кого-то с кем можно потренироваться, кроме меня, было бы полезно.       Хината широко распахивает глаза, меча взгляд от одного брата на другого, – Что ты имеешь в виду?       Осаму пожимает плечами, – Хочешь присоединиться к нашим тренировкам по субботам и воскресеньям? Может, я наконец-то получу немного спокойствия и отдыха, – он задумчиво потирает подбородок, но хитрая полуулыбка не укрылась от глаз брата.       – Не будь таким лентяем, Саму, – усмехается Атсуму, глядя на Хинату, которого почти трясет от восторга, – да, ты можешь тренироваться с нами, но только до тех пор, пока ты подходишь к этому серьезно, – он задирает голову и смотрит на Хинату с высока, – я не играю с лузерами.       – Не совсем уверен, что понимаю, что это, но постараюсь не быть таким! – нетерпеливо отвечает Хината.       – Хорошо, – Атсуму немного наклонил голову, посмотрев на Осаму, а после переводит взгляд на Хинату, – Но если начнешь отлынивать, то будешь отстранен.       Хината с энтузиазмом кивает, – Хорошо!       – И еще, если не станешь лучше в следующем году, тебе будет запрещено говорить, что знаешь нас, – добавил Осаму.       Атсуму кивнул, – Ага, мы не можем допустить того, чтобы кто-то думал, что мы играем с лузерами.       Хината продолжал соглашаться – Да! Все что угодно! Я буду стараться!       – Хорошо, тогда до завтра? – спросил Осаму.       – Ты знаешь, как добраться до Инаризаки? – добавляет Атсуму.       – Я могу посмотреть дорогу, когда приду домой! К которому часу мне прийти?       Атсуму задумчиво кусает губы, но успевает ответить прежде, чем это успевает сделать Осаму – К пяти вечера, как раз после тренировки нашей команды. Жди нас у ворот, мы проведем тебя внутрь.       Осаму тяжело вздыхает, – И как плату, принеси нам чего-нибудь пожевать, – дал он указание Хинате.       Хината только усмехнулся, кивая головой, – Конечно! Я принесу вам чего-нибудь вкусного, – прощебетал он, вскидывая большие пальцы вверх. А потом он кидает взгляд на телефон и выкрикивает, – О нет! Мне нужно бежать домой! Мне нужно сидеть с Нацу! – он так сосредоточился на том, чтобы собрать весь мусор и выкинуть его, поднять свою сумку и не запнуться, что чуть ли не забыл поблагодарить близнецов и попрощаться с ними.       И пока он совсем не убежал обратно, к велопарковке, он низко кланяется и говорит – Спасибо вам большое Атсуму-сан и Осаму-сан! Вы превратили худший день в моей волейбольной жизни в лучший! – он послал им широченную улыбку, и затем быстро убежал к своему велику. И прежде, чем заехать за поворот, он в последний раз им помахал.       Близнецы еще некоторое время смотрят рыжику вслед, а потом Осаму кинул на брата многозначительный взгляд, – Что?       Осаму снова вздохнул, встал и пошел к станции, чтобы уехать домой, – Я даже представить не могу, чем ты думал.       – Я думал, что был довольно мил, – ответил Атсуму. Осаму прищурился на него, отчего Атсуму фыркнул, – кроме того, думаю было бы прикольно воспитать для себя спайкера, так ведь?       Осаму закатил глаза – Иу, ты похож на стремного кукловода, когда говоришь так.       Атсуму усмехнулся – Ох, если тебе завидно, можешь сам побыть сеттером – продолжил он издеваться – Ах, да, подожди, я же лучше тебя.       – Быть спайкером круче в любом случае, – фыркает в ответ Осаму, – Шоё-кун, ха?       Атсуму оскалился, – Если он будет чересчур назойливым, мы сможем легко его игнорировать.       – Конечно, – хмыкнул Осаму, потом перевел взгляд на пакет в руках Атсуму, – ты собираешься поделиться, когда мы придем домой?       Атсуму повернулся к близнецу с издевательской ухмылочкой – Неа-а-а – ответил он, растягивая “а”, попутно пытаясь увернуться от тычков Осаму.