Айли

Приходить в сознание после травмы головы всегда тяжело. Особенно, если последнее, что ты помнишь перед отключкой — летящую на тебя с высокого карниза громадную сосульку. После такого стоит благодарить всех богов мира, что вообще смогла очнутся. Уши сквозь тихий, но надоедливый и противный звон улавливали несколько приглушенные голоса, которые отдавали оттенком беспокойства. Хм, врачи? Глаза с трудом приоткрылись, чтобы тот час же сильно зажмурится — свет больно резал отвыкшие зрачки. Однако стоило немного проморгаться и она смогла опять приоткрыть глаза, уже без рези. На больницу это смахивало очень отдаленно. Если совсем откровенно — вообще не смахивало. Деревянный потолок, который почему-то казался слегка качающимся, отсутствие привычно ожидаемого едкого запаха хлорки и антисептиков, ни пятнышка белого цвета, а вместо белых халатов врачей или на худой конец медсестричек — странные мужики в одежках разных эпох. Один словно сошел с иллюстраций приключенческого романа о 18-м веке. Типичный романтизированный облик пирата или адмирала флота, черт его знает. Другой скорее выглядел как будто на шашлыки у речки собрался — шорты, майка и шлепки. Не вписывался в привычный образ только веночек. Или это цветочек? Короче, какая-то цветочная хренотень, которая, если её не подводят глаза росла прямо из головы этого мужика. Выражение «мальчик/девочка-цветочек» неожиданно приобрело ещё одну, вполне буквальную трактовку. Третьим был брутальный блондин в круглых очках и шрамом на правом глазу. Фиолетовая то ли длинная рубашка, то ли стилизованный халат по её мнению вообще ни в какую эпоху не вписывалась, за то на незнакомце смотрелась словно только на него и шилась, хотя вполне возможно что так и было. Пока она залипала на фигурно выстриженную бороду, остальные наконец заметили, что вон то еле живое тело на кровати подало признаки жизни и теперь сосредоточили всё внимание на ней. — Багги, ты как? Сколько пальцев ты видишь? — мужик-цветочек тыкал ей едва ли не под нос свою пятерню, но трясти её не стал, за что девушка была благодарна. Однако, царапнувшее сознание обращение заставило нахмурится. Она не Багги. Это вообще имя? Или кличка для собаки? Край глаза заметил синеву на первом белом пятне, которое она наконец увидела. Спустя секунду она осознала, что белое это рубашка, а синие — волосы. Синие, мать его, волосы! Аккуратно подергала за прядь — больно. Таки её. Ладно, хрен с ним, с синим цветом — мало ли краска какая. Зачем было красить ей волосы пока она была в отключке девушка не знала, но это было не главное. Наконец до неё стал доходить тот факт, что она ни черта не помнит. Может пересказать книги или рассказы, которые она когда-то читала, сюжеты фильмов и сериалов, помнила множество песен, но вот всё что касалось непосредственно её личности — хрена с два! Ни то как она выглядела, ни какая у неё была семья или друзья и были ли они вообще, где работала или училась — абсолютный вакуум. Последней каплей стало осознание, что даже имени своего не помнит. — Ебааать, — тихий шокированный вздох и Крокус поперхнулся — Багги конечно языкастый, в смысле, как оказалось теперь языкастая шельма, но матерится при капитане, а тем более при старпоме, которого на Оро Джексоне боялись все куда сильнее Роджера, юнга побоялась бы. Хотя, судя по шокированому лицу и расфокусированному взгляду — она реально сейчас не в себе. — Вопрос на засыпку — мы где? Мужчины переглянулись — это она так крепко приложилась головой, что амнезию схлопотала? Отвечать взялся Крокус, как врач отслеживая реакцию девчонки и пытаясь понять что она помнит и не прикидывается ли сейчас. — Мы на Оро Джексоне. — Мужик, мне это ровным счетом ничего не говорит, — нахальные золотые глаза смотрели с укоризной. Судя по панибратской манере говора — не придуривается. Она реально не помнит кто они такие. — Мы на Гранд Лайн. А ещё точнее в Новом мире, — ответ вызвал нервный смешок у девчушки. Ну да, самая опасная часть Гранд Лайна. Пока Роджер и Рейли переваривали то, что из-за неудачной шуточки Шанкса Багги настолько сильно стукнулась головой, что потеряла память, сама девушка пыталась осознать, что таки да — она или бредит, или та долбанная сосулька её убила и она сейчас, наверное, в загробном мире. — Это что — Ад? — стон отчаяния вырвался непроизвольно. — Не, ну в каком-то смысле да, — врач задумчиво поскреб щеку. — А ты кто? Надзиратель? Палач? Курьер к личному котелку для грешников? — походу Багги крепенько так стукнулась — крыша улетела у неё в далекие дали. — Я врач. — Ага, а я — многодетная мать-одиночка, — скептический взгляд на поперхнувшихся воздухом мужиков. — Короче, если в котел меня пихать не собираетесь, то до завтра не кантовать, — нахально повернувшись к ним спиной юнга накрылась с головой одеялом и судя по тихому сопению — моментально уснула. — Это что такое было? — Роджер растеряно посмотрел на своего старпома. Сильверс пожал плечами и пошел из лазарета. Следовало найти Шанкса и сообщить ему, что теперь его наказание увеличено втрое, дабы неповадно было Рыжему опять затевать шуточки с такими последствиями. — Чую, это даже не цветочки — так, семечки пока, — Крокус тяжко вздохнул и выпровадил из своей вотчины капитана. Багги реально надо отоспаться, а все вопросы можно и после решить.

***

Очнулась она судя по ощущениям где-то через несколько часов сна. Лежа под теплым одеялом она принялась перебирать тот коктейль знаний, что за время сна в её голове знатно перемешался. Теперь до девушки окончательно доперло, что мир-то оказывается другой. Это не Ад, хотя с какой стороны на это смотреть, но всё же не та Преисподняя, которую она вчера предполагала. Как оказалось, не только она такой лох по жизни. Или лучше сказать, что они обе? Она даже не знала как правильно обозначить себя в этой ситуации. То ли девушка, которая померла в другом мире от того, что поскользнулась и не смогла вовремя увернутся от громадной сосульки, что сорвалась с карниза ближайшего дома аккурат ей на голову. То ли юнга, которая опять-таки поскользнулась, но из-за того, что другой юнга подкинул ей под ноги мыло пока они вдвоем палубу драили (вот ведь придурок). Но самое забавное, что она не помнила ни единого факта, который мог натолкнуть её на собственную личность. Ни внешности (хотя судя по длинным прядям волос они у неё голубые, а судя по мягкость — или она капец как за ними ухаживает, или они не крашенные), ни имени, ни семьи. Зато характер судя по всему достался ей от жертвы сосульки, хотя черт его знает. — Багги, ты уже очнулась? — вчерашний мужик-цветочек, утверждающий, что он врач сейчас стоял возле её койки и сосредоточено смотрел. Кажись думает как половчей приступить с расспросами, но у неё было на это свое мнение. — Я не Багги, — и это правда. То, что она помнит только общую информацию об этом мире без личной окраски и мнения предыдущей хозяйки тела говорило о многом. В частности о том, что продолжать называться именем покойницы плохо, да и не вдохновляюще. — И кто же ты? — скептически выгнутая бровь. — Айли, — имя словно само прыгнуло на язык. А что, ей нравится. Коротко, красиво, вполне женственно, а ещё словно решающее её судьбу. Мда, в новую жизнь с новым именем. Ещё бы с внешностью ознакомится. — Где на корабле есть зеркало? — Да тут есть. Сейчас принесу, — судя по всему сегодня встать с кровати ей самостоятельно не позволят. Это подтверждал и вид зеркала, которое принес врач. Судя по размеру и разводам на стеклянной поверхности — из ванной комнаты. Айли с любопытством посмотрела на свое отражение. Ну, могло быть и хуже. Судя по осунувшемуся и бледному лицу — она не один день провалялась беспамятной. На фоне этой блеклости выделялся клоунский нос — большой, круглый и красный. Бля, так вот что мешает ей дышать. Хотя, судя по тому, что тело до последнего не ощущало особого дискомфорта или веса — нос такой же привычный атрибут прежней хозяйки тела как и сережки или колечки. Рука осторожно прикоснулась к красной пипке — нет, всё же штучный. У живого совершенно другие ощущения. Снять бы его, но судя по тому, что привычные крепежа-нитки отсутствуют как таковые, а за ночь нос не отвалился, то держится на мощном клее — такой хрен там просто так отдерешь — скорее без носа остаться можно. И это она не про клоунскую носопырку. — Есть чем убрать эту фигню? — на вопрос девушки Крокус вылупился на неё как на призрака. Чтобы Багги, сама (!) попросила убрать её ненаглядный клоунский нос?! Это что — конец света? Может он пропустил начало Апокалипсиса? Но судя по серьезному взгляду золотистых глаз она не шутила. — Сейчас, — найти растворитель для клея оказалось не так уж и сложно — их команда была знаменита в том плохом значении этого понятия, что порой приходилось идти на некоторые хитрости, чтобы спокойно закупиться провизией и боеприпасами на островах в непосредственной близости от баз Дозора. В том числе прибегали к накладным бородам, усам и даже накладным носам и нашлепкам на уши и надбровным дугам. Немного грима — и словно по колдовству уже совершенно другая внешность. А чтобы не спадало это добро от воды или резких движений крепили это дело на мощный клей, который потом без специального растворителя хрен от кожи отдерешь. — Так-то лучше! — Баг… Айли взяв бутилек с растворителем и вату быстренько убрала красную бутафорию с вполне миленького, аккуратного, чуть вздернутого носика, изредка усыпанного веснушками. Лицо моментально изменилось. Злобная и откровенно говоря страшненькая как для девушки харя преобразилась во вполне красивую девичью мордашку. Плавные, симметричные черты, пропорциональные и четко очерченные части маленького личика — от больших золотистых глаз до слегка пухлых губ аккуратного рта. Совсем не похоже на обычную Багги. Хотя, надо признать что больше половины дела брали на себя глаза. Раньше злые, недоверчивые и перепуганные, словно у крысенка глазки, что вечно недовольно щурились сейчас были широко раскрыты в любопытстве. Смотрела Айли совершенно не так как Багги — открыто, спокойно, в чем-то даже с ласковой усмешкой. Она не боялась, хотя это и странно, если всё же принять на веру, что у неё полная амнезия личности. Девушка принялась рассматривать себя в зеркале более пристально. Отражение ей в целом нравилось. Худенькая, даже можно сказать хрупкая, голубоволосая и судя не только по мягкости, но и разнообразию оттенков — действительно не крашенная. Волосы были распущены и густой волной укрывали спину спускаясь к пояснице. Руки и ноги тонкие, пальцы на руках изящные, как у музыканта, но впечатление портит огрубелая кожа и криво обрезанные ногти. Нисколько не смущаясь стоящего рядом с её кроватью Крокуса, Айли оттянула ворот рубашки и заглянула вниз — ну, грудь у неё всё же есть, к добру или худу. — А сколько мне лет? — пока Крокус хватал воздух приходя в себя от бестыдности малявки та деловито задала вообщем-то вполне важный вопрос. — Четырнадцать неделю назад отпраздновали. — Ага, значит сиськи ещё расти будут скорее всего, — рука врача с громким шлепком столкнулась с его же лбом. Невольно мелькнула мыслишка, что Багги ему нравилась куда сильнее Айли. Багги была наглой и хвастливой врунишкой, но зато усердно делала вид, что мальчишка, ибо команда у них сугубо мужская, и не вела себя так беззаботно-бесстыже. Что-то ему подсказывало, что они ещё намучаются с этой заразой, которая сейчас нисколько не смущаясь прикидывала до какого размера её грудь может вырасти.

***

— Пошел вон, морда рыжая! Или я сейчас тебе тот злосчастный кусок мыла в задницу засуну и шваброй подальше пропихну, — под громкий гогот команды Айли, которая уже вторую неделю упорно давит койку в лазарете приходя в себя от сотрясения мозга, хотя Крокус искренне верит, что симулирует, ибо сотрясать девахе нечего, сейчас выпроваживала припершегося мирится Шанкса, который наконец смог выкроить время и сюда придти, потому что Рейли в наказание за ту шутку заставил несчастного юнгу работать всё это время за двоих — себя и потерпевшую. Айли порыв друга не оценила. — Но, Багги… — в мальчишку полетело ведро, которое стояло в углу каюты. — Я — Айли, придурок беспамятный! Если не хватает мозгов запомнить, то можешь звать девушкой или «эй ты», а не эту кличку для собаки использовать! — орала малявка — дай боги не оглохнуть. — Злая ты! — Ага, уйдешь от меня. Я в курсе, — иногда, в запале или задумавшись она выпаливала непонятные фразочки или как-то странно реагировала на услышанное или увиденное. Крокус списывал это на последствия удара головой — всё же три дня без сознания провалятся это не чихнуть вам. — Ты странная. — А ты стремный, но я же не говорю тебе это в лицо. — Ты только что сказала! — Шанкс как и любой рыжий краснел легко и обширно. Возмушенно завопив и аж подпрыгивая от эмоций мальчишка тыкал пальцем в девчушку и едва пар из ушей не пускал. Та делано удивилась прижав ладошку ко рту. — Что, правда? Серьезно-пресерьезно? Я… так и хотела, — и со стуком захлопнула дверь в лазарет, оставив бедолагу судорожно ловить воздух ртом под оглушительный хохот команды. Некоторые смеялись с оттенком сочувствия — за эти пару недель многие успели узнать о себе несколько новых фактов устами их голубоволосой язвы. — Айли, так нельзя, — Крокус зашел в лазарет и попытался достучатся до совести малявки. Он конечно не некромант, но оставалась крошечная надежда, что и у мелкой искомое не совсем дохлое. — Вам ещё жить вместе. — С хрена ли? — Потому что судя по бодрому поведению ты можешь выметаться из лазарета и возвращаться в кубрик. Ты и Шанкс как юнги живете в одной каюте. — Чего?! — судя по всему это было для неё новостью. И похоже далеко не приятной. — А женской каюты нет? — Нет. У нас видишь ли мужская команда. Да и ты до этого гребанного падения подавала себя как мальчишку. Даже грудь утягивала лентой и волосы прятала под шапкой. Кажись только капитан и знал что ты деваха. И как только уговорила взять с собой на корабль? — И что, никто за всё это время так и не понял ничего? — А сколько там было этого времени? До твоего феерического падения ты пробыла в команде две недели, да и шифровалась ты хорошо. — Ага… ага… — похоже её заклинило. — Ага… Значит так, я остаюсь тут. — Чего?! — теперь орал врач. — На каком основании? — Ты наверное хотел спросить на какой должности? — вот ведь наглость на ножках. — И на какой же должности? — сарказм так и сочился из него. — Медсестра. Ты доволен? По глазам вижу, что да. Так что возрадуйся и помоги перетащить сюда мои вещички, босс, — нет, и всё же Багги значительно, просто в бесконечной степени ему нравилась больше чем Айли.

***

Она смотрела на неё, а та смотрела в ответ. Глаза в глаза, напряженные тела, тихое дыхание. Искра. Буря. Безум… — Пиии. — ИИИИИИИИИИИИИИИ! Дикий визг Айли распугал стаю Морских королей в трех морских милях от Оро Джексона. Она бежала как пущенная с тетивы стрела, как преследующий лань гепард, как нажравшийся слабительного человек, которому сказали, что ближайшая уборная в двух кварталах от него. Девушка сама не помнила как оказалась сидящей на шее у капитана, со всей дури вцепившись в его шикарные усы, словно в единственное спасение своей жизни и визжа как свинья на бойне. — Какого черта?! Айли, отпусти усы. Отпусти, кому говорят. И прекрати орать, я ж так оглохну, — Роджер безуспешно пытался спасти свою прелесть. — Там-там-там-там… — вот уже три месяца как медсестра на их корабле сейчас душила непроизвольно своими ногами капитана и пыталась сформулировать ответ, на первый поставленный вопрос. — Так, спокойно, — это уже Рейли решил разобраться в произошедшем. — Дышим, Айли. Спокойно дышим. Вот так. Вдох-выдох, вдох-выдох. А теперь спокойно поясни, что тебя так напугало. — Там… оно жуткое и ужасное… и волосатое всё. Глаза — во, зубы ваще — во-во, а лысый такой, — наконец отпустив изрядно поредевшие усы Роджера Айли бурно жестикулировала пытаясь довести как можно быстрее и точнее что за монстра она увидала. Получалось откровенно плохо. Внезапно Скоппер сорвался вниз трюма и быстро вернулся держа руку за спиной под любопытными взглядами команды. Только Айли и не замечала, зажмурившись и отчаянно отказываясь слезать с безопасной шеи капитана. — Ай-чан, смотри какая милота у меня есть, — канонир достал из-за спины зажатую в кулаке полуобморочную крысу. — ИИИИИИИИИ! — Скоппер, убери её! Она мне сейчас все усы выдернет, — Айли пошла на второй заход истерики. Роджер впервые осознал, что угроза лишения усов близка как никогда. — Ведьма, ты что, крыс боишься? — Шанкс с мелкой был ещё со времен неудачного примирения на ножах. Хотя Крокус предполагал, что мальчишка злился, что друг оказался бабой и всё время его обманывал или же, что тоже вероятно, за то краткое время пребывания девицы на корабле в качестве Багги, рыжий успел просечь, что та девушка и обозлился, что теперь это не только ему известно. Подростковая влюбленность, ревность, все дела, да. Короче, как любит повторять в непонятных ситуациях Айли — хрена с два в этой Санта Барбаре без поллитра разберешься. Кто такие Санта и Барбара она не объясняла, а на вопрос в лоб просто заржала как лошадь, но ответа врач так и не добился и решил забить и не вникать. — Уберите эту тварь!!! — децибелы повысились, но девушка хоть на членораздельную речь перешла. Пираты ржали как стадо лошадей, а Шанкс, отобрав у Скоппера животину со мстительным блеском в глазах схватил ту за лысый длинный хвост и принялся трясти перед глазами перепуганной медсестрички. — Рыжий, будь человеком — брось каку за борт! — Ну-ну, надо же бороться со своими страхами. Гляди какая милая. Погладь её, — юнга с торжествующей улыбкой сунул под нос ещё громче, хотя казалось дальше просто некуда, возопившей Айли животное. За это паренек схлопотал отрезвляющий подзатыльник от старпома и пинок от едва не оглохшего капитана, который пытался руками разжать судорожно вцепившиеся в него ладошки девушки. Алые глазки несчастного грызуна выражали всю несправедливость этого бренного мира, а так же желание поскорее отправится на тот свет в надежде, что там таких неадекватных двуногих не будет. — Я те-тебе это ещё при-припомню, падла, — охрипшим от бесконечного ора голосом пробормотала себе под нос Айли и поступила как мудрая женщина — упала в обморок. Все дела можно решить потом. Завтра. Или послезавтра. А лучше вообще забить и отпустить. Как и крысу — за борт!

***

Крыса осталась жить на корабле. Когда всё утихомирилось и бесчувственную тушку Айли потащили в лазарет, где она себе ещё в первую неделю пребывания на корабле в новом качестве отжала закуток, оградив от остального пространства ширмой и обустроив себе уютную пародию на комнатку, Роджер, горестно наглаживая ставшие в итоге в два раза менее пышными усы подобрал точно так же отключившееся животное. На следующий день Айли поставили перед фактом, что со своими страхами следует бороться, и бороться весьма радикальным методом — теперь крыса её личная забота. Не понятно кто больше испугался этой перспективы — Айли или крыса. Но приказы капитана не обсуждаются. Так что пришлось им учится сосуществовать. Через пару месяцев Рейли отвесил пинка Роджеру за его «гениальную» идею. Одна Айли порой творила бедлам, а теперь в этом ей помогала Лариска. Почему крысу она назвала так, медсестра никому так и не ответила, но судя по ехидному смешку подоплека им явно не понравилась бы. Эта хвостатая гадость хрен пойми как освоила Волю. Сказать, что все были в крайней степени охуевания, значит ничего не сказать. И как она её использовала — покрывала хвост, которым взламывала замки на холодильнике, которые вешал Ганрю, спасая провизию от ночных налетов Роджера и Шанкса. Нет, остальные тоже были любители ночного перекуса, но у тех двоих по мнению остальной команды в желудках были черные дыры, что засасывали еду без следа и не давая утолить голод. За скромные 50% добычи капитан закрывал глаза на это безобразие, пока главный кок не запалил как-то ночью очередную вылазку в лице хвостатой налетчицы и её усатой «крыши». Получили тогда все — и Лариска, как главное преступное лицо, и Айли, как хозяйка подсудимой, и Роджер, который вместо пересечения поощрял это безобразие, и даже Шанкс — этот чисто в профилатических и предупредительных целях, всё равно с его характером и непоседливостью где-то делов натворит. Под грозным взглядом Ганрю и Рейли, которого кок взял в качестве моральной поддержки провинившиеся сидели на палубе на коленях и повинно склонив голову, держали руки над ней. Особенно забавно это было в исполнении Лариски. За одно это зрелище Ганрю, что был крайне отходчив, готов был спустить на тормозах наказание. Рейли скорее не давал коку простить виновных просто так, чем реально следил за наказанием. Айли сидела возле своей крыски и усиленно думала. Думала она о важном и приоритетном — где бы достать темные очки по размеру Лариски. Себе она крутые очечи подобрать сможет — был бы остров, а вот крыске… Но подобрать надо. Все крутышки всегда носят солнцезащитные очки, а они с Ларой прям как Бонни и Клайд гастрономии. — Пиии? — крыса обреченно уставилась на задумчивую хозяйку. Опыт и прожитое вместе время научили мудрое животное, что такая задумчивость не к добру. Но пока хозяйка не хихикает коварно всё не так уж и плохо. — Хо-хо-хо, — а вот теперь плохо. В который раз Лариска пожалела, что в тот роковой день она не успела спрятаться за бочками в трюме…

***

Бой между Оро Джексоном и Моби Диком был в самом разгаре. Пираты с азартом сражались со своими противниками, но опытный человек с первого взгляда со стороны мог бы сказать, что это скорее выглядело как спортивное соревнование, чем смертельная схватка. Пираты, может и ранили друг друга, но убить даже не пытались. Слабый шторм накалял ситуацию, бортами сталкивая корабли, что сцепились абордажными крюками, раскачивая и так скользкую от морской воды и крови палубу. Айли, которая впервые за весь год плаванья на корабле оказалась в гуще сражения, да и то чисто случайно, перепуганной белкой носилась по корме. Девушка, которая все бои команды за предыдущий год проводила в лазарете, куда её команда запихивала от ранений подальше при любых намеках на опасность сегодня умудрилась заснуть на крыше камбуза и когда началась схватка не смогла сразу сориентироваться. Рядом с ней вырисовался Крокус. — Идиотка! Ты почему не в лазарете?! — Я проспала, — оправдание так себе. — Сейчас пойду. — Нет, стой. Ты сейчас просто не доберешься. Лезь в воронье гнездо. Грот-мачта ближе и выше фок. — Там бой на палубе, — Айли не двусмысленно указала на то, что она рискует не добраться к даже грот-мачте. Мужчина всучил ей в руки канат, и быстро протараторив инструкцию, — На канате долетишь, как раз должно хватить инерции, а затем вцепишься в мачту и заползешь — на снасти не лезь — будешь как на ладони, — отпустил девушку в свободный полет. Айли много чего могла бы высказать доктору на счёт его умственных способностей. Например то, что она лазать по мачтам не умеет, а даже если бы и умела — она тупо высоты боится, да и в такой шторм она просто не сможет забраться в воронье гнездо иначе чем по снастям. Дикий визг огласил сразу два корабля, невольно приостанавливая битву, пока все с выпученными глазами смотрели как крепко зажмурившаяся растрепанная деваха на канате пролетает над палубой и по инерции влетает в спину стоящего на пути к грот-мачте Темного короля, что как раз скрестил мечи с Вистой и так и застыл с поднятыми руками вверх, пока сзади в него не влетела их заноза в заднице, что моментально судорожно обхватила его руками и ногами, вцепившись как клещ и не переставая вопить то, что начала ещё при толчке Крокуса: — ААААА! Твою мать! Говорила мне мисс Шакки, что у мальчиков первые сорок лет детства тяжелые, но она не сказала, что следующие ещё хуже! — вот на этом моменте она наконец долетела до Рейли и уже вися на нем продолжила. — Крокус, скотина, как я должна на эту гребанную мачту влезь?! — Рейли пошатнулся от ора прямо в ухо. — Аааааа! Падлы, мачту не трясите! Суки, дайте хоть в гнездо залезть! Тишина была просто оглушающая. Все, застыв в самых нелепых позах наблюдали за орущей неадекватной малявкой, которая коалой вцепившись в своего старпома орала как резанная и явно принимала его за… мачту. — Давай, Айли, ты сможешь. Ты, бля, гребанная белка лезущая в дупло. Сжимай и ползи вверх пока опять не затрясли, — и кажись её от страха совсем торкнуло, раз она не осознала на ощупь насколько она ошиблась. — Эй, белка — в дупло это надо в совершенно другую сторону ползти, ёи. — Чё? — Айли приоткрыла один глаз. Наконец до неё начало доходить, что что-то явно не так. И тихонько так вокруг, и больше никто не двигается, и мачта такая теплая, прям как жива…я. До заторможенного после выброса адреналина сознания медленно начало доходить, что та фиолетовая штука перед глазами это не совсем мачта, или вернее сказать вообще не мачта. Да и рубашечка знакомого цвета, и блондинистый затылок весьма подозрительно знаком. Задница сжалась от предчувствия беды. — Ой, мастер Рей, ахаха. А я тут это… в гнездо ползу. Неловкое объяснение скатилось практически в шепот и в итоге потонуло в громовом ржаче двух команд, которые забыв что они вообще-то дерутся где стояли там попадали, судорожно подвывая и хватаясь за животы, где-то даже умудрились обняться с противником, едва не рыдая со смеху. — Гу-ра-ра-ра, шикарная у тебя белка, Роджер, — Белоус согнувшись в три погибели стучал кулаком себя по коленке. — Отдашь мне? — Да куда ж она от своего дупла денется? А своего старпома я не отдам, — Гол Д. сначала ляпнул навеселе, а потом до него дошло что именно он умудрился сказануть. Пока все остальные подыхали уже от хохота, ласковые взгляды Рейли и Айли, что так и висела на нем коалой, обещали капитану все муки Ада, а после них не менее бодрящие и извращенные процедуры в лазарете, под прикрытием лечения. — Слезь с меня, зараза, — правый глаз у Сильверса дергался в нервном тике. — Это,. я бы с радостью, но у меня руки не слушаются, — судя по тяжелому вздоху Рейли, это он уже понял. Под акомпанемент гогота двух команд мужчина понес девушку в сторону лазарета. Ходить это несчастье своими ногами сейчас явно не могла. А за дупло и белку он ещё отыграется. И на ней, и на не умеющем держать язык за зубами Роджере, и на всей остальной команде, что сейчас веселится за его счет.

***

Когда к ним на корабль наведался Акари Моуторью — Сильнейший в мире мечник, со своим учеником Айли была очень не в духе. Она в очередной раз поцапалась с Шанксом. Обычно позитивный и приветливый парень конкретно по отношению к медсестре словно с цепи срывался. Относительно спокойно протекали те дни, когда эти двое умудрялись не пересекаться, что учитывая любившую тихонько посидеть за очередным медицинским талмудом в своем закутке Айли получалось частенько. Однако сегодня была из ряда вон выходящая ситуация. Лариска покусилась на самое ценное — шляпу. Так что Рыжий рвался растерзать гризунью, а хозяйка доблестно защищала ту своей уже выросшей до второго с половиной размера грудью. — Отдай этот блохастый комок шерсти мне и никто не пострадает, — он практически рычал. — Лариска не блохастая, — возмущенный протест потонул в вопле. — Мне плевать есть ли у неё блохи! На трупе они всё равно долго не задержатся! — Накася выкуси! — Айли вытащила из кармана пакетик с молотым красным перцем особой остроты, который понемногу таскала с камбуза и рассовывала в маленьких пакетиках по карманам своей одежды, как средство самообороны — в глаза противнику бросила и деру дала от него. Собственно так она и сейчас собиралась поступить, но орущий от боли в покрасневших глазах парень схватил её за косу. Волосы свои Айли любила, ценила и крайне берегла. Всегда тщательно за ними ухаживала и в условиях нахождения в море на корабле, что весьма плохо сказывалось на шевелюре в общем, прикладывала даже не 100, а все 150% усилий, чтобы копна густых и длинных волос, голубой волной укрывающих её спину до поясницы оставалась всегда мягкой и неповрежденной. Тщательно заплетала их в косу, что получалась толщиной в две третьих бицепса капитана, что весьма и весьма много, но конкретно сейчас пожалела, что она перестала как её предшедственница Багги прятать это сокровище под шапочку. — Пусти, сволочь, — крепкая хватка заставила замереть и не дергатся, опасаясь, что может оставить трофейный скальп в руках вражины собственной иннициативой. — Отдай крысу и я отпущу. — Хочешь — ну так держи. Лариска, фас! — воинстенно топорща шерстку крыса напитала хвост Волей Вооружения и заехала промеж слезящихся глаз Шанкса. Неожидавший такой подлянки парень не успел сориентироватся и плавно провалился в беспамятство под привычный хохот свидетелей. Он ещё припомнит этой ведьме сегодняшний позор. — Спенсер, забери это тело в кубрик, — Айли наконец высвободила косу из крепкой хватки и прошла в сторону лазарета, окинув взглядом по пути незнакомую парочку. Знакомится у неё не было желания, но мальчишка, что сейчас бросил на неё заинтересованный взгляд, каким одаривают особо редкую и необычную букашку ентомологи, ей запомнился. Таких невероятно красивых глаз она никогда раньше не видела. Словно у сокола.

***

Шанкс успел сдружится с тем мальчишкой. Оказалось его зовут Дракуль Михоук и он ученик Моуторью, который воспитывает себе противника. Потенциал у мальца как мечника просто ужасающий, но пока не хватает сил и практики. Акари по сути растит себе будущего убийцу, ведь сражение за титул Сильнейшего предполагает, что один из двоих дуэлянтов погибнет от клинка другого. Ну не психи ли? Айли считала, что психи, а потому лишний раз с ними не пересекалась, пока гости пребывали на борту Оро. Когда они свалили дальше продолжать свои тренировки она аж вздохнула с облегчением. Зато Шанкс грустил. Теперь уже не юнга, а полноправный младший член экипажа в лице готичного парня с красивыми глазами нашел себе друга. То, что друга в итоге удалось споить в глазах малолетнего алкоголика прибавило тому несколько пунктов к привлекательности как товарища. Айли было почти стыдно за то подсыпанное слабительное в бутылке рома. Ну кто ж знал, что Дракуль не постесняется и не побрезгует хлебать из одного горла с Рыжим. Ну, сам себе злобный Буратино. — Подплываем к Батерилле! — Айли взглянула на нос корабля, где стоял капитан. Тот сейчас походил на щеночка, что у двери ждет возвращения хозяина — готов чуть что бежать сломя голову виляя хвостом и радостно повизгивая. Даже стало интересно, что за женщина заставила их грозу морей так себя вести… Руж-сан оказалась просто потрясающей. Милая, красивая, спокойная, в чем-то даже флегматичная — она замечательно уравновешивала буйный и непоседливый характер их капитана, умудряясь чуть ли не одним взглядом останавливать разошедшегося в энтузиазме Гол Д. Короче, Айли нашла свою персональную богиню. А когда та с умилением почесала пузико Лариски, восхищаясь её солнечными очками в глазах одной голубоволосой над головой Портгас Д. высветился нимб. — Руж-сама, а вы только за гетеросексуальные отношения? — с придыханием вопросила Айли. Роджер, учуяв неведомым образом, что его ненаглядную пытаются увести, с разгона отвесил смачный подсрачник наглой покусительнице и обхватив руками смеющуюся Руж, то ли в попытке защитить, то ли наглядно показывая: «Мое!» — возмущенно высказался: — Так, белка, у тебя своя мачта есть. Не лезь к чужим половинкам, — на это получил возмущенную мордашку Айли, заливистый хохот не понимающей истиного смысла фразы Руж, которую тем не менее веселила сама ситуация, и громкий хлопок по лбу ладонью Рейли — полгода почти прошло с того момента, а припоминать не перестают. Кажись это пристало к ним на всю жизнь. — Жадина, — тихий швирг носом и потирающая нижние девяносто девушка медлено поковыляла на кухню — заедать стресс вкусняшками. — Я всё слышу, мелочь, — капитан тащил на руках свою ненаглядную на второй этаж, но прислушиватся видимо не забывал. Ну-ну, месть блюдо холодное. Этот должок она ему ещё успеет вернуть. — Чай будете, мастер Рей? — Буду, — белка не белка, но чай у этой заразы получается замечательный.

***

На Рафтель Айли не поплыла. Не вовремя подхваченное воспаление легких заставило её остатся на ближайшем к ним острове, под присмотром Крокуса. Старик успокоил виняющуюся перед ним девушку, что начинал плыть на их корабле, чтобы найти команду пиратов, оставившую возле Обратной горы маленького островного китенка, но за почти тридцать лет так и не объявившихся снова. Тайна последнего острова ему интересна, но не настолько, чтобы бросить больную накама ради этого. Путь их команды туда и обратно занял около полтора месяца. На все вопросы побывавшие на последнем острове важно пыжились и таинственно молчали, отговариваясь клятвой. Кому или чему они её давали те так и не пояснили, но Айли допытываться не стала. Шанкс ходил с важным видом, но поняв после нескольких дней затишья, что Айли ни о чем его расспрашивать не будет принялся ненавязчиво (как ему казалось) пытаться её спровоцировать на расспросы, а то и на просьбы и мольбы рассказать. Айли хоть и было интересно, но девушке хватало и того, что накама вернулись живыми и здоровыми. Раз не говорят, значит так надо, а если бы могли, то капитан первым бы всё рассказал. Кстати о нем. Вчера он приходил к ней в лазарет поговорить. То, что Роджера изнутри уже который год жрет болезнь, что и Крокусу не посильно вылечить Айли как непосредственная ученица их корабельного врача знала. То, что капитан теперь, по достижении своей цели скорее всего распустит команду подозревала. То, что он позовет её с собой вместе побыть с Руж даже не предполагала. — Почему? — и правда. Айли могла понять желание распустить команду на пике славы, когда они запомнятся покорителями всех морей, а не тогда, когда их капитана доконает болезнь и они разойдутся и так. Могла понять желание провести оставшееся время с любимой. Но понять как она вписывается в эту картину девушка не могла. — Ну, ты ведь знаешь, что вряд ли я долго продержусь. А ты весьма пришлась по душе Руж. Она крайне редко пускает кого-то в свой ближний круг не смотря на кажущуюся милой и безобидной внешность. И ты, вредная малявка, тоже будешь грустить по мне, а так хоть не поодиночке, — теплая ладонь легко растрепала волосы. Айли закусила губу, чтобы не было видно как она дрожит от сдерживаемых эмоций. Одно дело знать, а совсем другое слышать, когда об этом таким непринужденным тоном говорит сам умирающий. Больно, ужасно больно и несправедливо. — Ну-ну, не плачь. Все мы имеем свой срок в этом мире. Я ведь не завтра умру. Ещё побарахтаемся. — Угу, — решительно утерев немного засопливший от слез нос, она кивнула. — Но всё же… — Да переживаю я за тебя, мелочь, — со вздохом, словно поясняя пятилетке прописные истины начал Роджер. — Ты за все эти почти три года так и не научилась нормально драться — мы тебя слишком берегли. Кинжалами сама себя не режешь и то уже хорошо. На тебя конечно листовки нет, но я бы не стал недооценивать разведку Дозора. Да и без маринов хватает опасности — работорговцы, просто бандиты, оседлые на островах, другие пираты… Да до черта много опасностей как для такой хрупкой малявки. Наши рожи достаточно приметны, так что с кем-то пойти вряд ли лучшая идея. Тебе не откажут, но ты и сама не захочешь создавать лишнюю мороку накама, уж я-то тебя знаю. Я бы отправил тебя под крылышко Белоусу, но ведь не пойдешь же. Айли решительно замотала головой — не пойдет. Её команда, её накама, её капитан — все они уже есть здесь и сейчас. Другие никогда не станут ими. — Ну вот. Есть ещё вариант с Вано. Закрытая страна. Но Оден уже несколько лет не был там. Черт его знает что там сейчас творится. Может по итогу статся так, что там как бы не опасней чем в остальном мире будет. Так что, побудешь пока под моим присмотром. За одно Руж по хозяйству поможешь. Идет? — Угу, — Айли внезапно поддавшись порыву крепко обняла капитана. Она никогда не воспринимала его как отца. Но как всегда мудрый, порой бесящий и творящий дичь старший брат — Роджер был единственный и неповторимый для неё. Теплая ладонь, нежно гладящая по голове наполняла душу теплым бризом эмоций. Её капитан. Её накама. Её семья.

***

— Не-сан, она убегает! — по двору вооруженная веревкой бегала за курицей чумазная девчонка. В простом сарафане на поясе подвязанном передником с кармашком, легких плетеных сандалиях и косынкой поверх небрежной косы — такую Айли в первые мгновения не узнали бы даже накама. Молодая уже-почти-врач сейчас настойчиво охотилась на их будущий обед. Вредная птица отчаянно спасала свою жизнь, не жалая становится вкусным бульоном. — Слева подрезай, — коловший в стороне дрова Роджер сейчас просто стоял возле кучи ещё нерасколотых полений и с азартом наблюдал за представлением. — Могли и поймать, раз такой умный, — гуси решили спасти подругу и кинулись под ноги Айли, из-за чего та полетела на землю споткнувшись о противное пернатое. — Ну всё! — плюнув на ловлю курицы, экс-пиратка переключилась на другую птицу. — Иннициатива наказуема-ай! Вот скотина! Гусь не оценил выбор девушки и пребольно укусил клювом ту за палец. Теперь тот быстро наливался краснотой и болезненно пульсировал. Морщась от боли Айли выудила из кармашка передника недогрызенное яблочко, которое наминала до просьбы Руж-не-сан поймать курицу. Клюв был заткнут импровизированным кляпом, а золотистые глаза предвкушающе блеснули в сторону возмущенной птахи: — Именно так я сегодня запихну тебя в духовку. Хохот Роджера казалось мог выбить стекла из оконных рам. Руж смотрела на это безобразие через кухонное окно и мыла посуду. Сегодня, как и впрочем каждый день проведенный с этой развеселой парочкой был на удивление солнечным и лучистым на зло всем тучам, что устлали небеса.

***

А небеса плакали. Рыдали, оплакивая смерть Великого Человека. Только так, с большой буквы. Пять минут назад состоялась казнь Короля пиратов Гол Д. Роджера. Пять минут назад перестало биться сердце её капитана. Пять минут назад её душа казалось выгорела до тла, оставив лишь пепелище боли и отчаяния. Пять таких долгих минут назад. А люди внизу кричали, радовались, предвкушали. Их не волновал больше всё ещё пронзенный пиками труп того, кто своей смертью создал новую эру. Без всякого сомнения Великую эру пиратов. Они словно стая шакалов возле умершего льва — кружили вокруг и примерялись как бы половчее отхватить свой шмат мяса. Падальщики. Твари в человечьей шкуре. Сидя на крыше Айли не плакала. За неё это сделал дождь. А у неё не осталось слез. И сил рыдать. Она должна идти. Знала, что капитан бы не одобрил её присутствие. Помнила о Руж, что всё ещё оставалась на Батерилле, обещая дождаться возвращения Айли. Видела, что из всей команды тут был только Шанкс. Рыжий мальчишка рыдал как дитя, судорожно сжимая поля старой соломенной шляпы. Нет, их команде не наплевать на смерть капитана. Но именно потому что не наплевать их тут нет. Знали, что не смогут удержатся и попытаются освободить его из оков и от лап смерти, даже осознавая, что сдался дозорным сам Гол Д. И тогда бы всё, что пытался добиться ранним роспуском команды Роджер полетело бы в тартарары. Рыжий пришел гонимый таким же болезненно-неприклонным желанием хотя бы в последний раз увидеть близкого человека, услышать его голос. Отказываясь помнить его таким, как в последний день Пиратов Роджера — несгибаемо-сильным и казалось бы таким, которому всё по плечу — даже обойти смерть. Айли с эгоизмом ребенка желала того же, хотя в отличие от остальных накама ей позволили куда больше — она была с Роджером до последнего, до того самого дня, когда он не прощаясь на рассвете ушел из дому Руж-не-сан, чтобы больше не переступить этот порог. Он не любил длительных прощаний и не пожелал ими мучить дорогих сердцу людей. А Роджер даже со скованными руками, сидя на высоком эшафоте глядел на алчущих его сокровищ людишек и оставался собой — Самым свободным человеком в мире. И именно это дало Айли сил не сорватся с крыши вниз в безумной попытке отбить его от конвоя дозорных. Она была уверенна, что и Шанкс поэтому сейчас просто стоял, а не несся сквозь толпу к эшафоту, пытаясь отбыть хотя бы тело. — Прощайте, капитан, — губы тронула грустная улыбка, а голос был неслышен на фоне шумящего дождя. Внизу начался переполох — дозорные наконец кинулись ловить пиратов, что со всех уголков мира приплыли посмотреть на казнь Короля пиратов. Словно давая себе волю в первый и последний раз в жизни прошептала. — Нии-сан. Уходя прыжками по покатым мокрым крышам Айли все ещё слышала в громовых раскатах заливистый хохот Роджера. Внезапно налетевший ветер, словно теплая ладонь ласково растрепал мокрые волосы. Ей всё ещё до безумия больно, но она вопреки всему будет жить. Нет, они будут жить.

***

— Айли, проснись, — тонкие руки настойчиво тормошили спящую девушку, которая категорически отказывалась просыпатся посреди ночи. — Ну же, вставай. — Ещё минуточку, — сонное бормотание было ложью — через минуточку она даже пробормотать просьбу о дополнительной минуте не сможет — дрыхнуть будет. — А-а-а-а! — Руж начала тихо кричать, словно у неё начались схватки. Как женщина могла тихо кричать до сих пор не могла пояснить и сама Руж, но действовал метод безотказно. — Да встала я, встала. Что сейчас? Селедка под клубничным джемом? Бекон с маршмеллоу? Хочешь понюхать соседского кота? — из-за «охоты на ведьм» то бишь на женщин Короля пиратов и его гипотетических детей Дозор сейчас преследовал всех женщин в положении и только что родивших. Счет невинно убитых давно исчислялся даже не сотнями — тысячами, а то и десятками тысяч. Руж-не-сан незнамо как смогла растянуть свою беременность на крайне большой срок. Как врач Айли не понимала этот механизм, а сама женщина загадочно улыбалась, иногда роняя что-то о Д. Сейчас шел восьмой месяц беременности. Обычно это означает большое пузо и фактически жизнеспособный плод внутри него, но сейчас из-за растянутости во времени Руж была только на первом триместре беременности ориентировочно. И колбасило её просто ужасающе, а вместе с ней доставалось и Айли. Всё выше перечисленное было запросами на прошлой неделе — и Руж даже всё это съела или сделала. Благо, что начинались эти закидоны ночью, или она терпела их до ночи, понимая что один случай странного поведения или гастрономического выбрыка спустят ей с рук, второй тоже, но уже насторожатся, а третий станет приговором для всех троих. Айли уже несколько месяцев как перешла с ней на «ты». Они даже не заметили, как сами это сделали. Очень сложно «выкать» человеку, который может разбудить тебя посреди ночи потому, что захотела лизнуть именно третью бочку в правом ряду возле дома кузнеца. Да, это было ещё в позапрошлом месяце. — Не, мне срочно нужно обнять пальму, — ну, что-то такое и следовало ожидать — последние четыре ночи не-сан просто что-то извращенное жевала. Теперь ребеночек захотел действий для разнообразия. Глядя на это безобразие Айли отчаянно радовалась, что проведенная ночка перед казнью Роджера, когда она сначала в каком-то задрыпанном баре топила горе в роме, а потом наутро проснулась с каким-то парнем-брюнетом обошлась без подобных последствий. Смутные воспоминания подкидывали ассоциации с итальянскими мафиози из её прошлого мира. А ещё почему-то подозрительно знакомые невозможно красивые глаза. Нехорошая мысля мелькала, хотя в кровати когда она пришла в себя было лишь двое — она и незнакомый спящий, слава богам, парень. Однако Айли гнала её из головы — всё равно больше они не встретятся. — Сейчааас~, — отчаянно зевая Айли принялась одеваться. Пока сестра не обнимет гребанную пальму она не успокоится. Шёл восьмой месяц первого триместра беременности…

***

То, что эта беременность растянутая на 20 месяцев окончится именно смертью Руж-не-сан можно было предположить. До последнего Айли не хотела верить, но каждый раз смотря в изможденное таким издевательством над природными ограничениями тела лицо близкой подруги и старшей сестры в глубине души понимала, что и она скоро её покинет. Громкий крик новорожденного малыша разрезал наконец спертый воздух в комнате — почти сутки Руж его рожала. Протянув ослабевшие руки к громко плачущему свертку из чистых простыней она улыбалась той самой нежной и любящей улыбкой, что так часто мелькала на её лице, пока Руж пела тогда ещё находящемуся в её утробе ребенку. — Если девочка, то — Энн, а если мальчик, то — Эйс, — тихие слова, на грани слышимости. Руж повернула к ней голову. — Айли, ты будешь его мамой? Комок в горле не давал и слова произнести, но судорожные кивки подтверждали. Руж знала что совсем скоро умрет. Наверное понимала это с самого начала, когда только решалась пойти против природы и вынашивать ребенка 20 месяцев. Этот вопрос скорее просьба — не бросать этого ребенка, воспитать, защитить, как его защищала она и хотел бы защитить Роджер. Айли стояла на коленях у кровати своей названной, но такой родной сестры. Та более не говоря и слова любовалась своим сыном, а спустя какие-то ничтожные минуты издав последний вздох умерла с умиротворённой улыбкой на лице. Айли осторожно взяла на руки сверток. Из него на неё с любопытством поглядывали карие глазки. Слезы сами тихо лились по щекам. — Ну здравствуй, Гол Д. Эйс. — Я пришел за этим ребенком, — трогательный и трагичный момент прервал решительный голос…

***

Покачиваясь в кресле-качалке Айли задумчиво смотрела на спящее личико Эйса, что сейчас безмятежно спал, не догадываясь даже какую битву за него ей пришлось пережить. Когда Гарп переступил порог дома внутри Айли все оборвалось. Дозорный. Дозорный, который слышал как она, идиотка такая, назвала этого ребенка «Гол Д.». Даже если со смерти капитана прошло полтора года — эти твари разбиратся не будут, просто убьют малыша. Всё ради «Справедливости». Руки судорожно вцепились в ребенка. — Что вам здесь надо? — не шепот — шипение разъяренной кошки. — Я же сказал — ребенок. — Убить невинного младенца хотите?! Такая ваша Справедливость?! — она пыталась придумать выход, мысли метались в голове, но выхода из этого тупика не находилось. — Сдурела? — кажется он возмутился. — Роджер попросил меня позаботится о нем. И о тебе кстати тоже, малявка неблагодарная. — С чего мне вам верить? — «Мы с тобой столько лет собачились и враждовали, что стали практически корешами, а, Гарп?» — дословная цитата, — нервный смешок вырвался из неё. Да, такое вполне в стиле их капитана, но этого недостаточно. — И что? Любой, кто знал капитана не по газетным статейкам мог убедительно придумать пару-тройку подходящих фраз. — Мог, но ты ведь сама в глубине души понимаешь, что я не вру, — серые глаза смотрели слишком серьезно и пытливо. Дозорный либо не врал, либо слишком хорошо играл. Было боязно сделать ставку и ошибиться в худшую сторону. — Я сама о нем позабочусь. Если хотите помочь — просто не говорите Дозору о нас, — в итоге она сошлась на среднем вариант. — Ты? Кто он тебе, чтобы шкурой рисковать воспитывая его? Ты не я — всплыви правда наверх и меня просто с почетом уволят, если к тому моменту жив буду, а вот тебя на эшафот вместе с ним отправят. Даже если это сын твоего бывшего капитана… — Он мой. Мой сын. Мой Эйс, — она его не рожала, но каждую минуту, которую только могла была рядом с не-сан. Она принимала роды, она любила это дитя всем сердцем. Это и её ребенок — его она никому не отдаст. Гарп видимо что-то осознал глядя в её глаза. Тихий вздох вырвался у старика. На этот раз он мог вырвать ребенка только убив и эту девчушку — в противном случае она будет драться за него до последней капли крови. — Ну зачем это тебе? Тебе и двадцати нет. Вся жизнь впереди. Листовки на тебя нет, информацию обещаю лично поглубже спрятать в самый запыленный и непосещаемый архив. Сможешь жить по-новому. Зачем тебе эта обуза? — Эйс не обуза! — она не кричала, но слегка рычащий тон предупреждал — ещё одной такой инсинуации в сторону своего ребенка она не потерпит. — Ладно, черт с тобой. У меня нет времени препираться с тобой. Поговорим на корабле. — Но… — Собирай вещи и то, что посчитаешь нужным. Как только похороним её, то мы уплываем с Батериллы. — Но… — Это не обсуждается, — предупреждающе сверкнувшие глаза дали понять, что конкретно в этом вопросе он ей не уступит. Даже торги не уместны. — Не переживай. Я просто отвезу вас в Ист Блю. Мой родной островок находится на таком отшибе, что искать вас могут где угодно, но вряд ли там. Да и никто не додумается искать сына Роджера на моей родине. — Логично, — ну, выбора у неё всё равно нет. Посмотрим, что из этого получится. Похоронили они Руж-не-сан на обрыве за домом, что когда-то был наполнен теплом и светом, смехом и счастьем. Айли не знала что ожидало самых близких ей людей по ту сторону смерти, но искренне надеялась, что как и она они обретут новую жизни и смогут встретится, чтобы быть наконец всегда вместе. Корабль Дозора увозил их из Саут Блю оставляя за спиной целую жизнь сжатую в несколько кратких лет. Но теперь ей снова есть для кого жить. — Я люблю тебя, мой малыш, — невесомый, словно прикосновение крыла бабочки поцелуй в щечку и нежная улыбка в глазах. Её дитя.