Нежданная альтернатива

«Среди гладких каменных плит, проходы между которыми были столь узкими и немыслимо изогнутыми, в зеркальном блеске надгробий, умножающихся с каждой итерацией петли, таились высокие залы гагата, мориона, лунного камня, чёрного мрамора, базальта и гранита, испещрённые прожилками янтаря, в котором множилась и увязала история.» Болезненно-худощавая девушка в белом кружевном платье и круглых защитных очках небрежно переложила зонт, такой же белый и кружевной, на другое плечо и, оторвавшись от чтения сказки, толкнула вперёд тележку с книгами. Она шествовала между стеллажами с девяти утра до шести вечера, хоть время здесь, среди стен книг, уходящих так далеко вверх, что и не разглядеть, текло изменчиво. Она не была уверена, как попала сюда и попадала ли вовсе. Иногда ей казалось, что она — часть естественного Броуновского движения разумного сгустка книжной пыли, осознавшей себя в тот миг, когда очередная книга, подхваченная потоком вероятности, исчезла под потолком, который должен был начинаться через несколько километров от пола. Она не была уверена в том, что употребляла пищу, хотя помнила несколько сотен книг по кулинарии. Не знала, умела ли спать, зная о толковании сновидений с момента, когда общий предок людей и обезьян попытался запомнить свой сон. Бейдж, который ранее можно было трактовать как реновацию рабского ошейника, иногда говорил, как её зовут, но это знание не могло помочь работать лучше, а в Библиотеке не было ни единой книги о ней. Уловив весёлый стук своих каблуков по полу, девушка отчеканила незатейливый ритм и, растянув тонкие губы в улыбке, прекратила — в Библиотеке Титании должно быть тихо. Продолжив путь от точки «а» к точке «ฮ», работница вновь погрузилась в чтение. «Там, за потускневшей аркой, своды которой зависли вокруг моста, таилось сияние тысячи солнц, произошедшее от клятвоотступничества и тщеславия чрезмерной гордыни Титании, матери фейри, истока крови друидов, убийцы Второго Сына Времени. И песни тех, чьё заключение столь тягостно в своей неизбывной монотонности бесконечного вращения, слышится след порока, высеченного на камне великим преступлением той крови, что породила их изначальную форму. Они, безликие образы, вторящие аспектам бытия и стремящиеся к абсолюту, не способны к воссоединению с тем домом, который оставили.» Работница неслышно хмыкнула — даже в таком месте, как это, были свои сказки. Достаточно нескольких реальных персонажей вроде Королевы, горстки репрессированных ею, смещения временных рамок и гиперболы, как эпос сам начинает встраиваться в рабочую модель. Попытавшись перевернуть страницу, девушка поддела её заострённым кончиком белого ногтя и обомлела: ей ни разу в жизни не приходилось видеть закладки. «Будь белым кроликом — вспомни, почему ты здесь. Первый.», гласила записка, вставленная словно не среди листов, а почти пробивающая представление о книге насквозь. Стоило глазам девушки скользнуть по ней, как текст на странице самой книги изменился. «Мечислав Стилински — Дурак Мечислав Стилински — Маг Мечислава Вале — Верховная Жрица Мечислава Хейл — Императрица Мечислав Гажос — Император Мечислав Блейк — Жрец Мечиславы Мартин — Влюблённые Мечислав Харрис — Колесница Мечислава Юкимура — Сила Мечислав Рейкен — Отшельник ████████ ███████ — Колесо Фортуны Мечиславы Ардженты — Справедливость Мечислав Стилински — Повешенный» Список итераций продолжался до бессмысленности, но суть этого измерения подразумевала наличие смысла, потому все остальные страницы оказались пустыми и, сколько бы девушка ни листала их, они не менялись — даже прочитанные ранее участки текста перестали иметь смысл и содержание. Внезапно в дальнем конце коридора отдела древней хроники переписывания историй с громким хлопком, от которого завибрировали даже линзы в очках работницы, упал фолиант, самый обширный и полный, обтянутый кожей канемы. Писание об апокрифической эсхатологии Нестора Ксенакиса, непроизошедших и отменённых концах света, которое раскрылось примерно на середине — и свет над ним погас. Что-то зашевелилось в темноте там, где недавно был порядок пустоты, и поползло за чем-то, что было быстрее этого аморфного создания или аномалии, напоминающей его. На миг задумавшись об отличиях механистической, информационной и натуралистической природы инфекции, девушка содрогнулась, когда прозвучал следующий хлопок — и ещё одна часть секции погрузилась в непроглядную темноту. Бросив испуганный взгляд на чёрную фигуру, выбежавшую в освещённый участок и продолжавшую бежать в её сторону, девушка крепче сжала тележку и побежала от преследователя и аморфного нечто так быстро, как могла — она боялась неопознанного и непознаваемого. Свет всё так же продолжал гаснуть, хотя здесь никогда не было ламп. Что-то будто выкачивало энергию из пространства, и она желала сохранить хотя бы то, к чему могла прикоснуться. Впереди, всего в нескольких метрах перед ней, из пола выросла белая дверь, местами покрытая старой водоэмульсионной краской и, насколько помнила девушка, англоязычными предостережениями о ремонтных работах в помещении. Следовательно, дверь была безопасной, хотя её никогда не было здесь — ни вчера, ни вечность назад, ни вчера, ни вчера, ни завтра, пусть и каждое «вчера» почему-то отличалось. Внезапно её мыслительный процесс был грубо прерван рукой, сжавшей её плечо и потянувшей вперёд, вдаль от аномалии — это был тот самый человек, вырвавшийся оттуда несколькими временными единицами ранее. Он ускорил их путь до среднего арифметического значения, хотя оно всё равно несколько превышало скорость инфицирования пространства. Работница смогла заметить, что мужчина в длинном чёрном плаще, закрывший глаза рукой, был похож на неё так, как бывают похожи две пары разнояйцевых близнецов разного пола, рождённые от однояйцевых близнецов и сформированные при одинаковых условиях за один и тот же срок. Разве Библиотека могла создать что-то столь же похожее на неё, учитывая одинаковое разнообразие литературы на её полках, которым можно было бы пренебречь? Девушка не знала. Перед ними распахнулась дверь в другое, менее яркое место и, проскользнув туда, мужчина втащил и работницу и её тележку.  — Вы должны были пригласить меня пройти первой. — Почти с детской обидой начала девушка, но уже через мгновение с интересом рассматривала железнодорожную станцию. — Я же читала о том, что вы, мужчины, существуете, значит, и ведите себя по-мужски при первой встрече.  — Я бы уже растворился, пока дождался твоего перемещения. — Фыркнул мужчина в чёрном и закурил невесть откуда взявшуюся самокрутку. — Ты Мечислава Вале, Вторая, Верховная Жрица.  — Правда? — Искренне удивилась девушка. — На мне не написано. Вместо ответа мужчина грубо указал на бейдж.  — Мы не отсюда. — Человек, вырвавший её из зоны комфорта, развёл руками и выдохнул аккуратный треугольник дыма. — Да и встречаться не должны, раз уж на то пошло. Я Пятый, Мечислав Блейк. Рад знакомству. Смерив недоверчивым взглядом далёкого не-родственника, Мечислава, оскорблённая его поведением, вернулась к тележке и её содержимому. Зонт работал исправно — его света, идущего с нижней стороны, хватало для того, чтобы оценить неизменную пустоту страниц.  — Ты хочешь узнать, что это было?  — Я знаю. — Точно определила неизвестную аномалию девушка. — Конец истории. Такое постоянно случается, только не со мной.  — Ты ошиблась сценарием. — Цокнув языком, заметил Блейк. — Это в моём пространстве нарушил я ход событий, а здесь случился «196-N».  — То есть, у тебя паратехнологическая мировая война, а мы с тобой застряли в чужом апокалипсисе с дереализацией? Мило. Работница Библиотеки, но не библиотекарь, брезгливо прокатила тележку по слою пыли и бетонной крошки, с детским интересом осматривая потолок и стены заброшенного здания. Ей нравилось видеть потолок, но вот пыль она не любила.  — Три тысячи сто двадцать пять модульных миров существовали до этого момента. — Безо всякого предисловия начал Пятый, вышагивая рядом со Второй. — Теперь их две тысячи девятьсот семьдесят два. Поражена одна из модельных вселенных и остальные коллапсируют следом.  — И мультивселенную что, «штормит»?  — Можно и так сказать. Миллиарды исчезнувших душ из-за того, что в этой вселенной образовалась пробоина.  — Плохо им. Они как эти книги — придётся переписать.  — Их нельзя переписать. — Мрачно заключил Пятый. — Копий больше нет. Первый послал за тобой, когда тебя затянуло в арку.  — В ту, что висит над полом, не касаясь ни стен, ни потолка, а через неё проходит мост?  — Вспомнила? — Обеспокоенно спросил мужчина, глядя в пространство перед ними.  — Читала о ней. — Уклончиво ответила Вторая. — И зачем я твоему начальнику?  — Четвёртый мёртв. Никто кроме вас с ним в моём времени не знает, как переводить часовой механизм назад.  — И сколько набежало на ваших часах судного дня? — С лёгким любопытством спросила девушка, подтащив тележку к лестнице.  — Полночь. Двенадцатый сделал что-то неправильно. Потому мы здесь.  — И, если вмешаемся, очевидно, ты снова увидишь конец истории.  — Само собой. — Лёгкое движение руки человека в плаще подняло в воздух тележку, не потревожив книги. — После вас. Вторая хмыкнула, оценив запоздалый жест вежливости, и начала подъём к залу ожидания. Первое впечатление невозможно было произвести дважды и, как бы Пятый не старался, она понимала — если бы её знания не были нужны, он бы воспользовался её дверью, оставив её без энергии Убежища Титании.  — Мы можем действовать только отсюда, — задумчиво начала работница Библиотеки, — в смежных мирах, исключая Бардо, время не имеет значения. Осталось только найти прореху и место, в котором реальность ослаблена. Вторая замерла, глядя на полупустой зал с табло, перед которым нервно листал газету человек в широкополой шляпе и пурпурной мантии. Рядом с ним, по левую руку, находилось серокожее существо с нечитаемым лицом, скрытым то ли огрубевшей кожей, то ли тканью, вросшей в неё. На коленях у человека в шляпе лежал небольшой куб, который Вторая помнила из иллюстраций и перечисления характеристик.  — У вас тут интересно. — Неуверенно и с небольшой заминкой обратилась к сидящему человеку девушка. — А где все? Пятый напряжённо молчал, вытащив чётки из внутреннего кармана пальто.  — Это всё что осталось. — Раздражённо бросил человек с газетой. — Мы снова не смогли развязать петлю раньше, чем она порвалась.  — Сюда скоро доберётся, Первый? — Только и спросил человек в плаще.  — У вас есть время уйти. Первый перевернул газету так, чтобы Вторая увидела небольшой односторонний портал в агонизирующую реальность. Там, посреди газеты, было что-то вроде окна, где с высоты птичьего полёта можно было увидеть вертикальный горизонт, простирающийся в обе стороны и перпендикулярный горизонту реальному. В них, как в калейдоскопе, горели взрывы, исчезали люди, хаотично вспыхивали звёзды. Перед разломом в воздухе вниз головой висело тело, его руки практически касались края аномалии, превращая плоть и металл в пластик, рассыпаясь шарнирами.  — Зачем Двенадцатый расширяет разлом? — Спросил Пятый, ускоренно прокручивая резные каменные бусины. — Он переметнулся?  — Наоборот. Он уже некоторое время пытается стянуть его вручную, но его энергоёмкость ограничена. Внезапно зависшая фигура содрогнулась всем телом и её изнутри пробили ветви, пробивая аномалию, при этом обугливаясь в процессе. Девушке было неприятно смотреть на заранее бесполезную попытку.  — Здравствуйте. Я Вторая, из Библиотеки. — Работница протянула руку мужчине в шляпе, но её никто не пожал, потому она осторожно сжала пальцами край газеты. — Можно посмотреть с другой стороны? Я уже это видела.  — Теперь это везде. Смотри, конечно. Первый отдал чтиво и плотнее укутался в мантию, но Мечиславе было не до того — она уже становилась так, чтобы найти нужный ракурс. Прорыв трансцендентности вливался в реальность отблесками пограничных измерений, но она прекрасно помнила недавние события.  — Пятый, вы видите эти очертания? — Найдя нужный угол обзора и практически уложив на пол газету, начала девушка. — В Библиотеке было точно то же самое, но остальные миры остались без изменений. Почему? Это одна и та же аномалия, но она шире. И, если в Библиотеке пропадала энергия, то здесь она появляется, принося остаточные изображения, захваченные потоком.  — Мы знаем. — Устало отмахнулся Первый. — Вторая, мы просили тебя пробраться в Библиотеку и найти источник прорыва, как и то, почему такие далёкие друг от друга измерения начали накладываться друг на друга.  — Она нас не знает. Или не помнит. — Прошептал свистящий голос в голове у Второй. — Я не вижу ничего за страницами.  — Знаю, причём хорошо. Я когда-то читала писание о множестве и единстве окончаний мира, там было много сюжетных линий, начиная с богов и заканчивая тем, что Стайлз Стилински должен умереть.  — Значит, мы его убьём. — Пятый сжал руку так, что одна из бусин оторвалась и несколько раз, звякнув, подпрыгнула на каменном полу. — Я готов к работе.  — Нам нужны те, кому он доверяет. И подставное лицо, связанное с Бардо достаточно, чтобы резонировать с Неметоном, разделив реальности. — Постановил Первый. — Я почувствую, когда вы закончите установку часового механизма и дам вам знать. Седьмой, подготовь дилижанс. Существо, сидящее рядом с Первым, механически кивнуло и поднялось, нестойкой походкой следуя к лестнице.  — А вы чего ждёте? За работу, наши миры исчезают! Первый бросил в портал куб, а Вторая и Пятый последовали за ним, покидая странное карманное измерение. На этот раз блондинка шла первой и абсолютно не боялась — там, внизу, за облаками, она знала каждое явление и видела цель впереди. Она спланировала между ветвями на открытом зонте и, миновав растерзанное тело, схватила куб, чтобы не дать ему разбиться. Два новых горизонта наполняли её привычной энергией, позволяя забыть об условностях времени, пространства, гравитации. Аккуратно соприкоснувшись туфлями с листьями деревьев и даже не согнув ни одного из них, работница Библиотеки задрала голову, глядя, как пикирует её попутчик. Пятый не упал, но на время исчез и появился уже под деревом, видимо, воспользовавшись неустойчивостью здешнего мироздания.  — Твою мать. — Тихо выругался Пятый, обводя взглядом лес, наполненный фазирующими Неметонами. — У нас парадокс. Нужна точка схождения.  — Уже почти. — Прервала его Вторая, глядя, как алое и зелёное небо искажает цвет золотых шестерёнок заводного куба. Она быстро совершила последовательность действий, щёлкая частями механизма так, что отдельные его участки перескакивали, меняя как взаимодействующие шестерёнки, так и их ход. — Готово! Куб воспарил над её ладонью и стал набирать объём, черпая энергию трансцендентности и становясь материальной метафорой комнаты, стены которой полностью состоят из жужжащих, тикающих и щёлкающих механизмов. Это было похоже на конверт, на книгу, гроб, обтёсанное полено с термитами, а уже после — на узкую и тесную каморку с одной-единственной дверью. По мере развития механизма он рос всё медленнее, пока его черты формировались. Шестнадцатый, как великий изобретатель механизмов, всегда тяготел к башням.  — Кажется, я помню Мечислава Маккола. — Неопределённо заметила Вторая, глядя, как устройство опускается вниз и как Пятый входит в проём между шестерёнками. — А ты его помнишь?  — И где же ты о нём прочитала? В разделе бесполезных поехавших вариантов наших личностей? Мечислава сочувствующе поглядела на куски шарнирной куклы, падающие с неба в рощу исчезающих Неметонов. Временные петли начали исчезать. Изумрудное, бордовое и ультрамариновое небо вызывало во Второй трепет и детский восторг перед лицом конца мира. Она ненадолго ощутила себя бабочкой, севшей на цветок за миг до испытания атомной бомбы. Ей не стоило умирать сейчас. Девушка последовала за Пятым, спланировав вниз и укрывшись в часовом механизме, который всё ещё отматывал время назад. Внутри это была небольшая комната. Настолько небольшая после Библиотеки, что Второй было душно даже подумать об этом сопоставлении. Не было ни нормального покрытия пола, ни стен в привычном понимании — только полупрозрачные силовые поля и стол с чем-то похожим на древний магнитофон.  — Где мы, друг? — Улыбнувшись, прошептала девушка, положив руку на дисковод. Из подобия магнитофона со скрипом вышла диаграммная бумага с квазифрактальным изображением. — А теперь нам нужна первая точка расхождения. Пятый заинтересованно вынул из изменённого динамика трубку с напечатаны графиком.  — Нам нужно попасть в ночь на первое сентября две тысячи одиннадцатого года.  — Там всё начинается. — Согласилась Вторая и нажала на воспроизведение. — По крайней мере, начинать нужно с самого начала. За шестерёнками воцарилась темнота, густая и насыщенная. Всё ещё был август, одиннадцать часов вечера.  — А теперь мы должны снова отфильтровать данные, да?  — Петли сто девяносто семь просто не может быть, потому да, Блейк. Мы убьём Стайлза Стилински.  — Предлагаю Безмолвного. — Пятый поднял руку, словно два человека действительно могли проголосовать за что-то одно. — Мы остались довольны его работой в сорок восьмой петле и он до сих пор делает одно и то же.  — Только мы были созданы в сто девяносто шестой, а петли каждый раз прерываются на их перезапуске.  — Он всё ещё эффективен. — Стоял на своём Пятый, скрестив руки на груди. — Это мой лучший проект.  — Натали Мартин. — Предложила Вторая. — Никто не воспримет её всерьёз.  — А она способна на убийство? Чаще всего, она просто сходит с ума, когда видит разрыв.  — Значит, Джулия Беккари.  — Дарак на службе у дараков? Очень умно. Пятый отмахнулся и обошёл растущий стол, глядя, как техника меняется старым выпуклым экраном со множеством громоздких клавиатур. Мечислав Блейк сел на один из выросших стульев и откинулся на его спинку с неприятным тиканьем предмета.  — Нам нужно её мотивировать. Мечислава присела напротив, наблюдая, как за соседним столом формируется фигура, состоящая из проводов и микросхем. Фигура обрела человеческие очертания и уже после этого обзавелась тонкой обшивкой. Вместе с её переменами изменилась и сама комната: шестерни преобразились в платы, а на потолке часового механизма над присутствующие сформировались радиолампы.  — Салют, Четвёртый. — Пятый улыбнулся уголком рта, хотя его лицо всё ещё было изменчивым из-за фазирования его реальности. — Это ты родился или умер?  — Мы теряем время. — Проскрипел Четвёртый так, будто звуки зарождались не в его горле, а куда глубже, где, по сути дела, и находился динамик технопата. — Курс на две тысячи восьмой. Не волнуйтесь, реплики, я впущу вас.  — Одна нога здесь, а другая — вчера, братец.  — Не брат я тебе, фанатик. — Лицо Четвёртого, под обшивкой которого извивались кабели проводников, выражало недовольство, а его голос щёлкал как перегревшиеся платы древнего компьютера. Мечислава недовольно поморщилась — она не находила технологизацию частью прогресса из-за экспоненциальной модернизации механизмов, до сих пор не способных работать на одном уровне с органикой. Однако, Четвёртый всегда был там, где технологии развивались, что можно было предугадать из того факта, что именно он построил механизм, в котором они все сейчас находились. Девушка чувствовала недостаток энергии: в отдалении от родного измерения или, по крайней мере, того, которое стало ей родным, энтропия усиливалась и её свет начал просачиваться сквозь пространство. Ей казалось, что и Пятый, пусть и живущий в менее стабильном мире, ощущал это. На него словно что-то давило хуже просроченной книги или знания того, что герой должен умереть в конце эпический повести, чтобы стать героем. Но Мечислава не была уверена, что он справится. На миг Второй стало неспокойно, словно она оказалась в хранилище, а дверь за ней захлопнулась.  — Петля пройдена. — Мрачно осведомил Четвёртый, поблёскивая фасетками глаз-камер. — Желаю удачи.  — Почти средневековье. Самое время найти последователей. Вторая промолчала, глядя, как в стене образуется проём, а за ним пышет зеленью лес будущих историй. Пятый ступил на землю тяжело, словно был слишком худ и мал для объективной реальности, хотя он и был гораздо выше Второй. Мужчина осмотрелся и глубоко вдохнул ночной воздух, а затем протянул руку Мечиславе.  — Ты можешь не идти, если не хочешь. Это будет… грязно, наверное.  — Я читала о воскрешении подобных нам. Ты точно сможешь подобрать правильную новую душу? Нам нужен беспристрастный и решительный вариант, а замене эта душа не подлежит, как и не будет одной из нас.  — Что, ты тоже боишься исчезнуть?  — Боюсь, что моя энергия будет потрачена во зло, когда меня не станет. Мечислава с обманчивой лёгкостью всматривалась в небосвод, свободный от петли. Звёзды, умершие миллиарды лет назад, всё ещё служили напоминанием о том, что ничто не исчезает насовсем и последнюю петлю, создавшую парадокс, ещё можно исправить, пусть и ценой разрастания петли, а Луна, скалившаяся, словно выбеленный череп, просто отражала свет, являясь обычным серым камнем, зависшим на орбите. Она оставалась инертной, вращаясь, как и представители Циферблата, по чужой оси и принося свет во тьму, чтобы разбудить силы, лежащие за пределами человеческого бытия. Девушка сделала шаг вперёд и мягко спланировала к Неметону, скользя по медленному свету. В отличии от Пятого, она не нуждалась в опоре на материальные вещи.  — Показушница. — Мягко пожурил её мужчина. — Ты хоть знаешь, куда идёшь?  — Я видела много версий одной и той же книги, пока была в Библиотеке. — Обернувшись, абсолютно серьёзно ответила Вторая, глядя, как Пятый подходит к ней, постепенно наполняясь реальностью и прекращая фазировать. — В первой версии Неметон становится вместилищем злого духа и потому его срезают. В последней, где мы сейчас, всё сложнее. Визионеры раскалываются и убивают Джулию Беккари, когда она говорит им о том, что её плод стал топливом для создания Цербера, а Неметон необходимо перенастроить, чтобы стереть последнего Аида. Инициатором её убийства является Лоррейн Мартин. В момент, когда она наносит рану Неметону, Ханаан, где хранится кровоточащий камень первого Аида, проваливается в измерение Дикой Охоты, как исчезают и все воспоминания о нём, а стеречь камень остаётся Ленор. Но то, что заставило Лоррейн так поступить, остаётся загадкой — этот абзац просто не был написан. Работница Библиотеки ощутила, что уже бывала если и не здесь, то в подобном месте и отчего-то ей было грустно не помнить о произошедшем в её прошлом.  — Если мы и создадим то, что допишет этот абзац, мы же это и остановим. Обещаю. Пятый отогнул ветвь и перед ними предстал огромный пень, некогда бывший великим деревом. Он стоял, возвышаясь над опавшей листвой и травой, редкими куртинами окружающей его на поляне, в отдалении от остальных деревьев, сомкнувших свои кроны так, чтобы скрыть осквернённое святилище друидов от глаз непосвящённых. Мечислав Блейк дважды обошёл пень, пристально глядя на его корни, а затем остановился, казалось бы, в абсолютно случайном месте и вытянул руку вперёд. Внизу, у самого пня, посреди корней, почва просела на добрых десять дюймов, а затем она стала вздыматься, размываясь ручьём.  — Из глины и земли, из пепла и ветвей, из камня и лунного света ты рождалась на свет, Джулия. Ты шла на свет, обретая силу, умирая, проходя трансформацию духа и тела. Ты шла на свет, отражённый в водах, холодных и древних, оскорблённых твоим присутствием. — Пятый ненадолго замолчал, пока поток выносил из-под корней дохлых рыб, разбитые раковины океана, жестяные банки и пластиковые крышки. Деревья угрожающе зашумели коронами, хотя ветра и не было. Затем, когда на поверхности появилось женское тело безо всяких признаков разложения, он продолжил. — Ты шла на свет в холодных водах Бардо, в хитросплетении плит Лабиринта, в лесу снов. Следуй за моим голосом. Следуй на свет из смерти, сестра Джулия. Эта реальность ждёт твоего воскресения. Мечислава, хоть и знала о процессе реанимации тканей дараков и имплантации души, всё равно испытала благоговейный трепет, когда одетая в старомодную одежду женщина несколько раз дёрнулась всем телом, выгнулась мостиком, а затем из её лёгких выполз осьминог, чтобы скрыться под пнём. Глядя, как возрождённая рыдает от ужаса, Вторая улыбнулась, зная, что, если кто-то и пожелает вернуть её тело, то душа её либо исчезнет, либо ускользнёт так далеко в пустоту, что найти её не представится возможным. Это вселяло уверенность в том, что ей нужно жить здесь и сейчас, где бы она ни была. Первым делом воскрешённая Джулия намертво вцепилась в штанину Пятого и, привыкая к новым нервам, села, опираясь на него.  — Какого чёрта вы со мной сделали? — Первым делом спросила женщина, осматривая новые руки и абсолютно сухие волосы, ощупывая лицо. — О, да я горячая штучка. И мне нужно покурить. «Винстон» или «Кент». Живо. Мечислав Блейк, неискренне улыбнувшись, достал из нагрудного кармана пачку и протянул её даме.  — Зажигалка внутри. Вместо ответа Джулия скептически наклонила голову.  — Внучек, у меня ноги не слушаются, а ты мне о пальцах.  — Итак, мисс Беккари, добро пожаловать в мир живых. Я Мечислава Вале, Вторая из Циферблата. А воскресил вас Пятый, Мечислав Блейк.  — Да знаю я. — Огрызнулась женщина и, достав зубами сигарету, резко вдохнула, из-за чего у неё между зубов потекла вода, а табак начал тлеть. — Вы дараки. И я теперь, очевидно, тоже. Мы, банши, воскрешаем деликатно, а не как вы меня, за ноги со дна. Дилетанты. И что же вам от меня надо?  — Проследите за тем, чтобы Стайлз Стилински умер здесь через три года. А потом верните его к жизни. — Откашлявшись, ответил ей Пятый. — Или мы найдём вас и вернём туда, откуда я вас вытащил.  — А если я не захочу?  — Мы будем очень расстроены, мисс Беккари. — Вторая присела на пень, глядя в ещё немного мутные глаза собеседницы. — Видите ли, через три года и ещё десять-двадцать дней произойдёт конец света и, если вы не поможете нам, умрёте. Если ошибётесь — тоже умрёте. А вместе с вами умрёт треть мультивселенной.  — Я пережила пятерых кошек и собственную смерть, что для меня конец света?  — Примерно треть бесконечности вариантов ваших кошек тоже умрут. А вы теперь молоды и полны сил, которые вам, к слову, не принадлежат. — Раздражённо прошипел Пятый. — Нужно было брать другую душу. Блейк потянулся к пачке, но Джулия отобрала её.  — Это моё. И я знаю правила, мальчик мой. Второй раз тебе это тело не воскресить со своими «иди на свет». Потому у меня есть условия. Блейк недовольно выдохнул.  — Слушаю, мисс Беккари. — Кивнула Вторая, переводя глаза на мужчину. — Всё в пределах разумного.  — Мне не нужны проблемы в этом мире. Я поезжу по свету пару лет. Может, больше. С вас не убудет. И вы не будете мне мешать. Полная свобода действий. Тот мальчик, Стайлз, он же тоже Мечислав, как и вы. И он, по всей видимости, не справился, если вы хотите его заменить. Но он же тоже умрёт, верно? — Беккари посмотрела на Блейка без доли сарказма или укоризны. В её взгляде осталась только безмерная усталость. — Я требую этичности. Сгенерируйте мне такого мальчика, который создан для того, чтобы умереть и не побоится сделать это. Раз уж убивать, то того, кто готов к этому, потому что там, под водой, не остаётся больше ничего.  — Мы не… — Заикнулся было Мечислав, но был прерван.  — Мы обещаем, мисс Беккари. — Ответила за него Вторая. — Это приемлемо.

***

Пятый сверлил взглядом стол, на этот раз уже привычно белый, из матового стекла, по которому изредка прокатывались волны искр внутри обновлённого механизма. Четвёртый, уже полностью принявший человеческий облик, откинулся на обновлённом кресле, глядя в потолок, белый и гладкий. Вторая же напряжённо склонилась над фракталами дробления мультивселенной. Ей никак не удавалось выловить нужный мир, зарождающийся в глубине девяностых годов двадцатого века, но, спустя некоторое время, напоминавшее часы непрерывной работы, она отделила нужную итерацию.  — Нашла. Мир ещё зарождается. Отправляю график. Вторая положила руку на стол и подробные графики предстали перед Четвёртым и Пятым. Механический дарак тотчас запросил трёхмерную проекцию и с улыбкой закрепил её, а вот Иерофант приблизил некоторые участки графика, глядя на проекции событий.  — Векторы абсолютно прекрасные. — Мелодично, но всё ещё искусственно уведомил технопат. — Он одинок, даже жалок, запутался в себе и восприятии мира, хороший ведомый кандидат. Я взял на себя смелость переместить нас на три года вперёд, пока ты работала. А что ты скажешь, Пятый?  — Нам бы не пришлось проходить через эту утомительную работу, если бы кое-кто не шёл на поводу у старухи. — Бесцеремонно ответил Блейк, убрав руку от графика. — Но мне нравится. Это наш вариант.  — Столько шума из-за тридцати секунд генерации. И, если бы вы разбирались в сакральной архитектуре, мы бы справились быстрее. Но я не осуждаю — вы профи в другом. Итак, сейчас он будет убит и перемещён в тело этого местного Стилински.  — Стойте. Отмена. Отмена! — Внезапно закричал Четвёртый. — Векторы кто-то меняет! Прямо сейчас меняет!  — Это невозможно. — Заявил Пятый. — Механизм не может осуществлять одну и ту же задачу с получением разных результатов. Посреди зала, в пространстве внутри круглого стола, возник старик с револьвером.  — Если не иметь дел с богами, тогда невозможно. Но вы, твари, доигрались. — Старик поднёс ствол револьвера к виску и нажал на курок, пока Четвёртый ускорял временной поток за пределами механизма. Раздался щелчок и оружие не выстрелило. Если это было то, о чём думала Вторая, дела обстояли очень плохо. — Не старайся, жестянка, конструкция развалится. Вам не стоило меня будить, детки. Вторая спряталась под стол, не зная, в кого на этот раз целится старик, а затем почти перед её носом по дуге пролетела пуля. Мечислава видела, как Четвёртый побежал к открывшемся проёму, за которым уже колдовала Джулия, склонившаяся над телом Мечислава, но паратехнолог упал замертво, а сзади, со стороны пространства, в котором раньше парил график, послышался хриплый смех.  — Поделом ему. А вы, детки, бегите. Может, успеете. Ещё раз сведёте мою линию с той бешеной сукой и я убью вас, ваших близких и сотру ваши миры, слышите? За пределами скважины пронёсся красный вихрь тахионов, но на это не было времени — Вторая увидела, как Пятый, скрестив пальцы, отбил пулю, летящую в него, а затем вырвал револьвер из руки старика и прыгнул в проём. Сама пуля пролетела мимо, но, сменив траекторию, пролетела в за ним. Воспользовавшись ситуацией, девушка в последний момент рванулась в проход и очутилась перед музеем, рассматривая спящих людей, рации которых продолжали вещание. Пятый, тяжело дыша, опирался на дверцу авто, глядя, как здание начинает фазировать в микроскопическом перезапуске событий.  — Что произошло? Почему мы его вызвали? Кто виноват?  — Понятия не имею! — Огрызнулся Блейк. — Четвёртый умер. Умер! А мы остались без возможности вернуться в нужное время, чтобы избежать парадокса. Ты посмотри на них! Вторая подняла голову и обратила внимание на капли дождя, висящие в воздухе. Свет преломлялся в них странно, медленно, из-за чего они казались замутнёнными. Их не должно было быть здесь. Но, тем не менее, впереди дождь шёл, пусть и с разной скоростью.  — Это не мы. — Отдышавшись, сообщил Пятый. — Это что-то в музее. Мы оторвались и это главное. Да что с тем дедом не так? И откуда он такой взялся? Вале не хотела отвечать. Это было бы слишком долго, а мыслить связано было сложно.  — Сначала музей, а потом механизм?  — Поддерживаю. Вторая раскрыла зонт и света стало больше. Она двигалась вперёд, стараясь не думать о том, что они натворили и кого встретят здесь. Но, что бы здесь ни было, оно было достаточно сильным дараком или полубогом, судя по радиусу поражения и тому, что читала Вале. Обернувшись в сторону Пятого, она увидела световые линии, остающиеся за её фигурой и абсолютно ничего, что мог бы оставить Блейк. Ни звука шагов, ни следов на лужах. Даже общались они скорее ментально, чем физически. Обернувшись вновь, Вторая попятилась, глядя, как у двери растекается лужа тёмной крови женщины, а над ней склонился замерший в крике парень, с содранных костяшек которого свисали ещё не успевшие упасть багровые капли. Вторая протянула руку так, словно брала с полки книгу там, где её не могло быть, но ощутила пальцами корешок и потянула на себя том авторства всё того же Ксенакиса, но уже отца, из института Синидиси, развернув твёрдый белый переплёт, быстро перелистнула перед глазами прозрачные страницы. За ними что-то дёрнулось и она тотчас наставила зонт на аномалию, выпустив поток света в неопознанный чёрный сгусток. По всей видимости, он был разумен, ведь метнулся назад, а люди, недавно казавшиеся мёртвыми, стали заметны периферийным зрением на выходе из здания. Существо уходило вглубь здания и Пятый последовал за ним, надеясь уйти из этого измерения, чтобы ликвидировать парадокс. Вторая подобрала книгу, всё ещё висящую в воздухе и прошла сквозь стекло, переводя сияющее острие с одного трупа на другой. Везде были следы боя, кровь, части тел. Здесь будто взорвалось что-то. Вторая читала о том, как выявить место взрыва, но Пятый достал карманные часы и Вале, поморщившись, наблюдала, как возвращается на место почти оторванная голова сторожа, стекло занимает место в рамках и вокруг экспонатов, а мимо неё проносятся капли крови. Они продвигались вглубь всё ниже, ожидая нападения. Пятый снял револьвер Дикого Охотника с предохранителя и осторожно заглянул за угол лестницы, откуда в сию же секунду высунулась длинная конечность с узловатыми пальцами и, схватив того за голову, швырнула в стену. За миг до соприкосновения с ней Пятый исчез и появился на лестнице, пролетев между спиной Вале и стеной в направлении хранилища, но к тому времени девушка уже взмахнула зонтом, отсекая твари конечность. Она раскрыла зонт и её отбросило назад, словно снесло течением, а волна, сияющая белым холодом, обожгла создание и оно тотчас исчезло, прошмыгнув сквозь материализовавшуюся дверь. Время возобновило ход, а Блейка, уже в ставшего на ноги и потирающего глаза, ударило плечом об стену по инерции.  — Ненавижу хронокинетиков. Просто терпеть не могу. — Зло шипел Иерофант. — Ненавижу стариков. Грёбаное измерение отбитых созданий.  — Нам нужно найти механизм. Или Первого.  — Ты ещё скажи, что читала о том, как это правильно сделать. Боже, за что мне всё это! Блейк рассержено открыл дверь старого хранилища и направился к люку в полу, что было в новинку для девушки. Она последовала за ним, ощущая присутствие источника энергии. — В планах здания этого не было.  — Ищи души, а не планы. — Пятый нервно дёрнул уголком рта и указал пальцем на люк. — Сейчас будет фокус. Вторая напряглась, глядя, как из-под пола поднимается столб света, идущий стеной к потолку сквозь экспонаты и арки проходов. Свет, яркий и тёплый, совсем не похожий на тот, который наполнял Убежище, рассекал Пятого и огораживал полукруглый участок, по всей видимости, идущий прямо сквозь здание.  — Посмотри на временной поток. — Предложила половина фигуры Пятого, протягивая часы Вале. — Кривая изменилась, когда появился тот старик. Нам нужно исправить, что успеем.  — Этот периметр, — нерешительно прошептала девушка, — он был здесь всегда, хотя появился уже во время петли. Паратехнологическое кольцо, которое сдерживает какую-то аномалию внутри и это не Неметон.  — Браво. Это стабилизатор реальности, причём, чертовски большой. Если считать отсюда и помнить о карте, то он должен проходить через вокзал, школу, лес и частные дома. Каждая точка, вроде этой, содержит что-то, нарушающее законы геометрии и защищённое от искажения реальности. Так что в центре периметра? Вале приоткрыла рот, но свет, озаряющий картины и экспонаты, внезапно померк, а под люком послышался звук бьющегося стекла. Вторая потянула на себя крышку и спланировала вниз, приземлившись перед площадкой. Впереди её ждала открытая дверь и зал, захламлённый стеллажами. Девушка насторожилась и выставила вперёд острие зонтика, проходя по залу, которого не должно было существовать. Каждый тёмный угол мог таить в себе врагов, известных и неназванных. Мечислава шла вперёд, краем глаза отмечая артефакты, которых ещё недавно не могло быть, но сейчас что-то изменилось. Она даже знала, что именно: Визионеры. Сообщество высокопоставленных и ненавидящих друг друга людей, контролирующее сверхъестественную жизнь города, создавало огромную проблему. Как и то, что ломилось в глухую стену с изображением уробороса впереди. Внезапно холодный металл ружья уткнулся в висок Вале.  — Ещё шаг и я разнесу тебе голову. — Предупредил старческий голос, звучавший между стеллажами. — Это пули с омелой, тебе не понравится.  — Джерард Арджент. — Констатировала Мечислава. — Охотник. Человек. Коррупционер. Как вы смогли преодолеть фиксацию временного потока? Вторая медленно повернулась, чтобы увидеть искажённое гневом морщинистое лицо, а также Пятого, взявшего на мушку самого Арджента, всё ещё крепко сжимающего старое ружьё.  — Не заговаривай мне зубы, дарак. Что вы сотворили с нашими детьми?  — Мы здесь недавно. А как давно вы научились разделять души? Отвечай, с меня хватило стариков сегодня!  — О, а ты мне нравишься. — Хохотнул охотник, не убирая палец с курка. — Дженнифер о вас предупреждала.  — А о том, что на нас недавно напало? Масса из окисленной эктоплазмы. Это ваша зверушка?  — Ваша, юная леди. Или этого чёртового нового Стилински.  — Так почему вы не убиваете его?  — А вам так и скажи. Второй порядком это надоело и она резко наклонилась вперёд, ударив друг о друга каблуки туфель, чтобы оказаться у стены. Уже второй раз за ночь ей удалось избежать пули, в то время, как Блейк оказался вплотную к Ардженту и тот рухнул вниз, но так и застыл на полпути к полу. В руке у Иерофанта висела связка амулетов, снятых с шеи человека.  — Так, говоришь, свобода действий Дженнифер была на благо? Вторая кивнула, не оборачиваясь, и положила руку на стену, но внезапно её запястье схватили пальцы с другой стороны и вытащили внутрь, оставляя Пятого стучать снаружи. Существо отпустило вторую и скрылось за первым же стеллажом.  — Затруднительное положение. Потеря. Мужчина лжёт. — Неопределённо прошипела аморфная фигура, постепенно засовывая обрубок руки в формальдегид с подёргивающимся эмбрионом. Оно словно пытались достать его, хотя конечности не было. — Нужна оболочка. Вы мешаете.  — Это ты был в Библиотеке? Ты устроил прорыв?  — Нет. — Всё ещё макая конечность в помутневшую жижу, ответило создание тонким детским голосом. — Неуверенность более уместна. Искал выход, но вышел сам. Глядя, как разрастается эмбрион, отращивая новые глазницы, Вторая взвела зонтик и, направив в стену, изменила её плотность под оглушительный утробный вой твари впереди. Мечислава парировала удар когтями существа и контратаковала, прокрутившись по своей оси, пока эмбрионы кричали в склянках с оглушительный звоном и бились о стекло изнутри мягкими конечностями, с которых лохмотьями слезала кожа.  — Вода всё ещё падает со скал, когда исток пересох. — Низко утробно взвыл монстр, бросаясь на Пятого. — Звёзды всё ещё светят, когда они умерли. Я… кто мы?  — Ты труп. Блейк приставал револьвер ко лбу чёрной твари и спустил курок, но ничего не произошло. Вторая уже давно поняла, что артефакт, отобранный у старика, попадает в того, в кого стреляешь. Значит, они имели дело ни с кем и ни с чем, вызванным множеством парадоксов. Как бы то ни было, то, что нападало на них, издало подобие клокочущего хохота и, обхватив револьвер, несколько раз пыталось выстрелить из него себе в голову, пока на лице Пятого застыло презрение и непонимание. Тем не менее, он успел на бросить на шею существа амулеты Арджента, заставив его замереть в постоянной форме. Мечислава пронзила существо одним точным движением и раскрыла зонт, позволив темноте хлынуть во все стороны и слиться с глубокими тенями, утекая в потолок. Сделав пару глубоких вдохов, Вале едва успела открыть зонт, чтобы защититься от волны осколков. Эмбрионов не было, как и Крикуна.  — Ты как, живой?  — Чувствую себя бесполезным. Оно было прямо там, а я ничего не мог сделать. Как и с Четвёртым. Эта война никогда не закончится.  — В этом ты прав. Кто бы мог подумать, что мы увидим наследство Джека-Потрошителя воочию. И то, что не можем убить окончательно.  — Не забывай враждебно настроенного Джерарда, предательство Джулии и невесть откуда взявшегося старика.  — Мечислав Гажос. — Поправила Вале. — Я читала о нём. Его никто никогда не видел, но все знают. По описанию он похож на убийцу Четвёртого.  — О чём ещё ты читала? Или это секретная информация только для чудаков из пыльных архивов?  — Джерард никогда ничего не делает просто так. И сейчас он может помочь нам. Пятый бросил гневный взгляд на зависшее тело пенсионера сквозь очертания кирпичной кладки.  — Ты думаешь о том же, о чём и я?

***

С высоты птичьего полёта Дом Эхо казался незначительным, но Вторая знала, что в нём происходят большие вещи, начиная с замороженного старого Цербера и заканчивая экспериментами Врачевателей Страха, отбивающихся от преследования Дикой Охоты руками своих химер. По крайней мере, так было множество раз до этого дня, когда прозрачные страницы книги позволили увидеть достаточно крупную башню, поместившуюся в чулане ПНД. Это не могло быть ничем иным, кроме как часовым механизмом, брошенным очередной сущностью, напавшей на них. Механизм блестел резными хрустальными изломами черепичной текстуры крыши, витражными окнами и платиновым навершиями фрактального шпиля. Лунный свет делал мир прекраснее, а Мечиславе было удобно скользить по нему, пропуская его частицы сквозь прорехи зачарованных тканей и подцепив зонтом порыв попутного ветра. Вале и Блейк, несущий на плече застывшее во сне тело старого охотника, планировали на землю перед крыльцом, аккуратно спускаясь перед высокими окнами почти готического сооружения. Пятый вытянул руку вперёд и массивные створки дверей повиновались, открываясь без скрипа, но с тяжёлым звуком раздвигаемых затворов замков и на миг холодное безлюдное фойе преобразились: его наполнили силуэты чудаковатых людей, выряженных дико и вычурно, но музыку не было слышно. Вторая пролистала страницы как перелистывают примитивную деткую анимацию, чтобы увидеть странный коллективный сон, проецируемый сюда с помощью достаточно сильной магии.  — Let's do the Time Warp again! — Безо всякого слуха и голоса протянул женский голос, заливаясь смехом. — Let's do the Time Warp again! Пятый жестом приказал Второй остаться на месте, но тревога оказалась ложной — впереди, на лестнице, нескладно танцевала кудрявая девушка, закрыв глаза. Рукава её смирительной рубашки волочились по полу, но та кружилась, покачиваясь из стороны в сторону и каким-то чудом удерживаясь на ступеньках.  — Не знала, что на таких людях наши устройства не работают. Давай-ка посмотрим, что ещё здесь есть. Вале раскрыла книгу и, перелистав страницы в обратную сторону, увидела нарисованные часы, на которых сидел Первый, а внизу, под ним, стоял Стайлз с лицом, напоминающим треснувшую голову шарнирной куклы, только за трещиной была не пустота, а другая, отличающаяся внешность.  — Не стойте столбами, проходите. — Обратился к ним Первый сквозь страницы. Как ни странно, когда Вторая убрала книгу, он так и остался висеть в воздухе, появившись в реальности.  — Я развеял чары сразу же после того, как вернулся из Зазеркалья. Механизм тоже здесь, хоть его и потрепало. Четвёртый, кстати, умер. Если воплощение технологического прогресса вообще способно пребывать в категориях жизни и смерти.  — У нас свидетель, Первый. Нашли в хранилище Музея.  — Джерард Арджент из петли номер сто девяносто пять. — Поправила Вале. — Насколько мне известно, единственный выживший оттуда.  — Его допросит Восьмая. Втащите его внутрь. Пятый недовольно хмыкнул, но исчез за нарисованными часами, а следом за ним вошла и Мечислава.

***

Мечислав Стилински нервничал. Эрика, по всей видимости, была в критическом состоянии, потому, бросив мимолётный взгляд на Дерека, он начал нервничать сильнее. Если рядом с Рейес было то же существо, которое угрожало Хейлу в итерации первой петли, его присутствие было бы лишним. Но и лучше было бы, если бы Дерек был под боком на случай, если Эрика служит обманным манёвром для Крикуна.  — Ты молчишь. — Заметил Хейл.  — Не люблю говорить. Хорошо, что с тобой не нужно притворяться.  — Хорошо, что я знаю, с кем говорю. И плохо то, что не знаю, что там такое и как его убить.  — Зола омелы, скорее всего, поможет. Не уверен в последствиях — если она и на меня попадёт…  — Будет то же, что и зола рябины на коже оборотня. Ожог. Фонари за окном на миг показались яркой стеной света, отделяющей город от большей части леса и железной дороги, но оптическая иллюзия пропала. Тем не менее, у дома Эрики уже стоял автомобиль полиции, а хозяева дома, насколько Мечислав помнил их лица по постам в фейсбуке, выглядели обеспокоенными. Дерек притормозил в пределах бывшей видимости Мечислава и заглушил мотор, прислушиваясь сквозь открытое окно.  — Они считают, что в дом кто-то проник, а я чувствую кого-то похожего на оборотня.  — В каком смысле, похожего?  — Запах похож на твоего Мелка, как ты его называешь. Но другой. Мечислав нахмурился, напряжённо всматриваясь вдаль. Он видел покачивающийся силуэт, который раньше ошибочно принял за дерево. Там, у забора, разделяющего участки, в неосвещённом месте, стоял Крикун, медленно растекающийся и исчезающий под землёй.

***

 — Как много было сделано и как мало из этого закончилось чем-то хорошим. Не так ли, друг мой? Седьмой молча посмотрел на Первого, словно хотел ответить, но его физиология не была рассчитана на это. Первому не было дела до этого. Он наблюдал, как сгорает страница, вырванная из книги Второй. Огонь поедал её воспоминания о том, что никогда не должно быть найдено. Это был его последний козырь в войне против силы, что была невообразимо выше его самого. Пламя изменило цвет, коснувшись чертежа шкатулки и сквозь снопы искр повалил едкий дым.  — На часах Судного Дня полночь, мой друг. Тебе пора ехать в наш город. Лабиринт больше не безопасен. И береги себя, хорошо? Седьмой положил тяжёлую руку на плечо Мага и ушёл из комнаты связи вокзала, звеня шпорами.  — Никогда не думал, что всё закончится так просто. — С усмешкой прошептал Первый, растирая пальцами ещё обгорающие страницы. — Этого должно хватить, чтобы остановить то, что идёт за всеми нами. А ты можешь не прятаться, Двенадцатый. Первый услышал, как к нему приблизились практически неслышимые шаги Повешенного и повернулся на стуле, зная, что обгоревшие страницы рассыпятся по каменному полу. Перед ним стоял высокорослый азиато-европеоидный метис, истощённый и бледный. В его руке всё ещё был зажат обломанный клинок.  — Ты создал парадокс. — Отчеканил он, глядя в глаза Магу. — Мне жаль, но я не имел права голоса.  — Брось, это ерунда. Ты жалеешь, что я не предупредил тебя раньше и о других вещах, но тогда бы не было истории. А где нет хорошей истории, нет и счастливого конца.  — Разве это — счастливый конец, Первый? Почему мы должны поступать именно так, а не иначе?  — Потому что я видел лицо Бога. Она зла и прекрасна. Найди меня в Бардо, когда закончится второй этап и молись, чтобы мы победили.  — Это и их вина. Первый ощутил лёгкое движение воздуха, когда его шею обожгло холодом серебряной крови. Напоследок он ощутил, как Повешенный вырывает его из этого обречённого измерения.