Нежданная альтернатива

Лора поглядывала на брата, нервно теребящего обрывок явно старой бумаги, местами скукоженного так, будто он неоднократно намокал и просыхал. Лист был пуст, но младший снова и снова пробегался по нему взглядом своих красных глаз. Может быть, это было напоминанием о его студенческих годах или на этом листе было очередное тайное письмо времён беременности Кейт. Чем бы оно ни было, Лору беспокоило то, сколько всего она не знала о брате. Сколько они не говорили по душам? Пять лет? Семь? Она даже не знала, любит ли он пасту так, как раньше, хранит ли те жалкие крупицы семейных фото после пожара, простил ли он её отстранённость тогда, в то самое время, о котором никто из них не может говорить даже на пьяную голову. Казалось бы, для чудовища не составит труда понять себе подобного, но с общечеловеческими проблемами это явно не увязывалось.  — Эл, следи за дорогой. — Хмуро напомнил ей брат. — Мы скоро выедем из леса. Лора кивнула и сосредоточилась на окружении: рядом с машиной исчезли полосы разметки, деревья становились реже, зайцы уже не щипали травку у обочины — впереди были люди, захватившие ради своей прихоти кусочек их исконных семейных владений. Впереди был Дом Эхо. В отличии от множества других сооружений в городе, это здание с самого начала проектировалось как клиника для душевнобольных и имело отдельный этаж для сдерживания разного рода нелюдей — никто в здравом уме не поместил бы банши рядом с людьми, которых вытащили из петли, оборотня — с параноиками, слуа — с маньяками. Остальные, более-менее безобидные существа могли выходить на прогулки, но им всё равно запрещался контакт с людьми. И, тем не менее, это здание не внушало ужас и не выдавало своей истинной природы, как и любой хороший оборотень, надёжно спрятавшийся в лесной чаще. Деревья были украшены белыми лентами, слегка колеблющимися на ветру, а сад, словно замерший во времени, постоянно цвёл белыми цветами. Лора не знала, почему именно белый, да и знать не хотела — это место было слишком правильным, оттого и складывалось чувство, что оно не принадлежит этому миру. Казалось, на концах лент должны висеть миниатюрные человечки или головы, подвешенные за кончики волос, а среди белых маков, расцветающих позже положенного срока, таились кости, выбеленные солнцем и насекомыми. Старый многоэтажный дом почти не изменился со времени предыдущего визита — он всё так же стонал многоголосым хором бредящих людей, оркестром клацающих зубов, позвякивающих о столы пластиковых ложек, трещоток ногтей, сбивающих краску с решёток камер, кастаньет каблуков медицинских сестёр, снующих по этажам. ПНД был живым безумным ульем для слуха оборотня, запах пришёл позже, когда бета заглушила мотор и открыла дверь. Медовый запах пыльцы перебивал кислятину блевоты, меловой запах таблеток, едкую горечь пота, приторную и в то же время солёную сладость гноя, а ещё был хлор — едкий, стерильный, забивающий пазухи и режущий глаза. Лора, как и Дерек, ненавидела это место именно за запах безумия, в котором не осталось ничего человеческого. Это место было похоже на сломанный механизм, упрямо притворяющийся человеком в исконно-механическом повторении ритуалов, смысл которых ускользнул в течении тысячи итераций. Безумие напоминало Лоре саму себя — двойственная природа зла, находящегося по ту сторону стен, отражалась в душе, не способной в полной мере быть человеческой, потому так страшно было слышать и ощущать его на подходе к Дому Эхо. Она в любой момент могла забыть, по какую сторону дьявольской амальгамы находится. Просто реальность была неправильной, раз в этом месте собралось столько механизмов, бывших людьми и созданиями. Тот больной сон, в который она погрузилась, открыв дверь, был за гранью добра и зла, будто осколок её бреда впился в мироздание. Что-то было не так.  — Ди, — шепнула она брату так, что только он расслышал бы, — займись делом, а я посмотрю. Дерек за её спиной хмыкнул, а Лора, словно готовясь к нападению, скрыла глаза за зеркальными стёклами очков, словно переходя в кэрролловское Зазеркалье. Мир окрасился жёлтыми красками и она увидела больше, чем было положено: белые и чистые стены оказались усеяны множеством надписей о скором конце, под которыми был небрежно нарисован циферблат, а пациенты, сидящие за столом, синхронно помешивали непонятную жижу в тарелках. Их движения нельзя было назвать слаженными — это слово было слишком пресным для данной ситуации. Лора видела, как они одновременно начинали и заканчивали одинаковые круги, двигаясь с одной, общей для каждого, скоростью. Из их слуховых проходов раньше вытекало что-то, но так и засохло, сияя в спектре её зрения. Самым необычным было то, что помещение имело неравномерные линии, преломляющиеся так, будто бета смотрела на угол аквариума, но никакого пространства внутри пространства не могло быть физически. Лора осмотрела абсолютно нормальных медсестёр, пару пациентов, ходящих строго по клеточкам каменного пола, будто они играли в шашки, а также мужчину с кейсом, идущего прямо к ней, но не отражающегося в преломлении комнаты. Странного вида пожилой человек подошёл ближе, пара пациентов проводила его радостным взглядом, но медсестра прошла прямо сквозь него. Старик улыбнулся и, положив руку на плечо Лоры, слегка сжал дрожащие пальцы.  — Когда корни и очи падут, свобода выживших станет игрой теней. — Прохрипел незнакомец, но, откашлявшись, продолжил другим голосом. — Петля затягивается и механизм скоро не сможет раскрутить свою спираль. Что ты будешь делать, когда птичка не вылетит, Лоррейн?  — Лора. — Кто-то сжал её плечо крепче. — Лора, я знаю, что ты не хочешь идти, но нам нужно к Питеру.  — Дерек? Бета стряхнула с себя наваждение на пути к лифту. Она постаралась избежать тех странных разломов, которые висели над её головой. Кажется, теперь она видела в них корни.  — Дерек, ты видишь? — Прошептала девушка младшему брату, несмотря на то, что сейчас в лифте больше никого не было. — Можешь видеть?  — Чувствую. — Коротко ответил альфа. — Я читал о подобном.  — Во время прошлого посещения такого не было, Ди.  — И когда ты его посещала в последний раз? В две тысячи четвёртом? В седьмом?  — Я… — Слова брата застряли в её горле, словно обломок оленьей кости, болезненно опускаясь по пищеводу. — Не так часто, как ты. — Выдавила она из себя. — Ты не обязан.  — А ты так быстро забыла о том, кто виноват? Только Кора осталась цела. Бета смотрела на брата и не знала, может ли она дать ему ответ. Ещё недавно она чувствовала, как тяжёлая, колючая вода поднимается по её трахее, как жгучий холод заполняет бронхи, а попытки выдохнуть только выдавливают из неё тёплую слизь раздражённой ткани. Вспоминался чай с мамой, красный и тягучий. Талия любила подсаливать напитки, чтобы усилить вкус, но для того, чтобы спутать чай с кровью, нужно действительно сильно тосковать по матери. Вспомнились трели птиц у террасы, то, как они просили помощи, но тогда это казалось таким красивым. Потом начался кошмар наяву и длинный, запутанный лабиринт, огни карусели, мимы, которым нельзя смотреть в глаза, потому что глаз нет, значит, нет и души. А потом Дерек вытащил и одел её. Лора помнила, как её ватные пальцы перебирали складки чего-то тёплого, как она кричала, кричал кто-то ещё. Она чувствовала себя подделкой. Возможно, она была ею всегда, и Сверчок это чувствовал — мальчишка, мелькавший как двадцать пятый кадр, тогда оставался спокоен среди безумия и ненависти, будто там ему самое место. Мальчишка. Сверчок. Вежливое отродье, притворяющееся человеком даже лучше, чем вся её семья вместе взятая. Не тот, кто подошёл к ней, но тот, кто неясно напоминал его. Такой же нездешний, сюрреалистический. Возможно, так Дерек выбрал себе наказание — Лора умела слушать. Лифт остановился на этаже для сотрудников.  — Всё так, как должно быть. — Наконец, сформулировала она ответ. — Дерек, впереди. Лора почувствовала, как наивный брат отодвигает её себе за спину, как его сердцебиение становится рваным. Впереди, между стенами, исписанными странными посланиями, висели тела. Их было немного — всего человек пять. Родственники прошли мимо женщины с редкими седыми волосами, парящей, словно игрушка в лототроне, которую поддерживают под спину — её голова и конечности безвольно свисали как на постере «Призраков в Коннектикуте». Лора всегда чувствовала, что с этим фильмом что-то не так. Она прикоснулась к телу женщины, не зная, жива ли она, реальна ли, но холодное тело плавно подалось в сторону под её пальцами как шарик с гелием. Странно, что тело остановилось, наткнувшись на разлом в пространстве. Лора моргнула и увидела на месте трупа светлячка, кружащегося среди пыли.  — Чего стоишь?  — Думаешь, Питер нас узнает?  — Это уже не важно. Дерек грустно улыбнулся и поглядел на дисплей телефона, видимо, отсчитывая время.  — Дерек, — неловко начала Лора, — спасибо, что ты со мной здесь.  — Нам нужно поговорить с Питером, только и всего. Если придётся, ты знаешь, как добыть информацию. Подойди. Младший отодвинулся от небольшого окошка, чтобы дать место для обзора, за что Лора была благодарна — ей не нравилось стоять вплотную к брату, чувствовать запах Сверчка на нём, хотя она ни разу не застала их. Существо, с которым они имели дело, будто поедало Дерека по частям, становясь всё сильнее. У Лоры не было причин ненавидеть этого пшека или желать ему смерти, но то, что он делал с её братом за её спиной ей не нравилось — так уже делала Кейт.  — Не вижу ничего странного. — Спокойно сказала бета, окидывая взглядом простые белые стены, кипы книг в углу, сложенные в непостижимом порядке, Питера, гладящего пустой воздух перед ним. — Он и до того дня не блистал адекватностью.  — Глаза разуй, Эл. — Подсказал Дерек. — И посмотри вон на те нацарапанные каракули. Лора моргнула и отшатнулась от двери, упав на пол. Разум отказывался принимать увиденное.  — Нет-нет-нет. Там ничего нет, — уверенно замотала головой старшая, стараясь отогнать новое наваждение, — не может быть. Она даже почти не почувствовала холодный палец трупа, коснувшийся её щеки. Они были такими неправильными. На стене в комнате Питера были надписи, но все они были собраны внутри нацарапанного прямоугольника, а сверху их перекрывала спираль. Теперь она точно увидела и поняла, что рассматривал Дерек. Перед стеной в воздухе висела обычная стеклянная дверь, расписанная повторяющейся фразой, но то, что было за дверью, было куда страшнее Ньярлатхотепа или девочки из звонка. Питер гладил по волосам Малию или существо, пытающееся быть Малией — она точно увидела цвет волос и курносый носик. Проблема состояла в том, что кузина Дерека и Лоры была не полной — плоть только частично заполняла силуэт, словно полностью созданный из корней разлом, опутавших её, а за дверью стояли такие же создания — почти её семья. Отмахнувшись от светлячка, Лора услышала, как лифт движется вниз. Кажется, она полностью пропустила момент его подъёма, как и руку Дерека, предлагающего ей помощь.  — Я в норме, Ди. Я в норме. Мы в нормальном коридоре нормальной больницы проведываем нашего дядю. — Шептала бета, стараясь поверить в свои слова. — Всё отлично. Лора приняла руку брата, сконцентрировавшись и на звоне ключей полноватого доктора, идущего к ним, и на бормотании Питера за дверью.  — Мы уже и не надеялись, что вы нас посетите, — с ложной доброжелательностью обратился к ним медработник, — я понимаю, что его вид мог шокировать вас, мисс Хейл — не каждый день видишь такие ожоги. Замок отворился со скрипом и запах безумия усилился до такой степени, что Лора едва сдержала рвотный позыв. В комнате перед ними на кровати сидело существо, отдалённо напоминающее прежнего Питера — тошнотворно-розовое, покрытое красно-синей сетью сосудов, с оплавленным ухом и струйкой мутной слюны, стекающей изо рта.  — И вы утверждаете, что он сбегал и, тем более, нападал на кого-то? — Скептически спросил Дерек за её спиной.  — Несмотря на малую подвижность, его часто видели наверху, — ответил доктор, — Мередит хотела образумить его во время обеда, но он набросился на неё и стал душить. Санитары говорили, что едва смогли оттащить его. Удивительная сила как для человека с такими травмами и семью годами гиподинамии. Я бы назвал это чудом, если бы он не был таким деструктивным. Лора дальше не слушала. Превозмогая отвращение, она села на корточки рядом с дядей и, накрыв его руку своей, отвела её в сторону, ощущая влажность шершавого шрама, похожего на пищевую плёнку. В глазах Питера вспыхнуло осознание, но его тотчас утянуло в дымку забвения.  — Мы можем побыть с ним наедине? — Спросила она, не оборачиваясь. — Это очень важно для нас.  — Да, пожалуйста. Надеюсь, брат сможет постоять за вас, если он снова станет агрессивным. Пожилой доктор вышел из палаты и запер дверь. Неудивительно, они были рядом с буйно-помешанным.  — Питер, это Дерек и Лора, — начал младший, — мы здесь.  — Питер, ты нас слышишь? Мы реальные.  — Он показал мне. — Слабо прохрипел оборотень, глядя в пустоту. — Солнце встанет на закате, Малия. Дерек позади тяжело вздохнул и выпустил когти.  — Может, не надо, Ди? Так мы ему точно лучше не сделаем.  — Посмотри на него. — Альфа раздражённо рыкнул и впился когтями в шею Питера. — Ты думаешь, может быть хуже? Лора смотрела, как по рукам Дерека бежит чернота, едкая и липкая как дёготь, а кожа на шее их дяди становится нормальной. Мир стал желтее, прямо как в детстве.  — Остановись. Только воспоминания.  — Ты бы лучше помогла. Лора выпустила когти и, полоснув образ Малии, впилась в шею рядом с пальцами брата. Кажется, их пальцы переплелись впервые за долгие годы и она уже не была такой подделкой, которой считала себя последнее время. Воспоминания хлынули в неё. Размытые, не чёткие из-за языков пламени. Лора стояла в языках этого пламени, но оно не обжигало её. Как она могла видеть воспоминание Питера без Питера? Тот мальчишка, Стайлз вошёл в комнату и пламя словно втянулось само в себя как это делают улитки. Теперь ей стало ясно. Дерек, стоящий рядом, выглядел удивлённый тем, как его школьник, окутанный дымом, поднял крышку люка, даже не притронувшись к ней. Они обменялись взглядами и спустились следом, но, стоило слезть, как Дерек цепко схватил её за руку — Лора стала свидетелем того, как сильно ошибся её брат.  — Дыши, моя маленькая. Дыши. — Повторял их дядя, абсолютно нормальный. — Почему ты не двигаешься? Дыши. Двигайся. Почему ты не?  — Значит, это ты меня вызвал, Питер. — Презрительно фыркнул Стайлз совсем не детским голосом. Лицо Питера, держащего Малию на руках, выражало абсолютный ужас, когда она, как и вся их семья, рассыпались. Стайлз был спокоен, ни один мускул на его лице не дрогнул. Питер оторвался от созерцания огарков дочери и посмотрел на подростка с немым вопросом.  — Так их теперь больше нет? Ты пришёл за мной, ангел смерти? Отключи меня, будь добр. Я так устал. Стайлз, поравнявшись с ним, бережно поднял кусок челюсти Малии и с сожалением осмотрел молочные зубы.  — Знаешь, я всегда хотел это сделать. Не убить тебя — тебя уже убивали, конечно же. Я хотел, чтобы ты пережил то же, что и я.  — О чём он говорит? — Спросила Лора у брата, но тот только тяжело сглотнул и продолжил буравить взглядом мальчишку.  — Я, кажется, догадываюсь, хотя он не рассказывал. — Быстро ответил Дерек.  — Помнишь тот месяц моих летних каникул, когда ты кормил меня отравленным мясом? — Почти иронично спросил сын шерифа. — Я тогда совсем не соображал, куда ты уволок тела родителей. Потом, кажется, понял. Их тела нашли через восемь лет, ложная тревога. Но осадочек остался.  — О чём ты? Я в жизни не пошёл бы на такое. — Оправдался Питер.  — Смотри. Мальчик грустно улыбнулся и показал что-то на руке Питеру. Дерек отпустил сестру подошёл ближе, чтобы рассмотреть, но остановился, когда Питер отпрянул к стене, закрывая голову руками. Лора видела, что их дядя боялся Стилински.  — Не я. Или я? Быть не может. Может, не так, я не хочу. — К Питеру вернулся его бред. — Не понимаю, как думать об этом. Это не принадлежит реальности. Ты же играл с нашими детьми. Откуда в тебе… Боже, что ты сделал. Девкалион? Дерек? Стайлз.  — Его больше нет. — Коротко, но сочувствующе ответил мальчик голосом взрослого человека и через миг дым, окутывающий его, частично рассеялся, почти показывая Лоре тело взрослого мужчины. — Соболезную. Питер продолжал смотреть на гостя его снов, хотя дымка и растворилась окончательно. Дерек коротко вздохнул и Лора видела, куда он смотрит — накидка Стилински была приоткрыта на груди, откуда вниз тянулся толстый и неровный шрам. Кажется, Лора была слишком предвзятой по отношению к выбору Дерека — она видела, как плечи этого странного существа пару раз судорожно вздрогнули, но не услышала ни крика, ни всхлипа, ни икоты. Существо, с такой лёгкостью перечеркнувшее последние воспоминания Питера о семье, как и Дерека — об ошибке, беззвучно плакало по одному ему понятной причине.  — Ты чудовище. Чудовище! — В крике Питера Лора слышала себя и то, что она думала о Дереке в первые дни после события, разделившего всю их жизнь на маленькие сегменты. — Потому что мы сами — чудовища. И ты один из нас. Но другой, как те, что с моим телом. Бедная Лора. Ты можешь… Можешь же?  — Что могу, Питер? — Устало спросил пришелец. Питер вытянул в себя воздух, безмолвно указав на челюсть Малии. Дерек, стоящий рядом, попытался выхватить её, но его рука прошла сквозь артефакт прошлого.  — Это только иллюзия. — Оправдался Стилински.  — П-п…  — Хорошо. Лора не ожидала чего-то экстраординарного, но стоило полузнакомому мужчине разжать пальцы, как пепел поднялся вверх, кружась в силуэтах их родственников. Их тётя обняла старшего мальчика — Хосе, испуганно уткнувшегося ей в живот, наверху послышался стук шагов Талии, который Лора не смогла бы забыть и через сотню лет, бабушка Луиза, стоящая у перекрытого рябиновым пеплом, выхода, улыбнулась и убрала паутину с защитных рун Клаудии, а на шее Питера сомкнулись тоненькие ручонки Малии и он уткнулся носом в копну светлых волос дочери. Лора осела на пол, осознавая, что её семья так близко и они совсем как настоящие — так же улыбаются, переговариваются, шутят, только между ними — семь лет и шесть футов земли.  — Папа, у меня уже не першит горло. Птенцы добыли масло, — всплеснула ладонями малышка, осматривая подвал, — это был такой сказочный сон, прямо как в той сказке! Из открытого люка послышался голос её матери.  — Идём наверх, здесь нечем дышать, брат.  — Талия, — всхлипнул Питер, вытирая лицо, — дай мне минутку. Чужим здесь оказался только Стайлз — мужчина стоял, не замеченный никем из семьи Лоры, как тень пожара, который не произошёл в данном пространстве. Дерек попытался обнять его, а не Лору, и снова не смог прикоснуться.  — Спасибо. — Выдавил из себя Питер. — Теперь я вижу их живыми. И прости меня. Хоть это и был другой я, но мне больно было видеть то, что ты показал. Он это заслужил. Или я заслужил.  — Никто ничего не заслужил. — Тихо сказал пришелец. — Просто скажи мне, почему меня привели к твоему сну?  — Я хотел умереть. — Прямолинейно сказал Питер. — Теперь у меня есть они. Стайлз хмыкнул и посмотрел на Лору, будто пытался разглядеть, но не мог.  — Ты же знаешь, что спишь, верно?  — Это хуже кошмара. — Ответила бета. — Зачем ты сделал это с ним?  — Затем же, что и мы его оставили. — Заступился за чужака Дерек.  — Четырнадцать пальцев. — Лора удивлённо посмотрела на дядю, который показывал десять. — Но я хотел сказать, что чую отсюда кого-то. Если легенды не врут, Жеводанский Зверь вернулся, а за ним идут те, кто желают вечной жизни и ходят между мирами. Они близко. Иногда я их слышу. Стайлз просто ушёл, но уже через несколько секунд в барьер постучали из темноты потайного хода, а в воздухе зависла надпись, не дававшая покоя Питеру всё это время: «Все двери — это одна дверь. Тебе достаточно открыть её для меня». Отрывок памяти закончился и Лора вынырнула из видения. Её мутило, а рука, покрытая «венами мертвеца» онемела до лопатки. Дерек выглядел не очень — он словно мог взорваться в любой момент. Тело Питера немного регенерировало, но значительных улучшений не показывало — ухо вернулось в правильную форму, да и кожа на шее и груди местами стала нормальной.  — Спасибо, д-доктор, мы закончили. — Дерек опять запнулся, что было очень плохим знаком. Лора могла не ждать его дома этой ночью. — До свидания, дядя. Через пятнадцать минут оборотни уже стояли за воротами Дома Эхо и Лора знала, чего стоило Дереку держаться всё это время. Она ожидала потока обвинений в лицемерии и бездействии, но Дерек угрюмо прошёл мимо машины, хотя его сердце и стучало как угорелое.  — Езжай домой без меня.  — Ди?  — И не зови меня так, пожалуйста.  — Поехали, нам в участок нужно. И, думаю, тебе нужно поговорить о происходящем с твоим Сверчком. Дерек остановился у деревьев, не поворачиваясь к Лоре, что пугало её. Его сердце на несколько секунд вернулось в нормальный ритм, а потом она вспомнила его подростковый бунт и отошла назад, но ничего не произошло.  — Лора, я не имею права сравнивать твою и мою боль или говорить, что правильно. — Абсолютно спокойно сказал ей брат. — Возможно, я поступаю как трус, потому что хочу убежать, но я прошу тебя дать мне побыть одному и избавиться от этого яда, чтобы не совершить ещё больше ошибок. Ты знаешь, у меня есть кризисный список, есть волшебные колёсики и я, как любой послушный щенок, выполняю наставления терапевта. Просто, будь добра, отвали и поезжай в город, пока я кого-то не убил. Лора озлобленно глядела в спину младшего брата, проявляющего невиданный рыцарский эгоизм, но пошла к машине и, когда она завела двигатель «Камаро», брата уже и след простыл, а из леса послышался долгий крик, переходящий в вой. Бета хмыкнула и отправилась в путь, ведь такой же роскоши, как срыв братца-идиота, она себе позволить не могла. Лора сглотнула удушающий комок и заметила пустой лист, который утром читал её брат. Она притормозила, вглядываясь жёлтыми глазами в появившиеся строчки, написанные почерком Питера. "Эксперимент 42: проверка регенеративных способностей Зверя под воздействием электросудорожной терапии. Подопытный: мусор. Результат: сорок кубиков аконита жёлтого, введённые через венозный катетер, были инкапсулированы организмом через три часа стимуляции. Остановка сердца сроком на семьдесят три минуты и сорок секунд, остановка дыхания. Показатели энцефалографа во время смерти не отличаются от стандартных во время логических упражнений. Вывод: увеличить мощность тока. Примечание: сгнившую плоть в области сгиба локтя следует удалить при появлении инфекции."