Твоя боль для меня больнее собственной…

Громкий взрыв раздался за спиной Вай и Кейтлин. Сердце сжалось в ужасном предчувствии, но возвращаться было нельзя. Она сделала свой выбор. И ты тоже, Вай. Между нами не огни Пилтовера, не этот злополучный мост, между нами целая жизнь, стремление Джинкс к смерти и боли, её жуткий взгляд, направленный в прошлое, но нужно двигаться дальше. Пау-Пау не смирится с моим решением, не поймёт - я нужна ей одна, но Кейт мне важна не меньше…Без неё, даже с Паудер, жизнь не будет иметь никакого смысла. Девушки медленно продвигались вперёд, кровь из ноги Кираманн текла не переставая, идти было очень сложно и больно. Рана не глубокая, не смертельная, нужно лишь добраться до дома… Мысли Кейт были спутаны. Она благодарила этот взрыв за то, что тот вернул ей Вай. Да, мотивация так себе, звучит безрассудно и совершенно не здорОво, но важно ли это? Сейчас она была рядом, поддерживала Кираманн так же, как Кейт её после драки с Севикой, с той лишь разницей, что тогда Вай была при смерти. Её сильное, родное тело мысленно уносило темноволосую девушку к воспоминаниям об их первом настоящем поцелуе, и последующей за ним близости, о которой невозможно забыть. Как можно думать об этом сейчас, истекая кровью, Кираманн? Ты извращенка? О да, она совсем помешалась на Вай, задыхалась при взгляде на неё, изнывала от неистового желания и кажется, что даже в бреду она будет искать её губами, тянуться руками к крепким и горячим плечам Вай, звать её по имени, раз за разом, пока та не ответит… «Кто здесь живёт? Очередной друг Совета?» Вай ловко запрыгнула на окно, помогая Кейт забраться в комнату. Внезапно, в памяти возникли знакомые образы. Почему-то она знает эту комнату, не досконально, и уверенности толком нет, но как будто она здесь уже была… «Это моя комната, Вай. Это мой дом» Кейт тяжело дышит, крови потеряла много, нужна помощь врача. Внезапно, дверь открывается и в неё влетает незнакомая женщина, с винтовкой в руках. Девушки в шоке замирают. «Кейт?!» О Боже, мама, ты неподражаема… «Кейтлин, солнышко, ты жива!» Отец всегда был мягок с ней, по-настоящему беспокоился, мать же олицетворяла ту строгую часть Кираманн, которая по-своему привлекала Вай. Ах вот она в кого… Это многое объясняет. «А кто эта бродяжка?» «Это Вай, мам, она из Нижнего города!» «Это я вижу. Кейт, можно тебя на пару слов? Наедине…» Кейтлин хмурится, но следует за матерью, а у Вай появляется возможность хорошенько осмотреться, потому что любопытство уже перешло все границы… Как здесь всё красиво. Интересно, каково это жить в такой роскоши? Вай чувствует себя несколько неловко, даже пол в этой комнате мягкий, это просто немыслимо, девушка ведь привыкла спать на грязном, вонючем подобие кровати в Тихом омуте, где сон приходил только если кто-то накануне вырубит, а здесь она бы выспалась даже на ковре. Вай смотрит на себя и вздрагивает, она совсем не подходит этому месту, страшно даже к чему-то прикоснуться, чтобы не испачкать, не поломать, не испортить… Сколько цветов! А моя девочка, оказывается, нарасхват. Ну это не удивительно, она же такая красивая, но кроме того умная, храбрая, она просто невообразимая. Вай краснеет в ответ на свои мысли, удивительно, как её смущают какие-то обычные вещи, при том, что она всегда с лёгкостью могла флиртовать с кем угодно и даже глазом не моргнуть. Моя Кейт… Это словосочетание полностью заполнило собой сознание Вай, теплотой отозвалось где-то в груди, покалыванием спустилось к кончикам пальцев и гулко выдохнуло внизу живота. Она вспомнила об их близости там, в убежище Поджигателей. Всё было настолько прекрасно, что казалось сном, но каким же реальным… Вай никогда не видела приятных снов, её мучали только кошмары, и со временем она почти перестала спать, или нарывалась на неприятности нарочно, чтобы её как следует поколотили до потери сознания. Эта жизнь благодаря Кейт закончилась, подарив надежду на перерождение, на то, что для Вай всё может быть иначе… Нежные губы Кираманн ласкали Вай везде, так, словно она никогда не была бродяжкой из Нижнего города. Происхождение, титулы, проблемы, всё осталось где-то позади и были лишь они, обнажённые сердца, у которых нет ни прошлого, ни будущего, только они сами, сгорающие в огне страсти… Вай грустно улыбнулась. Ощущала ли она себя достойной всего, что происходило между ними с Кейт? Верила ли по-настоящему, что в какой-то момент это всё не закончится? Душу разрывало в сомнениях, страхе, оттого, что она просто не могла ассоциировать себя и слово любовь. Как Кейтлин могла полюбить её? Из позолоченного зеркала в комнате Кираманн на неё смотрела грязная, побитая, в разодранных лохмотьях заунка, а во взгляде - боль. Нет, Вай просто не видела себя так, как видела её Кейт. Не знала, что та любуется ею каждую секунду, готова посыпать поцелуями всё тело Вай, ничего не пропустив и даже ничего не требуя взамен. Кираманн любила улыбку красноволосой девушки, все выражения её лица, начиная от насмешливого и ехидного, заканчивая задумчивым, устремлённым куда-то в свои мысли, словно окутанным дымкой загадочности. Любила Кейт так же каждую татуировку, каждый шрамик, каждый изгиб, а какие у Вай были руки… Здесь уже голос сознания был бессилен, одно лишь прикосновение - и Кираманн улетала куда-то очень далеко. Конечно, Кейт любила и характер Вай. Девушка не была жестокой, как Джинкс. Не слетела с катушек, не поклялась уничтожить всех, кто причинил ей боль. Кейтлин видела её доброту, самоотверженность, как на самом деле она хочет всем помочь. Но так же, с самой первой их встречи, она почувствовала, что Вай не смотрит на ней уничижительно, будучи из Нижнего города, она не присвоила Кираманн все грехи миротворцев, да, в детстве всё это ещё не имело значения, но даже тогда Кейт испытывала неловкость за принадлежность к высшему обществу, словно чем-то была виновата перед людьми, проживающими внизу. Вай понимала Кейт, без слов, кроме того, у неё было просто потрясающее чувство юмора, умение поддержать и подбодрить, и казалось бы, будучи из двух разных миров, они смотрели на жизнь одинаково. Кейтлин ужасалась, насколько ей хорошо с Вай, она могла заменить кого угодно, была родной бесконечно, и до самого конца… Что это, если не любовь? Торжество единения душ и тел, абсолютное совпадение по всем параметрам, безумное влечение, смешивающееся с нежностью и бесконечной заботой… Как ты держалась все эти годы, Вай? Что помогало тебе? Кираманн не раз спрашивала Вай об этом, и ответом было лишь… «Вандер, Кексик. Я не знаю, как так вышло, но он был моей опорой даже после своей смерти. А ещё вера в то, что однажды я всё-таки как-нибудь выберусь, однако ты застала меня в период, когда надежда почти покинула меня… В какой-то момент я даже перестала понимать, сколько времени прошло, сколько мне лет вообще…» Во время таких разговоров, Вай обычно ложилась на колени Кейтлин, уткнувшись носом ей в живот, обнимая за талию. Она не хотела, чтобы Кейт видела её выражение лица, возможные слёзы, проступившие на глазах, она хотела оставаться сильной, способной защитить Кираманн в любой ситуации, но единственное, чего она не понимала, так это того, что можно быть слабой и уязвимой в отношениях, но оставаться сильной всё остальное время. Но откуда Вай было знать такие детали? Само понятие отношения совсем недавно ворвалось в её жизнь, как ураган, сметая на своём пути всё, во что верила и не верила Вай.. *** Внезапно, её внимание привлекла небольшая, но увесистая тетрадь под подушкой у Кейт, в кожаном переплёте и золотистыми буквами на обложке. Кейтлин Кираманн… Хм, что это? И руки уже сами тянутся к ней, а внутри всё сжимается от любопытства. «Личный дневник, совершенно секретно, кто тронет - пожалеет, что родился на свет!» Вай умилительно улыбается… Какая бойкая, Кексик, не такая уж ты другая. Первая запись, дата - 10 лет назад. «Дорогой дневник, сегодня мне исполнилось 11 лет, но мама и папа как всегда заняты, говорят, что на выходных устроят какое-то торжество, позовут много гостей, а мне просто хочется побыть с ними вместе, прогуляться по городу, снова съесть тех потрясающих булочек с повидлом, которыми меня угостила та девочка с красными волосами… Как же её звали? Надо было спросить её, но я не успела…» Рядом - грустные рожицы, и забавный рисунок двух девочек, держащихся за руки - с синими волосами и красными. Глаза Вай вмиг расширяются, а в груди сдавливает… Она знала, что Кейтлин - та самая незнакомка из детства, но читать об этом сейчас, здесь, оказалось слишком тяжело и неожиданно, но остановиться уже невозможно… «Дорогой дневник, мне очень плохо и страшно. Я чувствую себя такой одинокой… Все эти девочки, с которыми время от времени приходится общаться на званых вечерах, ненавидят меня. Недавно я слышала, как они обсуждали меня и Джейса, смеялись и говорили, что у него грязные намерения. О чём они вообще? Он мне как старший брат, я, конечно, люблю его, но не так, как они себе возомнили. Мне нравится его тяга к изобретениям, приключениям, он всегда придумывает что-то интересное и делится со мной всякими забавными штучками, иногда я помогаю ему по мелочам в его исследованиях, между прочим я в этом тоже что-то понимаю! Мой учитель говорит, что у меня хорошие способности…» Кто этот Джейс? Интересная он личность, судя по всему, я бы познакомилась. Если Кейт он так важен, значит, он хороший человек, а значит, и мне он не враг. «Дорогой дневник, бороться с ночными кошмарами становится всё тяжелее. Я постоянно слышу крики и просыпаюсь вся в слезах. Мама говорит, мне нужен доктор и сомневается, могу ли я нормально продолжать учёбу и свои тренировки. Но она не говорит мне того, что я хочу услышать - она не хочет помочь мне найти ту девочку… Я слышала, как они с отцом ругались, она назвала меня чокнутой!..» Бедная Кейтлин, Вай никогда не задумывалась, какие отношения были у неё с родителями, для неё было естественно, что Вандер поддерживал её, даже ещё не зная всей ситуации. Он понимал, как для Вай важная таинственная незнакомка из Верхнего города, ведь когда она рассказывала о «доброй девочке, с синими глазами невероятной красоты», её лицо озаряла улыбка, какой он давно не видел у Вай, возможно, никогда… Обычно напряжённая и немного хмурая, она просто светилась от счастья, и могла трещать обо всём произошедшем днями напролёт. Ну и ну, Вай… Он был рад за неё, но в душе опасался, что всё это может принести ей много страданий. Когда дорожишь кем-то, становишься очень уязвимым, и вся твоя жизнь меняется. Это невероятное чувство, но очень опасное, он не был уверен, что она к этому всему готова. Будь осторожна, Вай… Ты не знаешь, что за семья у неё, я верю, что к тебе она относится иначе, но говорить так обо всех людях нельзя, ты можешь попасть в передрягу. Но я не держу тебя, делай то, что должна. И Вай искала… Часами бродила по улицам Верхнего города, скрываясь от миротворцев, ускользая в темноту при малейшей опасности. Встретить девчонку просто так было бы сложно, потому она начала искать её вблизи тех мест, где они впервые познакомились. Это был богатый район, в котором явно проживали непростые люди. Твою ж мать, Вай, так далеко мы ещё не заходили. Ладони потели от страха, колени дрожали, но отступать, проделав такой путь было было бы просто глупо… Вай вспомнила эти дни, читая дневник Кейтлин, словно это было вчера. Бесконечные поиски, стёртые ботинки, полное ощущение одиночества. Горькие слёзы душили её, было очень страшно, под конец дня она выбивалась из сил и возвращалась в свой мир, опустошённая и измотанная. Молчаливый взгляд Вандера словно спрашивал… Нет? Нет, Вандер. Снова нет… «Дорогой дневник, мне кажется, я и в самом деле схожу с ума… Сегодня мне показалось, что кто-то был в моей комнате, пока меня не было дома. Любимая кукла Лиззи была не на своём месте (фраза выделена цветными карандашами и обведена несколько раз). Я всегда сажу её на подоконник так, чтобы она могла наслаждаться вечерним солнышком, в одной и тоже же позе, но сегодня она просто лежала рядом с вазой и это была явно не я» В глазах темнеет, в горле пересыхает. Значит я тогда почти нашла тебя, Кейт! Вот почему это место казалось таким знакомым. Мы просто разминулись… Мысли уносят в тот день, когда Вай по обыкновению заглядывала в окна богатых людей, в надежде столкнуться лицом к лицу с девочкой с сапфировыми глазами, и увидела необычные игрушки на одном из подоконников. Окно как раз, к счастью, было открыто. Её привлекла фигурка куклы в красивом, голубом, как небо, платье. Там, внизу, ни у кого не было ничего подобного, выбирать было особо не из чего, бомбочки Пау-Пау или какие-то простые фигурки из дерева, которые Вандер сам делал для девочек, понимая, что им это просто необходимо. Бойкие и самостоятельные, они всё-таки были детьми, которым хотелось играть… Если бы кто-то увидел Вай тогда, он бы очень удивился - серьёзная, задумчивая девочка, которая явно не даст себя в обиду, с вечно перебинтованными руками, готовая драться в любую секунду, нежно поглаживала волосы игрушки, внимательно изучая взглядом её наряд, вышитые золотой ниткой узоры… Да они дороже меня на чёрном рынке будут… хмыкнула, погрузившись в печаль. Звук открывающейся двери вырвал из размышлений и юркая, как кошка, Вай исчезла, забыв положить куклу так же, как было, не придав этому никакого значения. «Клянусь, так был кто-то, занавески покачивались как от ветра, при том, что никакого ветра сегодня и в помине не было!» Тебе показалось, Кейтлин, ну что за чушь? Класть куклу на одном месте? Тебе что, 5 лет? (Фраза взята в кавычки, это явно фраза её матери, а рядом рисунок плачущей девочки)» Боже, Кираманн, я не думала, что ты такая ранимая, на самом деле… Где ты прячешь эту свою сторону? Я думала ты играла с пушками с рождения. Вай не замечает, как начинает плакать. Слёзы беззвучно стекают по её щекам, падают на страницы, размывают чернила… Дальше большой пробел… Видимо, в какой-то момент Кейт перестала писать, может быть потому, что сочла это детскими играми (не иначе, чем под влиянием родителей), но потом записи возобновились. Дата - 5 лет назад. «Я одинока, дневник. Внутри меня - выжженное поле. Я засыпаю совершенно уничтоженная и просыпаюсь от кошмаров. Было бессмысленно писать столько лет, ведь содержание моих мыслей не изменилось. Слёз не осталось, да и я пообещала себе не плакать. Сильные девочки не плачут. Сильные девочки встают с колен, добиваются своих целей. Чего добилась я?» Слог стал менее детским, как и почерк, здесь больше нет рисунков и красочных выделений, каждая фраза красиво выведена, мысли лаконично выражены. Удивительно, что делает с людьми образование! Глупая мысль в голове Вай, но это не было далеко от правды, Кейт много читала, изучала произведения различных философов, выкладывалась по полной во всём, за что бы ни бралась, совершенствовала себя в музыке, литературе, стрельбе, рукопашном бою. Ты само совершенство, Кексик. Ты идеальна… Вай неторопливо листает станицы, погружаясь в мир Кираманн. «Где же ты? Та, кто смотрела на меня как на равную, держала мою руку так крепко и так тепло. Я чувствую твоё присутствие, хотя это так глупо, так безрассудно… Я слышу твой голос в шелесте листьев за окном, вижу твои глаза в толпе, я не смогла запомнить твоего лица в точности, но твой взгляд отпечатался в моём сознании и этого ничто не может изменить. Я стала сильнее, слышишь? Теперь я ничего не боюсь! Узнала бы ты меня, если бы мы снова встретились?» Узнала бы, Кейт, конечно бы узнала, родная… «Где ты сейчас? Что ты делаешь? Помнишь ли ты меня? Сколько раз я хотела спуститься в Нижний город, но меня не отпускали, всегда находилось что-то, что мешало, кто-то, кто обязательно следил за каждым моим шагом, докладывал обо всём родителям. Мне так больно, что я не решилась ослушаться, просто сердце разрывается. Найду ли я тебя когда-нибудь?..» Я была очень далеко, Кейт, ты всё равно не нашла бы меня… Снова эти картины в сознании, тюремные камеры, отвратительный запах гнили, вперемешку с кровью и потом, затхлый воздух, плесень на стенах, время, которое замирает здесь в ужасе, сковывает внутренности, ожидание очередной опасности. «Если тебе интересно, сегодня весь день тренировалась. Чтобы поддерживать физическую форму и подготовиться к настоящим испытаниями, каждый миротворец должен пройти определённую программу подготовки, не буду вдаваться в подробности, но там целая куча разных упражнений - на выносливость, силу, ловкость. Не говоря уже о стрельбе и умении обращаться с холодным оружием. Хотела бы я показать тебе, как это, научить чему-то, ты и сама сильная, но представь, какой бы ты была, если бы училась бок о бок со мной, была моей напарницей… (слово снова по-детски выделено цветными чернилами)» Сердце Вай разрывается от боли, сколько раз Кейтлин обратилась к ней на страницах своего дневника… Называя её абсолютно по-разному, ведь имени друг друга они тогда так и не узнали. «Дорогая подруга, родной мой человечек, свет мой, незнакомка из Нижнего города, гостья моих снов, радость моя…» С каждой страницей настроение написанного усложняется, становится всё более глубоким, чувственным, взрослым… Внезапно, дверь в комнату открывается, на пороге Кейт, на лице полное недоумение. «Вай! Что ты делаешь?!» испуганно вскидывает брови и осознав происходящее, хмурится. «Кто-нибудь когда-нибудь рассказывал тебе, что читать чужие дневники…неправильно?!» Вай хотела бы что-то съязвить, но просто нет сил, да и что тут скажешь, если Кираманн права? Девушка по сути влезла в её душу. Несколько секунд они молча смотрят друг на друга. Кейт нарушает тишину первая. «Ну, раз уж ты теперь всё знаешь, может расскажешь в ответ что-то про себя?.. Время есть, нам позволили выступить перед Советом. Можно принять душ и отдохнуть…» Кейт вся красная, краем глаза замечает, куда успела дойти Вай в своём любопытстве и ей не по себе. Пытается скрыть замешательство, но Вай порывисто обнимает Кираманн, прижимает к себе, тяжело дышит. «Я не знала всего этого, Кексик. Я не хотела так нагло ковыряться в твоём прошлом, но… Так просто получилось». Извиняется отвратительно, но дрожь в её голосе и теле говорят куда более умело, чувствуется искренность, сожаление. Спустя мгновение, они лежат на кровати Кираманн, друг напротив друга, свернувшись калачиком. «Я не умею так красиво говорить, и уж тем более писать, но…» Вай затихает, готовясь рассказать что-то очень личное, и от этого сердце вырывается из груди. Так страшно не было даже перед дракой с людьми Силко, когда она была ещё совсем ребёнком. «Когда мы с Паудер были маленькими, и наши родители были ещё живы, мы спали с ней на одной кровати, только, вдвое меньше этой. У на была такая игра, мы притворялись большими и страшными чудищами. Она говорила - я чудовищный ядовитый слизняк, а я отвечала - Я огромный шипастый краб. Иногда я слишком увлекалась и пугала её и чтобы она не заплакала и не разбудила родителей, я делала вид, что прогоняю своих чудищ. Я клялась, пока я рядом, тебя никто никогда не тронет. Но только я убежала, бросила её, когда появилось настоящее чудовище…» Кейт смотрит на Вай, ласкает её взглядом, протягивает руку и нежно проводит по щеке. Та перехватывает её ладонь и целует, долгим и доверительным поцелуем. Её губы немного шершавые, но такие чувственные. Сейчас, она так ранима и беззащитна, хочется стать тем, кто поможет ей победить любых монстров. Момент по-настоящему интимный, хочется продолжать его вечно, слушать голос Вай, низкий и немного хриплый, обнимать её, прижимать к себе, успокаивать и строить планы касательно их будущего… «Кейтлин Кираманн. Вам с…подругой нужно принять душ, привести себя в порядок, собрание Совета совсем скоро. Вашу одежду почистят, прислуга приготовила небольшой обед, я думаю, вы обе проголодались». На пороге снова мать Кейт, её взгляд задумчив и печален. Смотрит на Вай ещё немного подозрительно, но уже не так холодно. «Идём, Вай, примешь горячий душ и поверь мне, это нечто» «Горячее тебя, а, Кексик?» Возвращается прежняя Вай, с её прищуренным взглядом и флиртующим тоном… И Кейтлин в очередной раз теряет голову.