Родные знакомые

Не смотря на то, что Аллегрова поведала Филиппу очень личную историю, у Киркорова остались ещё вопросы. Задавать их женщине было крайне неудобно, но, на тот момент, ему казалось, что эта информация ему жизненно необходима. —...или ты ещё что-то узнать хочешь? - он немного растерялся, услышав такой неожиданный, но желанный вопрос. То она хочет скорее закрыть тему и перейти к песне, то сама желает продолжить разговор... Одним словом - Женщина. Которую трудно понять. — Ну я ж по глазам вижу! — Ирина, - певцу было не привычно вот так к ней обращаться, но это было делом времени, — а Вы разве не были замужем? Вы не подумайте, просто Ваше творчество тесно связано с жизнью, хотелось бы узнать подробнее. — Чего ты сжался? - послышался её смешок. Она читала его, словно стих Есенина - легко и непринуждённо. — Я знаю, ты не распиздишь, извини за выражение, поэтому могу доверять. Замуж я вышла в 1993 году...

«— Как раз у нас с Аллой начинала какая-то химия происходить...» - подумал Филипп, невольно погрузившись в прошлое.

— Его я тогда очень любила. И было вообще не важно, что он младше меня на девять лет. Мы сразу сошлись... всем. И характером, и взглядами. Пусть он тогда начинал танцевать у... Пугачевой, - что-то мешало ей сразу назвать фамилию примадонны, поэтому пришлось выдержать небольшую паузу, — а я во всю пела и выступала. Но это тоже было абсолютно не важно, когда мы были вместе. Через сколько-то там, уже не помню, времени, я предложила ему повечаться. До загса мы так и не дошли, поэтому взяли паспорта у друзей. Кому рассказать, ща идиотов посчитают. Но шо поделать, любовъ! - Ирина смеялась, и казалось, что ей совсем не больно вспоминать прошлое, хотя на деле это было совсем не так. Боли рассказ о браке с Игорем Капустой не приносил, но сам период 90-х в жизни Аллегровой был не простым - время взлетов и падений, как в творчестве, так и в личной жизни. — Но поожлилась эта вся сказка не долго. Летала я в блоках, летала... И рухнула на землю. С которой меня Крутой поднял. Тоже Игорь, какая ирония... - сказала она, будто сама себе. — Короче говоря, начал он пользоваться моим доверием и всем-всем, что я ему давала. Нашёл себе баб на стороне, а я все это время одна была. Ну, не то, что бы одна, всё-таки дочка всегда рядом. А, кстати, он ей с самого начала не понравился, так что это была ещё одна, пусть и не сто-о-оль значительная причина. Когда я узнала о его любовных похождения, окунудась в работу. Думать об этом не хотелось. Это был... Как раз 96 год - год, когда мы с Крутым познакомились. А там все потом завертелось, ну ты уже знаешь... И не надо на меня сейчас вот так удивлённо смотреть! Если у мужннька моего любовь физическая была, то у нас с Игорем плотоническая. И пару раз физическая, куда уж там. Она улыбалась, вспоминая о композиторе. И действительно, этот человек приносил и до сих пор вносит радость в её, порой серую, жизнь. Чувства, зародившееся между ними 28 лет назад держали обоих на плаву, когда в жизни артистов случались неприятности и передряги. Поддержка, любовь, тёплые вечера в компании друг друга или друзей - необходимое лекарство для поддержания яркости жизни и желания жить. В отличии от Ирины, Филипп немного загрустил. И вновь воспоминания одолели его. Все так было похоже на их с Аллой историю. Только ролями все поменялись... — И ещё раз спасибо, что рассказали, - стараясь избавиться от мыслей, мужчина через силу улыбнулся, максимально отгоняя их от себя. Блеск в глазах и очаровательная улыбка всегда были его оружием против собственной слабости. Если он выглядит счастливым снаружи, так будет и внутри. Порой он сравнивает себя с Арлекином, о котором когда-то пела Пугачева. Но слез моих не видно никому, Ну что ж, Арлекин я, видно, не плохой! А после действительно хотелось засмеяться. Истерически смехом. Да так, что бы да виновницы этой драмы, разворачивающейся не на сцене, а в жизни, наконец все дошло. Одним вечером, когда уж очень сильно накрывали эмоции, хотелось просто закрыть все окна, двери и тихо умереть, Филипп написал эти строки, выжившие я на бумагу из сердца: Я отправлю тебе в посылочке Свою грусть, копившуюся годами. Я отправлю тебе в посылочке Яркий смех, горящий лучами. Веками они будут идти до тебя. И я знаю, что, увы, не дойдут. Что счастье, что печаль моя... В пустоту скорее уйдут. Моих слез ты уже не увидишь, Ведь они уже далеко от тебя. Но я верю — ты когда-то услышишь, Что это все лишь для тебя. Он никогда не покажет их кому-либо, а Алле - особенно. Уверен, первое, на что она обратит свое внимание, будет "Я" в начале первой строфы. Дальше она вряд ли продолжает читать. Киркоров знал, что она вновь его осудит за то, что он пишет о себе. Но сейчас, когда удним утром его жизнь так перевернулась, Филипп даже не задумывался о чем-то плохом. Вновь соединившись с Пугачевой, он вернул себя из прошлого - безумно влюбленного и готового идти на все, ради минуты общения с любимой. Но только он не понимал, точно ли сейчас он испытывает любовь..? И все-таки было решено перейти к основной задаче - новому сонгу, который уже больше полу часа дожидается своего звёздного часа, что бы предстать перед будущим исполнителем во всей красе. Начало текста Ирине и Филиппу понравилось. Зацепили строки своим прямым отношением к жизни артиста, призывом быть королём не только в блестящем костюме, но и вне его - для себя. И по началу все было хорошо, даже отличн - Киркоров посчитал, что Алла, которая несомненно контролировала написание текста и не раз перечитывала его, подтверждает статус Филиппа как Короля и только соглашается с ним. Но в одну секунду все впечатление, выстроившиеся из кирпичиков в виде слов, проникающих в душу, разлетаются на ещё меньшие кусочки. Неприятной голос изнутри подсказывает певцу, что это очередной стеб, насмешка над это статусом и властью в шоу-бизнесе. Улыбка с лица реско спадает, а в глазах начинает гореть огонь злобы. Рука хватает лежащий рядом листок, когда-то вырваный из блокнота, и сменает плотную бумагу, заставляя почувствовать покалывающие ощущения. Аллегрова, которая все это время сидела рядом, замечает перемены в собеседнике, но не может их ни с чем связать. Филипп и сам толком не понимает, на кого он так злится. На себя? На Аллу? На Златенцию Золотову ? Неизвестно. Он только понимает, что копившийся неделями гнев прямо сейчас требует своего освобождения. Киркоров резко поднимается с кресла, да так, что то бьётся о стену, скользя по дорогому паркету. Мужчина направляется к шкафчику, где хранится его записная книжка, с разными обрывками воспоминаний. Желая закрыть дверцу, он замахивается ею, что бы ударить по сильнее, но его останавливает ничего не соображающая Ирина. — Филипп, ты че!? - ответа не последовало. Но мужская рука была удачно перехвачена, что не позволило дверце создать шум. — Филь, ты слышешь? - и вновь ему на секунду кажется, что рядом с ним Пугачева. Эта хрипотца в голосе так и наталкивает на болезненную в данный момент ностальгию. Понимая, что на её слова нет никакой реакции, женщина начинает переживать. В голову приходит мысль отвести Филиппа в гостиную и уложить на диван. К этому плану она преступает незамедлительно. — Ирин Санна, - всё-таки возвращает он свою привычную манеру обращения, чувствуя вину за свое поведение, — извините, не хотел Вас тревожить сейчас, - он высвободил руку из ее сильной хватки и вместе с Аллегровой прошёл туда, куда, впрочем, она и собиралась. — Нашло сейчас как-то... Сначала песня казалась хорошей, но потом я подумал, что она опять надо мной издевается. — Ничего подобного. Нормальный текст, со смыслом. И тебе подходит по имиджу! Так что правильно показалось. А чего так переклинило-то? — Понимаете... Алла последнее время... Шутила на счёт моего королевского титула, - и вновь он скрывает истинные чувства за маской Арлекина, — и я уже боюсь, что и это может оказаться очередной насиешкой. Хотя пора бы привыкнуть, - говорит он сам себе, будто внушая. — Я тебя прошу, не ломай над этим голову, это бессмысленно! Ты же понимаешь, что спустя столько времени она не напишет тебе, что бы снова приколоться!? Все там искренне, я это чувствую. И Киркоров поверил её словам, доверился чутью, совершенствующемуся годами. В тот миг, когда хотелось громить все, что попадало под его взор, Филипп себя не чувствовал. Его дико раздражала неопределённость и неизвестность будущего. Столько эмоций за последнее время, как положительных, так и отрицательных, не могли не сказаться на его состоянии. Певец знал, он должен сохрать непоколебимость и внутренний стержень, который никогда его не подводил. Но даже сильным людям порой нудет отдых... — А чего ты так за этот блокнот схватился? - неожиданно спросила она, сидя на диване у ног Филиппа. — А, так... Когда вдохновения или воспоминания накатывают, записываю их туда. — И? А рвать сразу зачем?

«— Как хорошо, что я вовремя остановила, - подумала Ирина о удачном исходе событий».

— Не знаю, - ухмыльнувшись, произнёс он. — Хотите расскажу, какие там истории? Вы откровенничали сегодня, надо ответить тем же! - весело, наконец без тени грусти, улыбнулся он. Аллегрова, поменял позу на более удобную принялась слушать певца о его интересном прошлом. В голову мужчине почему-то пришел вечер 2001 года, когда в их жизни уже появился Максим, но до Аллиной тяге к нему не было и намёка. — Вечером мы собрались компанией у нас на Истре. Были наши с Аллой общие друзья и Галкин. Домработницу тогда Алла отправила в сад, не помню зачем, а меня позвала на кухню, что бы помог. Ну, где я, а где готовка... Начал развлекать свою бестию: то лопатку, которой она перемешивала, украду, то обниму, то ущепну. И в один из таких моментов, когда я очередной раз к ней... прилип, заходит Максим. И смотрит. А мы на него. Потом так же мочка, как и пришёл, разворачивается и уходит. Потом каждые пять минут заходил к нам, набирал воду и высушивал за раз кружку. Алла как-то не сдержалась: — У тебя сушняк, Макс? Пить меньше надо. Ты мне весь куллер решил выжрать? - ей, как и мне надоела эта ситуация. Я как бы молчу о том, что там между ними было, но такое любому надоест. Потом вместе с ней мы пошли в спальню, надо было переодеться к ужину. Опять же - мы вдвоём, а ему обязательно надо было войти! Как специально!

«— Специально, собственно, и было. Я же не совсем дурак, понимаю, что к чему».

— Замирает в проходе и опять смотрит. Тут уже я спрашиваю: — Че те надо? — Стою, просто стою, - его ответ меня так выбесил, но я не мог испортить Алле настроение нашей дракой. Хрен бы я остановился! - улыбается Филипп, листая в памяти картинки прошлого. — Успокоился я тогда, когда он ушёл. — И хорошо, иначе пришлось бы увозить! - смеётся Ирина. — Ну да, хрен бы я остановился! - повторяет её эмоцию Филипп. — Потом. Сидим мы вечером в большой гостиной нашей компанией, а он косится так не добро, как всегда, в принципе. Но Алла рядом сидела, на Максима стало сразу как-то все равно. Ещё немного побеседовав, Киркоров вспомнил о том, что Пугачева ждёт от него сообщение, в котором он должен написать свое мнение по поводу новой песни. Отлучившись в кабинет, где покоился телефон, Филипп открыл месседжер и попытался собрать все мысли в кучу, что бы представить их слаженым текстом и, наконец, отправить адресату.