В поиске трех артефактов

— А что, если я скажу, что тогда, если все до единого члены Прайда Света переберутся к тебе, то мы сможем объединить территории обоих прайдов плюс нейтральные земли? — все не отступал Симба. — И что королем объединенного прайда будешь ты? И тебе необязательно принимать моих родителей на Королевское Плато — можно и в пещеру к какому-нибудь львиному клану... — ПОШЕЛ! К! ЧЕРТУ! — неистово взревел Шрам, чаша терпения которого в этот момент переполнилась, а глаза, казалось, налились кровью. Красногривый, вздрогнув от грозного окрика и непроизвольно дернувшись назад, принялся кумекать над тем, что же ему в данной ситуации делать. «Можно будет попробовать найти новое укрытие для львиного прайда где-нибудь на нейтральных землях — ведь я не могу оставить родителей там, я останусь с ними, а со мной — и все остальные. Мои родные и близкие точно не захотят оставаться в комфорте, они отправятся за мной, что бы ни случилось». Однако по какой-то неведомой ему самому причине лев не спешил убираться восвояси, словно ждал того, что что-то все-таки изменится. И так и произошло. — Ты — единственный из двух прайдов, кто связан с каждым из них: ты и член королевской семьи Прайда Света по праву рождения, и король Прайда Тьмы по праву женитьбы на моей дочери, принцессе Зире. — вдруг промолвила Азола. Сделать почетной старейшиной королеву, правившую Прайдом Тьмы вплоть до того момента, как ее поверженные дочь и зять возвратились из Прайда Света на родные просторы, оказалось замечательным решением. — Может быть, именно тебе предназначено самой судьбой совершить то, что не сделал до тебя никто — объединить наконец два извечно враждующих прайда? В этот момент Шрам осознал, насколько же он был неправ, ранее настолько приблизив к себе покойных Амелию и Онелли, а также то, до какой степени его теща и подружка детства в качестве старейшины разнилась со своими родителями — не в пример вышеупомянутым негодяям, сеявшим как в самом короле, так и во всех остальных злобу и ненависть по отношению к жителям западного прайда, чистая и искренняя Азола стремилась к миру и гармонии. Голоса Рваного Уха и его женушки всегда заглушали собственный внутренний голос Шрама, не позволяя не то чтобы слушать, а хотя бы слышать его; и потому сейчас было весьма в диковинку такое, что мягкий, плавный и ласковый голос Азолы не вызывает того же привычного эффекта, — напротив, лишь привлекая внимание к голосу души и заостряя на нем внимание. — Ты ведь практически до того самого момента, как Муфаса стал королем, желал лишь одного — добиться уважения и любви от своей семьи в Прайде Света. — продолжала синеглазая львица, словно читая мысли зятя. — Ты впоследствии бросил эту затею лишь потому, что мой папаша надоумил тебя. Может быть, их разоблачение и внезапная смерть были знаком того, что все слишком далеко зашло и повиноваться им не . стоило? Их забрала злоба и ненависть, на протяжении многих лет отравлявшая существо каждого из них. Послушай, Симба ведь, как ты говорил, проявил удивительное благородство... — Да, так оно и есть. — И я сейчас не только о том, что ты упомянул ранее. Твой племянник показал силу своего духа еще и в том, чтобы найти в себе силы понять и простить того, кто убил его отца и изувечил его детство. Пойми, ему это непросто далось. Конечно, на это были свои справедливые и ясные причины, я прекрасно понимаю, но с твоей стороны будет подлинной благодарностью ему понять и простить Муфасу. Так будет правильно... В этот момент Азола неожиданно обнаружила, что очи ее зятя из изумрудных стали рубиновыми, в точности как у обоих ее родителей, а затем снова приняли свой привычный цвет. Как только это произошло, сквозь них начал идти густой черный дым, которого оказалось настолько много, что он разорвался на два примерно равных по величине облака, затем каждое из них приняло отчетливое очертание, которое было размером с ныне оцепеневшего льва, на которого и пытались влиять духи. Одна из черных фигур напоминала силуэт самого Шрама, а другая — очертания тела Зиры. Но в этом не было ничего удивительного — конституции тела и его формы у Рваного Уха и его сводного племянника, как и у Амелии и ее внучки, были идентичными. Вдобавок ко всему, Онелли при жизни выглядел практически как Шрам, разве что цвет его шерсти и гривы был более блеклым по сравнению с таковым у последнего. Если у брата Муфасы грива была черной, основная часть шерсти — терракотовой, а пальцы, живот и низ морды — золотистыми, то у сводного брата Ахади грива была шоколадной, а шерсть золотисто-янтарного цвета. У Зиры же были рубиновые глаза, как у бабушки, разве что окрас шкурки был песочным, а не шоколадным с белыми элементами. Как оказалось, новопреставленная прорицательница была не настолько проста, чтобы сдаваться даже после собственной скоропостижной кончины — чувствуя, что ее срок пришел, и с помощью замысловатого заклинания особым образом освободив от тела душу собственную и своего мужа, она посредством своих умений решила вывести свое влияние на Шрама на совершенно новый уровень, вселившись в его тело и взяв под контроль его собственную душу. — Опять вы? — синхронно опешили все, кто в данный момент находился на Королевском Плато. — Да сколько ж можно? — тяжко вздохнула Айна. — Ну и ну! — прорычала Амелия, обращаясь к дочери, стоящей перед черногривым королем. — Предательница! Ладно Шрам, но от родной дочери я бы никогда не ожидала такого! Как тут можно внушать что-то Шраму, причем вдвоем с моим любимым Рваным Ухом, если ты одна тут так болтаешь? — Азола болтает? — вопросительно прорычал Кузиму, заслоняя собой изящные фигурки жены, дочери и лучшего друга, полный решимости защитить их, что бы ни происходило. — Как вы смеете так принижать свою собственную дочь? Вы вдвоем даже одной-единственной шерстинки на ее лапке не стоите! — Перед моими глазами на протяжении всей моей оставшейся жизни будет пример того, какой становиться не следует! — рявкнула разгневанная Азола. — Хоть вы и мои родители, это не дает вам права терроризировать меня или кого-то из моих родных и близких! Убирайтесь по-хорошему, не то я вас уничтожу! Я могу! — То, что мы сдохли, не означает, будто мы отступимся от главной цели своей жизни! — ответил Рваное Ухо, и даже будучи духом, он щерился так, что при виде этого непроизвольно хотелось ударить его лапой по призрачным челюстям. — Не сами будем безраздельно властвовать всем и вся — значит, Шрам будет властвовать всем и вся, а мы будем властвовать над ним и над его волей! Тут уж их зять не стерпел — издав устрашающий гортанный рык, он бросился в атаку на бесплотных неприятелей, и его примеру последовали другие крепкие и сильные львы всех возможных возрастов. Однако это не принесло положительных результатов — пылкие бойцы прошли сквозь соперников, словно сквозь дым, и проехались затем несколько метров по каменному полу пещеры. А новая знахарка, послав Шайену сгонять в грот и как можно скорее принести ей несколько волшебных порошков, вместе с дочерью и внучкой, также, как и она, сведущими в этом вопросе, принялась читать заклинание, которое сочиняла практически на ходу, ведь случаев, подобных этому, в ее практике не было. Азола делала это громко, четко и уверенно, стараясь изо всех сил, чтобы произносимые слова были понятны ее сообщницам, повторяющим за ней; а голос не дрожал от невообразимого волнения и страха, испытываемых ею в этот жуткий миг, а также львице сейчас меньше всего хотелось, чтобы Зира и Витани, почувствовав, насколько их матери и бабушке сейчас боязно, испугались еще больше — в сей миг, когда нужно было напрячь всю свою волю, страх был их главным противником. — Исчезли вы из жизни этой И с глаз долой убрались прочь, Но духам на земле не место, И в этом вам не прочь помочь Мы — мы вас уничтожим, Мы не позволим боле вам Слоняться средь нас днем и ночью И вновь чинить здесь стыд и срам! Как только необходимые порошки были принесены и развеяны по ветру, духи подлецов со страшными агоническим воплями растворились в воздухе, а повалившаяся наземь Азола, с выпученными от ужаса и шока глазами, раскрыв пасть, часто и тяжело дышала, стараясь выйти из этого состояния. Король этих мест все еще находился в оцепенении, после того, как с ним случилось паранормальное явление. Надеясь успокоить благоверную и друга, Кузиму плюхнулся рядом с ними и, обхватив их лапами, принялся попеременно вылизывать. Как только они пришли в себя, Шрам решил продолжить беседу с тещей: — Я все внимательно обдумал и понимаю, что ты права, но не окажешь ли ты мне услугу? Я тревожусь, не станет ли мое решение объединить два прайда ошибкой, не принесет ли это вреда всем нам... — Заглянуть в будущее? — поняла его с полуслова Азола. — Разумеется! На сей раз проводить необходимые для очередного прорицания приготовления для новой провидицы было в диковинку, так как обыкновенно она ассистировала своей матери Амелии, верховодящей всем процессом, и потому синеглазая львица немного волновалась. Наконец насыпав в выточенную из камня емкость с водой необходимые порошки и помешав смесь свежеобглоданной костью, она, вытаращив глаза, не желая упустить из виду что-то важное, принялась вглядываться в знаки и символы, появлявшиеся на поверхности жидкости. — Ну, что там? — задрожал от нетерпения зеленоглазый лев, заглядывая в котел через плечо львицы и пытаясь самостоятельно что-то рассмотреть. — Не томи! — Твоя и Зирина тревога за будущее королевства понятна и оправдана, ведь ты — король Прайда Тьмы, но на сей раз она беспочвенна. Ни к чему плохому это не приведет. Не могу, правда, сказать, будто твоя жизнь резко изменится в лучшую сторону после объединения прайдов, но вот что тебе наконец удастся добиться уважения и любви от своей семьи в Прайде Света, о которых ты ранее так мечтал, — в этом можешь даже не сомневаться. — М-да. Действительно. Поднявшись из грота целительницы в пещеру Королевского Плато и улицезрев там племянника, все еще остававшегося на месте, черногривый обратился к нему: — Я сделаю это, вот только я думаю, ты, Симба, прекрасно понимаешь, что я принимаю твоих родителей в клан Сильнолапов не потому, что я их простил, и не потому, что из-за желания не уподобляться Онелли буду делать все в точности да наоборот, а лишь потому, что понимаю, как для тебя, единственного из Прайда Света, кто проявил участие ко мне, это важно. Услышав это, Симба широко улыбнулся, а его глаза загорелись. Счастливый, он ринулся в сторону бывшей Скалы Предков, чтобы сообщить всем благую весть. — Шрам согласился нас принять? — с недоверием переспросил Муфаса. — Неужели? — Да, только не на Королевское Плато, а в один из львиных кланов. Он еще в обиде на вас.