Dance macabre

      — Двери ночного клуба Конфессия — лучшего клуба в этом дрянном городе, — всегда открыты для вас, — пробормотала Виктория, потянув за ручку тяжелой дубовой двери.       Уж она знает об этом не понаслышке. Обо всем этом. Сложно не знать, когда являешься доверенным лицом эксцентричного владельца того самого клуба. И вполне осведомлена о размере его клыков. Хотя этот, надо сказать, еще ничего, для представителя своего вида.       Какие вампиры в ЛА, городе, где ярко палит солнце, спросите вы? И будете неправы. В городе, изнывающем от дневного пекла, все самое интересное происходит ночами. Званые ужины, торжественные приемы, премьеры фильмов, концерты, вечеринки. Клыкастым есть где разгуляться, слившись с толпой.       Кстати о клыкастых.       Ей не мешало бы найти чертова кровопийцу, пока тот не устроился на дневную спячку.       Этан, высокий, длинноволосый, как обычно, завораживающе красивый парень со странным для этих мест налетом аристократичности, как и всегда бывало, нашел ее сам. Недовольно окинул взглядом ее брючный костюм, наморщил нос, отчего вмиг напомнил Вик какую-то зверюшку. Всегда напоминал, когда строил вот такое вот лицо, отчего оставаться серьезной не получалось — уж больно забавное выходило зрелище.       Борьбу за ее стиль они вели уже несколько лет. Этан, выросший в другом столетии, считал, что красивая девушка должна быть или в юбке или голой, и Виктория, в общем-то, была с этим даже согласна... Иногда. Для дела. И некоторые вещи ей даже нравились, несколько образцов “девчачьей радости” поселились в ее гардеробе (у дальней стеночки, но кого это волнует!), но чертов вампир был настолько настойчив в своем желании обрядить ее в “подобающее” одеяние, что в пику ему она решила носить только брюки.       — Ремонт удался на славу, не правда ли, Виктория?       Ремонт. Ну да. Точнее было бы сказать, осквернение.       Вик хмыкнула, глянув вниз с внутреннего балкона второго этажа: неоновые кресты, шест прямо под распятием, свисающие цепи, прочно ассоциирующиеся в её голове со всякими БДСМ-развлечениями. И вся эта красота — в бывшем католическом соборе прямо посреди Даунтауна. Она не осуждала, вовсе нет — её детство прошло в одной из таких обителей праведности (без цепей, шестов и стриптизерш, разумеется). Хорошего из тех времен не вынесла абсолютно ничего, а потому к подобной идее надругательства от Этана отнеслась почти с восторгом.       Хорошо, что вампиры не горят и даже не чешутся от всякой церковной символики вопреки всяким сказочкам.       — Миленько вышло, — кивнула она. — Правда, вопрос, как скоро нам ждать у порога возмущенных праведников с вилами и факелами.       — В Лос-Анджелесе? — улыбнулся на это Этан. — Никогда. Вот увидишь, через пару-тройку дней к нам заглянут даже клерики местной общины. Порок всегда берет верх над святостью.       — А что до других гостей? — Виктория склонила голову к плечу и заинтересованно глянула на своего… компаньона? Начальника? Да поди разберись — знакомы они были так давно, что воспринимать Этана как главного в их странном союзе не получалось. Даже несмотря на его возраст, клыки и подозрительную тягу к рюшам.       Да и неважно — сейчас она просто хотела узнать ответ. В конце концов, Лос-Анджелес — город, где правят деньги, секс и вампиры. А то, что Этан здесь такой не единственный, она знала также хорошо как и то, сколько денег вбухано во всё это богохульство.       — О ком это ты?       Виктория закатила глаза — ну сколько можно принимать её за дуру? Хотя нет, он не принимает. Скорее уж строит хорошую мину при плохой игре и включает идиота. Коим, конечно, не является ни разу.       — Ты знаешь о ком я. О твоих многочисленных сородичах, каждый из которых думает, что он тут главный. И о тех из них, кто на самом деле тут немного главный. Уверен, что выбрать эту часть города было верным решением? Нам — и особенно тебе — здесь мало кто обрадуется.       — Виктория, — произнес Этан с какой-то отеческой укоризной. Отчего ей спешно захотелось припомнить все свои грехи и покаяться. Так смотреть и говорить не мог никто из ее многочисленных знакомых. — Ты всерьез думаешь, что меня это заботит?       Вик скептически вздернула бровь и цокнула языком, показывая свое отношение к подобной беспечности.       — Прекрати, Вик, я обещаю, что здесь никто не тронет. Ни тебя, ни меня, ни наш клуб. В конце концов, мы с тобой — честные бизнесмены, которые не планируют захват мира и даже этого города.       — Твои бы слова, да бо… горгулье в уши.       — Я позабочусь об этом, — твердо ответил Этан. — Пойдем, нужно обсудить дела клуба. Оставим прочие интересные вопросы до тех времен, когда они станут актуальнее.       — Дела, так дела, дорогуша, — пожала плечами Виктория, мысленно сделав отметку, что слова про захват мира и даже города стоит крепко запомнить. На всякий случай, чтобы потом, когда ситуация выйдет из-под контроля — а она выйдет, — припомнить их этой клыкастой сволочи.       Виктория послушно последовала за владельцем клуба до одного из пустующих уже в это время столов. Развалилась на стуле, совершенно не по-женски расставив ноги в стороны, и уставилась в лицо напротив, впрочем, несколько избегая прямого контакта со взглядом. Этан говорил, это так не работает, но она еще не настолько тронулась, чтобы всецело доверять вампиру в его вампирских делах.       — Ну? — подтолкнула она, когда молчание затянулось.       Этан порой легко разглагольствовал о разных вещах, случившихся или только предполагаемых, а иногда и двух слов связать не мог, будто окончил только два класса церковно-приходской, где не учили ничему кроме алфавита и слова Божия. Включались оба режима у него неожиданно и иногда посреди важного разговора. То ли он он не поспевал за своей мыслью, то ли настолько тщательно подбирал слова.       — Ты подобрала работников?       — Ну конечно нет! — возмущенно всплеснула руками Виктория — чем, он думал, она занималась всю эту неделю, пока он мотался по одному ему известным вампирским делам?! — Будем работать с тобой вдвоем. У меня все-таки есть сиськи, да и ты неплохо будешь смотреться на шесте! И не отмазывайся, я видела тебя голым и прекрасно могу посчитать, сколько за такое насуют тебе в трусики.       Этан на это рассмеялся и покачал головой.       — Я серьезно.       — Я тоже. Почти. Но да, я кое-кого подобрала, но скажу честно — интересного мало. Зои будет неплохо смотреться на главной сцене, но это не то. Миранда эффектна, но скучновата, а из мальчиков… скажем прямо, про тебя в трусах я не шутила. Нам срочно нужно найти какую-нибудь звезду для нашего клуба. Нужно что-нибудь экстраординарное. Кто-нибудь экстраординарный.       — Вот этим ты и должна заняться.       — Что? — Вик аж подскочила с места. — Ну уж нет! Ты опять скажешь, что у меня дурной вкус!       — У тебя дурной вкус к вещам. Не помню, чтобы я говорил такое о людях. Походи по разным заведениям, присмотрись. Это же Голливуд, тут каждая дворняга мнит себя актером или певичкой!       — Этан…- угрожающе начала Вик, но тот отвернулся со снисходительной улыбкой на губах и она могла бы поклясться, что слышала тихое “эти женщины”. — Ты бы хоть немного обозначил параметры поиска. Иначе я приведу к тебе какую-нибудь драг-квин и решу, что дело выполнено, — сдалась она.       — Мне нужен кто-то достаточно яркий, но не броский. Эстетично-экстравагантный. Чтобы запомнился своим выступлением, неповторимой индивидуальностью, а не кичливой манерностью, которой так и веет от обитателей кабаре. Ну и пару обычных смазливых мальчиков тоже найди, из тех, что не побрезгуют уйти в приват.       Вик могла бы поспорить о том, что кабаре это не просто прошлый век, но и полностью изживший себя феномен. Но правда была в том, что Этан прав. Кабаре, со всей присущей данному жанру вульгарностью и псевдо-доступностью, давно вышло на улицы, выплеснулось как море и растворилось далеко за пределами маленьких баров и увядающих частных театров. То, что пришло ему на смену с натяжкой можно было назвать искусством. Ходить по местным вечеринкам и искать того, не знаю кого, у Вик не было никакого желания. Она не знала, чего именно хочет Этан, судя по описанию чего-то несбыточного. Редкий алмаз, который поди да найди еще в огромном мегаполисе кишащем знаменитостями всех мастей и теми, кто приехал сюда в поисках лучшей жизни в надежде ими стать. Чаще всего последние прозябали в дешевых халупах в районе Чайнатауна или и вовсе в палатках пляже, если дела шли совсем плохо. А если нужная персона все-таки найдется, то нужно было еще уболтать его или её прийти работать в их клуб.       — Ой, все. Лучше пойду проверю девчонок на баре. Уверен, что не хочешь разбавить их кем-то, кто сможет самостоятельно заменить кегу с пивом?       Этан покачал головой.       — И зачем только тебя подобрал?       Вик закатила глаза. Это она тоже слышала миллион раз, но прогонять ее отчего-то никто не спешил. Наоборот она вдруг обнаружила себя посвященной во все дела Этана и некоторые вампирские тайны. Удивительно, как много можно узнать об окружающем мире, если внимательно присмотреться. Точнее, если внимательно слушать и знать, куда смотреть. Виктория знала. И слушала. Может от того и сдохнет однажды каким-нибудь неожиданным способом. Или нет. Или сдохнет, но останется жить, потому что Этан решит сделать ее своей кровной родственницей, использовав клыки не только для того, чтобы скалиться ей в ответ.

* * *

      Джорджия решила проверить сама, так ли хорош этот новый клуб, как о нем говорят. “Конфессия”, кажется. Претенциозное название для места, где цветет разврат и пороки, а сотни людей надираются вдрызг различным пойлом.       “Вряд ли он будет лучше моего “Кристалла”, — думала она, подходя к клубу. Что ж, во всяком случае, в одном слухи были верны. Скромность и стыд обошли хозяев этого места стороной. Устроить блядюшник в здании готической церкви, пусть и давно заброшенной… Уму непостижимо! Её-то, конечно, трудновато было назвать излишне религиозной, но в детстве она посещала воскресную школу, а потому какой-никакой пиетет перед подобными местами сохранила.       Что удивляло не меньше выбора места, так это то, что церковники еще не стояли вокруг с факелами, требуя запретить это место. О, она бы вышла на пикет в их поддержку.       Возле тяжелых резных дверей в три человеческих роста посетителей встречала привратница, обряженная в настолько короткие кожаные шорты и лиф, что можно было счесть их за бикини. Кроме весьма провокационного наряда, дополненного чулками и туфлями на высоком каблуке, на ней больше ничего не было. Джо поежилась и плотнее запахнула кожаную куртку. В Городе Ангелов никогда не бывает по-настоящему холодно, но осень уже вступила в свои права, и вечерами уже было довольно таки прохладно. Стоять здесь, все равно что голой, под осенним ветром и липкими сальными взглядами. Брр!       — Добро пожаловать в “Конфессию”, лучший клуб в этом городе! — поприветствовала ее девушка, прежде чем приглашающе махнуть рукой.       “Да черта с два”, — мысленно буркнула Джо, но приглашением воспользовалась.       Она не была уверена, что ей так уж понравится здесь. Она любила яркие цвета и краски, роскошь Лос-Анджелеса во всем его блеске. Любила свой “Кристалл” за это. Тут же все выглядело слишком мрачным на её вкус, слишком… давящим и монструозным. Не то, чего ожидаешь от ночного клуба. Но раз уж пришла, она должна попробовать все, что они могут предложить.       Первым делом она отправилась к бару, расположенному недалеко от входа, где мешала коктейли рыжеволосая девица в таком же, как на привратнице костюме. Униформа у них тут такая что ли?       — Водки с содовой!       Купюра перекочевала из ее руки в ладонь барменши, а на стойку перед Джорджией опустился невысокий стакан из толстого стекла, заполненный прозрачной жидкостью и кусочками льда. Джо пригубила напиток. Так то лучше. Теперь можно и оглядеться.       Довольно-таки богохульное местечко. Чего стоят только огромные неоновые кресты, висящие над каждой платформой с извивающимися на пилонах стриптизешами. А выложенный в форме все того же креста танцпол? Полуголые официантки с распятиями на шее?       Джо присела на один из кроваво-красных диванчиков, совмещенных с такими же пафосными столиками из матового черного и алого стекла. Несмотря на явную провокацию во всем, стоило признать, что здесь все сделано довольно стильно. Ничего лишнего и тема грехопадения отлично выдержана. Все это, и интерьер, и общая тема (да даже сама идея!) все вместе было настолько ужасно, что просто великолепно. Вызывающе дерзко, на самой грани с пошлостью, но все же не переступая эту черту. Теперь она начала понимать почему люди возвращались сюда снова и снова. А уж когда к ней подошла танцовщица с аппетитными формами и предложила приватный танец, Джо и вовсе расслабилась, полностью наслаждаясь неожиданно приятным вечером. Подозвав официантку, она заказала еще один коктейль.       Отличный вечер. Отличный клуб…       На часах было уже почти пять утра, когда такси остановилось возле дома в Верхнем Истсайде. Несмотря на утро, вокруг было еще темно — в очередной раз сгорел фонарь возле дома, а Голливудские холмы ещё не успел пропустить солнечные лучи.       Унылое местечко этот Верхний Истсайд. Лучше, чем тот квартал, где живет Дамиано, но все же.       К слову о Дамиано.       — Да сколько можно названивать!? — в тишине квартиры собственный голос показался излишне громким.       Джорджия в раздражении сбросила вызов от Дамиано. Наверное уже пятнадцатый за ночь. Или только десятый? Не важно. Собиралась было отбросить телефон на тумбочку возле порога, — настолько сильно не хотелось с ним разговаривать. Он нравился ей, возможно она даже была в него чуточку влюблена, но в последнее время его безответственность, инфантилизм и эта его нерушимая связь с той розоволосой девицей начинали раздражать. Сущий ребенок, хоть и красивый как Дьявол.       Джо хмыкнула — сравнения с дьяволом после веселой ночки в “Конфессии”? Забавно.       Туфли полетели прочь, едва не пришибив вылезшего на шум кота. Тот вылупил на нее свои желтые глазищи и с громким мявом умчался обратно в спальню. Куртка отправилась прямо на пол у порога. Джо, покачнушись, рухнула на стоящий рядом диван, прикрыла глаза. Кажется последний коктейль был слегка лишним. Наверное следовало дойти до спальни и лечь спать.       Дойти она не успела. Еще на полпути ее настиг настойчивый стук в дверь. Кого могло вообще принести так поздно? Она надеялась, что это не Дамиано — не хватало ещё отвечать на всякие дурацкие вопросы, которые непременно последуют.       — Да иду я, иду! Хватить стучать, кем бы ты, черт возьми, ни был!       Едва не споткнувшись о решившую потереться о ноги рыжую кошку (та, мяукнув, скрылась прочь, как и ее серый товарищ), Джорджия распахнула дверь и выглянула в коридор.       — Что?…       Грудь обожгло болью и она почувствовала что падает, а потом сознание помутилось и наступила темнота.

* * *

      — Хей, хей, приятель! Папочка дома!       Из едва приоткрытой двери ему навстречу выскочил радостно лающий доберман. Обежал газон возле крыльца и завертелся вокруг Томаса, то наскакивая на него, то припадая к земле в приступе игривости. Томас похлопал пса по подставленной шее.       — Привет, Люци! Я тоже рад тебя видеть!       Пёс толкнул его лапой, как делал всегда, когда что-то просил.       — Что, уже проголодался?       Доберман навострил уши и снова припал к земле. Гулко гавкнул и вскочил, виляя своим коротеньким хвостиком.       — Нет? А, понял. Сначала играть, да? Пошли в дом. Сейчас переоденусь и мы с тобой поиграем.       Томас запустил пса обратно в дом и запер дверь.       С тех пор как у него появился Люцифер возвращаться домой после смены стало не в пример радостнее. Люци ждал его с работы, а после не давал заскучать. Томас сильно привязался к этому псу. Хотя иногда, когда приходилось надолго задерживаться на работе, он чувствовал себя непутевым хозяином.       Томас снял с себя полицейскую форму и аккуратно повесил на стул. Когда-то он гордился ей. Сейчас один ее вид вызывал у него тоску. К сожалению, с тех дней прошло не так много времени. Работа копа — та еще выматывающая нервы херня. Особенно если ты патрульный. Или зеленый новичок в детективном участке. Или детектив. Или патрульный, ставший детективом на испытательном сроке. Томас собрал комбо.       — Ну, чем займемся, мальчик? — поинтересовался Томас, плюхаясь на диван в гостинной, куда тут же забрался Люци, разложившись так, что занял почти все свободное место.       Нахальный пес. Но Томас не стал ругать его. Ткнул для начала пальцем в мокрый нос, а когда доберман радостно оскалился и вывалил язык, обхватил за шею. Почесал за ушами, погладил короткую шерсть. Люци тут же перевернулся на спину, подставляя живот.       — О да, я знаю, как тебе это нравится, любитель почесушек! — рассмеялся Томас, покорно чухая мягкое пузо.       Люцифер тут же задергал лапой и закатил глаза, показывая как ему нравится.       — Целый день бы так провел, да, мальчик?       Пес довольно заскулил, но потом вернулся и полез лизаться в лицо.       — Фу, Люци, уйди! — оттолкнул его Томас и вытер слюни с щеки. — Ты не красивая девчонка, чтобы целоваться с тобой. — Пес недовольно уставился на хозяина. — Что? Вот когда отрастишь себе сиськи, тогда и поговорим.       Люцифер гавкнул, не то соглашаясь, не то говоря ему, какой же он идиот, и ушел валяться под журнальный столик. Томас нашел под диванными подушками пульт и включил телек. Шла какая-то набившая оскомину ерунда, типа “Места преступления”, не имевшая ничего общего с настоящей полицейской работой, но щелкать каналы и искать что-то стоящее ему было лень.       — Вот, сразу видно, что канал выбирал ты, Люци, — пожурил он пса.       И это даже не было выдумкой, сказанной для красного словца. Он однажды случайно заметил как Люцифер, пока его нет дома, нажимает лапой на лежащий на журнальном столе и смотрит телевизор, усевшись посреди дивана. А едва заслышав, что Томас вернулся выключил и побежал встречать его к двери. Томас не знал как обстоят дела с переключением каналов, наверное они срабатывают случайно, но с отдельной стоящей кнопкой включения доберман справлялся на ура.       Серия оказалась неимоверно скучной. Совсем никакой фантазии у сценаристов! Поэтому он отрубился где-то на середине. Когда Томас проснулся стояла уже глубокая ночь, а по телеку шли титры очередного фильма, который он пропустил. Люци сопел под боком, но встрепенулся стоило ему пошевелиться.       — В следующий раз канал выбираю я…       Его монолог, едва, впрочем, начавшийся, прервал звонок телефона.       — Ну что там? О нет, только не с работы, — обреченно выдохнул Томас. — Вот сколько раз говорил себе, выключай телефон по возвращению домой! — Он принял вызов. — Раджи слушает.       “У нас убийство на Кросс-роуд-драйв”, — сообщил ровным голосом дежурный.       — Выезжаю.       Он сбросил вызов и посмотрел в окно. На улице шумел дождь, а тащиться на место преступления надо было через несколько кварталов.       — Провел, блядь, выходные дома с собакой…       Пришлось спешно натягивать свою форму (когда ж ему уже разрешат ходить в чем попало, как настоящему детективу?) и ехать на указанный адрес. Нужный дом — небольшой кондоминиум на несколько жильцов, он нашел по звуку сирен и скоплению народа. За желтую ленту, перегородившую выход на террасу второго этажа, усталый патрульный пустил его даже не разглядывая значок. Тело девушки лежало прямо там, на бетонном полу в луже собственной крови. А в груди у нее зияла дыра размером с кулак. То еще зрелище. И, конечно же, Томми все зубы готов был поставить, и свои и Люци, никто ничего не видел и не слышал. Хотя она должна была довольно громко вопить. Такую дырку проделать в человеке довольно непросто, если у тебя в руках не дробовик.       Томас внимательно осмотрел тело и место вокруг, но не увидел никаких следов, указывающих бы на то, куда мог уйти убийца. Ни единой капельки крови нигде, кроме как на трупе. Но не вытирал же он руки и что там еще он или она могли запачкать прямо над свеженькой жертвой? Это дело рискует стать занозой в заднице. А он так хотел провести выходные дома, за пивком и сериалом. Может, съездить за город и пострелять по бутылкам в пустыне. Дейв давно его звал на семейное ранчо.       Он еще раз пригляделся к телу и понял, то его беспокоило. В груди было как-то подозрительно пусто. Через такое отверстие должно было быть видно осколки ребер, сердце и часть легкого. И даже если бы в нее стреляли разрывными, ошметки остались бы где-нибудь на той девственно-белой двери в трех метрах за головой жертвы. Но их не было. И сквозь окровавленное отверстие Томас видел все, кроме сердца.       — Эй, Стив, — подозвал он судмедэксперта, уже собирающего свой чемоданчик для осмотров. — Когда ты приехал, сердца уже не было?       — Ага. Не повезло девке. Это ж надо нарваться на такое.       Томас считал, что не повезло ему. Девушке уже все равно.       — А остальное на месте?       — Не знаю, ковыряться в телах не моя забота. Вон, труповозка уже приехала, пусть забирают. Я закончил.       Томас прикрыл глаза. Эта ночь обещает быть долгой. А когда открыл… Снова эта пугающая фигура в плаще. Томас огляделся. Никто будто не замечал этого мрачного незнакомца, невесть как попавшего на место преступления. Стивен, закончивший собирать свои кисточки и пробирки, смотрел будто бы сквозь него. Фигура обернулась к нему.       — Ну здравствуй, Томми…

* * *

      Дамиано разбудил настойчивый звонок телефона. Он с удовольствием швырнул бы адский аппарат в стену, но останавливало только то, что это дополнительные траты. Поэтому он едва разлепил один глаз, чтобы посмотреть на экран. Номер был не знаком, а времени всего шесть утра. Он спал меньше двух часов!       Пока он соображал, телефон перестал звонить, но стоило ему только снова закрыть глаза, как тут же разразился новой трелью.       — Да блядь! Кому я нужен в такую рань?       Он смахнул зеленую кнопку и приложил телефон к уху.       — Слуша-а-аю, — зевок подавить не удалось. — Да, я Дамиано. Что? Да, я работаю в клубе Кристалл.       Дамиано сел. Этот разговор официальным тоном ему не нравился.       — Да знаком. Джорджия Сольери моя девушка. Ну, по крайней мере была ею вчера. А что случилось?       — Джорджия Сольери была убита этой ночью, — от услышанной новости Дамиано едва не выронил трубку.       — Простите, что?! Этого… не может быть.       — Приносим свои соболезнования, но вынуждены попросить вас не покидать город в ближайшие несколько дней. Детектив с вами свяжется и задаст некоторые вопросы.       — Да… Да, я понял…       Дамиано нажал на отбой и закрыл лицо руками. Джо больше нет.