Самое важное в жизни

      После простого ритуала Мириам изменилась совсем немного, глаза ее стали более серебристыми и побелели волосы. Замершая женщина, внезапно вспомнившая все, некоторое время оставалась в таком положении, а в глазах двоих детей медленно гасла надежда. Сияющие зеленые и полные ожидания чуда карие глаза будто бы постепенно умирали, теряя краски. Внезапно женщина сорвалась с места, бросившись к… детям. Она принялась тормошить и обнимать их, не понимающих, что происходит.       — Малыши мои, родные, — почти пропела ставшая чуточку другой, но все же оставшаяся мамой Мириам. Настоящее свое имя, кстати, женщина тоже вспомнила. — Хорошие мои, мама с вами, навсегда, слышите?       — Мамочка… — дети, казалось, одновременно расплакались, а Мириам обнимала и успокаивала двоих своих котят, сделавших ей такой большой подарок, хоть и ожидавших предательства в ответ. Что они, кроме боли, видели в жизни?       — Ну что, малыши, — улыбнулась мама своей волшебной, абсолютно чудесной улыбкой. — Кушаем и идем знакомиться.       — С кем? — не поняла Гермиона.       — Ну как с кем? — женщина погладила ее по голове. — С сестренкой и папой.       — С папой? — глаза девочки стали большими и круглыми, вызывая ассоциацию у обновленной Мириам с совой.       — С папой, — твердо ответила мама, прижав к себе детей. Некоторое время подумав, она вызвала перевозку из больницы, отпросившись на сегодня, чтобы доставить детей на вокзал. Насколько женщина помнила, там был большой камин как раз домой.       В тревожном ожидании Гермиона и Гарри доехали до вокзала. Возле каминов все понявшую девочку начало просто трясти от переживаемых эмоций. Присев рядом с коляской Гермионы, Мириам обняла ее, успокаивая. Переживания доченьки она понимала, но увидеть Луну хотелось все больше, ведь столько лет… Пандора Лавгуд, доселе известная как Мириам Бранис, готовилась вернуться домой.       Вспыхнул зеленым широкий грузовой камин, бережно доставив женщину и двоих детей в инвалидных колясках в красивую зеленовато-синюю гостиную. На секунду все замерло, а потом тишину разрезал крик, просто дикий визг девочки, что была немного помладше Гарри и Гермионы.       — Мама! Мамочка! Ты есть! Ты вернулась! — в Пандору белой молнией влетела незнакомая пока девочка, а Гарри взял за руку опять задрожавшую Гермиону, даря ей свою поддержку.       — Здравствуй, доченька, — Пандора нежно обняла врезавшегося в нее ребенка, легко беря ее на руки. — Познакомься с братиком и сестричкой.       — Ура! Братик! Сестричка! — закричала Луна, казавшаяся сейчас значительно младше своих лет. — Мама!       — Панди… — в гостиную вышел мужчина, неверяще глядевший на женщину. Он сделал несколько неверных шагов, покачиваясь, будто пьяный, и вдруг упал на колени, обнимая и Пандору с Луной, и Гермиону, и Гарри. — Родная… Дети… счастье-то какое…       — Папа, — прошептала Гермиона, будто не веря в то, что слышит, а Ксено в это время целовал Пандору там, где достал.       Через некоторое время, когда все расселись у стола, Пандора принялась рассказывать свою историю. Что-то Гермионе и Гарри, между которыми села Луна, держа обоих за руки, было непонятно, но они внимательно слушали, ощущая рядом близких им людей. Почему и Луна, и папа кажутся близкими, дети не понимали, но и задумываться над этим не хотели.       — Ритуал, который я тогда проводила, — рассказала женщина, — был из книг Дамблдора. Тогда я и не подумала, с какой целью нашему светочу может понадобиться убрать меня, но вот сейчас понимаю… — Она улыбнулась Гермионе и Гарри, объясняя: — у нас в семье дар видеть то, чего не видят другие, но без мамы дар доченьки бы уснул, потому что несчастья ее бы сломали.       — Как Миону, да? — тихо спросил Гарри, взглянув на свою, как он думал, невесту.       — Может быть, даже сильнее, — вздохнула их мама, погладив каждого из троих детей. — Я оказалась перенесена куда-то, где Дамблдор провел ритуал сокрытия. Пришлось учиться, становиться врачом… Это целители у магглов. Дети меня вернули.       — Иногда есть польза от этой его ереси про то, что «убийство раскалывает душу», — вздохнул мистер Лавгуд. — Жаль, легко ушел…       — Что значит «ушел»? — удивилась Пандора, как раз представлявшая, что она сделает с бородачом.       — Уизли пошутили, и наделся наш великий самым дорогим на меч, — ответил ей любимый муж. — Так что даже не отомстишь… Хотя….       — У меня тоже есть идеи, — несколько злобно усмехнулась миссис Лавгуд. — Ну, а теперь, раз я вспомнила, покажите кольца, дети.       Ксенофилиусу было вполне достаточно, что этих двоих назвала своими детьми его любимая жена, но вглядевшись в лица, мужчина узнал Гарри Поттера, что заставило его улыбнуться, так как мальчик считался умершим. Взглянув на руки детей, мистер Лавгуд почувствовал себя… странно. Очень странно, ибо целительские кольца были не просто ученическими, а…       — Наследник и наследница, насколько я понимаю, Бонам, — задумчиво проговорил Ксено. — Полный магический брак, статус целителей… Сколько им, одиннадцать? — поинтересовался он у удивившейся от таких новостей Пандоры.       — Как брак? — поразилась Гермиона. — Помолвка же…       — Глава рода закрепил брак, — объяснил их веселящийся папа. — Учитывая, что у рода не было живого главы лет пятьсот, то это само по себе интересно.       — Ты против? — вопросительно прошептал Гарри, за что его чуть не задушили. Пожалуй, это и было ответом, ведь Гермиона клялась искренне, также как и Гарри.       — Ну что же… — Пандора улыбнулась. — Значит, будем жить.

***

      Гермиона была… Девочка была счастлива. У нее теперь были мама и папа, самая светлая на свете сестренка и… хи-хи, муж, как оказалось. Хотя Гарри был совсем не хи-хи и жить с ним всю жизнь Гермиона была согласна. Ведь это же он. Папа Ксено неожиданно принял их обоих всем сердцем, девочка очень хорошо чувствовала это, поэтому совсем не удивилась, когда мужчина принес какую-то волшебную мазь, начав втирать ее в ноги Гермионы, а потом и Гарри. От этой мази «на основе слез феникса», ноги начали вести себя лучше и так сильно уже не уставали. А Луна… девочка тянулась к Гермионе и Гарри, с удовольствием обнимающим ее.       — В Мунго какие-то проблемы, — заметил Ксено, уложив детей отдыхать. Мужчина буквально дрожал над всеми троими, полностью приняв их, как своих, к удовольствию любимой супруги. — У них Главный хотел уволиться, а не вышло.       — Почему? — удивилась Пандора, понимая, что муж рассказывает об этом не просто так.       — Потому что нужно согласие наследника Бонам, — рассмеялся мужчина. — Вот только те, которые считались наследниками, оказались мошенниками, а настоящего…       — О, да! — поддержала его миссис Лавгуд. — Но мы же никому не скажем?       — Не-а, — по-мальчишески ответил ее любимый муж. — Пусть выкручиваются сами. Надо малыша попросить ритуальную фразу сказать.       — О-о-о-о… — Пандора принялась весело смеяться. Гарри, конечно же, не отказался громко произнести фразу о том, что целитель должен исцелять, а не гнаться за богатством, даже не интересуясь последствиями.       Медиведьмы внезапно обнаружили, что за пустые разговоры вместо работы им положены розги, что несколько смутило молодых девушек, любивших потрещать между собой, при этом уволиться они не могли, потому что отсутствовала формальная виза наследника основателя больницы. Целитель Риксон, тянувший из пациентов деньги, был обескуражен, познакомившись по воле наследника Бонам с плетью. Его крики были слышны многим, ибо принял он наказание там же, где и медиведьмы — в ординаторской. Одного примера оказалось достаточно всем сотрудникам — Мунго начал работать так, как завещал его основатель.       — И что твой отец сказал? — поинтересовался отсмеявшийся наставник у своего ученика.       — Папа говорит, что медиведьмы улыбаются, но держатся за попу, а целители работают, поэтому мы скоро будем ходить, — ответил Гарри, не очень понявший, как одно связано с другим.       — Великолепно, — рассмеялся Мунго, оценив шутку, сделавшую его пакость просто феерической. — Ну тогда, мой ученик, пришло время очередного экзамена…       Просыпался Гарри с каким-то радостным чувством. Сегодня он стал целителем, так сказал наставник. Колечко опять сменило свой цвет, правда, у Гермионы тоже. Девочка училась гораздо быстрее Гарри, постигая ступень за ступенью на радость наставнику. Но вот сегодня Гарри чувствовал, что должно произойти что-то совсем радостное. Гермиона чувствовала душевный подъем, а потом в комнату, где спали все дети, потому что Луна тоже попросилась с ними, еще даже до завтрака вошли улыбающиеся родители.       — Ну, иди ко мне, — Ксено и Пандора синхронно протянули руки Гермионе и Гарри, почти заставляя тех подняться с кровати и сделать первый шаг. Ноги совсем не болели, просто совершенно. Идти было, конечно, тяжело, но дети делали свои первые шаги, идя вослед родителям. Они шли, оставляя свою боль и страх, свое одиночество и ощущение ненужности… Они шли в свою новую, обязательно счастливую жизнь, а сидевшая на кровати Луна просто плакала от счастья за братика и сестренку.