
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Дамблдор был убит Снейпом, но оказался "среднестатистическим" и поначалу завис, а тут еще Смерть себя не очень хорошо чувствовала, а потому две маленькие демиуржки получили новую игрушку.
Примечания
Цикл "Академия Демиургов" https://ficbook.net/collections/21032531
Внимание: пишется медленно и печально. ПБ отключена из вредности.
Предупреждение: это стеб над всеми, кто не успел убежать. Не надо принимать вот это вот всерьез.
Предупреждение: не умеющие или не желающие читать предупреждение о допустимой критике личности, украшают собой ЧС не отходя от кассы.
Посвящение
Дочерям, жене и этому миру, часто кажущемуся обреченным. Надежде на жизнь и борьбе за нее. Детям, борющимся за жизнь ежечасно. Доброте, живущей в сердцах.
Низкий поклон прекрасным бете и гамме, что вовремя дает по лапкам увлекшемуся автору.
Автору Заявки, защищающей маленьких девочек.
Полная разбякнутость
19 июня 2022, 01:56
Когда Гермиона начала много плакать, жаловаться на то, что ее никто не любит, Гарри стало очень некомфортно, несмотря на то что попа не болела, но он уже привык к тому, что слезы невесты — это, во-первых, больно, а, во-вторых, нехорошо. Поэтому мальчик пытался развеселить девочку любой ценой. Он заставлял плясать ананас, вилку и Малфоя, за что получил очередной зачет от Флитвика, пораженного видом пляшущего ананаса, вилки и Малфоя на столе одновременно. Другие профессора зрелища не оценили, поэтому Снейп опять сел на гвоздь. Применяя Акцио, мистер Поттер не подумал, откуда тот прилетит. Оказалось, что из Хагридовой избушки. Измазанный ядом акромантула гвоздь доставил много интересных ощущений профессору зельеварения, решившему Поттера и его невесту больше не трогать. Потому что, во-первых, фиг докажешь, а, во-вторых, просто страшно уже.
Гермиона грустила, проливая в сутки до литра слез, в связи с чем посещения туалета стали более редкими. Но не это беспокоило когда-нибудь Великого и в чем-то даже Светлого, а тот факт, что невеста профессионально и со знанием дела выносила неокрепший мозг пацана, в связи с чем Поттер хотел кому-нибудь набить чего-нибудь. Стоило Гарри повадиться на Слизерин, а квиддичной команде указанного факультета — в Больничное крыло, как мадам Помфри, у которой подходил к концу костерост, вызвала мальчика, чтобы объяснить тому, что такое «предменструальный синдром» и как надо ухаживать за невестой. Поттер все запомнил, в результате очень уважавшие невесту Мальчика-Который-Выжил вороны старались обходить стороной девочку, готовящуюся стать физиологически девушкой.
Когда все закончилось, включая менархе, Гарри расплакался от облегчения и ужаса одновременно. Потому что такое ему грозило каждый месяц. И, как и Люпину, точно в полнолуние, как удалось узнать… Узнать это было несложно: как только начиналось «никто меня не люби-и-ит»… Это значило, что неделю надо просто пережить. Мадам Помфри в результате пожалела осунувшегося Героя и шарахающийся факультет Салазара, выдав девочке соответствующее зелье. Счастливая Гермиона посчитала, что зелье — инициатива жениха, после чего активно его благодарила и вообще радовалась жизни в библиотеке, откуда сбежала даже мадам Пинс. Потому что обижать невесту Избранного нельзя, мстительный оказался Герой у Магической Британии.
Незаметно проскочил Хэллоуин, не отмечавшийся как праздник из уважения к павшим. Этот простой факт дошел даже до Дам… Поттера, сразу же пожалевшего о своем поведении в предыдущем воплощении. К сожалению, перед каникулами выписали Дамблдора, хотя хотели похоронить, но к Великому Светлому было еще много вопросов. Лишь появившись в Хогвартсе, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор вызвал к себе Гарри, чтобы покопаться в том, что Герой называл мозгами. То, что он это сделал зря, Альбус понял уже в Мунго.
— Мальчик мой, — Гарри Поттер уже знал, что означает это обращение, его в школе, маггловской, просветили. Заодно объяснив, что любят делать такие вот милые старички с маленькими мальчиками. У Поттера мгновенно включился режим борьбы со злом.
— Мальчик мой… мальчик мой… как ты мог, мальчик мой… — язвительно, подражая Северусу, пробормотал одиннадцатилетний мальчик, доламывая три оставшиеся из более чем двухсот костей директора. — Нечего было на мою невесту зариться и меня под василиска подкладывать, — ошарашенные портреты конспектировали цветастую речь юного волшебника, поражаясь фантазии и богатству ассоциаций, выдававших богатый жизненный опыт.
— Хр… хр… — проскрипел сломанной в двух местах челюстью Великий Светлый.
— Месть! — воскликнул Гарри Поттер, и Магия сверкнула, подтверждая его право, что ввело в ступор появившегося в дверях декана факультета Салазара Слизерина. — Ага! — обрадовался этот неадекватный, по мнению быстро удалившегося Северуса Снейпа, Поттер.
— Здорово он его! — захлопала в ладоши Шестая, на что Тринадцатая только покачала головой.
— Мия говорит, что стариков бить нельзя, это невежливо, — сообщила более старшая девочка. — Хотя, это же Дамби…
Удовлетворенный Гарри Поттер сопровождал невесту на каникулы, Гермиона радовалась жизни и своему мальчику. Она была счастлива. Поттер тоже был счастлив, потому что… Во-первых, попробуй он только быть несчастливым, а, во-вторых, это же Гермиона, понимать надо!
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор лежал в Мунго и думал о своем поведении.
***
На каникулах Гермиона решила, что нужно побегать на лыжах. Лыжи Гарри любил, потому что так сказала Гермиона. Поэтому они бегали. Друг за другом, за неосторожно вышедшим из леса зайчиком, и не менее неосторожно попавшимся по дороге волком, у которого голод отключил инстинкт самосохранения, о чем ему пришлось сначала пожалеть. Девочка волка не идентифицировала, несмотря на все прочитанные книжки, поэтому она грустно посмотрела на Поттера, сообщив, что «ой, собачка» ей нравится. Гарри уже ничему не удивлялся — Гермиона же, поэтому волк получил миску, мясо, ошейник и собачью упряжь. Мистер и миссис Грейнджер волка как раз идентифицировали, но рыдания дочери были более убедительны, да и волк вел себя смирно — кормят же. Хотя при этом приходилось таскать санки Гермионы, но волк не отчаивался, точно зная, что зимой в лесу есть нечего, а летом нет снега и санки не пройдут. О том, как «ой, собачка» ошибался, он узнал только к лету. Две недели каникул пролетели на свежем воздухе, что позволило немного отдохнуть на местных хулиганах, слегка подзабывших, что бывает за оскорбление Гермионы. С чего вдруг местные хулиганы захотели обидеть невесту, Гарри не понял, но это ему было неважно. Дамблдор в нем получал истинно детское удовольствие, защищая свою девочку от всех реальных и мнимых угроз, включая папин ремень. О том, что мальчик защищает Гермиону от его ремня, мистер Грейнджер был не в курсе. Поезд обратно наполнил юные сердца предвкушением. Впереди была учеба, что радовало Гермиону, и факультет Салазара Слизерина, что радовало Гарри. Учеба его генетически не радовала, потому что Поттер пошел в папу, и с этим фактом душа Дамблдора ничего сделать не могла. Уизли оказались расколдованы, но ненадолго, потому что великолепная трансфигурация живого в живое принесла пятьдесят баллов факультету воронов и полгода в Мунго Рональду Уизли. Не любил Рона обновленный не жаловавшийся на память Гарри. После каникул внезапно оказалось, что факультет Салазара, включая декана, перевелся в Дурмстранг, чем очень сильно расстроил Героя, потому что сбрасывать пар стало резко не на ком, что не мешало ему накапливаться. Поэтому профессор Флитвик посоветовал юному Герою сбрасывать излишнюю агрессию в Запретном лесу. Полугоблин не любил кентавров, о чем те были прекрасно осведомлены. А вот о Герое, как раз — нет. Найдя новое развлечение для себя и работу для целителей племени кентавров, Герой успокоился. Успокоению способствовала обиженная мордашка невесты и сильная боль сзади. Поэтому Гарри прилежно учился, на радость Гермионе, а потом начался Пубертат. Начался он рановато, по мнению родителей девочки, отправившихся с детьми во Францию — отдохнуть от Великобритании. Именно во Франции Гермиона сделала следующий шаг — начала учиться целоваться. Занятие оказалось очень интересным для девочки, а для мальчика — его реакция на это действо. Физиологическая, разумеется. Ибо в двенадцать лет он такого от себя не ожидал, позабыв за давностью лет, как оно бывает. Но целоваться было интересно, да и Гермионе нравилось, а ее мнение для Поттера было определяющим.***
— Можно ли считать, что он разбякнулся? — задумчиво произнесла Тринадцатая, глядя на то, как Гарри Поттер смотрит на Гермиону. Девочка, которую показывала проекция, выглядела абсолютно счастливой в руках жениха. — Да-а-а-а! — запрыгала Шестая, ей очень понравилась игра с Дамби, поэтому она нехорошо поглядывала на бывшего директора Хогвартса, уволившегося от Избранного подальше. — Тогда пусть живут, — вздохнула старшая девочка, отменяя Воздаяние, которое и вызывало неприятные ощущения у мальчишки. — А мы еще поиграем? — жалобно заглянула в глаза Тринадцатой очень маленькая девочка. — Конечно! — уверенно сообщила Тринадцатая. — Дамбов не разбякнутых еще столько… Что у нас по заявке-то… — Он должен был выкрутиться своими руками, — с готовностью прочитала Шестая. — Моси он бил своими руками, так что все правильно! И Гермиону обнимал… И еще… Ой… — Да, — кивнула старшая девочка. — На это нам смотреть пока рано, перелистнем.***
На берегу Атлантического океана стоял большой просторный дом. Молодой мужчина с изумительными зелеными глазами играл с детьми, когда в дверях показалась кудрявая женщина, помахивая тестом на беременность. Мужчина только вздохнул, это выражение лица бесконечно любимой жены он знал. — Но любимая… Ты хотела троих, а этот уже пятый будет, — попробовал возразить мистер Поттер. Процесс ему нравился, даже очень, а о средствах контрацепции Великого Поттера любимая жена просвещать не спешила. — Ты против? — сделала бровки домиком Гермиона Поттер. — Ни в коем случае, — привычно потерев то место, на котором сидят, хотя оно не болело вот уже девятнадцать лет, ответил супруге Гарри. — Сколько хочешь, столько и будет. На берегу веселились дети и миссис Поттер. Гарри смотрел на Гермиону с детьми и был абсолютно, просто невыразимо счастлив. Жизнь удалась.