Новая игрушка

      — Тринадцатая, это что такое?! — возмутилась Мия, увидевшая новую игрушку детей.       — Наставница, это же Дамби! Нам его честно подарили! — Тринадцатая, синхронно с шестой прикрывшая попу руками, тем не менее закрыла младшую собой, зажмурившись от страха.       — А… Дамби… — наставница маленьких черте… демиуржек улыбнулась, погладив обеих девочек по головам. — Дамби можно, играйте, дети.       — Надо ему память, все-таки, вернуть… — задумчиво проговорила Тринадцатая.       — А ему писю не разорвет? — Шестая очень хорошо запоминала все, что при ней говорилось. — А то он же кушать не сможет.       — А при чем здесь пися? — удивилась Мия, даже не подозревавшая о сделанных детьми выводах касательно анатомии мальчиков.       — Он ею думает, — гордо объяснила очень маленькая девочка. — А в верхнюю он только кушает. Но если нижнюю оторвать, то кушать наш Дамби не сможет, и игрушка сломается.       — Хм… Придумала! — Тринадцатая подкинула в руке шарик памяти убитого мальчика, отлично чувствовавшего себя рядом с мамой. — Дамби будет эту память снить! Когда он спит, спит и пися, поэтому ее не разорвет.       — Логично, — пробормотала Мия, стараясь не смеяться слишком уж громко. Познававшие мир вокруг себя дети иногда были очень забавными.

***

      Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор изображал очень внимательного суслика, сидя в кровати, где в результате оказался. Желания становиться героем у него не было, все-таки Альбус считал себя староватым для тролля, василиска и дементоров. Но местный он вряд ли примет такую аргументацию, это-то Альбус очень хорошо понимал, поэтому первое желание написать себе успешно подавил, просто представив свою реакцию на такое письмо.       В голове (верхней) бродили мысли, потому что как работает нижняя, за давностью лет Дамблдор не помнил. Он нижней вообще почти никогда не пользовался, кроме как в туалет сходить, потому что заботы о процветании Магического Мира были интереснее «нелепых телодвижений».       «Давай рассуждать логически», — обратился Дамблдор к себе, любимому. — «Допустим, я местный хочу вырастить из мальчишки Героя, потому что в нем крестраж. Но крестража уже нет, что светит мне, кроме Авады? Фу, манная каша!» — за размышлениями Великий Светлый не заметил, как принесли пищу. При этом малыша никто ни о чем не спрашивал, просто сунув ложку в зубы.       — Бедный малыш, — всхлипнула пожилая медсестра, увидев, как ребенок отворачивается от ложки. — Даже кашку не узнает…       — Опекуны у него были настоящие звери, — подтвердила ее коллега, аккуратно кормя девочку, лежавшую на соседней кровати. Малышей по полам не разделяли. — А у моей родители слишком занятые для того, чтобы с ребенком в больнице полежать.       — Бедные дети, — пожилая женщина обладала морем терпения, потому Дамблдору поесть все-таки пришлось. За это его погладили по голове, отчего тело само, без участия Альбуса, потянулось за погладившей его рукой. — Точно звери… — реакция организма Великому Светлому была непонятна, но он счел ее нормальной для детей.       — Привет! — девочка на соседней койке с интересом смотрела на соседа. — Меня зовут Гермиона Грейнджер, а тебя как?       — Привет, — Дамблдор чувствовал, что ему как-то нехорошо. Грейнджер — это был его второй проект, девочка должна была стать чиновницей, уничтожив аристократов. Такого знакомства с Героем предусмотрено не было. Хотя, Альбус признавал, что если бы не эта заучка, то Поттер сдох бы еще на третьем курсе. — Гарри Поттер, — признал Великий Светлый очевидное.       — По тому, как ты выглядишь, можно сделать вывод, что ты мало кушал! — заявила пятилетняя девочка и разразилась нудной лекцией на полчаса о необходимости правильно и вовремя питаться. «Мерлин! За что я Гарри так?» — с ужасом подумал Дамблдор. Наговорившаяся девочка уснула в середине фразы, вызвав у Альбуса несвойственное ему желание перекреститься. Ему предстояло коротать время с этой страшной, жуткой заучкой, считающей себя умнее всех. «Вот ты какой, ад…» — понял Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор.

***

      Верноном и Петуньей Дурсль занимались разные специалисты. Послушав рассказ мужчины, да и женщины о Мире Магии и тамошних ненормальных уродах, психиатры сделали вполне определенные выводы, поэтому лечили обоих с огоньком. Сначала традиционными способами, а потом пригласили коллегу, убежавшего из далекой холодной России, где этого самого коллегу не любили, заставляя клизмить медведей, обожравшихся красной икры после езды на велосипеде.       Врач-психиатр со старинной фамилией Коновалов, покрытой неувядающей славой, решил, что старые проверенные методы интереснее, принявшись использовать электричество, клизму с перцем и иппликатор Ляпко в качестве простыни. Дурсли начали лечиться веселее, но в вопросе магии и племянника стояли намертво. Коновалов потирал руки, коллеги делали ставки.       — Значит, вы считаете, что ваш племянник из этого самого мира, то есть маг? — поинтересовался Коновалов, выписывая следующую серию процедур. — А почему вы так считаете?       — Видно же, что он урод! — закричал Вернон Дурсль, которому было неудобно после клизмы сидеть на железных… гвоздях.       — Уро-од, говорите, — кивнул доктор, облаченный во что-то похожее на рабочую спецовку и халат одновременно. — Хо-ро-шо, — произнес он, записывая рекомендацию о подключении электродов к тестикулам.       — Что вы делаете? — кричал мистер Дурсль, когда его привязывали к стальному креслу удовлетворенные своей работой дюжие санитары.       — Лечим тебя, зайчик, — густым басом ответил один из них, игриво подмигнув мужчине.       — А-а-а-а-а! — громко закричал Вернон, когда пустили ток.       Лечение продолжалось…

***

      Он был маленьким мальчиком. Очень хотелось кушать, просто до боли, ведь его не кормили уже третий день. От голода болел живот и хотелось к маме. Ему так сильно хотелось к маме, что мальчик был готов на все. Распахнувшаяся дверь чулана сулила еще большую боль, крики «урод» и «ненормальный». Уродом звали мальчика, другого имени он не знал. Отчего-то сердитый дядя занес страшный ремень над свернувшимся в позу эмбриона ребенком. Мальчик знал, что сейчас будет очень-очень больно, пока не погаснет свет. Ему хотелось, чтобы свет погас поскорее, но почему-то сначала должно было стать так больно, что потом ребенок мог говорить только шепотом. К этому невозможно было подготовиться, да и привыкнуть тоже. Тетя любила бить по голове и таскать за волосы, а дядя бил ремнем и палкой. Мальчик знал, что это нужно для его блага, потому что он урод. Вот ремень со свистом пошел вниз, и…       — Проснись! Проснись! Что с тобой? — маленькая девочка со слезами на глазах трясла Дамблдора, будто желая вытрясти из него душу. — Проснись, ну пожалуйста… — она была готова расплакаться, когда Альбус открыл глаза. В памяти медленно блекла картинка летящего со свистом монструозного орудия наказания.       — Я проснулся, что случилось? — неожиданно хрипло произнес Дамблдор, с непониманием взглянув на девочку.       — Ты так кричал! Так страшно! Я боюсь! — девочка разрыдалась, а палата начала наполняться людьми.       — Не надо, не плачь, — Альбус совершенно не умел успокаивать плачущих девочек. Особенно плачущих заучек. — Все же хорошо, это был просто сон.       — Ты так кричал… Я никогда не слышала, чтобы так кричали! — сообщила ему невыразимая, но, как оказалось, умевшая сопереживать заучка. Его сердце еще дробно стучало, не отпуская Альбуса из ужаса маленького кусочка жизни его Избранного. Он даже не подозревал, что жизнь мальчика была настолько…       Врачи дали девочке какое-то зелье в стаканчике, отчего та быстро уснула, а Альбуса еще долго обследовали, перебрасываясь странными фразами, которые Великий Светлый, тем не менее, запоминал. Что такое «посттравматический шок» он не понял, как и что-то про сердце и голову. Но снова подобрался сон, чтобы унести Альбуса Дамблдора в ужасную жизнь приговоренного им малыша.       — Мальчик сорвал горло от крика, — докладывал утром на совещании лечащий врач. — Девочка — его соседка, отказалась менять палату.       — Хочет поддержать мальчугана, понятно, — кивнул мистер Уилкинс, глава отделения. — Психиатрию подключите.       — Девочка ложится с ним рядом, тогда он спит без кошмаров, — пояснил лечащий врач.       — Вот даже как, — задумчиво проговорил пожилой заведующий. — Тогда пусть спят, как им комфортно.       — Да, сэр, — кивнул доктор, лечивший этого пацана, прошедшего настоящий ад.       Проснувшись в одной кровати с обнимавшей его девочкой, Дамблдор сначала поморщился от развратной позы юной леди, но потом задумался… Долго думать у него не получилось — очень хотелось кушать, а хотеть кушать и думать одновременно Альбус не умел. Поэтому он просто погладил девочку по волосам. Гермиона открыла глаза, немедленно покраснев. Краснела вся ее открытая взгляду поверхность тела, что было тоже любопытно. Попытавшаяся уползти девочка была поймана и переложена улыбавшейся медсестрой.       — Да, парень, — улыбнулась женщина Дамблдору. — Она тебя спасла от твоих кошмаров.       Вот тут Альбус замер, не в силах даже вдохнуть. Эта новость была, в его понимании, очень плохой, особенно учитывая, кем должна была стать заучка, но с Судьбой не спорят…       Коварная дама соединяла сердца и души, творя предназначения. Если это правда, то отныне Альбус должен заботиться о заучке, ибо умрут они в один день. «И помолвку придется», — с тоской подумал Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Несмотря на расхожее мнение, за альтернативный лагерь он не играл, но вот такого вот совершенно не ожидал. Представив вечность в компании заучки, Дамблдор захотел завыть на луну, но сразу же понял бесперспективность этого желания: анимаформой Поттера был олень, Дамблдора — фазан, а ни те, ни другие не воют.       — Спасибо тебе, — прошептал полностью шокированный Великий Светлый, дотоле имевший другие планы на себя, любимого.       — Ты теплый, — внезапно произнесла лежавшая на соседней кровати девочка. — Очень… Я… Ты не будешь один!       «Нет! Нет!» — сразу же захотелось закричать Дамблдору, да так, что тот едва сдержался. Как эта заучка умеет защищать сирых и, по ее мнению, убогих, он уже видел. Что-то вбившая себе в голову девчонка кинулась освобождать эльфов, чуть не оставив замок без слуг. Минерве с помощью розг и личного дара убеждения с большим трудом удалось остановить заучку, разогнавшуюся, подобно Хогвартс-экспрессу.

***

      — Спасибо, тетя Судьба! — радостно поблагодарила улыбнувшуюся женщину Тринадцатая.       — А мы по попе за такое точно не получим? — осторожно спросила Шестая. По попе не хотелось, ну просто очень!       — Во-первых, тетя Судьба тоже любит хорошую пакость, — обстоятельно ответила девочка постарше. — А, во-вторых, тетя Автор Заявки сказала, что абсолютная свобода, и обещала, что по попе не будет. А детей, то есть нас, обманывать нельзя!       — А наставница ее послушает? — так же осторожно поинтересовалась очень маленькая девочка, потерев попу.       — Ну… наверное… — неуверенно произнесла Тринадцатая, повторив жест младшей. — Я в это верю!