We are forever ×2

      После того, как дверь захлопывается и Илья выскакивает на улицу, он закрывает уши руками, заглушая всё ещё доносившиеся до него крики отца. Слёзы катятся одна за другой, образуя дорожки, которые вмиг становятся холодными после дуновения ледяного ветра.       Опять ссора с родным человеком, которая выводит все силы Ильи из-за беспомощности и несправедливости. Давняя мечта, которую поощрял его отец, теперь им же и обрушена, а все упоминания о ней неминуемо приводят к сильному скандалу.       Иван уже не признаёт, что когда-то специально тратил время, выпиливал кораблики из не нужных деревяшек, чтобы маленькому сыну было весело играть в путешествия, бегать за ними вдоль ручейков и смеяться. Сейчас же отец всячески отрицает эти подделки — лишь орёт, что его обнаглевший сын заврался. «Свою мать кинуть решил?! Только и делаешь, что глупо надеешься на удачу! Ты уже взрослый, сын, не будь глупцом»       Но он не желает оставаться тут, в затхлой деревушке, где прогресс, по ощущениям, остановился ещё лет пятьдесят назад. Он хочет покорять неприступные воды на своем судне, о котором мечтал ещё с раннего детства, смотря на маленькие кораблики, что убегали по течению в даль от этой деревни. «Чтоб завтра шёл к Петровичу — он готов дать хоть какие-то деньги за помощь в кузнице.»       Но он не хочет идти в то пыльное помещение, где воняет протухшей едой и каждый раз случайно обжигаться о раскалённое железо. Ожоги потом ныли неделями, а после оставляли за собой некрасивые шрамы. Его же никто таким уродом не полюбит! «Только попробуй не быть завтра утром дома, я тебе тогда никогда больше в жизни ни куска хлеба не дам!»       Обида поглотила всего парня, а гордость пищала на ухо, чтоб он ни в коем случае не возвращался назло отцу. Ему глубоко насрать, что его «мать», которая для него ею даже не является, и это всего лишь новая пассия Ивана, заболела, а денег на лекарства у них нет. Илье. Всё. Равно. Что. С. Ней. Станет.       Он об этом думает со злостью, прокручивая все моменты из скандала в своей голове. Он не хочет возвращаться. Он не будет возвращаться.       Опомнился от мыслей он только когда пришел к воротам деревни. Старые, из темного дерева они возвышались над ним. Он так давно не был за ними, что даже появился некий мандраж. Он хочет туда уйти. Он пойдёт туда.       Приоткрывает ворота и проскальзывает в другой мир, дикий мир. Воздух становится холоднее, проникает в лёгкие, и парень чувствует долгожданную свободу. Этого ему не хватало уже долгое время.       Деревня была построена в чаще леса, который окружал её, часто не давая лучам солнца освещать дома, из-за чего посёлок находился во мраке. И сейчас, то что видит Илья — совершенно иное.       Выбор куда идти довольно скуден. Прямая и единственная дорога ведёт прямо к большому городу, где когда-то хотел обучаться Коряков. А тропинок тут тьма, фиг разберёшься в них. Переплетающихся между собой и огибающих всю деревню, приводящих тебя обратно и с неизвестным направлением.       В город ему не хотелось. Что ему, юноше без денег, там делать? Безрассудно надеяться, что у ворот города его с распростёртыми объятиями встретит какой-нибудь добрый волшебник и проводит до короля. Если так и будет, то, скорее всего, исход всего этого — голова Ильи плавает в котле с зелёной жидкостью, а потом будет продаваться под видом «Убийственного зелья» где-то на рынке. Больно надо ему такое.       Покрутив головой, Коряков с помощью считалки, которая началась со слов «Я помню.» выбирает тропинку, которая ведёт в темноту, что образовалась от крон деревьев, плотно сцепляющихся между собой.

***

      От крика вороны, которая, кажется, пронеслась прямо над головой, Илья испуганно подскочил, закрывая себя руками. Нечисть, эх.       Он уже был глубоко в лесу, и всё так шёл по тропинке, которая всё никак не кончалась, а по бокам деревья, словно забор, заставляют тебя чувствовать опасность и не сворачивать с дорожки. Местами, на удивление Корякова, начинался асфальт, но длина его была как шаг, а потом опять сырая земля.       Наверное, через часа два ходьбы деревьев становилось всё меньше, хотя просвет всё ещё не появлялся. Илья выругался, когда к нему пришла очень неприятная мысль. А что, если он ходит тут уже больше часа? Что, если уже начало темнеть? Надо возвращаться.       Вот только была одна загвоздка. Развернувшись, темноволосый не увидел ничего, кроме деревьев. Тропинки нет. Резко он оборачивается назад. Дорожка ведёт дальше, как ни в чём не бывало. Илью начал окутывать страх. Капли холодного пота потекли по спине, а сознание отказалось воспринимать это за правду.       Аккуратно, медленно делает шаги, и сходит с этой трапинки. Сразу же оборачивается, и хлопает ладонью по лбу, когда он не обнаруживает ту самую дорожку, по которой пришел из деревни. Проклятье.

***

      Уже глубокая ночь, Илья всё бродит в чаще леса под угуканье сов, а надежда найти родную деревню всё гаснет и гаснет. Единственное освещение — это сверчки, что всё крутятся рядом с ним, а дальше темнота.       В один момент парень слышит кваканье лягушек. И этот звук всё приближался и приближался — он завораживал и успокаивал. Хотелось подойти ближе и слышать только его, а не карканье ночных птиц, после которого появляется неприятное предчувствие.       Становилось влажно, будто в воздухе зависли мелкие капли дождя. И Илья чувствует эту влагу у себя на теле. Ответ на это он находит скоро. Кваканье лягушек и влажная среда — болотная местность.

***

      Как помнил юноша, когда-то старцы со всей деревни собирались по вечерам воскресенья за большим костром рассказывать истории из жизни, преподнося их, как легенды друг другу. Слушали и понимали их только такие же, как и сам рассказчик. Местные лишь плевали в их сторону, проходили мимо, бурча что-то про то, что совсем старые из ума выжили. А Илья так не считал. В детстве он часто просил их ещё что-нибудь рассказать, поведать об их приключениях. «...Болот тут мно-о-ого сейчас. А раньше, во времена светлых фей, их было ещё больше. Лет пятьдесят назад пришла засуха на наши земли. Дожди не шли месяца-а-ами, а солнце жгло ка-а-аждый божий день. Вот тогда и узнали о нечеловеческих людях. Назвали они себя «Мирблинилы». Когда стало им совсем худо в опустевших болотах, они пришли сюда, стучаться в ворота и просить воды. Их прогнали. Не дали ни капли. В обиде они до сих пор эти рыбные создания... — Рыбные? — маленький Илья с непониманием уставился на морщинистого старика. — Рыбные. Они выглядят как люди, когда находишься среди них. Но в воде, о-о-о, ты не увидишь эту красоту больше ни в каком царстве. Никакая принцесса, какой бы она красивой и элегантной не была, не сравнится с этими прекрасными тварями.»       И ведь не думал тогда маленький ребёнок, что когда вырастет и станет юношей, встретится с одной из них лицом к лицу, когда случайно при поиске родной деревни угодит в болото...