Ради общего блага

      Старосты факультета по традиции прибывали в школу раньше всех остальных, что в этот раз было Василию на руку. Вглядевшись в лица и девушки, и юноши, доктор только вздохнул, предложив следовать за собой.       — Во-первых, молодые люди, меня зовут Северус Базиль Эшмун, — начал разговор мужчина, сразу же добившись огромного удивления у старост. — Сейчас я познакомлю вас с моими дочерями. Они не ходят и крайне мало могут сделать самостоятельно, но я ожидаю от факультета отсутствия попыток оскорбить девочек.       — Конечно, профессор, а на уроки они как? — кивнул староста мальчиков.       — У них свободное посещение, — вздохнул Василий. — Хотя я не могу представить себе урок, на который они смогут ходить. Итак, Гарриет, Гермиона, Луна, — представленные девочки с интересом посмотрели на старост.       — Гарриет? Но, профессор… — староста девочек, несомненно, узнала необыкновенно-зеленые глаза.       — Моя дочь Гарриет была почти замучена злыми людьми, впрочем, как и все они, — доктор погладил каждую буквально наслаждающуюся лаской дочку. Таким своего декана студенты не видели никогда. Они и представить себе не могли, что вечно хмурый профессор может быть добрым, ласковым, искренним. А вот названные дочерями девочки с удивлением смотрели на адекватных слизеринцев.       — Мы все поняли, профессор, — чуть присела в книксене староста. — Не волнуйтесь.       — Завтра в замок прибудет профессор Сараг, — произнес Василий, совсем недавно получивший письмо с этой информацией. — Он будет вашим новым профессором и, возможно, деканом.       — А вы? — растерянно спросил юноша, совершенно неготовый к этой новости.       — А я исчезну из вашей жизни, — грустно улыбнулся доктор Рязанцев. — Мне нужно лечить дочек, да и разобраться, кому и зачем это было нужно.       Это было плохой новостью, к декану студенты привыкли, также, как и к его манере защищать их несмотря ни на что. Впрочем, мотивы своего декана они все понимали, потому что нет ничего важнее семьи. Договорившиеся между собой девочки хотели уговорить папу разрешить им посетить Большой Зал. В последний раз посмотреть на него, в последний раз услышать песню Шляпы… Рие понимала, что больше никогда не увидит этого замка, ставшего таким страшным, но что-то тянуло девочку сюда… А вот Гермиона опять боялась. Василий увидел страх Мионы, решив, что разобраться с этим стоит очень тщательно.       — Папочка, ну пожалуйста, — принялись уговаривать Василия дочери. И уговорили, конечно.       — Хорошо, — кивнул он. — Но держаться рядом с факультетом, старосты вас защитят. Не пугаться, не плакать, приступы не устраивать.       — А если… ну… — тихо спросила совсем не заикнувшаяся Миона.       — Никто не посмеет вас тронуть, — твердо произнес доктор Рязанцев. Обрадованные девочки заулыбались, отправляясь принимать пищу. Они уже сами вполне спокойно обращались с креслами, ничуть не смущаясь своего состояния. Потому что папа сказал, что это правильно. А папе Луна, Миона и Рие уже верили даже больше, чем себе самим. Потому что он ангел.       Разобравшись с письмом, Василий с удовлетворением отметил, что зельевар имеет опыт работы в школах, в том числе и школах закрытого типа, поэтому, скорей всего, справится. Ему было интересно, что случилось с кабинетом директора, да и с самим директором, но не настолько, чтобы бегать и искать его.       Медленно подступал вечер. Рязанцев немного нервничал, беспокоясь о детях, а девочки были в предвкушении. Мантии не содержали символики Хогвартса, демонстрируя статус гостей замка, что Василия полностью устраивало. Пора было отправляться в Большой Зал. Предчувствие было нехорошим.       — Девочки, может, останетесь? — спросил глава семьи, с тревогой глядя на детей. — Предчувствие что-то не очень…       — Ну папочка, ну пожалуйста, — три пары жалобных глаз могли переубедить в чем угодно.       — Хорошо, — тяжело вздохнул Василий. — Поехали?

***

      Факультет Слизерин удивленно смотрел на троих девочек в странных повозках, ради которых стол удлинился, чтобы им было удобно. Чем-то неуловимо знакомые, они жались друг к другу и к декану, который сел рядом с ними и со всеми «змейками», что раньше случалось крайне редко. Василий улыбнулся ошарашенно замершему факультету.       — Знакомьтесь, мои дочери: Луна, Гарриет и Гермиона Эшмун, — спокойно произнес Василий, игнорируя очень большие глаза юного Малфоя. — Задевать их нельзя, покажите, что вы люди.       — Да, профессор, — кивнула Дафна Гринграсс, не меняя своего ледяного выражения лица. Она, конечно же, все поняла, но решила не комментировать, хотя поступок декана поражал воображение девочки.       — Я скоро вас покину, у вас будет совсем другой профессор, дети, — вздохнул доктор Рязанцев. — Для дочек очень опасен замок, поэтому я буду их лечить, что с преподаванием несовместимо.       — Замучили, значит… — тихо проговорил юный Нотт, подозревавший о происходящем вокруг себя. Тайной происходившее на Гриффиндоре ни для кого не было, вот только поделать с этим ничего было нельзя.       Альбус Дамблдор по-прежнему отсутствовал, вызывая ярость Минервы МакГонагалл. Женщина тяжело вздохнула, отправившись за повисшей в ее руке Шляпой, выглядевшей просто как головной убор. Почему Минерва не обратила внимания на состояние портретов… Кто знает? Тем не менее, принеся, как и много лет до этого, головной убор в Большой Зал, профессор МакГонагалл возложила его на табурет, но ничего не случилось.       — Шляпа, петь будешь? — тихо поинтересовалась Минерва, но Шляпа никаких признаков жизни не подавала, тогда декан факультета отважных попробовала наложить диагностику, на что головной убор никак не отреагировал. Василий начал понимать, что что-то убило и портреты, и артефакты в кабинете директора, но вот что? Это было совсем непонятно.       Самая большая проблема обнаружилась там же — распределение. Попытка назначить факультеты ни к чему не привела — форма первокурсников оставалась такой же, эмблемы принадлежности к факультетам не появились. В глазах Минервы сначала появилась паника, а потом, видимо, от переутомления, в ее мозгах что-то переклинило.       — Минус сто баллов со Слизерина! — закричала МакГонагалл. — Немедленно исправьте артефакт, а не то я вас! — она начала поднимать палочку, перед столом ошарашенного факультета встал довольно мощный щит.       — Немедленно остановитесь, — приказал Василий, вставая перед щитом, укрывшим Слизерин. За его спиной медленно раскрылись два белоснежных сияющих крыла, будто защищая детей. МакГонагалл пораженно застыла. Тишина пала на Большой Зал.       — Папа — ангел, — тихо произнесла Рие, а Миона и Луна просто кивнули.       — Нет! Этого не может быть! Это ваши колдовские фокусы! — завизжала дочь протестантского священника, зажигая красный огонек на палочке.       — Ой, мамочки, — всхлипнула маленькая девочка. — Мия!       — В шарик? — поинтересовалась Магия-подросток.       — Нет! Не заслужила! — воскликнула Тринадцатая. — Пусть она станет тем, чего боится!       — Умница, малышка, — произнесла наставница маленьких демиуржек, отмечая адекватность воздаяния.       В зале что-то громко хлопнуло, и Минерва МакГонагалл исчезла. Женщина обнаружила себя сидящей перед каким-то зданием, мало того, ей было лет пять или семь, и палочка ощущалась просто палкой. Одежды на Минерве, ставшей совсем юной, не было. На порог дома, у которого оказалась девочкой, вышла женщина в монашеском одеянии… Вскоре приют Святой Елены принял новую послушницу, лишь через восемь лет попавшую в фостерскую семью сломленной и боявшейся хоть что-то сделать не так. Ей предстояло пройти через весь тот ад, на который когда-то МакГонагалл обрекла двух пятилетних девочек, надев на них браслеты по приказу Дамблдора. Воздаяние…       Все находившиеся в Большом Зале замерли. Что теперь нужно было делать, никто понять не мог. Тогда Василий тяжело вздохнул, оглянувшись на свой факультет, и заговорил. Крылья, замеченные краем глаза, медленно опустились, будто прячась в складках мантии.       — Желающие на Слизерин подходят сюда, остальные идут туда, куда хотят. Старосты факультетов, обеспечьте кормление и ночевку детей, — произнес доктор Рязанцев. — Утром будем разбираться.       — А Северус сильно изменился за лето… — мадам Спраут была шокирована увиденным. — И что теперь?       — Теперь все кушают и в койку, — улыбнулся сидевший с ней рядом профессор Флитвик. — А мы будем думать, что это значит.       — Что тут думать… — Помона тяжело вздохнула. — Чуть ли не божественное явление… и старая кошка исчезла с концами…       Ужин проходил без обычных речей, только к столу Слизерина робко подошла рыжая девочка, в которой легко угадывалась Уизли. Глаза рыженькой были полны такого страха, что староста девочек просто обняла облегченно разрыдавшуюся школьницу. Василию очень не понравилось, что он увидел. Наложив диагностические чары, доктор нахмурился. Девочка была очень сильно запугана, и это, по мнению Василия, вряд ли являлось чем-то нормальным.

***

      — Вы видели?! Крылья! Как в легендах! — обменивались мнениями факультеты.       — Снейп! С крыльями! — барсуки были шокированы.       — Крылатая змея… А что, бывает, — меланхолично заметил видный представитель воронов. — А вот исчезновение Маккошки — это необычно.       — Эта рыжая с-с-с-с…. — шипел Фред, лишенный возможности провести практический опыт над сестрой. — Попадется она нам!       — Снейп сильно изменился за лето, — шушукались факультеты. — Это очень странно!       Уложенные в кровать Рие, Миона и Луна смотрели на папу с такой любовью, ведь он защитил сегодня не только их, но и всех слизеринцев от страшной МакГонагалл. А глава семьи рассказывал своим девочкам сказку, от которой хотелось сладко-сладко спать. Ласково улыбалась первачкам староста, чтобы потом пройти по спальням с другими старшими девушками.       Джинни задушено плакала в подушку, переживая снова и снова свои кошмары. Так ее и нашла староста. Подумав сначала, что девочка плачет из-за тоски по дому, девушка затем услышала быструю исповедь Джинни, сразу же поняв, через что проходит эта девочка. Споив ребенку зелье, староста двинулась к декану, чтобы донести до него эту весть.       — Значит, говоришь, хотят проверить увиденное, — задумчиво произнес Василий. — Судя по всему, им это самое место не дает адекватно мыслить, потому стоит это самое… отрезать. Для их же блага. Причем, у всех Уизли.       — Мия! Мия! — Тринадцатая показала на проекцию. — А дядя говорит, что для блага рыжиков надо это отрезать.       — Это дядя шутит, — в душе наставница демиуржек мнение доктора, впрочем, поддерживала.       — Ой… А я сделала, как он сказал… — глаза девочки-подростка сделались совершенно испуганными. — Что теперь будет?       — Что ты сделала? — посуровела Мия. От ответа Магии многое зависело. Противно заныла попа.       — Теперь они девочки, — тихо произнесла Магия этого мира. — Могут в себя тыкать, если такие умные… Что теперь будет?       — Иди сюда, чудо, — обняла подростка наставница.       — По попе не будет! — обрадовано взвизгнула маленькая девочка, интонации Мии отлично знающая.       Утро у бывших мистеров Уизли было… динамичным. Проснувшиеся в башне Гриффиндора студенты пораженно слушали слаженный девичий визг, доносившийся откуда-то из мужских спален.