Под контролем

На пороге смерти люди больше всего вспоминают о своих самых счастливых временах. Регулус не помнил, был ли он когда-либо счастлив по настоящему. Наверное, это было слишком давно: так давно, что в те времена даже Сириус ещё не считался предателем крови и летними вечерами сидел с ним в парке, наблюдая за закатом солнца. Регулус не помнил себя счастливым, но беззаботным? Пожалуй, да. Он хотел вернуться во времена своего первого курса, когда самой большой его проблемой считались кубок школы или безумные идеи Крауча, которые так или иначе могли привести к смерти. Самым запоминающимся событием на первом курсе, пожалуй, стало так называемое «падение на доверие» с Краучем. Регулус понятия не имел и даже не поинтересовался, где Барти мог вычитать про это: в конце концов, его друг часто цитировал незнакомых Блэку авторов, напевал под нос странные песни и читал магловские книги. Хотя Регулус и сам прочитал несколько магловских книг, в частности, авторства Виктора Гюго, Уильяма Шекспира и Чарльза Диккенса, знал имена самых громких художников, философов, композиторов и просто исторических личностей, но этого всё же не хватало для понимания всех странных магловских штучек, которыми увлекался Барти. Более того, знание маглов на уровне Регулуса не считалось чем-то выдающимся: даже среди заядлых чистокровных практически невозможно было встретить кого-то, кто не назвал бы имени автора картины «Мона Лиза», не слышал сонаты Бетховена, а уж тем более не понял бы, кто такие Адольф Гитлер или Александр Македонский. (Не считая исключений вроде Гойла, но Регулус общался с семьёй этого мальчика однажды и мог с уверенностью заявить, что Гойлы сохраняли своё место в высшем обществе, лишь благодаря своей чистокровности). Итак, Барти объяснил ему, что такое «падение на доверие». Суть заключалась вот в чём: человек должен падать спиной вниз, в то время как другой человек должен был его схватить и удержать сзади. Психологический трюк для выработки доверия человеку. Барти рассказывал с таким воодушевлением и энтузиазмом, что Регулус понял: Крауч хочет это проделать. А раз уж Крауч хотел что-то сделать, то отговорить его невозможно. Не-а. Можете сразу забыть об этом и лучше заранее согласиться. Сначала они несколько раз попробовали именно придуманный маглами вариант, однако Краучу такое быстро наскучило. Барти модифицировал этот психологический трюк: конечно, он не был бы собой, если бы не усложнил простую задачу в десятикратном размере, что он сделал и на этот раз. Он предложил прыгать вниз с башни, чтобы второй поджидал внизу и успел перехватить левитационными чарами. И неожиданно даже для себя, Регулус согласился. Зачем, для чего, почему? Сейчас уже сложно было сказать, что двигало Регулусом в тот момент. Что двигало Барти — было понятно: любой поступок Крауча Блэк мысленно объяснял его поехавшей крышей. Наверное, Регулус хотел доказать всем остальным, что он — не просто какая-то унылая зануда (в Хогвартсе к этому моменту за ним уже закрепилось звание «самого скучного и неинтересного Блэка в истории») и что в нём тоже есть этот дух авантюризма. Оглядываясь назад, Регулус сказал бы, что это самое опрометчивое, необдуманное и глупое решение за всю его жизнь. Не потому, что он переоценил Барти (как раз-таки наоборот), а потому что он переоценил самого себя, свою реакцию. Прыгать в пропасть было страшно. С высоты совятни толпа первокурсников внизу казались муравьями. Все они пришли понаблюдать за тем, что происходило, как зрители, пришедшие в театр. В некотором роде Блэк их понимал: иногда жизнь в замке могла наскучить отсутствием элементарных развлечений. Книголюбы вроде него не покидали библиотеку, а вот детям вроде Гойла приходилось развлекать самих себя, что не всегда заканчивалось хорошо. Регулус некоторое время просто смотрел вниз: одной из этих маленьких точек в толпе был Барти, который ждал его. Блэк вздохнул, успокаивая себя, — долго стоять здесь он всё же не мог — и развернулся лицом к двери и спиной к пустоте, в которую он должен был шагнуть. Он закрыл глаза перед тем как сделать это. Он чувствовал, что летит вниз слишком быстро, на короткое мгновение он даже засомневался в том, что Барти успеет. Но все опасения развеялись, как только он понял, что уже не падает, а парит, плавно опускаясь вниз. Когда он открыл глаза, он увидел, что окно совятни было уже совсем далеко, а следовательно, он уже приблизился к земле. Барти аккуратно опустил его на траву: ноги Регулуса дрожали, а сердце колотилось как бешенное. Это был невероятный выброс адреналина, и Блэк ни о чём не жалел, поднимаясь на ноги и поправляя немного смявшиеся свитер и рубашку. Взволнованная толпа тут же подлетела к нему: Барти, самодовольно улыбавшийся и всё ещё сжимавший в руках палочку, был среди них.  — Ну как?! — восторженно спросил он и Регулус странно хихикнул. Он чувствовал необъяснимые счастье и удовлетворение. Эйфория заполнила его душу.  — Здорово! — проговорил он: ребята тут же принялись сыпать его вопросами, ни на один из которых он отвечать не собирался. Он толкнул Крауча в плечо, ухмыляясь. — Твоя очередь, — напомнил он.  — Мы получим штрафные баллы, если кто-нибудь узнает о том, чем мы тут занимаемся, — Джинджер не разделяла всеобщего восторга и ликования. Она одна недовольно хмурилась. — С Блэком всё закончилось хорошо, советую на этом остановиться.  — Ой, да ладно, не порть нам всем воздух, — беспечно махнул рукой Барти, уже направляясь к главному входу школы. — Ждите тут, я сейчас поднимусь наверх. Снизу увидеть, появился ли Крауч в башне, никто, конечно, не мог, поэтому он сам оповестил их, что он там, используя сонорус. Регулус перехватил палочку крепче, готовясь сразу произнести заклинание, как только увидит силуэт сверху, потому что на личном опыте представлял, насколько высокой будет скорость падения.  — Вингардиум… — проговорил он, только завидев Барти, но кое-кто из детей перебил его, дёрнув за руку с палочкой: заклинание смазалось и, очевидно… Крауч рухнул на землю как мешок с овощами и больше не двинулся. Кое-кто из девочек вскрикнул, и сердце Регулуса ухнуло вниз — внутренности сжались в тугой комок. Он в ужасе оглянулся: тем, кто ему помешал, оказалась неожиданно бледная Мальсибер, всё ещё цепляющаяся мёртвой хваткой за запястье Регулуса. Блэк резко выдернул свою руку и пулей подорвался к другу, под головой которого уже образовалась небольшая лужица крови: одна нога была вывернута под неестественным углом. Что хуже всего, он не был без сознания, тяжело дыша: ресницы трепетали, а его дыхание сопровождались пугающими хрипами — Барти шумно вдыхал через открытый рот, но не выдыхал.  — Что здесь произошло? — услышал Регулус голос декана как сквозь туман, но он не мог заставить себя отвернуться от налитых кровью глаз Барти, уставившегося пустым взглядом прямо на него. Это была его вина. Это он подтолкнул Барти к прыжку…  — Мерлин, — выругался профессор Снейп, как только он заметил Барти, и тут же громко заговорил: — Миссис Пак, срочно зовите мадам Помфри сейчас же! Остальные, расходитесь. Регулус не двинулся с места, но, к счастью, профессор не возразил. Дальше всё происходило как в тумане: подошла Помфри с носилкой без ножек, парящей в воздухе за её спиной, вместе со Снейпом они осторожно водрузили тело Барти на эту носилку (Помфри заявила, что левитационные чары сейчас только причинят больше дискомфорта очевидно переломанной ноге Крауча) и дальше целительница поспешно ушла — носилка послушно поплыла за ней сама. Регулус хотел последовать за ними, но его остановил Снейп, цепко схвативший его за плечо.  — Это была Мальсибер, — без сожаления в голосе сдал Блэк однокурсницу, опередив только открывшего рот Снейпа. — Я бы успел произнести заклинание левитации, но Мальсибер намеренно помешала мне.  — Я не оставлю без наказания ни одного участника данного события, — в конце концов пригрозил профессор, хмурясь. — От кого — кого, но от вас, мистер Блэк, подобного безрассудства я не ожидал. С этими словами, профессор Снейп развернулся и покинул его, оставив одного.

***

Как и обещал профессор, все первокурсники слизерина были наказаны. Декан не стал снимать баллы с собственного факультета, вместо этого дав месяц отработки каждому из них. Регулуса приставили помогать по уборке Филчу, разумеется, без использования магии. Слизеринцы разделились на две стороны: одни (Джинджер, несколько третьекурсников, староста Розье) поддерживали Регулуса, другие же… а другие попросту ненавидели Барти и тихо злорадствовали. Вторая категория злилась на самого Блэка за то, что он сдал Рэйну, но сам Регулус не испытывал ни малейшего угрызения совести. Более того, он твёрдо верил в правильность своих действий. Это был первый и последний раз, когда Регулус согласился на авантюру, придуманную Барти, больше потакать чокнутым идеям своего друга он не собирался. Невероятная боль, отразившаяся в глазах друга, когда тот неподвижно лежал на земле, и знание того, что это именно он, Регулус, был виноват в этом, стали для Блэка хорошим уроком. Он не думал, что может вынести это ещё раз. К чёрту. Лучше уж он будет скучной занудой, унылым и неинтересным Блэком. Почему он вспоминал именно это прямо сейчас? Возможно, Регулус знал ответ на этот вопрос. Чувствовал ли он себя также, как тогда, летящим над пропастью? Только сейчас, в отличие от первого курса, ловить его левитационными чарами никто не собирался. Возможно, он уже разбился с высоты на землю, как и Барти когда-то, и теперь весь сломанный просто наблюдал за происходящим? Всё происходило так замедленно, будто бы под импедиментой: его руки и язык вылечили целительными зельями, приготовленными Снейпом, Регулус же, в свою очередь, выложил всё, что нужно Волдеморту. Опять же благодаря зелью профессора — на этот раз веритасерум. Блэк поверить не мог, что всё, за что он цеплялся за последние несколько дней, так легко пошло коту под хвост. В душе скреблись кошки: теперь Регулусу действительно оставалось лишь терпеливо ждать своей участи. Что, интересно, думал обо всём Снейп? Видел ли он в Регулусе предателя, как и все остальные сторонники Волдеморта? Блэк лишь хотел как лучше. Понимал ли это профессор? Жалел или же презирал? Всё происходило так замедленно, будто бы под импедиментой. Волдеморт с усмешкой поднял палочку, направляя на Регулуса, Снейп беспристрастно наблюдал в углу, Рабастан трусливо отвернулся, а Антонин глядел с неприкрытым интересом, поглаживая одну из своих смехотворно крупных собак по голове. Животные, только недавно заживо сожравшие человека, словно дикие звери, ластились к ногам своего хозяина, лениво виляя хвостами.  — Авада…  — Петрификус тоталус!  — Протего! — реакция у Волдеморта была отменной. Человек, только распахнувший дверь, даже не успел проговорить своё заклинание, как лорд уже успел отразить атаку. За спиной лорда Снейп тоже держал собственную палочку наготове. Только направлял он её почему-то не на неожиданного гостя, а на самого Волдеморта. Интересно.  — Протего! — защитился Джеймс Поттер — а это был он — от собственного заклинания, срикошетившего обратно на него. Стоит отдать должное, реакция Поттера ничем волдемортовской не уступала.  — Авада Кедавра!  — Экспеллиармус! — выкрикнул Поттер одновременно с Волдемортом и вспышки красного и зеленого сцепились в равной хватке: ни один из них не собирался сдаваться. Однако Джеймс был в проигрышной позиции, так как Антонин тоже начал сыпать своими заклинаниями, собаки в боевой готовности рычали, и Поттер едва ли успевал воздвигать защиту. Так было до тех пор, пока к ним откуда ни возьмись не присоединился Сириус.  — Остолбеней! — и Антонин тут же упал навзничь, оглушённый и выведенный из боя. Снейп всё ещё не торопился вмешиваться, ожидая неведомо чего, а Лестрейндж и вовсе скрывался за спиной профессора.  — Экспеллиармус! — наконец заклинание Джеймса возымело нужный эффект, и палочка Волдеморта тут же плавно перелетела в его руки. Как только это случилось, раздался знакомый хлопок и Волдеморт мгновенно исчез из того места, где он стоял. Вслед за ним с ещё одним громким хлопком исчез и Рабастан.  — Блядь! Упустили, — выругался Джеймс, направляясь ко всё ещё валяющемуся на полу Антонину. Собаки защищающе зарычали и Поттер трижды произнес «остолбеней», оглушая каждого из них, и однажды — «инкарцеро», завязывая их хозяина. — Этих беру на себя. Сириус, недавно оглушивший Антонина, тут же подбежал к Регулусу и присел на корточки напротив, заглядывая ему в глаза. Выглядел он немного осунувшимся и бледным, хотя глаза его сияли от радости.  — Регулус? Ты слышишь меня? — спросил он дрожащим от облегчения голосом. — Слава Мерлину, мы успели.  — Там. Внизу. Уизли… — рвано проговорил Блэк, и его брат кивнул, неожиданно потянувшись, чтобы обнять его.  — Я знаю. Фрэнк и Доркас уже там, наверное, они даже успели трансгрессировать отсюда. От Регулуса шёл неприятный запах пота и крови, но брата это не волновало: он крепко схватил его в охапку, и Регулус тут же вскрикнул от пронзившей кости боли. Возможно, Снейп и залечил его травмы, но последствия многочисленных круциатусов давали о себе знать.  — Прости, — Сириус поспешно выпустил его, но руки оставил на его плечах. — Как ты думаешь, ты выдержишь трансгрессию?  — Ты в порядке? — услышал Регулус тихий голос Снейпа. Тот стоял за спиной его брата, впервые за много лет глядя на него с неуверенностью в черных глазах.  — Ты! — яростно воскликнул Сириус, поворачивая голову в сторону Снейпа и направляя палочку на него. — Ты просто стоял и смотрел, как он собирался убить моего брата?! Снейп нахмурился.  — Я сообщил ордену точный адрес, — с небольшим упреком проговорил он. — Вы должны были прибыть раньше.  — Мы хотели, если это возможно, освободить пленников как можно тише, — спокойно возразил Джеймс, не спуская глаз с Антонина. — Конечно, мы в первую очередь осмотрели подвал.  — Кстати, где Тимоти? — спросил немного остывший Сириус, оглядывая гостиную, как будто он ожидал, что пуффендуец прятался за цветочным горшком. — В подвале его не было. И здесь, как я вижу, тоже.  — Мёртв, — коротко отрезал Регулус, невольно окидывая отстраненным взглядом псов. Сириус резко выдохнул, но ничего не сказал. Он убрал палочку в карман и крайне осторожно предпринял попытку поднять Регулуса за подмышки.  — Давай скорее покинем это место, — проговорил он мягко. — Ты выдержишь трансгрессию? — повторил он ранее заданный вопрос.  — Он не выдержит, — ответил за Регулуса Снейп. — У тебя есть другой способ перемещения? Брат кивнул.  — Я предвидел такой ход событий, — сообщил он. — Снаружи я оставил свой мотоцикл. Помоги мне, Северус.  — Думаю, я могу дойти сам, — сказал Регулус и поднялся, опираясь одной рукой на стену и немного пошатываясь на месте. Земля под ним ходила ходуном, но Блэк, упрямо сжав челюсти, устоял. В конце концов, он Блэк или кто? Казалось, всё происходящее было сном. Регулус не мог до конца поверить во всё это, а мирно обсуждающие ситуацию Снейп и Сириус и вовсе создавали впечатление сюрреалистичности обстановки вокруг. Когда они успели найти общий язык?! Неужели Блэк наконец умер, и теперь всё вокруг него будет таким радужным и милым, каким никогда не было бы в реальности?  — Снейп, — внезапно окликнул профессора Джеймс и, получив вопросительный взгляд Северуса, улыбнулся. — Спасибо, — небрежно кинул он. Нет, Регулус точно умер. Тогда почему он всё ещё чувствовал себя так паршиво?

***

Регулус кое-как вышел во двор и увидел металлическое чудовище, оставленное во дворе. «Мотоцикл» — вспомнил он причудливое название, наверное, это было именно оно. Дом снаружи он видел впервые. Это был сильно заброшенный особняк, фасад которого весь оброс ядовитым плющом; на самых близких к Регулусу окнах отчетливо проглядывали тонкие нити паутин, а трава была настолько густой, что в ней путались ноги. Снейп и Сириус шли за ним по пятам как курицы наседки. Брат вышел вперед, когда Регулус внезапно остановился, с некоторым опасением оглядывая огромный магловский транспорт.  — Это мой мотоцикл — Моника, — жизнерадостно проговорил Сириус, указывая на свой транспорт. — Моника, это мой брат Регулус. Регулус, это мой мотоцикл — Моника, — представил он их друг другу, словно бы мотоцикл был живым существом.  — Ты дал имя своему… мотоциклу? — неуверенно переспросил Регулус: магловское слово на его языке ощущалось инородным и неестественным.  — Да! — счастливо объявил Сириус, натягивая на голову шлем, и протягивая ещё один Регулусу. Тот кинул вопросительный взгляд на молчаливого Снейпа, и профессор ободряюще кивнул.  — Поезжайте с братом, мистер Блэк, — проговорил он. — Полагаю, с вами мы увидимся в школе.  — Ты сядешь сюда, — сказал Сириус, показывая на нечто, что подозрительно сильно походило на тележку, прикрепленную к… Монике (?), только железную и одноместную. Сам брат сел на другую сторону мотоцикла, оседлав его как коня и вставляя ключ в маленькое отверстие.

***

Глупые маглы с их глупыми изобретениями. Никогда больше Регулус не приблизится к чему-то, имеющему хоть какое-то отношение к маглам. Нет уж, увольте. И хотя Регулус испытывал усталость сродни усталости лошади в мыле после трёхчасовой поездки на чудовище по имени Моника, он не сразу отправился спать. Нужно было немного прийти в себя, осознать реальность, так сказать. Он просидел под холодным душем, обнимая колени, около двух часов: просто так, без мыслей в голове. Блаженная пустота. Блэк пробыл в плену неделю. А казалось, будто прошла целая жизнь там: он думал, что должен заново привыкать к обыденности, восстанавливаться с нуля, снова учиться жить. Зализывать раны и двигаться дальше. Возможно, не вмешиваясь ни в какую политику. Зря, совершенно зря он влез в дела Волдеморта. Но тогда он был слишком глуп и не осознавал последствий своих решений в полной мере. В зеркало Регулус не смотрел: почему-то видеть то, во что он мог превратиться, не хотелось. Осталось ли в нём хоть капля того человека, которым он был когда-то? Желания проверять не было. Потому что Регулус Блэк ещё неделю назад беззаботно упрашивающий Барти сходить за кружкой сливочного пива был совершенно другим человеком. Нынешний Регулус себя с самим собой из прошлого даже рядом не ставил. Тот человек, наивный ребёнок по сути, умер. Душ позволил в кои-то веки почувствовать себя живым, мягкая кровать манила, но Молли недавно настоятельно рекомендовала не ложиться спать без ужина. Собственно, прямо сейчас она и занималась готовкой на кухне, пока её дети наверняка видели уже седьмые сны. Почему именно Регулус непременно должен поужинать — оставалось загадкой. Насчет одежды Регулус не стал заморачиваться: Сириус любезно предоставил ему одежду из собственного гардероба. Синюю рубашку в клетку из грубой ткани и светлые рваные джинсы. Блэк чувствовал себя как никогда глупо в таком уродливом прикиде, но с удивлением обнаружил, что ему абсолютно плевать. Действительно, внешний вид, одежда? Кого это волнует? Барти тоже находился в этом доме, принадлежащем старшему Блэку. Что он здесь делал, Блэк не совсем понял, но, очевидно, ни с кем из присутствующих Крауч общего языка не находил. Уже спускаясь по деревянной лестнице, Регулус услышал отрывок спора из столовой и поморщился. Становиться свидетелем конфликта не было ни сил, ни желания. —…если вам не нравится то, как я веду себя со спиногрызами, то держите их подальше от меня, — это был Барти, как обычно, с трудом регулирующий свой тон: громкость его голоса выходила за пределы разумного.  — Я просто прошу немного подбирать слова, — последовал спокойный ответ Лили. — Ты их пугаешь… Регулус закатил глаза и направился на кухню, отказывая себе в удовольствии слушать тщетные попытки Лили перевоспитать Крауча. Барти никогда не поддавался усилиям других изменить его: она не была первой и уж точно не станет последней. На кухне Молли громыхала посудой: шёл ароматный запах еды и Блэк впервые осознал, насколько он голоден. Нет. Это был не просто голод: он испытывал прямо-таки волчью пустоту в желудке и готов был зубами вцепиться за всё съедобное в радиусе нескольких метров. Сдержаться и сохранить достоинство стоило немалых усилий.  — Где остальные? — неловко спросил у женщины Регулус. Казалось, в повседневной жизни им попросту не о чём общаться. Настолько разные, что даже смешно. На одной из кухонных тумб стояла доска с нарезанным хлебом на ней; в раковине валялась немытая сковородка, а сама миссис Уизли у плиты помешивала черпаком, судя по запаху, суп. Было шумно, но всяко лучше, чем в столовой, где ругались Лили с Барти.  — Артур и Сириус копаются в мотоцикле, — проговорила Молли, не отрываясь от кастрюли. — Люпин отдыхает наверху. Все остальные отправились по домам. Регулус понятия не имел, кто такой Люпин, но, похоже, пока он страдал в душе, Уизли успела познакомиться со всеми.  — Как ты? — неожиданно поинтересовалась она, кинув короткий взгляд на него и задержав глаза почему-то на его рубашке.  — Гадко, — честно ответил он, не в настроении юлить. — А вы?  — Не лучше, — усмехнулась она. — Но я ожидала худшего. Мы живы — и это главное. Всё остальное, — она закрыла крышкой кастрюлю, отключая плиту, и развернулась к нему лицом, — решаемо.  — Наверное, — тихо проговорил Блэк и получил от неё в ответ сияющую улыбку. Скорее всего, просто натянутую.  — А для начала нужно поесть! — заявила Молли бодро. — В этом доме все такие худые! Этот мальчик, Барти, наверное, весит меньше, чем мой Билл. Одни кожа да кости.  — Да, ему стоит набрать вес, — неуверенно предположил Регулус, не зная, как ещё поддержать эту беседу. Сказать честно, он считал несколько неэтичным обсуждать чью-то внешность за его спиной.  — Ты поможешь мне накрыть на стол? — поинтересовалась миссис Уизли, не замечая его дискомфорта и доставая из верхних тумбочек тарелки. — Мне бы не помешали лишние руки. Сам понимаешь, без палочки всё это немного муторно. Блэк изумленно моргнул и даже раскрыл рот, не до конца понимая, чего от него хотят.  — На самом деле, я не знаю, что я должен делать, — признался он. Он ощущал небольшой стыд по этому поводу, хотя это чувство казалось несколько неуместным.  — Ой, ничего сложного, — Молли беспечно махнула рукой. — Просто отнеси, пожалуйста, приборы в столовую. Что Регулус и сделал. Живот урчал всё сильнее и хотелось поскорее сесть за ужин, но было бы неправильно, если бы он решил сесть за стол и чинно ждать с готовой ложкой в руке, пока Молли одна работала на кухне. Эльфов у Сириуса, ясен пень, не было и делать всё приходилось самому. Лили и Барти, по всей видимости, уже заканчивали спор, наконец-таки общаясь спокойно.  — Вообще-то, «Империя наносит ответный удар» лучшее, что могло произойти с трилогией, — говорил Крауч, когда Регулус вошёл в комнату с несколькими тарелками в руках. Блэк решил не спрашивать, что они, чёрт возьми, обсуждают, и молча поставил тарелки на деревянный стол, накрытый сверху бежевой скатертью. За этим столом и сидели Поттер с Краучем.  — Да уж, лучше уже точно не будет, — согласилась Лили.  — Ой, Реджи, теперь ты как домовой эльф? — Барти обратился к нему, усмехаясь. — Тебе не идёт.  — А по-твоему работать по дому могут только домовые эльфы? — хмуро спросила Поттер. Регулус поспешил обратно на кухню. Он надеялся, что, когда он снова сюда вернётся, эти двое прекратят спорить, и они смогут нормально поужинать в тишине. Ему нужно было спокойно поесть и поспать. Он боялся, что, проснувшись, обнаружит, что всё это было лишь чудесным сном. Что его сошедшее с ума сознание сгенерировало бредовую идею о Барти и Лили Поттере, спорящими в доме Сириуса. Но обо всём этом — завтра. Сейчас ему нужен был ужин.

***

 — Нельзя вот так сразу налегать на еду, даже если ты чертовски голоден, — заметил Барти, утаскивая тарелку с супом перед Регулусом к себе. — На, начинай с этого. Он протянул ему стакан с густым яблочным соком.  — Только хотела сказать, — Лили зачем-то подмигнула Регулусу. — У тебя очень заботливый друг. Блэк чуть не попёрхнулся соком от неожиданности, а Крауч покраснел так, что даже веснушки на его лице стали менее заметными. Регулус видел своего друга таким впервые в жизни. Он подозрительно взглянул сначала на Барти, после чего на Лили. Крауч же, в свою очередь, деликатностью не отличался:  — Вы же меня ненавидите, — пробубнил он угрюмо. Сириус внезапно громко рассмеялся.  — Лили?! Кого-то ненавидит?! — неверяще переспросил он. — Да ты, парень, сбрендил! Она же святая! Барти скептически приподнял бровь, и Регулус сразу же понял, что именно его друг собирается сказать. Тем не менее, вмешаться и остановить его вовремя он не успел.  — Даже Волдеморта? — ляпнул Крауч, и внутренности Регулуса сжались от ужаса от одного упоминания имени. Молли также крупно вздрогнула, но ничего не сказала. Похоже, она, как и сам Блэк, пребывала в полусонном состоянии и не хотела тратить энергию на разговоры.  — Даже Волдеморта, — серьёзно ответила Поттер, уставившись на Барти пронзительными зелёными глазами. — Ничего кроме жалости он не вызывает. Никого не любит и никем по-настоящему не любим. Одинокий, жалкий и несчастный. С этими резкими словами она, как ни в чём не бывало, проткнула вилкой кусок огурца и закинула в рот. За столом стояла гробовая тишина.  — Кхм, миссис Уизли, — неловко проговорил Сириус, очевидно, чтобы немного оживить обстановку. — Всё очень вкусно, спасибо.  — Да, у Молли золотые руки, — согласился Артур, тоже с заметным облегчением на лице сменяя тему.  — Приятного аппетита! — кивнула миссис Уизли в ответ. Регулус с тоской взглянул на некогда свою тарелку супа, который прямо сейчас доедал Барти. Хотя он и знал, что его друг прав, он чувствовал себя немного обделенным, не попробовав того, что по словам всех имеет просто божественный вкус. А ведь он помог накрыть на стол, и от этого несправедливость всего происходящего ощущалась вдвойне. После ужина все отправились спать: Регулуса и Барти поселили в одной комнате. В этой спальне была только одна кровать, и Крауч быстро трансфигурировал свою сумку в ещё одну кровать.  — Как ты колдуешь? — озадаченно поинтересовался Регулус.  — Магия вне Хогвартса запрещена только ученикам Хогвартса, — пожал плечами Барти, и Блэк мгновенно проснулся со своего полуобморочного состояния.  — Погоди, что?!  — Ой, успокойся. Твой брат обещал, что поговорит с Дамблдором о моём возвращении в школу.  — А твой отец? — осторожно спросил Блэк, и Крауч снова пожал плечами.  — Он вообще изначально был против забирать меня из школы. Просто мама настояла. Регулус слышал, что здоровье миссис Крауч хуже некуда, но он теперь представить боялся масштабы её болезни, раз даже мистер Крауч с трепетом относился к её просьбам. Это было… грустно. Тётю Ванессу Блэк вспоминал лишь с теплом. Когда он впервые встретил её, будучи совсем ещё маленьким, она стала для него самым красивым и милым созданием, которое он когда-либо видел. Изящная, с широкой улыбкой на лице — прямо эталон нежности и женственности. Когда он видел её прошлым летом, он отметил, что в ней от неё прежней осталось совсем немного. Волосы, заметно поредевшие, выглядели тусклыми, некогда розовые щёки впали, синие глаза потеряли блеск, а самое ужасное: передвигалась она уже с большим трудом. Она была лишь тенью самой себя прежней — печальная картина даже для Регулуса, помнящего её живой, молодой и полной сил. И он не представлял, каково же было Барти.  — Как она? — тихо спросил он. Барти застыл, видимо, раздумывая над тем ответить ли ему честно или солгать.  — Плохо, — в конце концов вздохнул он тяжко, после чего натянуто улыбнулся, продолжая готовить свою постель. — Спи давай. Завтра Дамблдор и прочие будут компостировать тебе мозги. Регулус поморщился, вспомнив, что ему ещё предстоит разговор с орденом. Он уже решил, что будет делать. Возможно, в кои-то веки он сможет поступить правильно и по взрослому.